Текст книги "Клыки и монеты (СИ)"

Автор книги: Алексей Яшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Annotation

Охотники на вампиров – не герои. Их заботит исключительно собственный доход, а не служение королю, феодалам или церкви. А зарабатывают они отлично, ведь из вампиров добывается лучшее в мире лекарство.

Молодому Симону повезло примкнуть к гильдии охотников города Альзенбург. Ему предстоит освоить непростое ремесло, научиться выслеживать и убивать добычу. И в конце концов понять, кто большее чудовище – вампиры или сами охотники.

Алексей Яшкин

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог

Алексей Яшкин

Клыки и монеты

Пролог

Масляные фонари, развешенные по всему городу приказом магистрата, почти не разгоняли темноту. Напротив, их свет ослеплял припозднившихся прохожих, делая вечерние сумерки непроглядными. Но главной цели власти города добились – в кругах света люди чувствовали себя в безопасности.

Двое охотников стояли в подворотне. Первый прислонился спиной к собранной из крупных булыжников стене двухэтажного дома. Второй нервно сжимал в ладони рукоять висевшего на поясе кинжала. Они тихо переговаривались. Голоса почти не выражали эмоций, хотя случайный слушатель мог бы понять, что продолжается давний спор.

– Герхард, я еще раз повторяю, что третий нам не нужен, – тихо сказал более высокий. – Согласись, половина все же больше трети. Это если говорить только про деньги. Ты же понимаешь, любой новичок – это ненужная опасность.

Его собеседник сложил руки на груди и покачал головой. Прежде чем ответить, он внимательно огляделся и прислушался. Но в подворотне они были одни.

– Нет, Абель, ты не прав. Сейчас, после истории с Михаэлем, решается вопрос, кому отойдет его доля. Понятное дело, все охотники будут на нее претендовать, либо предложат разделить на всех. Что еще хуже. А если мы покажем ученика, то может и нам отойти. Согласись, делить два на три приятнее, чем один напополам.

– Если только… – Абель замолчал, чуть наклонил голову, прислушиваясь. Убедившись, что никаких посторонних звуков нет, он продолжил. – Если только нам дадут его долю. Иначе мы останемся при своих с ненужным парнишкой на руках.

– Зачем его оставлять? Если не получится, то пусть идет своей дорогой. Держать не будем. Или не хочешь бросать родственника?

– Какой он родственник, я его прежде видел-то дважды в жизни. Не знаю, Герхард. Не думаю, что это стоящая затея. Сам же знаешь, что главное в нашем деле – не жадничать. Тихо! Идет!

Абель приподнял руку, призывая к тишине, что не имело особого смысла в окружавшей их темноте.

– Идет, – тихо согласился Герхард.

Почти одновременно они присели, стараясь стать еще незаметней. Герхард перевел взгляд на брусчатку под ногами. Он знал, что напарник поступил точно так же. Хищник, которого они выслеживали, мог почувствовать слишком пристальный взгляд.

Стараясь дышать медленно и размеренно, Герхард напряженно вслушивался в шаркающую походку вампира, проходившего по улице мимо их подворотни. Шарканье – плохой знак, их добыча была очень и очень голодна. Когда перестали слышать шаги, Абель коснулся плеча напарника.

– Пошли, – чуть слышно прошептал тот.

С трудом сдерживая дрожь в пальцах, Герхард медленно вытянул кинжал из висевших на поясе ножен. По едва различимому скрипу стало понятно, что Абель сделал то же самое. Вышли из переулка, оставив там большой обитый железными полосами короб. Осторожно следовали за вампиром. Охотники внутренне сжались, готовясь к предстоящему рывку.

– До первого встречного бедолаги… – пробормотал Абель.

Они не успели пройти слишком далеко, когда преследование закончилось. Герхард в очередной раз убедился, что фонари давали жителям города лишнюю, совершенно ненужную уверенность в собственной безопасности. Люди стали намного чаще выходить из дома по ночам. Поэтому не было ничего удивительного в том, что вскоре дальше по улице раздался истошный крик. Впрочем, быстро оборвавшийся.

Абель придержал напарника за локоть.

– Потерпим полминуты. Пусть поест сначала.

– Не смысла, этот слишком голодный. Идем, он все равно сейчас ничего не соображает.

Осторожно двинулись вперед, разошлись по сторонам, беря добычу в клещи. Вскоре увидели добычу. Оголодавший вампир напал на горожанина на границе света фонаря. Герхард заметил поваленного на брусчатку человека и вторую фигуру, стоявшую на четвереньках над лежавшим.

Вампир уже порвал шею жертвы и теперь жадно пил кровь. Убедившись, что хищник полностью занялся добычей, Герхард в полный голос скомандовал:

– Давай!

Почти одновременно они с Абелем бросились вперед. Герхард видел, что длинноногий напарник обогнал и первым достиг хищника. Тот дерганым движением поднял голову на грохот их шагов.

Попытайся противник встать или отпрянуть, то Абель прикончил бы его на месте. Вместо этого вампир, даже не пытаясь подняться, бросился вперед, прямо в ноги охотнику. Абель не успел среагировать, неловко повалился на землю, вместе покатились по земле. Упущенный кинжал отлетел в сторону.

Прежде, чем Герхард успел вмешаться, они несколько раз перекатились по брусчатке, то один, то второй оказывался наверху. Кричащий от боли Абель обеими руками вцепился в шею вампира, пытаясь отвести от себя пару длинных клыка. Хищник наваливался сверху, беспорядочно размахивая руками.

За то время, пока Герхард добежал, вампир проделал больше половины пути до шеи Абеля. Наклонившись, Герхард ухватил противника за длинные волосы и дернул вверх, оттаскивая от напарника. Прежде, чем зверь успел отреагировать, провел кинжалом по открытому горлу. Оставалось только удержать быстро слабеющую добычу.

Абель злобно кривился, пока кровью лилась ему на лицо. Герхард дождался, когда тело в его руках перестало дергаться, спихнул честно полученную добычу с напарника. Наклонился, подал руку, но Абель не принял помощи.

– Герд, я пока полежу.

– Он оказался голоднее, чем мы думали, – задумчиво проговорил Герхард, внимательно рассматривавший лежавшего Абеля.

Наклонившись, охотник ткнул пальцем в лодыжку напарник. Вскрикнув, тот попытался отползти.

– Ты что делаешь?

– Идти не сможешь, – покачал головой Герхард. Он прижал Абеля к земле и быстро ощупал его. Тот слишком часто дергался и злобно скрипел зубами. – Да, плохи твои дела. Он не только поломал, но и порвать успел. Кровь нужно остановить. Злой вампир оказался.

– И что ты собираешься делать?

Оба понимали, какой выбор стоял перед Герхардом: напарник или добыча, которая станет непригодной с первыми лучами солнца.

– Не бойся, – успокоил Герхард. – Ты же видел, каким он был голодным. Значит, до этого особо не питался. И нам от него никакой пользы нет, рано взяли. Сейчас доволоку тебя до госпиталя добрых монахов, наших святых подвижников. Боюсь, что извозчика мы в этот час не найдем, придется своим ходом.

Герхард вернулся в переулок и забрал оттуда короб. В любой ситуации, вплоть до подобной этой, его содержимое оставалось самым ценным. Даже если сравнивать с жизнью напарника. В это время Абель пытался встать, но всякая попытка пошевелить ногами оборачивалась дикой болью в правой лодыжке и под левым коленом.

Перевязав напарника, Герхард перекинул через плечо короб, почувствовал, как широкий ремень впился в кожу. Тяжело вздохнув, охотник вцепился в воротник товарища.

– Ну что, друг мой Абель, поползли?

Глава 1

Заложив руки за спину, охотник на вампиров Герхард Шрайбер пристально рассматривал стоящего перед ним юношу. Герхард держал долгую паузу, с интересом ожидая, как поведет себя дальний родственник Абеля.

Юноша был лет на десять младше охотника, уже в плечах и ниже ростом. Как и у большинства бюргеров Альзенбурга, у него были светлые брови и волосы, голубые глаза. Бледная в конце весны кожа выдавала городского жителя, которому никогда не приходилось работать в поле. Герхард отметил, что бестактное разглядывание не смутило парня, тот продолжил стоять с отстраненным видом.

– Руки покажи, – велел охотник.

– Руки?

Он заметно картавил. Шрайберу это не слишком понравилось.

– Вот так, – Герхард протянул кисти ладонями вверх.

Кандидат в ученики повторил движение.

– Мозолей у тебя хватает, как посмотрю. Не бездельник, это хорошо. Похоже, не боишься руками работать? Считай, первую проверку прошел. Как, говоришь, тебя зовут?

– Симон Эйбенхост.

– По крайней мере, нет буквы «р». Мое имя, как ты знаешь, Герхард Шрайбер. И я, как и твой трагически пострадавший родственник Абель, охотник на вампиров. Не самое точно определение нашего ремесла, но приходится жить с тем, что есть. Работа не особо почетная и не самая безопасная, но в целом полезная для города и даже страны. Зарабатываем неплохо, хоть и нерегулярно.

– Сколько?

Герхард с любопытством посмотрел на Эйбенхоста. Пожалуй, тот впервые проявил искреннюю заинтересованность. Вместо ответа охотник обвел рукой комнату, в которой они разговаривали. Этим жестом он попытался охватить и пару массивных кресел, и камин, рядом с которым те стояли, и висящий на стене портрет Шрайбера с семьей.

– На сытую жизнь хватает. И даже получается на старость откладывать.

Герхард не был до конца искренен: двухэтажный дом в хорошем районе достался ему в наследство от родителей, и вряд ли многие охотники могли позволить себе такое жилье. Но сейчас значение имело исключительно лицо парня. Оглядывая комнату, Симон не смог сдержать эмоций. Тогда, смотря на искреннюю зависть и желание обладать, Герхард окончательно убедился: Симон целиком и полностью принадлежал ему. Оставалось только принять решение, хотелось ли самому охотнику обзаводиться таким учеником.

– На примере Абеля ты уже знаешь, что наше занятие весьма опасное. Однако и зарабатываем мы лучше многих. Не каждый в жизни получает такое предложение. Тебе повезло с рекомендацией от родственника, но нужно понимать, что ко всем кандидатам есть свои требования. Давай присядем.

– Я понимаю, – согласился Симон. Правда, не было ясно, к чему именно относилось его согласие.

– Ты умеешь драться?

– Приходилось, – кивнул молодой человек.

– Учился этому?

– Нет.

– Значит, драться не умеешь, – покачал головой Герхард, все еще пристально следя за лицом Эйбехоста. – Насколько знаю, ты учился на медика?

– Да.

– И можешь это доказать?

– Только своими знаниями. Я не доучился последние четыре месяца в университете Тильдоре, и не получил лицензию на врачевание и хирургию. Но разбираюсь в медицине не меньше, чем мои однокашники. Я хорошо знаю устройство человека.

– Правильно ли я понимаю… – Герхард сделал долгую паузу, выжидающе смотря на юношу, – что у тебя нет ни знаний, ни умения постоять за себя, и надеешься ты исключительно на родственные связи? Что дядя Абель поможет устроиться?

– По-вашему выходит, что так, – не изменившись в лице, спокойно ответил Симон. – Только это неправда. Однажды я вышел победителем из драки с тремя противниками. Живым, на своих двоих. А последние полтора года в университете я лечил бедняков в городе Тильдоре, чтобы заработать на жизнь и оплату обучения.

– Это нелогично, друг мой Симон. Зачем лечить бедняков, у них же ничего нет? Как на них заработать?

– Потому что никто не спросит с тебя за ошибку, если не удастся вылечить. В трущобах гораздо чаще болеют и там совсем не важно, есть у тебя степень бакалавра или нет. Я брал помалу, но с многих. Чтобы жить, приходилось лечить всех, не выбирая.

– Полагаю, та самая драка произошла в трущобах?

– Да. Один из добрых горожан решил, что я приложил слишком мало усилий для того, чтобы спасти его дочь. Он ошибался, но доказать я это смог только кулаками. К сожалению.

Герхард внимательно слушал историю, пытаясь понять, насколько искренним был собеседник. Пока ему нравилось то, что он слышал.

– И чем все закончилось? Ведь раз ты здесь, все именно что закончилось.

– Я слишком сильно хотел заработать. Люди приходят, если слышали о тебе. Чем известнее твое имя, тем больше больных. Так я думал. Оказалось, что думал неверно – о подработке стало известно в университете. Меня с позором исключили и запретили врачевание в любой форме и при любых обстоятельствах до скончания жизни.

– И ты не пытаешься это скрыть? – удивленно поднял брови охотник.

– А разве мы собираемся кого-то лечить?

Герхарду не понравился дерзкий тон, которым ему ответил неудавшийся медик. Предполагаемый ученик в свою очередь попытался прощупать, как и что можно было говорить. В наступившей тишине Симон неуверенно улыбнулся, словно бы предлагая считать свою последнюю фразу шуткой.

– Умеешь работать разрешенным к ношению оружием? – продолжил расспрос Герхард. – Кинжалом? Ножом?

– Не слишком хорошо. Бить людей сталью намного опаснее, чем голыми руками. После кулачной драки мало кто будет обращаться в жандармерию, в отличие от поножовщины.

– Расскажи о своей семье, – без всякого перехода спросил охотник.

– Что?

– Семья. Кто они, где живут. Что с ними сейчас происходит.

– Родители, трое младших, сестры и брат живут в пригороде Лайшвитце. Это городишко раз в десять меньше этого в семидесяти милях от Тильдоре. Когда я был дома в последний раз, родители работали на мануфактуре, делали сапоги и ботинки. Думаю, сейчас вся семья там трудится, младшие вошли в возраст.

– Отсылаешь им деньги?

– Пока работа была, отсылал все, что оставалось. Насколько это важно?

– Я хочу понять, кто ты, – открыто ответил Герхард. – Чего именно хочешь добиться. Чаще всего люди начинают охотиться на вампиров по двум причинам – хотят либо отомстить, либо заработать. И скажу так, вторые живут намного дольше, чем первые. Я хочу знать, есть ли в твоем прошлом причины не любить вампиров настолько, чтобы стремиться их убивать.

Симон ответил без заминки, не давая повода усомниться в своей искренности.

– Никогда прежде я не встречался с вампирами. У меня нет знакомых, друзей или родственников, которые пережили либо не пережили подобную встречу. И я здесь исключительно потому, что хочу зарабатывать на жизнь тем, чему учился последние пять лет. Ничего более.

– Я надеюсь, что ты был честен, друг мой Симон. Очень надеюсь. Потому что ложь, допущенная сейчас, может рано или поздно привести к гибели одного из нас.

Под пристальным взглядом охотника юноша остался спокоен. После некоторых раздумий Герхард признал, что скорее всего Эйбенхост сказал правду. И задал следующий вопрос:

– Ты говоришь на лингва сайента?

– Конечно, – кивнул Симон. – Нельзя же учится в университете, не зная язык науки. Я хорошо читаю на нем, но давно не говорил. Но уверен, что быстро вспомню.

– Видишь ли, Симон, вампиры чаще всего не получают образования. Во время охоты мы общаемся на лингва сайента. Согласись, не стоит обсуждать при добыче, как мы планируем ее убить. Поэтому я предлагаю небольшую проверку.

– Я готов принять проверку, – проговорил Симон на лингва сайента.

Герхард отметил, что ответил он неуверенно, а сама фраза была построена странно.

– Ты уже ориентируешься в городе?

– Скромно. Мне понадобилось несколько попыток, чтобы найти тот дом, что принадлежит тебе. Но к высокому идем через трудное. Суровое воспитание – лучшее.

Охотник рассмеялся. Он оценил, как Симон добавил в речь два крылатых выражения, чтобы скрыть проблемы с языком.

– Как тебе сегодняшняя погода?

– Слишком много холода для конца весны, – тщательно подбирая слова, ответил Симон.

Герхард откинулся в кресле и молча смотрел на младшего Эйбенхоста. Симон понимал, что охотнику не нравятся его ответы, но решил, что лучше промолчать, чем пытаться оправдываться и сильнее показывать проблемы с языком.

– Молчание равносильно признанию, – Герхард тоже вспомнил изречение древних философов. – К сожалению, Симон, твои познания лингва сайента меня не устраивают. Представь, что во время охоты тебе придется предупредить об опасности. И вот ты медленно подбираешь слова, пока вампир крадется за моей спиной.

– Я повторю, что давно не разговаривал и мало читал на нем последний год, – Симон старался, чтобы его голос звучал твердо. – Мне потребуется пара дней, чтобы вспомнить язык.

– Допустим. Поскольку ты не чужой человек, я готов дать второй шанс. Более того, мы можем совместить это с обучением. Подожди меня здесь.

Оставив Симона ожидать у камина, Герхард поднялся на второй этаж в кабинет. Вскоре он вернулся с толстым журналом в кожаной обложке. Сев в кресло, он достал несколько вложенных листовок и протянул журнал юноше.

– Смотри, вот здесь подборка памфлетов, пропагандистских листовок, занимательных ярморочных афиш. Некоторые на народном языке, другие на лингва сайенте. В журнале собраны выдержки из всех известных источников о вампирах. Скажу сразу, это только мой список, сама компиляция была составлена лет двадцать назад. Почитай. Вспомнишь язык и больше узнаешь о вампирах. Я бы даже посоветовал сделать свою копию.

Симон медленно листал журнал, всматриваясь в неровный почерк Герхарда. На последней фразе охотника он покачал головой.

– Сейчас у меня нет денег на бумагу и чернила. Но я все прочитаю и запомню.

Герхард любовно перебирал коллекцию листовок. Когда пауза затянулась, Симон осторожно проговорил:

– Можно ли мне задать несколько вопросов?

– Конечно.

– Сколько я буду получать за одного убитого вампира?

– Пока ты ученик, то двадцать пять-тридцать марок серебром. Выучишься – около семидесяти.

– Как часто?

– Не более раза в месяц, – покачал головой Герхард. – Тому есть свои причины, которые сейчас слишком рано озвучивать.

Симон кивнул.

– Мне все понятно.

– Это все вопросы? Неужели тебе больше нечего спросить?

– Я узнал все, что мне интересно. Кроме, пожалуй, одного – согласны ли вы взять меня учеником?

– Ты же сам понимаешь, что подобные решения принимаются не сразу. И, в нашем случае, не в одиночку. Нужно посоветоваться с Абелем. Приходи послезавтра, в это же время. Еще раз проверим твои знания лингва сайенте. Думаю, после этого у нас будет ответ. Если помощь понадобится раньше, то я знаю, где тебя можно найти.

Проводив гостя, Шрайбер вернулся в гостиную, остановился, задумчиво смотря на висевший на стене семейные портрет. В центре полотна была изображена сидящая Вильгельмина, супруга Герхарда, державшая на коленях девочку двух лет. Стоявший рядом мальчик пяти лет ухватился за юбку Мины и с любопытством смотрел куда-то в сторону от зрителя. За ними стоял сам охотник, положивший ладонь на плечо жены.

Глядя на улыбающуюся жену, Герхард мысленно повторял разговор с молодым Симоном. Пожалуй, тот смог произвести приятное впечатление. Осталось узнать мнение Абеля по этому поводу. Нужно было навестить напарника, лечащегося в госпитале имени святого Альфонса.

Глава 2

Альзенбург входил в число крупнейших городов страны и уж точно был самым главным портом на всю северную половину государства. Говорили, что в нем жило больше десяти тысяч человек. Герхард, который значительную часть времени проводил на улицах, был склонен поверить в это. И даже признать, что эта оценка преуменьшенная – в городских трущобах жителей было намного больше, чем казалось на первый взгляд.

Незамерзающая даже самой суровой зимой гавань обеспечивала бесперебойную торговлю с остальными частями страны, ближайшими соседями и далекими Новыми землями на западе. Целые припортовые кварталы были отданы под торговые склады. Величественный собор святого Михаила и полторы дюжины церквей могли удовлетворить самых благочестивых жителей города. А для других, менее требовательных горожан, были целые улицы, отданные под кабаки и увеселительные заведения самого разного рода. В городе работали аптеки и оружейные цеха, сапожные и книжные лавки, новомодные мануфактуры и старые семейные цеховые мастерские. В Альзенбурге можно было найти все, чего только пожелает душа.

Шрайбер шел по Скорняжей улице, выбрав самый короткий путь до госпиталя. По пути он поприветствовал знакомого жандарма, стоявшему на перекрестке. Тот важно кивнул в ответ, красное перо на высокой шляпе покачнулось в воздухе. Охотникам приходилось много общаться с жандармами, и Герхард предпочитал поддерживать с ними хорошие отношения, пусть порой в ущерб собственным интересам.

Охотнику нравилось ходить по людным улицам. Он слишком часто бывал в пустых переулках трущоб, в вымиравших ночью складских районах. Чем больше людей было вокруг, тем спокойнее становилось Герхарду.

Путь занял не больше получаса. Этого времени хватило, чтобы еще раз обдумать встречу с Симоном и прийти к окончательному решению. Оставалось только узнать, как к нему отнесется напарник.

Госпиталь святого Альфонса считался лучшим в городе. Герхард сам однажды провел здесь три недели, также после неудачной охоты. Оказавшись внутри, охотник узнал у принимавшего больных монаха, где найти Абеля. Брать-альфонец безразлично указал направление, вытирая руки о белую рясу, и без того покрытую пятнами, напоминавшими засохшую кровь. Благодарно кивнув, охотник отправился искать напарника.

Со второй попытки удалось найти нужную келью. Эйбенхост смог позволить себе отдельную комнату, но на удивление небольшую. Аккуратно сколоченные нары занимали едва ли не все свободное место. Растянувшийся на них рослый охотник смотрелся немного комично.

– Абель?

Пришлось позвать еще несколько раз, прежде чем тот проснулся. Громко всхрапнув, старший Эйбенхост дернулся и приподнялся на локте. Герхард обратил внимание, что напарник все еще выглядел бледно, оттого кровоподтеки на лице были еще заметнее.

– Герд! Решил-таки меня навестить? Извини, не могу поприветствовать тебя стоя. Нога моя по-прежнему сломана, но есть хорошая новость – братья смогли спасти колено, оно будет нормально сгибаться. Смешно и стыдно. И ладно бы тот вампир специально это сделал, так ведь просто под ноги бросился. Сейчас самостоятельно даже отлить сходить не могу.

Герхард сочувствующе покивал головой. Впрочем, оба понимали, что особого сопереживания Шрайбер не испытывал – охотники старались не привязываться друг к другу и держались отстраненно во всем, кроме дела.

– Я поговорил с твоим… кем он тебе приходится? Троюродным племянником? Интересный юноша. Думаю, можно будет попробовать взять Симона поработать вместо тебя.

– Аккуратней со словами, Герд, – предупредил его напарник. – Не вместо. А до тех пор, пока я не выздоровею. Потом уже решим, что делать. Нужно понимать, что наш план потерял смысл – долю Михаэля тебе одному никто не отдаст. С учеником-то, которого еще за руку водить нужно.

– Насколько ты здесь поселился?

– Надолго, – тяжело вздохнул Абель. – И монахи так говорят, и по собственным ощущениям. Сильнее всего я боюсь, что кость срастется неправильно, придется раздробить и начинать заново. Самое раннее – полгода, прежде чем смогу нормально работать. Скорее всего, на ноги встану быстрее, но так, исключительно с тросточкой.

Прогнозу можно было верить. Высокий, широкоплечий, с открытым простым лицом, Абель не сильно походил на образованного человека. Однако за плечами у него, как и у большинства охотников, были годы, проведенные в университете и степень бакалавра медицины. Герхард имел такое же образование, однако врачебной практикой не занимался с тех пор, как покинул стены альма-матер.

– Как тебе Симон? – сменил тему Абель.

– Очень спокойный. Помнишь, в университете рассказывали, что характер человека определяется балансом четырех жидкостей – черной венозной крови, красной артериальной, флегмы и желчи? Складывается впечатление, что твой Симон целиком и полностью состоит из флегмы. И если порезать его ножом, то вместо крови пойдет.

– Только не надо так делать. Думаю, толк из него выйдет. Пусть пока получает ученическую долю.

Герхард сдержанно улыбнулся. Оба понимали, в чем было дело. В отличие от напарника, Абель не обременил себя семьей и единственный его родственник, о котором Шрайбер слышал за семь лет знакомства – это все тот же Симон. Сейчас, оказавшись в госпитале, Эйбенхост остался без заработка, и не нашлось людей, готовых его содержать.

Остался простой выбор: либо жить на старые сбережения, в наличии которых Герхард не был уверен, либо искать источник дохода. Пусть и меньший, чем был прежде. И оба охотника понимали, что сейчас предложит Абель.

– Герд, давай уговоримся так. Мою половину выручки поделим между Симоном и мной. Ты остаешься при своих, пока я не поправлюсь. Потом, ясное дело, я тебе все компенсирую. Я буду забирать четверть, ты – все остальное.

– Ну а Симон? – с усмешкой спросил охотник.

Пока расчеты Абеля его устраивали. Такие условия выглядели не слишком выгодными для Шрайбера, но он был готов пойти на это ради напарника. В конце концов, легче было дождаться его выздоровления, чем учить новичка с нуля.

– Все зависит исключительно от него самого. Если он тебе не понравится в роли ученика – то можно будет смело расстаться. Если же Симон хорошо проявит себя – получит нашу рекомендацию. И вновь мы возвращаемся к доле Михаэля. Кому-нибудь она точно отойдет. Сам знаешь, что у нас никто своими силами это не потянет. И мы предложим им нашего ученика.

– А если Симон им не подойдет, то такова жизнь, – заключил Герхард. – И ему просто не дал Господь стать охотником на вампиров. Бывает и так.

Абель серьезно кивнул.

– Считай, что мы договорились. Ты берешь парня в ученики до моего выздоровления. – Повисло неловкое молчание. Немного подождав, Абель осторожно спросил. – Как у тебя дела-то? Дети растут, жена с каждым днем все красивее?

– Дети растут, жена с каждым днем все красивее, – слово в слово повторил Герхард.

Он не любил вопросы о семье и всегда замыкался после них. Абель знал, что это был лучший способ избавиться от напарника. Самое важное они обсудили, а сверх этого общаться не сильно-то и хотелось.

* * *

Симон снимал комнату на чердаке у немолодой вдовы, фрау Ангальд. Жилье было обставлен достаточно скромно – широкая лавка для сна, пара закрытых сундуков с вещами вдовы и старый стул с треснувшей ножкой. Но зато много места, куда больше, чем стоило ожидать за полторы марки в неделю.

К тому же Симон смог произвести благостное впечатление на фрау Ангальд и хозяйка уже несколько раз приглашала его на обед. Оставалось надеяться, что зимой чердак не будет вымерзать.

Эйбенхост сел возле открытого слухового окна и раскрыл журнал Герхарда. Поначалу просто пролистал, не особо вчитываясь и на пробу выхватывал отдельные фразы, вспоминая лингва саента. Сперва в тексте встречались миниатюры, но охотник не сильно любил и умел рисовать. Симон с улыбкой посмотрел на последний рисунок, на котором неумело была изображена сцена нападения вампира. Похоже, после него Шрайбер окончательно разочаровался в своих силах.

Первой записью в журнале была выдержка из записок о путешествиях Диарарх из Коссинта, античного географа и воина. Речь шла о сангвофагах – существах, похожих на людей, только с небольшими перепончатыми крыльями и третьим глазом в центре лба. Сангвофаги жили на вершинах деревьев, а по ночам нападали на припозднившихся путников и выпивали всю кровь.

Потом шел еще один пересказ истории о сангвофагах от неизвестного Симону автора. Рядом с текстом оказалась гротескная иллюстрация Герхарда. В исполнении охотника чудовища выглядели особенно жутко, во многом благодаря непреднамеренной асимметричности.

На следующих страницах следовала церковная притча об Илиафазе, которой вкусил человеческой плоти. За страшный грех Господь проклял Илиафаза и обрек на вечное скитание по земле и вечный же голод. Симон с детства помнил эту историю и не стал задерживаться, пролистал дальше.

За библейской цитатой шла выдержка из хроники третьего Похода Веры. В ней рассказывалось о восточной владычице, которая омывалась кровью пленных, чтобы получить и усилить колдовские способности. Хронист описывал, как ведьма принесла в жертву графа фон Руана и девятерых его верных рыцарей. А после этого началась песчаная буря, которая продлилась шесть дней.

В легенде горцев Андаматта вампирами становились мертвецы, погребенные в неосвященной земле или не похороненные вовсе. По несомненно достоверным преданиям такого вампира можно убить, если вбить в его тень железный гвоздь.

Профессор богословия из университета в городе Мильцгард писал, что вампиризм является следствием проклятья плода еще в утробе матери. Такие младенцы рождались с полным ртом зубов, похожих на волчьи. Детей следовало утопить, богослов посчитал это самым безболезненным решением.

Следом шли выдержки из дневника Кордиина лон Цоза по прозвищу Буревестник – известного путешественника, первооткрывателя островов Гаальдом. С возвращения Буревестника из третьего плавания на запад ведется дата открытия Новых земель. В первой записи рассказывалось о нападении островитян на двух матросов и корабельного плотника. Островитяне впивались зубами в моряков и пили кровь. Пару напавших дикарей поразили стрелами, после чего те вскипели под лучами солнца через несколько часов после смерти.

Спустя пять дней во время вахты один из укушенным матросов напал на напарника по смене. Он пытался прокусить шею выросшими клыками. Спустя три месяца подобная метаморфоза произошла и с плотником. Судьба третьего пережившего нападения островитян моряка в источнике не раскрывалась.

Сверив даты, Симон высчитал, что записи в дневнике были сделаны чуть более шестидесяти лет назад. Пожалуй, история с командой Кордиина лон Цоза сильнее всего походила на действительно случившееся событие.

Спустя несколько часов неторопливого чтения Симон отложил журнал. Поначалу лингва саента давалось труднее, чем можно было ожидать. Но к концу изучения компиляции он был уверен, что достойно выдержит следующую проверку Герхарда.

Но сами записки его скорее смутили. Описание вампиров сильно разнилось от цитаты к цитате и складывалось впечатление, что записывали пересказы встреч с разными существами. Но вместе с тем Симон признавал, что мог просто не понять смысл метафор, которые закладывали авторы.

* * *

В назначенное время Симон Эйбенхост подошел к дому охотника на вампиров. Он уже поднял висевший на плетеном шнуре молоточек, чтобы постучать по медной пластине. Но дверь распахнулась и вышел Герхард, уже в уличной одежде. Охотник размашисто хлопнул юношу по плечу.

– Поздравляю, друг мой Симон, теперь у тебя есть работа! Мы поговорили с твоим родственником и решили, что ты вполне подходишь. Предлагаю начать уже сейчас. Конечно, пока ни за кем охотиться мы не будем. Но, думаю, тебе нужно узнать многие вещи. А, здравствуй, моя хорошая!

Последняя фраза была предназначена отнюдь не Симону. Герхард поздоровался с девушкой, выходящей из соседнего дома. Ученик уставился на нее. Высокая, с длинными рыжими волосами, заплетенными в аккуратную косу, карими глазами. Она мило улыбнулась Герхарду и хитро посмотрела на Эйбенхоста.