Текст книги "История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1"

Автор книги: Алексей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 44 страниц)

Нам не известно ни количество заседаний, ни их детали – практически все документы Собора исчезли в веках. Но, как можно предположить из отдельных эпизодов, император наверняка присутствовал на его первом заседании, когда решался вопрос о св. Григории Богослове, и на некоторых других. По-видимому, в последующем он не принимал участия в его деяниях, как это видно из содержания самого послания Собора св. Феодосию. Но, пожалуй, в этом и не было необходимости. Собор дышал духом св. Василия Великого, всё напоминало о нём – остаётся только удивляться, почему столь редкий по своему единомыслиюСобор не состоялся ранее? У Отцов практически не возникало вопроса об истинности Никейского Символа Веры, и вопрос об обсуждении «Единосущия» вообще не стоял.

В первую очередь Отцы Собора решили рассмотреть дело св. Григория Богослова, из-за чего, собственно, формально выражаясь, они и были созваны императором. Епископы были единодушны в том, что св. Григорий по праву и должным образом введён на Константинопольскую кафедру. Но, очевидно, внешнееединодушие было не совсем искренним – египетские епископы даже не скрывали своего недовольства по тому, как решилась судьба Максима Киника, и раздражения. По крайне мере, выступление св. Григория (один из немногих документов Собора, дошедших до нас) производит впечатление защитительной речи, в заключение которой он просил Отцов разрешить ему оставить престол и удалиться в пустыню [487]487
  «Слово св. Григория Назианзина, произнесенное в присутствии ста пятидесяти епископов Собора» // ДВС. Т. 1. С. 113, 114.


[Закрыть].

В конце концов, епископы согласились с его просьбой и поставили Константинопольским епископом Нектария Тарского(381–397) – знатного сенатора из известной семьи, добродетельного и благочестивого старца. Как следует из документов, Отцы после этого утвердили давнее назначение на Иерусалимскую кафедру епископа Кирилла(350–386) и избрали Антиохийским епископом Флавиана(381–404), поскольку старец Мелетий(360–381) умер перед самым окончанием Собора. Отцы недвусмысленно говорят в своём послании Римскому папе, что все эти избрания были сделаны «под наблюдением благочестивейшего императора Феодосия», из чего становится ясной роль царя в управлении Собором [488]488
  «Послание Римской церкви от епископов, собиравшихся в Константинополе» // ДВС. Т. 1. С. 126.


[Закрыть].

Вслед за этим по инициативе св. Феодосия на Собор были приглашены 36 македонианских епископов, перед которыми напрямую поставлен был вопрос о признании Никейского Символа. Этот эпизод также вполне понятен: во времена правления Валента Македоний и его преследователи, отрицавшие Божество Святого Духа, но отклонявшиеся от «официальной» арианской версии Символа, были вынуждены согласиться с «Единосущием», чтобы сохранить поддержку Римской кафедры. Но когда Валент погиб и опасность миновала, они вновь вернулись к своим взглядам. Пользуясь случаем, кратко коснёмся портрета вождей македониан и самого Македония, некогда (в 341–360 гг.) Константинопольского епископа.

Ранее он состоял в клире Константинопольской церкви при епископе Александре(314–337), а затем долго пытался занять епископский престол, где в это время восседал никеец св. Павел(337–339, 341–342, 346–351). Его нетерпимость доходила до фанатизма, и он разошёлся и с ортодоксальными арианами, и с омиями. Интересны фигуры его ближайших сподвижников – Марафония Никомидийского и Елевсия Кизикского. Оба они ранее состояли на военной службе, затем, под влиянием Македония, рукоположились в священников. Позднее Марафоний сделался монахом и был хиротонисан в епископа, употребляя значительные личные средства на благотворительность и устройство монастырей. Затем вождём партии стал Елевсий, наиболее близко сошедшийся с православной партией, человек высокого характера и строгой жизни. Наконец, главой македониан волею судьбы был призван знаменитый Евстафий Севастийский – невероятный аскет, которого сам св. Василий Великий рисует в качестве идеала [489]489
  Бриллиантов А.И.Лекции по истории Церкви. С. 321–323.


[Закрыть]. Примечательно, что вожди македониан и сами «духоборцы» периодически то принимали учение о Святом Духе, хотя и уклончиво, то категорично его отрицали.

Нетрудно догадаться, что император желал поставить точку в этой истории, что и сделал по-солдатски просто и незамысловато. Надо сказать, что этот шаг имел свой успех: македониане решительно отказались признать Никейский Символ и были удалены с Собора. Этого было достаточно, чтобы Отцы объявили их в 7 правиле Собора еретиками и определили им чин принятия в Церковь (через миропомазание).

Наконец, последним обсуждался вопрос о новой редакции самого Символа. Нет, он не был изменён в своём существе, но Отцы верно рассудили, что в 325 г. тема Святого Духа ещё не была актуальна, и потому решили расширить определение о Нём. Новый Символ, который отныне и навечно будет называться «Никео-Цареградским», был утверждён Отцами и направлен для ознакомления всем церквам. После этого император утвердил новый Символ своим законом и строжайше постановил, чтобы все епископы, отступающие от него, были лишены епископства, удалены из церквей и вообще от сообщества христиан [490]490
  ДВС. Т. 1. С. 100.


[Закрыть]. Из этого эпизода ясно следует, что догматическая сторона не была безразлична св. Феодосию. Он имел способности и образование для того, чтобы выбрать лучшую формулу Символа и вдохнуть её в жизнь, придав общенародные, обязательныечерты.

Нетрудно догадаться, что почти все каноны, принятые Собором, также были известны св. Феодосию Великому ещё в проекте – настолько они солидаризируются с его представлениями о церковном устройстве и оценками текущей ситуации. В 1 каноне Собор подтвердил неизменность Никейского Символа Веры – очевидное свидетельство того, что арианство уже закончилось окончательно и публично признано ересью. Но 2, 3, и 4 правила Собора касались уже сугубо вопросов церковных полномочийепископов и определяли судьбу злосчастного Максима Киника. Вторым каноном областным епископам запрещено вторгаться в дела других епархий – прозрачный намёк на вмешательство Александрийского архиерея в дело поставления св. Григория Богослова на Константинопольскую кафедру. И 4 канон тут же подтверждает это правило, хотя бы и «задним числом» – Максим Киник не признаётся епископом, и «все, для него сделанное, и им сделанное, уничтожено, как недействительное». Это был сильнейший удар по амбициям Александрийского клира, публичное и тяжелое (первое) поражение зарождавшегося «восточного папизма». А 3 канон довершает победу Константинополя, определив, что «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после Римского епископа, так как Константинополь есть новый Рим».

Мотив принятия Собором и этого канона также понятен: с одной стороны, император лишил Римского папу возможности влиять на судьбу выборов Константинопольского архиерея, поскольку по статусу они отныне являлись равнымифигурами. С другой стороны, св. Феодосию едва ли мог понравиться вариант, при котором он вынуждался постоянно сноситься по догматическим и каноническим вопросам с Римским папой. Являясь равноправным императором, он хотел полной симметрии полномочий:если у Грациана есть Римский епископ, главенствующий в западных провинциях, то у восточного императора должен быть свой Константинопольский архиерей с аналогичными правами на восточных территориях.

Не очень явно, но 3 и 4 правила приоткрывают сферу церковных полномочий самого императора. Собор признал «настоящим» епископом того, на кого указалсв. Феодосий – св. Григория Богослова, и отказал в этом чине тому, кого пытались навязатьцарю. То обстоятельство, что данные попытки получили категоричную негативную оценку Собора, должно было надолго успокоить амбициозные умы на Западе и Востоке – цель, которая в действительности в целом была достигнута.

Помимо этого акты Второго Собора интересны теми славословиями, которые его Отцы высказывали в адрес императора («Благочестивейшему императору Феодосию»), подчёркивая роль царя в преодолении смуты и установления истинной веры. «В начале нашего послания к твоему благочестию, – писали епископы, – благодарим Бога, который ознаменовал твоё благочестивое царствование общим миром Церквей и утверждением истинной веры; и, воздавая Богу должное благодарение, нужным считаем довести твоему благочестию о том, что происходило на Святом Соборе. Собравшись по твоему распоряжению в Константинополе, мы, во-первых, возобновили взаимное согласие между собой; потом изрекли краткие определения, в которых утвердили веру отцов, собиравшихся в Никее, и осудили возникшие против них ереси; кроме того, постановили точные правила о благоустройстве Церкви.

Всё это мы прилагаем к настоящему посланию. Итак, просим твоё благочестие – утвердить постановления Собора, дабы, как ты почтил Церковь своим посланием, которым созывал нас, так ты же, своим утверждением, положил и конец нашим совещаниям» [491]491
  «Послание Святого Собора к благочестивейшему императору Феодосию Великому с приложением поставленных Отцами правил» // ДВС. Т. 1. С. 116.


[Закрыть].

Эти фразы не нуждаются в комментариях – очевидно, что Отцы Собора все заслуги по возобновлению церковного мира и восстановления общения связывают исключительно с именем св. Феодосия. Мало того, они надеются, что и в дальнейшем он своим утверждением постановлений Собора, то есть приданием ему силы государственного закона, не позволит разрушить церковное единство Империи. Если кто-то из исследователей ищет время возникновения так называемого «византийского цезаропапизма», то далеко ходить не надо – перед нами хрестоматийный и блестящий пример того, как Церковь без обиняков признаёт императора своим главой.

Понятно, что Римский папа и св. Амвросий были крайне недовольны тем, что Вселенский Собор прошёл без участия западных епископов и легатов понтифика. Святитель даже направил императору письмо с протестом, но оно осталось без ответа. Тогда, в пику Второму Вселенскому Собору, в 382 г. в Аквилее собирается собор из одних западных епископов, где обсуждались вопросы Восточной Церкви. Но и он не изменил мнения царя о месте Римского епископа в управлении Церковью – очевидно, при всём уважении к священству для царя вопрос о главе церковного управленияне стоял: им мог быть и есть только сам император.

Тогда западные епископы написали императору письмо, в котором резко выговаривали ему за те «ошибки», которые он допустил. Римский папа уже не вспоминает, что ещё недавно он отверг Максима Киника, и теперь откровенно заявляет, что тот принят в общение Римской церковью. Они требуют освободить Нектария(381–397) от Константинопольской кафедры и весьма сомневаются в православии Тимофея Александрийского. Относительно канонов и Символа западные епископы не склонны высказывать догматическиевозражения, но тут же заявляют, что рассмотрение их без участия Западной церкви совершенно невозможно, что это – прямой путь к разрыву отношений с Востоком. Они в принципе готовы даже принять их, но при одном условии – чтобы был созван новый собор, «настоящий вселенский», и не где-нибудь, а обязательно в Риме: «Наша просьба о созвании собора в Риме для обсуждения восточных дел не есть что-то новое и неожиданное для Востока», – обосновывают они свои требования. Для примера они вспоминают соборы, где рассматривались дела св. Афанасия Великого [492]492
  Спасский А.История догматических движений в эпоху Вселенских Соборов (в связи с философскими учениями того времени). Т. 1. Тринитарный вопрос (история учения о Св. Троице). С. 633, 634.


[Закрыть].

Конечно, св. Феодосия не могло удовлетворить такое письмо, но ввиду того, что на Западе царствовал Грациан, именем которого наверняка прикрывались авторы этого послания, и который мог бы обидеться на резкий ответ, он решил поступить иначе. Его приказом в 382 г. все восточные епископы, за исключением египетских, были вновь собраны в Константинополе, вследствие чего Второй Вселенский Собор получал как-бы некоторое продолжение. В первую очередь император повелел всем арианам, македонианам и евномианам, которые также были приглашены на Собор, дать обоснование своей вере на основе учения Святых Отцов. Когда еретики передали ему свои списки, он легко и наглядно продемонстрировал им их разночтения и вольности в толковании Св. Писания, после чего разорвал приготовленные ими бумаги и выгнал из зала заседаний [493]493
  ДВС. Т. 1. С. 100.


[Закрыть]. Правда, иногда полагают, будто эта история имела место на Соборе 383 г., также собранном св. Феодосием Великим в Константинополе, но «Деяния» относят этот эпизод всё же к 382 г.

Этим нехитрым ходом император решил одновременно две задачи: ещё раз дал наглядное доказательство Западу и Риму, в частности, в православии Востока, открыто порвавшему с арианами и македонианами, и, во-вторых, окончательно поставил арианство вне закона. После этого по инициативе императора восточные епископы подготовили пространное письмо Римскому папе, в котором много благодарили его за теплоту и участие в деле утверждения истинной веры. Но они решительно отказывались выехать к нему на собор в Рим, поскольку, как писали они, такое путешествие должно быть согласовано с их епархиями, да и вообще чрезвычайно трудно из-за дальности дороги. Вместо этого они предлагали принять послов «восточных» архиереев – епископов Кириака, Евсевия и Прискиона, которые могли бы засвидетельствовать папе их братскую любовь и единоверие. Восточные епископы также изъявили готовность передать папе документы Константинопольского Собора, чтобы он мог ознакомитьсяс ними. Этот момент также весьма важен: в будущем папы не раз будут заявлять, что соборные постановления имеют силу исключительно после их утверждения понтификом, но, как видим, Второй Вселенский Собор, равно как и Первый, такой практики не знает.

Впрочем, на этом мнимая теплота и некоторая угодливость в адрес папы заканчивается: восточные епископы совершенно искренне недоумевают, почему Рим так беспокоят каноны, принятые в Константинополе в 381 г.? На основании чего папа так легковесно утверждает о неканоничности поставления Нектария на епископскую кафедру? Куда же каноничнее: он был избран в присутствии императора, на Соборе, по одобрению всего народа? О Максиме «восточные» вообще не упоминают, отчётливо давая понять «западным» собратьям, что не намерены терпеть их вмешательства во внутренние дела восточных кафедр. Как бы в пику Риму новый Собор принимает ещё два канона, которые обыкновенно, спустя многие годы, приписывают Собору 381 г. (5-е и 6-е правила) [494]494
  Спасский А.История догматических движений в эпоху Вселенских Соборов (в связи с философскими учениями того времени). Т. 1. Тринитарный вопрос (история учения о Св. Троице). С. 635, 636.


[Закрыть]. Это была решительная победа св. Феодосия «по всем фронтам». Не удивительно, что его авторитет в Церкви после этого вырос чрезвычайно.

Завершая повествование о деятельности святого царя против еретиков, следует сделать оговорку о том, что весь комплекс его государственных мероприятий, за которыми следовала уголовная ответственность в случае отступления от истинной веры, вовсе не были так «кровожадны», как это могло бы показаться. Да, еретиков изгоняли с кафедр и запрещали миссионерство, но у них никто не отнимал неприкосновенность личного убеждения – за это никого не наказывали. Все строгости имели своей целью, главным образом, не допустить еретиков к общественным постам, где они могли бы нанести большой вред, и это едва ли может быть квалифицировано, как «гонения». Кроме того, строгости римского закона нередко таяли перед не очень тщательным исполнением на местах распоряжений императора. Римская администрация уже была далеко не той, что раньше, и контроль над ней был заметно ослаблен. Император же, постоянно воюющий то на Востоке, то на Западе, был не в состоянии добиться адекватного исполнения государственных законов [495]495
  Там же. С. 645, 646.


[Закрыть].

Параллельно борьбе за чистоту Веры св. Феодосий начал решительную борьбу с язычеством, солидаризируясь с политикой Грациана на этот счёт в западных провинциях.

Как уже указывалось выше, предыдущие правители Рима и Вселенной не желали, как правило, существенно ограничивать права язычников; исключение составляли лишь наиболее одиозные культы, приверженцев которых ждали суровые наказания. Еще во времена Валентиниана II в Риме, например, было 152 языческих храма и 183 молельни, посвящённые различным «богам». В самой армии были почти сплошь язычники, как и в государственном управлении, и в сенате. Конечно, на Востоке также было много приверженцев древних культов, но, по-видимому, Запад даже преобладал по численности язычников на душу населения. Как и Грациан, св. Феодосий коренным образом меняет государственную политику в религиозной области. Он предпринимает решительные действия для искоренения язычества.

Надо полагать, шаги св. Феодосия против язычества были вызваны не только его личными религиозными пристрастиями. В условиях политической и военной нестабильности Империи любая религиозная группа, если, конечно, она имела многочисленных представителей, в целях защиты своей веры систематически активно включалась в дворцовые интриги, надеясь поставить на императорский престол своего питомца и защитника. Уже, как мы видели, Юлиан-Отступник мог считаться в известной степени жертвой языческой партии, на короткое время праздновавшей победу. Позднее почти любой узурпатор надеялся на поддержку язычников, например Магненций и Максим. Уже в ходе своего царствования св. Феодосий был вынужден считаться с тем, что за спинами Арбогаста и Евгения стояли язычники Запада. Рим всегда жил в условиях относительной веротерпимости и «длинной скамейки» пантеона, но единоверие, следование неким государственным канонам считалось обязательным. Поэтому Грациан и св. Феодосий лишь восстанавливали ту практику, которая не казалась Риму чужой.

Впрочем, первые указы императора были направлены не против язычников, а против христиан, принимавших участие в языческих культах. «Не прилично, – говорилось в эдикте императора от 381 г., – чтобы забота о храмах и религиозных торжествах (языческих) была предоставлена тем людям, которые исповедуют истинную и божественную религию; не должно возлагать на себя таких дел, хотя бы они не были запрещены законом». Вслед за этим (в том же 381 г.) были изданы указы против отступников от христианской веры, а таких насчитывалось довольно много. В частности, история сохранила нам имя некоего Феста, правителя Сирии, проконсула Азии, который оставил христианство и вернулся к языческому культу. Теперь же законом было постановлено, что отступники не могут распоряжаться своим имуществом по духовным завещаниям. В 383 г. этого же права лишились и оглашенные, вновь обратившиеся в язычество, с той разницей, что они могли завещать имущество братьям и детям. И, в соответствии с этим же законом, отступники лишились права даже получатьимущество по наследству [496]496
  Вертеловский И.О заслугах императора Феодосия Великого по отношению к вере и Церкви. С. 55, 56.


[Закрыть].

Только в 391 г. император обращает силу закона непосредственно против язычников, издав указ, по которому всем подданным Империи запрещалось входить в храмы и приносить жертвы идолам: «Никто да не осквернится жертвоприношением, не умерщвляет невинных животных, не входит в капища, не защищает кумиров, создаваемых рукой человека, под страхом быть виновным пред законом Божеским и человеческим».

Другими законами, принятыми вскоре после этого, подвергались строгим наказаниям лица, гадавшие о будущем на внутренностях животных, и маги. В соответствии с эдиктами императора правители провинций, посещавшие капища, подвергались денежному штрафу в размере 15 фунтов золота, и даже чиновники подлежали наказанию, если они не пытались препятствоватьпредосудительным действиям своим начальников. Наконец, в 392 г. святой император издал закон, которым категорически запрещал приносить языческие жертвы под угрозой смертной казни, а любое иное совершение обряда – под угрозой конфискации дома и земли. Правоведы и историки много спорят, предписывал ли св. Феодосий повсеместно разрушать языческие храмы? Скорее всего, такого закона издано не было, но, очевидно, император не запрещалэту инициативу, если она имела место со стороны епископата и начальников провинций. Кстати сказать, эта мера носила не только религиозный мотив, но и военный: нередко язычники, застигнутые во время отправления культа, устраивали настоящие бои с имперскими войсками, используя свои храмы, как крепости [497]497
  Там же. С. 58.


[Закрыть].

Один такой эпизод был связан с разрушением храма Бахуса и Сераписа в Египте. Епископ Александрийский Феофил, с которым мы вскоре столкнёмся ещё не раз, попросил разрешения императора снести первый из двух названных храмов по причине его крайней ветхости. После этого язычники закрылись во втором храме, периодически делая из него вылазки и предавая попавших в их руки христиан страшным мучениям: им ломали руки, распинали, бросали в выгребную яму. Но св. Феодосий не разрешил казнить убийц, ограничившись только разборкой храма Сераписа. Языческие идолы были вынесены прочь, а из разбитой головы Сераписа, к ужасу язычников, выбежала стайка крыс. После этого язычники массами стали переходить в христианство, включая самих жрецов, среди которых держалось древнее предание, будто их вера закончится, как только восторжествует религия Креста [498]498
  Вертеловский И.О заслугах императора Феодосия Великого по отношению к вере и Церкви. С. 55, 56. С. 58, 59.


[Закрыть].

После того, как св. Феодосий стал практически единовластным владыкой Римской империи, его взор устремился на Запад, где, несмотря на все старания Грациана и Валентиниана Младшего, язычество до сих пор имело крепкие позиции. Император приказал изменить календарь, приказав считать все дни года обыкновенными. Исключение составили 125 дней, которые могли отмечаться и язычниками и христианами, в частности, дни рождения императоров и основание столиц государства. Но самый сильный удар был нанесён по язычеству, когда император повелел вынести из курии алтарь и статую Победы. Эти символы старой веры уже испытали на себе все превратности судьбы: они были вынесены при св. Константине Великом, возвращены при Отступнике, вновь удалены из сената при Грациане, и опять восстановлены на старом месте при узурпаторе Максиме. Когда сенат обратился к Валентиниану Младшему с просьбой вернуть статую на место, тот по совету св. Амвросия обратился за советом к своему старшему сотоварищу, который, конечно, не поддержал язычников. Теперь же св. Феодосий поставил вопрос ребром, письменно задав вопрос сенаторам: «С кем вы? Почтение Юпитеру или почтение Христу должно быть государственной религией?». И хотя среди членов сената было много язычников, большинством голосов старая вера была отвергнута во имя веры во Христа.

А после победы над Евгением, который в короткое своё царствование опирался на язычников, св. Феодосий вообще запретил отпускать из государственной казны деньги на публичные жертвоприношения. Сенаторы тут же напомнили ему, что в этом случае исчезает сам смысл жертвоприношения, поскольку оно не будет совершаться от имени всего народа, но император был неумолим. Царь был уверен, что одной этой меры вполне достаточно для того, чтобы через одно-два десятилетия от язычества на Западе ничего не останется. Так оно и получилось: ещё воскурялся фимиам над языческими храмами, но само язычество перестало быть народнойрелигией, и его век вскоре заканчивается [499]499
  Вертеловский И.О заслугах императора Феодосия Великого по отношению к вере и Церкви. С. 55, 56. С. 58, 59. С. 63, 64.


[Закрыть].

В 391 г. издаётся знаменитый Миланский эдикт, в соответствии с которым все языческие жертвоприношения объявлены преступлениями против императора, за которое полагались конфискация имущества и крупные денежные штрафы. В 392 г. были усилены меры наказания для гадателей; помимо прочего, закон предусматривал крупные штрафы для нерадивых чиновников, плохо исполнявших веление царя по борьбе с остатками язычества. В 393 г. были окончательно отменены Олимпийские игры, а статуя Зевса Олимпийского – знаменитое творение Фидия, перевезена в Константинополь [500]500
  Успенский Ф.И.История Византийской Империи. Т. 1. С. 148, 149.


[Закрыть].

Но подорванное в корне язычество, лишённое государственной поддержки и последних сторонников, ещё долго тенью старой славы напоминало о себе. Направляясь к могилам мучеников и чудесным базиликам, христиане были вынуждены проходить мимо старых храмов, где ещё в V в. служили специально назначенные жрецы ( sacerdotes). В городских кварталах Рима ещё стояли капеллы Лар ( Lares compitales), а христианский поэт Пруденций печалился о том, что «вечный город» знает не одного Бога, а тысячи. Блаженный Иероним так же негодовал на римлян, ставивших свечи и фонари перед древними богами-покровителями, утверждая, что это делается только для охранения их домов. Тот факт, что раз за разом император повторялсвои эдикты об уничтожении язычества – лучшее свидетельство того, что на самом деле никакого нетерпения к ним со стороны верховной власти не было. При всей строгости римского закона практикаотношения к язычникам была сверхтолерантна [501]501
  Грегоровиус Фердинанд.История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия). С. 32.


[Закрыть]. По крайней мере, эдикты против язычников появляются ещё в середине V в., что показывает ещё и то, что никакой необходимости в острых административных мерах по отношению к язычникам со стороны власти уже не требовалось. Язычество медленно, но верно умирало.

Веротерпимость св. Феодосия вполне характеризует и история с синагогами на Востоке. В 388 г. начальник одной из отдалённых провинций Востока доложил императору, что христиане, возмущённые иудеями и гностиками, чинившими им препятствия в отправлении богослужений, разрушили одну иудейскую синагогу. Докладывалось также, что, вроде бы, к этому преступлению были причастны местный епископ и монахи. Вспыльчивый император тут же приказал наказать монахов, а епископа обязал восстановить синагогу на средства Церкви. Лишь благодаря вмешательству св. Амвросия Медиоланского, в очередной раз продемонстрировавшего своё влияние на царя, приказ был отменён [502]502
  Адамов И.И.Святитель Амвросий Медиоланский. С. 73, 74.


[Закрыть].

Напротив, духовенство во время правления святого царя достигло невиданного ранее положения и общественного уважения. Он запретил рассматривать в гражданских судах дела с участием клириков, опасаясь унизить их статус, и постоянно испрашивал советов от св. Амвросия Медиоланского и других епископов, наглядно демонстрируя, комуон доверяет судьбу государства. Христианские начала при нём постепенно проникают в содержание римского законодательства, которое становится естественной базой для становления и развития церковного, канонического права. Например, император запретил браки между двоюродньми братьями и сёстрами, племянницами и дядями, предавал казням любителей противоестественных пороков и, во избежание соблазнов, не разрешал рукополагать женщину в диаконисы до достижения возраста 60 лет [503]503
  Вертеловский И.О заслугах императора Феодосия Великого по отношению к вере и Церкви. С. 84.


[Закрыть].

Святой Феодосий, справедливо названный «Великим», не прожил и 50 лет и умер в пике своей славы, едва вступив в наиболее плодотворный для мужчины и государя возраст. Он расставался с жизнью с чувством выполненного долга, сделав всё, зависящее от него, и как император, и как глава Вселенской Церкви. Вместо развалин римской государственности, которые достались ему в начале царствования, он оставил после себя восстановленную Империю; преодолев раскол, воссоздал единство Церкви, а вместо разномыслия помог сотворить и дал силу государственного закона истинному чуду – Символу Веры, до сих пор являющемуся главным критерием для определения православия любого христианина.

Далеко не все самодержцы Европы и Византии могли бы похвастаться такими успехами, и ещё меньшее число из них сохранили необыкновенный запас любви, веры, честности и преданности Богу и отечеству, какие демонстрировал святой император во все дни своей жизни. И не будет преувеличением, если, подытоживая, заметим, что о личности святого Феодосия Великого всеможно сказать одним словом, некогда действительно произнесённым св. Амвросием Медиоланским: «Любил я этого мужа…».