Текст книги "Невыдуманные истории"
Автор книги: Алексей Леонтьев
Соавторы: Александр Кузнецов,Александр Ермаков,Владимир Коновалов,Владимир Дворцов,Юрий Барский,Михаил Львов,Евгений Бушкин,Виктор Евсеев,Александр Светов,Виктор Бабкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Адольф Полехин
КРЕСТНИК ОЛИМПИАДЫ
Когда я попытался увидеться с известным ватерполистом, заслуженным мастером спорта, чемпионом Европы Владимиром Кузнецовым и много раз звонил по телефону ему домой, мне неизменно отвечали:
– Володи нет, он будет очень поздно.
«Да, человек отдает все время водному поло», – думал я тогда и… ошибался. Наконец в трубке послышался басовитый голос – это был Кузнецов. Договорились быстро – на 8.30 утра. Никогда еще мне не приходилось интервьюировать так рано…
– Родился я в спортивной семье, – так начал Кузнецов свой рассказ. – Вы, наверное, знаете моего отца – заслуженного мастера спорта Владимира Кузнецова, он известный в прошлом ватерполист и много лет выступал за сборную нашей Родины.
Настал 1952 год. Отец в то время был капитаном сборной страны и уехал в Хельсинки на Олимпиаду, а младшая сестра Наташа внезапно заболела, и ее пришлось везти для лечения на юг. Чтобы я, пятнадцатилетний парень, не оставался беспризорным, меня отдали в спортивный лагерь клуба ВВС.
Вот здесь я впервые узнал, что такое спорт. Случилось это так. Как и в каждом лагере, там проводились соревнования, и я с трудом занял на них… двадцатое место. Как краснел я при одном упоминании фамилии моего отца! И тогда я принял решение: каждый день, как заправский спортсмен, буду ходить в бассейн и тренироваться до чертиков.
Тренеры не могли нахвалиться моей прилежностью. Уже через год я выполнил норму первого разряда в плавании на 100 метров вольным стилем, чуть было не стал рекордсменом Союза среди юношей.
Но тут подошли вступительные экзамены в институт. Пришлось на время забыть о плавании. Первый курс для меня был очень тяжелым – я из тех, кто трудно раскачивается. Вот первый год и ушел на раскачку. По-настоящему же я увлекся спортом только в 18 лет. Надо было срочно собрать команду ватерполистов. И вот меня, как быстрого пловца, пригласили сыграть за сборную МВТУ. Дебют прошел неплохо. Тренеру А. Кистяковскому понравилась моя скорость, и он взял меня в сборную «Науки» (теперешнего «Буревестника»).
Однако поначалу у меня не ладилось. Каждый раз в двусторонней игре мне доставался самый трудный соперник. Стиснув зубы, я терпел и набирался опыта.
И вот после долгих мытарств меня, уже по просьбе команды, поставили в основной состав. И не просто поставили: в сезоне 1959 года я не только стал «основой» в «Буревестнике», но и сразу же попал в сборную страны. Правда, поехать на Олимпиаду не удалось, но все же прогресс был явным.
Следующий год пришлось посвятить учебе – приближалась защита диплома. Мой факультет, впрочем как и все факультеты МВТУ, считался, да и сейчас считается, одним из самых трудных. Но эта трудность, думается, и заставляет студентов, а потом инженеров по-настоящему ценить свое время. Наверное, оттуда я вынес любовь к точному расписанию дня и до сих пор придерживаюсь его неукоснительно. Успешная защита позволила мне остаться на кафедре в МВТУ, заняться любимым делом – я специалист по прочности материалов. Но, проработав год-другой, пришел к выводу: мои знания недостаточны, я не могу теоретически обосновать свои эксперименты…
Сегодняшняя наука заставляет многих изменять свои взгляды на вещи. Если раньше любой ученый мог оставаться в пределах своей темы, то теперь происходит соприкосновение, развитие сопредельных тем, разделов на границах наук. И поэтому остро необходимы специалисты, сочетающие в себе практическую хватку инженера и знания теоретика. Вот к этому я и стремился, когда шел учиться уже вторично на мехмат в МГУ. И могу сказать – нисколько не жалею.
Такое увлечение наукой, конечно, не давало возможности активно заниматься водным поло. Сказать откровенно, однажды я уж решил бросить играть. Но тут подоспела Токийская олимпиада, и мне суждено было оставить эту мысль. Бронзовые медали в Японии придали новые силы. Тут уже пошла работа на два фронта. Так что Олимпиада в моей жизни – главная веха. Она помогла мне узнать самого себя по-настоящему, другая – подняться на одну из высших ступеней почета в спорте. И, по-моему, я вправе считать себя крестником Олимпиады.
Виктор Бабкин
МЕТКИЙ УДАР ФИЛЛИС СОНДЕРС
Эта история произошла в 1966 году в Англии, где тогда проходил финал чемпионата мира по футболу, и потрясла она британцев не меньше, чем пресловутое исчезновение кубка «Золотой богини».
…Глава семьи Сондерсов – 54-летний Гарри считался в ней и главным знатоком футбола. Во всяком случае, именно он каждую неделю заполнял бланки популярной футбольной лотереи, в которых, чтобы выиграть солидный куш, надо было правильно указать результаты встреч в предстоящем очередном туре чемпионата страны.
Но однажды Гарри забыл о своей обязанности. Кончался срок отсылки, билета по почте (этот срок строго оговорен) в специальное бюро футбольного тотализатора, а он преспокойно ушел на свою беспокойную работу (Гарри – пожарный), оставив очередной бланк незаполненным.
Положение спасла его жена Филлис. Увидев пустой бланк и зная, что, когда муж вернется, посылать билет будет поздно, она решила взять мужнины функции на себя. Филлис гадала недолго. Она проставила в билете первые пришедшие ей на ум цифры, запечатала бланк в конверт и отправила его по нужному адресу.
Прошли дни, наступил тур, и оказалось, что она нанесла по тотализатору на редкость меткий удар. Филлис угадала результаты девяти матчей из состоявшихся одиннадцати. В итоге счет денежного выигрыша оказался в пользу ее мужа, и причем весьма крупный.
Благодаря супруге Гарри получил… 146 882 фунта стерлингов!
А ведь назови Филлис специалисту-мужу свои цифры, Гарри, видимо, просто поднял бы ее на смех…
Владимир Караваев
СЛОВО ПРИШЛОСЬ СДЕРЖАТЬ
В части, бойцам которой предстояли серьезные испытания в тылу врага на временно оккупированной территории, было много добровольцев-спортсменов, чьи имена гремели в довоенные годы. В горячке боевых будней некоторые командиры меньше всего думали, кто попал к ним в подчинение. Главное они видели в том, чтобы в кратчайшие сроки обучить добровольцев воинской науке побеждать.
Два чемпиона страны – Али Исаев, лучший метатель диска, и Леонид Митропольский, лучший толкатель ядра, попали в одно и то же подразделение. Они учились стрельбе, боевым марш-броскам, ориентированию на местности, закладке мин – всему тому, что необходимо в борьбе с врагом.
Однажды на очередном занятии в поле командир, построив группу, мерным шагом стал удаляться от строя, отсчитывая шаги. Сделав шагов тридцать пять – тридцать семь, он обернулся, недоверчиво посмотрел на бойцов, потом, отчаянно махнув рукой, стал отыскивать какой-нибудь предмет, чтобы сделать отметку. Нашел небольшой камень, положил и вернулся к группе.
– Тот, кто забросит гранату на… – Он изобразил на своем лицу такую гримасу, что можно было подумать, будто речь идет, по крайней мере, о прыжке с земли до луны. – Тот, кто забросит гранату на… сорок метров, может рассчитывать на трое суток отпуска.
Строй молчал. Наконец самый рослый боец – это был Али Исаев – спросил:
– А если на пятьдесят метров?
Командир не без ехидства улыбнулся:
– Тогда дам пять суток!
– А если на шестьдесят метров?
– Хоть на десять суток!
– Согласен! – Али вышел из строя и, поплевывая на руки, весело подмигнул друзьям.
Короткий разбег… Граната, пущенная левой рукой, стремительно набирала траекторию. Когда она глухо плюхнулась в землю, строй радостно зашумел.
На лице командира появилось ликование. Шутка ли, граната пролетела все семьдесят метров!
Настала очередь Митропольского. Он немного уступил Али.
– Не ожидал, – честно признался командир. – Молодцы, ребята!
Обещание пришлось сдержать.
Юрий Вотоловский
ДОПИНГ
Это было в 1937 году. К ныне заслуженному мастеру спорта Александру Николаевичу Жихареву пришел Слава Иванов. А пришел он вот почему.
В то время Александр Николаевич выходил победителем и призером многих стрелковых соревнований. Выступал он на редкость уверенно, среди стрелков даже слух пошел, что, мол, Жихареву из-за границы привезли какое-то лекарство. Выпьет он его перед соревнованиями – и нервное напряжение как рукой снимет.
Слава Иванов был паренек собранный и старательный, ни одной тренировки не пропускал. На занятиях частенько перекрывал мастерский норматив, да вот беда: на соревнованиях всегда так волновался, что и на первый разряд еле-еле вытягивал! Вот и пришел он к Жихареву за два дня до соревнований с тайной надеждой, что тот даст ему заветное лекарство. Разговор начал издалека, крутился этак с полчаса вокруг да около, а Александру Николаевичу уж все ясно.
– Ладно, – говорит, – есть у меня еще немного таблеток, дам тебе парочку.
Покопался в аптечке и подает два желтеньких шарика.
– Принимать их надо, Слава, ровно за двадцать минут до начала стрельбы. Не раньше, не позже. Запомни!
Слава от радости даже забыл поблагодарить Александра Николаевича. Зажав в кулаке заветные таблетки, стремглав выскочил из комнаты.
На соревнованиях Слава выступил очень хорошо. Занял третье место, выполнил норму мастера спорта и опередил многих известных стрелков.
В этот же день он пришел к Жихареву с бутылкой вина – благодарить. Ну, выпили они по стаканчику, сыграли партию в шахматы.
Вот он тут и говорит:
– Александр Николаевич, понимаете, через неделю опять соревнования. Уж очень мне хочется опять хорошо выступить, дайте, пожалуйста, мне еще пару таблеток.
Полез Жихарев снова в аптечку и достал коробочку. Высыпал ее содержимое на стол и говорит:
– Бери все, не жалко! Цена этому лекарству – двугривенный, в любой аптеке купить можно, – и показывает ему коробку, а на ней написано: «Витамин B 1с аскорбиновой кислотой»!
Николай Озеров
«Я УЖАСНО УСТАЛ»
Еще до начала Олимпийских игр 1952 года шансы чехословацкого бегуна Эмиля Затопека котировались очень высоко. Специалисты полагали, что он выиграет золотую медаль на той длинной дистанции, на которой захочет выступать. Но в Хельсинки стайер из молодой тогда Чехословацкой Республики удивил всех, записавшись сразу на три дистанции – пять, десять тысяч метров и марафонскую.
Еще больше поразил всех Затопек, когда в блестящем стиле выиграл бег на пять и десять тысяч метров.
И вот после всех этих испытаний Затопеку предстояло еще выступить в марафонском беге, дистанция которого, как известно, ни много, ни мало 42 километра 195 метров. Такого еще не знала история олимпиад!
…Старт марафона я, молодой тогда спортивный комментатор, наблюдал из радиоложи. Спортсмены пробежали три круга по гаревой дорожке и скрылись в воротах стадиона. После каждого километра журналистов и публику на трибунах информировали о ходе бега. Затопека среди лидеров не было. «Да, – подумал я, – видимо, правы те спортивные обозреватели, которые накануне писали, что «Затопек после побед устал и, стартуя в марафоне, только испортит впечатление от своего блестящего выступления».
Но вот диктор стадиона громко провозгласил:
– Приближается лидер марафонского бега!
И с этими словами на гаревую дорожку выбежал спортсмен в белых трусах и красной майке, с гербом Чехословакии на груди. Эмиль Затопек!
Под шквал аплодисментов первым пересек он линию финиша. Тут я и познакомился с Затопеком (мы дружим и часто видимся и по сию пору), и записал его рассказ о беге на пленку:
– Я впервые в жизни бежал марафонскую дистанцию. Сначала старался не отставать от лидера – англичанина. Так и бежали. Он бежал. И я бежал. Прошли половину дистанции. Вижу, англичанин дышит тяжело. А я дышу хорошо. Обошел я его и побежал дальше один. Так добежал и до стадиона!
Я ужасно устал. Ужасно. Все время только и думал, когда закончится этот бег, – сказал Затопек и… умчался совершать круг почета.
Владимир Дворцов
ЕСЛИ БЫ ОСТАП ЗНАЛ О СПИДВЕЕ
«Гроссмейстер» Остап Бендер, как всем известно из романа «Двенадцать стульев», обещал жителям городка Васюки, расположенного «на правом высоком берегу Волги», организовать Международный шахматный турнир 1927 года, приезд Капабланки, Ласкера, Алехина, Нимцовича и других шахматных корифеев. Обещал превратить Васюки «в центр десяти губерний».
Юрий Павлович Петров не выдавал себя за «гроссмейстера», но обещал мотогонщик первого разряда, приехав жить в скромный волжский городок Балаково Саратовской области, не меньше, чем Бендер: сулил построить мототрек с трибунами на много тысяч зрителей, создать мотоклуб, обещал приезд гонщиков с мировыми именами – Игоря Плеханова, Антонина Шваба, Бориса Самородова. Много всего обещал.
Остапу Бендеру пришлось спасаться бегством от гнева обманутых им васюкинцев. Юрий Павлович Петров и по сей день живет и здравствует в Балакове, а все, что он обещал, осуществилось.
– Не за тот вид спорта Бендер «ухватился», – шутит Петров. – Не знал, чудак, о спидвее. А впрочем, – переходит он на серьезный лад, – время сейчас другое, какой темп строительства!
Да, темпы колоссальные. Лишний раз убеждаешься в этом, побывав в Балакове. За несколько последних лет скромный волжский городок превратился в индустриальный центр, полным ходом идет сооружение мощной ГЭС. Вместе с городом строились и мотоклуб Балаковского комбината искусственного волокна и мототрек. Вначале были деревянный сарайчик почти без мотоциклов и гаревая дорожка в чистом поле, а сейчас, четыре года спустя, – каменный дом с вместительными боксами, мототрек с трибунами на 15 тысяч мест. Есть даже свой клубный значок.
Появились в городе свои перворазрядники и мастера мотоспорта. Борис Цеханович – кандидат в сборную СССР.
А 22 мая 1966 года на трибуны балаковского мототрека было продано дополнительно еще 15 тысяч входных билетов! Так велико было число желающих посетить в этот день соревнования. И нет здесь ничего удивительного: в городе проходил один из этапов розыгрыша чемпионата мира (!) в мотогонках по гаревой дорожке – спидвею. Балаковцы увидели у себя дома знаменитых асов: Самородова, Шваба, Росса, восходящую звезду Геннадия Куриленко, Петера Либинга из ГДР, Эдмунда Мигося из Польши, Любоша Томичека из Чехословакии.
– Много пришлось похлопотать, побегать, – рассказывает Петров, – сначала мне одному, потом вместе с единомышленниками. С Остапом Бендером меня сравнивали, пожалуй, не зря. Иногда и его «методами» приходилось действовать. Один «трюк» с приездом сборной СССР чего стоит!
…Нужен был решительный шаг. Поехал в Москву, уговорил старшего тренера сборной СССР заслуженного мастера спорта Владимира Карнеева – одного из наших пионеров спидвея – привезти всех «китов» в Балаково, устроить показательные выступления. В Москве же и программы соревнований отпечатали. Приехали в город – как снег на голову свалились. Звонки, расспросы: «Как? Что? Почему? С кем согласовали?»
Но сборная СССР в Балакове. Отступать некуда. Прошли соревнования. Увидели все своими глазами настоящие гонки и заболели спидвеем. Дальше легче пошло, устраивались соревнования, появились свои разрядники, мастера спорта.
Исер Куперман
ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ
КАМЕНЬ ЗА ПАЗУХОЙ
В турнире, где я восемнадцатилетним пареньком впервые выполнил мастерскую норму, самым опасным для меня соперником был председатель Всесоюзной квалификационной комиссии мастер Потапов. Наша встреча состоялась в одном из последних туров и имела для меня важное значение: мне нужно было выиграть. Волнуясь, я разыграл черными известный теоретический вариант дебюта «косяк», по общему мнению бесперспективный для черных.
Потапов надолго задумался и сделал ход, давно признанный не лучшим. Но на этой тропе, расположенной в стороне от испытанной теоретической дороги, для него ничего хорошего не предвиделось. Он проиграл. После партии мы стали обмениваться мнениями:
– Ну, какой камень ты держал за пазухой? – спросил Потапов.
– Я? Камень держал? – удивился я. – Никакого камня.
– Рассказывай, рассказывай… – усомнился мой противник. – Ты ведь недавно проиграл в этом варианте Натову. И партия была опубликована. Стал бы ты так просто повторять ее еще раз!
– Так это же не я! Это мой однофамилец из Одессы с Натовым играл. Я об этой партии понятия не имею!
Потапов очень огорчился.
А косвенный виновник его поражения – теперь московский мастер Григорий Куперман – часто говорит мне:
– Гроссмейстер, не забывайте, кому вы обязаны успешным началом своей шашечной карьеры!
КАКИЕ-ТО ПОРЧЕНЫЕ…
Теперь редко встретишь человека, который не слышал бы о стоклеточных шашках, о том, что по ним проводятся международные соревнования, разыгрывается первенство мира. А еще совсем недавно, несколько лет назад… Я зашел в магазин.
– Покажите мне шашечные доски.
– Вот, пожалуйста, – и продавщица положила несколько стоклеточных досок на прилавок. Но тут же доверительно зашептала: – Брать их не советую… Они какие-то порченые: на них клеток больше, чем надо.
ПОКАЖИ РЕШЕНИЕ
Как вы думаете, что легче: самому составить комбинацию или решить готовую? «Конечно, решить готовую!» – скажете вы и, вообще говоря, будете правы. Но иногда…
Харьковский мастер Анатолий Коврижкин – один из лучших шашечных композиторов, автор сотен красивых и сложных комбинаций. Однажды в клубе его друг – мастер Коган расставил перед Коврижкиным шашки:
– Анатолий Иванович, реши. Замечательная комбинация!
Харьковчанин думал, думал и спасовал:
– Позицию я вроде где-то видел, но что-то не получается… Ну-ка покажи решение!
Раздался громкий смех всех присутствовавших: ради шутки перед Коврижкиным была поставлена его собственная комбинация, опубликованная им несколько лет назад.
ПОСЛЕ ЦЕЙТНОТНОЙ БУРИ
Идет первенство страны по стоклеточным шашкам. За одним из столиков встретились харьковский и смоленский мастера – А. Швидкий с П. Алфимовым. Харьковчанин только что вышел из острого цейтнота. Теперь его ход, и он должен совершить сложный удар дамкой, удар, который можно произвести в нескольких направлениях. Швидкий уже собрался бить, поднял свою дамку, но, в чем-то усомнившись, опять стал раздумывать, выбирая направление удара. Проходит минута, другая, третья – дамка все еще в руке, повисшей над доской. И вдруг харьковчанин обращается к противнику:
– Простите, а откуда моя дамка бьет? Где она стояла?
Вот что значит побывать в остром цейтноте! Впрочем, это не помешало Швидкому выиграть.
ПОМОГАЮТ ЛИ БОЛЕЛЬЩИКИ?
На этот счет существуют различные мнения. Например, бакинский мастер Низами Туаев высказался так:
– Некоторые думают: когда у тебя много болельщиков – это хорошо. Нет! Когда мало болельщиков – это хорошо! В первенстве Азербайджана я имел верные шансы стать чемпионом. Сказал знакомым, что у меня ответственная партия, просил прийти. Все пришли, и что же? То один, то другой спрашивает:
– Как дела, Низами?
– Ну что, Низами? Выиграешь?
Только успевай отвечать! Можно ли тут играть в полную силу? Попал в цейтнот и, конечно, проиграл. А вы говорите, болельщики помогают!
ВСТРЕЧИ НА ЧУЖОМ ПОЛЕ
В 1957 году я впервые выехал на турнир претендентов. Участников в этом турнире было четверо, и на торжественном открытии соревнования нас по очереди представляли зрителям. Каждого вызывали, говорили о его успехах, победах… Представляемый вставал и, пока о нем говорили, стоял.
Мастер Иван Козлов, являясь руководителем нашей маленькой делегации и моим тренером, исполнял «по совместительству» и функции переводчика. Поэтому мы условились: когда меня вызовут, он подаст мне сигнал. Сначала вызвали чемпиона Голландии международного мастера Вима Роозенбурга. Затем чемпиона Франции гроссмейстера Мишеля Изара. Потом чемпиона Бельгии международного мастера Гюго Ферпоста. Меня – последним. При этом Козлов ткнул меня в бок и прошептал:
– О тебе.
Я встал. Сначала говорил один, потом другой… А я стоял и думал: «Как долго обо мне говорят! Неужели у меня такой длинный перечень успехов и побед? Что ж, это и не плохо…»
Вскоре заметил, что кое-кто, глядя на меня, улыбается. Я приветливо улыбался в ответ. Козлов в это время увлекся разговором с каким-то голландцем. Кончив разговор, он повернулся ко мне:
– Ты все еще стоишь? Почему не садишься?!
– Тише, Ваня. Ведь меня представляют!
– Тебя представляют? Боже мой, разве я тебя не толкнул? Давно уже зачитывают регламент турнира!
Я решил немедленно приступить к изучению немецкого языка…
«СИНЬОРУ БИТЬ НЕЛЬЗЯ»
Когда в Италии разыгрывалось первенство мира, то одновременно в соседнем зале проходил и чемпионат страны. Первенство мира – по международным шашкам, а чемпионат Италии – по итальянским.
В них, так же как и в русские шашки, играют на доске в 64 клетки, но есть отличия: простая шашка не может бить назад, назад может ходить и бить только дамка, но дамка эта не такая быстроходная, как у нас, – она может передвигаться только на соседнее поле. Дамка называется в итальянских шашках «синьора», и простой шашке не дано права бить эту знатную особу.
Барский сыграл две любительские партии с одним итальянским мастером, но обе закончились не совсем обычно. В каждой из них он задумывал комбинацию и уже начинал жертвовать шашки, но когда собирался произвести завершающий удар своей простой, при котором забрал бы и дамку итальянца, противник придерживал его руку и, улыбаясь, восклицал:
– Dama no! (синьору бить нельзя!).
Барский в своих расчетах забыл о том, что простой нельзя бить дамку, и ему оставалось только сдаться. Он смотрел умоляющими глазами в надежде, что итальянец догадается вернуть ему обратно ход и его пожертвованные шашки, но… все напрасно. Тот не разрешал ему изменить ход, а тут же предлагал ничью, на которую, понятно, Барский с готовностью соглашался. А когда кто-то после двух партий спросил итальянца о счете, то выяснилось, что Барский набрал целых два очка: в Италии (впрочем, как и во многих других странах) за ничью засчитывается по очку, а за выигрыш – два очка, то есть в два раза больше, чем у нас. И только проигрыш равен нашему – такой же круглый ноль.
