Текст книги "Мамаев омут"

Автор книги: Алексей Мусатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– А вы бы читали лучше, – буркнул Вовка. – Там всё расписано.

– Пять раз читали, – признался Шурка. – Только очень мало там написано, как эти самые прививки проводить. В журнале ещё и фотография была напечатана – ты с ребятами чего-то около дикой яблони делаешь. Но тоже ничего не поймёшь. Вот мы письмо тебе и послали. Ты что, не получил его?

– Не было никакого письма, – сухо ответил Вовка, чувствуя, как внутри у него всё замирает. Значит, в журнале напечатана не только статья, но и фотография Вовки Горелова. Этого ещё недоставало!

Ведь достаточно Шурке всмотреться сейчас в Вовкино лицо, и он сразу догадается, что перед ним совсем не Горелов…

Вовка низко склонился над грядкой и вновь принялся за прополку. Он делал это с таким усердием, как будто полоть сорняки было самым излюбленным его занятием, – засовывал пальцы в землю, нащупывал корневища, с треском вырывал их из грядки. Потом Вовка даже присел на корточки и повернулся к Шурке спиной, чтобы только тот не видел его лица.

Что же теперь всё-таки делать? В первую очередь надо отвязаться от этого Шурки, убежать с участка и наедине всё обдумать.

Но как убежать?

– Ты бы рассказал мне поподробнее об этих прививках, – попросил Шурка.

– Ладно, потом. – Вовка дёрнул плечом и вдруг выругался: – А-а, чёрт!..

– Ты что? – спросил Шурка.

– Гвоздь тут в земле… палец поранил. – Вовка замахал рукой, потом быстро замотал носовым платком большой палец левой руки.

– Ты смотри, гвоздь-то ржавый, наверно, – посочувствовал Шурка. – Сходи-ка в медпункт.

– И то схожу, – согласился Вовка и, не оглядываясь, направился в лагерную санчасть.

Но за первыми кустами он остановился и, размотав платок, осмотрел палец. Царапина была пустяковая.

Вымыв у водопроводной колонки руки, Вовка приложил к пальцу лист подорожника и побежал, но не в санчасть, а в летнюю читальню.

Там он попросил журнал «Юный натуралист».

– Какой номер? – спросила библиотекарша.

– Давайте все…

Библиотекарша подала ему подшивку журналов за этот год. Вовка присел за дальний столик и зашелестел страницами. Статью о Вовке Горелове он нашёл в майском номере. Она называлась «Школьное лесничество». Здесь же была помещена и фотография – группа ребят стояла около какого-то дерева. Под ней подпись: «Вова Горелов обучает своих товарищей прививать дикорастущую яблоню».

Но фигуры ребят на фотографии оказались крошечными, расплывчатыми, сам Горелов снят сбоку, и разглядеть его лицо было просто невозможно.

Вовка облегчённо вздохнул – нет, фотографии ему опасаться нечего. Ни Шурка, ни кто другой, кто увидит эту фотографию, ни в чём не может заподозрить Вовку.

А вот статья в журнале ему, пожалуй, попалась кстати. Вовка принялся читать её. Статья была длинная, на двух страницах.

Журналистка подробно описывала, как зародилось в Перегудове «школьное лесничество», как пионеры охраняют лес, берегут его от вредителей, как весной по почину Вовки Горелова они провели прививки дикорастущих яблонь и груш.

В статье сообщалось, сколько уже лесных дикарей окультивировали школьники, назывались имена особенно отличившихся ребят, приводились всякие примеры и случаи.

Вовка, пожалуй, никогда ещё с таким старанием не готовил уроков, с каким он вчитывался сейчас в статью. Теперь-то уж его врасплох не застанут, он знает, о чём надо будет рассказать на пионерском костре.

Вовка даже решил сделать кое-какие записи на память. Но ни бумаги, ни карандаша у него не оказалось.

Оглянувшись по сторонам, он бесшумно вырвал из журнала страничку со статьёй, спрятал её в карман и вышел из читальни.

4

Пионерский костёр зажгли на берегу моря. Он был настоящий, из дров и хвороста, который ребята заранее натаскали из лесу. Горел он жарко и сильно, вздымая к тёмному южному небу багровую ленту пламени. Казалось, над лагерем подняли огромный, трепещущий на ветру красный стяг.

Море к вечеру угомонилось, высокие пирамидальные тополя замерли, птицы притихли, как будто договорились не мешать ребятам посидеть у костра, спеть любимые песни, поговорить по душам.

Как только стихли последние звуки «Взвейтесь кострами, синие ночи…», вожатый Миша открыл сбор отряда. Он сказал, что к ним на костёр пришли гости – пионеры из соседнего колхоза. Им тоже интересно послушать, как живут и работают юннаты.

Вовка сидел у костра рядом с Шуркой Нефёдовым.

– Тебе тоже выступать придётся, – вполголоса напомнил Шурка – он был теперь в отряде за звеньевого. – Ты хорошо подготовился?

– Ага, – кивнул Вовка. – Только вот голос чего-то сипит. Перекупался, наверно.

– Тогда садись к огню поближе… Прогрейся, – посоветовал Шурка.

Разговор у костра начался.

Первым по сигналу вожатого со своего места поднялся мальчишка, очень похожий на Шурку Нефёдова.

Вожатый сказал, что это юный пастух из Тамбовской области, Коля Минаков, и он сейчас расскажет, как пасёт колхозных телят и за что был награждён медалью «За трудовое отличие».

Коля вышел в центр ребячьего круга, достал из-за пазухи рожок и заиграл протяжную пастушью песню.

Ребята оживились.

– Вот так и пасём… – смущённо сказал Коля, отняв от губ рожок. – Песни телятам играем, кнутами щёлкаем…

Но пионеры потребовали, чтобы Коля рассказал обо всём подробно. Кое-кто даже достал блокнот и приготовился записывать.

– Ну же, Коля, смелее, – подбодрил его вожатый. – Тебе есть о чём рассказать.

И пастушонок мало-помалу разговорился.

В прошлом году в начале лета Коле и его другу Диме доверили в колхозе пасти стадо телят.

У каждого телёнка был свой нрав, свои особенности.

Постепенно Коля и Дима изучили повадки своих питомцев и приучили их к порядку. Потом выяснилось, что телятам не хватает кормов. Траву на полянах подсушила засуха. В сырых низинах росла лишь несъедобная осока.

Кормов, больше кормов! И вот целые дни, пока один пасёт, другой с косой, с серпом забирается в кустарники, недоступные телятам, косит, жнёт траву и, вытащив её на лужки, раскладывает кучками. И телята бегут кормиться.

Пришлось ребятам и поучиться. Обратились они за советом к зоотехнику, к дояркам. Купили книжку «Советы пастуху».

Узнали ребята, что телята очень хорошо поедают траву, если её посолить. Чтобы телята не вытаптывали зря траву, пастухи стали пасти их по квадратам, правильно использовали пастбище.

Вычитали в журнале про «электропастуха» и решили испробовать это дело у себя. Огородили загон кольями, натянули на них электропровод, присоединили его к аккумулятору от мотоцикла. Телята в загоне сначала смело подходили к загородке, намереваясь перешагнуть через неё. Но, прикоснувшись к проводу, они сразу отскакивали. Потом они уже не подходили к проводу и спокойно паслись в загоне.

Когда телята съедали всю траву на одном участке, пастухи обносили проводом другой. А на первом загоне вскоре снова вырастала сочная, молодая трава.

Вскоре телята стали прибавлять в весе по килограмму в сутки.

Потом случилось несчастье – заболело несколько телят. Ребят обвинили, что они плохо работают. Но Коля с Димой сумели себя оправдать. Они заметили, после какой травы заболевают телята. Коля отвёз образцы травы ветеринару, и тот подтвердил, что эта трава ядовитая.

Пастухи подняли тревогу, и на помощь им пришёл весь пионерский отряд. Пионеры обошли все пастбища и вырвали с корнем ядовитую траву.

Потом в центр круга вышла девочка и показала ребятам кукурузный початок. Это был самый обыкновенный початок с золотистыми крупными зёрнами, и он, наверное, никого бы не удивил, если бы девочка не сказала, что початок выращен не на юге, а в Подмосковье, на школьном опытном участке. Четыре года юннаты скрещивали разные сорта кукурузы, пока не вырастили свой, новый сорт, который высевается теперь на колхозном поле. И называется этот сорт по имени их школы – Шараповским.

Початок пошёл по ребячьим рукам.

– А у нас тоже свой сорт есть, – заговорил юннат из Витебской области и показал мешочек с семенами. – Мы гречиху выращиваем. Крупнозернистую. Её один учёный вырастил, а мы по его заданию у себя в поле размножаем. – И он показал пионерам семена гречихи – каждое зерно было по меньшей мере в два раза крупнее обычного.

– Вот это да! – удивились ребята. – Каши бы поесть из такой гречихи!..

Затем выступила ещё одна девочка. Она сказала, что не могла захватить в лагерь своих экспонатов, так как выращивала с подругами колхозных поросят, а они стали очень тяжелыми – почти по пять пудов.

Её рассказ подхватила девочка из Краснодарского края. Она тоже не может показать ребятам никаких экспонатов. Их школьная бригада выращивает самых обыкновенных уток-пекинок и уже сдала их колхозу двадцать тысяч. А к осени они откормят ещё тысяч десять.

Кормят они уток, как и положено, по науке, но когда в колхозе стало трудно с кормами, школьники начали добывать водяные растения, в которых оказалось много белковых веществ. У них в бригаде даже есть особое звено «кормачей» – ребята достают из прудов и речных заводей водяные растения, измельчают их и прибавляют уткам в корм.

– А у нас такие корма можно найти? – спросили колхозные ребята.

– А пруды и речки у вас есть? – в свою очередь задала вопрос девочка-утятница.

– Есть, есть!

– Тогда надо посмотреть, что там растёт. Выловить и дать уткам попробовать.

– А вы приходите к нам, покажите… – попросили ребята.

– А что ж, могу и показать, – согласилась девочка.

– Здорово они с кормами придумали, – восхищённо сказал Шурка, торопливо записывая в блокнот рассказ молодой утятницы. – Дома обязательно ребятам расскажу… У нас этих прудов тьма-тьмущая. – И он толкнул Вовку в бок. – Ты готовься… Скоро твоя очередь.

Вовка невольно поёжился. Так вот они какие – юннаты-опытники! Все они почти его одногодки, приехали сюда из дальних деревень и посёлков, а уже сделали что-то полезное, доброе, помогли людям, и им есть о чём рассказать друг другу. А что сделал он, Вовка Ерошин? Всю жизнь прячется за спину отца и матери, боится покопаться в земле, поработать в лесу и даже не знает толком, чем занимаются перегудовские ребята.

А юннаты один за другим продолжали рассказывать о своих делах.

Бровастый веснушчатый паренёк с петушиным вихром на затылке показал ребятам увядший пупырчатый огурец.

Кругом раздались смешки – не огурец, а замухрышка.

– А вы не смейтесь, – обиделся паренёк. – За эти огурцы наша школа диплом получила.

И он рассказал, как у них в Оренбургской области трудно выращивать без воды овощи. А вот они научились выращивать огурцы без полива. Для этого надо только выкопать осенью глубокие лунки-чаши, положить в них удобрения, залить навозной жижей, а зимой плотно набить снегом. Тогда весной смело высаживай в лунки огурцы, и им не страшна никакая засуха.

– Хотите, хоть завтра покажу, как лунки-чаши копать? – обратился бровастый огуречник к колхозным ребятам. – Не пожалеете. У вас ведь тоже дождей немного… На поливе живете.

– А что! И покажи, – согласились гости из колхоза. – Мы всех ребят соберём.

– Это и нам интересно! – отозвалось ещё несколько юннатов. – У нас тоже дождей не хватает.

Поправив очки, вожатый сказал, что, видимо, им придётся провести день практических занятий. Потом он выискал глазами Вовку и, кивнув ему, объявил, что слово предоставляется юннату Вове Горелову.

Похолодев, Вовка вдруг почувствовал, что он не в силах подняться с места.

– Ну что ж ты, иди! – подтолкнул его Шурка.

Покрутив головой, Вовка показал на горло. Шурка с недоумением пожал плечами. Тогда Вовка вытащил из кармана журнальную статью и, сунув её Шурке в руки, еле слышным, сиплым голосом попросил:

– Прочти ребятам… Тут обо всём написано.

– Он голос потерял… перекупался, – объяснил Шурка вожатому. – Просит статью из журнала зачитать.

Миша внимательно посмотрел на Вовку и кивнул головой.

Шурка поднялся и, откашлявшись, начал читать.

Но статья многих ребят не удовлетворила. Раздались голоса, что они уже читали её, и им хотелось, чтобы Вова Горелов своими словами рассказал о прививках.

Вовка развёл руками и показал на горло.

– Ну что ж, – согласился с ребятами вожатый. – Тогда попросим Вову показать своё уменье на практике. Вот завтра, например, Варя покажет, как доставать водоросли из пруда, Серёжа – как копать лунки-чаши, а Вова займётся прививками.

«Завтра?!» – едва не вскрикнул Вовка, но, вспомнив, что он осип и не может громко разговаривать, только махнул рукой.

– А насчёт горла зайди сейчас же в санчасть, – посоветовал ему вожатый.

Вскоре костёр потух, и пионеры стали расходиться по палатам.

Шурка протянул Вовке статью из журнала.

– Спрячь… Я ж говорил, мало чего поймёшь из неё. Видал, она и ребятам не очень понравилась. Так уж ты завтра постарайся – покажи как следует…

– Как же я… – просипел Вовка. – Мне ж не говорится.

– А ты молча показывай… На руках, на пальцах… Мы поймём, – успокоил Шурка. – Да, кстати, нож у тебя есть?

– А как же… – Вовка сунул руку в карман. – Вот он, с двумя лезвиями. И штопор здесь, и шило.

– Да нет, не то. Я про нож для прививок спрашиваю.

– А-а, – догадался Вовка. – Нет, не захватил.

– Найдём. У Миши, наверное, есть, – сказал Шурка.

Они разошлись по палатам.

Вскоре дали отбой и погасили свет. Вовка разделся и нырнул под одеяло. Но сон к нему не шёл. Что же всё-таки происходит? С фотографией в журнале кое-как пронесло, от выступления на костре Вовка тоже отделался. Но что будет завтра?

Ведь Шурка Нефёдов от него теперь ни за что не отстанет. Да что там Шурка, если сам вожатый предложил ему показать, как надо делать прививки. А вдруг завтра и в самом деле придут учиться и Шурка, и колхозные ребята, и болгарские пионеры? А что Вовка знает, что он умеет?

Вовка сбросил одеяло – было жарко, душно. В открытое окно глядела полнолицая, круглая луна, и Вовке показалось, что она понимающе ухмыляется. За кустами в сухой траве неумолчно звенели цикады, словно что-то распиливали сотнями крошечных пилок.

«Тоже мне, разыгрались на ночь глядя», – с досадой подумал Вовка.

Взгляд его упал на крашеный пол, освещённый лунным светом. Около тумбочки лежал бумажный прямоугольник. Вовка поднял – это была статья из журнала, которую ему вернул Шурка. Она, должно быть, выпала из кармана.

«А может, всё это не так страшно», – подумал Вовка, сжимая бумажный прямоугольник. Вот прочитает он ещё раз эту статью из журнала, узнает, как Горелов делает прививки, и покажет завтра ребятам. Ну они и отвяжутся от него.

Вовка осторожно вышел в коридор, где с потолка ярко светила лампочка, и принялся перечитывать статью.

Но дельного ответа на вопрос о том, как же Горелов делает прививки, он так в ней и не нашёл.

«Надо видеть, с каким мастерством и блеском выполняет сложные операции над деревьями этот юный умелец, настоящий друг и защитник лесных богатств», – прочёл Вовка восторженные слова журналистки о Горелове.

«Коль видела, так и расскажи толком!» – с досадой вздохнул Вовка и про себя подумал, что Шурка Нефёдов, пожалуй, прав – из такой статьи немногое узнаешь.

И он представил себе, что будет завтра.

Вовка идёт с ребятами в лес, ему суют в руки прививочный нож, а он ничего не может ни объяснить, ни показать. И все понимают, что никакой он не Горелов, а просто обманщик, пробравшийся в лагерь по чужой путёвке.

А дальше всё будет очень просто. О Вовкиной проделке сообщают в перегудовскую школу, самого его выписывают из лагеря и отправляют домой, где Вовку Ерошина встречают ребята и учителя. И что это будет за встреча!..

Скомкав статью, Вовка бросился в палату и залез под одеяло.

Он ещё долго крутился в постели, взбивал кулаками подушку, которая почему-то стала жёсткой и неуютной, и всё думал про завтрашний день.

Утром Вовка поднялся хмурый, невыспавшийся, и ему показалось, что он в самом деле нездоров.

«Вот возьму и заболею, – подумал он. – Полежу в изоляторе денька три, а там видно будет…»

И он направился в санчасть.

Доктор послушал его, смерил температуру, заглянул в горло и, не обнаружив ничего подозрительного, посоветовал чаще полоскать горло морской водой.

Разобиженный Вовка вернулся в палату, достал из рюкзака бинт и старательно, хотя и не очень умело, забинтовал свою левую руку.

С этим марлевым коконом на руке и встретил после завтрака Шурку Нефёдова.

Тот был не один. За его спиной стояли пять или шесть мальчишек и девчонок.

– Они из колхоза, – объяснил Шурка. – Тоже прививками интересуются. Мы тебе и нож нашли. – Он протянул Вовке прививочный нож.

Вовка с деловым видом принялся объяснять, что прививки полагается делать весной, в начале сокодвижения – об этом он узнал из журнальной статьи, – а сейчас деревья всё равно не приживутся.

– Это мы понимаем, – сказал один из колхозных мальчишек. – А мы для практики… Чтоб технику отработать… как срез делать, как черенок вставлять. Вот пойдём сейчас за лагерь, в лес, выберем любое дерево…

Вовка показал на забинтованную руку.

– Сегодня не могу.

– А что, здорово болит? – встревожился Шурка.

– Нарывает, понимаешь… Наверное, всё из-за того ржавого гвоздя.

– А правой рукой можешь?

– Нет, я левша.

Шура вздохнул.

– Жалко, конечно. Ты поправляйся, мы подождём.

5

Ни в этот, ни на другой день Вовку никто не беспокоил. Он перебинтовал руку и объяснил ребятам, что скоро совсем поправится и тогда…

Мальчишки позвали Вовку купаться. Он было с радостью согласился, но, вспомнив про забинтованную руку, отказался.

«Вот не было печали… Теперь и моря не увидишь», – с досадой подумал он и пошёл в читальню.

Здесь он попросил книгу о садоводстве и, разыскав страницы, где говорилось о прививках плодовых деревьев, углубился в чтение. Потом направился в лес и, раскрыв свой перочинный ножик, принялся практиковаться в прививках на каком-то кустарнике: делал косые срезы, вставлял черенки, забинтовывал их тряпочкой. Но получалось всё плохо, неловко.

«Надо у садовника поучиться», – подумал Вовка.

В этот же день в лесу его отыскал Шурка Нефёдов.

Вовка едва успел замотать руку бинтом, как тот выскочил из-за кустов.

– Ты чего здесь?.. А мы тебя ищем, ищем.

– Да вот пробую. – Вовка показал на забинтованную руку.

– И как?

– Трудно пока… всё ещё болит.

– Ладно, подождём. Пошли пока в футбол играть с морским отрядом. Мы тебя нападающим поставим. Рука ведь тебе не помешает?

– Да нет, ничего!

После футбола, где Вовка сумел забить в ворота противника два гола, он направился к лагерному садовнику Прохору Ивановичу. Он признался ему, что очень любит работать в саду и мечтает научиться прививать плодовые деревья. Такое он получил задание от перегудовских ребят – вернуться домой инструктором по прививкам.

– Так уж сразу тебе и прививки, – сказал густоусый, сухощавый, пропечённый солнцем старик садовник. – Ты лучше расскажи, что в садоводстве понимаешь?

Познания Вовки оказались далеко не блестящими.

– Придётся тебе, пожалуй, с азов начинать, – усмехнулся садовник. – Охота есть, заходи почаще, присмотрись, поработай со мной.

И Вовке пришлось заняться черновой работой: он окапывал яблони, срезал сухие сучья, замазывал смолой трещины на деревьях, собирал прожорливых гусениц. Дней через пять, заметив усердие Вовки, садовник показал ему, как надо делать прививки.

Вожатый, узнав, что Вовка целыми днями пропадает в саду, спросил Прохора Ивановича, чем занимается его пионер.

– Понимаешь, Миша, неплохой ученик у меня появился, – сказал садовник. – Старательный, смекалистый, расспрашивает обо всём. И очень прививками интересуется…

– Прививками? – удивился Миша. – Но Вова Горелов давно ими занимается. О нём даже в журнале писали…

– Значит, добавочно тренируется.

– Но у него рука болит, как же он прививки делает?

– Нет, руки вполне здоровые. И работает мальчишка усердно. Только уж очень торопится – всё ему поскорее надо…

Вожатый задумался. Он уж давно присматривался к Вове Горелову. Мальчишка сторонился товарищей, не любил рассказывать им о своих опытах, отмолчался почему-то на костре и вот уж какой день ходит с забинтованной рукой. Что-то тут неладно…

– Давайте так, Прохор Иванович, – помолчав, попросил Миша. – Пусть Вова тренируется у вас. И подольше. Это ему только на пользу пойдёт.

В этот же день, встретив Вовку, вожатый вновь заметил у него на руке повязку.

– Как рука, Вова?

– Подживает… Скоро могу прививки делать.

– Ты не торопись, поправляйся как следует, – сказал вожатый. – Ребята подождут.

Вовка с недоумением пожал плечами. Чего это он – то подгонял, а теперь говорит «не торопись». Может, гореловские прививки никому больше не интересны?

А жизнь в лагере шла своим чередом. Пионеры совершали походы в горы, в лес, ходили на экскурсии в соседний колхоз, на птицефабрику, понемногу работали на опытном участке, готовились к лагерным спортивным соревнованиям.

И Вовка не мог отстать от ребят ни на шаг. Они всюду разыскивали его, не давали уединяться. Особенно опекал Вовку вожатый звена Шурка Нефёдов. Он таскал его с собой то на опытный участок, где оренбуржец Серёжа показывал, как надо закладывать лунки-чаши, то на колхозные пруды, где Варя из Краснодарского края учила ребят доставать водяные растения и кормить ими уток.

Пытливый, неусидчивый Шурка близко сходился со многими юннатами, обменивался с ними адресами, дотошно выспрашивал про их опыты.

– Интересно же, Вовка. Ты запоминай, записывай. Будет дома чего рассказать, – убеждал он приятеля.

Тому нечего было возразить – это и в самом деле было интересно и поучительно.

И Вовка записывал, расспрашивал, обменивался адресами.

Частенько Шурка знакомил его с кем-нибудь из юных опытников.

– Это Вова Горелов… из перегудовской школы. Слыхали про такого?

Ребята улыбались, пожимали Вовке руку и говорили, что очень рады познакомиться. Они без утайки рассказывали о своих делах, делились советами и даже сортовыми семенами. Девочка из Подмосковья подарила Шурке с Вовкой по початку своей знаменитой кукурузы, другая девочка – цветоводка – семена выведенных ею астр и гладиолусов, юннат из Витебской области отсыпал из мешочка по горстке крупнозернистой гречихи.

– Больше не могу, другим не хватит, – пояснил он. – Мы ведь сами с горстки начинали.

– Ого!.. – радовался Шурка. – А мы не с пустыми руками домой вернёмся. Ты береги семена-то, не потеряй. – И он принимался мечтать, как дома расскажет киреевским ребятам о своих новых друзьях, передаст семена, повторит опыты и заведёт переписку со многими юннатами. – Я и с тобой буду переписываться, – заявил Шурка. – Только обязательно отвечай.

– Это само собой… – отводя глаза в сторону, буркнул Вовка. Ему стало по-настоящему завидно и захотелось вот так же, как и Шурка, крепко подружиться с юннатами из лагеря, а потом приехать домой и порадовать перегудовских ребят новостями.

«А как же я могу?» – спохватился Вовка. Никто из ребят в Перегудове его не ждёт. Все считают, что он отдыхает у дедушки на Волге.

И зачем он только согласился поехать в лагерь по чужой путёвке? Согласился? А разве его кто уговаривал, понуждал? Он же сам захотел этого, сам умолял отца, сам «жал из него масло»…

До чего, оказывается, трудно ходить в обманщиках, жить под чужим именем! Что из того, если через день-другой Вовка сумеет показать ребятам, как делать прививки. А вдруг они спросят его ещё о чём-нибудь?..

Вовке стало до того не по себе, что он даже отказался пойти с Шуркой играть в футбол.

Через два дня Вовка снял повязку с руки, но, к его удивлению, никто почему-то не напоминал ему о прививках.

«Новичков много приехало… теперь не до меня», – успокоил себя Вовка и решил, что теперь до конца смены доживет без особых осложнений.

Прошло почти две недели, как он приехал в лагерь. Вовка загорел, поправился, упоённо играл в футбол, в заплыве на сто метров сумел взять первое место и теперь готовился к состязаниям с морским отрядом.

Он даже отослал отцу с матерью письмо, в котором впёрвые за все эти дни подробно описал и красоты южной природы, и свои успехи по плаванию, а также сообщил, как он поправился.

6

В воскресенье состоялись соревнования по плаванию. День был жаркий, душный, на горизонте подозрительно синели тучи.

Пионеры собрались на территории морского лагеря, у водного стадиона. Сотни белых панам, голубых рубашек и красных галстуков расцветили песчаный берег.

Вовка защищал честь пятого отряда. Подтянутый, смугло-смоляной от загара, в чёрных плавках и розовой купальной шапочке, он поднялся на старт, по сигналу судьи ринулся в воду и проворно заработал руками и ногами.

В этом стометровом заплыве Вовка решил не подкачать – пусть знают все ребята в лагере, что он тоже кое-что значит.

Вскоре Вовка на две головы опередил своих противников.

Болельщики из пятого отряда повскакали с мест и принялись поддерживать его восторженными возгласами.

Особенно старался Шурка Нефёдов.

– Жми, Вовка! – кричал он, размахивая руками. – Покажи класс, Горелов!

– Это какой Горелов? Откуда? – спросила у Шурки незнакомая девочка.

– А ты что, не знаешь? – удивился Шурка. – Из перегудовской школы, известный опытник.

– Из перегудовской! – Девочка вдруг сорвалась с места и, перепрыгивая через сидящих на песке пионеров, побежала к самому морю.

– Вовка, давай! – закричала она тонким голосом. – Жми, Ерошин-Взъерошин! Покажи им!

Вовка на какое-то мгновение повернул на голос голову, и этого было достаточно, чтобы пловец справа догнал его.

– Пожалуйста, без кличек. У него фамилия есть, – сердито заметила девочке шоколадная вожатая.

– Так это ж не кличка, – начала было девочка, но тут произошло неожиданное: мальчишка, догнавший Вовку, сделал сильный рывок и первым подошёл к финишу. Болельщики из его отряда шумно зааплодировали.

Вовка поднялся на помост вторым, оделся и, не глядя на судей, с мрачным видом сошёл на берег.

И тут он вновь услышал тонкий голосок:

– Здравствуй, Ерошин!

Вовка вскинул голову и замер. Перед ним стояла та самая девочка – черноглазая, с короткими косичками, с утиным носиком, которую он видел в Шумиловой роще, когда разыскивал Вовку Горелова.

Её, кажется, звали Нина Караулова.

Девочка приветливо улыбалась.

– И ты в лагере? – спросила она. – А ваши ребята говорили, что ты к дедушке уехал. На Волгу.

– Ну, и в лагере… – с неприязнью отозвался Вовка. – А что ж такого? Будто мне и отдохнуть нельзя…

– Нет, почему же… отдыхай на здоровье.

– А ты откуда свалилась?

– Я не свалилась. Просто приехала сегодня утром. По путёвке.

– И такой заплыв мне испортила. – Вовка зашагал в сторону от берега к кустам.

Девочка пошла за ним следом.

– Я ж как лучше хотела, – смущённо призналась она. – Все кричали, ну и я с ними. Да, а почему тебя здесь не Ерошиным, а Гореловым кличут?

Вовка побледнел: вот оно, начинается.

– Ну и кличут… а что ж такого. Чего ты свой утиный нос суёшь… – хрипло забормотал он и, чувствуя, что говорит совсем не то, с отчаянием махнул рукой. – Ну, и Горелов! Подкараулила всё ж Караулова… Иди вот к вожатому, расскажи ему. Я, мол, такой-сякой. Иди!

И, резко дёрнув плечом, Вовка юркнул в кусты. Ветки царапали его лицо, руки и ноги, хлестали по глазам, но он ничего не замечал.

И зачем он только пустился в объяснения с этой девчонкой? Всё же яснее ясного. Нинка Караулова отлично поняла, почему он попал в «Чайку», и сейчас обо всём расскажет вожатому. На вечерней линейке Миша сообщит пионерам об обманщике Вовке Ерошине, а завтра утром его посадят в автобус и отвезут к поезду.

Нет уж, лучше подальше от стыда, лучше не ждать такой позорной развязки!

Хоронясь за кустами, стараясь ни с кем не встречаться, Вовка пробрался к своему коттеджу и через окно залез в палату.

В рюкзаке у него лежала одежда, в которой он приехал в лагерь. Вовка переоделся, оставил на тумбочке лагерные трусы, рубашку и панаму, положил в рюкзак пакетики с семенами и тем же путём выбрался на улицу.

До обеда ещё оставалось часа три. Пока все пионеры у моря, он незаметно выберется из лагеря, сядет в автобус и через час будет на станции. Купит билет на поезд и – прощай лагерь, море, пляж. Только бы Нинка Караулова с вожатым не догнали его…

Вовка решил обхитрить их и направился не к первой, а ко второй автобусной остановке, что находилась подальше от въезда в лагерь.

Из-за гор наползла сплошная багровая туча, потянуло свежестью, заурчал гром. Вовка прибавил шагу. Осталось пересечь лагерный сад, миновать юннатский участок, перелезть через изгородь – и он у автобусной остановки.

Но туча двигалась ещё быстрее, чем Вовка, и вскоре закрыла солнце. Сверкнула белая молния, прокатился пушечный раскат грома, и стремительно полил дождь. Сначала он падал крупным частым горохом, потом принялся сечь землю жёсткими кручёными жгутами.

Вовка юркнул в какую-то дощатую будку – здесь лежали лопаты, носилки, весь юннатский инвентарь.

А ливень набирал силу. По наклонному участку с бульканьем побежали ручьи. Потом около каменной стенки, отделяющей опытный участок от шоссе, что-то с грохотом обрушилось, и пенистый, мутный поток воды ворвался на участок.

«Наверное, стенку прорвало», – догадался Вовка.

Поток тащил мусор, листья, траву, размывал грядки, вырывал с корнем цветы, посевы, пригибал к земле плодовые саженцы.

Вовка никогда ещё не видел такой бешеной воды.

«Где же сторож, ребята? Смоет же всё, унесёт…» – встревожился Вовка, выглядывая из будки. Но на участке никого не было.

Вовка сообразил, что ребята сейчас тоже сидят где-нибудь под навесом и пережидают ливень. Они и не знают, что здесь происходит. А ведь он-то, Вовка, видит, как буйствует поток, как он становится всё шире и злее. Вот он захватил делянку с арбузами, словно играя, сорвал несколько полосатых шаров и потащил их вниз…

Не выдержав, Вовка, сбросив с плеч рюкзак, схватил лопату и выскочил из будки.

Ливень перехватил ему дыхание. Пригнувшись, Вовка с трудом добрался по раскисшей земле до верхней границы опытного участка. И сразу стало ясно, что произошло.

Вода, стекавшая с гор, пробила в каменной стене большую дыру и с силой хлестала через неё на участок.

Вовка принялся звать людей. Никто не отзывался. Что же делать? Вовка перелез через стенку. Может быть, остановить проходящий по шоссе автобус и попросить пассажиров оказать помощь? Но ни одного автобуса не было. Тогда, может, сбегать за ребятами? Но пока бегаешь, бурный поток такое натворит на участке!..

Стиснув зубы, Вовка стал забрасывать отверстие в стенке раскисшей землёй. Но это было бесполезно – поток тут же уносил землю.

У обочины шоссе Вовка заметил кучу камней и какие-то старые доски.

Подтащив доски, он попытался закрыть ими пробоину в стенке, но поток сразу же отбросил доски в сторону. Значит, надо привалить к ним камни. Как можно больше камней. И Вовка, прижимая к груди тяжёлые булыжники, без конца таскал их от кучи к стенке. Сто шагов туда, сто обратно…

Наконец отверстие в стенке удалось заложить досками и завалить камнями. Но упрямый поток не хотел сдаваться – вода, хотя и с меньшей силой, всё ещё прорывалась на участок.