Текст книги "Душа Зоны (СИ)"

Автор книги: Алексей Абвов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Абвов Алексей Сергеевич
Сталкер-2-5. Душа Зоны

Сталкер-2-5. Душа Зоны.

Пролог.

Ментальное чутьё уловило наряду с сосредоточенным пыхтением вокруг чего-то непонятного Сидоровича и присутствие в деревне новичков постороннего. Кто такой, откуда взялся? Интересно. Переглянувшись с сопровождавшей меня Ларисой, молча свернули с основной дороги в ту сторону. Поверхность земли частично оттаяла, в сырой глине отпечатались чёткие следы стоптанных подошв. 'Сорок шестой размерчик', – мысленно прикинул я. Над отошедшими от изморози потемневшими домиками поднимался в небо дымок маленького костерка. Странный запах смешавшейся вместе весны и осени. Лёгкий тёплый ветерок кружит в воздухе оттаявшую и просохшую бурую листву. Лишь зимняя тишина изрядно диссонирует с тем, что мы сейчас видим.

– Бог в помощь! – Поприветствовал нас поднявшийся при нашем появлении мужик в тёмном плаще с капюшоном.

Рост за два метра, плотная жилистая фигура. Тёмные кучерявые волосы, высокий лоб, курчавая борода до груди, внимательный изучающий взгляд карих глаз. На первый взгляд – лет сорок. Вот только взгляд буквально светится мудростью жизни. Оружия при нём нет, и лишь небольшой вещмешок лежит в стороне. От него тянет заметным интересом и редкой в наши времена искренней доброжелательностью. И лишь большой простой крест на толстой цепи изрядно портит его позитивный образ в моих глазах. Служителей культа я и раньше не особо привечал, а уж теперь и подавно.

– Вы напрасно сюда забрели, батюшка, – беззлобно кинул ему. – Среди выживших старожилов здесь принято обращаться к другому божеству – Зоне, – легонько придавил смутившегося священника словами и направленными эмоциями.

В этот момент нас плавно омыло прошедшим 'вздохом Зоны' и я с изумлением отметил, что оно вызвало у гостя приятные ощущения, придав ему душевных сил и уверенности в собственной вере.

– Кто мы такие, чтобы судить о божьем творении? – Ответил мне священник, приглашая присаживаться на стоявшие рядом с костерком чурбаки, мы снова переглянулись с Ларисой, выразив на лицах искреннее недоумение.

Интересный нам попался человек. Хоть сейчас и много срочных дел, но отдыхать тоже когда-то нужно. Почему бы нам и не поговорить?

– Не так давно меня звали Отец Сергий, но вы можете величать просто Сергеем, – наконец-то представился он, когда мы уселись на предложенные места. – А забрёл я сюда, – он мне располагающе улыбнулся, – потому что стало просто некуда идти. – Мой приход отверг меня и отринул Веру, – теперь в его голосе плескалась подлинная боль.

– Разве можно отринуть Веру? – Изумлённо спросила Лариса.

– Особенно, когда её никогда и не было, лишь остаточная дань замшелой традиции, – тяжело вздохнул священник. – Это следствие моих ошибок и прегрешений, – искренне сокрушался он. – Я не нашел должных слов, чтобы спасти души своей паствы. Наверное, стоило чаще пугать их адскими муками, как делают мои коллеги по ремеслу, – ещё один тяжкий вдох сожаления.

– Вы называете их 'коллегами', а не братьями по вере? – Лариса изумилась ещё глубже.

– Именно так, – священник внимательно взглянул на неё, но я не уловил с его стороны вполне ожидаемого мужского вожделения и попыток борьбы с ним. – Многие священники, особенно в крупных городах, давно превратились в атеистов, а то и искренних почитателей Мамоны. Служение Богу и людям для них самая обычная работа. Признаться – я и сам едва не впал в подобный грех, вовремя одумавшись.

– И что же послужило тем самым толчком? – Мне вдруг стало любопытно.

– Большая Ложь! – Голос Отца Сергия резко потяжелел. – Ложь тех, кто стоит за церковью и над Верой, – он замолк, видя наши ошарашенные его словами лица. – Хоть я и обязан говорить людям то, что предписано свыше, не Богом, нет, – его лицо превратилось в каменную маску. – Вы когда-нибудь посещали действительно старые храмы? – Неожиданно спросил он, мы снова переглянулись, одновременно пожав плечами. – Все они были перестроены в конце восемнадцатого начала девятнадцатого века, – продолжил говорить он, видя появившийся интерес на наших лицах. – Я видел старые росписи, поверх которых намалевали новые образа, великолепные старые церковные предметы утвари портились новыми безрукими мастерами, дабы придать им иной смысловой вид, древние книги уничтожались или переписывались. Именно тогда по всему христианскому миру шло стремительное и бесповоротное насаждение культа распятого Христа. Одновременно у нас и у католиков, да и другие официально отколовшиеся церкви шли в ногу!

Признаться – от его откровений я впал в лёгкую прострацию, ибо они противоречили со всем, что я только знал из официальной истории.

– Э... – только и сумел вымолвить я.

– Коли вы того захотите – сможете сами во многом убедиться, – продолжил он свой рассказ. – Многие старые церкви ныне заброшены, их можно преспокойно изучать, находя в них всё больше несоответствий общепринятым догмам. Выполненные из драгоценных металлов старые церковные предметы ныне находятся в музеях и их тоже можно рассмотреть. Где поверх великолепной объёмной чеканки грубо нацарапали новые библейские сюжеты и накарябаны новые имена. Грубо выполненные распятья украсили тонко выполненные цветочные орнаменты и многое другое. Как тут не усомниться в самой Вере, когда окончательно потеряно доверие к церкви? – Тяжело выдохнул Отец Сергий.

Да уж, с такого ракурса нам раньше смотреть не доводилось. Не такое уж и далёкое прошлое оказалось покрыто мраком лжи.

– Так что же позволило вам сохранить Веру? – Поинтересовалась Лариса, немного отойдя от информационного шока.

– Душа! – Твёрдым голосом заявил священник.

– Душа?! – Одновременно переспросили мы.

– Именно Душа, – повторил он. – Пусть вы, как и многие другие, считаете её досужей выдумкой верующих и религиозных людей, но я точно знаю, что она есть у каждого развитого живого существа. А неразвитые или слаборазвитые существа имеют коллективные души. Душа – это квинтэссенция самой жизни, но смысл её существования иной, нежели смысл жизни, – слова, взгляд, ощущаемые эмоции прямо говорили нам о его твёрдой уверенности. – И забота о своей душе должна быть первой обязанностью каждого мыслящего существа, ибо она больше, чем его жизнь. Только подлинная Вера позволяет людям спасти свои души от растворения в безграничной пустоте мироздания! – Походу, сейчас я вообще потерялся, пытаясь осмыслить его слова.

– Вера во что? – У меня нашелся каверзный вопрос для него.

– А вот на этот вопрос вы сами должны найти ответ, – улыбнулся Отец Сергий. – Вот вы мне говорили о том, что здесь почитают богом Зону, – вернул он мне былую подколку. – И я вполне догадываюсь, почему. Словно примитивные дикие люди вы обожествляете неведомые силы природы, от которых напрямую зависит ваша жизнь. Но способна ли ваша Зона спасти ваши души, даровав подлинное бессмертие?

– Бессмертие... – я покатал слово на языке. – Взглянув шире, мы увидим, что и наш бренный мир далеко не бессмертен. Зато Зона вполне способна воскресить погибшего.

– Мне легко принять, что ваша Зона такое же живое существо, – нас снова одарили располагающей улыбкой. – Могучее, страшное и живое, – продолжил он говорить. – И у этого живого существа тоже есть своя душа. Но реально обожествлять её станет большой ошибкой, – уверенно заключил он.

– Так что вы предлагаете и зачем пришли сюда? – Лариса даже помотала головой, пытаясь разобраться в том, куда он нас ведёт.

– Я не предлагаю, предлагает лишь враг рода человеческого, соблазняя заблудшие души, – поправил он её. – Моё служение заключается в помощи другим людям нахождения пути к своей душе, а затем и обретении спасения. Я не искушаю других бесконечными райскими кущами и не пугаю нескончаемыми адскими муками. Каждый сам создаёт в своей душе персональный рай или ад. Подумайте над тем, как бы вы существовали бесконечно долго вместе с теми, кто сейчас вас окружает. С теми, кого вы любите и теми, кого ненавидите. Там, за рамками привычной жизни, невозможно закрыться или отстраниться. Как от других, так и от себя самого, что куда сложнее. Жизнь дана нам, чтобы мы пробудили и развили свою душу. Нашли или дали ей смысл дальнейшего существования. А возможно и для того, чтобы привести её к Богу, – закончив говорить, он чувствительно придавил нас сильными искренними эмоциями твёрдости своей Веры, а неожиданно 'вздохнувшая' Зона усилила их воздействие на нас.

Несколько минут лишь треск прогоравших дров нарушал опустившуюся тишину. Мы реально прониклись и теперь пытались разобраться в себе и нахлынувших чувствах. Есть ли та самая душа или нет её – я, пожалуй, не стану утверждать. Но слова этого странного священника действительно зародили в наши души маленькое зерно Веры. И во что оно вырастет – покажет лишь время.

– Я пришел сюда, слушая своё сердце, – Отец Сергий снова нарушил тишину. – В моей жизни раньше уже происходили подобные моменты, после которых она кардинально менялась. – Знаю – я нужен здесь. Нужен людям, а может, и кому-то ещё. И я знал, что первыми увижу именно вас, – он располагающе улыбнулся, а мы в который раз недоумённо переглянулись.

Да, такой особенный человек нам определённо пригодится. Сомневаюсь, что его мировоззрение и Вера хоть как-то соотносится с официальными догматами христианской церкви. Мало ли было в прошлом всяких еретиков и раскольников? Но не мы здесь ставим оценку разумным существам. Пусть это сделает за нас сама Зона. Вдруг ей и вправду нужен тот, кто сможет позаботиться о её душе?

Первая глава. Знакомые места и старые знакомцы.

И вот, наконец-то, мне удалось вырваться на волю. Трое суток напряженного труда без перерыва, и сутки чтобы отоспаться. Снявшим охрану с нашего участка украинским воякам выносится отдельная благодарность. Да, они благоразумно подозревали, чем может закончиться наше заточение в 'пузыре света', да и вряд ли ожидали, что внутри кто-то может выжить. Порадовала и скорость реакции на изменение событий. Пока доложили наверх, пока там приняли решение и спустили команду, пока собрались и выдвинулись, как раз и прошла пара суток, за которые мы скупили всё продовольствие во всех окрестных магазинах и оптовых базах. Повезло договориться с ближайшим к нам сельскохозяйственным предприятием. Мы выкупили разом весь урожай пшеницы, кукурузы, подсолнечника и даже корнеплодов с индивидуальных огородов селян. Пару суток без перерыва я занимался проводкой грузовиков тайными тропами от 'Старого кордона' через 'Тёмную долину' к нашей деревне, благо закупками и погрузкой занимались другие. Ребята предлагали катить напрямик через замёрзшее болото, но следы. Позже ведь точно будут разбираться, кто здесь так сильно суетился. Как с одной стороны – так и с другой. И им останется только бессильно скрипеть зубами, уткнувшись лбом в пространственную аномалию и тайную тропу, ведущую в гиблые края с нереально высоким психическим излучением. Я предпочёл перестраховаться. Лариса захотела размяться и проверить свои способности за пределами Зоны. А для солидности нашу колонну грузовиков сопровождал трофейный американский броневик, добавляя весомых аргументов при заключении коммерческих сделок. Я немного опасался возможного уменьшения нашей численности. Думал, что наш коллектив захотят покинуть артельщики и техники, после того, как я выплатил им зарплату хрустящими зелёными бумажками. Им же оставшиеся на 'большой земле' семьи нужно содержать. Однако все вернулись обратно, даже зная о возможной войне через год. Вместе гораздо интереснее и перспективнее. Кто-то подумывал сюда и семьи пригласить, но другие им подсказали, что это будет плохой идеей. Вот отдельных старых товарищей и коллег по работе можно. Но и им сначала придётся пройти серьёзную проверку у наших менталистов, а затем выдержать вхождение в сложившийся коллектив. Тем не менее, редкие весточки были отправлены. И когда мы уже почти все выдохлись от непрекращающегося транспортного марафона, наконец-то зашевелились вояки, выдвинувшись в сторону неохраняемого периметра большими силами. Я насчитал шесть танков, дюжину БМП-шек, пятнадцать крытых грузовиков и одиннадцать бронированных джипов с пулемётными турелями. Да и контингент совсем не тот, какой был до прежних событий. Сборная солянка из Европы – поляки, чехи, румыны и прочие младоевропейцы под командованием американских офицеров. К украинцам у нынешних хозяев их страны больше доверия не было. Воевать с ними желание отсутствовало. Зачем? Перебьём этих – новых дураков пригонят. Да и войну с Зоной раньше срока спровоцируем. Заняв опустевший блокпост, пришлые вояки решительно двинулись дальше по мосту через реку. Добрались до опустевшей вертолётной площадки, явно рассчитывая там чем-то поживиться, затем рванули к деревне новичков, отправив разведчиков на паре джипов к АТП по нашим хорошо накатанным следам. Там-то их машины и заглохли. Я наблюдал резко оборвавшуюся суету и паническое бегство. Аномалия в тоннеле снова проснулась, 'порадовав' округу слабеньким 'психическим выбросом'. Им и его хватило, чтобы глубоко проникнуться вплоть до мокрых штанов. Следом за ними сбежал карательный отряд и из пустой деревни новичков. Наверняка искали вход в берлогу Сидоровича, закономерно обломавшись. На вертолётной площадке пришлые вояки задержались чуть дольше, но тоже решили напрасно не гневить Зону своим присутствием, откатившись за внешний блокпост. Ну а мы, после того, как чуток спала активность аномалии, утащили к себе неплохие бронированные джипы и собрали брошенное в панике оружие. Вояки из младоевропейцев оказались ещё те. Добыча с них так себе – старое оружие ещё советского производства. Порадовал лишь большой запас пулемётных патронов, оставшийся в машинах.

Позже, отоспавшись, узнал от наших разведчиков последние известия. Периметром пришлые вояки серьёзно озадачились. Пустили патрули на джипах по внешней стороне, тянули провода и монтировали какую-то хитрую электронику на столбах. Пригнали строительную бригаду с кранами с самосвалами, подтянули домики-времянки на колёсах, расположив бронетехнику неподалёку от блокпоста. Туда же приземлилась и парочка ударных вертолётов. Спустили в реку несколько бронированных катеров с крупнокалиберными пулемётами, собираясь вскоре пустить патрули и по воде. Обустраиваются всерьёз и надолго. В глубину же Зоны больше не суются, переваривая первые впечатления. Запустили беспилотный разведчик в нашем направлении, но тот угодил в стенку пространственной аномалии, сгорев в перелеске. Мы подождём, пока суета успокоится, после чего попытаемся установить с хозяевами блокпоста контакт. Возможно, удастся полюбовно договориться и наладить взаимовыгодное сотрудничество. В подобное верится слабо, но вдруг?

А теперь я удаляюсь от нашего края к центру Зоны в гордом одиночестве. Приятно греет ласковое солнышко, однако осень прочно захватила землю. Лес ещё шелестит желтыми, рыжими и бурыми листьями кое-где проглядывает последняя зелень. Мне нужно посетить несколько отдалённых мест, передать кое-кому весточки и посмотреть своими глазами, что там твориться. Да и просто прогуляться хочется. Сколько можно сидеть на одном месте? Отоспавшаяся и отошедшая от боёв Вика захотела было составить мне компанию, но я нашел ей другое занятие. Пусть пробежится до генерала Воронина. Пора устанавливать с 'Долгом' более плотное сотрудничество. Я же планировал дойти до 'Бара' на обратном пути.

Благополучно прошел тайной тропой на 'Агропром', вспоминая уже подзабытые впечатления от неё. Раньше она почти не ощущалась, зато теперь стала легонько давить на мозги, пробивая даже мою защиту. Или я просто отвык? Когда проводил грузовики, постоянно удерживал ровный уверенный эмоциональный настрой, а теперь расслабился и раскрылся. Вот ментальная защита и ослабла. Учту на будущее.

В сырой земле у дороги видны свежие следы крупной химеры. Обострив ментальное чутьё, попытался нащупать её. Что-то такое есть поблизости, но активность совсем слабая. Спит. Её нужно ловить ночью. Да и зачем она мне, собственно? Поиграть, подурачится, почесать за ушком как кошку? А ведь действительно хочется. Соскучился за пару лет в 'пузыре Тьмы'. Ещё вернусь.

От бывшего научного комплекса отчётливо 'воняет' игроками. И их там много. Сотни. Сделавшись невидимкой, осторожно пробрался через охранные посты, вдруг увижу кого-то знакомого. Увы – сплошь непонятные личности. Злые и голодные. Не в прямом смысле, конечно. Какая-то еда у них имелась, зато желание хорошенько поживиться за счёт других им малость пообломали. И сейчас они выясняли, кто в этом виноват, и что дальше делать.

– А я тебе говорю – надо срочно прибирать к рукам новые территории! – Эмоционально давил на крепкого мужичка в телогрейке солидно выглядящий игрок в доработанном бронекостюме 'Рейд-3'. – И плевать, что те районы формально принадлежат старым кланам. Где они теперь? – Я всё же пробрался внутрь здания и нашел местное командование, решив подслушать их разговоры.

– Мало настрелялся? – Спросил мужик в телогрейке полным ехидства тоном, потянувшись на стуле до хруста костей. – Каждый божий день сюда к нам пачками лезут такие же пустоголовые типы, как ты. Стреляй – не хочу! Или у твоих людей безграничный запас бесплатных воскрешений? – Ехидства в голосе стало ещё больше. – Ты как хочешь, а я пас. И моих больше не агитируй, иначе обижусь!

– Ну, хоть опытного проводника нам выдели, мы ближайшую округу проверим, – мужик в бронекостюме продолжал упорствовать. – Судя по картам – здесь полно тайных троп. Нужно хотя бы узнать, куда они ведут, и кого стоит ожидать с другой стороны.

– Хрен с вами, дам вам проводника! – Мужик в телогрейке всё же поддался напору. – Хотите в очередной раз переломать себе шеи – ваше право. Бессмертные, мля! Но с тебя минимум срок бойцов, дабы перекрыть известные подходы. А то опять неожиданно привалит толпа идиотов со 'Свалки'. Замучаемся отмахиваться.

– Хорошо, – бронированный тип кивнул, излучая довольство.

Он всё же добился своего, пусть и ценой уступок. Я же определил типа в телогрейке местным жителем, а не игроком, как подумал поначалу. Походу, здесь тоже сливались вместе кланы и группировки, перемешиваясь ради общего выживания в сильно изменившихся внешних условиях. К чему это приведёт – узнаем со временем. Не исключу возможности договориться о чём-то и с ними, раз они теперь стали нашими ближайшими соседями. Наверняка ведь попытаются сначала поиграть силой, однако быстро поймут, что на таком языке с нами говорить опасно, да и совершенно бесперспективно. Хоть нас и меньше, зато подготовка и вооруженность многократно выше – судя по тому, что я успел тут заметить. Игроки преимущественно вооружались разнообразными дробовиками, редко кто мог похвастаться стареньким потёртым 'Калашом'. Прогулявшись по зданию бывшего НИИ и окрестностям, нашел и выделявшихся на общем фоне отряды местных. Вот у них вооружение было заметно лучше. Винтовки, карабины, кое-кому повезло разжиться и стареньким пулемётом ДП с патронным диском сверху ствольной коробки. Народ сидел мелкими компаниями у маленьких костерков, перемывая косточки друг другу. Полезного в их разговорах было мало, я выбрался за забор, направившись дальше по намеченному маршруту.

Тайная тропа к 'Дикой территории' осталось прежней и на прежнем месте. Принцип её прохождения тоже не изменился, я проскочил её всего за десять минут, сразу же уловив на другой стороне множественные ментальные сигналы от различного зверья. Голод, злоба, опаска и недовольство близким присутствием конкурентов. Рядом крупные стайные хищники. Закрывшись и сформировав вокруг себя 'опасную пустоту', двинулся вперёд, заметив в перелеске группу крупных псевдособак. Штук семь, хотя их может оказаться и больше. Успел сделать лишь несколько шагов, крепко получив по мозгам. Сознание рефлекторно перескочило на запасную аппаратную платформу в имплантатах, снова вернувшись обратно, едва спало внешнее воздействие.

– И кто это у нас тут такой борзый? – Буркнул себе под нос, а в моих руках материализовалась из инвентаря гравитационно-магнитная и лазерная пушка, но подлый телепат явственно ощутил приближающиеся неприятности, предпочтя спрятаться и затаиться.

Искать его мне было недосуг, мысленно сплюнув, убрал оружие и пошагал дальше. Заметил крупные незнакомые следы. Сантиметров сорок длиной, оставивший их организм весил весьма прилично – судя по глубине вмятин. Когтей у него нет, лишь угадывается отпечаток крупных пальцев. Следы относительно старые, оставлены два или три дня назад. Появился охотничий азарт, но я задавил его. Жалко терять время на всякую ерунду. По пути к 'Янтарю' замечал и другое зверьё. Подозрительно крупные кабаны, собаки и на закуску парочка матёрых кровососов. Один было дёрнулся в мою сторону, но я ему так располагающе улыбнулся, что он застыл на месте, вытаращив окружающее ротовое отверстие щупала, резко развернулся и бросился обратно в кусты. Не иначе мы с ним были прежде знакомы. Вот и широкий проход в стенке пространственной аномалии, за которым виднеется опускающаяся пожелтевшая низина и большое голубое озеро. Золотые лучи вечернего солнца отражаются яркими блёстками от водной ряби. Теперь вокруг улавливаются только слабые сигналы мелкой живности. Сталкеры и охраняющие научный лагерь долговцы отучили опасное зверьё приближаться к контролируемой ими территории. Здесь уже было вполне безопасно. Вот только это не повод терять бдительность. Внимательно осмотрев подходы к озеру в бинокль, и раскинув широко чувства, неспешно двинулся к воде. Наблюдение показало наличие хорошо замаскированных секретов, перекрывающих подступы к озеру. Долго держать полную невидимость сложно, да и хитрые мины легко найти. К научному лагерю проще всего пробраться напрямик через озеро, благо бегать по воде стало ещё проще, после того, как распределяющие вес по большой поверхности приспособления из артефактов перекочевали в мои берцовые кости. Управлять ими стало значительно легче, формируя заданную форму следа с каждым шагом. Пробравшись сквозь шумящие на ветру камыши, тщательно изучил противоположный берег. Вдруг там кто-то есть. Тишина и покой, несколько выделявшихся на общем фоне камышей рыболовных мостков сейчас пустовало. А судя по их количеству – рыбалка здесь весьма популярный вид отдыха среди научного персонала.

Едва заметная настороженному глазу тень промелькнула над водной гладью, оставляя на поверхности широкие круги, словно следы бегущего человека. Если кто и наблюдал сейчас за озером, то вряд ли бы удивился. В Зоне хватает всяческих странностей и небывалых чудес. Снова протиснувшись через шелестящую на ветру стену камышей, вышел к знакомому подземному ходу. Закрывавшая проход железная дверь оказалась заперта на внутренний замок. А ведь раньше её здесь не было. Замок чистая механика с ключом хитрой формы. Дверь же весьма толстая и прочная. Снова раскинул чувства, изучая ими окружение. Поблизости отсутствуют заметные проявления артефактов – следовательно, с другой стороны сигнализации нет. Вскрывать механические запоры я уже приловчился, пять минут вдумчивого изучения и тихий щелчок сработавшего механизма. Путь на внутреннюю территорию научного комплекса открыт. В знакомом контейнере пахло рыбой, и появились вешалки с одеждой. Большие картонные коробки и деревянные ящики аккуратно сложены рядком вдоль стеночки. Заглянув в них, убедился, что они не пустые. Всякий хлам, который может когда-то пригодится – обрезки проводов, какие-то непонятные железки, куски пластика. Высунувшись из контейнера, подключился к местной компьютерной сети. Точка доступа висела на стене. Все старые настройки были сохранены в неизменном виде. Пошла картинка с камер наблюдения. По территории неспешно ходили мужики в синих комбинезонах техников, в сторонке стояла группка долговцев в брониках с характерными тёмно-красными нашивками группировки. За спинами у них висели выкрашенные камуфляжными пятнами 'Грозы'. Посмотрю – прижилось тут это малосерийное штурмовое оружие, выполненное на основе ствольной коробки автомата Калашникова. Дистанционно осмотрев территорию научного лагеря, выбрался из ангара, отправившись в подземный бар подслушивать разговоры.

– ... И как он вообще смог с ней так поступить?! – Громко вопрошал в окружающее пространство белобрысый молодой техник с вытянутым лицом и щегольскими усиками.

– Ага, она ему, а он ей... – поддакнул ему второй крепкий рыжеволосый парень в немного заляпанном белой краской синем комбинезоне. – Такая девушка, глаз отвести невозможно, но лишь только она откроет рот... – он ехидно оскалился.

– Ты просто ничего не понимаешь в женщинах, брателло! – Белобрысый тоже оскалился. – Их надо любить исключительно на ощупь, пропуская мимо посторонние шумы. И говорить независимо от ситуации – 'да, дорогая', 'как скажешь, любимая'. Но делать исключительно то, что именно тебе нужно, иначе сядут на шею.

– Да ты у нас, Лёха, знаток! Настоящий феминолог! – Усмехнулся рыжий. – Вот и попробуй уломать строптивую Ленку, раз Виталик её кинул.

– Хоть она и не в моём вкусе, но я обязательно попробую, – белобрысый лучился искренним довольством. – Немножко комплиментов, 'искреннего' сочувствия, – слово 'искреннего' заметно выделялось тоном, – мелкие подарочки в качестве знаков внимания – и она уже готова раздвигать перед тобой свои прекрасные ножки.

– А после спаривания, как истинная самка богомола, откусит тебе голову! – Охладил пыл приятеля рыжий.

– Я обязательно подстрахуюсь... – тот не желал отступать.

В общем, подслушивать было нечего. Досужий трёп и непонятные мне сплетни. Лишь парочка одетых в серые пиджаки научных работников обсуждали за чашечкой кофе какую-то установку синтеза полисахаридов, но я мало чего понял. Обстановка в научном лагере была деловой, эмоциональный фон позитивный. Выпивку здесь больше не подавали, лишь чай, кофе и три вида разноцветных компотов. С продуктами тоже вроде бы всё хорошо. Позже из разговоров узнал, что сюда с периодичностью в три дня прилетает большой транспортный вертолёт. Несмотря на внешнюю изоляцию периметра Зоны, снабжение научного лагеря шло в штатном режиме. Ближе к полуночи народ стал расходиться, невидимой тенью я последовал за ним. Пора посетить кабинет академика Сахарова, Лариса попросила меня передать ему флешку с информацией, но сделать это тайно. Знать, она до сих пор чего-то опасается.

Пробраться в бункер руководства оказалось просто. Я запомнил, где на поверхность выходил потайной выход, универсальные карты доступа подошли, пропуская меня через все системы контроля. Внутри подземных коридоров хватало ёмкостных датчиков присутствия, но я легко их обманывал, поддерживая устоявшийся резонанс колебаний за счёт направленного излучения волн. А дополнительная проверка показала – невидимку камеры тоже не видят. Подобравшись к виденному Ларисиными глазами кабинету с массивной дверью, подождал, пока его покинут посетители. Несмотря на позднее время, внутри бушевали эмоции. Кто-то на кого-то давил, причём, давил весьма немилосердно. Через десять минут дверь открылась, выпуская в коридор четверых типов в пиджаках со следами большого разноса на покрасневших физиономиях. Проскользнул внутрь между ними, оказавшись в предбаннике секретаря, а затем и в щель приоткрытой дверь кабинета.

– Сергей, на четыре часа меня ни для кого нет! – Громко сказал постаревший и заметно сдавший академик молодому парню в предбаннике, буквально растекаясь по кожаному креслу с высокой спинкой.

– Шли бы вы спать, наконец-то, – ответил ему секретарь с заметным укором в голосе.

– Сам знаешь, где и когда отоспимся! – Беззлобно рыкнул академик. – Вот допишу отчёт и закончу смету, тогда и отдохну... или потом... – Сахаров протёр белым платком вспотевшее лицо.

– Может, вам чего принести из бара? – Услужливо поинтересовался парень.

– Это лишнее... хотя... сделай мне чайку, да покрепче, – попросил академик.

Я тихо перетёк к нему за кресло и, устроившись на полу, откуда меня трудно заметить, с облегчением сменив полную невидимость на обычную маскировку под текстуру пола и стены, ибо держаться дальше становилось всё сложней. Через несколько минут кабинет наполнился ароматом душистого чая. Дверь плотно закрылась, отсекая нас от внешнего мира. Ещё час академик бодро стучал пальцами по клавиатуре ноутбука, после чего достал из кармана пиджака коробочку таблеток, закидывая в рот как бы не целую горсть разом. Подействовавшие лекарства потянули его в сон. Сахаров пытался ещё поработать, но стук клавиш становился всё реже и глуше. Вскоре я ощутил, что он перестал ментально фонить. Уснул, обессиленно уронив голову на клавиатуру. И что-то мне исходящий от него запах сильно не понравится. Выбравшись из-под кресла, выпустил из себя мутаген, натравив его на академика. Определённо у него со здоровьем большие проблемы. Пока мутаген разбирался с его организмом, я осмотрел рабочий стол. В левом углу стола парочка фотографий в рамках. Немолодая, но ещё красивая женщина в полный рост, по бокам двое подростков. Мальчик и девочка. Определённо семья. А рядом фотография улыбающейся Ларисы с заклеенным чёрной лентой уголком. Судя по многочисленным отпечаткам пальцев на стекле – Сахаров часто брал эту фотографию в руки, и наверняка молча разговаривал с ней. Возможно, просил прощения, что не уберёг. Со злым остервенением отодрав чёрную ленту, подвинул фотографию ближе, положив перед ней Ларисину флешку. Не заметить её теперь будет весьма сложно. Тем временем мутаген отчитался о проделанной работе. Дела академика Сахарова были печальны. И жить ему оставалось очень недолго. Пожалуй, единственным распространённым заболеванием, против которого бессильны любые лечебные артефакты, был рак. Раковые клетки ведь тоже живые и условно договорившиеся с иммунитетом организма, потому подстёгивавшие регенерацию артефакты только ускоряли их размножение. А относительно безопасно удалить можно далеко не любую опухоль. Вот и раковый сгусток в мозгу академика оказался совершенно неоперабельным. Опухоль изрядно разрослась, затронув жизненно важные центры, и уже дала метастазы. Поздно обнаружили или же сам академик не хотел покидать для продолжительного лечения Зону, прекрасно понимая, что без него здесь всё быстро развалится. И теперь он с остервенением обречённого наводил порядок. Только взглянув в лицо Смерти, начинаешь ценить то, что считал смыслом своей жизни. И далеко не всегда это сама жизнь. Для академика им оказалось его дело. Дело всей жизни, в которое он вложил и свою душу. Что же, я вполне способен помочь хорошему человеку. Получив приказ, мутаген принялся за работу, устраняя кроме раковой опухоли и многочисленные возрастные изменения в организме. Внешне академик останется прежним, но телесный возраст откатится примерно к тридцати годам. Он забудет про боль в суставах, а повышенное артериальное давление вряд ли помешает ему плодотворно работать. По крайней мере – я так думаю. Вытащил коробочку с лекарствами из его кармана. Ага, тут целый коктейль, в том числе и наркотические обезболивающие препараты. Нашел в ящике стола чистый лист бумаги и шариковую ручку, написав записку – 'Вам это больше не нужно', оставив её в коробочке вместо вытащенных таблеток. Через пару часов мутаген завершил работу и отправился отдыхать, а я пристроился у двери, ожидая, когда её откроют. Незаметно пришел – незаметно ушел. Под утро в кабинет осторожно заглянул секретарь, поднял голову тихонько посапывавшего академика с клавиатуры, отодвинул ноутбук и подложил небольшую подушку. Видимо, Сахаров засыпает за рабочим столом далеко не в первый раз. Вместе с секретарём я покинул кабинет, а затем за его спиной выбрался и в коридор подземелья. С наступающим рассветом я уже ритмично переставлял ноги в сторону 'Мёртвого города'. Одно важное дело было сделано, пора заняться следующим.