Текст книги "Октябрь [СИ]"

Автор книги: Алексей Гасников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава девятая
Меррик

Церковь была разрушена. Пожаром или временем, Меррик не знал, однако в таком состоянии она находилась уже не первый десяток лет. Провалившаяся крыша, заколоченные окна. Отгороженная от соседних зданий узкими полосками заброшенного сада, она походила на гнилой зуб, по непонятным причинам до сих пор не удаленный владельцем.

Когда-то это был один из немногих приходов Черного Двора. Но, похоже, даже Богу в итоге осточертело это место, и теперь здесь располагался стихийный приют. Обездоленные, обескровленные, лишенные последнего. Бродяги и беженцы со всего Делла стекались сюда, чтобы хоть на время, а чаще – навсегда, обрести кров.

Имя этого места передавалось из уст в уста, и для тех, кто знал, не нужно было даже зеленого фонаря, чтобы отыскать его.

И имя это было Приют Отверженных.

Во дворе перед церковью горели костры, вокруг которых группами по четыре-пять человек грелись люди. Чувствовались запахи дыма и приготовляемой пищи.

Меррик с девушкой двигались между этих человеческих скоплений; занятые своими делами, люди практически не обращали на них внимания. Что, впрочем, было не удивительно: после путешествий по канализации они выглядели едва ли лучше любого из местных обитателей.

– Странно, но место кажется мне знакомым, – оглядываясь, произнесла Октябрь.

– Ты уже бывала здесь?

Октябрь пожала плечами.

– Не помню. Как будто.

– Может быть, это вновь фокусы Модо? Кто знает, что этот засранец сделал с твоей головой.

Октябрь ничего не ответила.

Вход в церковь охраняли две каменные химеры. Изуродованные, с отколотыми лапами и головами, они вызывали больше жалость, чем праведный страх. Вор с девушкой поднялись по невысокой лестнице. Отворив ветхую дверь, они вошли внутрь.

Внутри было достаточно просторно. На лежаках у стен спали бродяги. Другие, сидя на сохранившихся скамьях, черпали из мисок. В центре алтарной залы было разведено несколько очагов, на которых в больших котлах готовилась пища.

От запаха еды засосало под ложечкой, и, подойдя к одному из очагов, Меррик с Октябрь пристроились в конец недлинной очереди.

– Вы новенькие? – спросил человек, раздающий еду, наливая им в миски дымящуюся похлебку. – Добро пожаловать в Приют. Здесь рады и помогают всем, кто в том нуждается. Меня зовут Равек.

Ни вор, ни девушка в ответ не назвали своих имен.

– Мы ищем здесь одного человека, – принимая миску, сказала Октябрь. – Его имя Кристо Бел. Знаешь такого?

Равек с интересом посмотрел на нее.

– Кристо? Да, я знаю его.

– А ты не лжешь?

– Лгу? Для чего мне лгать вам? – удивился Равек. – Если хотите, я мог бы даже проводить вас к нему. Вот только… Зачем он вам?

Меррик с Октябрь переглянулись.

– Он мне кое-что задолжал, – ответила девушка.

– Должно быть, это было давно, – странно заметил Равек.

– Достаточно давно. Но у некоторых долгов нет срока давности.

Смотря на нее, Равек покачал головой.

– Не хотелось бы вас огорчать, но не думаю, что вы что-то сможете получить с Кристо. Он теперь не в том состоянии, чтобы отдавать старые долги. А впрочем…

Мужчина подозвал какого-то человека, и тот сменил его на раздаче.

– Идемте. Увидите все сами.

Покончив с едой, Меррик с Октябрь поставили грязные плошки на стол и последовали за Равеком.

Войдя в правый неф, все трое зашагали вниз по каменным ступеням. Похоже, помещения приюта не ограничивались надземными, простираясь еще ниже. Лестница, освещенная висящими на стенах фонарями, делала один плавный виток за другим.

– Куда мы идем? – спросил Меррик.

– На самое Дно, туда, где обитают Отверженные.

– Отверженные? – эхом повторила Октябрь.

– Я думал так называют бродяг и прочий бездомный сброд, разве нет?

Равек загадочно покачал головой.

– Скоро увидите сами. Мы уже почти пришли.

Они одолели еще два витка, когда, наконец, лестница кончилась.

Местные подземелья вовсе не походили на канализационные ходы берлоги Модо. Широкие, с достаточно высоким арочным потолком, они словно бы изначально предназначались для того, чтобы в случае необходимости стать убежищем для многих людей.

Равек двинулся вперед. Меррик с Октябрь держались следом.

– Что тут было раньше? – спросил Меррик, оглядывая прочные стены и затянутые тенями своды.

– То же, что и теперь, – ответил Равек. – Место призрения. Здесь всегда могли найти приют те, кого Бог решил особо испытать в смирении и мудрости.

– В смирении и мудрости? – переспросил однорукий вор.

Равек кивнул.

"Что это, черт возьми, значит?" – хотел, было, спросить Меррик, но тут коридор сделал поворот, и он увидел…

– Господи, – услышал он рядом с собой голос девушки, – но ведь они… они…

– Уроды, – закончил за нее Меррик.

Равек посмотрел на них осуждающе.

– Именно так и называли их те, кто разрушил эту церковь.

Теперь все зашагали медленней. Вор с девушкой бросали по сторонам нескромные взгляды, изучая подземных обитателей приюта, на что те отвечали им той же монетой.

Здоровяк с детскими ручками, горбун с лицом похожим на бугристый картофель, безногий карлик, оседлавший ящик-каталку… Слепые, слабоумные, искалеченные природой и жизнью. Мужчины и женщины, старики и дети. Их облик пугал и одновременно с тем служил своего рода напоминанием о том, насколько прихотливым может быть божий промысел.

– И все они живут здесь? – спросила Октябрь.

– А где им жить еще? Приют – одно из немногих мест, где они всегда могут рассчитывать на горячую пищу и кров, не рискуя при этом быть побитыми.

К Равеку подошла девочка лет шести и, взяв его за руку, зашагала рядом. Левая половина ее лица была затянута чем-то красным, похожим на коросту. Посмотрев на Меррика с Октябрь, она приветливо улыбнулась, демонстрируя редкие и кривые зубы.

– Это Ума, – сказал Равек, тоже улыбнувшись девочке. – Она не умеет говорить, но очень добрая, и у нас ее все любят. До того, как попасть сюда, она жила вместе с собачьей стаей у Больших Торговых Рядов. И поэтому до сих пор часто ведет себя как дикий зверек.

Октябрь посмотрела на девочку, и Меррик заметил, что взгляд девушки был полон жалости. Еще ни разу до этого однорукому вору не доводилось видеть, чтобы какое-то другое чувство так отчетливо проступало на ее лице.

Пройдя немного с ними, девочка отпустила Равека и, помахав на прощание, отправилась куда-то по своим делам.

– Ты сказал – "разрушили церковь". Так это сделали люди? – спросил Меррик.

– А кто это мог быть еще? Человек – единственное существо на свете, которое способно намеренно творить зло.

– Но зачем?

– Вы уже сами ответили на этот вопрос. Потому что они другие, не такие как все. Потому что они уроды. Чудовища. Не-люди. Приют при приходе был основан почти сразу же после открытия. И долгое время оставался тайной для многих прихожан. Но время шло, и среди людей поползли нелепые слухи. Говорили, что, будто бы, на самом деле местный священник отринул Бога и поклоняется дьяволу. Проводит черные мессы, шабаши, оргии. А подвалы церкви полны его нечестивых отродий. Сперва никто не воспринимал это всерьез, но слухи множились, видоизменялись, расползались, пока однажды ночью к церкви не пришла толпа. Толпа кричала и требовала крови. Пытаясь успокоить, священник вышел к ним, но разъяренные люди не желали слушать, они смели его и ворвались в церковь. Человек разумен, но толпа – слепа и кровожадна. Священника распяли прямо на алтаре, а всех обитателей приюта убили. Говорят, что в тот день коридоры подземелий были полны крови и больше походили на скотобойню. В конце этого кровавого безумства люди подожгли церковь. Как можно заметить еще и теперь, огонь нанес значительный ущерб, но начавшийся вскоре дождь не дал ему полностью уничтожить здание. После той ужасной ночи церковь долгое время стояла заброшенной. Но спустя несколько лет здесь вновь появились люди. Они вынесли из подвалов останки тел, подлатали дыры, немного навели порядок. В итоге приход умер, но Приют жив до сих пор.

Недолгое время все трое молчали.

– Откуда тебе известно все это? – наконец спросил Меррик.

Равек ответил не сразу.

– Тот священник, которого убили здесь, – сказал он после, – был моим отцом.

Остаток пути они проделали молча.

Двигаясь по коридору, они миновали своеобразную стену, от пола и почти до потолка, образованную из составленных друг на друга деревянных ящиков. Узкий проход между ними был занавешен куском грязной ткани. Войдя в него вслед за Равеком, Меррик с Октябрь тут же ощутили ужасную вонь. Пахло гниющей плотью, болезнью и медленным умиранием.

– Пришли, – сказал Равек, и все трое остановились.

На грязных, тощих, набитых уже давно сгнившей соломой тюфяках у стен лежали люди. Их было до двух десятков. И каждый из них был вполне очевидно чем-то болен. Худые, истощенные тела их покрывали язвы. Многие метались в бреду, находясь в том странном состоянии, когда сон и явь кажутся одинаково далекими. Затхлый воздух подземелья наполняли тихие стоны.

Между больных двигалось несколько причудливых фигур. Одетые в длинные черные плащи и желтые носатые, похожие на птичьи, маски, они разносили воду, давая по очереди напиться тем, кто хотел.

Все это напомнило Меррику гравюру, найденную им в одной из хранящихся в старой часовне книг, изображавшую муки Ада.

– Что это? – спросил он.

– Тут мы держим безнадежно больных, – объяснил Равек. – Тех, кто обречен на смерть, пытаясь хоть чем-то скрасить страдания их последних дней.

Октябрь вопросительно посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, Кристо здесь?

Равек кивнул и, сделав несколько шагов, остановился перед тем, что сперва Меррик принял за кучу грязного тряпья.

– Кристо, – позвал он, но ничего не произошло. – Кристо, – другой раз произнес Равек.

Среди тряпок что-то зашевелилось.

– Кто здесь? – услышал Меррик слабый сиплый голос. – Вальц? Вальц, это ты?

– Нет, Кристо. Это Равек.

– Равек?

– Да.

– Что-то случилось?

– Я привел к тебе гостей.

– Гостей?

Кристо, садясь, приподнялся среди множества ветхих покрывал, до того скрывавших его, и лишь теперь Меррик получил возможность его разглядеть. Грязные спутанные волосы, желтая кожа; все его лицо было покрыто мелкими струпьями, а на месте глаз красовались две гноящиеся язвы. Вид человека был ужасен.

– Но кто там? Почему они молчат? – спросил Кристо, слепо шаря перед собой рукой. – Пусть подойдут поближе…

Меррик посмотрел на Октябрь. По ее лицу пробежала какая-то тень, но однорукий вор так и не смог понять, что это было. Ненависть? Брезгливость? Отвращение? Несколько долгих минут, не произнося ни слова, она просто стояла и смотрела на то, как старик, хныча и прося поговорить с ним, возиться в своем углу. После чего внезапно развернулась и пошла прочь.

Ничего не говоря, Меррик с Равеком последовали за ней.

Когда они поднялись обратно в церковь, Октябрь обратилась к Равеку:

– Чем он болен? – спросила она.

Тот пожал плечами.

– Какая-то тропическая лихорадка. Говорят, раньше Кристо якшался с контрабандистами и торговцами рабами, а всем известно, что они часто привозят из заморских поездок не только свои сомнительные товары, но и целые букеты всевозможных заболеваний. Вы сами видели, что болезнь сделала с Кристо. Он уже давно болен, но, думаю, протянет теперь немного.

Октябрь кивнула. Лицо ее оставалось задумчивым и хмурым.

– Жаль, что ваш долг остался неуплаченным, – сказал Равек. – Но такова жизнь. Где-то мы находим, а где-то теряем.

– Да. Такова жизнь, – согласилась девушка и, коротко попрощавшись, направилась к выходу.

Меррик в который раз молча побрел за ней.

Лишь оказавшись на улице, он осмелился на вопрос.

– Что, и это все? – спросил он, посмотрев на Октябрь. – Все, ради чего ты его искала?

Но девушка ему ничего не ответила. Несколько минут задумчиво смотря перед собой, после она произнесла:

– Мне нужно выпить.

Место, куда они забрели в поисках выпивки, Меррику не понравилось сразу же. Здесь было слишком шумно и многолюдно, да к тому же присутствующая публика не внушала особого доверия. Смотря на гнусные, небритые рожи завсегдатаев, Меррик был уверен, что почти у каждого второго под рубахой скрывается каторжное клеймо. Еще пробираясь к стойке, он поймал на себе несколько недружелюбных взглядов, однако Октябрь до всего этого, похоже, не было абсолютно никакого дела.

Усевшись у бара, она заказала стакан какого-то местного пойла и тут же молча влила его в себя. Повторив несколько раз эту нехитрую процедуру, после она стала пить медленнее. Наблюдая за ней, Меррик не спеша тянул свое пиво.

– Может быть, ты все же мне кое-что расскажешь, – спросил он. – Мне кажется, это будет в любом случае лучше, чем нагружать себя этой дрянью. Ты так не думаешь?

Октябрь хмуро посмотрела на него, но ничего не ответила.

Меррик пожал плечами.

– Как знаешь.

Он думал, что девушка так ничего ему не скажет, когда время спустя она неожиданно произнесла:

– Он продал меня в рабство.

Смысл ее слов не сразу дошел до однорукого вора.

– Что? – переспросил он.

И тут Октябрь будто бы прорвало:

– Что слышал, – почти закричала она. – Когда мне было восемь, этот ублюдок Кристо продал меня работорговцам. Десять лет я провела в Южной Колонии, собирая паршивый табак. И каждый день из этих десяти лет я мечтала, как однажды вернусь обратно и перережу ему глотку. За все… За крыс, что пищали под бараками, за серую лихорадку, за Толстого Брюса, потного, похотливого кабана, что считал себя лучшим на свете любовником, пока однажды я не засунула ему в горло его же хозяйство… За мое потерянное детство. Мысли о мести помогали мне выжить в самых сложных ситуациях, все эти годы предавали мне сил. И только поэтому мне удалось бежать из Ашхеза. Мысленно я не одну тысячу раз представляла, как медленно, наслаждаясь, пущу этой сволочи кровь. Внутри себя я убивала его множество раз. И была готова сделать это до последнего момента… Но когда теперь я увидела это жалкое, изуродованное существо, то внезапно все изменилось. Я передумала. Нет, не думай, что я так вдруг простила мерзавца. Просто неожиданно я поняла, что смерть сейчас была бы для него милостью. Умереть – просто. Но вот жить, как пес, животное, в грязном вонючем углу, скулить и причитать, мечтая о смерти – это достойная расплата.

Сказав все это, Октябрь замолчала, поджав губы. Ее пальцы крепко сжимали стакан, и Меррик увидел, что по щекам девушки стекают слезы. Махом допив остатки спиртного, она неловко всхлипнула и размазала их по лицу.

Меррику хотелось как-то утешить ее, подбодрить, но нужные слова как назло не шли в голову. Уставившись в пиво, он глупо молчал.

Продал в рабство… Сейчас, после Войны, когда многие торговые контакты с колониями были потеряны, торговля людьми пошла на убыль. Но Меррик знал, что еще лет восемь назад она приносила неплохие деньги. Рабы представляли собой дешевую рабочую силу, отлично подходящую для любого самого тяжелого и грязного труда. И этим было бы глупо не воспользоваться. Так что в прежнее время не проходило и месяца, чтобы из Делла на юг не отправлялся очередной корабль, трюмы которого, точно бочки сельдью, были набиты живым товаром.

Теперь же некоторые из тех, кто попал в колонии против своей воли, вместе с прочими беженцами возвращались назад. Послевоенная неразбериха способствовала этому. И, выходит, Октябрь была одной из них.

Сколько же ей пришлось пережить, подумал Меррик.

Когда они выходили из бара, девушка уже не совсем твердо держалась на ногах. И едва они добрались до ночлежки, тут же мертвым грузом рухнула на отведенное ей место.

Меррик же наоборот долго не мог заснуть. Он ворочался с бока на бок, раскручивая в голове путаницу бессвязных мыслей. Он думал об Октябрь, Равеке, Кристо Беле. Но час или полтора спустя наконец все же забылся сном.

А когда проснулся, Октябрь рядом не было.

Меррик не стал ничего спрашивать про девушку у хозяина ночлежки. Он все понял сам. Работа была выполнена. Больше она в нем не нуждалась. Все правильно. А что он? Неужели он рассчитывал на что-то большее?

Наверное, нет.

Все правильно, сказал себе Меррик. Все правильно.

Позавтракав, он вышел на улицу. Накрапывал мелкий дождь.

Похоже, настало время возвращаться в порт.

Глава десятая
Кристо Бел

Нет ничего обманчивее снов. Они воскрешают то, чего уже не вернуть.

…Заведение мадам Кош считалось лучшим борделем во всем Черном Дворе. Тут были зеркала и картины в позолоченных рамах, бархатные портьеры и расписные шелковые ширмы, музыка и приглушенный красный свет бумажных фонарей. Девушки носили модные прически и платья, а в воздухе приятно пахло духами

Прежде Кристо бывал здесь лишь однажды. Теперь же его привел сюда приятель, торговец специями. Накануне он провернул какое-то удачное дело и желал отметить это подобающим образом.

В дверях их встретила хозяйка. Невысокая, одетая в строгое темное платье, с седыми волосами, аккуратно собранными на затылке, она больше походила на начальницу женского пансиона. Мадам Кош проводила их в гостиную и усадила на шикарный кожаный диван. Подали вино.

Тут же их окружили девушки. Они перешептывались, смеялись, говорили милые непристойности. Все они были хороши собой, но Кристо сразу же заприметил среди них одну. Высокая, стройная, смуглокожая, вылитая пантера, она сразу же бросалась в глаза своей экзотической красотой. Девушка посмотрела на Кристо, и он прочитал в ее взгляде обещание. Торговец специями тоже выбрал себе какую-то низкорослую, болтливую рыжую девку.

И, вчетвером поднявшись наверх, они разошлись по соседним комнатам.

Пока девушка раздевалась, Кристо сидел на кровати и пил вино. Он смотрел, как из-под ткани обнажается черное дерево ее кожи. Гладкие стройные ноги. Великолепная грудь. И вместе с этим чувствовал, как постепенно концентрируется в нем возбуждение, собираясь внизу живота и с каждой минутой обретая все большую твердость.

Наконец девушка разделась полностью, оставив одежду аккуратно лежать на стуле. Приблизившись, она склонилась к Кристо, и он почувствовал на своем лице ее прикосновение. Горячее, терпкое дыхание дразнило. И в следующий момент все закончилось обжигающим поцелуем. Ее губы были податливы как теплый воск. Руки заскользили по его телу. По спине, плечам, груди, уверено двигаясь вниз.

Возбуждение достигло своего предела.

Казалось, поцелуй будет длиться целую вечность. Когда внезапно Кристо ощутил во рту странный привкус – горечь пепла.

Отстранившись от девушки, он увидел, как в следующий миг все вокруг начало изменяться. Действительность потеряла четкость. Свет померк, подул черный ветер. Его страшные порывы сметали все на своем пути, рвали пространство в клочья и уносили прочь. И вместе с действительностью начала рассыпаться плоть стоящей перед ним женщины. Черный ветер срывал мышцы и кожу, обнажая древние желтые кости. Красивое лицо стремительно распадалось, превращаясь в гноящееся пятно. Челюсть отвисла, и из нее, расползаясь по черепу и образуя отвратительную живую маску, наружу устремились сотни жирных личинок.

Кристо попытался оттолкнуть останки шлюхи, освободиться из их тошнотворных объятий. Но руки-сучья держали крепко. Нос наполнил омерзительный запах гниения. Сомкнутый мертвыми руками, Кристо забился, как пойманный в силки зверь.

Внутри, бессильный прорваться наружу, нарастал крик.

Все это какое-то безумие, стучало в голове у Кристо, безумие.

И тут…

Кристо проснулся.

Запах гниения никуда не исчез. Вокруг слышались негромкие стоны. Тело зудело. И весь мир был окутан уже ставшей привычной темнотой. Каждый раз, просыпаясь, он по-новому вспоминал, что слеп.

Почесавшись, он почувствовал, как отслаивается кожа. Казалось, если скрести достаточно долго, можно ободрать ее до костей. После чего, повозившись в груде тряпья, заменявшей ему кровать, сел и стал прислушиваться.

Теперь жизнь для него по большей части состояла из звуков, а также запахов и прикосновений. Но в основном все-таки именно звук помогал ориентироваться в окружающей его темноте. Что запах? Он уже давно не ощущал ничего, кроме вони. Кожа же его настолько пропиталась болезнью, что почти потеряла чувствительность.

Справа негромко зашуршали шаги. Кристо повернул в их сторону голову.

– Кто здесь?

Человек остановился в шаге от Кристо.

– Это я, Вальц, – услышал он. – Тебе что-нибудь нужно?

Вальц был одним из братьев милосердия, что обихаживали больных. Его голос звучал глухо; как он объяснил однажды сам, звук был таким из-за специальной защитной маски, предохранявшей его от заражения.

– Да. В глотке совсем пересохло. Дай мне воды.

Послышалось журчание, и следом чужая рука вложила в его руку прохладную алюминиевую кружку. Напившись, Кристо вернул ту обратно.

– Скоро принесут завтрак, – сказал Вальц.

Кристо кивнул.

Рядом раздался громкий и мучительный стон.

– Кто это? – спросил Кристо.

– Эдвин, – негромко объяснил Вальц. – Уже вторые сутки в бреду. Бедняга, мне кажется, скоро у нас станет несколько просторней.

Кристо недолго сидел молча. Ему казалось, что он уже привык к стонам, но сейчас они почему-то особенно действовали на нервы.

– Все мы рано или поздно сдохнем, – сказал он после, но ему никто не ответил. Похоже, Вальц уже ушел.

Через некоторое время действительно принесли еду. Выхлебав жидкую овсяную кашу, Кристо вновь зарылся в тряпки. Последние несколько лет он предпочитал сон яви. Во сне ему удавалось забыть о своей слепоте и болезни.

И хотя ему все чаще снились кошмары, видеть их было в любом случае лучше, чем не видеть ничего.

Болезнь, которая довела его до такого состояния, называлась попросту «порчей». Эту дрянь, как и добрую половину прочих недугов известного характера, завезли в Жерден моряки. Откуда? – ведомо одному лишь Богу. Ходили слухи, что они подхватили ее у аборигенов каких-то далеких южных островов, что находятся за Каменными Воротами. Но вряд ли кто-то мог сказать наверняка.

Да, впрочем, это было не так уж и важно.

Сам Кристо перенял заразу у одной девчонки, которую подцепил неподалеку от той части Черного Двора, где располагаются недорогие ночлежные дома. Ей было, должно быть, не больше тринадцати или четырнадцати лет. Девчонка сама увязалась за ним, выпрашивая монетку, чтобы оплатить ночлег. И хоть она была немного молода на его вкус, но все-таки довольно-таки смазлива. И пообещав дать денег, Кристо утянул ее в первую попавшуюся подворотню и там…

Конечно, удовольствие не стоило монеты, но он все же расплатился.

А на третий день появились первые симптомы. Сначала кожа покрылась мелкими красными пятнышками, воспалились глаза. Лекари лишь разводили руками. Один прописал ему серную мазь, другой – компрессы из морской соли. Спустя месяц почти все пятна превратились в крохотные гнойнички, глаза тоже нагнаивались. Лекарства не помогали. Кристо продолжал ходить по врачам, пока однажды не услышал окончательный диагноз.

"Порча".

А это значило, что шансов нет.

Спустя полгода большая часть его тела уже была покрыта нарывами, кожа вокруг них шелушилась и опадала хлопьями. К тому времени он уже почти полностью ослеп. Глаза покрывала корка засохшего гноя. Свет и тьма еще имели некоторые различия, но, в конце концов, и они исчезли. Наступила окончательная ночь.

Еще некоторое время Кристо жил в Черном Дворе. Попрошайничал, чтобы хоть как-то заработать на кусок хлеба. Несколько раз уличная шпана уводила у него весь дневной заработок, в другой раз его хорошенько отделали такие же уличные побирушки.

Но в итоге он очутился в Приюте Отверженных

Теперь Кристо даже не помнил, как впервые пришел сюда. Но, так или иначе, он жил в Приюте уже четвертый год. Однако отчего-то почти не рассчитывал протянуть еще хотя бы столько же.

Слишком отчетливо среди окружавшей его здесь вони он различал запах Смерти.

Его разбудил звук голоса. Кажется, кто-то звал его по имени.

– Кто здесь? – спросил Кристо. – Вальц? Вальц, это ты?

Спросонья его собственный голос звучал слабо. Тело странно онемело. Он попытался пошевелиться, но ничего не вышло.

– Нет, Кристо. Это Равек.

– Равек?

– Да.

Зачем он пришел? За все время, что он провел в Приюте, Равек говорил с ним с десяток раз. Обычно его появление было связано с чьей-нибудь смертью. Когда такое случалось, вниз спускались те, кто работал наверху. Выносили мертвого, много шумели, разбирали оставшиеся вещи. Пару раз приходилось переходить с места на место. Так что появление Равека не сулило ничего хорошего.

– Что-то случилось? – Кристо чувствовал, как отупевшие мышцы потихоньку приходят в норму. Он попробовал пошевелить рукой, и у него это получилось.

– Я привел к тебе гостей, – ответил Равек.

Кристо не сразу вник в смысл сказанного.

– Гостей?

Должно быть, это была какая-то плохая шутка. Кто мог придти навестить его? Во всем свете у Кристо не было человека, который захотел бы его повидать.

Повозившись в своем тряпичном гнезде, Кристо сел.

– Но кто там? Почему они молчат? – спросил он, слепо шаря перед собой рукой. – Пусть подойдут поближе…

Ему никто не ответил.

Кристо звал еще, однако, как и в первый раз, получил в ответ лишь молчание. Что за дурацкий розыгрыш? Какого черта им нужно от него? Неужели таким глупым способом они решили поиздеваться над его слепотой?

Для чего?

Так и не добившись ответа, он принялся браниться и тут же услышал звук удаляющихся шагов. Людей было как минимум трое. Одним был Равек, но вот двое остальных…

Значит, это правда. К нему кто-то приходил.

Но кто?

Вечером, когда принесли ужин, Кристо подозвал к себе Вальца.

– Равек приводил ко мне сегодня каких-то людей. Ты не видел, кто это был? – спросил он.

– Видел. Кажется, двое молодых мужчин. Один высокий и рыжий. А второй… Его мне толком разглядеть не удалось. Они о чем-то говорили с тобой?

– Нет, – ответил Кристо.

Он задумался.

– Можешь узнать наверху, чего они хотели, – попросил он затем.

– Хорошо. Я спрошу, – ответил Вальц.

Подождав, когда Кристо закончит с едой, он забрал у него грязную миску и ушел. Прошло должно быть около часа, когда слепой вновь услышал рядом с собой его голос.

– Ну как? – нетерпеливо спросил Кристо. – Тебе что-нибудь удалось узнать?

– Немного, – ответил Вальц. – У меня не получилось отыскать Равека. Говорят, он ушел куда-то в город. Но Симор, один из тех братьев милосердия, что работают наверху, сказал, что слышал кое-что. Он говорит, эти двое упоминали о каком-то долге.

– Долге? – переспросил Кристо.

– Да, – подтвердил Вальц. – Так услышал Симор. Это тебе о чем-то говорит?

Кристо, погрузившись в задумчивость, ничего ему не ответил. Спустя какое-то время он услышал звук удаляющихся шагов.

Вальц ушел.

Кристо же остался в растерянности. О каком долге идет речь? Черт возьми, кто же в конце концов к нему приходил?

Он долго думал над этим, зарывшись в грязное, дурно пахнущее тряпье, пока внезапно не заснул.

Ему снова приснился кошмар, но на этот раз Кристо не запомнил деталей. Сохранилось лишь чувство чего-то гнетущего, чего-то страшного, некой угрозы. Тени, что стоит за плечом.

А когда он проснулся, то неожиданно понял. Это было похоже на своего рода темное озарение. Так, будто бы даже во сне он не переставал думать о том, что сказал ему Вальц. И наконец его сознание выдало ему результат, так что внезапно все встало по своим местам.

Забытый долг. Странные посетители. Кристо казалось, что он раскусил эту загадку. Но отнюдь не испытывал радости по данному поводу.

Потому как, если он был прав, то это не сулило ему ничего хорошего.

В своей жизни Кристо приходилось иметь дело с разными людьми. Большинство из них находилось по другую сторону закона, многие были опасны. Но он умел соблюдать правила игры, и потому его не трогали. Он был шестеренкой огромного механизма, крохотной, но не совсем бесполезной. Он знал свое место, не пытаясь претендовать на большее.

И нарушил правила лишь однажды.

Это было за полгода до того, как Кристо подцепил ту заразу, что сейчас пожирала его тело. В ту пору он работал с контрабандистами, помогал пристроить партии различных товаров, всего, что только привозили из колоний: начиная от специй и табака и заканчивая оружием и наркотиками. Говоря иначе, он был своего рода посредником, на чем имел неплохой процент. Дело шло хорошо, но в какой-то момент Кристо утратил бдительность. Расслабился, забыв о том, о чем должен помнить, каждый, кто ходит в тени полузакона: если хочешь подольше протянуть, чаще поглядывай через плечо. И тут же угодил в лапы полиции.

Его взяли на каком-то пустяке, но Кристо знал, что это не была случайность. Он был уверен, что за ним следили. Долго и усердно, пока, наконец, не подвернулся удачный момент. Попавшись, он думал, что теперь все кончено, но ему предложили сделку. Свобода взамен на информацию. Им нужна была большая рыба, а не мелочь, вроде него. Они хотели перекрыть крупные каналы контрабанды. Кажется, он знает кое-что об этом, так не стоит ли им придти к взаимовыгодному сотрудничеству? Если он согласиться, они гарантируют отпустить его и обеспечить его безопасность; ни одна вошь не узнает об их договоре. А если нет… Война в самом разгаре, и Жердену требуется свежее пушечное мясо. Так что, пусть он решает сам…

Кристо думал недолго. В конце концов, он не хотел умирать, и поэтому согласился и выдал всех тех, кого у него просили. Сразу после этого его отпустили.

В тот раз все обошлось спокойно. Казалось, никто не понял, каким образом полиции удалось накрыть сразу несколько крупных партий контрабандного товара и взять его основных поставщиков. Во всяком случае, Кристо был вне подозрений. Или, по крайней мере, так думал.

Но что если он ошибался? Что если они все-таки узнали о предательстве, и теперь решили отомстить? Конечно, прошло уже почти четыре года, но… кто знает?

По крайней мере, эта версия многое объясняла.

Весь следующий день Кристо провел во власти тревожного чувства, которое разрасталось внутри него с каждой минутой. Как грибница пронизывает землю, точно так же холодные нити страха пронизывали его душу. Если все обстояло действительно так, как он думал, то он был в нешуточной опасности. Те двое, что приходили вчера, без всяких сомнений были убийцы, нанятые поквитаться с ним. Его нашли, и теперь они вернуться, чтобы закончить свою работу. Они его убьют – отчего-то Кристо не сомневался в этом ни минуты.

Но он не хотел умирать. Несмотря на слепоту и болезнь, Кристо хотел жить. Пускай в дерьме, пускай на самом дне, среди смрада и разложения, но жить, так как даже живая крыса лучше мертвого льва.

А значит, нужно было что-то решать.

Когда вечером принесли ужин, он подозвал Вальца и сообщил ему, что хочет покинуть Приют.

– Ты уверен?

– Да, – ответил Кристо.

– Но почему? Тебе плохо здесь? Тебя что-то смущает? – спрашивал Вальц, тщетно пытаясь понять причину такого внезапного решения.