Текст книги "Message: Чусовая"

Автор книги: Алексей Иванов

На Чусовой это вторая скала с таким названием. Боец стоит на правом берегу через полкилометра после устье реки Койвы. Боец сложен мощными пластами; пласты скошены – вниз слева направо. Высота бойца 40 м. Правый склон луговой, левый – лесной. Скала покрыта пятнами красноватых лишайников, за что и получила своё название, хотя возможно, что боец назван «красным» просто за свою красоту. У подножия бьёт карстовый источник, особенно мощный после сильного и продолжительного дождя. Боец изображен на картине П. П. Верещагина (1834–1886) «Река Чусовая. Камень Красный» (Пермская художественная галерея). По легенде, у Красного камня Ермакова дружина впервые увидела вогула. Вот как это описано в повести Н. Коняева «Легенда о Ермаке»: «Только у Красного камня встретили людей. Тяжёлые лесные кручи, отражаясь в реке, обычно темнили воду, а здесь, под Красным камнем, вода была тревожно-красной, как кровь, и напротив, на каменистой отмели, горел костёр. Вогулич с луком за плечами смотрел из-под руки на приближающиеся струги. Но когда казаки пристали к берегу, нигде сыскать вогулича не смогли…»Насчёт кроваво-красной воды – это преувеличение. За камнем Красным протекает речка Красновка, отделяющая этот камень от следующего – Таша.

* * *

Из Чусовой дружина Ермака свернула на речку Серебряную. В верховьях Серебряной, там, откуда можно совершить волок на речки бассейна Оби, Ермак сделал зимовку. Место этой зимовки называется Кокуй-городок.

Уральский поэт Юрий Конецкий в поэме «Ертаульный струг» так описывает путь Ермака:

 
Чусовую прошли набыстре… в Серебрянке застряли.
Парусами запруживать реку велел атаман.
Бурлаками впрягаясь, влекли по каменьям: – Эх, взяли!..
Ещё раз!.. Речка кончилась…
Волок… болотный туман.
 

Весной 1582 года, оставив струги в Кокуй-городке, казаки перенесли грузы на ручей Журавлик, построили плоты и на них по Журавлику и по речке Баранче сплавились до реки Тагил. Там на Медведь-камне (15–17 км от современного города Нижний Тагил) казаки устроили плотбище. На плотбище они построили себе новые струги. Проплыв на стругах по Тагилу, они вышли в Туру.

В Кокуй-городке Ермака догнал отряд Ивана Кольцо. Кольцо со своей ватагой не ушёл с Волги вместе с Ермаком. Однако царские репрессии всё же вынудили его в 1581 году бежать на Каменный Пояс. Строганов, снарядив Ермака, не собирался снаряжать ещё и казаков Ивана Кольцо, не пришедших на его зов вовремя. Но казаки подступились к нему «грызом», а Кольцо кричал: «Возьмём тебя, мужик, и растерзаем по клоку!» Самовольно забрав припасы (столько, что некоторые струги даже тонули под их тяжестью), ватажники Ивана Кольцо отправились вдогонку за Ермаком. Отряд Кольца нагнал Ермака в Кокуй-городке. А Максим Строганов за Ивана Кольцо потом ещё и пострадал: был посажен «в яму на цепь».

Не много в мировой истории деяний, которые по дерзновенности могут сравниться с походом Ермака. Весной и летом 1582 года дружина Ермака прорывалась к сердцу Сибири – к кучумовой «столице» городу Искеру (Кашлыку или «городу Сибир»). На лесных берегах они приступами брали Епанчин городок, Чинги-Туру (Тюмень), Тарханный городок. Жестоко бились у Берёзового и Караульного яров. У Бабасанских юрт против Ермака выступил – и был разбит – главный военачальник Кучума, его племянник царевич Маметкул (Магомет– Кули). В конце лета казаки взяли Карачин-городок, и Ермак дал своим воинам передышку.

Казаки понимали, что они слишком глубоко вторглись в неведомые земли. Но ведь главная сокровищница – Искер – была ещё не вскрыта! Буйный атаман Иван Кольцо ратовал за то, чтобы рвануться к Искеру. Осторожный Никита Пан предлагал довольствоваться синицей в руках и отступить за Каменные горы обратно. Атаманы едва не изрубили друг друга саблями. Простые казаки ждали решения атаманов. Тянулось «казачье сидение». Ермак молчал. И в результате «сидение» продолжалось 40 дней, после чего поворачивать обратно было уже поздно – не успеть до ледостава. На это и рассчитывал Ермак. Теперь у казаков оставался только один путь – вперед, на взятие столицы Кучума. В октябре 1582 года под Чувашским мысом разразилась решающая битва. Разгромленные татары бежали с поля боя. Перед дружиной Ермака, безвольно раскрыв ворота, стоял пустой Искер.

Эта битва изображена на картине В. Сурикова «Покорение Сибири Ермаком». Причём пейзаж – подлинный. Ныне Чувашский мыс находится в черте города Тобольска (Суриков, кстати, – тоболяк). От Чувашского мыса до Искера около 18 км.

Ермак занял Искер. Зимой 1582 года ему по доброй воле принесли присягу («шерть») местные князьки: остяцкий Баяр, вогульские Суклём и Шибердей. Но хан Кучум не смирился с поражением. Ермак успел отправить в Москву «посольство» во главе с Иваном Кольцо, чтобы принести в дар царю завоёванную казаками Сибирь, и Искер обложил осадой царевич Маметкул. Осада длилась три месяца. Но казакам не занимать было воинской ловкости, и в феврале они ухитрились взять в плен военачальника осаждающих! Татарские полчища отступили, обезглавленные.

Маметкул был доставлен в Москву и принят с почётом. Он ещё долго и честно служил русскому царю воеводой и оставил по себе добрую славу.

Лето 1583 года ознаменовалось дальним походом ермаковского атамана Богдана Брязги на нижнюю Обь. Сибирь и добром, и мечом принуждалась к покорности московскому государю. Горстка казаков завоевала для державы огромные просторы, а вот сам государь не спешил с подмогой. Только осенью в Искер пришёл отряд князя Семёна Болховского – и какой?.. Малочисленный, больной, без припасов, без пороха! Лишняя обуза, а не помощь. И Ермак опять успел послать в Москву новое «посольство» (теперь – атамана Черкаса Александрова), прежде чем татары вновь осадили Искер.

Вторая осада была куда тяжелее первой. В схватке у ворот погиб Богдан Брязга; обманом татары завлекли в ловушку и убили Никиту Пана. Умер князь Волховский. А затем татары выманили из крепости и убили Ивана Кольцо. В ярости казаки разметали татарский стан, зарубив главного советника Кучума – «думного татарина» Карачу (точнее, мурзу Кадыр– Алибека, а «карача» значит главный советник, визирь). Татары снова бежали.

Лето 1584 года прошло уже сравнительно мирно. Казаки Доказали, что они непобедимы и Кучум не вернётся. Местные князья принесли Ермаку присягу и дали первый добровольный ясак. Но 1 августа Ермак получил письмо, в котором говорилось, что в устье реки Вагай (приток Иртыша) татары Держат в плену бухарских купцов. Ермак с небольшим отрядом отправился на выручку, но вместо купцов его поджидала западня. Ночью татары напали на спящих казаков. В бою, отступая, раненый Ермак бросился в волны Иртыша, чтобы доплыть до струга, и утонул. Это случилось 5 августа 1584 года.

По легенде, Ермак утонул потому, что на нём была тяжёлая кольчуга, подаренная Иваном Грозным. Через неделю Иртыш выбросил тело Ермака на берег. Тело не поддавалось тлению. Татары похоронили Ермака и насыпали над ним курган. Над курганом многие видели знамения, а земля из него считалась целебной. Впрочем, есть версия, что Ермак не погиб, а раненый попал в плен и умер спустя много лет, так и не вырвавшись из рук сибирцев или бухарцев. Кольчугу Ермака татары передавали от хана к хану как святыню. Последним из русских, кто её видел, был казак Ульян Ремезов – отец Семёна Ремезова. А хану Кучуму убийство Ермака не принесло счастья. Кучум так и не вернул себе царства и ещё несколько лет скитался по сибирским улусам. Он совсем утратил своё величие и, ослепнув, даже униженно просил русского царя прислать ему очки. Однако норова он не потерял и отказался поехать доживать жизнь в почёте и уюте на Руси, как его ни звали русский государь. Скитания Кучума закончились бесславно, когда какой-то мурза велел «от греха подальше» тихонько удушить Кучума тетивой.

Во главе казаков встал последний из атаманов – Матвей Мещеряк. Он решил выводить остатки дружины из Сибири. И в пути измученные казаки встретили отряд воеводы Ивана Мансурова, который шёл в Искер им на смену. Сибирь отныне и навсегда стала русской.

Искер некоторое время был столицей Сибири, пока в 1587 году казацкий голова Данила Чулков напротив устья Тобола – на Алафеевских горах рядом с Чувашским мысом – не построил город Тобольск. (Тогда считалось, что Иртыш впадает в Тобол, а не наоборот, поэтому город на Иртыше назвали Тобольском.) Искер был заброшен. Он стоял на крутом мысу, с двух сторон ограниченном глубокими оврагами, а с «напольной» стороны был отсечён рвом. Иртыш (его название переводится как «Землерой») неустанно подмывал берег с Искером, и ныне от былого городища осталась только узкая полоска земли в пять метров шириной.

Больше 400 лет прошло со времени похода Ермака, а значение этого похода не уменьшается. Поход Ермака увеличил размеры России в 4 раза, присоединил к России Сибирь, открыл русским дорогу в Азию вплоть до Тихого океана. Недаром Ломоносов говорил, что могущество России « Сибирью прирастать будет».

Но – мало того. Ермак стал выразителем народных надежд на справедливость, на щедрую и хлебородную землю, свободную от гнёта. Ермак дал народу пример высочайшего мужества, стойкости, гражданственности. Он служил Отечеству, сумев подняться над своими личными интересами, над интересами своих казаков, когда не позволил им уйти с добычей на Русь, а заставил беречь завоёванную землю. Он сумел подняться над интересами своих нанимателей Строгановых, когда «поклонился Сибирью» не им, а царю. Поэтому Ермак стал фигурой более народной и легендарной, чем исторической и социальной. Безвестный, он вышел из легенды и, как в легенду, ушёл в воды Иртыша.

«НАВСТРЕЧЬ СОЛНЦА»

Начало похода Ермака окутано туманом. Ничего толком не известно – ни путь его дружины, ни время этого пути.

Чуть ли не каждый, кто пишет о Ермаке, выдаёт свою версию его маршрута. Порой случаются ляпы. Ладно, скажем, когда в Тобольском краеведческом музее на планшете перепутали Кокуй– городок и Ермаково городище – из Тобольска Предуралье видно плохо. Но вот когда уважаемые учёные говорят, что 200 км против течения Ермакова дружина проплыла за три дня – это уж слишком. Не удосужившись взглянуть на карту, Татьяна Меттерних в книге «Строгановы. История рода» (2003) выдаёт фантастическую картину пути Ермака: « Летом 1580 года Ермак выступил в поход. Однако проводники оказались ненадёжными, и его войско заблудилось в лесах на берегах Чусовой и её притоках. Казакам пришлось зазимовать в наспех построенном лагере на реке Сильве, а весной вернуться в Черезов к Строгановым…С лёгким сердцем" двинулся Ермак во главе пяти тысяч казаков уже пройденным путём вниз по течению Чусовой. Он намеревался переправиться через реку Тагил и с другого берега выйти к реке Тобол и, наконец, к Иртышу. В поисках наиболее короткого пути проводник привёл войско Ермака к реке Межовая Гукка, которая находилась на границе земельных владений Строгановых. Однако движение по реке оказалось невозможным. Таким образом, казаки снова возвратились на Чусовую, „перетащив с большими трудностями лодки и паруса по суше". С наступлением зимы они наконец вышли к притоку Чусовой – реке Серебрянке».

Следуя устоявшейся традиции, автор не может удержаться от презентации своей версии маршрута Ермака по Чусовой и её притокам. Аргументировать (то есть вступать в спор) автор не станет, ограничившись лишь изложением конечного варианта.

Начнём с апокрифического утверждения, что Ермак дорогу в Сибирь не искал. Чего её искать, если и так все дороги известны? Урал – не Гималаи, не так уж и сложно перевалить с одного склона хребта на другой. Русские издревле ходили в Приобье – начиная с новгородских ушкуйников XII века Улеба и Гюряты Роговича и заканчивая уже упомянутыми казнёнными послами от Грозного к хану Кучуму. Вогулы и пермяки везде, где можно, протоптали тропы через Урал – по Сылве, Усьве, Межевой Утке, Серебряной. Пути эти выводили на Чусовую ниже Каменского острожка постройки 1574 года (за 6 лет до похода Ермака); следовательно, западные «концы» трансуральских маршрутов были на уже освоенной строгановской земле – и были знакомы русским поселенцам. Ермак не искал какой-то новой дороги.

Дело в том, что местные жители плавали по речкам и переволакивали через водоразделы свои лёгкие лодки из кожи или коры, а Ермак шёл на больших, тяжело гружённых стругах. И поэтому он не плутал, а один за другим пробовал разные маршруты: какой из них подойдёт для его флота? Забегая вперёд, можно сказать, что не подошёл никакой.

Археолог С. Островский пишет: «Можно предположить, что система волоков, которыми пользовался Ермак в XVI в., была известна и, вероятно, активно использовалась и в более ранний период».

Свой путь «навстречь солнца» Ермак начал 1 сентября 1580 года. От весны 1579 года, когда Строгановы послали письмо волжским атаманам, прошло почти полтора года. Это время было потрачено и на переговоры со Строгановыми, и на формирование войска, на заготовку припасов, строительство стругов. Наверняка были разосланы разведчики, которые опросили местных жителей о дорогах в Сибирь, – разведчиков тоже нужно было дождаться. Да ещё и пришлось сразиться с мирзой Бегбелием. В общем, казакам было чем заняться. Вряд ли Строгановы вколотили бы в экспедицию Ермака огромные средства, если бы пришлось кинуть её в уральские урманы наудачу, наобум.

Итак, 1 сентября 1580 года дружина Ермака вышла из Орла-городка на Каме, сплыла вниз по течению, завернула в устье Чусовой и дальше, почти сразу, поворотила из Чусовой на Сылву. Почему? Кунгурская летопись исчерпывающе поясняет: проводники «обмишулились». Можно, конечно, «грех» на проводников свалить, но дружина-то и сам Ермак куда смотрели? Угребли вверх на 200 вёрст, миновав Сылвенский острожек, и всё сообразить не могли, что плывут по Сылве, а не по Чусовой? Глупости.

На Верхней Сылве, на острове находился один из главных торгов Среднего Урала. Сейчас русская деревня напротив этого острова так и называется – Торговище. Подступы к торгу прикрывало городище на горе Городище (возле неё ныне посёлок Ключи Суксунского района Пермской области). Топонимика сохранила память о Ермаке в названии близлежащей деревеньки – Хуторы Ермаковы. Вот эту-то дорогу на «торговище» и «испытывал» Ермак: можно ли его дружине по ней пройти в Зауралье? Оказалось – нельзя. И пришлось поворачивать обратно.

Историки Г. Головчанский и А. Мельничук в книге «Строгановские городки, острожки, сёла» высказывают предположение, что Ермак «обмишулился» не на Сылве, а на речке Сылвице. Правда, они называют Сылвицу «левым» притоком – но, с другой стороны, в XVI веке было принято определение берегов снизу вверх по течению, а не наоборот, как сейчас. Версия очень интересная, потому что и устье Серебрянки находится сравнительно недалеко от устья Сылвицы, и камень Ермак совсем рядом, а ведь там народная молва упорно помещает место зимовки Ермака.

Спуститься к Сылвенскому острожку или к Чусовским Городкам до ледостава дружина не успела. Кто-то, видимо, ушёл в крепости пешком по снегам, а кто-то остался караулить вмороженные в лёд струги. Караульщики оборудовали для зимовки заброшенное остяцкое городище (VIII–IX веков) на Ледяной горе (ныне она в черте города Кушура). Кому любопытно, тот своими глазами может увидеть длинный насыпной вал между двумя карстовыми воронками и оплывшую траншею крепостного рва. Это городище так и называют: Ермаково. А под городищем у подножия скального обрыва расположен вход в знаменитую Кунгурскую пещеру. В XIX веке в пещере в гроте Бриллиантовый (он совсем рядом со входом) обнаружили два пушечных ядра. Может быть, в пещере спрятали пушки, которые не по силам было втащить на гору? Сейчас эти ядра хранятся в Государственном Историческом музее в Москве. Пятью километрами выше по течению на берегу Сылвы громоздится скала, которая называется Ермак. Скала очень удобна для сторожевого дозора, оберегающего покой городища.

Весной 1581 года дружина вновь собралась на стругах и пришла в Чусовской Городок. Возможно, молебен уходящему в поход войску служил Трифон Вятский. Из Чусовского Городка Ермак пошёл вверх по течению Чусовой. Поэтому годом начала Ермакова похода можно считать и 1580-й, и 1581-й.

Следующей рекой, которую «испытал» Ермак, стала Усьва.

Журналист В. И. Немирович-Данченко (брат знаменитого режиссёра) в книге «Кама и Урал» приводит легенду о Ермаке, которую он записал на реке Усьве в 1875 году: «Говорят, что Ермак шёл на Сибирь тремя путями, тремя войсками… А там тропа между двух гор, её не минуешь. Попало Ермаково войско на эту тропу, а волшебные люди сверху-то его и давай камнем бить. Били-били, видит Ермак – не совладать. „Стой! – говорит. – К ним круто, так не пройдёшь, – пущай же они столько этого камня насыплют, чтобы мы до них долезть могли". Ну, стали наши. Сверху волшебные люди слышат разные крики и всё сыплют сверху каменья. Как этого камня навалило довольно, Ермак и повёл своё войско. Дорвался Ермак до волшебных людей и давай их бить. Били-били до самой ночи. А ночью волшебные люди все колдовством своим в гору и попрятались. Ермак видел, сквозь какое место они в камень ушли, да на этом месте крест и высек. Так волшебные люди за этим крестом и сидят. Иногда слышно, как они там плачут, жалуются, разговаривают между собою. Крест этот так и зовётся „Ермаков крест", а камень, что волшебные люди насыпали, – „Ермаков холм"».Впрочем, «Ермакова креста» и «Ермакова холма» на Басегах сейчас никто не знает.

Похоже, что легенда имеет под собой историческую основу. Святилище на камне Усьвинские Столбы действительно было почитаемым местом. Само название хребта – Басеги (родовое пермское имя Басег) – свидетельствует о некой «священности» гор забытого бога Басега. Наверняка на святилище и на священные горы вели торные пути – и с западного склона Урала, и с восточного. Но главное, что археология открыла для нас место какой-то битвы русских со здешними жителями, произошедшей, как гласят источники, в 1579 году. Место этой битвы находится в устье маленькой речки, притока Усьвы. Речка называется Побоище.

Однако Усьва не подошла для дружины Ермака. Дружина вернулась на Чусовую.

На Чусовой это третья скала с таким названием. Этот Шайтан находится на правом берегу реки в 15 км ниже устья Койвы. Боец состоит из трёх утёсов – косо поставленных вертикальных плит высотой до 20 м. Вокруг утёсов на склоне берега – лес. В утёсах есть шесть небольших пещерок, длина которых не превышает 15 метров. В одной из них были найдены палеозоологические остатки (попросту – кости животных) и фрагменты керамики. По преданию, возле камня Шайтан вогулы впервые услышали ружейный выстрел, когда здесь проплывала дружина Ермака, и посчитали, что это дело рук шайтана. От этого якобы и пошло название утёса. На склоне горы – десяток могил кладбища исчезнувшей деревни Шайтанка. В 1991 году Шайтан был объявлен ландшафтным памятником природы; здесь произрастает 80 видов растений, 4 из которых занесены в Красную Книгу.

* * *

Третьей попыткой стала река Межевая Утка (тогда просто Утка). Согласно легенде, Ермак, наученный горьким опытом, уже не повёл по ней всю дружину, а послал разведывательный – «ертаульный» – струг. Струг вернулся с известием, что и Утка слишком мелкая. Дружина опять вышла на Чусовую.

Наверное, Ермак понял, что глубокой реки ему не найти. И дружина сплыла по Чусовой вниз, к устью речки Серебряной. Вверх по Серебряной Ермак и совершил рывок к водораздельным высотам. Академик П. С. Паллас пересказывает легенду, что на мелких местах казаки вбивали поперёк реки сваи и натягивали на них просмолённые паруса, создавая тем самым запруду. По подпору воды струги могли немного продвинуться вверх на плаву.

Профессор Евгений Черносвитов, социолог и врач, в книге «Специальная социальная медицина» (2004), несколько уклоняясь от заявленной темы книги, утверждает, что на Серебрянке Ермак изобрёл… танк. «Тем не менее русские танки сняли „проблему" малых, средних и тяжёлых английских танков одним тяжёлым танком, <…> собранным по „проектам" Ермака Тимофеевича (1545–1585). Он кроме повозок переделывал и ладьи, большие лодки-плоскодонки, которые ставил на три креста с обеих сторон, стянутые парусами (прообраз гусениц); к трём мачтам на палубе присоединялась башня с бойницами…»

И всё равно (даже на танках) дружина продвигалась очень медленно. Миновали и лето, и осень; приближался ледостав. Нужно было делать новую зимовку. И для неё выбрали поляну возле устья ручья Кокуй. Здесь был построен Кокуй-городок.

Кстати, по всей европейской России одно из значений слова «кокуй» – «кладбище». Какое кладбище Ермак мог встретить на Серебряной? Только кладбище местных жителей. Значит, они посещали Серебряную; значит, по Серебряной шла дорога в Зауралье – не «найденная» Ермаком, а всего лишь «испытанная».