Текст книги "Предел терпения"
Автор книги: Алексей Королёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Но так нельзя!– шёпотом воскликнул Муслим.– Мы не можем так поступать, это против правил.
–Правил?!– возмутился я.– Чьих, американских? Не стрелять в безоружных, даже если они в военной форме, к мирному населению относиться уважительно? К чертям собачим. Знаю я, как янки придерживаются своих же правил, особенно в Ираке, твоей, кстати, родине. Летит самолет, красивый такой, блестящий на солнце, под завязку набитый фосфорными бомбами. Пилот видит нарисованный на крыше красный крест. Идеальная цель, в ответ не пальнут. Накрыл, и на авианосец с чувством выполненного долга. Нет уж, Муслим, на войне только одно правило – никаких правил. И не забудь, в отличие от тебя я был в Югославии.
Боль потери вновь обожгла душу. Чёртовы америкосы! Анну я вам не прощу никогда.
Наш разговор прервал стрёкот подлетающего вертолёта. Поправка, двух вертолётов. "Апачи" с символикой НАТО. Огромные стальные стрекозы зависли в нескольких метрах от земли и исторгли из чрева десант. Два... Пять... Десять... Пятнадцать закованных в броню фигур. Бронежилеты тонкие, почти невидимы глазу, но из автомата уже хрен пробьешь. На головах шлемы, снабжённые лазерными прицелами и тепловизорами. В руках автоматические винтовки "М-16А2", улучшенные, но против "калаша" всё равно дерьмо.
Вновь прибывшие подошли к боевикам и начали обниматься, как лучшие друзья после долгой разлуки. Хлопали друг друга по спине, смеялись, сообща занялись обустройством лагеря, биотуалетов понаставили. Каждому отдельно взятому солдату по сраль.., пардон, по отхожему месту. Сволочи, вконец обнаглели. Вот кого "черти" дожидались, поддержку в виде спецвойск Североатлантического альянса. Ну-ну, ребята, давайте поиграем.
Все "Волки" собрались вокруг меня. Муслим, зам комвзвода, Ястреб, с "Агленем", Гога и Вий, любители "калашей", Стрелок и Бабай с мощными "АСВК-корд", связист Глухой. Лучшие из лучших в российской армии. Сидят вокруг и смотрят на меня с молчаливым вопросом. Да, положеньице. С одной стороны вступить в бой, значит подставить под удар страну, с другой, уйти никак нельзя, хватит и одного Буденновска. Дьявол, что же делать? Эх, была, не была, как говорил великий полководец: "Главное вступить в бой, а там посмотрим".
–Ястреб, на тебе вертолёты,– отдал я приказ.– Глуши их "Агленем", так надёжнее будет. Стрелок и Бабай с "кордами" отстреливают америкосов. Гога и Вий, на вас беспрерывная долбёжка из подствольников. Я и Муслим с "драгунами" зайдём с тыла. Глухой, свяжись со штабом, доложи обстановку. И о том, что мы готовы начать бой. Через пять минут приступаем. Вопросы есть? Нет? Тогда по местам.
Никто не оспорил моё решение, хотя, и я это видел, не все его приняли. Мочить террористов – одно, а вот связываться с коммандос – совсем другое. Пропаганда делает своё чёрное дело. Во всех голливудских поделках штатовские солдаты выглядят непобедимыми суперменами, в одиночку, помните Рембо, уничтожают вражеские армии, не повредив причёску, не говоря уже о ранениях, или, не дай Бог, смерти. Невероятно, но в это верят, хотя подготовка у янки хуже некуда. У нас стройбатовец знает и умеет больше, нежели американские горе-воины, даже если вооружён одной лишь сапёрной лопаткой.
А янки красавцы, одним видом внушают.... В общем, внушают. Внешний облик идеального солдата, защитника. Уверенные, даже самоуверенные до наглости, но если присмотреться, сразу становится, заметен страх в глазах. Глубоко запрятанный, но всё же различимый. Вот что происходит с людьми, если переоценивать жизнь, не чужую, она ничего не стоит, особенно если эта жизнь не американца, но свою. Пословица: "Своя рубашка ближе к телу" вопреки расхожему мнению родилась не в России – в Штатах. Вся жизнь янки проходит под её руководством, поэтому они и затевают бесконечные войны. Япония, Корея, Вьетнам, Южный Китай, Лаос, Афганистан, Югославия, Ирак, остатки зубов на Иран точат.
Браво Ираку, четверть века америкосы пытаются поставить страну на колени, но облом-с. Чего только не используют, танки, авиацию, "точечные удары крылатыми ракетами", всё арабам побоку. Решили подключить давно испытанное оружие – пропаганду, мол, все, кто противостоит американцам – террористы и общественное мнение полностью солидарно. Идиоты! Раскройте пошире глаза, прочистите уши, подключите мозги, наконец. Какие, на фиг, террористы?! Борцы за свободу своей страны от американской оккупации, герои, наплевавшие на общественное мнение.
Но нет, весь чёртов мир развесил уши, вслушиваясь в штатовский бред. А ну-ка ответе мне, за какие грехи янки пытаются заочно осудить Саддама Хусейна? За то, что отказался лечь под Америку, снабжать её нефтью по бросовым ценам, заставить свой народ оплачивать роскошную жизнь зажиревших янки? Это у нас теперь считается преступлением? А за что убили Милошевича? Слишком много знал и мог рассказать. Неладно что-то в Датском королевстве, господа. Убийцы занимают судейские кресла и судят своих жертв. А мы молчим, привыкли, как телки идти на поводу у Запада. Что-то важное мы потеряли за время ельцинизма, что-то очень важное, без чего мы уже не мы. Слово русский перестало внушать уважение, превратилось в нарицательное.
Я, наконец, нашёл идеальное место для ведения стрельбы между двух отполированных дождями и ветрами валунов. Абсолютно невидим снизу, зато противник как на ладони. Я погладил старенький, но по прежнему надёжный "драгунов", пальцы легко проскользили по гладкому, как колено девушки, прикладу. Отличное оружие, любой бронежилет не помеха, а "СП-5" даже натовский пробивает насквозь. Янки покойники, сомнений нет, я уверен в победе на все сто, но всё равно мандражирую. В рукопашном бою америкосы полное дерьмо, убедился в этом на личном примере ещё там, в Югославии, а вот в огневой контакт вступать не доводилось. Хотя, по рассказам "афганцев", худших вояк в мире нет, но не это меня пугает. Бой, который начнётся через несколько минут, станет вызовом всему миру, и только Господь Бог знает, к каким последствиям он приведёт, но я принял решение и отступать не намерен.
Ожил переговорник.
–Командир!– врезался в ухо встревоженный голос Глухого.– Получен приказ из штаба в бой не вступать. Отойти к границе, там нас встретит "вертушка". Повторено дважды.
Чёрт, опять бежим, поджав хвост! Когда же это кончится, когда мы наберёмся смелости на адекватный ответ. Янки топчут нас ногами, а мы только улыбаемся и просим повторить. Я уже начинаю стыдиться того, что родился русским. Где те времена, когда американцам за подобные поступки без колебаний вышибли мозги, потому что такое оскорбление смывается только кровью. Ещё четверть века назад янки подобную выходку не могли себе позволить, зарываясь от страха лицом в подушку при упоминании о Союзе.
–Что будем делать, Корнет?– задал вопрос Муслим.
Я задумался. Хороший вопрос, извечный. Отступить? Чёрта с два, я остаюсь, а там хоть трава не расти. Мои размышления прервал многократно усиленный мегафоном голос:
–Русские солдаты, вы получили приказ! Выполняйте его, иначе мы обвиним вас в нарушении государственной границы независимой Грузии. Мы не хотим причинить вам вред, Америка не враждует с Россией, но если через пять минут вы не уйдёте, наше правительство выдвинет санкции против вашей страны. Уходите!
Ух, ты, прям как фашисты. Чаша моего терпения не просто переполнилась, она треснула. Теперь я точно не уйду, даже если приказ отдаст верховный главнокомандующий. Плевать на последствия, никто ничего нам сделать не сможет. Россия не Украина и не Грузия, пусть только сунутся, порвём, опыт имеется. Но за ребят я решать не могу. Нарушив приказ, мы рискуем не только карьерой, но и свободой, а у Гоги дети, у Бабая жена на сносях. Я просто не имею права подводить их под монастырь.
–Парни, вы всё сами слышали,– обратился я к бойцам через переговорник.– Я не могу вам приказывать. Решайте сами, остаться или уйти. В любом случае, всю ответственность беру на себя.
Молчание длилось всего секунду, но она показалась мне растянутой на десятилетия.
–Не валяй дурака, Яр,– ответил за всех Муслим.– Куда ты, туда и мы. Дадим янки бой, пусть вкусят нашего угощения. Выступим в роли тапка для тараканов. Пусть, сволочи, знают, что жива ещё Россия.
–Отлично! Действуем по ранее разработанному плану. Ястреб, тебе открывать бал. "Апачи" стоят рядом, так что одним выстрелом двух птах. Остальные вступают в игру после первого взрыва. Начинаем!
И потянулись долгие секунды ожидания. Натовцы и "черти", уверенные, что мы ушли, расслабились, вольготно расположились на складных стульях и приступили к трапезе. Что ж, приятного аппетита.
"Аглень" шумное оружие, при выстреле ревёт как "Катюша". Один вертолёт расцвёл огромным огненным цветком, осколки разлетелись в разные стороны, поразили вторую машину и нескольких солдат противника. Ужасная паника воцарилась в ущелье. Люди бегали, громко крича, в поисках оружия, искали укрытия за камнями, но тщетно. "Корды" разносили камни в клочья, а заодно и спрятавшихся за ними врагов. Тех, кто оставался на открытом месте, снимали мы с Муслимом. Лишь кавказцы попытались дать отпор, натовцы же впали в истерику.
Мне сквозь прицел удалось разглядеть одного. Совсем мальчишка, лет восемнадцать-двадцать, сидит на земле, даже не пытаясь поднять валяющееся рядом оружие. Грязными кулаками размазывает по лицу слёзы ужаса. Да, не этого он ожидал от командировки. Видимо командование расписало в ярких красках, как они одним только грозным видом разгонят трусливых русских, а затем герои вернутся домой, где им воздадут заслуженные почести. Лично президент вручит каждому по "Серебряной звезде" и до конца жизни они будут пользоваться уважением сограждан. А вместо этого взрывы, выстрелы, кровь, смерть. Да, дружок, это война, здесь не только другие, но и ты можешь умереть. С какой-то брезгливой жалостью я всадил ему пулю в лоб. Тело юноши упало на спину, совершило несколько судорожных движений и навеки застыло. Жестокий век, жестокая жизнь. Глупо.
Бой закончился так же внезапно, как и начался. Захваченный врасплох противник не оказал серьёзного сопротивления, на дне ущелья остались только трупы, да чадящие останки вертолётов, дым от которых застилал ещё недавно чистое голубое небо. Скоро сюда прибудет целая армия, пора уносить ноги. Я в темпе вальса провёл перекличку, слава Богу, все живы-здоровы. Скомандовав отход, я подхватил "СВД" и резво спустился вниз к своим. Горячка боя отступила и меня начала терзать одна мысль. Какие мотивы побудили меня к действию? Действительно ли я хотел защитить Родину? Надеюсь что да. Хочу надеяться.
"Вашингтон пост"
"Из неофициальных источников в правительстве стало известно, что вчера взвод российских солдат, именуемых "Волки", нарушил границу Грузии и вступил в бой с пограничниками. Обладая превосходством в живой силе и вооружении, "Волки" расстреляли из укрытий, не ожидавших вероломного нападения грузинских солдат, детей, совсем недавно призванных на военную службу. Информации о точном числе погибших пока нет, но, опять же, неофициальный источник сообщил, что практически весь личный состав заставы уничтожен. Подоспевшие на помощь войска Североатлантического альянса вступили в бой с превосходящими силами противника и уничтожили его. Вновь американские войска доказали своё превосходство. Лучшая в мире армия всегда готова прийти на помощь более слабым странам, таким как Грузия, которая, обретя независимость, всё равно страдает от тирании русских. А Россия обязана ответить за свои преступления, необходимо, чтобы российское правительство объяснило причину столь варварского поступка".
"Чудовищное землетрясение потрясло сегодня столицу Грузии Тбилиси. Сила подземных толчков достигала семи баллов по шкале Рихтера. Сильно пострадали помещения двух гостиниц, в которых располагался личный состав войск НАТО. Около пятнадцати человек числятся пропавшими без вести. Мы обещаем в дальнейшем сообщать о развитии событий. Америка молится о пропавших сынах отечества. Мы не теряем надежды".
Из того ущелья мы возвращались с комфортом: "летуны", молодцы, сели у самой границы, так что пешкодралом долго идти не пришлось. Встретили как героев, горячим чаем из термоса напоили, вот только смотрели как-то сочувствующе. Да я и сам прекрасно понимал, что за выкинутый фортель нас по головке не погладят, но жила надежда отделаться "губой" и выговором с занесением.
Ага, размечтался! По прибытии нас в спешном порядке разоружили и отправили в "тигрятник" дожидаться высокого начальства из самой первопрестольной. Спасибо хоть накормили по-человечески, а уж спать мы завалились сами, без исполнения колыбельной. А перед этим у меня состоялся разговор с комбатом.
– И наворотил же ты дел, Яр, – Степаныч сокрушённо покачал головой. – Знаешь, какой хай поднялся? Москвичи телефон оборвали, требуют ваши головы на блюде. Назавтра грозились прислать уполномоченного члена.
– Батя, ты же понимаешь, что у меня не было иного выхода! – произнёс я. – Нельзя "чертей" отпускать, иначе огребёмся по-полной. Да и надоело, если честно, позорно бегать. Мы солдаты, или подстилки штабные?
– Что ты меня агитируешь? Думаешь, мне сложившаяся ситуация нравится? Чёрт, ты поступил совершенно правильно. Валить этих козлов надо было, а янки сами виноваты – опять полезли, куда не просят. Вот только как это объяснить столичным мудозвонам? В общем так, готовь, Корнет, вазелин. И это в лучшем случае.
– Да хрен с ним, лишь бы ребят не тронули. Они выполняли мой приказ, так что всю вину возьму на себя.
– Ишь, какой выискался, – хмыкнул комбат. – А ты поинтересуйся у своих парней, хотят они за твоей спиной прятаться? То-то и оно, что нет. Знаешь ведь, что не сольют. В твоём взводе настоящие мужики служат, не то, что...
Майор, не закончив фразу, замолчал, на волевое лицо набежала тень, но я прекрасно понял, что он имел в виду. Недавно рота необстрелянных новобранцев, под началом непонятно откуда взявшегося капитана, попала в засаду. Пока юнцы спешно готовились к бою, папаша-командир тихой сапой свалил. Мальчишки, разумеется, полегли, а этого козла мы едва не разорвали голыми руками. Сукиному сыну повезло: пришёл приказ первым же рейсом отправить его в столицу. Оказался генеральским сынком, теперь в Москве, при генштабе служит, да охмуряет баб, сверкая медалью "За отвагу", полученную за участие в боевых действиях.
– Ладно, Яр, отправляйся-ка ты спать, – Степаныч, с шумом отодвинув стул, поднялся на ноги. – Завтра тяжёлый день. И не ссы: бог не выдаст – свинья не съест.
Наутро меня выдернули из "тигрятника" и представили перед светлые поросячьи глазки прибывшего из столицы полковника. Ряха – за неделю не обсерешь, как ни тужься, форма наглаженная, чистая, без единого пятнышка, в яловые сапоги можно смотреться как в зеркало. Сразу видно: штабная крыса, пороху не нюхавшая, свой выезд на передовую считает чуть ли не геройским поступком. По прибытии обратно медаль потребует, а то и орден.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – зычно гаркнул я, лихо взяв под козырёк.
– Ты что вытворяешь?! – заорал полкан, без прелюдий переходя к акту. – Ты приказ об отходе получил? Что молчишь, отвечай, когда к тебе старший по званию обращается.
– Так точно, – по уставу ответил я.
– Тогда какого хера не выполнил? Ты что, не понимаешь, что подставил всю страну под удар эти своим демаршем?
– Никак нет!
Полковник раззявил пасть, как дохлая рыба и выпучил на меня глаза.
– Как это понимать?
– Я не считаю, что принятое мной решение нанесло какой-либо ущерб России. Наоборот, возможно именно благодаря действиям вверенной мне группы, мы в будущем избежим второго Будёновска.
– Ах, значит ты не считаешь! – прошипел полкан. – Да кто ты такой? Кто дал тебе право нарушать приказ? Ты – вошь, раздавить которую, раз плюнуть. Американцы – наши союзники в борьбе с мировым терроризмом.
– Слушай, ты! – сорвавшись, прорычал я. – Закрой пасть, а то смердит за версту! Где был ты и твои союзники, когда зелёных мальчишек бросили в центр Грозного на растерзание скотоподобных чеченов, вооружённых новейшим штатовским оружием? Когда они заживо горели в "тройках", броню которых выстрел из автомата прошивает насквозь? Они умирали, выполняя и твои в том числе, еб...тые приказы. А ты, сука, в это время жировал в столице, да баб мял. Спрашиваешь, кто дал мне право? Они, сгоревшие заживо в говённой технике, выпущенной нашей оборонкой. Те, которым потерявшие человеческий облик "черти", резали головы и яйца, те, кто будучи смертельно раненными, не торопились подыхать и отстреливались до последнего патрона, лишь бы товарищи пожили чуть дольше. Так что не смей, мразь, на меня орать!
Лоснящаяся от жира рожа налилась кровью, приобретая тёмно-бардовый оттенок. Полковник хватал широко, хотя, казалось бы, куда ещё шире, распахнутым ртом воздух. В какой-то момент мне показалось, что штабную крысу хватит апоплексический удар, но нет, как говорится, говно не тонет. Прохрипев нечто невразумительное, полкан, с удивительной для человека подобной комплекции проворностью, вылетел из кабинета, оставив меня наедине со своими мыслями.
Наверное, я несколько погорячился, но это моя извечная беда. Терпеть не могу кичливых уродов, строящих из себя чёрт знает что. Да и накипело. Первая Чеченская компания – позор России, Вторая не лучше, хотя, казалось бы, должны были научиться на собственных ошибках. И научились же, только не мы, а горцы. Кардинально поменяв тактику, перешли к партизанской войне, к которой наш командный состав оказался совершенно не готов. Плюс штатовское вооружение, превосходящее наше на порядок, средства связи заставляли обливаться горючими слезами наших "маркони", а уж про броники и говорить нечего. А мы до сих пор преимущественно на давно устаревших Т-80 воюем. Да и то с горем пополам: уровень поставок ГСМ оставляет желать лучшего. И продолжают ребятишки ложиться костьми, лишь бы злой чечен носа не смел высунуть с гор. А эти московские козлята, во главе с главнокомандующим козлом, только и умеют, что солдат нагибать, да раком ставить. Уроды!
Война окончена, в Чечне проводится контртеррористическая компания. Гражданские лохи с упоением аплодируют словам "многоуважаемого" президента. Ура! Наконец-то мир! Ага, вас бы в этот мир. Раньше хоть понятно было, где враг, а сейчас? Идёшь по улице и гадаешь: из-за какого забора по тебе очередью шмальнут? А потом заныкает этот стрелок автомат подальше, и попробуй предъявить ему хоть что-нибудь. Ещё, паскуда, и голосить начнёт о беспределе русских. И высокое московское начальство принесёт извинения "мирному овцетраху", а тебя, в лучшем случае, вышибут из армии, ну а в худшем...
Наверняка все помнят громкое дело одного полковника. И не забыли, чем всё закончилось. Слили наши гаранты мужика в угоду горцам и мировому сообществу. А ведь героический был полкан, в отличии от клеймивших его штабных крыс. Изнасиловал, видите ли, невинную чеченскую девушку. Да эти "невинные" сами с превеликим удовольствием раздвигали ноги за банку тушёнки, а уж за ящик и подруг на всю роту притаскивали. И вот за одну из таких блядей, схватил мужик приличный срок. Загнобили, суки, армию. В жопу!
А наутро прибывший из первопрестольной мудак перед строем срывал погоны с меня и моих ребят. Прощай, служба...
– Извини, большего я рассказать тебе не могу – это не моя тайна, но ты не глупый человек и вполне способен остальное додумать сам, – слегка помолчав, продолжил Яр и протянул мне потрёпанную тетрадь. – Но чтобы ты понял немного больше почитай на досуге. Это записки одного из наших генералов. Фамилию упоминать не имеет смысла, ты и сам её прекрасно знаешь.
А то как же! Козе понятно, что эта заимка совсем не то, чем кажется. Точнее, не совсем то. Разумеется, есть и егерь, и наблюдение за зверьём ведётся регулярно, и браконьеры отпугиваются, но на кой, объясните мне, ляд здесь, помимо Яра, ещё три мордоворота, у которых на лбу написано: спецура. Да и друг мой не так прост: есть кое-какие нестыковки в его коротком рассказе.
– Не можешь, значит, не можешь, – согласился я. – Ты мне лучше вот о чем скажи, что дальше? Мы же не можем вечно скрываться здесь, рано или поздно, но вылезти из норы придётся. А там нас будут поджидать Остап с Маратом.
– Извини, но здесь я тебе не советчик. Одно дело, вытащить вас из неприятностей и совсем другое, решать Ваши проблемы. Я человек подневольный и не могу действовать по собственному желанию.
Оп-па! Ну-ка, ну-ка, подневольный, значит. А я о чем говорил? Чует моё сердце, что у Ярослава присутствует мысль втянуть меня в какие-то непонятки, только пока не решился. Ладно, подтолкнём.
– Я тебя о другом хотел попросить: можешь оставить Жанку здесь, пока я буду решать НАШИ проблемы? Не знаю, правда, сколько времени это займёт, но не думаю, что много. И, если облажаюсь, ты о ней, надеюсь, позаботишься?
– Об этом мог бы и не спрашивать, я все сделаю, но... Услуга за услугу, согласен? Учти, даже если откажешься, это ничего не изменит.
Вот мы и добрались до сути. Но Ярик гусь какой, повернул все так, что я теперь точно уже не откажусь, иначе перестану чувствовать себя мужиком. Поэтому, вздохнув, я произнёс:
– Выкладывай...
И вот я, как вышеупомянутый персонаж, тихарюсь в лесу. А на дворе осень: сыро, холодно, едва ли не ежедневно то дождь, то снег, а то и вместе. На тушёнке и сухарях не зажируешь, жрать охота, да и чай не согреть – костёр разводить нельзя, даже в яме: вмиг срисуют по дыму и отблескам. Так что ещё пару дней и придётся сваливать, правда, пока не знаю как. Посёлок перекрыли наглухо, даже неприметные тропинки контролируются. Сюда-то успел добраться до того, а вот назад – облом. Одна надежда, что этот хмырь высунется из дома хоть на полминуты, больше мне не понадобится, а там, прикрываясь возможной, ВОЗМОЖНОЙ, суетой, удастся уйти. Или нет, тут уж как карта ляжет.
Черт, и откуда их столько набежало! Да ещё столько... нерусских. Я по-английски ни бельмеса, но уж узнать эту мову проблем не составляет. Хотя это ни о чем не говорит – на аглицком сейчас большая часть населения земного шарика балакает. Даже у нас стало проблематично встретить надписи на русском, куда ни глянь: "Hotel" да "Shop". Но, учитывая то, что мне напоследок рассказал Яр, картина вырисовывается довольно интересная.
Мало для кого является секретом, что за вторжением американцев в Афганистан скрывается желание контролировать маковые плантации и, соответственно, поток героина. С Колумбией прокатил более мягкий вариант, а вот гордые арабы не склонили головы. В принципе, на Афган мне плевать, но вот на поток наркоты, хлынувший в Россию через Таджикистан, нет. И, соответственно, на кучу бабла, уплывающего из моей страны в Штаты. А насчёт наводнивших улицы наркоманов, я полностью согласен с правозащитниками: это больные люди и их надо лечить. Даже знаю превосходное лекарство – пуля в голову. Привыкли, блин: залез этот "больной" в квартиру и, если хозяев не оказалось, то просто украл, а вот если кто-то есть, то дело закончится, скорее всего, трупом. И что наш суд, "самый гуманный в мире"? На принудительное лечение отправит и этим ограничится. Да пошли они в то самое место, на котором сидим!
Так, ладно, куда-то меня не туда понесло. Хрен с ними, наркоманами, пусть травятся, может, передохнут быстрей. Так сказать, естественный отбор в действии. А мне сейчас не до них. Вон моя цель, из дома носа не высунет. Один из многих банкиров, который занимается отмыванием тех самых денег, для их последующей отправки в Штаты. И на которого меня натравил Ярослав. Вот ведь нехороший человек, знает же, что для меня слово "банкир", то же самое, что для бультерьера команда "фас!". Потому и решил использовать хоть маленький, но шанс, выполнить задание, которое сам же с успехом провалил.
– Мы его уже дважды пытались достать, только все без толку. Единственно, чего добились, так это того, что он перебрался в загородный особняк, – сокрушённо признался Яр. – Охрана у него дай боже – там и наши спецы, и забугорные. Глаз с него не спускают.
– И ты хочешь, чтобы я, в одиночку, сделал то, что оказалось не под силу четырём опытным бойцам? – надеюсь, он уловил сарказм, звучащий в моем голосе. – Если это шутка, то довольно неудачная.
– Какое самомнение! Нет, конечно. Нам не хватает ещё одного человека для полноценной боевой "пятёрки". Да и банкир этот вот где сидит, – мой друг похлопал ладонью по шее. – Ты думаешь, деньги оседают на Западе? Ага, щас! Нет, с большей частью так и происходит, но вот остатки, а их не мало, поверь, идут на постепенное уничтожение России. Финансирование правозащитных организаций, оппозиционеров вроде Мемцова, проплата всяким мудакам типа Сердюченко – это всего лишь малая часть. Это как в девяностые, когда нас заставили утилизировать ракеты. Не было у нищей страны на это денег, так "добренькая" Америка профинансировала, а Борька и сотоварищи на этом ещё и неплохо нажились.
– Не надо меня агитировать, я же тебе говорил, что...
– Знаю, тебе наплевать, – перебил меня Яр. – Только прости, не поверю. Ты же не дурак и прекрасно понимаешь, что смерть твоей жены неразрывно связана с беспределом, царящим в нашей стране. Ладно, грохнул ты гендиректора и коллекторов. А что дальше? Их места займут другие и все вернётся на круги своя. Уже вернулось. И получается, что жена твоя умерла впустую. Нельзя останавливаться, только в этом залог победы. Хочешь, чтобы ее помнили, чтобы имя Жанна внушало ужас тем, кто попытается сотворить подобное с кем-нибудь ещё? Тогда действуй, хоть в одиночку, хоть с единомышленниками. А их в России не так уж и мало. С некоторыми ты успел познакомиться и даже повоевать совсем недавно. Именно повоевать, потому что то, что сейчас происходит, иначе как войной не назовёшь. Освободительной. Такой же, какую вели наши деды в сороковые годы прошлого века. Только враг в страну вошёл не бряцая оружием, а соря деньгами, обещая невиданные до этого свободы, чуть ли не рай на земле. И люди, понукаемые представителями "антелигенции", их приняли.
Ладно бы одно государство творило беспредел. Так ведь в стране появилась и другая сила. Точнее она была давно, но именно сейчас начала выползать на передний план, отодвигая всех и каждого. Организация, позиционирующая себя преемницей некогда всемогущего КГБ. Очередная ложь. Если в ней и состоят бывшие безопасники, то отморозки ещё те. Но люди, истосковавшиеся по порядку, законности, справедливости, верят им. Ждут возврата к прошлому. Чего, разумеется, в планах этих сук нет и быть не может. Всё вновь замешано на бабках. Как всегда. Точно – суки!..
Ярослав разошёлся не на шутку, произнося каждое слово, словно вбивая гвоздь. Видимо накипело, вот и выплёскивал, забыв об осторожности. А я слушал и выводы, к которым приводили его слова, меня, мягко говоря, напрягали. Кажется, меня угораздило попасть в одну из, скорее всего, многих ячеек новых революционеров. Или, как их называют СМИ, террористов. Приходилось слышать о них краем уха, но чтобы встретиться, да ещё узнать, что среди них окажется мой друг – этого я и предположить не мог. Теперь остаётся решить, по пути мне с ними или нет.
В одном Яр был прав – я действительно хотел, чтобы о Жанне знали все, чтобы помнили, чтобы сволочи тряслись от ужаса. Чтобы знали, с кого все началось. И, благодаря вот этим ребятам, у меня появился шанс воплотить свою мечту в жизнь. Но это позже, а пока... Пора вызывать ребят.
Глава десятая.
Есть у меня одна задумка, как если уж и не выманить этого товарища из дома, то хотя бы ненадолго отвлечь внимание охраны. Получится или нет – это уже другой вопрос, точно знаю одно: так проводить время можно хоть до китайской пасхи. Дело с места не сдвинется. А шанс, хоть и маленький, всё равно останется шансом. И к тому же, чем я рискую? Могу провалить задание? Так оно по любому будет провалено, если я ничего не предприму ещё два-три дня. Либо замёрзну на фиг, либо меня засекут. И всё, как говорится, в моём доме будет играть музыка, только я её не услышу. Хотя о чём это я? У меня и дома-то нет, так что "переживу" без музыки.
Опять нездоровая ирония прёт. Чёрт, я не только стал жестоким до жути, но и циничным по отношению, в том числе, и к себе. В первую очередь к себе. Так вот в чём дело! Как же я раньше этого не понял? Хотя, наверное, понял, точнее, знал с самого начала, только не признавался. А ведь это всё расставляет по своим местам, даёт объяснение всем поступкам, и не надуманное, а самое что ни на есть настоящее. Реальное.
Я ненавижу и презираю самого себя за то, что случилось. За свою слабость, безвольность, бесхребетность. За то, что не смог защитить единственного человека, который мне доверял целиком и полностью. Свою жену. И убивая других, медленно уничтожаю самого себя. Что моя душа, которая, как бы я это не отрицал, всё ещё жива, просто вопит от боли, не желая примириться с потерей. Что меня тянет туда, к ней, к моей жене, которая по-прежнему остаётся для меня той единственной и неповторимой, которая одна и на всю жизнь. Что я, как и прежде, мечтаю подхватить её на руки, прижать к себе, растворить внутри, чтобы она уже никогда и никуда не смогла уйти, оставить меня одного. Я хочу этого и, страдая от невозможности вновь обрести то, что потерял, причиняю боль другим.
Ладно, хватит распускать нюни. Всё это лирика, которой больше нет места в моей жизни. А есть огромный, трёхэтажный особняк, в котором безвылазно скрывается ещё дышащий труп и моя задача сделать всё, чтобы он как можно быстрей прекратил дышать. И выдумывать ничего сложного не надо, обойдёмся банальным поджогом. А почему бы и нет? Вон, примыкающий к забору сторожевой домик идеально подходит для этой цели. Судя по цвету брёвен, построен не позднее этой весны, а значит, за лето смола выступила наружу, словно умоляя, чтобы к ней поднесли спичку. Ну и решающий фактор: ветер, бросающий порывы в сторону особняка. Остаётся надеяться, что он не переменится в нужный момент. Ладно, нечего накручивать себя раньше времени. Как говорится, будем посмотреть.
Достал из кармана сотовый и, не глядя на экран, отбил сообщение: "Папе легче. Есть надежда на полное выздоровление". Всё, дело сделано, остаётся ждать Яра с парнями. А я пока займусь приготовлением горючей смеси. Все необходимые ингредиенты у меня есть в аптечке. Те, кто хоть немного знаком с основами химии, уже поняли, о чем я. Да-да, глицерин и марганец. Простенько, но со вкусом, и жара вполне хватит, чтобы просмолённые брёвна вспыхнули факелом. Эх, вдобавок к ветру ещё бы и лёгкий, моросящий дождик, вообще было бы замечательно. А пока время есть, почитаю. Достав из вещмешка отданную мне Яром тетрадь, раскрыл и погрузился в чтение.
