Текст книги "Гроб для мертвого колдуна (СИ)"

Автор книги: Алексей Клименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 47 страниц)

Эпилог

Тяжелая металло – керамическая дверь откатилась в сторону и в камеру вбежал запыхавшийся офицер в изукрашенной форме дворцовой стражи. Обилие всевозможный аксельбантов, висюлек и разнообразных медалек полностью погребло под собой знаки различия, и Тенсей с недоумением посмотрел на расфранченного визитера. От позолоты и позументов рябило в глазах и понять, кто соизволил посетить опасного узника было попросту невозможно. Персоналиями паркетной гвардии опальный адмирал никогда не интересовался, так что перед ним с равным успехом мог быть как обыкновенный побегушечный лейтенантик, так и сам командир дворцовой охраны.

– Ты кто? – спокойно поинтересовался Катсураги, даже не подумав подняться с лежанки.

Бахрома и висюльки затряслись от охватившего их хозяина гнева,

– Да… к‑как ты смеешь так с – со мной разговаривать? – побагровел гость и цапнул рукой пустое место у правого бедра… но правила были для всех одинаковы и оружие наверняка осталось у охраны.

На секунду Тенсею показалось, что из ушей визитера сейчас пойдет пар, потому что его лицо сравнялось цветом с малиновым отворотом высокого воротника, но к удивлению, дело ограничилось всего лишь тонким бабским визгом,

– Вст – а-ать, мразь!

Громкий фальцет эхом пошел гулять по коридорам за дверью, и в камере появились те, кому это действительно было разрешено,

– Арестованный встать, к стене, руки за голову, – знакомые и ставшие уже привычными за три дня отсидки команды тюремной охраны. В отличии от паркетного шаркуна, люди просто выполняли свою работу. Без излишней суеты и надрыва.

К удивлению адмирала, после осмотра камеры и охлопывания одежды на предмет внезапно появившегося оружия, на его запястьях защелкнулись замки энергосъемных кандалов и в теле тут же появилась неприятная слабость. Охранник заботливо поддержал узника, чтобы тот не упал, и помог ему сесть на лежанку.

После этой процедуры охранники испарились, и стало понятно зачем понадобились такие суровые меры безопасности. С ожидающим казни преступником решил побеседовать император. Лично.

Как только Алексей вошел, в небольшом помещении сразу же стало тесно. На открытом воздухе или в просторных кабинетах дворца, где Тенсею доводилось встречаться с ним раньше, эффект не был настолько впечатляющим. Да очень высокий и крепкий мужчина… тем более, что молодой Журавлев не любил нависать над собеседником, предпочитая давать аудиенции сидя, или стоя у окна в отдалении. Сейчас же, рядом с продолжающим беззвучно открывать рот гвардейским павлином, контраст стал особенно заметен. В непритязательной обстановке тюремной камеры император просто подавлял своими габаритами и скрытой мощью.

– Капитан, выйдите в коридор, мне необходимо поговорить с адмиралом наедине.

Спокойный, гулкий голос, вполне соответствующий размерам объемной грудной клетки. Тенсей неожиданно поймал себя на мысли, что ему очень хочется своими глазами посмотреть на изменившегося Диего… хотя, мечтать о подобном не стоит. Для него история уже подошла к логическому завершению.

– Дверь закройте, – повысил голос император, не обращая внимания на кислые рожи маячивших на пороге телохранителей, – и выключите свою адскую машинку, я поговорить сюда пришел, а не смотреть на еле шевелящийся полутруп!

Сразу же стало легче дышать, и Тенсей встал. Что бы между ними не произошло, присягу никто не отменял и сидеть в присутствии императора можно было только с его разрешения. Которого он не давал.

– Ваше величество! – по – военному кивнул сюзерену Катсураги… а вот щелкнуть каблуками не получилось. По причине отсутствия обуви.

– Скажите, Тенсей, – даже сидя, Журавлев был всего лишь на несколько сантиметров ниже далеко не маленького арестанта, – стоило оно того? И можете не тянуться… посторонних здесь нет, а свою преданность вы уже продемонстрировали в Цусимском проливе.

– Я поступил так, как того требовали интересы Империи. И со временем вы это поймете, Ваше величество. Хотя, возможно, это произойдет слишком поздно для того чтобы спасти… Вас и Возрожденную.

– Я читал ваши показания и могу в какой‑то степени понять мотивы… принять не могу, а вот понять… но вы нарушили присягу, из‑за чего погибли люди, – невыразительным голосом произнес монарх, – поэтому вас расстреляют. Послезавтра утром.

– Я читал приговор, – равнодушно сказал узник, – но все равно остаюсь при своем мнении. И случись мне выбирать еще раз, я бы ни секунды не сомневаясь, сделал то же самое.

– Погибли люди, – повторил Алексей, – которые выполняли мой приказ. И у них тоже были семьи!

– Ваше величество… разрешите откровенно? Я не пытаюсь добиться отсрочки или помилования, просто очень хочется выговориться. Вы вряд ли стали бы меня слушать в другой обстановке, да и я бы не рискнул лезть со своими выводами… но теперь‑то сам бог велел.

Не то чтобы я рассчитывал 'раскрыть вам глаза' на то что происходит в империи, думаю, что доброхотов – информаторов хватает и без меня, вот только большинство из них пытается правду если не приукрасить, то подать в максимально выгодном для себя ключе. Ну а меня имперские дрязги уже не касаются…

– Хорошо, адмирал… у меня есть несколько минут, говорите.

Катсураги благодарно кивнул,

– Ваше величество, когда вы предлагали мне вернуться на действительную службу, у нас состоялся памятный разговор. Помните его содержание?

– Разумеется, – недовольно буркнул Журавлев, – мне порекомендовали обратить внимание на талантливого флотоводца, который прозябает в гильдии наемников. А я всегда готов поддержать способных людей. Поэтому и пригласил вас для разговора.

– Не то, – поморщился Тенсей, – я не то имел в виду. И в гильдии я не прозябал, а занимался интересным для меня делом, которое приносило несравненно больший доход и значительно меньше нервотрепки. Но я не задумываясь согласился снова надеть военную форму. И знаете, почему? Из‑за одной – единственной фразы, которую вы тогда сказали… 'господин Катсураги, я не хочу становиться политиком, потому что нормальный человек может говорить правду, а может лгать, политики же лгут всегда. Даже когда считают, что говорят чистую правду'.

Потом вы говорили о процветании, благополучии, о том, что мрачные времена регентства минули… но это было уже неважно. Я поверил той, первой фразе.

– И? – прищурился Алексей, – значит теперь вы считаете, что я солгал?

– Скорее всего вы и сами тогда в это верили, но с тех пор прошло много времени…

– Вы забываетесь, господин Катсураги! – с угрозой в голосе сказал Журавлев.

– Вы же хотели откровенности… впрочем, я не хотел вас оскорбить, извините.

Так вот, ваше величество, я считаю, что сейчас вы если не политик, то очень близки к тому, чтобы им стать.

– И что же это, если не оскорбление? – насмешливо спросил император.

– Наверное чистая правда, – пожал плечами Тенсей, – потому что одного человека вы пытаетесь обмануть точно.

– Вас, что ли?

– Себя! – дерзко отрезал узник, – вы пытаетесь убедить себя, что вокруг все в порядке, ситуация под контролем, и все идет так как задумано. Даже когда страна стоит на краю гибели, вы продолжаете жить в своем собственном мире и ведете какие‑то непонятные игры с Гэнро.

Вы вообще задумывались, к каким последствиям может привести нападение на дом имперского аристократа без всяких на то оснований?

– Это была контртеррористическая операция…

– Вы опять пытаетесь обмануть самого себя, ваше величество! Ни за что не поверю, что кто‑то всерьез рассчитывал захватить эфемерного 'Доктора'. Само существование которого находится под огромным вопросом.

– Арпад вполне реален, – буркнул Журавлев,

– Не спорю, – хмыкнул Тенсей, – а если и нет, то его следовало бы придумать, как ширму для проворачивания темных делишек… но дети, государь. Зачем для провокации преждевременного выступления готовящих мятеж частей понадобилось жертвовать жизнями ни в чем не повинных детей?

– Никто не должен был пострадать, я повторяю, это была обычная полицейская операция!

– Которая была поручена карательному батальону с огнеметами и генераторами стеклянной пыли? Ваше величество… я вот не знаю подробностей, но уже навскидку могу предположить, что планировалась она где‑то в недрах гэнро, которые пожертвовали тем, кого не жалко, чтобы потом взять с вас десятикратно. Разве я не прав, и они ничего не потребовали взамен?

– Еще не потребовали, – задумчиво сказал император, – никак не могут согласовать размер откупного. Четвертый день заседают.

– Вот видите! И я совсем не удивлюсь, если подобный результат был заранее согласован вашими драгоценными советниками с 'Доктором Арпадом'… кем бы он там ни был, гением – одиночкой, или разветвленной террористической организацией.

– Думаете вас оправдывает топорное планирование операции в Старой Столице? Я вообще не понимаю, какое она имеет отношение к тому что произошло у берегов Цусимы!

– А что произошло у берегов Цусимы? – вопросом на вопрос ответил Тенсей, – Я всего лишь не стал убивать своего ребенка, который находился на борту 'Золотой орды', а потом перетопил ублюдков которые не поняли моих намеков.

– Что значит, не стали убивать ребенка?!! – закашлялся Журавлев, – какого ребенка?

– Эх, Ваше величество, ваше величество… неужели вам даже этого не сообщили? А ведь после прокола во Владивостоке, вы просто обязаны были разобраться, кого подсунули в качестве цели и почему.

– Рейко Мияки была известной активисткой Ордена Возрождения, в чем я должен был разбираться? – повысил голос монарх, – и в случившемся виновата прежде всего она сама!

– Зачем же нужно было искать цель настолько далеко? Среди ваших советников половина состоит или состояла раньше в ОВ, почему бы не начать с них? Не нужно отвечать, Ваше величество, это был риторический вопрос. Я понимаю, какой хай поднимется, если вы тронете хотя бы одного из старых пердунов в Совете.

Но не будем о грустном. Давайте говорить о том, что закончилось хорошо. Мои жена и пятилетний сын, живы и в полной безопасности на территории Сегуната. А интрига Андо по выведению из игры 'молодого выскочки' завершилась оглушительным успехом. Все довольны. Лучше и быть не может.

– Вы говорите так, словно подобный результат был спланирован заранее, а ведь никто не знал, что в гостях у Рейко была ваша семья…

– Ваше величество, не заставляйте меня повторяться насчет самообмана. Кому надо, тем было известно все до мельчайших подробностей. И где проживает моя семья, когда я в походе, и какое отношение имеет Рейко к королю Латангаи. С учетом чего было выбрано место и время нападения.

Мне вот другое интересно, как командующий столичным флотом аргументировал необходимость тащить БАК со свитой за полторы тысячи километров к Цусиме, если в трехчасовой доступности находилась его собственная рейдовая группа во главе с 'Аметистом'? Я не говорю уже о патрульной паре, которая дежурит у острова постоянно… испугались, что не справятся с невооруженным пассажирским лайнером и двумя грузовыми калошами? Да нет, ваше величество. Всесильным Андо было необходимо, чтобы в качестве козла отпущения выступил именно контр – адмирал Катсураги. Даже, если бы я отдал приказ открыть огонь по 'Орде', это бы ничего не изменило. Все роли были расписаны заранее. Вот так‑то, ваше величество.

– Я не рассматривал ситуацию с этой стороны, – растерялся Журавлев, – но тогда получается, что все было известно с самого начала… позвольте, выходит и разгром мятежников должен быть на руку Арпаду.

Катсураги снова пожал плечами, – наверное. Мне некогда было интересоваться подробностями наземной части операции. Предполагаю, что гарнизонными частями Владивостока пожертвовали сознательно, а вот зачем… кстати, ваше величество, а ведь вы лично и во всеуслышание гарантировали безопасность прохода для Рейко, иначе они до сих пор бы сидели на своей базе. Или вы считаете, что раз слово ваше, то и взять его обратно нетрудно?

– Ничего бы с ними не случилось! Мне гарантировали, что абордаж будет осуществлен по возможности бескровно, и пассажиры не пострадают!

Арестант, закрыл лицо ладонями и затрясся от смеха,

– Ваше величество, вы серьезно в это верите? Да никто не собирался устраивать абордаж при пятибальном волнении, вас снова ввели в заблуждение… или вы, как всегда, 'забыли' поинтересоваться подробностями?

Император насупился, но комментировать колкость узника не стал, потому что тот был прав, приговоренному прощается многое,

– Так или иначе, вы приказали открыть огонь и пустили на дно три из четырех корветов службы безопасности.

Катсураги сделал удивленный вид,

– У СИБ имеются боевые корабли? Для меня это новость… а в проливе мы утопили каких‑то обормотов под гильдейской тряпкой. И вы не совсем правы, ваше величество, корабли, которые находились под моим командованием не стреляли. Все трое были раздавлены 'Ушаковым'… знаете, БАК довольно здоровая штука, и почти не пострадал от досадных столкновений, а вот четвертый наемник почему‑то не захотел поучаствовать в развлечении и сбежал. Так что никакой стрельбы с нашей стороны, ваше величество. Стреляли исключительно наемники, и даже успели трижды попасть в кормовую надстройку лайнера, но к счастью никого не убили.

– Я смотрю вам весело, адмирал?

– А какой смысл грустить, ваше величество? Особенно когда вы рассказываете настолько смешные вещи.

– Хорошо, я понял вашу точку зрения… теперь вопрос есть у меня… вы можете говорить серьезно?

– Я серьезен, как перед лицом смерти! Спрашивайте.

Император вздохнул, но выбирать не приходилось, поэтому свой вопрос он таки задал,

– Адмирал, как вы уже поняли, доверять той информации, которая до меня доходит… можно с очень большой оглядкой, а я после изучения составленного вами заумного талмуда под названием 'Планирование боевых действий против децентрализованного противника на островных территориях' не понял самого главного. Как их победить.

Тенсей посмотрел на Журавлева, словно впервые увидел,

– И после всего случившегося, вы советуетесь со мной? Почему бы не поинтересоваться мнением адмирала Андо, или его племянника?

– Тенсей, поймите, нам позарез нужна небольшая и по возможности победоносная война, а других противников… которые не могли бы нанести ответный удар, в пределах досягаемости наших флотов просто нет.

– А еще вам нужно поскорее убрать из метрополии наиболее распропагандированные Доктором части. Желательно подальше и с надеждой, что они никогда не вернуться обратно. Так, Ваше величество? Это тоже риторический вопрос. Так почему вы пришли с этой проблемой ко мне? Я ведь совсем не заинтересован помогать империи с этим делом.

– Для того чтобы услышать правду! Что бы вы там не натворили, врать мне не станете.

– Не стану, – легко согласился арестант, – врать не стану… в том, как вы выразились 'талмуде' все очень подробно расписано, с выкладками и цифрами, но для неспециалиста… в общем, все зависит от того, чего вы хотите достичь в результате войны. Если хотите произвести аннексию Океании, то смело можете об этом забыть. Поезд уже ушел. После того, как там порезвился третий отдел и ребята Доктора, понадобится, по крайней мере двухсоттысячная армия и полноценный флот только для стабилизации обстановки.

Всю эту армаду придется снабжать из метрополии, поэтому приплюсуйте сюда грузовые суда и конвойников. Представляете во что это обойдется экономике? Это я еще не учел неизбежные потери, которые будут нести гарнизоны от партизанских вылазок, а суда снабжения от пиратов. Думаю, что месяца через три – четыре оттуда придется уносить ноги.

– Это неприемлемо! – заявил Алексей, – но в вашем плане есть ведь и другой вариант.

– Есть, – кивнул адмирал, – но он не подразумевает захват территории, и займет довольно большой промежуток времени. Для его осуществления вам придется создать цепочку опорных пунктов и баз снабжения, от Минданао до островов Адмиралтейства, через которые будет осуществляться снабжение экспедиционного корпуса. От острова к острову, вдоль побережья большого Папуа. Латангайцы совершили ошибку не заняв Манус, а от него до Кавиенга рукой подать… главное не лезть в леса. Удар – отход, удар – отход. У противника есть козырь в виде нескольких сильных Одаренных, значит нужно бить с дистанции. Постоянные артиллерийские налеты на населенные пункты и разведанные скопления войск. Может быть стоит попробовать расконсервировать несколько баллистических ракет средней дальности и запускать их с Мануса по столичному острову. Подавление не будет играть роли, потому что на завершающем этапе ракета летит по инерции, а Латангаи чертовски большая и неподвижная штука, увернуться он не сможет.

– Адмирал, а если я сниму с вас все обвинения, вы возьметесь за руководство подобной операцией?

– Очень заманчивое предложение, ваше величество… но нет. Против королевства я воевать не буду.

– И тем не менее вы только что подробно расписали, как нам добиться успеха… в чем же тогда подвох?

– Успеха? – улыбнулся Катсураги, – подобным образом можно гонять по лесу дикарей, разрушить экономику. Победить готового сражаться до конца противника – нельзя. Год, два, но со временем он выработает тактику для успешного противодействия и тогда вам придется оттуда уйти, потому что потери вырастут многократно.

– Два года, это большой срок… – довольно сказал монарх, – за это время многое может измениться, а самое главное, главные смутьяны не будут иметь возможности влиять на расстановку сил в стране. Вы все‑таки подумайте о моем предложении, адмирал. Жизнь чертовски занимательная штука и терять ее из‑за глупых принципов не стоит!

– Я подумаю, ваше величество! – серьезно кивнул Тенсей, – очень хорошо подумаю.

– Только о своем решении сообщите не позже шести часов утра в пятницу, а то потом будет очень сложно что‑либо переиграть, – рассмеялся Журавлев над своей немудреной шуткой и на прощание махнув рукой, вышел…

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Диего, – одними губами прошептал узник, – но в одном ты прав на сто процентов. Наш император редкостный мудак!

А в коридоре Алексея Второго встретил бледный старик в длиннополом одеянии члена совета аристократов,

– Как прошла беседа, Ваше величество?

– Нормально, – буркнул в ответ молодой император, – вот скажите Советник, почему с талантливыми людьми всегда какие‑то проблемы?

– Не знаю, Ваше величество… возможно здесь действует закон равновесия. Если у человека чрезмерно развита одна грань, то другие от этого страдают.

– Возможно, возможно.

– Но вы не беспокойтесь, Ваше величество, с нами проблем никогда не будет. Если у вас есть что предложить, мы всегда можем найти приемлемое решение по любому вопросу.