Текст книги "Криптонит Дубова (СИ)"

Автор книги: Алёна Воля

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 29

Тяжелая атмосфера следовала за Дубовым, поглощая пространство в радиусе нескольких метров. Учитывая, что я вынужденно находилась рядом – оставалось ежиться и ждать благословенного момента, когда смогу уйти и остаться наедине.

В полной тишине отдала украшения и выдержала касание его рук, когда снимал жемчужный чокер с шеи. Но испытания на этом не закончились. Удав двинулся вслед за мной, чего не делал никогда раньше. Мои чувства описывать надо?

Переступив порог комнаты, развернулась:

– Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич. – Выдала свое стандартное прощание и… закрыла перед ним дверь. А через секунду провернула ручку замка, закрывая ее изнутри. Отошла и бессильно села на кровать. Все. Финиш. После такого фортеля увлекательные мысли о лесопосадке возникли мгновенно и защекотали нервы.

Мигрень пришла вполне ожидаемо. Я даже не спешила укладываться спать, понимая, что последствия после пережитого не пройдут без осложнений…

Наутро Кирюшенька, судя по всему перебесился, потому, как неожиданно завел беседу на нейтральную тему, не вспоминая о вчерашнем инциденте:

– Не строй планы на рождество.

От звука его голоса, непроизвольно сжалась. Зачем он нарушил блаженную тишину, а?! Единственная радость – вояж в какой-нибудь ельник или березняк, судя по всему, пока откладывался.

– Съездим куда-нибудь в Европу, развеемся.

Ну, да. А то чего доброго перетрудимся. До католического праздника еще целая неделя.

– У меня… я… н-не смогу… – заикаясь, съежилась еще сильнее. Все дело в том, что к Светке Мальцевой собирался приехать хер Пауль, и она просила составить ей компанию при первой встрече.

Дубов лишь улыбнулся снисходительно и продолжил кушать. Видимо брюнетка не впечатлила наше сиятельство, раз в турне за глинтвейном да имбирными пряниками решил взять меня, а не ее. Как интересно. Только после вчерашнего эксцесса подобная перспектива никак не радовала.

Еще один положительный момент. Моя ревность исчезла. Как пошептало, честное слово. Мало того – с тоской вспоминала отношения с ним до поездки на Сейшелы. Лучше б он и дальше изгалялся в попытках уколоть или принизить, кривил бы свои отвратительные мины и цедил слова только по необходимости.

Уезжала с песнями радостью, семь баянов порвала, надеясь, что увидимся теперь мы только под рождество. Угу. Снова подтвердилось правило – я предполагаю, а Кирилл Геннадиевич располагает.

В пятницу случилось то, что рано или поздно должно было произойти.

Он приехал вечером, словно в порядке вещей. Посмотрел с усмешкой в мои ошалелые глаза, и, вручив коробку с пирожными начал раздеваться.

– Ты устроилась на работу в сан-станцию? – окидывая меня взглядом, выразительно уставился на шапочку из спанбонда. – А бахилы разве не на ноги надо надевать?

– Чайником еще помните, как пользоваться? – Прошипела в ответ и сунула сладости назад ему в руки. Петросян хренов.

Освободилась минут через сорок. Выпроводила клиентку, сняла белый халат, сдернула с раздражением медицинский берет, после чего отправилась на кухню. Перед глазами открылась милейшая картина: Удав с Любой пили чай и беседовали. Маслова, судя по выражению лица, с радостью бы свинтила оттуда, но видимо что-то ей мешало. Наверное, дружелюбие, которым умел одаривать Кирюшенька.

– Ты уже закончила?

– Угу. – Буркнула, набирая в чайник воды. Больше всего в тот момент меня начал занимать вопрос смогу ли вытолкать его домой. Все дело в том, что свою знакомую я поселила у себя в спальне. Так было удобнее, в связи с тем, что клиентов принимала в большой комнате и заканчивала в разное время. А заставлять ждать человека, которому банально хочется спать – неэтично.

Так вот. Кроме косметологической кушетки у меня там был диван, который в разложенном виде имел куда более скромные размеры, чем кровать в отеле на Сейшелах. Еще два кресла, но обычные, а не раскладные. Думаю, ход мыслей понятен. Спать на полу – мало удовольствия, а вместе с ним – еще меньше.

– Я пойду. Поздно уже. Рада была знакомству. – Люба резво поднялась и ринулась прочь, едва не сбив меня с ног.

– Взаимно, Любовь, взаимно. – Задумчиво протянул в ответ Дубов.

– Что вы ей наговорили? На ней лица нет. – Наклонившись к нему, зашептала возмущенно.

– Ничего такого, чего она сама бы не понимала. – Ответил с неприятной усмешкой. – Присядь.

Не отреагировав на его просьбу, заглянула в холодильник и достала пару яблок.

– Нелли, а зачем ты встречалась с Сазоновым?

Сказать, что не ожидала этого вопроса, не могу. С Сизым мы плотно пообщались еще в среду. Честно признаюсь – не перезвонила ему сразу по возвращению из отпуска. Что-то сдерживало. Зато волшебные слова Кирилла Геннадиевича в театре придали ускорения.

– Зачем встречаются друзья, по-вашему? – ответила, с невозмутимым видом выдержав рывок паники.

– А вы с ним… друзья?

– Очень надеюсь. По крайней мере, за столько лет знакомства Сергей не доказал обратного. – Помыв фрукты, поискала глазами запропастившуюся разделочную доску. – Коньяк будете?

– Буду. Нель, увиливая от ответа, ты заставляешь строить догадки. А это не то, что нам нужно, поверь мне.

– Кирилл… – запнулась, так как Люба прошла по коридору в ванную. – Геннадиевич, вашей репутации ничего не грозит, только ненормальные любовники могут назначать встречи на кладбище. А тема нашего с ним разговора носит… конфиденциальный характер.

– А ты любишь, когда по самому краю, да? – произнес, сощурившись, методично поглаживая кромку стакана подушечками пальцев.

– Нет, просто у каждого человека есть секреты. Вы же не спешите посвящать меня в свои. Так что вам надо от меня? А то я не расслышала в прошлый раз.

Дубов лукаво заулыбался.

– Все дело в том, что мое пояснение сейчас будет… преждевременным. А когда настанет час откровений – оно уже станет неважным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Прекрасно. – Очередная мутная тирада даже не удивила. – Возвращаясь к моему разговору с Сиз… с Сергеем – наше общение не несет в себе никаких крамольных целей.

– Ты для них как дочь полка, да? – Подумал немного и поинтересовался: – Почему же они не вмешались, когда Борт начал приставать?

– Я не стала рассказывать. Зачем? Чтобы втянуть в неприятности? У них семьи, дети. А Вячеслав Богданович поначалу был очень… обходительным.

– Обходительным? – выдав злой смешок, Дубов презрительно скривился. – Сява не нагнул тебя силой только благодаря тому, что ты дружишь с женой Вульфа. Благодари всевышнего за тот момент, когда ты встретила на своем пути Александру.

Второй раз он назвал Бортнича так, но я опять дала маху, пропустив это мимо ушей. И было чего. Почему-то за все время мне даже в голову не приходила столь ужасающая мысль. Халк ведь действительно мог… изнасиловать. И ему ничего бы за это не было. Таким людям как он можно все. Убить, покалечить, унизить, ограбить – любое злодеяние останется безнаказанным. Разве мало примеров показывают по телевизору? Миром правят деньги. «Прав не тот, кто прав, а у кого больше прав» – поговорка родилась не на пустом месте.

– Какие планы у тебя на завтра? – Спросил, после продолжительной паузы.

– С утра съезжу в «Добролапыч», потом клиентка на пилинг, вечером – «Арт-Бум». – Все еще пребывая в потрясении, перечислила машинально.

– Не хочешь пригласить меня на «Вертепные очерки»? – уставился выжидающе, чем заставил окончательно опомниться. Чудеса, да и только. Название нашего новогоднего спектакля я ни разу не произносила при нем вслух.

– Боюсь ранить ваше утонченное чувство прекрасного. – Не удержалась от колкости.

– Не надо бояться, Нелли…

Одна фраза – а все перевернулось с ног на голову: ощущения, атмосфера, направление мыслей, эмоции. Ответить, и одновременно сделать намек иного характера – такая способность дана не каждому.

Мужчина, преисполненный влечением всегда умеет доходчиво донести свое желание, не говоря ни слова об этом вслух. Не замечали?

– С вами иначе не получается. – Ответила хрипло.

– Вспомни, что я сказал тебе в самом начале.

– Вы меня не обидите, если сама… не напрошусь. – Мне совершенно не нравилось то русло, куда он направил разговор, и с тем же изменить что-либо не могла.

– Условия изменились. Даже если будешь напрашиваться – не обижу.

– Сп-пасибо… это очень… воодушевляет. – Проговорила осторожно. Зря пила коньяк. Какие же красивые у него руки, боже. И часы на запястье – цокающий швейцарский оргазм. А губы? В их очертаниях было что-то безжалостное и завораживающее одновременно.

Что тут сказать? Я стала жертвой извечной закономерности – хорошим девочкам нравятся плохие мальчики. И сколько-бы не вопил внутренний голос, взывая к разуму, природные инстинкты начали пережимать ему глотку.

Дубов притягивал меня. Брал за живое, не касаясь и легко отметая в сторону доводы рассудка, переворачивал налаженный мир, незримо касался таких тайных желаний, о которых и сама не догадывалась за тридцать три прожитых года. Инкуб, прости господи! Собственной персоной!

И самое ужасное, что он каким-то образом чувствовал происходящее. Спокойный, выжидающий взгляд гипнотизировал и не давал пошевелиться. Я, точно кролик перед удавом, уж извините за тавтологию, сидела и ждала незавидной участи. А другого варианта не существовало, так как стать любовницей человека вне закона – сомнительная радость.

Но в крови уже заваривался грог из гормонов, угрожая сжечь закипающее сознание. Кирилл еле заметно подался вперед, совсем чуть-чуть, чтоб не вспугнуть… и в этот момент, телефонный звонок разорвал в клочья магнетическую ауру, сотканную неведомым сводником.

Неожиданный звук, словно щелчок пальцами на сеансе психолога, вырвал из состояния полусна и выбросил в реальность. Удав выдал какое-то неразборчивое слово сквозь зубы и взял смартфон в руку. Посмотрел на экран, в удивлении дернул бровью и ответил:

– Да, Эмиль. – Послушал некоторое время, после чего ответил: – Погоди минуту. – Прикрыл динамик пальцем и спросил, обращаясь уже ко мне: – Аурика, случайно, не выходила с тобой на связь?

– Нет. – Покачала в растерянности головой. Потом встала и сходила за своим телефоном. Проверила все мессенджеры, пропущенные звонки и прочее. Дубов к тому моменту уже закончил разговор. – А что случилось? – Присаживаться не решилась.

Он посмотрел на меня внимательно и огорошил:

– Она сбежала. С их сыном. – Подумал немного и добавил: – Если вдруг появится – посоветуй ей вернуться. Эмиль побесится, но назад примет.

Я застыла, еле вернув отвисшую челюсть на место. Остановите планету, плиз. Не жизнь, а чехарда. Да уж. В недобрый час я Бортничу про тошноту сказала. Ведь именно с того момента все и посыпалось с разных сторон.

– Нелли… поехали ко мне.

Выстрел. Наповал. В десяточку. Мурашки аллюром по спине сверху донизу. Дыхание? Что это такое? Легкие отключились. Они же воспринимают команды мозга, а он перестал их отдавать. И только сердце гулкими ударами отстаивало мой организм в борьбе с параличом.

– Я… мне рано вставать. – Проговорила чужим голосом, не глядя на него. – А в-вам… вам… действительно п-пора… уже поздно…

Глава 30

Есть старый анекдот, описывающий как нельзя точно реакцию Кирилла. Купец, отправляясь в плавание, спрашивает у младшей дочери: «Что тебе привезти из странствия?» Она отвечает: «Привези мне, папенька, чудище страшное для сексуальных утех и извращений». Отец застывает в изумлении, потом напускается на нее с обвинениями во всех смертных грехах. Доченька покорно опускает голову, делает послушный вид и произносит елейным голоском: «Хорошо, папенька. Пойдем сложным путем. Привези мне тогда цветочек аленький».

– Ладно. – Дубов глубоко шумно выдохнул, видимо окончательно осознав, что момент утерян. – Выдай мне полотенце.

После этих слов перед глазами образовалась непонятная дымка. Спокойствие, только без паники.

– Кирилл Геннадиевич, – уже не стесняясь, прочистила горло – у меня диван… э-м-м… не такого королевского размера, как хотелось бы.

– Мы поместимся, не переживай. – Легкая ухмылка в ответ окончательно выпотрошила остатки моего самоконтроля. Щеки вспыхнули, а руки предательски задрожали. Издевался. При том, особо не скрывая.

Что ему возразить – попросту не нашлась. Почесала нервно бровь и вышла из кухни. Удав появился следом минут через пять, расстегивая на ходу рубашку. Молча протянула ему полотенце и продолжила застилать постель.

– Ты как предпочитаешь, сверху или снизу?

Его вопрос контузил. Звон в ушах и полный ступор. Стрелочка по шкале самообладания выскочила за ее пределы. Меня подбросило, после чего начало трясти. Диван был не настолько узким, просто мы лежали бы, практически касаясь друг друга.

– Сбоку! – прошипела, разворачиваясь и огребая незамедлительно новую волну паники. Он уже разделся до пояса, а теперь расстегивал ремень брюк. В полной тишине звякнула пряжка, шваркнув по нервам. – Кирилл Геннадиевич, прекратите, иначе от моего гостеприимства сейчас не останется и следа.

– Выгонишь?

– Да.

Он лишь усмехнулся в ответ, повесил полотенце на плечо и ушел в ванную. Невыносимый, наглый гад! Пьет соки – не краснея. Решил прожать до максимума? Сил не осталось. Выдавил. Высосал. Опустошил!

Сложила ножки кушетки, опустив ложе на пол, и соорудила себе пусть и узкую, но отдельную постель. Выкуси! Тремор не проходил. Это ж надо так умело довести человека, даже пальцем не тронув при этом!

Чтобы не сталкиваться с ним я ушла на кухню, где перемыла посуду, плеснула в стакан коньяка, и, открыв окно, с удовольствием затянулась сигаретой, выдыхая сизый дым в темноту. Раньше я бы обязательно поговорила с Лешей. Пусть и в одностороннем порядке, но все же. Пожаловалась бы, попросила защиты и помощи. А теперь – не могла. Дубов, тем разговором на пляже, словно пуповину перерезал. Так долго лелеемая мною связь оборвалась, оставив в полной растерянности.

Дверь скрипнула, пропуская Удава. Сердце инстинктивно сжалось. Не спится?

– Нелли. – Он словно запнулся, но потом все же продолжил: – Мне очень не нравится, когда женщина курит, пьет пиво, красит ноги черным лаком и стрижется под мальчика.

– Это я должна принять к сведению? – спросила, не поворачиваясь.

– Было бы неплохо.

Криво улыбнувшись, затушила окурок и закрыла окно, оставив форточку на проветривание. Развернулась и пошла на выход, а поравнявшись с ним, сказала:

– Смею вам напомнить, что я вообще не в вашем вкусе, так что терять мне нечего.

Пока принимала душ, умывалась и чистила зубы на ночь – кипела, как самовар. Не нравится ему, видите ли! Мне может тоже много чего не нравится! На курево, между прочим, из-за него сорвалась!

– Нель, ну что ты как маленькая? – услышала, когда присаживалась на свое подобие кровати. – Мы неделю спали в одной постели, забыла?

– Доброй ночи, Кирилл Геннадиевич.

– Я обещаю, что не трону тебя. – Заверил, после паузы.

– Угу. – Выдавливая крем и смазывая руки, осмотрелась по сторонам в поисках носков.

– Давай тогда поменяемся местами.

– Вы угробите мне кушетку. – Усаживаясь в позу лотоса, включила телефон. – Не переживайте, все нормально.

– Нелли… включи свой разум.

– Он давно включен. Именно поэтому и не буду спать с вами.

Я не стала рассказывать ему о том, что как-то раз спросила у Бортнича, не боится ли он услышать честное мнение о себе как о любовнике. Ведь в отличие от его пассий врать не стану. Вячеслав Богданович потом на целых три месяца оставил меня в покое.

Дубов вероятно даже не думал в эту сторону. А зря. Правда может оказаться нелицеприятной.

На самом деле, вспоминая тот эпизод, никакой радости больше не испытывала. Мне вообще по ходу надо язык укоротить или мозгов добавить. Отсутствие здравомыслия и сдержанности в итоге и привели к тому, что совсем рядом находился человек, которого лучше обходить десятой дорогой.

– Доброй ночи. – Выключая смартфон, улеглась и накрылась одеялом. Оставалось помолиться, чтобы он не вздумал приставать, выждав время.

– Спокойной ночи, Нелли.

Мои глаза тут же открылись. Черт-черт-черт! Ну, кто его за язык потянул?! Встала со стоном и отправилась собирать необходимое. Принесла пластиковую миску, бутылку с водой, таблетки, полотенце.

– Нель, что случилось? Тебе плохо?

– Нет. Отдыхайте, Кирилл Геннадиевич. – Ответила сквозь зубы.

О том, что ждет меня ночью – уже знала. И честно старалась не уснуть. Но не смогла. Отключилась. А через пару часов вскинулась от дикой боли.

Тот случай, когда пить лекарство слишком поздно, но глупая надежда все равно заставляет сделать это. Намочила полотенце и повязала его вокруг головы, стягивая изо всех сил. Долго корчилась, вначале тихо скуля, стараясь не разбудить Удава, потом завыла белугой в подушку. Меня начало выкручивать в неестественные позы, давить и выворачивать наизнанку. Агония нарастала, увеличивая мои страдания с каждой минутой все больше и больше. С позывом рвоты обезболивающее вышло назад. Время упущено. Трясущимися руками достала еще одну дозу, но выронила ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нелли? – Дубов проснулся и включил ночник. – Что с тобой? Что происходит?

Война происходит. Личный конец света. Хотелось раскрошить собственный лоб. Удариться ним с разбега о стену, умереть, закончив мучения. Новый приступ рвоты не дал ответить. Уцепилась побелевшими пальцами за края таза, выравнивая их. Мрак.

– Нелли! – Он подлетел ко мне, рухнув рядом на колени. Подхватил вверх волосы.

– Голова. – Просычала, сплевывая. – Вам лучше… уйти.

– Что голова? Болит? – Кирилл, видимо не до конца пришел в себя, сорвавшись посреди ночи.

Но мне было не до объяснений. Подняла таблетку с пола и запихнула в рот. Запила водой и опять легла, поджав колени.

– Господи, да забери же ты меня, наконец! – взвыла, теряя связь с реальностью.

Кирилл Геннадиевич вызвал какого-то врача, перенес меня на кровать. Усадил себе на руки и укачивал, как ребенка. Шептал что-то, гладил, обнимал крепче, когда я конвульсировала, вытирал слезы…

А потом приехал чудо-доктор и сделал мне инъекцию чудо-эликсира. Боль отступила буквально сразу, и вместо нее каждую клеточку тела заполнила эйфория. Что происходит вокруг – не понимала, но это было так красочно и здорово! Словами нельзя описать. Ярко, изумительно, завораживающе. Райский сад. Эдем. Обалденное ощущение!

Но самое классное состояло не в общем блаженстве наполнившим организм сверх меры. Ко мне, в этом сказочном сне впервые за все годы пришел Алеша. Мой любимый, мой родной, мой самый-самый лучший на свете. Он улыбался в своей плутовской манере. Легко коснулся губами лба. Зачем-то напоил водой. И неожиданно… исчез.

– Леш, вернись! Нет, нет, не уходи! – начала оглядываться, но его нигде не было видно. Моя комната. Только странная какая-то. Восхитительная. Радостная.

И я пошла его искать. Заглянула в шкаф – нету. Потом проверила ящики комода – тоже пусто. Подняла по очереди подушки на креслах. Куда он спрятался? Не могла понять, но и остановиться тоже не могла. Обошла все по кругу. Потом еще раз. И еще. Запуталась в шторе. Восторг не отпускал. Улыбаясь, чуть не оборвала тюль.

– Тихо-тихо. – Вдруг сказал он где-то за спиной.

– Ты вернулся! – ринулась к нему, но была поймана раньше. Ласковые руки меня освободили и прижали к груди. Кааайф. Как же долго я ждала этого. Сколько просила и умоляла, боже. – Не уходи, пожалуйста, не уходи.

– Не уйду. – Проговорил куда-то в макушку.

– Пообещай, что не уйдешь больше. – Потребовала, замирая от счастья.

– Обещаю. – Теплое дыхание согрело волосы. – Давай ты приляжешь сейчас?

– Не-е-ет… не хочу-у-у… ты опять исчезнешь…

– Я буду рядом. – Успокаивающе прошептал в ответ.

Он был прав, мне стоило немножко отдохнуть. Зато завтра, когда проснусь, смогу всем доказать, что была права! Лешка жив. И он вернулся! Ну и кто теперь из нас ненормальный?!

Мы лежали, обнявшись в полной тишине. Стук его сердца убаюкивал. Что такое благодать? Наверное, то, что я испытывала в те минуты…

Раскрыв глаза, застыла. Первое и самое важное – с замиранием обнаружила, что голова совершенно не болит. Не было привычных отголосков, что следуют за кризисом. А второе – она лежала на мужской груди. Так вот это была не Лешкина грудь. Приподнимаясь, моментально вспомнила, где именно находится сердце. Оно вздрогнуло и сжалось вместе со мной в унисон.

Аккуратно сняла свою ногу с его бедра. Свят, свят, свят! Наша поза с Дубовым со стороны, наверное, напоминала сиамских близнецов.

– Проснулась? – спросил, не раскрывая глаз.

– Эм-м-м… пока не знаю. – Горло пересохло, и язык плохо слушался. – О, мой, бог… – не договорив, тут же все вспомнила.

– Как часто у тебя такие приступы происходят?

Тяжело выдохнув, перевернулась на спину, отклеившись наконец-то от него.

– Когда как. Систематики у мигрени нет. Просто вы вчера по незнанию задействовали один из моих триггеров.

Кирилл Геннадиевич потянулся за бутылкой с водой и подал ее вначале мне, а потом сделал сам несколько глотков.

– Знаете, у врачей есть примета. Они никогда не желают друг другу спокойной ночи. Вот и мне… нельзя такого желать. Это как спусковой крючок. У каждого, кто страдает мигренью, свои триггеры. Есть такие, что встречаются чаще, а есть личные.

– Ты обследовалась?

– Разумеется. – Подумав, решила прояснить неприятный для себя момент. – Травка мне нужна в подобных случаях. Когда пропускаю начало. Обычно приближение определяешь сразу, но из каждого правила бывают исключения. И таблетки тогда уже не имеют такого эффекта. Для меня это вынужденная мера.

– Почему ты не объяснила мне раньше?

– А вы разве дали возможность? – усмехнулась криво.

– Прости. – Сказал тихо. Ого! Он умеет просить прощение?! – Я даже примерно не мог представить… такого.

– Теперь вы в курсе. – С Дубовым, как оказалось, можно было разговаривать вполне спокойно, не желая при этом выпрыгнуть из собственной шкуры.

– Что еще под запретом?

– Приступы зачастую идут после стресса. Нельзя допускать обезвоживание. Из продуктов я не ем сыр, свежие помидоры, баклажаны в любом виде и не пью вина. Срабатывают в девяноста процентах случаев. Ну а из слуховых триггеров вычислила пока только этот. – О том, что начиная с семнадцатого декабря, из моего рациона так же навсегда исчезнут оливки, говорить не стала.