Текст книги "Секта Безумного Мага (СИ)"

Автор книги: Алексей Богородников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Так быстро? – изумился Лопиталь.

– Делов-то, капнуть на заклепку растворителем. – равнодушно ответил граф. – Ждем минут пятнадцать и на выход.

Лопиталь ежился сидя на холодном матрасе, воображение рисовало ему разные картины. Врывающийся в таверну отряд городской стражи, который граф выносит двумя движениями руки. Первым он достанет волшебный жезл, вторым запустит темное послание. Когда стихнут крики пожираемых волшебным туманом людей, граф обнаружится где-то на полпути в столицу. А поймает городская стража, вернее её остатки, несчастного Лопиталя.

Останки несчастного Лопиталя. Граф его прикончит, чтобы не выдал тайны общества. Это еще хорошо, если его убьют. Каким пыткам его подвергнут наместник или принцесса, ученый даже отказывался себе представлять.

– Понеслась. – буднично скомандовал граф. – Натягивай шапочку.

На цыпочках, замирая от ужаса, Лопиталь пробрался через убранный зал таверны. Эмаден приник к окну, осмотрел сначала площадь, подошел к выходу, медленно отворил дверь прислушиваясь к шуму. Махнул рукой жестом «за мной».

Лопиталь выбрался наружу. Статуя Скрипа торчала справа по-прежнему, но внимательный взгляд ухватил бы ту деталь, что натянутая прежде от ноги цепь слегка ослабла, а прут заклепки далеко зашел в штифт. Внимательный взгляд с близкого расстояния и не ночью.

– Держи цепь на весу, чтобы не звякнула. – шепнул граф ученому, снимая табличку «Самому тупому вору в истории Шайна» с груди изваяния и откладывая в сторону.

Сам он после сказанного, ухватил за заклепку и выдрал энергичными толчками её из штифта. Цепь при этом болталась, но мужественный Лопиталь гасил колебания. Тёмная ночь и ореол таинственности, но больше всего выпитый эликсир, придали делу романтизм и некоторое мужество самому Лопиталю.

Это всё во имя науки!

Он осторожно положил цепь на землю и ухватился, повинуясь жесту графу, за ноги статуи.

– Споткнешься, убью. – «подбодрил» его граф.

Вздрогнув от холода в словах коллеги, Лопиталь постарался сосредоточиться на задании. Статуя под приливом силы от настойки, оказалась терпимо тяжелой. Семенящим, гусиным шагом двигаясь вслед графу Лопиталь даже не заметил, как они обошли таверну и дотащили груз до ямы.

– Опускай здесь. – приказал Эмаден.

Сам он спрыгнул в яму и уже в ней, пряча в ладонях миниатюрный артефакт света, оглядел вырытый прямоугольник клумбы. В стороне графа, где она была полита унирастом, земля неровно обрезанной стороной – местом соприкосновения с раствором, уходила глубже, как бы проваливаясь вниз.

– Подавай статую. – скомандовал шпион.

Граф принял её и уложил во вторую яму. Вместе они споро присыпали свой груз землей. А выбравшись из ямы, Эмаден лопатой ловко размазал еле видные отпечатки своих сапог в свежем грунте и присыпал землей.

– Уходим.

Вернувшись в родной чуланчик, Лопиталь внутренне, даже с некоторым изумлением, признал приключение бодрящим. Он участвовал в краже, его обещали убить, он наблюдал как его подельник заметал следы. Тянет на примечание «лично и не раз доблестно участвовал в боевых миссиях» в рукописи своих мемуаров. Под сон о редактировании биографии Лопиталь уснул, чтобы утром вздрогнуть от громкого стука в дверь и рыка грубого голоса.

– Все постояльцы приглашаются на дознание!

Эмаден Малурон, уже замаскированный обратно под бабулю, невежливо проскрипел с матраса что-то вроде «только кур подою», и за дверью воцарилось изумленное молчание, сменившееся удаляющимся грохотом сапог. Минут через пять в дверь вежливо постучали и раздалось осторожное «матушка Мадена? Утречка.» от Джила Свакинга.

– Што случилося, милок? – ласково осведомилась «матушка», открывая дверь.

– Беда у нас. – уныло сказал толстяк. – Статую Скрипа вынесли. Наместник будет недоволен. Но пуще всего, боюсь, Верлита вместо пропажи из нас замену выберет. Весь город на ушах стоит.

– Да кому нужна каменяка этакая? – натурально удивилась знахарка. – Пользы от неё в хозяйстве никакой.

– Да это непростые воры. – поделился догадкой Свакинг. – Культисты поди какие. Скрип не просто вещь, живой же человек был, пусть и преступник. Сейчас опрашиваем постояльцев верхнего этажа, от вас толку не будет, на другом конце таверне квартируете, наверное и не слышали ничего ночью?

Противореча самому себе, толстяк умоляюще поглядел на бабулю.

– Ох, сынок, – с невыносимой болью выдал граф, – да если бы я знала, что такая история сотворится, всю ночь бы ворье караулила у двери. Да как они такую тяжесть только уволокли.

– На повозке наверно. – рассудил сержант. – Ничего, мы всех найдем так или иначе. С утра и ночью только три из города выехало, за ними уже погоня.

– Ну раз мы все здесь, может и семена засадим на рассаду? – деловито предложил шпион.

Лопиталь пытавшийся заснуть снова, замандражировал. Страх его усилился и достиг апогея, когда их троица вышла во внутренний дворик. У ямы ражий детина в накидке стража тыкал здоровой жердиной внутрь. Ноги ученого ослабели, подкосились. Он шлепнулся бы лицом оземь, если бы его не подхватил сзади Эмаден. Шедший впереди Джил Свакинг обернулся через секунду, после встречи твердого кулака шпиона с тонким носом Лопиталя.

– Ы! – выдал Лопиталь, шоркая кровоточащим носом.

– Опять внучок не поел с утра. – захлопотала «бабуля», поддерживая тощее тело ученого. – Вот кровь и пошла. А че там этот вурдалак у ямы делает-то, земляную рыбу острогой ловит?

– Ты че там делаешь, дебил⁈ – немедленно заорал Джил на своего подопечного.

– Так это, проверяю нет ли статуи закопанной. – обескураженно ответил стражник. – С утра на разводе патрулей вы же и сказали: все свежие захоронки проверить.

– Да я её и копал, мудак! – гремел Джил Свакинг. – Делать тебе нехрен, выкормыш выхухоли. Лопату схватил и закопал всё, после того как бабуля Мадена семена посеет.

Под ругань сержанта, змеиную ухмылку бабули, Лопиталь обессиленно и неслышно выдыхал, вместе с воздухом, страх из своих легких. Кинжал судьбы разминулся с шеей ученого на расстоянии волоска, слегка щелкнув изголовьем по носу.

Глава 22

Мне ничего не снилось в ту ночь. Именно поэтому меня разбудили до солнца. Пытка не ограничилась утренней побудкой. Знаете, самая страшную казнь – китайская водяная пытка. Официально даже разрушители легенд признали, с оговоркой, что она носит больше психологический характер. Так вот, эта изменщица Риса предала меня ей.

Пробралась к моему спальному месту, сидела и беззвучно лила солёные слёзы над моим лицом.

Проснувшись от такого надругательства, я с недоумением и болью взглянул на зареванную мордашку кареглазки. У каждого удара в спину своё лицо, моё – очень милое и оттого причиняет двойную боль. Философски подытожив увиденное, я сграбастал за шею малышку, повернулся набок и сонно сказал:

– Ну не реви. Казню я этого Тайса Гаро через пару часиков. Между чашкой утреннего кофе и кексиком от Каи.

Но она только пуще прежнего горько заревела. Когда, хлюпая, из её носа показалась зеленая надвигающаяся волна Соплекалипсиса, пришлось немедленно действовать. Рука моя, закрытая накидкой, вынырнула и крепко схватила Рису за нос.

– А? – протянула она на французский манер. – му еру кё фе тю?

«Типа, ты че делаешь, мой герой?» – перевел я для себя. – «Стоит взять девчуль за нос, как у них открываются поразительные лингвистические таланты».

Высморкавшись в моё импровизированное покрывало, она сказала тягуче плаксивым, хотя более ясным голосом.

– Я счас умру, а ты про кофе несешь ерунду.

Согласен, не очень похоже на оригинал французской фразы. Извините, Джерк не акустик с подводной лодки. Но как же ловко Риса обходит вопрос с Тайсом Гаро, отвлекая моё внимание. А чего она тут ревушки устроила… Может устала, надоел ей весь этот поход, да и вообще – разочаровалась в выборе профессии?

– А ты не умирай. – приказал ей. – Хочешь я тебя главной вокалисткой в женскую группу устрою? Будешь скакать по сцене напевая что-то вроде: «Мы дочурки шайнских олигархов. Ниче нас не колышет, мы уважаем бабки!»* Танцы, мальчики, слава, гастроли по миру.

Я вас уверяю: нести уморительную чепуху в ответ на женские слезы – лучший способ избежать ссор и непонимания. Ты всё равно ничего не поймешь, пока девчуля не отревёт своё. А начнешь серьезно трясти её за плечи с криками «что случилось⁈ Я убью негодяя, который тебя обидел, и съем его сердце на твоих глазах!», она только больше себя накрутит.

– Какие танцы! – зарыдала она вновь. – Я куб сломала!

Большое горе волочит за собой душевное расстройство. Как можно сломать куб – это геометрическая абстракция.

– Не переживай. – сонно пробормотал, надеясь отхватит вторую порцию сна. – Это был старый, поживший своё куб. У него остались маленькие детки, кубовичи. Однажды, один из них вырастет, попадет в армию, услышит «как твое имя, сынок?» на построении, гордо скажет «Я – кубович» и все воинские барабаны тотчас закрутятся, признавая его власть.

– Артефакт сломала, ыыыы. – ревела она тихо в моё плечо.

И тут я понял: Риса из тех девчуль, которые не оставляют после себя ни стыда, ни совести, ни спокойного сна. Сломала куб, пришла ломать мне жизнь. Так всё и устроено. Хочешь – не хочешь, надо вставать и работать детским психологом, мастером сборки кубов и батяней на полставки. Если только…

– Неси сюда куб, чадо хламидомонада. – «поднял» ей дух, кратким сравнением с водорослью.

Хотя ни Риса, ни девяносто девять и девять в периоде процентов населения не поймет, но водоросль изворотлива на чудеса. Например, может создавать арбузный снег. Побывавшие на Сьерра-Невада туристы, многозначительно кивают. Сломать куб за пару часов – на такое только гений способен.

Окинув принесенный куб улучшений пристальным взглядом, я не обнаружил никаких изменений. Всё та же матовая черная коробка: на верхней стороне выемка под ладонь, кладешь кисть, боковая сторона отодвигается, засовываешь внутрь свои артефакты, подаешь ману, он начинает изображать из себя домовой трансформатор.

Из рассказа Рисы выяснилось, что мелкие игрались с артефактом еще около часа, подсовывая ему всё больше артефактов: сразу три, четыре, пять. На последней цифре он сломался и испуганные дети, оплакав «завтрашние орехи» от меня, разбежались со спокойной совестью спать. Из чувства мести Риса проснулась заранее. Вернее, предупрежденный дежурный из пятёрки Гаро, бодрствующий на вахте, разбудил Аэроняшу. Потыкав вторично куб и не обнаружив признаки жизни, Риса пришла сдаваться на милость моей милости. Но я пленных не беру, пока не высплюсь, поэтому потряся меня за плечо и услышав, как я бормочу во сне «Кая, отойди от Гэлреса и верни принцу его отрубленную голову. Что значит не держится? Засунь ему в руки. Нет, Аиша, ты не можешь купить в наш зоопарк синенсиса и на сдачу немного Эсвании. Это так не работает.», Риса слегка приуныла и устроила мне варварскую пытку.

Когда я водрузил на куб свою ладонь, в системном интерфейсе пробежала строчка «У артефакта закончился заряд. Начать зарядку?». Я согласился, и две трети маны исчезли со скоростью манго в животе отрядных детёнышей. Понятно, куб привязан ко мне и зарядить другому невозможно. Но by the way, у меня удвоенная полоска маны, что-то куб дороговат в обслуживании. Расходники, то есть банки маны и здоровья, никто из нас давно не считал, просто потому что на современном языке любой комовец миллионер. Рандомного авантюриста куб будет напрягать: через шесть использований артефакт надо подзаряжать.

Под восторженное попискивание Рисы, куб жужжал что-то на своем артефактчьем еще минут десять, пока я тщетно пытался уснуть. Затем он затих, и я уже провалился в страну пряничных школ и медовых тяночек, когда ощутил настойчивое покалывание в плече. Однозначно, демон в обличии маленькой девочки, с наслаждением сейчас тыкает в меня своим острым когтем.

– Что еще? – безнадежно спросил я, поворачиваясь к ней.

Но Рисы рядом не было, как и демона. У матраса сидела сова и яростно угукала, вытаращив на меня глаза. Затем она засвистела будто чайник на низком старте. Сорвалась и начала нарезать круги вокруг меня, топорща крылья.

Встав со своего лежбища, я поднял невзрачный медальон, валявшийся рядом и прочитал описание. Медальон удивительных превращений, на три минуты сотворит из вас случайную птицу той местности, где вы обретаетесь.

– Добаловалась! – принялся я стращать превращенную Рису. – Скажи спасибо, что мы не в Южной Каталии. Сейчас бы каким китоглавом была, уже неслась за лягушкой, не в силах преодолеть рефлексы. Повезло тебе: совы ночные животные и срок заклинания маленький, я бы в наказание тебя сейчас мышью накормил. А если бы в петушка горного превратилась? Улетела рисовать граффити из куркумы на скалах? Когда уже головой думать начнешь?

Разбуженные моей обличительной речью подтянулись другие жители палатки: сонные Джиро и Дахам. Проснулась Верлита, но вставать не спешила, предпочитая сладко потягиваясь на своем спальнике, наблюдать за разворачивающимся шоу. Гуру и Рису, с прибытием Дахама мы сплавили на ночевку в их девичий коллектив второй палатки. Вернее, одна из мелких менялась по очереди, оставаясь в нашей палатке, поскольку гордо скажу – мои ночные байки стремились послушать все мемберы отряда КОМ.

– Девчонки тем вечером, амулеты скрыта всё запихивали в артефакт. – поделился своими наблюдениями Дахам. – Большинство тотемных: один маскировал все звуки под крики неясыти, другой создавал неподвижную иллюзию филина. Третий гнездо глухаря имитировал.

Нормальные же арты были, а получился ужас какой-то. Сова еще ладно, а в манового какаду превратишься, от тебя не отстанут пока все волшебные перья не повыщипают. За две минуты успеют, а потом за хохолок и в суп.

Этот тезис я не успел высказать. Во-первых, прибежали Кая, Аиша, Сура, Гура. Во-вторых, срок действия артефакта закончился, и сова превратилась в Рису, которую я благополучно поймал при падении.

– Любишь? Отпусти! – продекларировал я, разжимая руки. – Удивительный медальон конфискован решением королевского наместника во избежание всякого-разного.

Взъерошенная Риса поднялась с матраса, сердито крикнула «тиран мелкотравчатый!» и убежала жаловаться девичьей компании, захватив с собой еще не до конца проснувшуюся Верлиту, прямо в пижаме.

– Джентльмены! – обратился я к своим оставшимся протеже. – Нам всем предстоит возвращение в родные пенаты, тщательная реабилитация и склеивание недостающих частей тела. Почет, слава, золотые. Если успешно дойдем.

Я покосился на Дахама. Паладин понимающе кивал. Два бруска льда с его замороженными пальцами грели мой инвентарь.

– Поэтому быстро собираемся и постоянная бдительность в процессе пути. – подчеркнул я и ушел пить кофе к девчонкам. То есть ушел на Голгофу: выслушивать обвинения и жалобы, подхалимски и льстиво соглашаться, каяться и тырить ихние утренние булочки с напитками.

Ничем это утро больше не выделилось, поэтому спустя полчаса мы покинули логово Ренграннака. Светило солнышко, шумела умиротворенно листва, чирикали птички: без напряженного ожидания монстров, боевая миссия превратилась в туристическую прогулку. Инвентаризацию всех трофеев я оставил на Самур, приглядываясь к новым уровням и заклинаниям всех участников команды.

Сам я, за все приключения в лесу, взял тридцать четвертый, вот настолько из рельсотрона успешно монстров настрелял. Хотя и истьмавение неплохо себя показало под дебафом погибели. Из прибавившихся заклинаний надо раскрыть «Длань тьмы», о котором я уже упоминал. Весьма специфичные чары, налагающие запрет на всяких жрецов-паладинов-шаманов использовать свои бафы-дебафы. Вещь серьезная, но ситуативная. Появилась «Сфера тьмы» – улучшенный аналог «Шара тьмы», которое я учить в прошлый раз не стал. Дальнобойное, при этом слабенькое. Ну что мне, кайтить кого-то под ним? Мы тут все серьезные авантюристы: надо монстра убить, быстро убьем. Без кривляний и забегов по кругу. Появилось «Знамя света» – отрядный баф на ускоренную регенерацию маны и здоровья. Его я выучил, но эффект был так себе, даже после расточки кармой. «Взор света» – подсвечивал врагов, готовящих к использованию сильный навык.

Поскольку система использовала слово «врагов» вместо «монстров» стоило рассчитывать, что людей она тоже подсветит. Потому чары я скоренько выучил. Оставшиеся были из разряда сомнительных и решение по ним я отложил.

Кая тоже взяла тридцать четвертый уровень. У неё кроме «Жала полумесяца» появились «Мультиловушки» и пассивочка «Метель сюрикенов» С ловушками понятно, расовая абилка разведчиков, а метель, несмотря на пафосное название, всего лишь позволяла кинуть сразу два метательных предмета. Три – после заточки. В цирк можно устраиваться. Так ей и сказал: «Кисуля, тебя теперь в гильдии гистрионов с хвостиком оторвут».

Хотя если второй масштабируемый артефакт вроде «Иглы принца» появится – это будет ваншотный скилл, выносящий сразу двух противников. А лучше три таких артефакта. Надо поспрашивать в гильдии, где еще толстые големы водятся.

Наша Аквагерл как была самой топовой по уровню и обвесу, так и осталась. Тридцать пятый у принцессы, но я с лисодевочкой уже дышим в затылок. При этой мысли передо мной запылали эротические фантазии, от которых я слегка потерялся, неудачно оступившись, и въехал лбом в дерево на своем пути. Зашипев от боли, я наткнулся на подозрительные взгляды своих девчуль.

– Что? – возмутился я, переходя в наступление. – Мне котик на дереве померещился! Решил спасать.

– Но это лимонная ель. – хитро сказала Кая. – Ужасное сочетание для кошачьих. Да и обнаружить дикого кота редкая удача даже для топового разведчика.

Лисодевочка видит меня насквозь и тоже хочет принять участие в фантазиях воочию или словесно. Принцесса глядит задумчиво. Она не такой интуит как Кая и судит происшествие рационально. Джерк постарел и начал путаться в ногах? Ослаб от недоедания и молодежных игр с поцелуйчиками? Может ли это быть началом редкой болезни?

Решить, как восприняли моё объятие с деревом другие мемберы, я не успел. Меня спас котик.

В смысле собачка. Гибрид с медоедом. Следок.Он высунул хитрую, лобастую голову из кустов метрах в двадцати от нас и настороженно посмотрел на КОМ. Готовясь удрать при малейшей провокации: скажем, мелкие завизжат от радости и кинутся к нему слюнявить морду и таскать за уши или не опознают в нём собаченцию Вин Гезина, начав поднимать магическое оружие. Медоед – самое храброе животное, возможно в венах Следка течет адреналин вместо крови, но интеллект в черепушке у него тоже присутствует.

Поэтому я быстро всем повелел оставаться на своих местах и не шуметь, сам обратившись к псу.

– След, здесь все свои. – убедительно произнес я. – Монстров с отступниками мы забили, Вин Гезин в Самуре. Хочешь, присоединяйся к нам, мы как раз возвращаемся в город. Там и найдешь своего хозяина.

Настороженные уши его дрогнули при имени родного человека. Шажочек за шажочком он начал выползать из убежища. Диковат он для собаки и недоверчив. Как и положено умному существу в магическом средневековье.

– А вот наша принцесска. – подбадривал я его. – Ну ты помнишь, она тебе собако-подружек обещала подогнать столичных у Кургана гноллов. Мясцом угощала. Награды готовила: ошейник с серебряной бляхой, копыто медведекентавра для послеобеденной, ленивой погрызки и будку палисандровую для жизни. Это всё по программе повышения рождаемости: никакого обмана!

Услышанное окончательно сломало его неуверенность.

Он затрусил к нам бодрой рысцой и, добравшись, уселся напротив меня.

– Теперь придется потерпеть, старина. – доверительно сказал ему. – Видишь всех этих девчуль? Мужайся, сейчас тебя начнут слюнявить.

К чести мелких, проникнувшись осторожностью медо-собаки, сильно трепать его они не стали. Поздоровались, погладили гладкую черную шерсть с белой полосой, почесали за ухом. Предложили перекус, выклянчив у меня полоски сушеного мяса ужаснокроля. Ради такого дела Риса даже со мной помирилась, мизинец к мизинчику, скрепив восстановившийся статус-кво.

Вместе с новым спутником мы быстро дошагали до главной базы Дрэвена. По пути наконец до меня дошло, про что заклинание «Знамя света». Я считал его регенерирующим ману и здоровье, но за окончанием описания «и некоторые другие характеристики» скрывалась выносливость. Мы три часа плелись до деревушки, а никто нисколько не устал. Верлита не восседала на руке Аякса, Риса не просилась на вторую. Урок с Меламом Тектосом она запомнила: левитировать в лесу ей строго запретили. Да и много отдыха в левитации? Десять минут полета и ноги ноют снова от нагрузки. Аиша не пыталась незаметно морщиться, переставляя длинные ножки. Джиро не пыхтел замученным слоником. В надетых доспехах только в магическом мире и походить можно. Но три часа в броне утомят даже бывалого героя.

КОМ вышел на опушку перед бывшей базой культистов. Зрелище она конечно представляло собой криповое. Как в плане трансляций по кристаллу – собрало бы гигантскую аудиторию, так и в плане натуральных ужасов. Две покосившиеся избы с края базы, здание монстрария – всё остальное представляло собой смесь золы, крови и внутренностей монстров. Подпалины, ямы от заклинаний, пепел, щепки, кости. Местами вязкое болото, там, где Аиша кастовала формацию льда. Сразу после битвы, Сура часть трупов монстров пожгла, расчищая местность, но полторы тысячи, если не больше тел, так не кремировать сразу. Верлита вырыла яму на окраине, куда гвардейцы стащили большую часть трупов, прикопав в земле.

До звания «деревушка убогая, но переночевать можно» оставалось… Три, два, один. Оставалось войти КОМу.

Ведь там, где наш отряд – всегда будет жизнь.

*Стебная композиция от группы «Пающие трусы». Называется «Мы девчонки русских олигархов».