Текст книги "Клыки и монеты (СИ)"

Автор книги: Алексей Яшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Странное дело, друг мой Симон – соседские дети вырастают намного быстрее твоих. Казалось, еще совсем недавно была девчонка девчонкой, а сейчас уже невеста на выданье. Но ты не засматривайся, нужно думать о другом. Пошли.

Герхард не торопился, шел прогулочным шагом. Чем дальше они удалялись от дома Шрайберов, тем безлюдней становились улицы. Охотникам это было только на руку – Герхард говорил в полный голос, а его слова могли, по меньшей мере, смутить неподготовленного слушателя.

– Прежде всего, еще до самого первого твоего шага в нашем ремесле, ты должен уяснить одну простую вещь: вампиры это не люди. Внешне мы почти неотличимы от них, однако разница в сущности колоссальная. Как между волками и собаками, – помолчав, Герхард повторил понравившееся сравнение. – Собаками и волками. Умерщвление вампира не является убийством ни по людскому, ни по божьему закону. Не стоит считать, что мы занимаемся чем-то грязным. Ну, образно говоря. Так-то пачкаться придется регулярно. Понимаешь меня?

Симон не понимал, к чему клонил наставник, но сообщать об этом не собирался. Вместо этого ученик пожал плечами, давая Герхарду продолжить.

– Все вампиры были людьми, когда-то. В большинстве случаев совсем недавно. Это еще одна причина, по которой все они достойны смерти – вампиры противоестественные сущности. Они не способны размножаться самостоятельно, только через паразитирование на человечестве. Ну и питаются они исключительно нами, сам знаешь. Что ставит их в один ряд с хищниками, которые опасны для человека – волками, медведями, крысами, и всеми остальными, кого ты можешь назвать. Но и это еще не все…

Герхард остановился, развернулся вокруг собственной оси и пошел в обратном направлении. Симон, который решил, что нужно принять хоть какое-то участие в разговоре, осторожно предположил:

– Лекарства?

– Именно так. Расскажи, что ты знаешь о получаемых из вампиров лекарствах?

– Ну… – Симон надолго задумался, подбирая слова. – Ничего определенного я сказать не смогу. Только кое-что слышал. Говорят, что если убитому вампиру выпустить кровь, ту, что он высасывает из людей, то на ее основе можно сделать вытяжку. Которая якобы лечит от любой болезни как по волшебству. Даже если она и существует, то мне не по кошельку – говорят, ее покупают по весу, двойной мерой золота. Только феодалы и могут себе позволить. Так что до недавних пор мне было без разницы, как поступают с мертвыми вампирами.

Шрайбер усмехнулся. Ответ его устроил и дал возможность поговорить самому.

– Позиция здравая, признаю. Получаемый продукт действительно крайне дорог и позволить его могут немногие, уж точно не мы с тобой. Но на самом деле все обстоит чуть-чуть по-другому. Когда вампир пьет человеческую кровь, он не только питается. Есть в этом процессе подоплека, которую современная наука объяснить не в силах. Хищник не только забирает человеческую кровь, но и накапливает в себе жизненную силу убитых. Это очень хорошо отслеживается визуально. Уже после четвертого-пятого нападения внутренние органы вампиров меняются. И приобретают необычные свойства.

Они подходили к оживленному рынку на площади короля Оттона Третьего, деда правящего монарха. Немного подумав, Герхард свернул при первой же возможности, решив, что не стоит перекрикивать шум бойкой торговли.

– Сами вампиры меняются. Становятся невосприимчивыми к болезням, более крепкими и выносливыми. Но есть и главная особенность – все это можно у них забрать. Собственно, в этом и заключается наша работа. Вампир умерщвляется и подвергается вскрытию, – не останавливаясь, Герхард провел пальцем от горла до низа живота, показывая, как все происходит. – Потом мы передаем добычу городским химикам. Которые, в свою очередь, получают готовый продукт. Лучшее в мире лекарство.

Симон осторожно попробовал перебить наставника вопросом.

– Почему тогда этим занимается не магистрат или даже корона, а такие, как… мы? Я думал, что с вампирами должна разбираться жандармерия. Ну или еще кто-нибудь подобного рода. Королевские звероловы, например.

Охотник довольно кивнул. Вопрос был правильным.

– Самое смешное, что какой-то одной главной причины нет. Так сложилось. Сейчас время такое, власть потихоньку стала уходить от короля и дворян к торговцам и богатым ремесленникам, даже у крестьян появились какие-то намеки на свободу. Человеческая жизнь внезапно обрела ценность. Понимаешь? А вампиры будут убивать, прежде чем их можно пустить на лекарства. Если бы вдруг выяснилось, что королевская служба разрешает убийства ради получения лекарства, которое достанется только избранным короля, то представь, какой бы разразился скандал? Еще семьдесят лет назад проблемы бы не возникло, уж поверь мне. Вот только дистиллировать лекарства научились позже, где-то полтора десятилетия назад. Сейчас оказалось легче ввести акциз на готовый продукт. И налог, скажем так, не самый маленький.

Герхард решил, что пересказывать ученику слухи и истории про замок Мицераль было слишком рано. Да и сам охотник не сильно верил рассказам о месте, куда ссылают приговоренных к смерти преступников, чтобы скормить их вампирам. Из которых потом получали лекарства для членов королевской семьи.

Шрайбер продолжил лекцию:

– Соответственно, мы, охотники, добываем для химиков основные ингредиенты. Если в течении двух-трех, при определенном везении – четырех, часов поместить органы в солитовый раствор, то они сохраняют целебные свойства. В итоге наше ремесло сводится к нескольким простым пунктам: выследить вампира, умертвить его, помесить потроха в колбы с раствором, передать их химикам.

– И все? – позволил себе удивиться Симон. – А что происходит дальше?

– А вот это сложный вопрос, откровенно говоря. Вот скажи, ты видел часы на башне городской ратуши? – дождавшись утвердительного кивка, Герхард продолжил. – Я могу определить по ним время. Ну и ты, наверное, тоже. То есть мы знаем, как ими пользоваться, но при этом не имеем ни малейшего представления о том, как они работают. У нас все точно так же: я знаю, как разделать вампира и знаю, что получается в результате. А что именно происходит посередине – одному Богу известно. Химики заинтересованы в сохранении тайны.

– Мясник не обязан быть поваром?

– Именно так. Хорошее сравнение. Есть, конечно, небольшая разница, но… Ничего себе! А ты везучий, друг мой Симон. Очень везучий. Впору в карты на деньги играть.

Симон недоумевающе посмотрел на наставника и флегматично подумал, не сошел ли тот внезапно с ума. Герхард осторожно указал на человека, шедшего шагах в двадцати впереди них. Симон подчинился жесту учителя и сдержал шаг, вслед за ним перешел на другую сторону улицы.

– Смотри. Мужчина старше тридцати. Дочерна загорелый. Может, моряк, может, просто работает в порту. Идет сильно шаркая. Возможно, заболел, либо же просто перепил накануне. По внешнему виду больше похоже на последнее. И никто не подумает, что у него уже не человеческие зубы. Скорее всего. Поэтому мы осторожно будем следить за ним.

– Я думал, они боятся солнечного света.

– Многие так считают, однако это заблуждение. Есть особенности в их светобоязни. Сейчас, пожалуй, мы попробуем испытать тебя. Смотри за этим типом и попытайся понять, что именно может выдать в нем вампира. Будь внимательней. И не пялься слишком откровенно.

Симон понял, что ему было сложно следить за вампиром также беззаботно, как это делал Герхард. Ученик не сводил глаз со спины моряка, благо, тот был полностью поглощен собой и по сторонам не смотрел. Но сколько бы Симон не всматривался, ничего необычного так и не смог увидеть.

Мужчина шел, низко наклонив голову, смотрел исключительно себе под ноги. Однако других прохожих он не задевал, аккуратно обходил лужи и особо крупные выбоины на брусчатке. Двигался медленно и вообще выглядел достаточно вялым. В целом, ничего особенного не было.

В какой-то момент Герхард ускорил шаг, пришлось последовать за ним. Они значительно обогнали вампира, после чего охотники перешли на ту же сторону улицы. Шрайбер уверенно развернулся навстречу шаркающему моряку.

Чувствуя, как потеют ладони, Симон прошел совсем рядом с вампиром, буквально в паре шагов. Не выдержав, он отвернулся, испугавшись, что слишком пристальный взгляд мог выдать их заинтересованность и спровоцировать хищника. Они прошли мимо друг друга, и вампир даже не покосился на охотников.

Они с Герхардом шли дальше, охотник молчал. Произошедшее вывело Симона из состояния флегматичного спокойствия, и он впервые начал разговор:

– Это был вампир?

– Ты мне скажи. Тебе же было поручено смотреть и пытаться понять, кто перед тобой. Что скажешь? Что смог увидеть необычного в его поведении? Это очень важно – если ошибешься сейчас, то в последствие можешь убить человека. Что, в общем-то, карается законом. Ну и потратишь время на слежку за обычным портовым рабочим.

– Хорошо. Я смог кое-что заметить. Это все-таки вампир. Похоже, он существенно оголодал, раз передвигается таким образом. Но еще контролирует себя, до срыва остается какое-то время. С ним явно что-то не в порядке, дышит очень тяжело, ртом. Наверное, он не из Альзенбурга – иначе нашлись бы родственники, которые могли заметить изменения. На этом вроде бы все.

Пока ученик говорил, Герхард серьезно кивал. Когда тот закончил, охотник улыбнулся.

– Ну что ж, первое настоящее испытание ты благополучно провалил. Перед нами был человек, самый обычный.

– И как ты это понял? – поджав губы, спросил Симон.

– Вот тебе первый урок: вампир отличается от человека двумя удлиненными верхними клыками. И только. Больше ничего во внешнем виде не позволит тебе понять, кто перед тобой. Во всем остальном они точно такие же. Во всяком случае, до того момента, как вскроешь им грудную клетку.

Симон тихо хмыкнул, неопределенно покачал головой. Ему не понравился метод Шрайбера: тот изначально поставил нечестные условия и сделал все, чтобы выставить ученика глупым и ненаблюдательным.

– Из того, что я слышал раньше, складывалась совсем другая картина.

– Я скажу так: многое из того, что ты знаешь, не является истиной и зачастую полная ее противоположность. Дело в самой обычной цеховой закрытостью. Понимаешь? Наше ремесло со стороны может показаться прибыльным и необременительным. Но любому очевидно, вампиров в мире не настолько много, чтобы их мог убивать каждый желающий. Чем меньше остальные знают, тем сложнее войти в профессию. Тем больше достанется нам. Сначала вампира нужно узнать, а уже потом убить.

Симон кивнул. Такое объяснение его вполне устроило.

– На сейчас урок можно считать оконченным.

– И все? – удивленно спросил Эйбенхост.

Они ходили по городу едва ли больше часа.

– Возвращайся ко мне завтра вечером. Советую вернуться домой… или где ты сейчас проживаешь, и накануне как следует выспаться. Это будет занятие практическое, назовем так. Когда твоего дядьку поломали, мы не успели закончить с вампиром. Но обязательства остались и принести добычу нужно. У меня есть на примете один тип, уже месяца три за ним наблюдали. Хитрый и изворотливый, предпочитает работать с нищими. Совсем как ты. Так что жду тебя за два часа до полуночи. Возьми одежду, которую будет не жалко замарать и даже выбросить. У тебя есть оружие?

– Есть нож, отцовский, – кивнул Симон.

– Я не знаком с твоим отцом и не могу судить о размерах его ножа.

– Ну, такой, – ученик развел руками, показывая длину не то клинка, не то всего ножа целиком. – Охотничий.

Вздохнув, Герхард кивнул.

– Приходи завтра.

Глава 3

Спрятав ладони под мышки, Симон неохотно подходил к дому наставника. Он предпочел бы начать утром, чтобы как можно меньше времени проводить в ожидании. За прошедший день Симон успел накрутить себя, и сейчас оказался возбужден до дрожи в руках. Впрочем, после вчерашнего урока он сомневался, что им предстоит встретится с вампиром или хотя бы увидеть его. Но тремор унять все равно не мог.

– Эй!

Вздрогнув, Симон повернулся на голос. Герхард ждал его в переулке рядом с домом. Он был в серой, неброской одежде, выглядевшей слишком простой для человека с таким заработком. Ученик же был в том же, что и утром – он бы с радостью послушался указанию Герхарда, но сменного костюма не имел.

– Сюда, – дождавшись, пока ученик подойдет, Герхард указал на массивный деревянный короб с обитыми металлом углами. – Возьми. Ремень удобный, не уронишь.

Герхард поменял манеру речи. Сейчас он бросал отрывистые, короткие фразы тоном, не терпящим возражений. Симон послушно взял короб, широкий мягкий ремень удобно расположился на плече. Короб оказался значительно легче, чем ожидалось, сложилось впечатление, что он наполовину пуст.

– Что там? – осторожно спросил ученик.

– Инструменты. И сосуды для внутренних органов.

Симон сглотнул. Похоже, Герхард был полон решимости убить вампира этой ночью. С одной стороны, ученик понимал, что это было главным в его новом ремесле, но все равно надеялся, что первый раз случится не столь быстро.

Как оказалось, сдержанности Герхарда хватило ненадолго. Стоило им отойти от дома, к охотнику вернулась прежняя болтливость.

– Сегодня ко мне приходил давний знакомый, по воле судьбы живущий в трущобах на восточном конце города. Там обитают поденщики и работники мануфактур, что победнее. Те люди, которых особо не станут искать. Охотничьи угодья нашего нового друга-вампира, как мне рассказали. Якобы задрал уже троих. Ну и мой приятель вроде бы смог его выследить до ночлежки.

В какой-то момент Шрайбер все-таки заметил напряженность ученика.

– Симон, не трясись так. То, что мы взяли всю оснастку, еще не значит, что мы используем ее сегодня. Ящик – это то неудобство, с которым придется мириться всегда. Вот смотри, ты взял его и не поймал вампира. Что это значит? Просто полночи носил зря. А если не взял, но вампира все-таки поймал? Считай, упустил месячный заработок исключительно из-за собственной лени.

Они шли от одного фонаря к фонарю. По мере того, как они удалялись от центра города, расстояние между кругами света становилось все больше. В какой-то момент Герхард предупреждающе дернул ученика за рукав, молча указал на несколько смутных силуэтов, промелькнувших в фонарном свете шагах в тридцати впереди. Симон послушно позволил увести себя на другую улицу. Оба понимали, что ночью лучше избегать ненужных встреч.

Через некоторое время они прошли сквозь ворота в крепостной стене, когда-то защищавшей город от врагов. Поселение давно разрослось за пределы стены, да и войны сейчас велись совсем по-другому. Вряд ли каменная кладка могла спасти город от долгого пушечного обстрела. Для горожан это был просто символ, граница, отделявшая приличную и состоятельную публику от всех остальных.

Симон даже немного приободрился, стоило им покинуть богатую часть города. Ему было намного комфортнее в окружении невысоких деревянных домов, где первые этажи были отданы под торговые лавки, среди массивных громадин мастерских и мануфактур, дешевых кабаков и еще более дешевых ночлежных домов. Медик-недоучка провел в подобных местах почти всю жизнь и хорошо понимал местных жителей. Насколько это вообще было возможно.

Он чувствовал, как брусчатка под ногами сменилась дощатым тротуаром. Уже достаточно давно не случалось сильных дождей и различие между камнем и досками не ощущалось так явно.

Когда они отошли от стены довольно далеко, на параллельной улице послышался пьяный женский крик, перешедший в истошный визг и почти тут же оборвавшийся. Герхард с любопытством покосился на ученика, ожидая его реакции. Симон тревожно посмотрел в ту сторону и жестом предложил свернуть в противоположном направлении.

– Пока двигаемся прямо. Ускорь шаг, просто пройдем мимо.

Идти пришлось долго. По оценке Симона, прошло не меньше часа с их встречи. Правда, в какой-то момент Герхард значительно замедлился, делал каждый шаг осторожно, словно по льду. Наконец он остановился, указывая на деревянное здание в три этажа со стертой вывеской.

– Если верить Виму, моему знакомцу, вампир охотился вчера. И Вим смог его выследить, вплоть до ночлежки. Понимаешь? Этот тип живет как обычный человек, платит за комнату, а по ночам жрет людей.

– Как мы попадем внутрь?

– Просто постучим. Они пускают в любое время.

Герхард уверенно подошел к двери, покрытой облупившейся местами синей краской, и забарабанил кулаком. Стучать пришлось достаточно долго, прежде чем открылось небольшое смотровое окно, и недовольный заспанный мужчина спросил:

– Чего надо?

– Просим лишь о крыше над головой. Мы совершили паломничество в собор святого Михаила, помолиться об излечении близких, – затараторил охотник в совершенно нетипичной для него манере. – И теперь жаждем лишь крова перед сложным долгим возвращением домой.

– Понятно. Только здесь деньги нужно платить, господа пилигримы. Четвертую часть марки медью за ночь с тебя и приятеля.

– Мы пилигримы, а не нищие пилигримы, – с ноткой гордости сказал Герхард, будто имелась какая-то особая разница. – Сейчас, сейчас, я покажу тебе…

Охотник начал копаться, изображая поиск денег. Наконец, в свете фонаря мелькнула медная монета. Смотровое окошко захлопнулось, однако тяжелая дверь вскоре раскрылась, почти без скрипа.

Толстый привратник подозрительно оглядел их сонными глазами. Надолго задержал взгляд на коробе, висевшем на плече Симона, в его глазах мелькнул вялый интерес. Он взвесил в руке протянутую монету, попробовал ее на зуб.

– Что в ящике?

– Святые мощи, – без запинки ответил Герхард.

– Ага. Я тебе прямо поверил. И на свет только вчера появился.

Герхард пожал плечами.

– Бляху мне покажи, – флегматично потребовал привратник.

Симон вопросительно посмотрел на наставника. Он слышал, что охотники получают разрешения от городского магистрата, но до этого Герхард не касался этой темы. Сейчас, к его удивлению, Шрайбер расстегнул воротник и достал висевшую на цепочке круглую медную пластину. Показал герб города, отчеканенный на одной стороне, какую-то надпись на другой.

– Можешь удостовериться. Бляха номер девять.

Привратник расплылся довольной улыбкой.

– Семь серебряных марок, и можете резвиться. Деньги вперед, без разницы, найдете или нет. Только постояльцев мне не пугайте.

– Хорошо, – Герхард не стал торговаться, хотя сумма была не самой маленькой, и снова полез в кошеле, на этот раз за серебром. – Часто наши беспокоят?

– Захаживают, – принимая стопку из семи монет по марке каждая, кивнул толстяк. – Часто ищут, редко находят. С последнего раза, когда кровососа ловили, уже больше пяти лет прошло. Кровищи тогда было – жуть. Вампир обоих охотников порвал и сбежал. В комнатке на втором этаже все случилось.

– А сейчас где вампир? – невзначай спросил Герхард.

– Кто знает? Я их от людей и не отличу. На том и дело стоит – не задавать вопросов постояльцем. Сами ищите. Но, повторю еще раз, не смейте трогать невинных жильцов. Которые люди.

Кивнув, Герхард взял у толстяка зажженную свечу и первым пошел внутрь ночлежки. Он жестом велел Симону оставить короб у лестницы. Учитель вытащил из ножен кинжал, дождался, пока ученик повторит движение. Потом стал осторожно подниматься по ступеням.

Они начали с третьего этажа. Герхард подходил к хлипким дверям, надолго прислушивался. Если в комнатах раздавалось дыхание нескольких людей, разговоры, детские голоса, то охотник шел к следующей. Его заинтересовало всего две двери на третьем этаже. Кивнув Симону, он подошел к угловой комнате. Встал, скрывая телом сжатый в руке кинжал. И коротко постучал.

Ничего не произошло. Тогда охотник начал стучать настойчивее. Негромкий храп, доносившийся изнутри, прервался. Сквозь тонкую дверь было прекрасно слышно копошение проснувшегося человека внутри. Следом послышались шлепающие шаги босых ног по дощатому полу.

– Кого недобрая носит?

Вместо ответа Герхард продолжил стучать. Симон покачал головой – он знал людей, которые селились в подобных ночлежках, сам долгое время был одним из них. И на месте человека в комнате ни за что не стал бы открывать неизвестно кому. Поэтому Симон решил вмешаться.

– Мы от хозяина. Возникла проблема с оплатой – говорит, одна монета оказалась фальшивой

Закончив, Симон сморщился, поняв ошибку. «Мы». Нельзя было показывать, что их двое. Однако уловка сработала. Щелкнула задвижка и в свет свечи вышел понурый, небритый мужчина. Он щурился, пытаясь рассмотреть стоявших перед ним. Герхард с нажимом потребовал:

– Улыбнись. Улыбнись, тебе говорят.

Мужчина неуверенно улыбнулся, под пристальным взглядом Герхарда он растянул губы еще сильнее, раскрывая рот. Увидев зубы, охотник отступил, давая закрыть дверь:

– Все в порядке, произошла глупая ошибка.

Охотники спустились на второй этаж. Там Герхард точно так же прислушивался к звукам за каждой дверью, дважды они повторяли историю с фальшивой монетой. А на третий раз все произошло совсем по-другому.

– Что нужно? – хрипло спросили из-за двери в ответ на настойчивый стук.

– Я от хозяина. Там проблема с оплатой – одна из монет фальшивая, – уверенно ответил Герхард, пряча за спиной руку с кинжалом. Стоявший неподалеку Симон старался держаться вне круга света.

– Фальшивая?

– Да. И чтобы не пришлось высаживать дверь, ее лучше открыть. У нас такие вопросы принято решать сразу.

– Сейчас, штаны только надену.

Вскоре дверь открылась. Высокий худощавый мужчина сразу же широко распахнул дверь, почесывая подбородок. Герхард протянул ему медяк, который якобы был поддельным.

– Ну что тут не так, монета как монета, – мужчина протяжно зевнул, прикрывая рот кулаком. – Я не понимаю, в чем может быть проб…

А в это время Герхард снизу-вверх ударил кинжалом в горло мужчины.

Охотник отбросил свечу, освободившейся рукой схватил жертву за затылок и начал заводить дергающегося, исходящего кровью вампира в комнату. Замерший Симон слышал мерзкий звук, с которым кинжал проворачивался в горле, расширяя рану. Затем послышался стук каблуков Герхарда. Доски тихо скрипнули, когда на них положили тело.

– Что встал, как баран? – вполголоса спросил охотник. – Спускайся, забери короб. И зажги свечу у хозяина.

Подавив рвотный позыв, Симон кивнул, поздно сообразив, что в темноте этого не заметно. Он наклонился над тем местом, куда отлетела свеча, начал шарить ладонью. Вскоре залез пальцами во что-то влажное. Сглотнув, Симон продолжил искать. Наконец, пальцы сомкнулись на восковом боку свечи.

Спустившись на первый этаж, Эйбенхост поднял на плечо короб, прошел к стойке.

– Я смотрю, поиски увенчались успехом? – равнодушно поинтересовался хозяин.

Симон кивнул в ответ.

– И кто был? Какая комната?

– На втором этаже, третья от лестницы налево.

Толстяк нахмурился, беззвучно пошевелил губами, вспоминая. Наконец он просиял.

– А, понял. Тихий парнишка, по нему и не скажешь, что кровь пьет. Вот буквально вчера заплатил на полмесяца вперед. Хоть что-то. Вы там особо не свинячьте и постарайтесь уйти хотя бы за час до рассвета.

– Ничего не обещаю, – зажигая свечу, ответил Симон.

Когда он поднимался к Герхарду, то с каждой ступенью чувствовал, как учащается пульс. Перед дверью в комнату вампира, сейчас плотно закрытой, Симон остановился, собираясь с мыслями. Прошло не меньше минуты, прежде чем он решился войти.

«Теперь это моя работа. Нужно привыкать».

* * *

Герхард увлеченно, но совершенно немузыкально напевал под нос.

– Тяжела, морячок, работенка… Но сыта и одета девчонка…

Охотник пел с энтузиазмом, вот только помнил из всей песни лишь одну строчку. Поэтому он повторял ее раз за разом уже больше получаса. Симон согнулся, держась за стену. Он сплюнул, чувствуя мерзкий привкус во рту, вытер губы рукавом. Зрелище новой работы оказалось столь отвратительным, что ученику не удалось удержать в себе ужин.

Тело вампира лежало на деревянных нарах, с которых охотник скинул набитый сеном матрас. Перед тем, как начать вскрытие, Герхард облачился в кожаный мясницкий фартук, изрядно потертый и покрытый рыжими пятнами. А вот кисти остались голыми, перчаток не было. Через плечо Шрайбер перекинул полотенце, также все в подозрительны пятнах.

Закончив приготовления, охотник прекратил петь про девчонку и работенку.

– Итак, другой мой Симон, поскольку содержимое твоего желудка окончательно извергнуто на пол, я считаю, что ты готов к первому настоящему уроку. Смотри. Вампир, взгляд изнутри, назовем это так.

Грудная клетка и брюшина вампира были вскрыты, шесть зажимов поддерживали их в раскрытом состоянии. Стальная, до блеска начищенная пила по кости отмокала в найденном здесь же деревянном тазу. Чтобы наполнить его водой, Симону пришлось выйти во внутренний двор и повозится в темноте с журавлем колодца.

– Симон, подойди ближе, стеснятся нечего. Обрати внимание, что анатомически они ничем не отличаются. По крайней мере, мы не наблюдаем отличий в расположении, форме. Но если приглядеться, то можно увидеть, что меняется сама ткань, становится более рыхлой.

– А цвет? – стараясь дышать ртом, спросил Симон.

– Да, как правило, изменения в цвете замечают все, у кого есть глаза, – несколько раздраженно ответил Герхард. – Угольно-черный, абсолютно неестественный цвет. Теперь перейдем непосредственно к процедуре.

Охотник начал доставать из короба стеклянные сосуды. Достаточно большие, с широкими горлышками, заполненные на две трети прозрачной жидкостью. Емкости были плотно закупорены деревянными пробками, для надежности проложенными тканью. Шрайбер выстроил их в ряд, от меньшей к большей. Потом он провел по ним длинным ланцетом, создавая мерзкий звук.

– Иногда получается весьма музыкально, – немного смутившись, заметил учитель. – Смотри. Внутри колб отнюдь не вода. Это – солитовый раствор, которым нас снабжают городские химики. Это часть договора по производству лекарств. Сейчас будет еще один урок.

Герхард откупорил первую колбу и подозвал к себе ученика. Выставил вперед руку, предлагая тому повторить движение. Симон послушно протянул ладонь и с растущим подозрением следил за действиями учителя. Тот погрузил острие ланцета в раствор, осторожно извлек и уронил единственную каплю на кожу ученика чуть повыше запястья.

Мгновение спустя Симон с криком отдернул руку, начал трясти ее, пытаясь унять жжение. Боль была жуткой, словно ткнули раскаленным гвоздем. На коже почти мгновенно вздулся пузырек, как от ожога. Симон непонимающе посмотрел на учителя:

– Зачем?

– Ты меня извини, но этой действительно урок. Не мной придуманный. Смотри – Герхард закатал рукав, показывая след от ожога на коже, почти на том же месте. – Это самый лучший способ понять, насколько опасен раствор. Раньше пробовали объяснять – не понимают и рано или поздно он оказывался на коже. А так достаточно одной капли, чтобы навсегда уяснить опасность. Как понимаешь, измененная плоть вампира реагирует немного по-другому. На деле, когда мы поместим в раствор солита органы, это первый этап изготовления лекарства. Теперь начинаем резать.

Под руководством учителя Симон последовательно открыл все колбы, повторяя за ним, какая для чего предназначена. Он был уверен, что не запомнит ни с первого, ни с десятого раза – склянки выглядели почти одинаково, лишь незначительно отличаясь в размерах.

А Герхард меж тем резал. Он аккуратно извлекал орган за органом и осторожно опускал в нужную колбу, избегая случайных брызг. Симон старался выполнять приказы учителя. Но при этом смотрел исключительно в сторону, чтобы не видеть, как тот шарит перепачканными кровью пальцами внутри распотрошенного вампира.

Что было удивительно – все это время охотник не говорил, за исключением коротких односложных приказов. К тому моменту Симон почти уверился, что столь продолжительное время Герхард держал рот закрытым исключительно во сне. Сейчас же охотник провел больше двух часов в сосредоточенном молчании.

– Готово. Скажу тебе, Симон, ты держался достаточно хорошо. Точнее, не слишком плохо. Сейчас нужно проверить, плотно ли все закрыто. А потом проверить еще один раз. Теперь осталось прибраться. Открой окно.

Симон послушно скинул задвижку добротно сколоченных ставень, толкнул их, несмазанные петли мерзко скрипнули. В это время Герхард ухватился за нары, попытался сдвинуть их. Вдвоем с подоспевшим учеником удалось повернуть их к окну.

– Открой ставни шире, – неторопливо складывая склянки в короб, приказал Герхард. – Нужно, чтобы солнце полностью осветило его.

– Он сгорит?

– Не совсем. Солнечный свет действует разрушительно на вампиров после смерти. Но самовозгорание – это даже звучит нелепо. Под солнцем вампиры начинают крайне быстро разлагаться, буквально вскипать. Даже брызгать. И это не преувеличение – ожоги не хуже, чем от нашего раствора. Поэтому нам лучше уйти до рассвета. Да, чуть не забыл…

Герхард подхватил небольшие щипцы, наклонился над головой вампира. После нескольких минут напряженного сопения охотник вернулся к ученику с закрытым кулаком, таинственно улыбаясь.

– Держи, трофей на память.

Симон постарался скрыть отвращение, когда увидел на ладони два вырванных клыка. Герхард же довольно рассмеялся. Он тщательно вымыл руки в тазу, закрыл короб навесным замком, достаточно сложным на вид. После чего они покинули комнату, бросив распотрошенное тело вампира. Осторожно, стараясь не шуметь, спустились на первый этаж и прошли мимо спящего привратника. Тот проснулся только когда за охотниками хлопнула входная дверь.

С момента их встречи возле дома охотника прошло пять или шесть часов, вряд ли больше. Небо уже начинало светлеть, но до рассвета было не меньше получаса. Симон протяжно зевнул, прикрыв рот кулаком. Учитель понимающе усмехнулся.

– Сейчас осталось самое приятное. Сдать добытое одному из городских химиков и получить причитающуюся награду. За избавление города от кровососа и, как прямое следствие, больных людей. Будь готов, прогулка предстоит не самая близкая. С другой стороны, лучше узнаешь город.

Глава 4

Альзенбруг просыпался. В воздухе царил аромат свежеиспеченного хлеба, перебивающего все остальные. Впрочем, один раз Симон поморщился даже от него – нерадивый пекарь забыл о тесте в печи и запах гари разнесся на всю улицу.

– Пирог с капустой, – уверенно определил Герхард.

На улицах города становилось все больше людей. Поденщики шли на мануфактуры, слуги зажиточных господ сновали с корзинами для съестного, к рыночным площадям ехали груженые продуктами крестьянские телеги, на смену выходили новые патрули жандармов. С последними случилась история, позабавившая охотника и напугавшая ученика.

Герхард недостаточно хорошо смыл кровь, несколько крупных пятен осталось на рукаве и запястье. Их-то и увидели жандармы. Но все разрешилось быстро – охотник показал жетон и коротко объяснил, откуда и с чем они шли. Отпуская их, жандарм кивнул, махнув в воздухе пришпиленным к высокой шляпе петушиным пером.