Текст книги "История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1"
Автор книги: Алексей Величко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 44 страниц)
Прошло почти семнадцать лет после Эфесского Собора; умерли Иоанн Антиохийский и св. Кирилл Александрийский, Несторий искупал свою вину вместе с другом Иринеем, некоторое время бывшим епископом Тира, в ссылке. Но вдруг в 448 г. вновь возбудился пожар богословского спора о природе Богочеловека, на этот раз в одном из монастырей близ Константинополя, где среди трёх сотен монахов жил уже немолодой архимандрит Евтихий. Когда император созвал Вселенский Собор, он, влекомый горячим желанием отстоять истину от несторианцев, отправился в Эфес и вместе с Евсевием Дорилейским, с которым подружился в ходе Собора, активно боролся против учения Нестория. На него обратил своё благосклонное внимание сам св. Кирилл и даже подарил ему список (копию) «12 анафематизмов». Всё это вскружило голову Евтихию, посчитавшему себя великим богословом. Увы, самооценка оказалась явно завышенной: хотя он действительно хорошо знал Священное Писание, но весьма скептически относился к не менее важному источнику христианского вероучения – Преданию, в частности к творениям Святых Отцов Церкви.
Пребывая в своём уединении, вспоминания события Эфесского Собора, он постепенно пришёл к мысли о том, что Собор не до конца выполнил своё высокое предназначение, отвергнув еретический образ мыслей Нестория. Евтихий уверовал, будто именно ему надлежит восполнить пробел, связанный с недооценкой Божественной природы во Христе. Здесь он впал в противоположную крайность. Несторий настаивал на истинно человеческом естестве Богочеловека и преувеличивал в своём понимании лица Богочеловека значение и силу Его человечества, представляя Его существующим в себе самом, отдельноот Божественного естества, в виде человеческой особи. Напротив, Евтихий, ревнуя о славе Божественного естества Иисуса Христа, преувеличил Его Божественность. Он представлял всё существо Его наполненным одной Божественностью, а самое человеческое считая принадлежностью, свойством, формойБожественного естества Спасителя [695]695
Тьерри Амадей. Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 202, 203.
[Закрыть]. Таким образом, по Евтихию, во Христе есть только одно истинное существо – Божественное.
Как ни спорны были мысли архимандрита, но они пользовались успехом в его монастыре и получили довольно широкое распространение в других обителях. О новаторе заговорили и в столице, тем более, что, имея мечту сделаться Константинопольским архиепископом, Евтихий довольно щедро раздавал подарки, надеясь сместить с кафедры правящего архиерея «Нового Рима» св. Флавиана. Вскоре монастырь Евтихия сделался местом паломничества придворных особ, первым из которых был евнух Хрисафий. А затем слух о благочестии архимандрита достиг и слуха императора св. Феодосия Младшего, сделавшегося его горячим поклонником.
Надо сказать, св. Флавиан отнюдь не был всеобщим любимцем в кругу столичной знати и среди клира: его примирительный образ мыслей не удовлетворял монахов, пылавших ненавистью к Несторию, а при дворе он приобрёл противника в лице евнуха Хрисафия, желавшего поставить на эту кафедру своего друга Евтихия. Кроме того, в нарушение некой сомнительной, мягко говоря, традиции, св. Флавиан отказался после своей хиротонии отправить во дворец, придворным, евлогии– дар в виде денег, который обычно архиепископы столицы выкладывали за своё назначение. Кроме того, патриарх ослушался императора, когда тот попросил рукоположить св. Пульхерию в диаконисы, и даже предупредил её о такой инициативе. Конечно же, св. Феодосий под нашептывание Хрисафия пришёл к мысли, будто патриарх употребил во зло его доверчивость, и охладел к нему [696]696
Феофан Византиец.Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 94, 95.
[Закрыть].
В начале 448 г. в монастырь Евтихия заглянул Евсевий Дорилейский, и между старыми друзьями завязался непринуждённый разговор о таинстве Боговоплощения. Евсевию не понадобилось много времени для того, чтобы убедиться в ущербности богословской позиции своего собеседника, и они расстались, крайне недовольные друг другом. Как можно понять из протоколов прошедшего вскоре Собора, уже бывшие друзья ещё не раз общались между собой, пытаясь переубедить друг друга, но чем больше они дискутировали, тем холоднее становились их чувства, вскоре отношения превратились в откровенно враждебные.
Осенью этого же года Константинопольский патриарх св. Флавиан назначил Поместный Собор в столице, чтобы обсудить спор лидийских епископов, и по обыкновению пригласил на него епископов своего церковного округа, в том числе Евсевия Дорилейского [697]697
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 206, 207.
[Закрыть]. В понедельник, 8 ноября 448 г., собравшиеся епископы Константинопольского округа быстро разобрали спор между Флоренцием, митрополитом Сард Ликийских и подчинёнными ему архипастырями Иоанном и Коссинием. Они уже потянулись к выходу, когда неожиданно встал Евсевий Дорилейский и потребовал выслушать его записку. К удивлению неподготовленных к данному событию епископов и самого св. Флавиана, это было обвинение Евтихия в ереси. Патриарх попытался в мягкой форме отклонить это требование и посоветовал Евсевию повторно побеседовать с архимандритом Евтихием, но тот ответил, что его беседы не дали никакого результата, поэтому Евтихия надлежит пригласить на соборный суд и заслушать. Делать нечего – Собор был обязан принять это новое дело к своему рассмотрению, и уже через 4 дня, 12 ноября, епископы вновь собрались на свои заседания, чтобы рассудить Евтихия [698]698
ДВС. Т. 2. С. 92–95.
[Закрыть].
Собравшись на заседание, епископы выслушали обвинения Евсевия и его исповедание веры, которое оказалось тождественным тому исповеданию, которое св. Флавиан произнёс в этом же зале и которое одобрили присутствовавшие здесь епископы. Направили посланников к Евтихию с вызовом на суд, которых заслушали на очередном заседании 15 ноября 448 г. Те поведали, что в ответ архимандрит категорично отказался явиться на Собор, поскольку якобы связан обетом никогда не покидать стены монастыря. Они также огласили его исповедание, переданное Собору: «Я исповедую, что родившийся от Девы Марии есть совершенный Бог и совершенный человек; но не признаю, чтобы тело Его было единосущным нашему».
Смущённые отцы ещё дважды направляли к нему своих посланцев, коротая время за чтением Святых Отцов, когда, наконец, 16 ноября Евтихий заявил, что явится на суд, но не готов точно обозначить это время. Наивные архипастыри не догадывались, что открывшееся ему время передышки Евтихий использует для созыва всех своих союзников. Так что, когда 22 ноября Собор открылся вновь, вокруг здания волновались толпы народа, а от императора прибыл его представитель патриций Флоренций.
Несмотря на все старания присутствовавших епископов, св. Флавиана и патриция Флоренция, который весьма активно участвовал в богословском изучении предмета спора и показал глубокие познания, Евтихий отказался признать то исповедание веры, которое было у всех на слуху. Последовали многочисленные увещевания от присутствовавших лиц, в том числе со стороны Флоренция, явно стоявшего на стороне патриарха, но не желавшего осуждения архимандрита. Но они не привели ни к какому положительному результату, и тогда Собор лишил его священнического сана. В свою очередь, Евтихий в этот же день направил кассацию императору и написал письмо Римскому папе, прося его поддержки [699]699
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 112–130, 159, 160.
[Закрыть].
Окаменевший в своём заблуждении, Евтихий вернулся в стены монастыря и буквально поднял бунт против патриарха; в ответ св. Флавиан приказал прочитать приговор Собора и анафемы Евтихию, как еретику. Но и противоположная партия предприняла свои действия: архимандрит отписал жалобы Равеннскому епископу Хрисологу, в Александрию и многим другим архипастырям, а Хрисафий настойчиво уговаривал императора св. Феодосия срочно созвать Вселенский Собор, против чего, однако, твёрдо возражал Римский папа св. Лев Великий. Верно оценив Евтихия как человека невежественного и упрямого, понтифик советовал императору и св. Флавиану действовать без шума, отеческими наставлениями и увещаниями, и был, конечно, прав [700]700
Там же. С. 232–234.
[Закрыть].
К сожалению, уладить дело без созыва Собора оказалось вскоре невозможным, вследствие чрезвычайной агрессивности обеих сторон и тех мер, которые каждая из партий предпринимала для собственной победы. У Хрисафия были свои мотивы: он понимал, что кулуарносв. Флавиана не сместить с кафедры, поэтому для победы своего друга и низвержения врага он жаждал сакры императора о созыве Вселенского Собора. Ситуацию подогревал сам Евтихий, по-прежнему упорный в своём ложном исповедании Богочеловека и рассылавший письмо во все концы света, призывая клир поддержать его, как несправедливо оболганного и анафематствованного; суда над собой он, конечно, не признавал. Более того, он сам решил обвинить архиепископа в нарушении правил судопроизводства в отношении себя, заявив, что протоколы Собора поддельны и содержат тезисы, которые он не произносил.
Надо сказать, что и св. Флавиан в некотором роде потерял контроль над собой – ему, первому архиепископу Востока, казалось невероятным, что его обвинял – и притом ложно – всего лишь архимандрит. Безусловно, каноническион был прав, отлучая Евтихия от церковного общения, но в данном случае это лишь подливало масло в огонь. Кроме того, св. Флавиан направил сирийцам письмо, в котором недвусмысленно намекал на то, что некоторые пассажи Евтихия тесно связаны с учением еретика Аполлинария. Конечно, «восточные» поддержали его и немедленно подписались под актами Константинопольского собора 448 г. Напротив, «крайние» александрийцы, обернувшие отдельные неточные выражения св. Кирилла, к тому же явно вырванные из контекста его посланий, в пользу Евтихия, выказывали ему своё сочувствие и обещали поддержку [701]701
Тьерри Амадей. Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 234, 235.
[Закрыть].
Святой Феодосий Младший, как уже указывалось, сам не питал нежности к патриарху, но первое время остерегался принять просимое решение, видимо, помня, чем обернулся для него Эфесский Собор. Император в очередной раз попытался примирить стороны, но из этого ничего не вышло. Рядом спорили св. Пульхерия и св. Евдокия, причём каждая симпатизировала противоположной стороне и довлела над царём. Поскольку Антиохийская церковь реципировала акты Константинопольского собора, и Западная церковь находила исповедание св. Флавиана православным, а Евтихия – нет, выходило, что спор вышел за пределы одного церковного округа и требует вселенского обсуждения.
Вопрос был решён, и император св. Феодосий Младший указом от 30 марта 449 г. назначил Вселенский Собор на 1 августа того же года в Эфесе; председателем Собора особой грамотой царя был определён Александрийский патриарх Диоскор, племянник св. Кирилла Александрийского [702]702
«Послание блаженной памяти самодержца Феодосия к почтеннейшему Диоскору, епископу Александрийскому» // ДВС. Т. 2. С. 68; «Послание самодержца к Диоскору Александрийскому» // Там же. С. 73.
[Закрыть]. Без всякого сомнения, выбор города был подсказан Евтихием и Хрисафием, полагавшими, что здесь, на месте недавней победы александрийцев над Несторием, им так же улыбнётся удача. Что же касается Диоскора, то Хрисафию не составило большого труда провести перед императором аналогию между нынешним архиепископом Александрии и его великим дядей – если св. Кирилл боролся в Эфесе против одной ереси, то пусть племянник покончит с другой! Оставалось непонятным, пожалуй, только одно – что считать ересью.
Едва ли, однако, это было удачное решение царя, нашептанное ему Хрисафием. Дело заключалось в том, что новый архиепископ Египта отличался от св. Кирилла далеко не в лучшую сторону. Вопросы богословия имели для него второстепенное значение, а сам он, если чем и был озадачен, так это восстановлением первенства своей кафедры. Вообще, надо признать, это был политик и администратор, но только не архипастырь. Ввиду слабости государственной власти в Египте император наделил архиерея данного округа широкими публичными полномочиями, и Диоскор, не скрывая, полагал, что является полновластным правителем этих провинций. Когда однажды обиженные граждане пообещали подать на него жалобу императору, он небрежно ответил: «Здесь нет другого императора, кроме меня» [703]703
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 243.
[Закрыть]. Он безжалостно грабил и свои епархии, всегда находя предлоги присвоить то, что ему нравится.
Современников коробили не только способы Диоскора по управлению епархиями, но и личные качества архиерея. Взойдя на кафедру после смерти дяди, Диоскор совершенно проигнорировал его завещание, попросту ограбив родственников. Те направились в Константинополь за защитой, где их уже ждал подкупленный александрийцем всё тот же Хрисафий, решивший вопрос в его пользу; в результате почти все обвинители погибли или спрятались, чтобы избежать верной казни. Личная жизнь Диоскора внушала не меньшее отвращение, чем публичная деятельность, – ходили упорные и небезосновательные слухи о систематическом посещении продажными женщинами его покоев [704]704
«Записка Феодора, диакона Александрийского, поданная против Диоскора (папе Льву и Собору Халкидонскому)» // ДВС. Т. 2. С. 254–256; «Записка Афанасия, пресвитера Александрийского, поданная святому Собору против Диоскора» // ДВС. Т. 2. С. 259–261.
[Закрыть].
Нет сомнений, что для Диоскора председательство на столь авторитетном церковном собрании было не только весьма лестным, но и давало хорошую возможность окончательно, как полагал Александрийский архиепископ, закрепить главенствосвоей церкви, как минимум, на Востоке; вообще-то в глубине души Диоскор мечтал о вселенскомглавенстве своей патриархии.
По согласованию с ним был подготовлен и регламент собрания, который позволял сформировать удобный для Александрийского патриарха кворум. Так, в частности, каждому патриарху разрешалось взять с собой на Собор не более десяти митрополитов своего округа, а им, соответственно, по одну епископу. Как результат, Восток, где было много митрополитов, оказывался уже в неравном положении с Александрийской церковью, в подчинении которой было незначительное число митрополий. Кроме того, епископам, участвовавшим в Константинопольском соборе 448 г., было запрещено подавать свои голоса и даже участвовать в прениях, включая самого Константинопольского архиепископа св. Флавиана и Евсевия Дорилейского. Императора убедили, будто только таким способом можно объективно рассмотреть дело, и он подписал следующее указание: «Судившие ранее богобоязнейшего архимандрита Евтихия пусть присутствуют и хранят молчание, не имея ранга судей, но, ожидая общего решения святейших отцов, так как ныне расследуется произведённый ими суд.» [705]705
Евагрий Схоластик.Церковная история. Книга 1, глава 10. С. 79.
[Закрыть].
Это очень важный момент, существенно повлиявший на ход соборного суда и его решение. Безусловно, император искренне надеялся (и его убедили, что это единственно верный способ) посредством проверки правильности судебных процедурпогасить основу церковного конфликта. Но, по существу, такое умаление прав многих архиереев могло иметь место при молчаливом и осознанномнарушении сподвижниками Диоскора целого ряда ранее сформировавшихся в виде традиций правил ведения вселенских собраний. Определение Константинопольского собора 448 г. о низложении Евтихия могло рассматриваться Вселенским Собором в качестве кассационной инстанции при условии того, что сами обвинители архимандрита были обвинены в ереси. Но в этом случае св. Флавиан должен был занять место не среди участников Собора, а в качестве обвиняемого, то есть посередине зала, чего на самом деле не было. Кроме того, в этом же неприглядном качестве должны были предстать перед Вселенской Церковью и остальные судьи Евтихия – очевидный абсурд, на который не решились отважиться даже Диоскор и Хрисафий. Как следствие, более третиепископов изначально выводились из состава равноправных участников совещания. И, конечно, Диоскор решил использовать эти преференции своей партии для собственных целей.
Заместителями Диоскора на Соборе были назначены все его соратники и союзники, в число которых вошёл и св. Ювеналий Иерусалимский, с чьей вариативной позицией нам ещё придётся столкнуться. В довершение всех бед, по инициативе императора на Собор был приглашён и включён в число его участников (!) сирийский монах Варсума, настоящий разбойник, которого тем не менее Хрисафий умудрился позиционировать как великого сподвижника и борца с несторианством на Востоке [706]706
«Высочайшая грамота, писанная Диоскору, почтеннейшему епископу Александрийскому» // ДВС. Т. 2. С. 70, 71.
[Закрыть].
Единственным, кто из клириков активно возражал против Собора, был папа св. Лев Великий. Но, став перед фактом его созыва, он подготовил соборное послание, в котором изложил своё исповедание, и направил четырёх легатов (один из них, пресвитер Ренат, умер по дороге). Папа надеялся переломить почти очевидно неблагоприятный ход событий для православной партии, но обстоятельства оказались сильнее его.
В понедельник 8 августа 449 г. Собор начал своё заседание в той же церкви св. Марии, где проходил и Третий Вселенский Собор. Полный чувства собственного достоинства, Диоскор воссел на «горнее место», второе определил для римского легата, третье – св. Ювеналию Иерусалимскому, четвёртое – Антиохийскому патриарху Домну(443–450), а св. Флавиану предоставил лишь пятое место, таким способом чётко и наглядно для всех показав иерархию церквей в своём понимании.
Сразу после открытия Собора и оглашения грамоты императора римские легаты попросили прочитать послание Римского папы, но Диоскор и его сподвижники путём словесных комбинаций уклонились от этого. В принципе, в связи с полной неразберихой по поводу предмета соборного обсуждения, и отказ, и согласие на зачтение послания Римского папы могли найти своё процессуальное обоснование. Если речь шла об изучении правомерности решений Константинопольского собора, то, очевидно, спора о вере вроде бы и не было. Но в данном случае оспариваемый судебный акт (низложение архимандрита) покоился на обвинении Евтихия в ереси, и, следовательно, нужно было определиться, как сами участники Собора формулируют для себя дискуссионный вопрос. Однако Диоскора, очевидно, волновали не эти рассуждения, он хотел наглядно продемонстрировать, что во всей Вселенской Церкви только одна Александрия может и должна давать единый вероисповедальный закон.
Как-то само собой получилось, что предметом обсуждения стало не определение о вере, с которым якобы все были согласны (не уточнив, какое оно, и не выяснив мнения Римского епископа), а рассмотрение жалобы Евтихия на решение Константинопольского собора.
Когда папские легаты попытались вновь вернуться к вопросу о вероучении, архимандрит внезапно заявил об их отводе по тому поводу, что они, дескать, часто бывали у Константипольского патриарха в гостях и предрасположены к нему [707]707
ДВС. Т. 2. С. 78, 79.
[Закрыть]. Он нисколько не сомневался, что его протест будет принят председателем собрания. Диоскор тут же дал команду зачитать акты Константинопольского собора, и когда дело дошло до исповедания Евсевия Дорилейского, записанного в них, в зале поднялся большой шум. Египетские епископы потребовали анафематствовать его якобы за разделение двух естеств Богочеловека – очевидное непонимание его позиции или нежелание понять. Заслушали и бывшего обвиняемого, ныне уже почти обвинителя, и тот повторил Никейскую формулу, признал Эфесский Собор, из хитрости и предосторожности даже не упомянув о собственной редакции его исповедания.
Идущий во всём на поводу у Диоскора, св. Ювеналий Иерусалимский заявил, что признаёт Евтихия православным, поскольку тот исповедует Никейский Символ и согласен с оросом Эфесского Собора 431 г., а потому ему надлежит вернуть сан и монастырь. К сожалению, и Антиохийский патриарх Домн отозвал свою подпись под актами Константинопольского собора, сказав, что заявления Евтихия убеждают в православности архимандрита. Это мнение восточного архиерея полностью расстроило ряды сирийцев, и они замешкались. Как результат, решение Константинопольского собора было отменено как неправомерное.
Не теряя ни минуты, Диоскор велел ввести в зал заседаний монахов из монастыря Евтихия, которых св. Флавиан своей властью патриарха отлучил от причастия Святых Даров за поддержку мятежного архимандрита. Их прошение было написано в тонах, в высшей степени оскорбительных для Константинопольского архиепископа, содержало обвинения в многочисленных злоупотреблениях власти, клевете, преследовании истинных подвижников Православия и т.п. Конечно, обвинения были безосновательны, и в любой другой ситуации собрание епископов незамедлительно обуздало бы клеветников, имевших к тому же дерзость столь бесцеремонно обращаться к епископу; но только не теперь. Диоскор не удосужился даже выяснить, имели ли данные факты место, он также не предоставил слово обвиняемому, сославшись на запрет императора говорить своему противнику без необходимости, посчитав, что её в данном случае нет. Тонко чувствуя настроение председателя Собора, Ювеналий Иерусалимский в очередной раз взял инициативу в свои руки и предложил освободить монахов от запретов, наложенных на них Константинопольским патриархом [708]708
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 256–258.
[Закрыть].
Одержав очередную победу над св. Флавианом, Диоскор предложил зачитать постановление о вере, изложенное Эфесским Собором – обычно это являлось прелюдией перед принятием дисциплинарных взысканий. Епископы ещё терялись в догадках о причинах этого, осторожно предполагая при обмене краткими репликами между собой и не смея в это верить, что речь пойдёт о низложении св. Флавиана. Чтение началось, и, воспользовавшись актами шестого заседания Собора 431 г., где содержалось запрещение составлять или обнародовать символы, хоть в чём-то покушавшиеся на Никейский Символ под угрозой отлучения от Церкви и низложения, Диоскор пригласил одного из нотариев, и тот прочитал приговор о низложении епископа Евсевия Дорилейского и св. Флавиана Константинопольского [709]709
ДВС. Т. 2. С. 207.
[Закрыть]. Как видно, сценарий заседания был спланирован заранее, и Диоскор Александрийский твёрдо вёл Собор к намеченной цели.
Это был уже настоящее бесчинство. В нарушение процессуального законодательства, канонов и традиций, Диоскор не дал слова обвиняемому, не удосужился установить, насколько его исповедание противоречит кафолической вере, и каково мнение других церквей по данному поводу. Столь грубый приём, между прочим, со всей ясностью свидетельствует о ложности возведённых на св. Флавиана обвинений в части превышения им своей власти. Ведь для его низложения вполне было достаточно подтверждения факта канонических преступлений против монахов из обители Евтихия. Но александриец побоялся основывать на этом судебное решение полностью находящегося в его воле Собора, поскольку имелась опасность того, что император просто не утвердиттакого приговора в виду его явной сомнительности. С другой стороны, очевидно, Диоскору очень хотелось всё-таки убедить всех в еретичестве патриарха Константинополя с тем, чтобы на его фоне выглядеть непогрешимым богословом.
Когда приговор был прочитан, Александрийский архиепископ с недвусмысленной угрозой предложил присутствовавшим епископам высказать своё мнение, заметив, что обо всём случившемся он немедленно донесёт царю. Очевидно, что при том расположении, какое двор от имени императора высказывал Диоскору, любое противостояние с ним грозило неприятностями для ослушавшегося воли александрийца. Тем не менее некоторые епископы – Онисифор Иконийский, Мариниан Синадский и Нунехий Фригий Лаодикийский бросились в ноги Диоскору и умоляли его отменить своё решение.
Святитель Флавиан также поднялся со своего места, крикнул: «Протестую!» и передал римским легатам кратко набросанный им тут же перевод осуждения, переведённый с греческого языка на латынь – легаты не владели греческим языком и попросту не поняли, что произошло. Одни участники Собора шумели, другие, недоумевая о том, что случилось, и, желая поближе разглядеть сцену близ председательствующего, столпились близ него, римские легаты требовали слово, чтобы высказать свой протест происходящему – шум стоял невероятный. Опасаясь, что ситуация выйдет из-под контроля, Александрийский патриарх велел стоящим у дверей храма солдатам вывести склонившихся у его ног просителей вон.
Солдаты бегали по церкви, епископы пытались спрятаться или вырваться наружу, монахи Варсумы и он сам бегали вокруг и грозились убить любого, кто противится Диоскору. Александриец приказал запереть двери, чтобы епископы не разбежались, и епископ Стефан Эфесский запер их, спрятав ключи, в свою ризницу. Участников Собора вытаскивали из углов храма, из-под лавок, заставляя подписывать приговор. Всё же постепенно шум утих, и тогда Диоскор, уже совершенно никого не стесняясь, напрямую потребовал от присутствовавших подписать приговор, сказав, что любой не согласный будет иметь дело лично с ним. Евсевий Анкирский попытался робко воззвать к милости, но сам едва не был низложен по требованию египетских епископов. Тогда Ювеналий Иерусалимский первым высказался за осуждение св. Флавиана, потом свой голос подал Домн Антиохийский, поднялись и другие руки [710]710
ДВС. Т. 2. С. 207, 208.
[Закрыть].
Оставалось подписатьакты Собора, которые, вследствие шума и беспорядка не были ещё составлены нотариями. И тогда один из членов этого позорного совещания предложил подписать чистые листы(!), сославшись на то, что в свободное время Диоскор и нотарии заполнят их правильно. Это было уже совершенно неслыханно, но, видимо, епископам нужно было пережить и такое унижение, чтобы запомнить этот злосчастный день. Диоскор и Ювеналий пошли по рядам, собирая подписи, а отказывавшихся подписывать листы называли еретиками. Беспорядок был таков, что два епископа подписались дважды [711]711
Тьерри Амадей. Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 263, 264.
[Закрыть].
Между тем настала ночь, и на фоне этого постыдного зрелища у входа в храм кротко стоял св. Флавиан, ожидая, когда его выведут. Видимо, это окончательно взбесило Диоскора, и он, подбежав к архиепископу, кулаком ударил его в лицо. Подоспевшие дьяки александрийца повалили Константинопольского патриарха на пол; Диоскор продолжал топтать тело, а монахи Варсумы избивали несчастного осужденного палками под крики своего вождя: «Убей его!» [712]712
ДВС. Т. 3. СПб., 1996. С. 28, 29.
[Закрыть]. В ужасе от этой сцены епископы бросились вон из храма, который наконец-то был открыт, а солдаты вытащили тело св. Флавиана из церкви и бросили умирать на солому. На следующий день его отправили в ссылку, но по дороге святой мученик умер в местечке Ипеп. Евсевию Дорилейскому повезло гораздо больше – он сумел сбежать из-под стражи и, переправившись через море, нашёл убежище у папы св. Льва Великого [713]713
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 265.
[Закрыть].
Епископы надеялись уехать на следующий день, но участникам Собора, справедливо названного за происшедшие на нём события «Разбойным», не дали такой милости. Желая во всём закрепить своё главенство, 22 августа Диоскор созвал их вновь и потребовал осудить Феодорита Киррского – мужественного противника «12 анафематизмам» св. Кирилла Александрийского. Жертвой его гнева стал и Антиохийский патриарх Домн, обвинённый в несторианстве (на самом деле, он подал рапорт императору о случившемся, и Диоскор тут же расправился с ним), Ива Эдесский и ещё три епископа. Наконец, увидев вокруг себя только соучастников и уголовников из числа монахов Варсумы, Диоскор решил закрыть Собор. Венцом победы стало поставление Диоскором нового Константинопольского патриарха после прибытия в столицу государства – выбор его пал на дьякона своей церкви Анатолия(449–458). По прибытии в Александрию Диоскор имел торжественный въезд, неся перед собой, как великий трофей, акты своего Собора о низложении двух патриархов. Теперь весь Восток был под его ногами, и он даже осмелился присвоить себе титул вселенского патриарха, который ему предложил один азиатский епископ.
Обманутый Хрисафием, не устававшим убеждать императора в его богословской прозорливости и мудрости, не зная подробностей событий «Разбойного собора», св. Феодосий утвердил его акты законом [714]714
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 267, 268.
[Закрыть]. Первым доказательством того, что царь находился в полном неведении, служат его слова в ответном послании к Валентиниану III: «В присутствии досточтимейших епископов, с полной свободой и совершенною истиной, отлучены недостойные священства и восприняты те, которые признаны достойными. И мы знаем, что ими ничего не было сделано противного правилу веры и справедливости» [715]715
«Ответное послание Феодосия к Валентиану» // ДВС. Т. 2. С. 45.
[Закрыть].
Но торжество и всевластие Диоскора оказались скоротечны. Вернувшиеся в Рим легаты передали св. Льву подробности позорного собрания, а вскоре сюда же дошли апелляции Евсевия Дорилейского, св. Флавиана и Феодорита Киррского. Папа 14 октября 449 г. созвал Собор в Риме и отверг решения «Разбойного собора». Затем он адресовал письма императору, св. Пульхерии, духовенству и монашеству Константинополя, в которых, опираясь на доклад своих легатов, возлагал всю вину за случившееся на Диоскора. В ответ Диоскор, испытывая искреннее сожаление в том, что не удалось задержать легатов папы, созвал синод из окружавших его епископов и произнёс анафему папе и отлучил его от Церкви.
Потерпев крушение на публичном поприще, папа св. Лев Великий решил использовать ещё один шанс, даруемый ему судьбой. 22 февраля 450 г., в праздник Кафедры святого апостола Петра, в Рим съехались во множестве итальянские епископы, а также император Валентиниан III, Галла Плацидия и Евдоксия. Во время всенощного богослужения понтифик подошёл к императору и заклинал его со слезами на глазах памятью апостола Петра написать св. Феодосию Младшему и упросить его отменить акты «Разбойного собора» [716]716
Тьерри Амадей.Ересиархи V века: Несторий и Евтихий. С. 278.
[Закрыть].
Западные императоры обратились с письмами к св. Феодосию и св. Пульхерии в поддержку понтифика о срочном созыве нового Вселенского Собора в Италии. Безусловно, августа была согласна во всём со своими родственниками. Но официальныйКонстантинополь ответил, что оснований для тревог нет – еретики повержены, а вера восстановлена [717]717
«Послание Льва, епископа города Рима, к императору Феодосию, которым просит его, чтобы особенный собор был назначен в Италии и более ни в каком ином месте; потому что собор Эфесский составлен был вопреки канонам (и деяния его считаются незаконными и неправильно совершенными)» // ДВС. Т. 2. С. 34.
[Закрыть]. Впрочем, по другим данным, св. Феодосий всё же дознался перед самой смертью о том, что происходило в Эфесе, очень горевал о смерти св. Флавиана, сослал Хрисафия и готов был предпринять восстановительные меры [718]718
Феофан Византиец.Летопись от Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта. С. 98.
[Закрыть].
Переписка продолжалась вплоть до смерти императора св. Феодосия Младшего, после чего Правда, наконец, восторжествовала. Впереди Диоскора ждал великий Халкидонский Собор и его знаменитые организаторы – императоры св. Маркиан и св. Пульхерия.
