Текст книги "Очерки современной бурсы"

Автор книги: Алексей Чертков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

БЛАГОСЛОВЕНИЕ НА БРАК

Дружба с Машей продолжалась. Теперь Андрей не мыслил себе другой подруги жизни, кроме нее. Но стипендии студента академии было явно недостаточно для того, чтобы содержать семью. Кроме того, была угроза, что в больнице у Маши узнают, что она замужем за будущим попом, и ей придется оставить работу.

Опасения эти оказались основательными. Посещения лавры и дружба Маши с Андреем не остались незамеченными на работе. С Машей беседовал секретарь партийной организации больницы. Девушка сказала правду. Тогда секретарь спросил, верит ли она в бога. Маша ответила утвердительно.

Машу старались разубедить. Это было тягостно для девушки. Андрей понял, что надо действовать. Нельзя допускать, чтобы Машу сбили с того пути, на который она встала. Он предложил Маше пожениться и уйти с работы.

– А на что мы с тобой жить будем? – спросила Маша.

– Я попрошу, чтобы меня до окончания академии посвятили во дьякона и назначили на приход.

– Решай сам. Это, конечно, было бы лучше. Мне сейчас очень трудно…

По правилам духовной школы, если воспитанник собирался до окончания ее вступать в брак, нужно было испрашивать благословение у самого патриарха.

Андрей направился к ректору. Тот принял юношу в своем кабинете.

– Благословите, отец ректор! – начал Андрей.

– Бог благословит! – осенил его крестным знамением ректор. – Зачем пожаловали?

– Отец ректор! Припадая к стопам вашим, прошу благословения на вступление в законный брак, – выпалил Андрей.

Ректор немного удивился.

– Что за спешка? Уж не случилось ли с вами, Смирнов, чего-либо предосудительного?

Андрей вспыхнул: он понял намек ректора. В семинарии и академии бывали случаи, когда кто-либо из воспитанников духовных школ в своих отношениях с девушками заходил слишком далеко. В этих случаях, чтобы избежать скандала, начальство не только разрешало, но само предписывало под угрозой исключения загладить грех браком.

– Разумеется, нет, отец ректор!

– Тогда вы можете подождать до конца курса. Вам осталось меньше года. Все-таки семья – дело серьезное. Не помешала бы она занятиям.

Андрей объяснил ректору положение, которое сложилось у Маши на работе. Ректор одобрительно закивал головой.

– Вы правы, Смирнов. Коль скоро вы решили на ней жениться, то в данной ситуации медлить нельзя. Ее могут отвратить от вас злые люди. Да и незачем подвергать ее лишним душевным мучениям. А она верующая?

Андрей рассказал ректору историю их знакомства и дружбы.

– Хорошо. Пишите прошение на имя патриарха. Я лично передам ваше прошение святейшему. Думаю, он против не будет. Как только мы получим его благословение, поставим вас в известность и можете с богом жениться. Только попрошу вас, приведите, пожалуйста, вашу невесту ко мне. Я хочу побеседовать с нею.

Андрей передал Маше пожелание ректора. Она не сразу, но согласилась.

На другой день вечером они постучались в двери личных апартаментов всесильного владыки академии. На стук вышла горничная. Андрей попросил доложить о себе. Через минуту навстречу им вышел ректор. Он был одет по-домашнему, в одном подряснике. Андрей и Маша подошли под благословение. Ректор милостиво пригласил их зайти к себе.

За столом сидела матушка отца ректора – пожилая дама интеллигентного вида. В другой комнате играл на пианино их сын – студент консерватории.

Матушка пригласила Машу и Андрея за стол. Завязалась непринужденная беседа. Ректор и его супруга интересовались Машей, ее семьей, работой. Видно было, что избранница Андрея произвела на них благоприятное впечатление. Постепенно разговор перешел на будущее Андрея и Маши. Ректор поинтересовался, на что они будут жить до окончания юношей академии.

Андрей попросил ректора помочь устроиться на приход дьяконом, чтобы совмещать службу с учебой.

– На это мы идем неохотно, – ответил ректор. – Но вам осталось учиться меньше года, студент вы хороший да и будущая матушка ваша мне нравится. Я поговорю со святейшим патриархом. Пишите второе прошение: о посвящении вас после свадьбы в сан дьякона и о назначении на приход. Я их передам патриарху на ближайшей аудиенции…

Андрей и Маша покинули покои ректора.

Через неделю помощник инспектора пригласил Андрея к ректору. С трепетом душевным переступил Андрей порог ректорского кабинета. Заметив молодого человека, ректор сказал:

– Могу вас обрадовать. Получено благословение святейшего патриарха на ваше вступление в брак и на рукоположение. Святейший, по моему представлению, милостиво отнесся ко всем вашим просьбам. Он выразил желание самолично посвятить вас – это величайшая честь! Видите, как все хорошо уладилось. Примерным студентам мы всегда идем навстречу.

– Не знаю, как и благодарить вас, отец ректор.

– Бога благодарите и святейшего патриарха, – деланно скромно произнес ректор. – Я выполняю лишь свой долг…

Обрадованный Андрей побежал рассказывать о своих новостях товарищам. Те поздравили его.

– Счастливчик ты, Андрюшка. Если сам патриарх будет посвящать, не миновать тебе хорошего прихода. Патриарх следит за тем, чтобы рукоположенные им самим были хорошо устроены.

Вечером Андрей поделился своей радостью с Машей. Было решено, что Маша уйдет с работы, зарегистрируются они перед самыми рождественскими каникулами в Загорске, а венчаться будут после праздником на родине Андрея.

Жизнь Андрея устраивалась, будущее рисовалось ему в радужных красках, и он благодарил бога, что все так хорошо получалось. Он приписывал свое счастье промыслу божию. А поэтому религиозные чувства вновь взяли верх над сомнениями.

ПОСВЯЩЕНИЕ

Позади осталась свадьба. Молодые вернулись в Загорск. Андрей переселился к Маше, в ее комнатку, казавшуюся ему еще милей после казенной обстановки в академии.

Приближалось посвящение во дьякона. Его должен был совершать, как и намечалось раньше, сам патриарх в своем патриаршем соборе.

К этому дню Андрей тщательно готовился. В последнюю неделю он наложил на себя пост, много молился, старался избегать «суетных» разговоров и смеха, предавался богомыслию.

Андрею представлялось, что посвящение – это обряд, во время которого на него снизойдет особая, обновляющая человека сила божия. Именно так рисовали перед бурсаками благодать священства в академии.

Монастырский портной сшил по заказу молодого человека рясу и подрясник, а в монастырской лавке, где монахи торговали всяческой церковной утварью, Андрей купил себе служебник с требником.

Вечером, накануне великого для себя дня, Андрей прочитал особое правило пред причащением, ибо сразу после совершения таинства он должен был вместе со всеми священнослужителями, участвующими в богослужении, причаститься «святых тайн».

Рано утром Андрей поднялся с постели. Помолясь, они вместе с Машей отправились в Москву. В патриарший собор супруги приехали рано, задолго до начала обедни. Андрей помог жене выбрать место, с которого она могла бы видеть всю службу и обряд посвящения, а сам отправился в алтарь.

Поклонившись престолу, он разыскал настоятеля собора – отца протопресвитера и представился ему.

Тот благосклонно принял молодого кандидата во дьякона и отправил его на исповедь к одному из соборных священников. По церковным правилам, в день посвящения нужно исповедаться за всю жизнь, очистить себя от всех грехов, чтобы предстать перед престолом божиим чистым, как ангел. Зная об этом, Андрей тщательно готовился к исповеди, переворошил память, стараясь вспомнить даже мельчайшие грехи.

Священник, к которому направил его протопресвитер, видимо, привык к своим обязанностям исповедника. Для него это было обычным делом. Поэтому он отвел Андрея в сторону, быстро и небрежно пробубнил положенные молитвы и спросил:

– В чем грешны?

Андрей начал от Адама. Старался вспомнить все до единого грешки, начиная с детства. Священник нетерпеливо прервал его:

– Не говорите ерунду. Исповедуйтесь в самом главном, мне некогда. Вот-вот должен приехать святейший патриарх, а мне надо еще успеть привести вас к присяге.

Андрей выложил самые главные грехи.

– Хорошо, – проговорил священник, поспешно накрывая Андрея епитрахилью. – Господь и бог наш Иисус Христос благодатию и щедротами своего человеколюбия да простит ти чадо… как зовут?.. чадо Андрей, вся прегрешения твоя, и аз, недостойный иерей, властию его мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих во имя отца и сына и святаго духа… Теперь повторяйте за мной!

Андрей, как попугай, быстро и невнятно повторял слова присяги.

– Все, – облегченно вздохнув, сказал священник.

Подготовка к посвящению была закончена. Под звон колоколов прибыл в собор сам святейший. Началась обедня. Даже привычного к архиерейской службе Андрея поразили ее пышность, торжественность. При мысли, что он вскоре впервые в жизни войдет через царские врата и предстанет к престолу, возле которого стоит сам святейший, его одолел страх.

И вот наступила эта минута. Он стоит перед амвоном. По обе стороны от него – два патриарших иподьякона. Перед Андреем зияет отверстие царских врат. По левой стороне престола на мягком кресле воссел патриарх, готовый произвести его в первую степень священства. Секунды тишины – и вдруг началось.

– Повели!

– Повелите!

– Повели, святейший владыко!

Андрея подтолкнули, и он, перекрестившись и забыв о всем земном, вошел в царские врага…

При пении духовенства и двух хоров он начал трижды обходить престол, целуя его углы и заканчивая круг земным поклоном престолу и патриарху. Затем Андрей стал на правое колено возле престола, положил на него обе руки и замер. Наступала минута таинства… Патриарх медленно встал, подошел к нему, положил на его голову руки и начал читать:

– Божественная благодать, всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая, проручествует Андрея благоговейнейшего иподиакона во диакона. Помолимся убо о нем, да приидет на него благодать всесвятого духа.

В ответ зазвучало троекратное пение духовенства:

– Господи помилуй, господи помилуй, го-о-спо-ди помилуй.

Патриарх вполголоса читает молитвы, а хор медленно и заунывно поет по-гречески:

– Кирие элейсон, кирие элейсон, кирие элейсон…

Посвящение окончено. Патриарх надевает на Андрея дьяконские одежды: теперь он уже не просто Андрей, а отец Андрей, дьякон.

– Ну, поздравляю тебя, – сказал патриарх, когда Андрей подошел к нему под благословение. – Теперь ты дьякон. Исполнилось твое желание. Я уверен, будешь хорошим священнослужителем. Помню о твоей просьбе о назначении на приход. Отец протопресвитер в ближайшее время вызовет тебя, как только в Москве освободится место, и даст назначение.

– Спасибо, ваше святейшество, от души благодарю вас! – воскликнул Андрей и облобызал патриаршую десницу.

После обедни Андрею пришлось в первый раз в жизни «потреблять святые тайны» – допивать из чаши то, что осталось в ней после причащения верующих и духовенства. С благоговением взял он в руки чашу и допил ее содержимое, твердо веря, что это кровь Христова. Однако тут случилось нечто для него неожиданное: чаша была большой, рассчитанной на много священнослужителей и причастников, вина туда вливали много, и Андрей с непривычки захмелел от «Христовой» крови.

Так закончился этот знаменательный для него обряд. Выйдя из алтаря, он в рясе подошел к ожидавшей его Маше. Она от души поздравила мужа, и они направились домой.

НА ПРИХОДЕ

Через две недели в академию пришла телеграмма: отца Андрея Смирнова вызывали в патриархию.

Отпросившись с занятий, Андрей отправился в Москву. Там он разыскал помещение патриархии, где его любезно встретил протопресвитер.

– Отец дьякон, – сказал он, – вы просили назначить вас на приход. Святейший патриарх уважил вашу просьбу и назначил в храм…

Протопресвитер назвал церковь.

– Там сейчас нет дьякона, они будут вам рады. Вы служить-то умеете?

Андрей объяснил протопресвитеру, что с детства прислуживал в соборе, знает службу чуть ли не наизусть.

– Хорошо, – сказал протопресвитер. – На приходе вы все еще лучше усвоите. Вот вам указ патриарха, приезжайте к настоятелю храма, представьтесь ему и приступайте к своим обязанностям.

Поблагодарив протопресвитера, Андрей поехал разыскивать церковь.

Храм, куда его назначили, оказался большим, красивым, и Андрей обрадовался, что его назначили именно сюда.

Андрей представился и объяснил, что ему нужно видеть настоятеля. Оказалось, что настоятель бывает в храме только в субботние и воскресные дни да в большие церковные праздники, а остальное время живет на даче под Москвой.

Ехать пришлось довольно далеко. Выйдя из автобуса на конечной остановке, Андрей должен был пройти пешком еще порядочное расстояние.

«Бедный отец Гавриил, – подумал Андрей. – Далековато ему приходится ходить. В его возрасте это нелегко!»

Подойдя к даче, он понял, что ошибся, жалея настоятеля. Возле большой дачи, немного поодаль, виднелся каменный гараж. У отца настоятеля, значит, была своя машина.

На калитке дьякон увидел надпись: «Во дворе злая собака!» Пришлось звонить. На звонок вышла какая-то женщина, видом своим напоминавшая монашку, и справилась, кто и зачем пожаловал. Андрей представился. Женщина пропустила его и повела в апартаменты его будущего начальника. Они поразили его роскошью и безвкусицей. Чувствовалось, что живет тут пресыщенный человек, не знающий, что бы еще приобрести.

Дьякона пригласили пройти в кабинет настоятеля. Это был худой, с болезненной внешностью старик. Одет он был в толстовку и брюки.

– Благословите, отец Гавриил, – смиренно сказал Андрей. – Я ваш новый дьякон.

Священник благословил его.

– Очень приятно, отец дьякон. Покажите ваши документы.

Андрей протянул патриарший указ и свой паспорт. Отец Гавриил внимательно прочитал документы, но лицо его осталось по-прежнему бесстрастным.

– Что же, – сказал он, – хорошо, что вас к нам назначили. От нас ушел прежний дьякон. Мы его вынуждены были отослать: слишком он был строптивым и не ладил с причтом. Назначение устраивает, по-видимому, и вас, устроит оно и нас. Вам оно поможет с материальной стороны, нам облегчит службу: одно дело служить одному священнику, другое дело, когда есть дьякон. Это легче.

– Разумеется, – поддакнул Андрей.

– Теперь давайте обговорим денежную сторону. У нас есть вакансия штатного дьякона. Однако на нее мы вас не возьмем, говорю прямо. Во-первых, мы должны к вам приглядеться. Во-вторых, постоянно вы у нас не останетесь. Окончите академию и станете священником. Выходит, у нас вы временно, и нет необходимости зачислять вас в штат. В-третьих, нам нужен настоящий дьякон, с голосом. Вижу, вы таковым не обладаете. Поэтому вы будете получать у нас не обычную дьяконскую долю, а со службы. Отслужили всенощную – получайте десять рублей, отслужили обедню – получайте еще десятку. Вот все, что мы можем вам предложить. Если вас это не устраивает, идите в патриархию и отказывайтесь.

Прося о назначении на приход, Андрей не собирался «заламывать» цену. Поэтому он согласился.

– Спасибо, отец Гавриил, я согласен с вашими предложениями, – поблагодарил настоятеля Андрей.

– Тогда в субботу вы должны быть у нас ко всенощной.

На этом аудиенция кончилась. Андрей уехал к себе в Загорск.

Дома он рассказал Маше о своем назначении и о тех материальных перспективах, которые оно сулило. По их совместному подсчету оказалось, что ежемесячный доход Андрея плюс стипендия в академии позволят им сводить концы с концами.

ПЕРВЫЙ УРОК

Духовенство храма встретило нового дьякона настороженно, внимательно наблюдало за ним, умеет ли он служить. Когда Андрей отслужил первую всенощную без единой ошибки, настоятель отметил это.

– Смотрите, отцы, – сказал он в присутствии Андрея причту, – новый отец дьякон прекрасно служит.

Причту нечего было возразить. Одни ограничились молчаливым согласием с настоятелем, другие начали льстить Андрею.

– Молодец, отец дьякон, – расточал похвалы отец Виталий Одрин. – Такого дьякона поискать! Смиренный и кроткий!

– Сразу чувствуется академическая подготовка, – вторил ему отец Кирилл Мещеряков, единственный священник в храме, имевший академическое образование. – Все-таки академия дает много. Разница между семинаристом и академиком очевидна.

Андрею было приятно такое признание его умения служить. Самое же приятное было то, что и верующим он понравился. После первых же служб старушки, умиленно поглядывавшие на молодого дьякона, начали подходить к нему, расспрашивать обо всем, что касалось его личной жизни, расточали похвалы.

Первая настороженность со стороны духовенства вскоре сменилась довольно благожелательным к нему отношением. Это произошло сразу, как только батюшки узнали, что отец Андрей не вошел в штат и получает не дьяконскую долю из братской кружки, а от церковного ящика.

Только тут Андрей сообразил, в чем дело. Духовенство находилось не на твердом окладе, а на доходах. Последнее означало, что их денежное вознаграждение складывалось из того, что собиралось за неделю, за месяц от приношений верующих. Каждое воскресенье после поздней обедни и окончания всех треб – крестин, венчаний, похорон – содержимое сейфа высыпалось на стол. Деньги считали все члены причта, кроме Андрея. Общая сумма делилась на части. В храме было пять священников и одна дьяконская вакансия. Деньги делились на семнадцать частей, ибо каждый священник получал три доли от общего дохода причта, а дьякон – две. Поскольку Андрей в штате не числился, то его две доли священники распределяли между собой. Чему они были равны, Андрей не знал да и не интересовался на первых порах.

Молодой дьякон вкладывал в службу всю душу, чувствуя себя ходатаем перед богом за людей, которые ему, Андрею, поручали свои невзгоды, горести и заботы. Он приносил людские просьбы богу. Славословя бога, он молился за людей, а молясь за них, прославлял господа.

Особенно нравилось Андрею отпевать умерших, ибо он верил, что его скромная молитва поможет умилостивить бога и облегчить посмертную судьбу тех, кто уже сам не мог молиться. Нравилось ему служить и панихиды – богослужения об усопших, имена которых молитвенно вспоминают благочестивые родственники. С ревностью неофита он вычитывал каждое имя в поданных записках.

Он был крайне удивлен, заметив, что все священники храма небрежно относятся к чтению этих записок, за которые, кстати сказать, верующие платили большие деньги, составлявшие одну из основных статей доходов причта.

В каждой из записок было по нескольку десятков имен, многие из них повторялись. Но за именем стояли людское горе, слезы, надежды родственников, и Андрей, понимая этих людей, старался отдавать всего себя молитвам.

Вскоре после назначения Андрею пришлось служить панихиду с отцом Кириллом Мещеряковым. Был воскресный день. Все утомились после двух литургий. А тут еще панихида с тысячами имен умерших. Священники в алтаре торговались между собой, кому идти служить. В конце концов выбор настоятеля пал на отца Кирилла. Недовольный Мещеряков небрежно надел епитрахиль и ризу, взял в руку кадило и вместе с новым дьяконом отправился к поминальному заупокойному столику.

Началось чтение записок. Их должен был читать кто-то один: священник или дьякон, так, чтобы было слышно каждое имя. Но чтобы не затягивать панихиду, отец Кирилл распорядился раздать записки себе, Андрею, двум псаломщикам, певчим и даже уборщицам.

Началась какофония: десять человек читали одновременно, и ни одного имени разобрать было невозможно.

– Отец дьякон! – шепнул Андрею отец Кирилл. – Вы что же вздумали все имена подряд читать? Этак мы до вечера не кончим. Я есть хочу. У меня больной желудок, я не могу поздно обедать. Смотрите, как я делаю…

Андрей скосил глаза. Отец Кирилл действовал ловко: читал два-три первых имени и откладывал записку в сторону.

– И ты твори такожде! – наставительно шепнул Андрею отец Кирилл.

– Не могу, батюшка, – ответил Андрей.

– Ну и дурак! – ответил вполголоса священник и продолжал: – И помяни, господи, усопших рабов твоих Петра, Зинаиду, Дарию, Симеона, Григория…

Андрей оглянулся. Все, участвующие в чтении, поступали, как отец Кирилл. Особенно ловко действовала уборщица Маруся. Та вообще щелкала записки, как орехи: не успеет взять, готово – прочла. Она почти не смотрела в них, а, воздев глаза к небу, бормотала что-то.

– Что смотришь на Марусю, дьякон? – снова обратился отец Кирилл к Андрею. – Ловко читает? А она неграмотная! Учись у нее…

После панихиды, когда все, кроме настоятеля, который обедал в отдельной от причта комнате, собрались за столом, Андрей обратился к отцу Кириллу:

– Батюшка, я так не могу поступать. Люди просят нас молиться, деньги за это платят, а мы, выходит, их обманываем?

– Почему обманываем? Зачем такие слова произносить? Мы просто ускоряем службу.

– Но имен-то мы не читаем?

– А к чему их все читать? Важно создать видимость перед народом. Важно, чтобы люди были довольны и нареканий на нас не было.

– Но мы же не молимся за большинство умерших.

– Верно. Но господь всеведущ. Он знает, что за тех, кого мы пропустили, родственники хотели помолиться. И он помилует их…

– Тогда зачем все эти панихиды?

– Для успокоения совести верующих… Да и нам они доход дают, отец дьякон. Попадете на братскую кружку, все поймете, – рассмеялся отец Кирилл.

Так Андрею был преподан первый урок службы в храме. Первый, но далеко не последний.