Текст книги "Невыдуманные истории"
Автор книги: Алексей Леонтьев
Соавторы: Александр Кузнецов,Александр Ермаков,Владимир Коновалов,Владимир Дворцов,Юрий Барский,Михаил Львов,Евгений Бушкин,Виктор Евсеев,Александр Светов,Виктор Бабкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Александр Ермаков
ЕСТЬ ЛИ НЕРВЫ У СПОРТСМЕНОВ?
Говорят, что у сильных спортсменов нет нервов. Конечно, это преувеличение. Но чемпионы умеют сдерживать свои нервы, подчинять их воле.
На Токийской олимпиаде я был свидетелем, как блистательно выдержал нервное испытание Григорий Крисс и как сдали нервы у наших болельщиков – туристов, пришедших на состязания сильнейших фехтовальщиков.
Когда в зале университета Васеда закончился личный турнир шпажистов, то оказалось, что двое набрали одинаковое количество очков – Григорий Крисс, 23-летний солдат Советской Армии, еще несколько лет назад ходивший в новичках, и умудренный в фехтовальных науках чемпион мира 1958 года Билл Хоскинс, сын английского капиталиста, хозяина громадной фермы, которая, говорят, кормит чуть ли не весь Лондон, спортсмен, который может вылетать в другие города на семейном самолете и выступать в соревнованиях без всяких забот. В общем, совершенно разные люди. Даже по внешности. Брюнет Хоскинс высокого роста: такому, кажется, не составляет никакого труда дотянуться до соперника. А светлоголовый Крисс явно не дорос до типичного фехтовальщика, остановившего свой выбор на шпаге, которой, как известно, можно наносить уколы и в туловище, и в ноги, в вытянутую вперед руку. Рослые, длиннорукие шпажисты уже к началу состязания имеют преимущество перед такими спортсменами, как Крисс.
Итак, по условиям соревнований был назначен дополнительный поединок между Криссом и Хоскинсом. Победитель этого поединка становился олимпийским чемпионом. Поединка, в котором после целого дня боев все решали минуты. Представляете себе, как напряжены были нервы двух фехтовальщиков, вышедших на боевую дорожку при полнейшей тишине, воцарившейся в зале!
…Нарочито не спеша соперники приветствуют друг друга. Не спеша надевают маски. Можно подумать, что оба совершенно спокойны.
…Крисс сразу же бросается вперед. Его шпага мелькает как молния. Молодой киевлянин теснит чемпиона мира, наносит укол за уколом. 1:0, 2:0, 3:0, 4:0… Кажется, все. До победы нужен еще один укол, только один.
Но Хоскинс славится своим хладнокровием, железной выдержкой. Уж он-то умеет держать нервы в руках! Выпад Крисса – и Хоскинс парирует шпагу. Следует мгновенная контратака, и счет становится 1:4.
Хоскинс великолепно уходит в сторону, стрелой бросается вперед, и опять его шпага достигает цели – 2:4.
Здесь-то и наступил самый острый момент. Дрогни в этот момент Крисс, и он проиграл бы. Как это было несколько дней назад в схватке рапиристов Юрия Сисикина и поляка Эгона Франка. Эгон Франк, став олимпийским чемпионом, вел тогда последний бой командного матча. В случае его выигрыша чемпионом Олимпиады становилась бы польская команда. В случае успеха Сисикина золотые медали снова получили бы советские рапиристы. Со счетом 4:2 вел Франк. Но Сисикин держался так, как будто и не проигрывал. Атаковал смело, решительно. Олимпийского чемпиона это озадачило. Он начал действовать осмотрительнее. Чересчур осмотрительнее. И проиграл.
…Теперь при такой же ситуации продолжал поединок Крисс. Не растеряется ли? Однако растерялись, как я уже сказал ранее, наши туристы. Они стали кричать с трибун:
– Осторожнее, Гриша! Осторожнее!
Думаю, если бы Крисс их послушал, он потерпел бы поражение. Но нет! Григорий, как и раньше, энергично атаковал, налетал на соперника, как ветер. Хоскинс не успевает защититься и пропускает пятый, последний, укол.
Крисс стал олимпийским чемпионом. Все бросились к нему, целовали, подбрасывали на руках. Журналисты окружили молодого спортсмена, засыпали его вопросами. Он отвечал как-то невпопад. Не знал, куда сесть, к кому подойти. Теперь олимпийский чемпион волновался. Разволновался от счастья…
Виктор Бабкин
И БОГАТЫРИ ИГРАЮТ В «КОШКИ-МЫШКИ»
На берлинском чемпионате мира по тяжелой атлетике любители «железной игры» стали свидетелями интереснейшего поединка средневесов Владимира Беляева (СССР) и Дьезе Вереша (Венгрия). Верх в нем одержал не участник пяти чемпионатов мира, семи чемпионатов Европы и двух олимпиад Вереш, а впервые выступавший на мировом форуме богатырей Беляев.
В жиме опытный венгр выиграл у Беляева 10 килограммов. В рывке картина была обратная, и дебютант настиг Вереша. Владимиру оставалось не проиграть в толчке, и он – чемпион, поскольку преимущество при том же результате отдается спортсмену, у которого собственный вес меньше, а Владимир был значительно легче Вереша.
Не проиграть… Но как это сделать, если Вереш мировой рекордсмен в толчке? Задача Беляева была трудной. И все-таки он наметил идти следом за соперником, брать те же веса.
По жребию первым на помост должен был выйти Вереш. Он не выходил долго. У него появился собственный план: добиться, чтобы Беляев дрогнул и сам вышел на сцену первым.
Словом, они играли в «кошки-мышки». А дело тем временем дошло до астрономических цифр. Наконец Вереш не выдержал. Взял 180 килограммов. Но Беляев тут же повторил этот результат.
Венгр просит 185 и берет. Однако такую же тяжесть одолевает и Беляев.
Что же теперь? И, подумав, Вереш попросил приготовить для него… 190! Это на три килограмма больше его же мирового рекорда. Это поистине страшный вес! Может быть, его удастся поднять одному ему, самому Верешу, мировому рекордсмену!.. Но больше никому. В том числе и Беляеву.
Вот так решил покончить спор Вереш. И взял этот вес. Когда он осилил такую громаду, от его внешнего спокойствия не осталось и следа. Он счастливо заулыбался, пожимал руки друзьям: ведь не мог же Беляев, хотя он тоже великолепный атлет, повторить его удивительный рекорд?! Беляев повторил.
* * *
– А вдруг Вереш попросил бы на штангу двести? – спросил я Владимира после соревнований, потрясенный, как и все, его изумительной и неповторимой по красоте победой.
– Я пошел бы на тот вес, который попросил бы он, – ответил Беляев.
Николай Озеров
«ДОМА ПОГОВОРИМ»
С известной советской теннисисткой, а ныне тренером Ниной Нифонтовой-Зигмунд мы вышли в финал всесоюзного теннисного турнира (было это вскоре после войны). Нашими соперниками были Клавдия Борисова и муж Нины, мой большой друг Зденек Зигмунд.
Поначалу игра у нашего дуэта не клеилась. Соперники на сей раз были явно сильнее и удачливее. И вдруг в пылу борьбы Зигмунд пробил с лёта прямо в супругу.
Удар был не очень сильный, но Нина обиделась:
– Ну погоди же, дома поговорим! – сердито крикнула она мужу через всю площадку.
С этой секунды я больше не сомневался, что мы выиграем. Отличный теннисист, мужественный хоккеист, Зденек после реплики жены сник, и довести встречу до победы нам с Ниной уже не составляло никакого труда.
Владимир Пашинин
ДОРОГА СО СТАДИОНА
В первой половине 50-х годов польские баскетболисты только набирались опыта и серьезной угрозы для многих и многих европейских команд не представляли. Высоким мастерством обладал, по сути дела, один лишь Влодимеж Козловский. Уроженец Вильнюса – а в предвоенные годы литовского города Вильно, – он играл в сборной команде Литвы рядом с такими мастерами, как Степас Бутаутас, Юстас Лагинавичус, впоследствии ставшими одними из ведущих игроков сборной СССР.
К 1955 году, году чемпионата Европы в Будапеште, все трое перешли на тренерскую работу. Бутаутас и Лагинавичус – в Литовской Советской Социалистической Республике, Козловский – в Польской Народной Республике. Но все трое продолжали дружить, да и не только они трое, – появились у Козловского новые друзья и в Грузии, и в Эстонии, и в Москве, и это очень помогало ему в тренерской работе. Правда, сам он скептически смотрел на свое педагогическое умение и перед началом чемпионата сказал игрокам:
– Конечно, на хорошее место я вряд ли вас выведу. Ну а если пятое завоюем… Обещаю: от «Непстадиона» до «Грандотеля» пойду на четвереньках задом!
Хорошо, задиристо, смело играла польская команда! Умело, с огоньком руководил ее действиями тренер Козловский! И сбылось: сборная Польши заняла пятое место, опередив целый ряд признанных в Европе баскетбольных авторитетов. Тотчас после игры польские спортсмены бросились к своему тренеру и, образовав перед ним коридор, недвусмысленным жестом предложили выполнить свое обещание.
Делать нечего… Козловский опустился на четвереньки и, к изумлению публики, стал пятиться от площадки к проходу в трибуне. Эдаким манером идти ему предстояло километра три-четыре. Диктор по радио объяснил, в чем дело. Грохот аплодисментов взорвался над стадионом.
Правда, Козловский прошел всего лишь метров сто. У выхода с трибун баскетболисты Польши подхватили своего тренера на руки, хорошенько качнули несколько раз, и значительную часть пути он проделал на плечах своих счастливых и благодарных воспитанников.
Юрий Хромов
ОДИН ЗА ВСЕХ
На Олимпиаде в Токио команда Монако была самой малочисленной. На параде открытия за красно-белым флагом этой страны шел один-единственный спортсмен – штангист Рене Батаглиа. Но все-таки команда одного спортсмена, как ее тут же окрестили журналисты, была, наверное, самой… представительной. Ведь население этого государства, размещающегося на пятачке в полтора квадратных километра, всего 25 тысяч человек! Здесь все имеет карликовые размеры: армия насчитывает 200 гвардейцев, а в государственном аппарате почетное место занимает бранд-майор и его 29 подчиненных.
Упоминание о пожарной команде необходимо, так как у истоков многих видов спорта в Монако стоят люди со скрещенными топориками в петлицах. Кстати, сам Батаглиа не только водитель пожарной машины, но и один из основателей федерации тяжелой атлетики. В этом есть своя закономерность.
– У нас достаточно свободного времени, – говорит черноволосый весельчак Рене. – Слава богу, пожаров в Монако не бывает. Собственно, занялся я спортом, чтобы отстоять репутацию Монако, на которую отбрасывает тень недобрая слава игорного дома в Монте-Карло. Но рулетка – удел богатых бездельников, в основном приезжих. И это не потому, что у меня… (Рене красноречиво вывернул карманы брюк). Я просто считаю, что спорт – это лучшее занятие для всех.
Батаглиа занял шестнадцатое место в среднем весе. Это его не очень расстроило. Ведь он выступал действительно один за всех, а это – нелегко! И потом зрители всегда особенно тепло приветствуют таких спортсменов-энтузиастов, они находят верных, добрых друзей среди сильнейших атлетов, а все это, право же, не менее важно и ценно, чем то или иное место, пусть даже и высокое.
– Еще основатель олимпийских игр француз Пьер де Кубертэн утверждал, что главное в соревнованиях не победа, а участие, – говорил позже штангист из Монако. – Очень важно, что мое выступление на токийском помосте послужило хорошим примером для молодежи, а правительство выделило определенную сумму на развитие спорта. Так что я и все спортсмены нашей страны оказались в выигрыше.
Илья Кан
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
За окнами виднелась площадь, освещенная яркими лучами солнца. Это была обычная площадь небольшого кубинского города начала нашего столетия. Здесь преобладали два цвета: голубой – неба, белый – зданий.
Вошедшему в комнату могло показаться, что помещение темноватое и даже прохладное – ведь на улице царила жара, и лишь редкие прохожие спешили по своим делам.
Двое мужчин и мальчик на вид лет десяти остановились на пороге комнаты и огляделись.
– Это и есть наш шахматный клуб, – заметил один из мужчин.
В самом деле, шахматные столики составляли главную часть обстановки. Правда, сейчас только один из них, в левом углу, был занят – за ним сидели два пожилых синьора, погруженные в глубокое раздумье.
– Итак, ты подождешь меня здесь, сынок, – сказал мальчику другой мужчина. – Я постараюсь поскорее освободиться.
Мальчик послушно кивнул головой и, когда взрослые ушли, осторожно пододвинул стул к играющим, сел и стал наблюдать за игрой. Оба партнера были увлечены событиями на шахматной доске и не обращали ни малейшего внимания на своего единственного зрителя. У мальчика были светлые глаза, смуглая кожа, черные волосы, живое и необыкновенно, не по-детски, вдумчивое выражение лица.
Вскоре один из шахматистов признал себя побежденным и ушел. Победитель оглядел пустынную комнату и, не видя достойных противников, обратился к мальчику:
– Ну, а ты умеешь играть в шахматы? Или тебя интересуют только лошадки на доске?
– Нет, я умею играть, синьор, – отвечал мальчик.
– Ну что же, давай сыграем партию, все равно играть мне не с кем. Только, знаешь, я дам тебе вперед коня, я ведь чемпион города. Вот и посмотрю, в самом ли деле ты умеешь играть в шахматы…
Мальчик сел напротив чемпиона и молча расставил фигуры черного цвета. Снисходительно улыбаясь в усы, его противник расставил белые фигуры, сняв при этом с доски одного из коней. Партия началась. Первые ходы чемпион города сделал очень быстро.
«Сейчас устрою ему детский мат – по возрасту», – думал он про себя. Однако мат не получился. Не получилось и обычной игры с «форой», когда слабый шахматист робко защищается и проигрывает. Не успел синьор оглянуться, как защищаться пришлось ему, и новые потери («вот бы конь пригодился!») стали неизбежными.
– Да, – сказал он. – Ты молодец, коня вперед тебе давать трудновато. Дам тебе пешку и ход, – добавил чемпион, беря себе черные и снимая с доски одну пешку.
Однако результат повторился, и с той же быстротой.
– Пожалуй, придется сыграть на равных – уж очень хорошо ты защищаешься! – заявил взрослый.
Еле заметная тень улыбки промелькнула на лице мальчика. Борьба продолжалась – теперь уже на равных. Чемпион города больше не улыбался, он склонился над доской, обхватив голову руками и мысленно чертыхаясь. Три раза подряд пришлось ему капитулировать. Мальчик играл быстро, легко, наносил тактические удары, точно разыгрывал эндшпили.
Он молча выслушивал жалобы солидного шахматиста на плохое настроение, на нездоровье. Одержав третью победу на равных, мальчик посмотрел в лицо чемпиону и, улыбнувшись, сказал:
– Синьор, разрешите и мне предложить вам вперед коня.
Взрослый рассвирепел и покраснел. Но ему не хотелось показывать свою досаду и огорчение. Деланно расхохотавшись, он ответил:
– Не слишком ли много ты себе воображаешь? Ну что же, попробуем! – и про себя подумал: «Надо выиграть с лишним конем и потом отыграться на равных! Должна же кончиться эта дьявольщина, это наваждение!»
Но «наваждение» не кончалось! После отчаянной борьбы чемпион города сердито смешал фигуры (и конь не помог!), нахлобучил шляпу и, что-то пробормотав, выскочил из комнаты. Но вскоре он вернулся и спросил своего победителя:
– Сколько тебе лет, мальчик?
– Двенадцать, – отвечал тот.
– Гм, а я думал десять… Как тебя зовут?
– Хосе-Рауль.
– А фамилия?
– Капабланка-Граупера, – последовал ответ.
Синьор рухнул на стул, вытаращив глаза.
– Капабланка? – воскликнул он. – Ведь это ты недавно выиграл матч у маэстро Корсо? Ты чемпион Кубы? Что же ты сразу мне не сказал?
– Но вы не спрашивали меня об этом, – скромно возразил будущий чемпион мира.
На следующий день Хосе-Рауль уехал вместе со своим отцом, у которого были здесь какие-то дела.
Чемпион города воспрянул духом и с гордостью рассказывал друзьям о встрече с юной знаменитостью, гордостью острова Кубы.
– Подумайте, ведь я давал ему коня вперед, – хвастливо заявил он.
– Но каков же был результат игры? – спросил местный скептик.
На это партнер Капабланки ответил дипломатично:
– Я никогда не подумал бы, что такой крошка может так блестяще играть в шахматы!
Елена Осипова
ПОД ЗОНТИКОМ
Низкие облака летели над Веной. Они мчались, то растягиваясь в длинные серые и фиолетовые полосы, то группируясь в тяжелые угрожающие копны. Так было каждый вечер. Четыре дня подряд. И все время фигуристы – участники мирового чемпионата 1967 года – с тоской и надеждой смотрели в небо, проклинали свою судьбу и все-таки каждый раз, выходя на лед открытого катка, забывали о непогоде и старались сделать все, что только могли.
В эти дни венские газеты обошел снимок Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова. На снимке было видно, как хлещут по льду дождевые струи. Видно, как ветер гонит воду, тонким слоем покрывающую лед. Каток пустынен, ушли на какую-то свою непредвиденную «летучку» судьи. И только двое фигуристов, наши прославленные чемпионы, стоят на льду, прикрываясь от дождя зонтиком, брошенным им кем-то с трибуны.
Им пришлось нелегко. Все фигуристы уже выступили. Они были последними – и тут, на тебе, непредвиденная задержка. Остановка, когда ты уже настроился на выступление и все мышцы, собранные воедино, готовы резонировать на музыку… Такое могло бы выбить из колеи каждого. Но Люда и Олег улыбались. Репортеры спешили снять редкий кадр. А чемпионы потихоньку скользили под зонтиком в углу катка.
Наконец судьи снова заняли свои места. Можно начинать. Зонтик возвращен зрителям. Лица подставлены шквальному ветру и дождю. Белоусова и Протопопов не замечают ни проливного дождя, ни ветра, то подгоняющего, то старающегося остановить их.
Удивительные характеры у Белоусовой и Протопопова! Трудная обстановка заставляет их собраться, сжаться до предела. Все уязвимые места – прикрыты. Все оружие приведено в полную боевую готовность. Осмеливаюсь употребить эти военные термины применительно к фигурному катанию только для того, чтобы подчеркнуть, что и здесь борьбу ведут с не меньшим, чем в любом другом виде спорта, напряжением сил, и красивый антураж не может его снизить.
С невероятной скоростью пересекают Людмила и Олег ледяное поле. Им нужно беспрерывно поддерживать эту скорость, чтобы одолеть ветер. Вода бурлит вокруг коньков. Значит, прыжки должны быть еще более высокими, а приземления – точными.
Чемпионские костюмы намокли. Ткань загрубела. Но движения спортсменов все так же красивы и грациозны. Все так же синхронны и слитны. Пара – одно целое. И разбушевавшаяся непогода только лишний раз подчеркнула, насколько она едина.
Говорят, что два хороших одиночника – это еще не обязательно хорошая пара. Так оно и есть. И всегда было. И всегда будет. Для того чтобы пара стала настоящей парой, помимо многого другого, надо вместе пройти большой и не всегда гладкий путь. Людмила Белоусова и Олег Протопопов его прошли.
Фридрих Малкин
МЕСЬЕ ТИБО
Поздний вечер 12 августа 1957 года. Залитый электрическим светом спортивный зал «Кубертэн» в Париже. Для советских фехтовальщиков этот вечер превратился в ослепительное солнечное утро: впервые советский фехтовальщик стал чемпионом мира и проложил дорогу для будущих побед своих товарищей. Первооткрывателем была московская динамовка Александра Забелина.
И вот спустя восемь лет снова Париж, первенство мира 1965 года. Как было бы здорово, если бы титул чемпиона мира выиграла на этот раз Галина Горохова!.. А почему Горохова? Разве Валентина Прудкова или Татьяна Самусенко слабее? Ведь и на их счету не мало побед международного класса! Это верно, и все же объективно Горохова в последние годы стала сильнейшей фехтовальщицей мира: на протяжении многих лет она все время значилась в четверке лучших фехтовальщиц мира: дважды была второй, третьей. Но чемпионкой – ни разу. Так ведь должен же наконец прийти этот день, когда в протоколах будет зафиксировано: «Чемпион мира Галина Горохова, СССР». И еще: когда-то их, динамовок – Александру Забелину, Валентину Растворову и Галину Горохову, называли «тремя мушкетерами». Валя тоже была чемпионкой. Так, может быть, здесь, в Париже, пришел ее, Галин, черед?
Началось все хорошо. В четвертьфинале Горохова встретилась с румынкой Ольгой Сабо. В споре из трех боев один уже за Гороховой. Она ведет 2:3 и во втором. Еще один укол, и встреча будет прекращена.
…Спортсменки долго маневрируют, отыскивая друг у друга уязвимое место. Вот Ольга решилась пойти в атаку, взмахнула клинком в купэ (так называется у фехтовальщиков прием переноса оружия через оружие противника) и…
– Стоп! – внезапно скомандовал судья.
Галина моментально опустила оружие. Ольга, атакуя, естественно, остановиться не могла и по инерции нанесла укол… в левую незащищенную руку Гороховой.
Судья быстро по-французски объяснил причину остановки боя и дал команду приготовиться к его продолжению. Соперницы заняли свои места. Случайно Галя посмотрела на левую руку: боли никакой, а вся кисть залита кровью. Рассечено сухожилие четвертого пальца. По правилам бой может продолжаться после оказания врачебной помощи. На эту процедуру отводится десять минут. По истечении срока, если спортсменка не готова к бою, ей засчитывается поражение.
Как назло, врача на месте не оказалось. Что делать? Ведь жестокий секундомер ритмично отсчитывает драгоценные секунды! Обидно упускать выигранный бой.
Бросились искать доктора. Наконец он подошел, стройный, красивый, с чуть тронутыми сединой висками француз.
– Мадемуазель Горохова, не волнуйтесь, все будет прекрасно, – спокойно проговорил он, осматривая руку.
– Месье Тибо, побыстрее, пожалуйста, ведь время…
– О, такой очаровательной мадемуазель нельзя волноваться. Я же сказал, что все будет хорошо. А быстрее нельзя: швы нужно накладывать аккуратно, чтобы потом они были незаметны.
– Мадемуазель Горохова, ваше время истекло, – объявил пожилой усатый англичанин, член технического директората. – Вам засчитывается поражение.
– Месье, это несправедливо. Ведь в том, что время пострадавшей истекло, виноват я. И я надеюсь, что эта досадная оплошность не бросит тень и не даст повод представителям стран-участниц говорить о том, что французы плохо организовали соревнования, – с мягкой улыбкой сказал врач. – Поэтому я надеюсь, что вы сделаете исключение для моей милой пациентки.
Англичанин кивнул головой и отошел. Месье Тибо спокойно продолжал свое дело. Вот он наложил четвертый, последний, шов, перебинтовал руку и произнес все с той же легкой улыбкой:
– Вот теперь все в порядке, мадемуазель. Желаю вам удачи.
Галя проиграла этот бой, проиграла и следующий. Очевидно, на какое-то мгновение сдали нервы. Но не все еще было потеряно. Выиграв в утешительной группе у сильных рапиристок – венгерки Марии Гулачи и итальянки Бруны Коломбетти, Галя все же попала в заветную финальную шестерку.
Финал. Победа над Валей Пруцковой. Реванш у Ольги Сабо с разгромным счетом 1:4. Еще одна победа – над соотечественницей Сабо. И снова встреча с Гулачи. Если выиграет Галина Горохова, она станет недосягаемой.
Галина уверенно начала бой. Стоило венгерке броситься вперед, как она моментально перехватила ее оружие и нанесла первый укол. Затем последовала новая атака, на этот раз со стороны советской спортсменки, закончившаяся вторым уколом. Ну, еще два – и ты чемпионка! Теперь самое главное – не терять головы, не форсировать события. Спокойно…
Обе спортсменки пошли на сближение. Остановить их невозможно. В таких случаях обоюдная атака чаще всего не достигает цели: соперницы попадают в пол, в ногу, куда угодно. Так оно и есть. Клинки сплелись, где-то сбоку заверещал зуммер, и на выносных электрофиксаторах зажглись белые лампочки – уколы недействительны. И в этот момент Горохова выронила рапиру. Клинок Кулачи пронзил перчатку и впился глубоко в средний палец. Не везет да и только!
Снова пришлось сойти с помоста и обратиться к услугам месье Тибо.
– Как! Опять ко мне?! – воскликнул изумленный француз. – А какой счет? Осталось всего два укола? Нет, вы будете чемпионкой. А тут? Всего один шов.
На сей раз доктор быстро наложил шов, повязку:
– Не беспокоит?
– Конечно.
– Тогда вперед, навстречу победе. И парижанин будет счастлив всем рассказать о том, сколько забот доставила ему новая чемпионка из России.
То ли Галя не на шутку «рассердилась», то ли противницу испугал вид окровавленной перчатки – не известно, видно было лишь полное превосходство русской фехтовальщицы. Следуют быстрые, один за другим подряд, два укола – и победа! Долгожданная, самая трудная!
Парижане стоя приветствуют доблестную спортсменку. Галина продирается сквозь толпу репортеров к своему учителю Ивану Ильичу Манаенко. Но вот она замечает стройного француза с седоватыми висками. Галина идет к нему:
– Спасибо, месье Тибо…
Дома глубоко в шкафу она хранит потертую окровавленную перчатку, как память о трудных и счастливых днях.
