Текст книги "СЛОМ (СИ)"

Автор книги: Алексей Ерошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Иван сплюнул в пустоту:

– Тьфу, черт! Олегу только не говори – засмеет.

– Да что я, не понимаю?

– Если бы понимал – не совался бы, куда не надо. Ты даже не представляешь, каких дел мог наворотить.

– Извини. Я просто увидел свет, и пошел… Ну, не знал, что здесь что-то важное. Это же просто игровая территория…

– Игровая?– Иван снова сплюнул.– Ну-ну. Ладно, идем отсюда. Ганя, пошли…

Иван повернулся и бесшумно зашагал в сторону выхода, растворившись во тьме.

– Вы где?– растерялся Игорь.– Куда идти-то?

– Ты же знаешь координаты,– донеслось из темноты.

– Ах, да…

Игорь включил автопоиск, и стрелка на шлемном экране указала на выход. Грохоча по невидимому полу, он прошел вперед и вскоре увидел свет, льющийся из проема в стене.

– Уф!– вздохнул он, выбравшись наружу.– Я и не знал, что в игре такие тайники есть. Да я, в общем, дальше нашего города и не был. А что, правда, что здесь вся планета смоделирована?

– Смоделирована-то смоделирована, на не везде такая детализация, как в крупных городах,– ответил Иван, щелчком клавиши контроллера затянув проем в стене и присев на лежащий обломок.– Есть места гладкие, как бильярдный шар. Может быть, со временем и до них доберутся. Если они кому-нибудь когда-нибудь понадобятся. Начиналось-то все куда как скромно.

Игорь оживился:

– Ты знаешь, как начиналось? Класс! Наверное, это самая реалистичная карта в игре. Вот бы взглянуть…

– Ты что, вообще ничего не знаешь?– прищурился Иван.

– О чем?

– О ком. О твоем родном брате.

– А ты думаешь, он мне что-нибудь когда-нибудь рассказывает? Он же хуже партизана на допросе, слова не вытянешь.

– Олег – очень скрытный человек,– вставил слово Ганимед,– я это тоже заметил.

– Ладно,– вздохнул Иван, поднимаясь с места.– Идем, покажу.

Он открыл консоль управления и ввел какой-то код. Тотчас перед ним возник сияющий прямоугольник.

– Это что, телепортал?– спросил Игорь.

Иван кивнул:

– Да. Лететь слишком долго. Это одно весьма знойное местечко на Ближнем Востоке. Там почти никто не бывает. Идемте. Не медлите, а то переход закроется.

Он шагнул в портал и пропал. Ганимед немедленно шагнул следом. Игорь увидел, что свет, излучаемый прямоугольником, тускнеет, и прыгнул.

Солнце ударило по глазам ослепительной вспышкой. Игорь выскочил прямо на сожженный дотла грузовик, от неожиданности споткнулся и свалился в кювет. Дно кювета было засыпано потемневшими стреляными гильзами.

– Иван!

– Здесь мы,– отозвался Иван сбоку. Он сидел на краю кювета и жевал сухую травинку. Ганимед, проводя ладонью по вспучившейся краске на дверце машины, рассматривал пулевые пробоины, пробившие металл насквозь.

– Что здесь было?– спросил Игорь, разглядывая раскуроченную автоколонну, загромоздившую дорогу.

– Тренировочный полигон спецотряда миротворческих сил,– ответил Иван, продолжая смотреть в ту же точку.– Особого отдела службы информационной безопасности. Попутно на спецотряде отрабатывали технологию применения анизотропного гипноза. Восемь лет назад все начиналось отсюда. Потом проект был закрыт. Спецотряд переформировали в российское отделение «СБИТ» – Службу по Борьбе с Информационным Терроризмом. Технологию анизотропного гипноза доработали и ограниченно легализовали. Теперь гипноизлучатель малой мощности используется в каждом игровом шлеме. Карта за картой, полигон разросся до размеров планеты. В разных углах стали кучковаться автогонщики, любители пострелять, подраться на мечах или военных истребителях. Используют этот мир и в других целях. Один из примеров ты сегодня видел. Тайные переговоры. Ну, и вполне легальные конференции проводят, разумеется.

– А наша игра… Ее когда-нибудь разблокируют?

– Игра…– Иван выплюнул травинку.– Эта игра была создана с единственной целью – натаскать экспертную систему идентификации цели киберснайпера до возможного предела. Толпы великовозрастных лоботрясов несколько лет изощрялись в способах обойти «Стража», добровольно и задаром создавая главную составляющую оружия, которое теперь существует в реальности, и чертовски эффективно истребляет живых людей.

– Надо же… Я и не думал, что…

– Вот,– обернулся Иван, подняв указательный палец,– ключевая фраза, с которой начинается любая катастрофа.

Игорь помолчал, глядя, как Ганимед продолжает осматривать сожженный грузовик.

– А брат… Ты хотел сказать…

– Он командовал спецотрядом. Видишь разбитый БТР? Идем ближе. Ганя, чего ты там увидал? Пошли.

– Я не знаю…– растерянно сказал Ганимед.– Какое-то странное чувство… Как будто я видел все это во сне…

– Тебе снились сны?

– Раньше – нет. Потом, когда я оказался в этом теле… Странные сны… Надо же, даже голова немного закружилась…

Иван выплюнул травинку и покачал головой:

– Кажется, тебе АГИ не на пользу. Не стоит здесь задерживаться.

– Но БТР посмотрим?– попросил Игорь.

– Ладно,– нехотя согласился Иван.– Еще пару минут, и выходим.

Репьев быстрым шагом направился по сожженной траве к разбитому бронетранспортеру, на котором сверкали бронзой две фигуры. Два солдата, один из которых, выставив перед собой руку, прикрывал другого. Лицо второго показалось Игорю очень знакомым.

– Это же Олег!– узнал он.

Иван кивнул.

– А этот, первый, кто?

– Андрей Птица,– тихо, но отчетливо сказал Ганимед. Он покачнулся и привалился к обгоревшему борту БТРа,– Ваня, это я… Ванька…

Иван ошеломленно обернулся. Ганимед из последних сил цеплялся за бурую броню, сползая на выжженную землю:

– Игры… в солдатиков,– бормотал он.– Хочешь кое-что узнать… Проект АГ-12… Я помню, помню… Академия Героев… Это я, Ваня…

– Я понял, понял!– крикнул Иван.– Выходи! Немедленно выходи из игры!

Но Ганимед уже потерял сознание.

– А, дьявол!– чертыхнулся Иван, открыв спрятанную в наруче консоль.– Придется отключить его снаружи. Игорь, не стой столбом, выходи!

Фигура Ивана замерцала и растворилась. Игорь нагнулся над Ганимедом. Тот по-прежнему не приходил в сознание. Подумалось, что надо дождаться, когда Иван отключит его, тогда уже и выходить из игры самому.

Сзади послышался чей-то крик. Игорь вскочил, и тут же чуть не рухнул от резкого головокружения. Небо и земля на несколько мгновений поменялись местами. По выжженному небу, вверх ногами, к нему скользил какой-то нечеткий, похожий на человеческий, светящийся силуэт, и беззвучно звал. Звук его голоса, казалось, не передавался по воздуху, а возникал прямо в голове:

– Левушкин, постой! Левушкин!

Потом опаленное небо полыхнуло пронзительно-голубым, а БТР вдруг раздулся и превратился в огромный киберэкскаватор. Игорь увидел мелькнувший перед ним здоровенный ковш, и летящее в лицо жесткое колючее облако пара и пыли. Его пронзила дикая боль, разрывающая на куски, превращающая тело в одни воспаленный нерв. Игорь раскрыл рот в беззвучном крике, сознание рванулось прочь и швырнуло его, обессиленного, на жесткий диван в комнату отдыха. Покатилась и загремела сбитая со стола кружка. Игорь, наконец, открыл глаза и судорожно вздохнул, вцепившись в подлокотник.

– Что же вы делаете, голубчик мой!– воскликнул взлохмаченный больше обычного Аким Аверьяныч, бросив игровой шлем на диван.– Донору анизотропный гипноз категорически противопоказан! Ну что, пришли в себя?

Игорь слабо кивнул. Перед его глазами все еще крутились то ржавый экскаватор, то выжженное небо, по которому скользил перевернутый силуэт и звал: «Левушкин, постой! Левушкин!»

Глава 14. По гамбургскому счету

Киберсапер, перемалывая гусеницами осколки приборов, дисков и канцелярской мелочи, круто развернулся и замер у стены. Штольц поддал носком ботинка раздавленную компьютерную мышь, и та закувыркалась в угол по кускам отбитой штукатурки.

– Натворили вы дело,– сказал Йозеф, обернувшись к хозяину кабинета.

Конструктор виновато заморгал:

– Так всего же не предусмотришь, товарищ майор.

– Я не есть майор, я есть капитан.

– Простите ради бога, товарищ капитан, я в этом не очень разбираюсь. А вас, товарищ, простите…

– Лейтенант Левушкин,– представился Олег.– Мы теряем время. Итак, повторите по пунктам, чем вооружен ваш гладиатор.

Конструктор вынул из кармана худенькую пачку фотографий:

– Вот… К сожалению, все чертежи в лаборатории…

В распахнувшуюся дверь стремительно влетел непомерно широкий человечек, одетый в черное зимнее драповое пальто правительственно-строгого покроя, скорее напоминающее футляр дорогой авторучки, чем человеческую одежду.

– Доигрались, Метелкин?– выпалил сходу футлярный человечек, не удосужившись даже поздороваться.– Ведь говорил я ему, неоднократно замечал, что плохо кончатся эти увлечения. Посмотрите! Нет, вы только посмотрите на это! Это же натуральный разгром! Что стало с лабораторией! С оборудованием!

Человечек споткнулся о манипулятор киберсапера, но даже не приостановился. Он выправился, взмахнув руками, затем решительно ринулся через обломки к двери в лабораторию.

– Вы куда?– не понял Штольц.– Эй! Halt! Стойте сейчас же!

– Стоять!!!– рявкнул Левушкин.

– Я бы вас попросил!– оскорбился драповый футляр, поворачиваясь всем корпусом.– Я, между прочим, завхоз, и несу ответственность.

– Это мало меня волнуется в данный момент,– отрезал Штольц, быстро просматривая фотографии кибера.– Эту машину – тоже. Лейтенант, как этот человек попал за оцепление? Очистить помещение от посторонних.

– Охрана!– крикнул в микрофон селектора Левушкин.– Почему пропускаете в здание кого попало?

– Это я, что ли, кто попало?!

Драповый футляр угрожающе раздулся, грозя разойтись по швам. Однако Левушкин, демонстративно козырнув, заметил:

– Вы слышали приказ? Прошу покинуть помещение, или я буду вынужден применить силу.

– Неслыханно!– возмущенно прошипел завхоз, повернув к выходу.– Это просто неслыханно! Применить силу! Ваше начальство будет об этом немедленно проинформировано! А вы, Метелкин, у меня за все ответите! За все!

Левушкин закрыл стеклянную дверь. Из коридора в последний раз донеслось: «Возмутительно!», и драповый футляр в сопровождении сержанта из оцепления покатился по коридору к лестнице.

– Это есть что?– спросил Штольц, ткнув пальцем в перфорированную трубку, торчащую из манипулятора кибера на одном из фото.

Конструктор поправил очки:

– Это ствол плазменного диссоциатора. Отсюда производится выброс ионизированного газа, неблагоприятно влияющего на электронные схемы противника.

Левушкин присвистнул:

– И какова температура неблагоприятного влияния?

– От трех тысяч до трех тысяч семиста градусов, в зависимости от используемой газовой среды.

– Это кроме шокера, дисковой пилы, молота и водяной пушки?

– Дротики можно исключить,– уверенно заметил Метелкин,– он израсходовал весь комплект.

Штольц взглянул на четыре титановых дротика, пробивших зеркальную стену, и сплюнул.

– Himmelhergott! Вы же не есть школьник, вы есть ученый человек. О чем вы думали, когда делайт diesemonstrum?

– Так я ведь по-честному хотел… Понимаете? По гамбургскому счету. Чтобы настоящий гладиаторский бой, а не запрограммированная показуха на арене. У них же все срежиссировано, понимаете? Все подстроено!

– Настоящий гладиаторский бой?– усмехнулся Йозеф.– Ja, будет бой. Очень скоро. Гамбургский счет. Или мы уничтожаем он, или он уничтожает нас. Три тысячи семьсот градусов. Замечательно. Спасибо большого человека.

– Большое человеческое спасибо,– привычно поправил Олег.

– Йа, данке. Пожарные уже здесь?

– Пожарные уже внизу. Скорая сейчас будет.

– Оцепление?

– Порядок, в зоне оцепления никого.

– Что с кодом доступа?

Левушкин взглянул на монитор контроллера:

– Взломал шесть раз, и он каждый раз меняется.

Метелкин замялся:

– Это защита против хакерского взлома. Чтобы никто не перехватил управление. Я не успел отладить. Может быть… все-таки есть менее рискованный способ обезвредить его?

– Да,– кивнул Олег,– укрепить двери и закачать триста кубометров бетона через вентиляцию.

– Это исключено. Не выдержат перегородки. И… и перекрытие. Можно сделать расчеты, конечно, но… нет, определенно не выдержат…

– Поэтому мы и выбрали другой способ.

– Ну,– сказал Йозеф,– хватит говорить. Будем арбайтен.

Он поднял дезинтегратор, дослал патрон в ствол, опустил забрало шлема и надел дыхательную маску. Левушкин вставил обойму и вывел киберсапера на боевую позицию. Обреченному роботу было суждено принять на себя первый и фатальный удар гладиатора.

– Охрана!– снова распорядился Олег в селекторный микрофон.– Проводите консультанта! Уходите, Метелкин,– приказал он,– и передайте пожарным, чтобы были наготове.

Сержант увел конструктора, и Олег тоже надел дыхательную маску. Холодок воздушной смеси защипал ноздри, зашипел чуть слышно, выходя в клапаны термоброни, заклубил известковую пыль у щиколоток. По спине привычно прокатилась колючая волна мурашек. Мысли обрели чеканную четкость. Раз – пискнул сигнал оружейного идентификатора. Два – главный калибр снят с предохранителя. Три – ракету на боевой взвод. Электронный замок обожженной двери лег на линию прицела. Киберсапер поднял в боевое положение манипулятор с гидропушкой.

– Готов?– спросил Йозеф.

Голос, искаженный гелиоксом, звучал из-под маски по-мультяшному забавно, совершенно не соответствуя серьезности момента.

– Готов,– доложил Олег.

Штольц обернулся на секунду:

– Мы сделаем его. Я слишком близко к свой цель, чтобы умереть сейчас,– он взял оружие наизготовку и решительно приказал,– achtung! Feyer!

***

Бонифаций засопел, скосил налитые кровью глаза на мальчишек-обидчиков и еще раз толкнул дерево широченным лбом. На стволе липы белели свежие отметины рогов, кора кое-где свисала клочьями.

– А что, если он вовсе не уйдет?– спросил Андрей.

Олег, зацепившись ногами, свесился с толстой ветки и потыкал спину быка прутиком. Бонифаций резко повернулся, взрыв копытами землю, но никого сзади не обнаружив, хлестнул себя по боку хвостом, нагнул голову и выдал сиплый короткий боевой клич.

– Да куда он денется?– усмехнулся Олег.– Все равно к вечеру на речку пойдет. Видишь, как наелся? Скоро пить захочет.

– Мы что же, будем до вечера тут висеть?

– А чем плохо?

– Есть хочется.

– Это со страху.

– Вот и нет.

– Вот и да.

– Ничего я не испугался. Сказал – поглажу, и погладил.

– Но ведь страшно было? Честно? И тогда, и потом. И сейчас.

– Нет.

– Врешь.

– Сам ты врешь. Ты сам боишься.

– Боюсь. Всем страшно. Смелость не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы в нужную минуту пересилить страх. Так мой папа сказал.

– Ну, мало ли, что твой папа говорит…

– Он больше ничего не говорит.

– Почему?

Олег подтянулся и влез обратно на ветку:

– Он умер.

– Да ну. Я его сегодня видел в магазине.

– Это мой отчим. Отец погиб на войне.

– Да ну,– сказал Андрей,– на какой такой войне? У нас нет никакой войны.

– Не у нас. Далеко.

– А зачем он туда поехал, если там война?

– Чтобы войны больше не было. Он был миротворец.

– Кто?

– Миротворец, балда. Солдат, который воюет, чтобы не было войны.

– Воюет против войны?

– Клянись, что никому не скажешь.

– Что не скажу?

– Тайну.

– Ну, клянусь…

Олег поморщился:

– Тоже мне, клятва…

– А как тогда?

– Надо землю есть.

Андрей взглянул на быка, терпеливо жующего жвачку в ожидании расправы над обидчиками.

– Так нету земли…

Олег тоже взглянул на быка:

– Будет тебе земля…

Примерившись, он спрыгнул точно на спину Бонифация. Бык словно взбесился. Закрутился на месте волчком, так что клочья травы и дерна полетели во все стороны, однако Олег вцепился в его холку, точно клещ. Бонифаций, нагнув голову, несколько раз взбрыкнул задними ногами и повалился набок, решив раздавить нахала. Олег, мгновенно соскочив, сунул комок земли в карман и выпрямился. Бонифаций, вскочив на ноги, развернулся и воткнул копыта в грязь, тяжело отдуваясь. Так они и замерли лицом к лицу. Олег, чуть наклонив голову, не отрываясь, смотрел прямо в налитые кровью бычьи глаза. Происходило странное. Дыхание быка становилось все тише и спокойнее. Через минуту он мотнул головой, отвернулся и принялся, как ни в чем не бывало, пощипывать траву.

– Не спускайся,– приказал Олег.

Он дождался, когда Бонифаций отвернется, и в два прыжка взлетел на дерево. Бык повернулся, оторопело поморгал, задрал хвост и выдал короткое устрашающее мычание. После чего развернулся и тяжелым галопом поскакал на речку.

– Как ты это делаешь?– выдохнул Андрей, снова обретя дар речи.

– Ничего особенного,– ответил Олег.– Просто он очень удивился и не знал, что делать. Но ты не вздумай повторять. Если увидит, что боишься – в лепешку раскатает.

– Это тебя тоже отец научил?

– Да.

Олег вынул из кармана липкий черный ком:

– Ешь.

Андрей сморщился, но откусил маленький кусок, разжевал и показал черный язык.

– Ну?

Олег посмотрел в сторону дома и сказал:

– Самое главное – маме не проболтаться. Я, когда вырасту, тоже хочу стать миротворцем, как папа. А мама не хочет.

– Почему?

– Вот балда. Она боится меня потерять, как папу.

Андрей спрыгнул вниз и отряхнулся.

– Это, наверное, здорово – воевать против войны.

– Еще бы,– сказал Олег.

***

– Выпейте это, голубчик,– приказал Акишин.

Игорь осторожно понюхал мензурку:

– А мне это можно?

– Вы бы немного раньше полюбопытствовали, что можно, а что нельзя. Если я даю – пейте.

– Фе!– поморщился Игорь, влив в себя содержимое мензурки.– А где… Иван Васильевич… и Ганимед?

Замок пискнул, и двери распахнулись.

– Аверьяныч, скорее!– позвал Иван.

Акишин прихватил склянку и без вопросов последовал за ним. Игорь поспешил следом. Коридоры заметно оживились за его часовое отсутствие. За полупрозрачными перегородками двигались тени и слышались голоса. Игорю только сейчас пришло в голову, что конференция была виртуальной, и на самом деле никто, включая его начальника, не покидал здания. Репьев ждал у двери, куда Игорь раньше тщетно пытался попасть.

– Сюда,– показал Иван.

Изнутри лаборатория мало отличалась от той, где работал Игорь. Зарешеченное окно, прикрытое жалюзи. Стены завешены фотографиями и схемами всевозможных кибернетических новинок, от игрушек до автомобилей. Пара рабочих мест, стеллаж с оборудованием. На стеллаже лежали два гипношлема проф-класса, подключенных к игровой приставке, тоже последнего поколения. Ганимед стоял у кресла, придерживаясь за спинку.

– Ты зачем встал?– спросил Репьев.

– Я уже в порядке. Только голова немного кружится.

– Сядьте, сядьте,– приказал Акишин, откручивая крышку склянки.– Выпейте это, надо снять возбуждение с подкорки.

Иван шагами мерил комнату, лихорадочно перерабатывая информацию.

– Ваня, голубчик, сядь, а то и тебя успокоительным напою.

– Аверьяныч, ты не понимаешь,– ответил Репьев.– Это Андрей. Андрей. Он вспомнил. Там. А здесь – ничего не помнит.

– Я тебе налью.

– Аверьяныч! Я не мальчик, я капитан «СБИТ», в конце концов. И я в своем уме. Убери свою микстуру. У меня есть свидетель. Игорь, сядь в кресло, не мельтешись под ногами. Ты помнишь, что он сказал? Помнишь?

– Ну… да.

– Он сказал – «Я – Андрей», так?

– Он сказал – «Это я».

– Потому что узнал себя в статуе. А теперь ничего не помнит.

Акишин, тряхнув седой взлохмаченной шевелюрой, отлил в мензурку настойку из своего флакона:

– Будь ты хоть трижды капитан, голубчик. Выпей. Вам обоим надо успокоиться. Было несомненной глупостью подвергать этих людей действию гипноизлучателя, но мы поговорим об этом позже. А теперь – пей.

Иван покорно влил в себя содержимое мензурки.

– Вот и славненько. Теперь снимем энцефалограмму мозга с вашего объекта. Спокойно, без эмоций. Научный подход требует холодных расчетов.

Репьев кивнул и присел на край лабораторного стола.

– Да,– сказал он уже гораздо спокойнее.– Энцефалограмму – непременно. Это правильно.

– Вот и славно. Вот и хорошо.

Акишин взял один из шлемов и протянул Ганимеду:

– Наденьте, голубчик.

Телефон Игоря вдруг оживился и выдал вступление к токкате Баха 565. Игорь побледнел и упавшим голосом сказал:

– Это из донорского центра. Я пропал. Теперь точно упекут в стационар на весь срок.

Иван протянул руку и решительно взял аппарат.

– Алло?

– Могу я услышать Игоря Левушкина?– осведомились на другом конце после небольшой паузы.

– Лев Соломонович?– обрадовался Иван.– Это капитан Репьев! Помните такого?

– Я бы и рад забыть, дорогой Иван Васильевич, да не даете. Ну-с, и где наш донор? Нам следует объясниться.

– С ним сейчас все в порядке, Лев Соломонович,– заверил Иван.

– Я вижу, что сейчас все в порядке. Телеметрию ваши службы, слава богу, восстановили. И по ее данным за последние двое суток наш донор неоднократно попадал в экстремальные ситуации. Учащенный пульс, выбросы адреналина… Это нарушение режима, Иван Васильевич. Я вынужден принять меры.

Игорь умоляюще сложил руки и замотал головой: перспектива провести несколько месяцев в медицинском боксе его совсем не прельщала.

– Это моя вина,– сказал Репьев.– Недоглядел.

Хирург понизил голос:

– Уж не касается ли это инцидента со сбежавшим трупом?

Иван промолчал. Хирург выдержал небольшую паузу.

– Кажется, я задал неуместный вопрос. Ну, что же, у каждого своя служба. Так что же будем делать с донором, дорогой мой капитан?

– Это больше не повторится, Лев Соломонович,– заверил Иван.– Под мою ответственность. Лично займусь.

– Этого я и опасаюсь,– проворчал старый хирург.– Ну, хорошо. Только имейте в виду, дорогой мой: с этого дня донор Игорь Левушкин на особом контроле. Все. Мое почтение Акиму Аверьянычу.

– Спасибо.

Иван кинул телефон Игорю:

– Не благодари. Я виноват – я исправляю.

– Взрослеешь, наконец,– тряхнул шевелюрой Акишин. – Ладно, идемте, попробуем дешифровать данные.

***

Левушкин помог пожарным отволочь в сторону обожженного киберсапера, освободив проход, и вернулся к Йозефу. Фельдшер заканчивал обрабатывать его покрасневшую щеку.

– Еще немного – и вы сэкономили бы на лезвиях для бритья,– пошутил он, накладывая мазь.

– Еще немного – и мы могли поиграть в коробку.

– Сыграть в ящик, Йозеф,– подсказал Олег.

Йозеф поморщился и поднес к лицу оплавленную маску – струя гелиокса приятно холодила ожоги, притупляя боль.

– Йа, геноссе. Данке. Я всегда немного путаюсь, когда возбужден. Поправляй меня, когда надо.

– Вот и все,– сказал фельдшер, упаковывая медикаменты в чемоданчик.– Жить будете.

Пожарные, хлюпая по грязной жиже, покатили пеногенератор к выходу. Навстречу им пробивалась грузная фигура Мудрищева.

– Герр майор явился,– сказал Олег.– Сейчас устроит головомойку за киберсапера.

Однако Мудрищев только мельком бросил взгляд на искалеченное оборудование.

– Напрасно вы меня не дождались,– упрекнул он.

– Четвертая категория, Варфоломей Модестович,– пояснил Штольц.– Допуск только у нас двое, он и я.

Майор заложил руки за спину, глядя, как техники выкатывают из развороченной лаборатории поверженного гладиатора:

– Не заноситесь, Йозеф. У меня тоже допуск. Стреляю я, конечно, не так хорошо, как вы, однако норму выбиваю.

– Сколько же, если не секрет?– спросил Олег.

– Моя должность обязывает знать матчасть на уровне… Ежедневные тренировки в тире тоже способствуют…

– И все же?

– Девяносто два процента.

Левушкин и Штольц переглянулись.

– А почему ваша фамилия не стоит в списке отличников стрелковой подготовки?– удивился Олег.

Майор пожал плечами:

– Неудобно получать надбавку, протирая штаны в кабинете, когда другие выезжают на задания.

Левушкин только сейчас обратил внимание, что Мудрищев избавился от своей коронной фразы «в этом плане». Да и говорить стал попроще.

Майор взглянул на обожженное лицо Штольца и заметил:

– Я вызвал вспомогательную команду для смены. Сдайте оборудование, на сегодня вы свободны. Отдыхайте и поправляйтесь.

– Я, пожалуй, отвезу сапера в ремонт,– сказал Олег.– Да и монстра прихвачу – вдруг Акишин им заинтересуется.

– Хорошо. Я подброшу Штольца до штаба на своей машине.

Йозеф исподлобья посмотрел вслед Левушкину.

– Фу ты. Забыл попросить, чтобы он забрал у Аверьяныча обновленные флэш-блоки,– вспомнил майор и принялся охлопывать карманы, разыскивая мобильник.

– Не надо,– попросил Штольц,– я съезжу. Только внесите в предписание осмотр дезинтегратора. Ему хорошо досталось. Наверное, придется менять блок идентификации цели.

***

Игорь еще немного поколдовал над клавиатурой и положил палец на кнопку вызова.

– Мне кажется, не стоит этого делать,– сказал Ганимед.– Твоему брату это не понравится, и капитану тоже.

– Не будь занудой,– огрызнулся Игорь, поправляя камеру так, чтобы на дисплее отражался включенный монитор.– Ты хочешь знать, что там происходит, или нет? Между прочим, они о тебе говорят. Я отключил зуммер, они ничего не услышат.

Он поколебался еще секунду и нажал клавишу вызова. Картинка в мониторе соседней комнаты на мгновение дрогнула при соединении, но этого никто не заметил, потому что все трое были увлечены разговором. Игорь выкрутил громкость до отказа.

– Область локализации сознания в пределах стандарта,– говорил Акишин.– Дело в самом имплантанте. Карта активности мозга довольно необычная.

– Ну, а что ты сам-то думаешь, кудесник? Как специалист?

Акишин взъерошил и без того лохматую шевелюру:

– Видите ли, голубчики мои… М-да… Я ведь, э-м… не физиолог. Мои знания в этой области далеко не совершенны. Что думаю… Разработки в области искусственного интеллекта для биокиборгов ведутся уже достаточно давно. Многие страны добились значительных успехов. Особенно, э-м… Япония. Если рассматривать отдачу от проекта относительно объемов финансирования… Получается, э-м… некоторая нестыковка.

– То есть, наш Ганимед… ненормально опережает время?– спросил Иван.

– Или опережает, или… обманывает.

– Не зря у японцев были большие сомнения при покупке. Ты помнишь, господин Томаюки на это недвусмысленно намекал?– заметил Олег.

Иван сосредоточенно грыз ноготь большого пальца. Игорю показалось забавным, то человек с должностью и характером Репьева подвержен такой детской привычке. Наконец, Иван оставил ноготь в покое и заявил:

– Ну, а что вы скажете на предположение, что это вовсе не искусственный интеллект? И происхождение у него самое естественное? Взяли сознание донора, подчистили, подрезали, подправили, заблокировали память. Не зря же Перовский заявлял о невозможности открыть серийное производство и об уникальности сознания Ганимеда.

– Это довольно невероятно, голубчик,– ответил Акишин, тряхнув шевелюрой,– то, что ты с такой легкостью, э-эм… перечислил.

– Зато весьма многое объясняет,– возразил Олег.– Например, похищение. Программа «Ганимед» – фикция, он не собирался отправлять киборга с экспедицией к Юпитеру. И продать его на самом деле – тоже. Согласно логике, Ганимед должен быть уничтожен. Так Перовский убьет несколько зайцев сразу. Избавится от Фаера, как от ненужного свидетеля, соберет деньги на предвыборную кампанию и дальнейшие исследования, и скроет следы фальсификации создания искусственного интеллекта. Что скажешь, кудесник?

Акишин, оседлав стул, в задумчивости сложил перед лицом тонкие ладони и теперь потирал о них нос.

– Это невероятно, но не лишено логики,– кивнул он.– Энграмма местами напоминает обычную, но… э-эм… с чем сравнивать? Прецедентов пока не было. Некоторые участки подкорки малоактивны. Это косвенно подтверждает, что данные области могут быть намеренно блокированы. Под действием анизотропного гипноизлучения они, видимо, могут возбуждаться, и тогда… э-эм… сознание получает к ним доступ. Перовский – опытнейший физиолог. Но даже для него выделить и отсечь третичную память – далеко не тривиальная задача. Будем исследовать, наблюдать и делать выводы.

– На наблюдения нет времени. У Перовского назначена последняя продажа, после которой он уничтожит тело киборга.

– Звони немедленно,– сказал Олег.

Иван кивнул:

– Верно.

Он достал телефон и ткнул кнопку соединения. Фаер отозвался не сразу. Видимо, для идентификации у них был назначен пароль, потому что Иван сначала поинтересовался в трубку, не там ли продается робот-полотер. Получив нужный отзыв, он приказал:

– Слушай. Времени мало. Мне срочно нужна вся информация о проекте «АГ-12». Кодовое название – «Академия героев». Рой землю, выпотроши архив, но добудь все, что можешь. Особенно – документы, которые касаются человека по фамилии Птица. Андрей Птица.

Иван выслушал ответ, прикрыл трубку ладонью и повернулся к Олегу:

– Он не видел папку Андрея, когда получал твое досье. Возможно, она в сейфе у Перовского,– и снова приказал в трубку.– Найди ее. Мне нужна копия, и как можно быстрее… Ключ? Кто из нас в десятке самых крутых хакеров страны, ты или я?.. Что?.. Да нет. Тебя это касается в первую очередь, если хочешь вернуться в себя целиком. Так я жду.

Репьев оборвал связь и обернулся:

– Ну что, командир, все движется к развязке? Еще несколько дней, и дело в шляпе.

– Точнее, в прокуратуре. Это замечательно, но меня сейчас больше интересует дело Андрея.

На экране появились помехи, из которых возникло лицо дежурного:

– Простите, что прерываю связь, но там человек пришел за флэш-блоками. Я отправил его к новенькому, в четвертую лабораторию. Он справится?

– Я прослежу, голубчик, спасибо,– ответил Акишин.

Игорь поспешно вернул камеру на место. Едва он включил звук, как на экране появилось лицо Акима Аверьяныча в обрамлении седой и неизменно растрепанной шевелюры.

– Игорь, голубчик,– сказал Акишин,– сейчас к вам зайдет человек из СЛОМа. Заберете у него предписание и выдадите, э-эм… обновленные блоки. Под расписку. Справитесь?

– Да-да, конечно,– заверил новоиспеченный лаборант.

Замок на двери пискнул, открывшись. Игорь увидел дежурного и человека в черном форменном бронекостюме. Лицо человека частенько мелькало в городских новостях, как и его имя – это был легионер Штольц. Игорь привстал, увидев так близко легендарного бойца – популярного едва ли меньше своего киноколлеги, капитана Джеда. В его голове даже успела промелькнуть мысль об автографе, но тут Штольц, во втором кресле увидев Ганимеда, резко повернулся и выхватил ключ-карту из руки дежурного, которого бесцеремонно выставил за дверь.

– Вы чего?– не понял Игорь.

– Что там у вас?– немедленно спросил Олег.

Вошедший спокойно снял с плеча дезинтегратор, вставил обойму малого калибра и обхватил перчаткой рукоять. Пискнул идентификатор доступа. Штольц немедленно дослал в ствол патрон и взял оружие наизготовку.

– Отходи,– коротко приказал он.

– Что вы делаете?!– воскликнул Игорь.– Олег! Иван Василич!

Краем глаза он увидел на экране, как Левушкин и Репьев рванулись к двери.

– Отходи, мальчик!– крикнул Штольц.– Schnell! Schnell!

Ганимед сзади схватил Игоря за ворот и вместе с креслом швырнул на пол. Йозеф направил оружие в голову Ганимеда и положил палец на гашетку. Раздался немелодичный сигнал зуммера и металлический голос отчеканил: «Ошибка цели! Человек в зоне поражения!»

– Я хочу тебя убивать,– выдавил Йозеф.– Хочу!

Двери распахнулись, Репьев с Олегом вломились в комнату. Акишин остался маячить в дверях.