Текст книги "Золотые рыбки"

Автор книги: Алена Судакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– У него скоро будет день рождения, – это она узнала, заглянув в паспорт Семена. – Хочу сделать ему сюрприз. Поможешь?

Мимочка пожала плечами – после развода она стала прагматичной:

– Я не против. А вот не будет ли возражать твой Семен? Обычно мужчины делают женщинам подарки, а не наоборот.

– Мой Семен не станет возражать! – Алена терпела Мимочкино брюзжание из последних сил. – Что с тобой сегодня? Ты не рада за меня?

У Мимочки забегали глаза, что было плохим признаком: она собиралась солгать.

– Я рада, но…

Алена хлопнула ладонью по столу.

– Давай без «но»! Мы дружим с тобой слишком давно, чтобы пакостить друг другу! Ты можешь спокойно сказать, что больше не хочешь общаться. И я пойму. Постараюсь понять. Но портить настроение мне не надо! Впереди целый рабочий день, капризные клиенты, бумаги…

Кажется, она перегнула палку. Об этом же говорили задрожавшие от обиды губы Мимочки, накрашенные розовым лореалевским блеском.

– Алена, ты кричишь на меня из-за какого-то…

– Если ты сейчас скажешь «мента», я на самом деле взорвусь!

Мимочка промолчала, принялась скидывать со стола свои вещи в раскрытую сумочку. Дела-то совсем дрянь! Так они еще ни разу в жизни не ссорились, тем более из-за мужчины.

Алена нахмурилась. Перед глазами пронеслись годы дружбы, выплаканные на плечах друг у друга слезы, выпитое шампанское, перемытые косточки недругов, общие волнения, горе и радости.

– Люд… ну ладно тебе! Обиделась она!..

Мимочка гордо вскинула голову:

– Обиделась. И не называй меня Людой! Я – Мимочка!

– А помнишь, как мы возили твоего Саньку в больницу?

Алена нашла ее слабое место: сын. Дороже Саньки в жизни Мимочки никого не было.

– Не напоминай мне о том кошмаре! – тут же воскликнула она и ушла в воспоминания с головой, что Алене и требовалось.

Мимочка до сих пор не могла забыть, как маленький Санька неудачно прыгнул с качелей, гуляя вместе с отцом. Тот, вместо того чтобы следить за сыном, копался в машине, чистил коврики пылесосом. Чтобы Мимочка не ругалась, они с Санькой решили ничего не говорить, и напрасно! На следующий день ножка у Саньки опухла. Если он опускал ее на пол, то принимался истошно визжать. С помощью уговоров и шоколада Мимочка выяснила, что произошло накануне.

В травматологический пункт Алена ездила вместе с ними, ждала в коридоре, пока Саньке накладывали гипс, успокаивала хватающуюся за сердце Мимочку. В садик Саньке ходить было теперь нельзя, и они поочередно сидели с ним дома, развлекая и уговаривая съесть лишнюю ложку ненавистной каши.

– Алена, что бы я тогда делала без тебя? А Санька? Он потом долго боялся бегать, а мы специально отвлекали его, чтобы он забылся. Водили за руку и бегали наперегонки сами. Помнишь?

Мимочка расчувствовалась, полезла обниматься. Ссора была забыта.

– Алена Владимировна, – в приоткрытую дверь просунулась одна из массажисток. – Там пришли представители косметической фирмы.

– Я забыла! – Алена засуетилась. – Мимочка, прими их, а я сейчас подойду…

– Своему будешь звонить?

– Буду! – подтвердила Алена. – Но попозже. Он раздражается, когда я отвлекаю его от важных дел.

– Как знаешь… Я тебя предупреждала. Мимочка встала, поправила складки на платье, мазнула блеском губы.

– Как я?

Алена показала большой палец. В себе она так уверена не была, поэтому и послала на переговоры Мимочку.

Глава 14. Золотые рыбки

От бумажек болела голова, буквы прыгали перед глазами. Семен отложил очередную папку, потянулся до хруста в позвоночнике.

Напротив Влад работал с другим делом, по которому у них был «хвост».

– Нашел что-нибудь?

– Не-а, – хмуро обронил Семен. – Но чувствую, где-то рядом брожу. Что-то вертится в голове…

– Хотя бы примерно что? – Влад передвинул стул на его сторону, разложил на столе папки лесенкой. – Пойдем от обратного. Идея пришла, когда ты опрашивал последнюю свидетельницу?

– Ну да, соседку Козловой.

– Вспомни каждое слово, жест, взгляд…

Семен напряг извилины, вспомнил словоохотливую женщину и ее удивление.

– Есть! Она сказала что-то про живность!

Они откопали отчет Семена, перечитали.

– Ну и что? – Влад пожал плечами. – Козлова несла рыбку…

Семен хлопнул рукой по крышке стола:

– Точно! А что говорил знакомый Сосниной?

Гуральник изумленно вспомнил:

– Она тоже ни с того ни с сего занялась рыбками! А что… Это вполне может быть след! Подожди-ка…

Он принялся рыться в прежних записях и наконец выудил листок. Семен прочитал вместе с ним.

– Смотри, мать Ивлевой говорила, что ее дочь тоже хотела завести золотых рыбок!

Они переглянулись: неужели нащупали? Радоваться было преждевременно, но когда после стольких пустых хлопот вдруг выпадает маленький козырь, хочется всем его показать.

– К Кошкину пойдешь?

– Подожду, – решил Семен. – Займемся-ка и мы с тобой аквариумистикой! Олег, зайди ко мне. Тебе будет задание, – бросил он в телефонную трубку.

Сивцева отправили снова к Ивлевым, Козловым и Сосниным.

– А мы с тобой будем искать адреса клубов аквариумистов, – Семен приободрился, сел за компьютер и быстро защелкал клавиатурой. – Ты конкретно ищи адреса, а я пройдусь по золотым рыбкам…

Гуральник хохотнул:

– Конечно, по золотым… Одну уже поймал, кажется.

Семен сердито фыркнул. Достали, братцы-кролики! Завидуют, и есть чему. Он бы и сам себе позавидовал в недавнем прошлом. Когда они с Аленой навещали его родителей, отец не поверил, отозвал в угол и шепотом спросил:

– Хочешь сказать, что такая роскошная женщина бегает за тобой, а не ты за ней?

– Бать, так оно и есть! – развел Семен руками. – Я у нее как под колпаком. Ты посмотри, как они с матерью скорефанились – маман ее в святая святых позвала – на кухню. А Галку на порог не пускала…

Отец возразил:

– Это зря, сын, мать Галину твою за милую душу приняла. Кто виноват, что у вас с ней не заладилось? Дай бог, с этой по-другому будет. Это ж надо, такую-то отыскать…

И они вместе посмотрели на двух женщин, готовящих на кухне замысловатый торт под названием «Битое стекло».

– Мам, – окликнул Семен, – а этот шедевр есть можно будет? Вы что, стекло туда пихаете?

Вместо матери ответила Алена, подойдя и испачкав ему нос сметаной:

– Допрос с пристрастием?

– Беседа без протокола.

– Тогда я отказываюсь отвечать без адвоката!

Они долго и страстно целовались, забыв об отце Семена.

– Хм… моя порода! – заключил отец с гордостью и сел за любимые шахматы. – Сема, иди, я тебя пару раз разделаю под орех.

– Это еще кто кого… Впрочем, по техническим причинам прошу замену! Вместо выбывшего Семена Николаевича Краснова будет играть Волкова Алена Владимировна.

Отец поднял седую взлохмаченную голову, прищурился за стеклами толстых очков:

– Она умеет?

– Хвалилась, что да. Вот и посмотрим. И это, бать, – Семен наклонился, – поддайся ей. Пусть она выиграет…

Он не договорил – получил шлепок от Алены.

– Я все слышала и протестую! – она села напротив отца, ловко расставила фигуры на доске и подмигнула: – Ну что, начнем классически: е2е4.

Проходившая мимо мать весело рассмеялась. Разумеется, она полностью поддержала женскую часть команды. Семен ставил на отца: опыт должен победить.

– Бать, я на тебя компот из персиков поставил! Не подведи.

– Значит, сегодня я получу тройную норму компота, – бахвалилась Алена, съедая у отца очередную фигуру.

– Но-но, ты сначала выиграй…

– Уже.

Она встала из-за стола, оставив мужчин в ошеломлении глядеть на доску с фигурами. У Семена отвисла челюсть. Отец, бормоча под нос ходы, брел по полю конем.

– Сема…

– Что, бать? – участливо спросил Семен. Впрочем, подавленным после поражения отец не выглядел: в глазах зажглись искорки.

– Мы берем эту женщину! Я требую реванша! Ре-ван-ша! – тряс он седой головой.

– Хорошо, бать, ты только не волнуйся! А то давление подскочит.

И отец, и мать остались от Алены в восторге. И самой виновнице переполоха все безумно нравилось. Она говорила об этом без жеманства и закидонов. И вообще чем больше Семен узнавал Алену, тем больше понимал, что узнать ее до конца – задача невыполнимая. Нельзя было предсказать ее мысли, предугадать действия или желания. Она представляла собой этакую гремучую смесь, от которой отказаться невозможно, а быть рядом – опасно.

– Нашел?

Семен отвлекся от посторонних мыслей, ткнул в кнопку на мониторе.

– Да, нашел клуб любителей золотых рыбок, «Три желания» называется. Навестим любителей домашней рыбалки?

Семен подхватил куртку, подождал Гуральника. Вместе они составляли колоритную пару: оба высокие, темноволосые, в солнцезащитных очках и кожаных куртках. Да еще нагло лезущие в общественный транспорт. Семен тут же отдавил ногу какой-то бабке.

– Посмотрите, что за наглая молодежь пошла! Хоть бы извинились!

– Извините! – буркнул он, пробираясь дальше.

Добавил слово и Влад:

– Да, Сема, это тебе не на личной ауди кататься! Не сверкай на меня глазами: против правды не попрешь.

Какой правды?! Они что, принимают его за зажравшегося буржуя? Лично у него нет никакой ауди! В гараже у отца стоит потрепанная тагазовская нексия. Надо будет сказать Алене, чтобы она больше не приезжала за ним в управление. Насмешки ребят становятся невыносимыми.

– По-моему, нам выходить, – толкнул его Влад.

Семен вылез из душного автобуса с видимым облегчением. Они пытались найти клуб «Три желания» сами, но заблудились между одинаковыми домами. Пришлось останавливать мальчишку и спрашивать.

– Вам нужно вернуться назад. Там будет кирпичная девятиэтажка. Вот там в подвале находится клуб.

– Правильно, – недовольно ворчал Семен, парясь в куртке, – как фигня – так сплошная реклама и помещение хорошее. А как клуб для простых людей – так подвал!

Скоро он изменил мнение: это был подвал, но со всеми удобствами, с ремонтом, контролем влажности. Вдоль стен, окрашенных в мягкий зеленый цвет, стояли полки с аквариумами, горела подсветка, колыхались водоросли и копошились улитки. Среди водорослей плавали рыбки: серебряные, красные, с огромными глазами и без спинного плавника. Ни тебе шума, ни болтовни – тихо, спокойно, расслабляюще.

– Влад, это и есть она?

– Наверное…

Они постучали пальцем по аквариуму, в котором плавало такое чудо.

– Молодые люди, прекратите безобразничать и пугать рыбу! – прозвучал за спиной властный голос.

Семен и Влад как по команде спрятали руки.

– Что вам нужно?

Сзади стоял низенький толстый старичок в берете на вихрастой голове. Он опирался на палку, сверкая на непрошеных гостей стеклами очков.

– Нам бы поговорить, – сказал Влад.

Они с Семеном синхронно раскрыли удостоверения и подождали, пока старик внимательно их изучит.

– Хм… С полицией мне еще разговаривать не доводилось. Что ж, проходите в мою каморку…

– А здесь можно? – Семену вдруг понравились неторопливые движения рыб.

– Успокаивает, правда? – хмыкнул старичок с пониманием. – Я и сам люблю смотреть на них.

Все проблемы отступают. Так чем я вам могу помочь? Желаете разводить рыбок?

– Нет, мы по другому поводу, – Семен откашлялся. – Вы хорошо знаете членов клуба? Может среди них находиться, скажем, случайный человек?

– Что значит «случайный»? С улицы, что ли? Да ради бога! Вы же зашли!

– Мы, папаша, не случайные, – немедленно возразил Влад и заслужил сердитый взгляд старичка.

– Аким Семенычем меня зовут, а не «папашей»!

– Учтем, – кивнул Семен, толкнув Влада. – Так что там с любителями?

Старичок переводил взгляд с Семена на Влада и обратно. Разговорчивым его назвать было нельзя.

– А вы знаете, молодые люди, что такое аквариумистика? – выдал он и воодушевленно взмахнул палкой, едва не треснув по соседнему аквариуму. – Это даже не хобби, а смысл жизни.

Еще минут тридцать Аким Семеныч рассказывал о премудростях аквариумистики как науки, хобби, способа получения денег, восстановления душевного равновесия. Они узнали, что первое упоминание о разведении рыб связано с Египтом и Ассирией, что в висячих садах Семирамиды были построены декоративные пруды с рыбами. Не забыт был и Китай времен правления династиии Тан. Потом рассказчик перешел непосредственно к золотым рыбкам.

– Первые золотые рыбки получились из-за генетической мутации Carassus auratus – обычного серебряного карася.

– То есть это – карась? – уточнил Семен, в котором заговорил рыбак.

– Если грубо, то да, подвид серебряного карася, – согласился старичок. – Существует много легенд, связанных с появлением золотых рыбок. Это и ожившие слезы прекрасной девушки, и попавшие на землю обитатели небесного дворца. Вот вам золотая рыбка…

Он показал на один из аквариумов.

– А это – водяные глазки, мавр, шубункин…

От названий сносило крышу. Но Семен никак не мог уловить момент, чтобы прервать рыбного знатока.

– Значит, случайных людей здесь не бывает? – помог Влад.

– Не представляю сути дела, но заверяю, что тот, кто вкладывает в аквариумистику силы и время, не может быть преступником.

Спорное утверждение, но Семен решил поддержать старика.

– У вас часто бывают выставки?

– Недавно была.

– Народу хватало?

– На удивление да. Мы получили колоссальное удовлетворение.

Старичок был горд за клуб.

– Сколько в Москве клубов любителей золотых рыбок?

Старичок не стал их пересчитывать.

– Достаточно.

– Посмотрите на фотографии. Может, вы видели когда-нибудь этих женщин?

Аким Семеныч долго разглядывал фотографии, вертел так и эдак, но покачал головой. В один момент показалось, что он кого-то узнал, но…

– Увы, молодые люди. – Он вернул снимки Семену. – А что с ними произошло?

– Так, маленькая неприятность: их убили.

Они оставили старичка стоять с открытым ртом: иногда шоковая терапия помогает.

После подвала свежий воздух ободрял.

– Ну, куда теперь? – спросил Влад, разминая плечи.

Семен достал из кармана список клубов. Ткнул пальцем наугад. Все равно придется обходить все адреса. Сегодня, завтра, через неделю.

Они невесело шли по протоптанной в траве дорожке. Солнце пекло затылок. Высоко над деревьями метались стрижи, которым, казалось, в городе не должно быть места.

Но кому точно не должно быть места на земле, так это людям вроде их клиента.

– По пиву? – предложил Семен, остановившись у пивного киоска.

– Я бы лучше съел что-нибудь. Позавтракать не успел.

Семен покопался в кармане, выуживая горсть десяток – он не помнил, откуда столько набралось. Не от Алены: она всегда расплачивалась кредиткой и ему предлагала. Но он отказался – к чему? Чтобы ребята смеялись в очередной раз? Он лучше так, десяточками.

Они взяли каждый свое: Семен бутылку светлого пива и пачку сушеных кальмаров, Влад в соседнем павильончике – пластиковый стаканчик с горячим кофе и сосиску в слоеном тесте. Приземлились у стойки, смахнули крошки, на которые сразу слетелись голуби. Ели сначала молча. Потом Семен не выдержал:

– Представляешь, живет на свете такая зараза, а мы вынуждены бегать за ним по всей Москве.

– Ты о преступнике? Первый раз, что ли?

– Плохо, что не последний. И ведь носит такого земля…

– Носит, – согласился Влад, дожевывая сосиску. – И мама его родила, и рос он этаким послушным мальчиком, чистеньким, аккуратненьким. Ходил с мамашей за ручку, здоровался с соседями, а те наверняка ставили его в пример своим непутевым внукам… Никто не рождается убийцей. И теории типа Ломброзо настоящий вред. Мы ищем прежде всего человека социального со всеми вытекающими последствиями. Ты чего вертишься?

Семен оглянулся в поисках приметных бело-голубых кабинок: пиво давало о себе знать.

– Я на месте матери убил бы подобное отродье сам, – проговорил он. – Удушил в утробе.

– Если бы знал, что он за тип. На кофейной гуще тут не погадаешь.

– Когда-нибудь будем знать с точностью, генетика не стоит на месте. Вот найдут ген, отвечающий за агрессию…

Не договорив, Семен побежал в кабинку. Вернулся, облегченно выдохнув: теперь и думалось легче.

– А хотел бы я встретиться с его матерью, взглянуть в глаза и сказать, что она родила на свет чудовище! Может, и сама была такой? Но точно могу сказать, даже не видя ее: как мать она не состоялась…

В спину Семена врезался пьяный тип, больно саданул локтем по ребрам.

– Эй, дядя, полегче.

– Ез-зви-ните…

«Дяде» на вид было лет двадцать пять. Он еле держался на ногах, норовя ухватиться за все, что попадалось по дороге. Так и шел от столба к столбу. Семен покачал вслед головой:

– Ты посмотри, что водка делает с человеком! Дойдет до дома? Может, патруль вызвать?

– Оставь, пошли, – потянул Влад за рукав. – У нас времени нет им заниматься.

– Так ведь загнется под забором, оберут, изобьют, а нам же потом разбираться!

– Маршрутка! Пошли, Сема, нам еще по паре адресов нужно успеть.

* * *

Вадим не пил ни разу в жизни, даже не нюхал алкоголя: мама не одобрила бы. Но сыграть пьяного пришлось.

Он и сам не мог сказать, почему обратил внимание на двух дюжих мужиков, идущих по тропинке. Может быть, это и есть интуиция? Или инстинкт самосохранения зверя-одиночки? Пошел незаметно следом, прислушался к разговору. И не зря.

Сначала они несли всякую ерунду. Затем беседа стала интереснее, потому что касалась его, Вадима. Он сразу понял.

Когда они ели и пили пиво, он слонялся неподалеку, делал вид, что разглядывает цены в киосках. А на самом деле вслушивался в каждое слово, впитывал в себя, чтобы переварить дома. Притворился пьяным, подбираясь поближе. Кто обратит внимание на алкаша, хватающегося рядом с тобой за столб? Вот и они, сыщики-недоделки, не обратили.

А разговор волновал, у Вадима на спине встал дыбом каждый волосок. Скрипели зубы, словно перемалывали песок, сжимались кулаки: они говорили о его матери! Оскорбляли ее, унижали! На те слова, что касались лично его, Вадим внимания не обращал. А вот мама… Она не может постоять за себя, значит, это должен сделать он, ее сын!

Сыщики полезли в маршрутку, болтая и не замечая ничего вокруг. Вадим спрятался за спиной толстой бабы, копающейся в пакетах из модных магазинов – она доставала кошелек. Вадим пробрался на заднее сиденье, передал тридцатник. Болтайте, болтайте… Ваше время еще не пришло.

Глава 15. Ссоры и примирения

Алене надоело слоняться от окна к столу и обратно. И на часы смотреть надоело, а Семена все не было. Она пробовала звонить, но женский голос выдавал одну и ту же фразу: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны доступа». Наверное, на самом деле занят, раз не нашел времени перезвонить.

Она с тоской посмотрела на разноцветные коробки и судки из китайского ресторана: сегодня задумывался праздничный ужин по поводу их знакомства, которому исполнился месяц. Надо же, ровно месяц! А он забыл.

Алена бросила в рот кусочек хрустящего куриного крылышка в ореховой панировке и вспомнила, как Семен в боксерских трусах впервые возник на пороге ее квартиры. Каким же отвратительным и наглым он тогда показался! Он и сейчас не изменился, но ей все равно. Сгодится и такой. А когда Семен приходит измотанный, валится с ног и принимается во сне ловить преступников, сразу тянет его пожалеть. И тогда лучше и милее его на свете нет.

Зазвонивший сотовый она схватила с надеждой.

– Аленушка, свет мой, не узнаешь? – проворковал мужской голос.

Что узнавать-то? Голос мог принадлежать только одному человеку.

– Откуда ты свалился, Гриша? – радоваться появлению старого знакомого она не спешила. – Сто лет тебя не видела…

Богемный художник Гриша Кудинов был из тех заноз, что всегда впиваются в палец. Алена уже плохо помнила, кто их познакомил на вечеринке, где она страшно напилась из-за ссоры с Жориком. Тут и подвернулся Гриша, высокий блондин с выцветшими глазами, в которых в любую минуту можно было увидеть две вещи: страсть и похоть ко всему, что двигалось в пределах досягаемости. Алена еще двигалась на своих двоих, и Гриша ее подобрал. Отвез домой, напросился на кофе с коньяком, полез в постель, но получил отказ. А вот позировать обнаженной уговорил.

На следующее утро видеть собственное изображение в стиле ню было тошно до отвращения. Алена потребовала, чтобы портрет уничтожили в ее присутствии, тут же, немедленно! Но Гриша отказался, сославшись на то, что это «высокое искусство».

– Я тебе не твои дешевенькие модели! – злилась Алена, вырывая из его рук кусок картона.

– Дорогая моя… Это в прямом смысле слова! – отбивался Гриша, перехватывая рисунок обратно. – Ну хочешь, я тебе заплачу?

– Ты мне? – возмутилась она.

– А что такого?

Алена достала кредитку.

– Лучше я тебе, и разбежались по сторонам. Ты меня не знаешь, не видел и никогда не рисовал.

– Но почему? – Гриша был страшно обижен отношением к его работе. – Ты здесь прекрасна! Какие формы… Какое тело…

– Я здесь пьяная и голая!

– Голая – да, но пьяная…

Они долго спорили, но в конце концов Алена отвоевала картон и порвала на мелкие кусочки. Гриша тогда еще странно ухмыльнулся. Только потом она узнала, что он обладает феноменальной памятью и уж если что-то однажды рисовал, то никогда не забудет. Дело могло закончиться появлением в Москве десятка ее голых портретов. Появился еще один – Кудинов пообещал, что больше подобных экспериментов не будет.

– Аленушка, ты единственная в своем роде! Вот и он пусть остается единственным… Как и я, кто видел тебя такой прекрасной!

Этот портрет теперь висел в спальне Алены.

Пару лет назад Гриша вдруг исчез. Алена слышала, что он уехал покорять галереи Парижа и Рима. А теперь, получается, вернулся в родные пенаты.

– Ты давно в Москве?

– С прошлой недели.

– Из Парижу? – поинтересовалась она.

– Почему из Парижу? Из деревни Кузякино.

Алена почесала висок. Из какого еще Кузякина?

– Кузякино? А что ты там делал?

– Отдыхал от творческого кризиса, набирался впечатлений, рисовал коров, поля… Знаешь, какие там поля?!

– Поля? Нет, я урбанист. И тебя как-то не представляю рисующим коров, – призналась она. – Понравилось?

– Приезжай – увидишь.

Понятно! Гриша взялся за старое. Сначала приезжай, потом кофе с коньяком плюс шампанское с клубникой, постель, портрет в стиле ню!

– Что замолчала-то? – засмеялся он. – Я знаю, что ты развелась. Чем я тебе не подхожу? Я натурал, хоть и рисую голых мужиков.

На это у Алены был ответ.

– Потому что подходящий уже нашелся.

– Так быстро? На тебя непохоже.

В чем-то Гриша был прав. С Семеном все получилось слишком быстро. Вот и Мимочка не верит, что их отношения всерьез и надолго.

– Откуда тебе знать, похоже или нет? Пару раз нарисовал, так считаешь, что душу вынул? Хамишь, Гриша!

– Ладно, давай мириться. Если приедешь, обещаю, что под юбку не полезу.

– Ой, что-то не верится! Сегодня в любом случае я не могу: мы отмечаем дату нашего знакомства.

Заскучавший взгляд выхватил закат за окном, полыхающее алым небо, облака цвета красного вина… Красиво, а Семен не видит!

Сейчас она напоминала своего собеседника.

– Хорошо, приезжай когда сможешь, – согласился Гриша. – Мой дом всегда открыт для тебя.

– Договорились.

Его квартира, вернее, мансарда располагалась в центре. Он любил вылезать на крышу дома и разглядывать открывающуюся панораму. А уж если дул ветер, гнал над головой тучи, счастью Гриши не было предела. Одно слово: художник!

Разговор с Гришей развлек, но уже через полчаса Алена снова заскучала и в который раз набрала номер Семена. На этот раз ей повезло.

– Я слушаю.

– Краснов, сколько можно звонить? – не удержалась она от упрека. – У меня пальцы болят от кнопок.

– Не звони, – хмыкнул он в ответ.

Это было не то, что Алена ожидала услышать. Хоть бы изобразил какую-нибудь радость.

– Извини, что дозвонилась! – съязвила она.

– Проехали. Что ты хотела?

– Тебя…

Семен поперхнулся: слышались голоса, рядом кто-то находился. Алена представила, как он прячется, зажимает трубку ладонью, чтобы никто не мог услышать.

– Алена…

– Ты скоро придешь домой? Я готовлю сюрприз…

– У меня еще дела.

Ради нее мог бы и поторопиться! С кем приходится его делить, с работой или с преступниками?

– Давай я за тобой заеду и мы вместе…

Она не успела договорить.

– Нет! – резко оборвал он.

Его раздражение докатилось до нее, чуть не заставив вспыхнуть ответно. Понятно, что он устал, но зачем же срываться на ней?

– Хорошо, буду ждать тебя дома. Постарайся прийти побыстрее. Сюрприз не отменяется…

Алена положила трубку первой, чтобы не слышать, как ее бросит Семен. Как-то у них все не так получается. Наверное, это ее вина. Под таким напором любой мужик сломается.

Чтобы не скучать, Алена занялась поиском поставщиков косметики. Предложений было много. И среди них нужно отыскать надежных партнеров. За окном стемнело, зажглись в домах окна. Еда на столе остыла, превратилась в ничто. Хоть в ведро выкидывай! А Семен не шел и не звонил.

Незаметно для себя Алена задремала за бумагами и проснулась в полной темноте. Дотянулась до сотового. Час ночи! Неужели Семен еще не приходил?

Пропущенных звонков не было. Его сотовый не отвечал, словно он отключил его намеренно. Но Семен не может так поступить с ней. Отругать за навязчивость – да. Но так…

Алена разделась, легла в постель. Обняла подушку, на которой обычно спал он. Как-то так получилось, что они встречались в ее квартире, спали здесь, ели, иногда смотрели вместе телевизор или просто дурачились, кидались подушками. А квартира Семена все больше походила на берлогу – он сам говорил об этом много раз.

Если заснуть, то ночь пройдет быстрее, только вот сон никак не шел. Алена скучала по Семену, по его рукам, по сильному телу. Сегодня как никогда хотелось, чтобы он был рядом, смотрел на нее, ласкал. И чтобы потом они соединились и не смогли оторваться друг от друга.

Она задремала, устав таращиться в потолок. А проснулась, услышав, как за стеной упало что-то тяжелое. Стук раздавался из квартиры Семена.

Алена соскочила с кровати, кое-как оделась, выбежала на лестничную площадку и нажала на звонок в соседнюю квартиру.

Ждать долго не пришлось.

– Иду… иду уже…

Семен открыл дверь, и первое, что выхватили ее глаза – его заспанную физиономию.

– Ах, это ты…

Он потер щеки, почесал затылок. Широко зевнул и крякнул. И лишь после этого соизволил пригласить ее в дом.

– Чего застыла на пороге? Заходи.

Алена шла, вернее, с трудом передвигала ноги. От обиды внутри кипело и плавилось. А перед глазами маячила спина Семена, широкие плечи, обтянутые белой футболкой.

– Краснов, ты спал?

Он обернулся и посмотрел на нее так, словно она не живой человек, а восковой болван мадам Тюссо.

– Что за вопрос? Спал.

– Ты спал… здесь? – уточнила Алена.

– Не на работе же мне спать! – раздраженно воскликнул он.

Пройдя на кухню, Семен щелкнул чайником, покопался в шкафчике и достал две чашки и банку с кофе. Все это он проделал не спеша, размеренно, пока Алена сверлила взглядом его спину.

– Краснов, ты ведь понял, что я имела в виду. Ты далеко не дурак.

Алена присела за стол.

Семен поколдовал над чашками, наливая кипяток. Бросил себе щедрую горсть сахара.

– Послушай, Алена…

– Куда же я денусь, слушаю!

– Хотелось, чтобы ты меня не перебивала.

– Хорошо.

Кофе она отодвинула, выплеснув половину на скатерть. Семен не отреагировал.

– Я подумал тут и решил, что нам не стоит торопить события.

– Поконкретнее можно? – Алена поставила локти на стол, сцепила руки в замок. – Ты выгоняешь меня, отказываешь в сексе?

– Нет!

Она хмыкнула: на секс отреагировал быстро. Это он хочет, по глазам видно, по напряженным мышцам и капелькам пота на лбу. Но не хочет иметь ее рядом как приложение к суперсексу!

– Алена, мы взрослые люди. Давай не будем делать из этого трагедию Шекспира… Дай мне время подумать, решить…

– Решить что?

Аппетит ему она испортила: кофе остывал, к приготовленным бутербродам он даже не прикоснулся.

Семен тяжело вздохнул. В глаза Алене не смотрел, но и не сгорал со стыда. Словно ему было на все наплевать!

– Я уже был однажды почти женат. Целых два года. Мы с Галей…

Алена громко фыркнула:

– Ты собираешься рассказывать мне про ваши с Галей отношения?! Тогда я лучше пойду, а ты найди себе другого идиота это слушать!

Она встала, но Семен схватил ее за руку:

– Алена, не злись. Я хочу объяснить, чтобы между нами не было непонимания.

– Его и не будет. Я ухожу!

Семен сжимал ее руку. Большой палец поглаживал пульс, заставляя жилку биться сильнее, отчетливее.

– Все произошло слишком быстро. Я не хотел этого. То есть хотел…

Она стояла перед ним, уперев кулак в бедро. Глаза Семена остановились на уровне этого кулака.

– Я ни от чего не отказываюсь. Но дай мне время подумать, решить, как будет выглядеть моя жизнь, если в ней снова появится женщина.

– Эй, Краснов, – Алена пощелкала перед его носом пальцами, – я уже появилась! И вчера, между прочим, была дата: месяц со дня нашего знакомства!

Обида брызнула во все стороны – сколько же ее накопилось внутри! Вылилось – а легче не стало.

– Я ждала тебя, готовила сюрприз! Мне казалось, что для тебя это тоже важно. Я важна. Опять ошиблась.

– Вон оно что…

О дате он не помнил и теперь выглядел изумленно-пристыженным.

– Вчера набегался, устал – вот и решил выспаться. Один.

– Ну и как, выспался? – бросила Алена перед тем, как развернуться к двери. – Вот и спи дальше. Спокойной ночи!

Выйти ей он не дал: Алена с размаху влетела лицом в его грудь. На белой футболке остались мокрые следы. Разревелась перед ним как дурочка!

– Ну все, все… Я виноват, но исправлюсь.

Алена хлюпнула носом.

– Не верится. Пусти меня, я пойду. Мне на работу надо, а еще убрать со стола гадости, которые я заказала вчера из ресторана.

Она замолчала, потому что губы Семена коснулись впадинки на ее груди, поползли вверх по шее. От нахлынувшего желания подкосились ноги. Из приоткрытых губ вырвался не то вздох, не то всхлип. Семен успел подхватить ее на руки до того, как она осела на пол.

Раздумывать долго не было возможности – они в спешке избавлялись от одежды. Кровать была не такой мягкой и удобной, как у нее, но разве сейчас это имело значение? Все мысли и желания Алены сконцентрировались на мужчине, сжимающем ее бедра. Каждым движением, лаской он извинялся за пропавший вечер. Алена обхватила его ногами, чтобы быть еще ближе.

– Ты простишь меня? – спросил он, замерев на мгновение над ней.

– Если заслужишь…

– Постараюсь…

Семен постарался и, когда ее голос сорвался на высокой ноте, спросил снова:

– Я прощен?

Она беззвучно ответила:

– Да…

* * *

Вадим раскачивался в кресле-качалке под «Лунную сонату». Каждый звук просачивался через стенки сосудов в кровь, пробегал положенное расстояние и исчезал в глубине души. К сонате его приучила мать. Она включала гибкую пластинку, садилась за стол, сложив руки на коленях, и, казалось, даже не дышала, пока не стихала последняя нота. Вадим так и не понял до конца, что мать чувствовала в такие минуты Хотелось заглянуть в глубину ее глаз, нырнуть на дно, но смелости так и не хватило: чаще всего он смотрел на ее сложенные руки.

Та пластинка давно пропала, Вадим слушал сонату на диске, и по-прежнему на соседнем стуле не дыша сидела мать.