Текст книги "Клыки и монеты (СИ)"

Автор книги: Алексей Яшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Это отрадно узнать, мастер Шрайдер. Есть еще одно, что меня беспокоит. Господина фон Цаузера несколько раз кусал вампир. Он остался человеком. Значит ли это, что опасность миновала и он уже не станет подобным существом?

– Боюсь, что нет. Каждый, кого укусил вампир, может стать вампиром. Мы до сих пор до конца не знаем, как и почему это происходит. Некоторые превращаются в вампиров почти сразу, другие спустя месяцы, третьи спустя годы.

Отто заметно помрачнел.

– Значит, в любой момент? Может быть, стоит отослать молодого господина в дальнее владение фон Цаузеров?

– Постоянно следите за ним, мастер Кацмер. Есть мнение, что самый опасный период – во время болезни или сильных душевных переживаний. Когда тело и дух ослабли, вампирская болезнь может взять верх.

К ним подошел жандарм. Он осмотрели запас еды для пленников и сейчас Йохан грыз прихваченный сухарь. Под удивленным взглядом охотника он отбросил сухарь в сторону.

– Интересно было, чем здесь кормили. Дрянь. Могли бы уж не скупиться на еду. Ладно, возвращаясь к делу. Я увидел все, что хотел. Отто, пусть твои люди посторожат склад еще пару дней, пока мы наведаемся к владельцам. Герд, ты помнишь, где жил этот Михаэль? Было бы интересно с ним поговорить.

– Точный дом не вспомню, может быть, даже не знал. Где-то в начале улицы Мясников. Йохан, к тебе есть одна личная просьба. Если вы выследите или поймаете вампира, позовите меня. Все-таки с ними должны разбираться не жандармы, а охотники.

– Знаю я, зачем тебе нужны вампиры. Хорошо, будет возможность – позову. Только с тебя причитается.

– Не сомневайся, я всегда благодарю за помощь.

Фон Цаузер с кастеляном остались на складе. Мастер Ленэ отправился назад в жандармерию, а Герхард решил навестить напарника в госпитале. Он хотел обсудить все с Абелем.

По пути домой Шрайбер размышлял о Михаэле. Герхард признавал, что в целом недолюбливал остальных охотников, кого-то в большей степени, кого-то в меньшей. Но Михаэль вызывал у него иррациональную злобу. Склочный, упрямый, злопамятный. К тому же еще и чужак. Он никогда не говорил, откуда родом. Достоверно было известно, что поочередно служил охотником в трех крупных городах страны. Но судя по манере речи и имени, он родился где-то на юге, в районе города Лирид.

Объективности ради, Герхард признавал, что в результате у Михаэля скопился огромный опыт охоты на вампиров. У него было чему поучиться и что подсмотреть. Но и Шрайбер, и большая часть других работников не любили Михаэля. С ним ладил только Вильгельм, который быстро стал работать с чужаком в паре.

Что, в конечном итоге, и свело Вилли в могилу.

После неудавшихся нападений беззубые отправили в роли переговорщика фонарщика. Герхард до сих пор про себя называл его Белла. Беззубый встретился с Эзрой и объяснил, почему они напали и за кем охотились в первую очередь.

Шрайбер не стал верить вампиру на слово и перепроверил, кто и когда передал органы химикам. История беззубого подтвердилась. Тогда Герхард организовал общее собрание гильдии охотников.

Герхард подкараулил Михаэля по пути на встречу. Набросился со спины. Позже Шрайбер признавал, что действовал осознанно и с холодной головой. Его жена и дети лишь по счастливому стечению обстоятельств избежали смерти. И охотник предал суду виновного.

Последним ударом набалдашником трости Герхард раздробил кость на ноге. Но как бы зол не был Шрайбер, он не смог бросить человека умирать на мостовой. Он заплатил, чтобы покалеченного Михаэля доставили в госпиталь альфонцев.

В тот день охотники единогласно проголосовали за исключение чужестранца из гильдии.

* * *

Герхард дошел до госпиталя святого Альфонса, обдумывая увиденное на складе. Он кивнул знакомому монаху-привратнику, потом подошел к нужному зданию и постучал в дверь кельи Абеля. Обычно напарник радовался его визиту, но теперь Эйбенхост сидел на нарах задумчивым и сдержанно поприветствовал Герхарда.

– Абель, у меня есть не самые приятные известия.

– Ты не представляешь, насколько плохая новость есть у меня.

– Рассказывай.

– Слышал о случившемся на шхуне «Страсти святого Иакова»?

– Вспышка неизвестной болезни, выжило только трое? Да, дошел слух.

– Выяснились новые подробности. Я успел подружиться с несколькими братьями и самый болтливый из них рассказал мне по секрету. Выжило трое, как говорили, двое выздоровели и одни избежал болезни, потому что закрылся в каюте. Вот только это оказалось не правдой. Капитан заразился. Стали заболевать люди вокруг него. Сейчас больных свозят сюда, в дальний дом, где обычно заканчивают все с заразными болезнями.

– Это красная песчанка?

– Похоже на то. Больных в госпитале пока немного, меньше десятка. Но не сомневайся, что скоро их станет гораздо больше. Начнут болеть сами монахи. Герд, помоги мне выбраться отсюда, пока еще не слишком поздно.

Герхард критически оглядел напарника. Абель выглядел значительно лучше, чем в первые недели, но даже сейчас не мог перемещаться без костылей или посторонней помощи.

– Как считаешь, сможешь прожить в одиночку?

Старший Эйбенхост скривился, но все же кивнул. Немного подумал, Герхард все же решил проявить щедрость и сострадание:

– Могу предложить тебе временно пожить в моем доме. Будет легче помогать и не придется ходить по городу лишний раз.

– Я пришел к тому же выводу. Рад твоему предложению.

– Если ты сейчас пропадешь, тебя будут искать?

– Нет, я предупредил братьев, что могу исчезнуть в любой момент.

– Тогда собирай вещи, я найду извозчика.

Герхард покинул госпиталь и прошелся в поисках подходящего экипажа. Как назло, поблизости не нашлось приличной повозки. Пришлось нанять крестьянина на простой телеге, который приехал в город на заработки. За половину марки медью тот согласился довезти больного.

Охотник договорился с привратником, чтобы их пропустили на территорию госпиталя. Они подъехали к самому крыльцу нужного корпуса. Абель тяжело вышел на улицу, опираясь на напарника. Он был крупнее и существенно массивнее Герхарда, и вдвоем с извозчиком Шрайбер с большим трудом смог затащить Абеля в кузов телеги.

Старшему Эйбенхосту пришлось опираться на еще не зажившую ногу и сейчас он пытался отдышаться, лежа на выстеленной соломе. Герхард про себя отметил, что время в больнице не лучшим образом сказалось на форме напарника.

Во вторую ходку охотник положил в телегу два узла с вещами Абеля. По пути он встретил альфонца, который обходил больных. Герхард окликнул его издалека и предупредил, что Абель съезжает. Охотник старался выдержать дистанцию в пять футов до брата. Он понимал, что любой монах в госпитале уже мог быть заразным.

Во время поездки охотники перебрасывались ничего не значившими фразами о погоде, ценах на хлеб и новостях с Новой земли. Не хотели обсуждать важные вещи при постороннем. Вскоре доехали до дома Шрайберов. Абель постарался выбраться из телеги сам, спрыгнул на брусчатку. Но не смог удержаться на здоровой ноге и тяжело упал на колени. Герхард и крестьянин подняли на ноги шипящего от боли Абеля и на плечах занесли охотника в дом.

Охотник забрал пожитки друга и заплатил извозчику в два раза больше, в благодарность за помощь.

Абель разместился в кресле рядом с камином. Герхард уже привык видеть на этом месте младшего Эйбенхоста и сейчас массивный охотник, едва помещающийся в кресле, выглядел несуразно. Как хороший хозяин, Герхард принес себе и гостю по стакану вина.

– Абель, как ты считаешь, эпидемия уже началась?

– Я не знаю. Братья понимают, как сдерживать болезнь, но у них может не хватить людей и авторитета. Мне рассказали, что после появления первого больного в госпитале братья сразу же отправили гонца к епископу Берцкому. Он точно передал новость герцогу фон Росштейну. И тот наверняка постарается изолировать город.

– Думаешь, он выставит заставы?

– Готов поспорить, что дороги уже перекрыты. Здесь не только вопрос безопасности. Герцоги последние несколько поколений пытаются перетянуть в свои земли торговые пути из Альзенбурга. А тут благоприятный повод устроить блокаду.

– Если бежать из города, то лучше прямо сейчас, – Герхард откинулся в кресле и задумчиво смотрел в потолок. – Я уверен, что если не таранить рогатки на заставе, а попробовать договориться, то получится пройти. Пусть и задорого.

Абель в три больших глотка осушил стакан. Герхард подлил еще.

– Значит, хочешь сбежать, Герд?

– Наверное, нет. У меня тоже есть новости. Как оказалось, наш бывший товарищ Михаэль не покинул город. Более того, он продолжил работать с вампирами.

Герхард пересказал историю Оливера фон Цаузера и описал, что увидел на складе.

– Такие дела, друг мой Абель. Я подозреваю, что именно Михаэль был тем таинственным продавцом, кто поставлял органы химикам без записи номера значка и сбивал цены. Я считал его подлым человеком, но, пожалуй, крайне недооценивал границы подлости.

– И добавить нечего. Как думаешь, почему они носили все к химикам? Если выстроили такую мануфактуру вампиров, то логично завести своего собственного химика. Это еще выгоднее.

– Не знаю. Возможно, не смогли найти нужного человека или все городские химики отказались. Или посчитали, что покупать лекарство будут только в известных лавках, а не у незнакомцев.

Герхард задумался и замолчал. Он пытался решить, что делать дальше.

– Герд, ты собираешься искать Михаэля?

– Пожалуй, что нет. Когда мы последний раз виделись, как раз в стенах госпиталя альфонцев, я сказал, что мы квиты. Пусть этим занимается жандармерия. У нас есть тринадцать новых вампиров, которые одновременно попали в город. Еще сколько-то пленников превратятся. Они начнут нападать и создавать еще больше новых вампиров. И тут вспышка красной песчанки.

– Значит, остается только работать?

– Остается только работать, – согласно кивнул Герхард.

Глава 19

Вечером того же дня Симон нашел кабак с приметной вывеской зайца с молотком. В свете фонаря охотник смог прочитать название – «Колокольный заяц». Симон толкнул дверь, осмотрелся и прошел к стойке. В зале сидело человек пять за двумя столами. Обе компании тихо говорили между собой и не обратили внимания на вошедшего.

Девушки-вампира не было видно.

Когда кабатчик увидел охотника, то поначалу не смог сдержать удивления с толикой страха. Но потом справился и ровным голосом поприветствовал Симона.

– Чего изволите, уважаемый?

– Пива, – Эйбенхост положил на стойку медную монету.

– Есть хорошее, сегодняшнее. Сейчас принесу.

Симон ожидал, пока вернется кабатчик и нервно постукивал пальцами по полированной стойке. Он думал, как правильнее выстроить беседу. После прошлого разговора с Герхардом он так и не решил, как лучше будет поступить.

Кабатчик поставил перед охотником резную деревянную кружку. Охотник пока не стал брать пиво, вместо этого поднял голову и посмотрел в глаза.

– Уважаемый, в нашу прошлую встречу ты меня обманул. Про свою подругу с рыбьим хвостом.

– Я был с тобой честен, – кабатчик понизил голос и бросил короткий взгляд на задержавшихся посетителей. Но тем не было дела до их разговора.

– Вампир не может прожить на свиной крови. Я поверил тебе и собирался оставить жить дальше. Но ты был со мной неискренен. А это значит, что во все остальным тебе не стоит верить.

Кабатчик помолчал. На открытом честном лице читалась борьба. Наконец он плюнул на пол и зло посмотрел на охотника:

– Да, соврал. Надо было тебя сразу же выгнать, а не помогать, легче бы жилось. Ну ушел бы ты просто так, знай правду? Я действительно даю ей свиную кровь, но мешаю со своей собственной. На одну долю человеческой добавляю три доли свиной. Вот, смотри.

Кабатчик закатал левый руках рубахи и показал зажившую ранку на вене в локтевом сгибе.

– Сам, по своей воле отдаю. Это не преступление.

Симон задумался. С одной стороны, вампир действительно получала кровь от человека, но при этом не было насилия. После затянувшегося молчания охотник пододвинул кружку к кабатчику.

– Выпей за мое здоровье, уважаемый. И передай Лили, что я вас больше никогда не побеспокою.

Хозяин покачал головой.

– Я не собираюсь говорить ей о том, что ты приходил.

Симон вышел из кабака и неторопливо направился в сторону дома вдовы Ангальд. По пути он снова вернулся к размышлениям о судьбе вампира. Уже заходя в дом через черный ход, он принял окончательно решение.

* * *

На следующий день Симон снова пришел к Герхарду. На удивление, сегодня Шрайбер не пустил его в дом в привычную комнату с креслами у камина. Вместо этого одетый для улицы охотник встретил ученика в дверях.

– Пришло время познакомиться с одним из братьев Бильмеров, друг мой Симон. Заодно поделюсь свежими новостями.

Симон пошел следом за учителем, пристроившись по левую руку.

– Герхард, я сейчас был в жандармерии. Рассказал им, где искать русалку.

Охотник замедлил шаг и с интересом посмотрел на ученика.

– Вот как? А мне казалось, что ты в сомнениях.

Симон пересказал вчерашний визит в «Колокольного зайца».

– Она все-таки пьет человеческую кровь. На самом деле, я руководствовался очень простой логикой. Сейчас эта Лили обречена на существование, полное горя и страданий. Она уже убила человека и наверняка убьет еще. Выдав ее жандармам, я прекратил пустые мучения и спас жизни другим людям. Во мне говорила не алчность, а желание сделать как лучше.

– Благородно и разумно. Ты уже забрал награду? Или решил отказаться?

– Сказали, вернуться через пару дней. Я заберу деньги, но думаю передать их лоренцианцам. Брата это не вернет, но их ордену всегда нужно серебро.

– Вот с этим я бы пока повременил. В ближайшие недели воздержись от общения со всеми монашескими орденами лекарей. Выслушай меня.

Герхард в свою очередь пересказал события на складе и повторил слова Абеля о первых зараженных красной песчанкой.

– Поэтому ты не пустил меня в дом?

– Нет, в этот раз просто совпадение. Нам действительно нужно поговорить с одним из Бильмеров. Но это очень правильная мысль. Я искренне прошу не подходить к Вильгельмине и детям, пока все не утихнет. Мы оба будем проводить много времени на улицах и шанс подхватить заразу у нас выше.

– Понял. Это справедливо. Ты до этого сталкивался с песчанкой?

Герхард остановился, пропуская ехавшую по улице карету. Когда экипаж проехал, он жестом позвал за собой ученика и ответил на вопрос:

– Нет. Мне кажется, у нас в стране не имели дел с болезнью уже поколения три. Разве тебе не рассказывали про красную и черную песчанку в вашем тильдорском университете? Если я что-то смыслю в медицинском образовании, то должны были.

– Может, такое и преподавали. Но я в тот период уже начал применять знания на практике для заработка и вовсю лечил бедняков. Болезнь же впервые появились во время Походов Веры, верно? В южных пустынях на пути к гробу Господню. Поэтому и назвали песчанкой.

– Этого, скажу откровенно, не знаю. Меня больше интересовали симптомы и способы лечения. Когда появились первые слухи про песчанку, я поговорил со знакомыми докторами, почитал, что писали авторы во время прошлой вспышки болезни.

– Я помню, что от нее на теле появляются язвы. И болезнь передается через кровь из этих язв.

– Да, это тоже правда. Но песчанкой можно заразиться еще и через исходящую от больных инфлюенцию. После заражения первой приходит горячка, потом может начаться рвота и ломота в костях. Спустя пару дней появляется красная сыпь, сперва в районе подмышек и паха, потом расползается дальше. Следующую неделю образуются пузырьки, в них копится гной. На седьмой-восьмой день пузырьки лопаются.

За разговором они дошли до большого каменного дома с аптекой на первом этаже. Герхард подошел к двери, но пока не стал заходить внутрь.

– Давай договорим. Так вот, пузырьки лопаются и рубцуются. После этого больной медленно идет на поправку. Или не идет, тут как получится. По оценке моего знакомого доктора Гольцеймеера умирает каждый пятый заразившийся. В хронике, записанной монахом Августом в городе Бейцах, указано, что погибла четверть горожан.

– А как ее лечить?

– По большому счету, никак. Больному нужен покой, теплая комната и горячая еда. Но есть и хорошие новости, единожды переболев, больше не заразишься. А теперь пошли в аптеку, переговорим с Гоззо Бильмером. Оставь разговор мне, слушай и запоминай.

Они вошли в лавку. Пожалуй, это была лучшая аптека из виденных Симоном в Альзенбурге. Большой зал оказался хорошо освещен четырьмя высокими окнами. По стеллажам расставлены склянки из зеленого и синего стекла с экстрактами и настойками. Там же стояли раскрашенные глиняные горшки, видимо, с сушенными ингредиентами. Под потолком аккуратно развешены связки лекарственных трав.

На видном месте в центре зала стояло чучело незнакомого Симону зверя, покрытого зеленой чешуей, и с огромной раскрытой пастью. Проходя мимо, Симон с трудом подавил желание потрогать пальцем неведомое создание.

– Мастер Шрайбер, добро пожаловать, – первым поздоровался приказчик за стойкой.

– Здравствуй, Николас. Гоззо на месте?

– Да, мастер Бильмер в своем кабинете. Доложить о вашем визит?

– Будь добр.

Приказчик кивнул и скрылся за дверью позади стойки. В ожидании охотник подошел к чучелу и легонько щелкнул ногтем по зубам. Симон подступил ближе, рассмотрел вытянутую пасть зверя с сотнями острых зубов и вполголоса спросил:

– Герхард, что это такое?

– Речной зверь-дракон. Такие водятся где-то во влажных лесах на юге Новой земли. В первые годы туда добралось несколько экспедиций, но тот регион показался слишком опасными, чтобы основывать колонии.

Приказчик вернулся, открыл дверцу на стойке и сделал приглашающий жест.

– Мастер Бильмер готов вас принять. Только я попрошу оставить трость.

– Конечно, держи. Николас, ты мне очень поможешь, если соберешь два набора специй. Черный перец, паприка, кардамон, корица, мята, все остальное, чтобы сделать пряное вино. Ты лучше меня знаешь. Расфасуй на два пакета, каждый где-нибудь на тридцать дней.

– Сейчас же займусь.

Герхард первым зашел в заднюю дверь. По памяти двинулся дальше по коридору, открыл еще одну дверь и вывел ученика на лестницу. Они поднялись на второй этаж, вошли в первую комнату по левую руку, в кабинет Гоззо Бильмера.

Он был вторым по старшинству из четырех братьев Бильмеров. Если остальные трое работали химиками, людьми из мира науки и тайных знаний, то Гоззо был дельцом. Именно благодаря ему Бильмеры стали самыми влиятельными химиками в городе и сейчас владели четырьмя аптеками.

В городе у братьев Бильмеров и лично у Гоззо была плохая репутация. Не за какие-то определенные проступки, а за нежелание жить по сложившимся традициям. Число аптек в Альзенбурге не менялось десятилетиями, если не веками. Династии аптекарей поколениями продавали горожанам лекарства и каждый был уверен, что и у него, и у его детей с внуками всегда будет клиент.

А Гоззо проявил себя как человек новой эпохи. При нем Бильмеры открыли две новые аптеки. Стали переманивать покупателей у других аптекарей. А года три назад семья Ольцворт не выдержала конкуренции и оказалась на грани разорения. Бильмеры выкупили их лавку, а Ольцворты уплыли на корабле в Новую землю.

Кабинет хозяина был под стать аптеке. Светлый, хорошо обставленный. В представлении Симона так должны были выглядеть покои аристократов, которые разбогатели много поколений назад, а потому не считали нужным кичиться своим богатством.

В центре комнаты стоял большой стол, за которым сидел светловолосый мужчина, на первый взгляд ровесник Герхарда или даже моложе на несколько лет. Гоззо что-то быстро писал на клочке бумаги. Сам стол был завален документами. По левую руку от Бильмера лежала стопка бумаг, прижатая сверху фигурной чернильницей.

Симон понял, что чуть ли не впервые увидел, как человек пишет сидя, а не стоя за кафедрой. Гоззо поднял взгляд на охотников и поприветствовал, не вставая из-за стола.

– Герхард. Я полагаю, что это твой ученик, Симон Эйбенхост? Располагайтесь.

Бильмер указал на стоявшие перед столом два стула для посетителей. Герхард был в кабинете главного из братьев раз третий-четвертый, но старался держаться уверено. Он сел и принял расслабленную позу. Симон осторожно опустился на край стула. В такой обстановке он чувствовал себя неуверенно.

– Гоззо, вижу, что ты занят, потому перехожу сразу к делу. Ты наверняка знаешь, что сейчас происходит в госпитале святого Альфонса?

– Да, – коротко ответил Бильмер, из-под полуприкрытых век смотревший на охотника.

– Как думаешь, монахи смогу сдержать болезнь?

– Вряд ли. Герхард, чего ты хочешь? Все знающие люди в городе в курсе о красной песчанке.

– Есть еще одна новость. Как оказалось, бывший член гильдии охотников Михаэль не покинул Альзенбург. Вместо этого он нашел склад, поставил туда клетки и стал ловить людей по улицам, кормить вампиров их кровью и создавать новых. Потом начал сдавать органы химикам. Предположу, что и вам тоже.

– Как удивительно, – Гоззо принял новость спокойно и даже не изменил выражения лица. – Я об этом не слышал. Или ты хочешь меня в чем-то обвинить?

– Ни в коем случае. Уверен, что твои люди искренне заблуждались и просто соглашались на выгодные сделки. Я хочу поговорить о другом. Так случилось, что предприятие Михаэля потерпело крах и на улицах города оказалось полтора десятка вампиров. Я знаю, что обычно вы не принимаете больше одного-двух вампиров в месяц. Но сейчас в городе начинается эпидемия. И есть много созревших. Понимаешь, к чему я веду?

Бильмер выдержал паузу, показательно достал документ из кипы по правую руку, прочитал, переложил в левую стопку. Герхард терпеливо ждал. Он понимал, что собеседнику нужно подумать. Наконец Гоззо продолжил разговор:

– Хорошо, согласен. Сколько вампиров принесете, столько и купим. Не торгуясь, по обычной ставке в сто сорок марок. Склянки постараемся возвращать как можно быстрее, рассчитывай получить их через день, в крайнем случае через два.

– Отлично, это я и хотел услышать.

– Передай это другим охотникам.

– Конечно.

– Тогда прошу меня извинить, накопилось бумаг, с которыми нужно срочно разобраться, – Бильмер потянулся к следующему документу. – Всего хорошего, мастера охотники.

Герхард кивнул и вслед за Симоном вышел из кабинета. Они вернулись в торговый зал, где приказчик уже ждал их с двумя вощеными бумажными пакетами. Симон за несколько шагов почувствовал отчетливый запах специи, но не смог понять, какой именно.

– Мастер Шрайбер, все готово. Смесь из девятнадцати пряных трав и специй. Всего будет четыре с четвертью марки за два пакета.

Герхард махнул рукой полезшему за деньгами ученику, показывая, что оплатит сам. Выложил на стойку пять монет, четыре серебряных и одну медную. На всякий случай заглянул в один пакет, все было в порядке.

– Бывай, Николас.

– Доброго дня, мастер Шрайбер.

Охотники вышли из аптеки, Герхард отдал ученику специи и повел его дальше.

– Ты знаешь, как готовить пряное вино?

– Нет, – покачал головой Симон, убирая пакет за пазуху. – Те, кого я лечил, не могли позволить себе лекарства за четыре марки серебром.

– Тут все просто. Нужно разогреть примерно кружку вина на огне, потом добавить смесь. Немного, одну аптекарскую ложку с горкой. Потом хорошенько размешай и выпей. Делай пряное вино каждый раз, когда будешь выходить из дома на охоту. Если почувствуешь, что пьянеешь, то разбавляй водой, но не больше четверти от итогового объема. Сейчас как раз купим вина.

– Оно действительно защитит от инфлюенции больных?

– Его придумали лучшие лекари христианского мира, куда лучше, чем мы с тобой. Специи защищают дыхательные пути и глотку и не пускают болезнь дальше.

Они пошли в сторону бакалейной лавки. По дороге Герхард повторял в голове диалог с Бильмером и пришел к неожиданному даже для себя выводу. Он решил поделиться с учеником.

– А знаешь, Гоззо и наш хромоногий друг на самом деле очень похожи.

– Внешне? – решил уточнить ученик.

– Нет, по сути своей. Они – люди подступающей эпохи. Которые готовы нарушить все правила, все устоявшиеся традиции и даже законы ради личной выгоды. И измеряют свой успех богатством. Гоззо выживает других химиков из города, а Михаэль извратил наше ремесло и оставил только зарабатывание денег

Эйбенхост лишь пожал плечами, принимая умозаключение учителя.

– А ведь если подумать, друг мой Симон, то ты тоже пришел в наше ремесло исключительно за деньгами. Как человек нового времени Мне интересно, не поменялось ли твое мнение за прошедшее время?

– Пожалуй, что да, поменялось, – признался и учителю, и самому себе Эйбенхост. – Когда денег стало хватать и мне, и семье. Пожалуй, это случилось после возвращения из Зольрштейна. Ну и я посмотрел на вампиров. Фрайхерра, беззубых. Русалку. И понял, что людей нужно от них защищать, а не только зарабатывать.

За разговором охотники подошли к бакалейной лавке. Шрайбер выбрал подходящее дешевое вино и купил каждому по объемистой глиняной бутылке. Выйдя на улицу, охотник повернулся к ученику:

– Если я правильно помню, то отсюда рукой подать до твоего жилья. Возвращайся домой, отоспись. Разнообразия ради, сегодня я приду к твоему дому. Будем исправлять ошибку Михаэля и выслеживать сбежавших вампиров. Заодно прослежу, как ты готовишь пряное вино.

– Договорились. Тогда приходи в обычное время.

– Буду кидать мелкие камушки в ставни твоего окна, чтобы дать знак, что пришел.

– Ты можешь просто постучать в любую дверь, парадную или черную. Я хороший съемщик и фрау Ангальд спокойно относится к моим гостям, даже поздним.

Глава 20

Симон сплюнул на мостовую, пытаясь избавиться от привкуса специй во рту. Когда он выпил одобренное Герхардом пряное вино, то с трудом смог удержать в себе. Охотник не ожидал, что оно будет столь неприятным на вкус.

Едва слышимые часы на городской ратуше отбили полночь. Охотники успели пройтись по информаторам, осторожно расспросить о нападениях вампиров, о возвращении внезапно пропавших людей, о хромом мужчине, который искал укрытия. Но никаких конкретных новостей не было. Пара трактирщиков что-то слышали, но это оказались лишь пересказы слухов.

Сейчас Герхард и Симон заняли наблюдательные посты в переулке в северной части города, каждый следил за своей улицей. Они провели здесь примерно час, но ничего подозрительного не происходило.

К Эйбенхосту подошел Герхард и жестом приказал тихо следовать за собой. Они прокрались к последнему дому проулка и присели на корточки. Вскоре Симон услышал приближающийся звук идущих по брусчатке подкованных лошадей. Через пару минут мимо проехало трое верховых, за ними повозка, запряженная двумя тяжеловесами. Она была загружена с верхом. В темноте не удалось разобрать, что лежало внутри.

Когда процессия удалилась, Симон сообразил, что они ехали в сторону Северных ворот. Он повернулся к учителю:

– Они бегут из города?

– Похоже на то. Гоззо прав, новость о песчанке не стала секретом для людей со связями. Кто-то понадеялся, что герцог еще не выставил заставы и удастся проскользнуть. Даже интересно, получится у них или нет.

Симон вернулся в свой конец переулка и продолжил следить за улицей. Но проезд беглецов стал единственным интересным событием за ночь. Охотники видели нескольких одиноких прохожих и мужчину со спутницей под руку. Шрайбер безапелляционно распознал в женщине проститутку, но Симон мог бы с этим поспорить. На его взгляд они больше походили на пару припозднившихся влюбленных.

Где-то за час до рассвета Герхард подошел к ученику и дал знак, что можно возвращаться домой. Город уже просыпался и жил обычной рутиной. Когда они проходили мимо пекарни, Симон почувствовал запах свежего хлеба. Мимо них в сторону торгового квартала под руку прошли две служанки. Не было и намека на подступающую болезнь.

– Герхард, мне не дает покоя один вопрос. Как думаешь, что происходит с душой вампира после смерти?

– Все думаешь о русалке?

Симон не стал спорить и честно кивнул.

– Да. Что делать хорошему человеку, если стал вампиром? Он вынужден нападать, чтобы выжить. Наложить на себя руки тоже не может, это тяжкий грех. И получается, что вампир, который изначально сам жертва, обречен попасть в ад.

Герхард признал, что вопрос ученика удивил. В его представлении Симон выглядел очень приземленным человеком, которого в первую очередь интересует мирская жизнь. От него сложно было ожидать размышлений о духовной стороне.

– Трудно сказать, друг мой Симон. Духовникам, как правило, нет дела до душ вампиром. Они очень хороши подошли для образа врага – выглядят и ведут себя, как человек, но при этом являются полной нашей противоположностью. Успокаивающее нас объяснение есть в жизнеописании святой Альбины. Если тебя не смутит, что само житие – это апокриф.

– Не смутит.

– Святая Альбина исцелила трех человек, которые слегли с болезнью после нападения сангвофага. А потом святая безошибочно указала на него в толпе. И это убийство не стало грехом. Потому что, когда человек окончательно становится вампиром, его душа покидает тело и именно тогда происходит небесный суд. Тело остается пустой оболочкой. И все, что вампир сделает после, уже не влияет на душу. Тебя это успокоит?

– Пожалуй, что да. Спасибо.

Вскоре они дошли до дома вдовы Ангальд.

– Поешь и ложись спать. Следующую ночь тоже проведем на охоте. Встречаемся здесь же.

* * *

Последующие три ночи Герхард и Симон провели в продолжении бесплодных поисков. В городе появилось по меньшей мере тринадцать новых вампиров, но пока не удалось найти ни одного следа. Первую ночь охотники провели в новом порте, потом в торговом квартале, и наконец попытали удачу в окрестностях старого порта. Но особых результатов не получили.

После чего уже изрядно уставший Шрайбер объявил перерыв в одну ночь, чтобы они оба могли отдохнуть и наконец-то провести ночь в кровати. Однако выспаться ему не удалось. Днем охотника растолкала жена.

– Герд, к тебе пришел другой охотник. Представился Луцом Айзегроу.

Герхард сел в кровати и невидяще посмотрел в окно, пытаясь понять, сколько сейчас времени. Похоже, едва перевалило за полдень. Шрайбер повернулся к жене.

– Ты пустила его в дом?

– Нет, я помню твой запрет. Разговаривали через дверь. Он ждет перед парадным входом.

– Скажи, что я скоро подойду. Но не пускай в дом.

Герхард быстро собрался и спустился в прихожую. Он приблизился ко входной двери, скинул засов и потянул на себя ручку. Сквозь щель Шрайбер действительно увидел Луца. Охотник явно устал ждать и сейчас скучающе смотрел по сторонам.

Герхард полностью открыл дверь и отошел вглубь дома, отступив от гостя примерно на четыре фута.

– Луц, приветствую. Прошу тебя, стой на месте и не подходи. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Это не попытка оскорбить или выразить неуважение.