Текст книги "Юго-западное направление (СИ)"

Автор книги: Алексей Дягилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2

Робкие лучики солнца пробивались сквозь густую листву, а редкие пичуги начинали подавать голос. Идиллия как на картине у Шишкина, только медведей не хватало, а ещё сосен. Зато насекомых в избытке. Фрицев возможно тоже. Где нахожусь, я примерно догадывался, вот только как тут очутился, совершенно не помню. Хотя в голове прояснилось, и она почти не болела. Непонятно было, сам я сюда добрался или приволок кто, а также один или с компанией. Да уж, хреновые из нас получились диверсанты, хотя о чём это я. Группа подобралась с бору по сосенке и никто этому делу толком не обучен. Тем более вышла сплошная импровизация, а не организованная диверсия.

Повертев головой из стороны в сторону и никого не обнаружив поблизости, пытаюсь подняться. Как ни странно, но это у меня получается, причём с первой попытки. Кручу головой уже сидя на пятой точке, снова никого не замечаю, одни густые кусты вокруг, и как я сюда забрался, ума не приложу. Проведя ревизию снаряжения и вооружения, нахожу только «Вальтер» в кобуре на боку, кисет с патронами в нагрудном кармане, свои документы, компас и всё. На голове даже пилотки и той нет. Вещмешок и остальное снаряжение вместе с вооружением куда-то пропали, и где искать концы я даже не догадываюсь. Судя по изученной накануне карте местности, заросли кустарника протянулись широкой двухсотметровой полосой с северо-запада на юго-восток почти на километр, так что пойду искать концы на опушку. Ближняя ко мне должна быть на юго-западе, вот с неё я и осмотрюсь.

Пробираюсь сперва на корячках, а потом уже в полный рост, лавируя среди разнообразных зарослей в выбранном направлении. Зарослей в основном колючих, но и не шипастые деревца тоже попадаются. Жалко, что сейчас май, был бы июль-август, тогда бы и подхарчиться получилось, да и полакомиться тоже. Выбравшись на опушку, нахожу один из секретов. Чеботарь тихо сопел в окопе, обняв пулемёт. Ну так это мне повезло отоспаться в кустах, хотя и в беспамятстве. Остальные диверсанты всю ночь глаз не сомкнули, а время, судя по солнцу, часов пять утра, и жить нам осталось не так чтобы много. Гансы позавтракают, подтянут миномёты и начнут чистить тылы. Эта зелёнка, можно сказать, единственная в округе, и куда делись русские диверсанты, особо гадать не придётся. Хотя, возможно я и на молоко дую. Фрицы могут подумать, что русские недобитки ушли на восток, и не станут зря себя утруждать, у них на сегодня других проблем хватит.

Заползаю под куст и, легонько постучав по каске, бужу Чеботаря. Сладко зевнув, он потягается, но поняв, что что-то не то, резко приходит в себя.

– Я не спал. Я не спал! – Увидев меня, начинает оправдываться он.

– Я заметил. Только рожу сперва разотри, а потом не спи дальше. – Не стал я наказывать бойца за его косяк. – Вода есть?

– Трошки осталось. – Встряхнув, протягивает он мне флягу.

– Благодарю. – Сделав пару глотков, возвращаю тару бойцу. – Рассказывай, как от немцев оторвались. Потери есть?

– Потерь нет. Разве что вы не в себе были, товарищ старший сержант. Троих зацепило, но царапины, и из строя никто не выбыл. – Выпучился он на меня, делая вид «лихой и придурковатый». Того и гляди, каким-нибудь благородием обзовёт и начнёт честь отдавать.

– Ты, Богдан, тихонечко себя веди и за обстановкой наблюдай. – Осаживаю я рвение часового. – Расскажи лучше, как от немцев удалось оторваться.

– Чудом! – Продолжил рапортовать Чеботарь, но внял моим указаниям и продолжил рассказ уже не так эмоционально. – Увлеклись мы стрельбой по колонне. И вместо одной ленты, расстреляли две. Потом кругляш прицепили и его тоже… В общем, когда товарищ младший сержант погнал нас пинками в тыл, уже поздно было, заклинило пулемёт. А на новой позиции, пока я задержку устранял, немцы совсем близко подобрались, но зато на кинжальный огонь нарвались, да ещё из двух пулемётов. Так что залегли надолго. В это время мы и драпанули. Сапёры – молодцы. Один грузовик с фрицами на просёлке миной подорвали, второй гранатами закидали. А когда в тылу у немцев загрохотало, они нас преследовать совсем прекратили, и убрались обратно к дороге. – Закончил свой рассказ Чеботарь.

– Понятно. Лейтенант где?

– Не знаю. Он всю ночь наши позиции по периметру рощи обходил, так что скоро подойти должен. – К чему-то прислушиваясь, отвечает боец. – А вы ничего не слышите, товарищ старший сержант? Канонада с той стороны. – Указывает он рукой на северо-запад.

– Нет, не слышу. Глушануло меня. Точно там, не на севере? – Пытаюсь понять я, что происходит.

– Точно. – Подтверждает Чеботарь. – Оттуда грохочет.

– Ладно. Бди здесь. Пойду, узнаю, что там началось. – Выбираюсь я из куста и топаю вдоль опушки, не выходя на открытое место.

Добравшись до северо-западного выступа «лесного массива», застаю там весь офицерский состав нашего отряда, который пытается разобраться с происходящим, что-то высматривая в бинокль. Как говорится, две головы хорошо, а три ещё лучше, так что устраиваюсь рядом с НП и начинаем разбираться уже совместными усилиями.

– Где точно гремит? А то я не слышу толком. – Показываю себе на уши, задав вопрос, я.

– Наша артиллерия работает. – Отвечает Корбут. – На северо-западе гаубичные снаряды рвутся, а на западе трёхдюймовки долбят.

– Далеко отсюда? – Приподнявшись на локтях, вглядываюсь я в указанных направлениях, заодно осматривая окрестности и прикидывая варианты наших действий.

– На западе, километрах в шести. А на северо-западе в десяти от нас. – Уточняет он.

– Что это может быть? – Задаю я наводящий вопрос, хотя и догадываюсь о причинах артподготовки.

– Врать не буду, но могу предположить, что это начался контрудар 57-й армии во фланг наступающему противнику. – Подтверждает мою догадку младший лейтенант. – Ночью, скорее всего, разведка боем была, а с утра вот ударили… Соседи наши – из 351-й стрелковой. Благодаря им, мы и смогли без потерь от противника оторваться. – После короткой паузы заканчивает он свои размышления.

– Что делать будем, товарищи командиры? – озвучивает основной философский вопрос старшина Саидов. Как я понял, он так и не раскрыл своё инкогнито, оставаясь для всех обычным «куском», а не опером из госбезопасности.

– Воевать. Что нам ещё остаётся? – возвращаю я себе статус главнокомандующего и отдаю Боевой приказ своим временным подчинённым. Размышлять и совещаться нет времени, копать надо, оборудовать опорный пункт или узел сопротивления.

Прорываться навстречу атакующим нет смысла. Поляжем все в неравном бою, не нанеся ущерба противнику. Остаётся только занять оборону и ждать, когда наши надавят сильнее, и гансы начнут отходить. Вот на отходе мы фрицев и подловим. Если повезёт, то каких-нибудь артиллеристов или миномётчиков. Не повезёт, придётся бодаться с пехотой. Оборонять пару десятков гектар «зелёнки» нашими силами – пупок развяжется, так что занимаем треугольный выступ на северо-западном краю лесополосы. И теперь наш опорник представляет собой равносторонний треугольник с длиной стороны около ста пятидесяти метров, с вершинами на западе, севере и юге. Многовато для одного отделения, но с учётом двух пулемётов – шанс есть. Трофей устанавливаем в самой западной точке выступа. У него максимальный сектор обстрела. Дегтярь прикрывает нас с юга. И только северная вершина опорника остаётся без серьёзного усиления. А что делать? Приходится усиливать основные направления, на которых вероятность огневого контакта больше. Конечно, лучше вообще без всяких контактов обойтись, но война план покажет, а там придётся действовать по обстановке. Восточную тыловую сторону у нас вообще один человек прикрывает, патрулируя среди кустов. Так что ежели противник проберётся в «зелёнку» с востока, к нам придёт толстый полярный лис очень быстро. Мины и растяжки ставить не стали, чтобы самим не нарваться в случае чего, потому остаётся надеяться на авось и удачу.

Распределив бойцов и командиров по огневым точкам, возвращаюсь на КНП и помогаю Чеботарю оборудовать сначала основную, а затем и запасные позиции для пулемёта. Нужно успеть выкопать стрелковые ячейки, хотя бы для стрельбы с колена, иначе все мины и осколки снарядов наши. Мои вещи и вооружение я нашёл и «отжал», так что работаю своим шанцевым инструментом, борясь с корневой системой кустарников слева от основного окопа. Чеботарь ковыряется справа, и я слышу его ворчание и негромкий мат.

Меж тем канонада приблизилась к нам, и стало слышно не только разрывы мин и снарядов, но и ружейно-пулемётную перестрелку даже мне, несмотря на мою тугоухость. Судя по направлению, наши штурмуют Ново-Бахметьево, а оно в трёх с половиной километрах от нас. Значит противника сбили с передовых позиций, а село это последний основной рубеж где он может закрепиться, и сил у фрицев не так чтобы много. Лишь бы люфты не нагрянули и не сорвали наступление. Глянув по сторонам и не заметив ничего подозрительного, продолжаю с остервенением вгрызаться в землю. Успеем окопаться, будет нам счастье, не успеем, придёт быстрый писец. Несмотря на утреннюю прохладу, пот заливает глаза, а спину начинает ломить, в горле пересохло, дыхание участилось. Видимо от контузии я ещё не совсем отошёл, но отлёживаться некогда, отдохну на том свете. Главное – обеспечить пулемётчика надёжным укрытием.

Окопаться и даже замаскироваться мы успеваем, обхожу периметр и занимаю своё место в спаренной ячейке для пулемёта. Теперь остаётся только ждать и наблюдать за действиями противника, чтобы вставить ему фитиль в нужное место и время. А вот и начались шевеления в стане врага. Из Ново-Кавказа на северо-западе от нас, потянулись гужевые повозки, и отступают они по просёлочной дороге на восток, видимо эвакуируют тылы. Но стрелять по ним с полутора километров нет смысла, только зря раскроешь позиции и обнаружишь себя. Так что ждём. Новая цель и снова недоступна. В полутора километрах на западе от нас захлопали батальонные миномёты немцев. Но их даже не видно. Миномётную батарею демаскируют только звуки от выстрелов и облачка пороховых газов над огневой позицией. Пересечённый рельеф местности скрывает её как от нашего обзора, так и от пулемётного обстрела. Но если фрицы в разгар боя оттащили свои «самовары» дальше от передовой, значит дела у них совсем не гуд. А вот отступать эта батарея будет как раз в нашем направлении. Хотя скорее не батарея, а взвод, если по нашей классификации, по немецкой это вообще отделение, так как работает всего два миномёта. Прикинув количество канониров в каждом расчёте, получаю вполне себе реальные цифры. Так что если миномётчики побегут в нашу сторону, разберёмся с ними без особых проблем, что уже радует.

Разобраться без проблем не получилось. Через четверть часа миномёты прекратили огонь, а спустя ещё несколько минут замечаю небольшой обоз, движущийся в нашу сторону. Не совсем в нашу, но по просёлку, проходящему с юга на север, в аккурат мимо рощи, метрах в семистах от самой западной точки выступа. Я насчитал две одноконных и одну парную повозки. Хреново. Придётся пропускать. Отдав приказ, «Огня не открывать», высвистываю Андрюху с правого фланга и пробираюсь на юго-западную опушку, прихватив по пути Удальцова. Повозки из виду не выпускаю, вот только они обнаглели и, свернув с дороги, поехали прямо на нас. Решение приходит в доли секунды. Даю сигнал напарникам «Делай как я», достаю пистолет и взвожу затвор, аккуратно двигаюсь вдоль опушки. Фрицев немного, всего три кучера, а пистолетные хлопки не должны привлечь много внимания, тем более, что оружие у нас трофейное.

С лёгкой рыси лошади переходят на шаг, направляясь к широкой прогалине среди густого, окаймляющего опушку, подлеска. Распределяю цели и, стараясь не дышать, жду приближения своей жертвы, затаившись в кустах и слившись с окружающей средой. Маскхалат хоть и не пиксель, но всё равно маскирует. Хотя с Хищником не сравнить, вот у того камуфляж крутой. Пора. Передняя повозка остановилась, а возница потянулся за карабином. Поздно. Два выстрела, и он кулём валится с козел. Десять метров не та дистанция, чтобы мазать, так что выскакиваю из кустов и, подхватив под уздцы левую лошадь, загоняю повозку в заросли. Получилось удачно, скотина даже не успела напугаться.

– Андрюха, разберись тут с трофеями, позже доложишь. Я к себе.

– Есть разобраться и доложить. – Откликается он.

– Удальцов, за мной. – Раздав цэу, возвращаюсь я в свой окоп.

На этот раз долго ждать не пришлось. Перевалив через пологий гребень высотки, миномётчики показались в поле моего зрения. Подоспевший Андрюха доложил, что в захваченных повозках находятся боеприпасы, в основном мины калибра 81 мэмэ и разное армейское барахло. Очень хорошо. Получается добыча сама плывёт к нам в руки. И если миномётчики отходят, значит бой уже идёт в посёлке Ново-Бахметьево, а не на подступах к нему. У немцев ещё есть шанс, закрепиться на промежуточном рубеже вдоль шоссе и при поддержке батальонных миномётов и тяжёлых пулемётов отбить атаку наших. А если противник ещё и контратакует во фланг со стороны Софиевки, то сможет вообще закрыть наметившийся прорыв и остановить наступление. Тем более севернее населённые пункты идут практически сплошняком, и выковыривать из них фрицев гораздо сложнее. А в Ново-Кавказе вообще находился один из узлов сопротивления 1141-го стрелкового полка, и приспособить его для обороны – раз плюнуть.

Определив направление отхода миномётчиков, распределяю огневые средства на юго-западной опушке выступа. Ручные пулемёты на флангах, а три автоматчика во главе со мной в центре позиции. Наша задача – уничтожить канониров и захватить трофеи. Фрицы торопятся, но бегут не толпой, а растянувшись в колонну по одному. Впереди боевое охранение – какой-то унтер с автоматом наперевес. Замыкает колонну телефонист, тянущий нитку связи. Итого – дюжина канониров, которых нам предстоит упокоить. Главное, подпустить как можно ближе, чтобы никто не ушёл. Поэтому пулемётчики бьют по хвосту, а автоматчики по голове, сходясь в середине.

Неожиданно унтер, перевший как лось, останавливается и берёт оружие наизготовку, внимательно всматриваясь в опушку. Всё бы ничего, можно стрелять, но до цели около ста метров. Для пулемётов это не критично, а вот для автоматов далековато. Не могу понять, что так насторожило дозорного, хотя какая-то мысль крутится в мозгу, поэтому жду, не решаюсь нажать на курок. Не знаю, чем бы закончилась эта война нервов, но положение спас лейтенант Корбут. Выйдя на открытое место в немецкой форме, он взмахами руки начал звать фрицев, повторяя при этом.

– Ком, камрад, ком.

Буквально чувствую, как расслабился передовой дозорный и потрусил дальше, ведя отделение в Валгаллу. Девяноста метров, восемьдесят, пятьдесят. Уже видно не только пуговицы на мундирах, но и капли пота, стекающие по пыльным лицам. Начинаю обратный отсчёт и в тридцати шагах от себя плавно нажимаю на спусковой крючок, целясь в живот унтеру. А затем, как в замедленной съёмке, фигуры немцев медленно валятся на землю. Причём в полной тишине. С трудом сглатываю комок в горле, и в уши врывается грохот пулемётных и автоматных очередей. Добиваю магазин до железки и, перезарядившись, даю команду.

– Прекратить огонь!

До автоматчиков она доходит быстрее, зато пулемёты продолжают молотить, добивая подранков и дырявя трупы. Приходится повторить команду.

– Прекратить огонь!!! – кричу я уже во всё горло. А то перебьют все горшки и хрен нам, а не трофеи.

– Контроль! – даю я новую вводную и выскакиваю из неглубокой стрелковой ячейки.

Боевой тройкой движемся вперёд, на всякий случай достреливая свежие трупы, чтобы они не ожили в самый неподходящий момент. Пленные нам не нужны. Меня в первую очередь интересуют миномёты. Добравшись до последнего жмура с телефонной катушкой, в двух словах объясняю напарникам боевую задачу и, заняв позицию, контролирую подходы к месту имения фрицев. Пулемётчики нас прикрывают, но мало ли что может произойти. Обстановка меняется ежеминутно, а ребята частенько увлекаются сбором трофеев и как муравьи волокут в норку всё, что плохо лежит. Хотя сам виноват, приучил. Да ещё отмазку железную придумал на все случаи, как у Джамшута с Равшаном.

Предчувствия меня не обманули, негромкий свист раздался только минут через пять. Значит трофейщики закончили «мародёрить», и мне можно уже отходить. Выполнив свою задачу, всё-таки не могу удержаться и забираю у связнюка зольдбух, планшетку и телефонный аппарат, а в последний момент прихватываю и катушку с проводом. Чисто на автомате, побуждаемый, внезапно промелькнувшей мыслью. Возвращаюсь в рощу, по пути отхода бегло оценивая работу трофейщиков. Как я и предполагал, бойцы постарались и, окромя миномётов, забрали всё, что посчитали полезным, сделав несколько ходок туда-сюда. Материться нет времени, бросаю всё лишнее и, выбрав огневую позицию на юго-западной опушке, собираю один из миномётов, припахав свою команду к расчистке поляны, а также к переноске оружия и боеприпасов. Вот теперь повоюем, с таким вооружением нас отсюда только танками смогут выковырять.

Глава 3

Пока младший лейтенант Корбут наблюдает за противником и выявляет цели, устанавливаю дополнительные заряды на хвостовики мин, попутно занимаясь ликбезом. Личный состав стрельбе из миномёта не обучен, так что приходится восполнять пробелы. Благо парни толковые и схватывают всё налету. Да и планшетку с дохлого фрица я не зря снял. Таблицы стрельбы как и карта местности в ней нашлись, напечатаны на немецком, но в цифрах я вроде как разобрался, а дальше пристрелка рулит. Миномёт установлен на крохотной поляне, в небольшой промоине, метрах в двадцати от опушки, хотя от НП до него и рукой подать, но челночить придётся. Конечно кустарник невеликая преграда от пуль и осколков, зато нас не сразу заметят, и какое-то время удастся спокойно работать. Жалко, что Корбут не миномётчик, и не сможет корректировать огонь, бегать и наводить орудие придётся мне. Во время пристрелки успею, мина летит долго, а когда начнём стрелять беглым огнём, то и физкультурничать не придётся. Не помешало бы пристрелять реперы, но мы ещё не знаем, с какой стороны появится противник, так что придётся вести огонь прямо по цели.

А вот и первые цели. Лейтенант свистом привлекает моё внимание и зовёт на свой наблюдательный пункт за кустом калины. Перестрелка приблизилась, и немцы закопошились на гребне высоты, как раз там, где мы окаянствовали ночью. Скорее всего решили закрепиться на промежуточном рубеже, так как из Ново-Бахметьево их всё-таки выдавили.

– Ориентир номер три, левее ноль пять, станковый пулемёт противника. – Указывает мне рукой направление лейтенант.

– Вижу. – Подношу я к глазам свой бинокль и прикидываю расстояние до цели.

– Достать сможешь? – вопросительно смотрит он на меня.

– Не только достать, но и попасть. – Зачем-то хвастаюсь я, мысленно проводя прямую между огневой позицией и пулемётчиками.

– Тогда работай.

– Расчёт к бою! – Взбадриваю я людей и занимаю своё место у прицела. Прикидываю направление и выставляю угломер 30 – 0. Закончив с установками, внимательно осматриваю мину и опускаю её в ствол.

– Выстрел! – Сам себе командую я и после хлопка взрывателя бегу на НП. Успел, вот только мина рванула с большим недолётом, видимо что-то я упустил или не учёл по запарке.

В результате пришлось применить метод научного тыка, и только пятая мина рванула неподалёку от цели. Однако беглым огнём пострелять не получилось. Пулемётчики не стали искушать судьбу, быстро собрали манатки и убрались искать новую позицию где-нибудь в глубоком окопе. «Вот что значит две недели без тренировки». Как говорил тренер по боксу в одном старом советском фильме. А я уже несколько месяцев из миномёта не стрелял, тем более из трофейного.

Зато со вторым станковым или тяжёлым пулемётом противника мы разобрались гораздо быстрее. Сначала я пристрелял новый репер (какой-то фриц стоял во весь рост и махал руками, скрещивая их над головой), по нему я и пристрелялся. От этого ориентира я сделал поправки, споловинил вилку и накрыл цель беглым огнём. На этот раз фрицы не успели съе…ся, а о результатах мне поведал лейтенант Корбут. С третьим эмгэшником пришлось вступить в своего рода дуэль. Немцы как-то догадались, что в тылу у них не всё гладко, засекли огневую позицию миномёта и попытались уничтожить. Корбут обнаружил их вовремя. И несмотря на то, что кусты на опушке были изрядно прорежены пулемётным огнём, эту дуэль мы выиграли без потерь. Правда, мне пришлось изрядно поползать, но в конце концов пулемётчиков удалось накрыть.

Попытка выбить нас из рощи силами пехотного взвода, также не увенчалась успехом. Во время выдвижения фрицев для броска в атаку простых стрелков я не трогал, старался подловить зольдат с ручными пулемётами. Иногда получалось, иногда нет. Самые хитрые успевали среагировать на свист мины и найти укрытие, миномёт всё-таки не пушка и стрелять из него прямой наводкой не получается. Вот и приходилось на одну цель расходовать несколько мин, надеясь на разброс выстрелов и разлёт осколков. Кого-то эти осколки находили, замедляя и так не быстрое продвижение противника, кого-то облетали стороной, но заставляли вжиматься в землю. Главный сюрприз поджидал фрицев при переходе в атаку. Когда они удачно перебрались через просёлок и рванули вперёд. Перед этим я совсем прекратил стрельбу, зато наши пулемётчики подпустили противника на триста метров и открыли плотный огонь. Подпускать на кинжальную дистанцию постеснялись, всё-таки немцев было гораздо больше и они могли проскочить в кустарник. Не все, но нам бы и троих стрелков-автоматчиков хватило для возникновения неразрешимых проблем.

Хорошая выучка и тактическая подготовка противнику не помогли, залёгшую пехоту я накрыл навесным огнём, уже не сортируя врага на шутцев и супершутцев, так что досталось всем. Продвигаться вперёд немцам не давали пулемёты, а лежать на месте, разрывы мин. Оставалось только отойти взад, что фрицы и продемонстрировали, откатившись за просёлочную дорогу. Ушли не все, оставив на поле боя тяжелораненых и несколько трупов. Очень надеюсь, что половину взвода мы всё-таки уконтропупили, иначе оставшиеся обойдут нас стороной и прихлопнут. Повторную атаку с этого же направления мы отобьём, а вот с востока нас только кусты прикрывают, и подкравшуюся смерть мы можем даже не заметить.

Повезло. Прорываться через рощу немцы не стали, а под напором наступающих с фронта частей 57-й армии отошли по пути наименьшего сопротивления в посёлок Ново-Кавказ. В результате в обороне противника образовался двухкилометровый разрыв, в который и ворвался один из батальонов 351-й стрелковой дивизии. Одна из его рот как раз и атаковала нашу рощу, находясь на острие атаки. Сначала мы не стреляли, а только громко матерились, надеясь, что диамат отрезвит наступающую махру, и она прекратит жечь патроны, охренев в атаке. Затем пришлось пустить поверх буйных голов очередь из дегтярёвского ручника и остудить горячие бестолковки. После чего удалось провести более результативные переговоры и прекратить боевые действия со своими.

Стрелковая рота рассредоточилась на северо-восточной опушке, мы же остались на месте, дожидаться старших начальников, комбата или командира полка. Ванька-ротный (который ещё два часа назад был взводным) права не качал, а только поблагодарил за помощь. Свою боевую задачу рота выполнила, и теперь младший лейтенант, послав связного с донесением, ждал дальнейших указаний. Вдвоём с Корбутом они изучали карту, разрабатывая планы предстоящего наступления. Ну а пока командиры ломали головы, я занялся другими полезными делами. Отправил Андрюху искать телефонный аппарат и начал собирать второй миномёт.

– А где я его возьму? – попробовал отмазаться младший сержант.

– В пи…де. – Уточнил я поставленную задачу.

– Так бы сразу и сказал. – Смекнул он.

– Возьми катушку и иди по нитке, сматывая её, в аккурат к корректировщикам и выйдешь. – Показал я ему рукой направление. – Удальцова с собой возьми, пускай пока связнюком поработает, а мне сапёров пришли, работа тут как раз по их профилю.

Сапёрам я приказал вырубить все высокие кусты в радиусе десяти метров от установленного миномёта. Задача теперь усложняется и стрелять придётся на все триста шестьдесят градусов. Хочешь, не хочешь, а нужно будет поддерживать пехоту миномётным огнём. Всё лучше, чем дуриком наступать в общей цепи, так что постараемся убедить старших начальников в своей полезности. Они хоть и из другой дивизии, но припашут нас в любом случае, и лейтенантские кубики в петлицах тут не пляшут. Корбут хоть и толковый командир, но любой старший «офицер» может отдать ему боевой приказ, и он будет обязан его выполнить. Иначе – трибунал или расстрел на месте.

Пока я вместе с сапёрами готовил огневую позицию, младший лейтенант Корбут разобрался с таблицами для стрельбы. Всё-таки он знал не только немецкие цифры, но ещё и буквы, а также слова. В общем, покумекав с прицелами, мы с ним разобрались что к чему уже совместными усилиями, и теперь оставалось проверить теорию на практике. Тем более Андрюха приволок второй телефонный аппарат, и можно было корректировать огонь уже с любого НП, находящегося хоть в километре от огневой позиции и стрелять на максимальную дальность. Максимальной скорострельности не развить (расчёты не натренированы), но подсобить пехоте сможем неплохо, хоть и недолго. Боекомплект не резиновый, а с подвозом фрицы не торопятся.

Когда за Корбутом прибежал посыльный от Ваньки-ротного, я понял, что это жу-жу-жу неспроста. Поэтому, послав Удальцова за старшиной Саидовым, проследовал за командиром. На небольшом удалении, чтобы не привлекать внимания и оставаться в тени. Видимо в роту всё же нагрянул комбат, и теперь всё будет зависеть от степени его самодурства. Командный рык я услышал издалека, по инерции сбавив шаг. Я всё понимаю, матом у нас не ругаются, на нём разговаривают, но можно же и нормальные слова в свою речь вставлять, а не просто предлоги. Затаившись на краю маленькой полянки, пытаюсь понять, что происходит. Хотя картина в основном ясна. Старший начальник распекает своего подчинённого. Пока без рукоприкладства, но слюной брызжет изрядно, да и руками машет как ветряная мельница.

Подошедший с докладом лейтенант Корбут немного разрядил обстановку, но через несколько минут навлёк уже на себя все громы и молнии. И только вмешательство оперуполномоченного Саидова, которому пришлось засветить свои настоящие корочки с грозными буквами НКВД, спасло нашу команду от смерти. Не знаю, надолго или нет, но приказ мы получили и должны были совместными усилиями выбить противника из посёлка Ново-Кавказ, атакой с юга. Всё бы ничего, но на этом направлении как раз располагался один из ротных опорных пунктов 1141-го стрелкового полка с окопами полного профиля и блиндажами. Немцы его заняли, организовав свою систему огня, и переть на него в лоб без численного превосходства, артподготовки и танков, было равносильно самоубийству. Про обход и охват комбат даже слышать не хотел, видимо торопился доложить об успехах, или уже поторопился и доложил. Хотя обойти и ударить с востока было можно. Но на это требовался целый час, а вот его комбат как раз и не дал. Он разрешил только провести артналёт силами нашего миномётного взвода, и дал полчаса времени на подготовку, назначив Корбута ответственным за выполнение приказа.

Пока есть возможность, идём готовиться. Обосновавшись на опушке, в три пары глаз высматриваем позиции противника на высоте 187,5. Видно хреново. Во-первых, в полукилометре от нашего НП проходит редкая полоса деревьев, протянувшаяся с запада на восток. Кто и за каким чёртом их там посадил, я не в курсе. Возможно, это бывшая межа между чьими-то поместьями или своего рода полоса снегозадержания, но видимость она нам перекрывает. Во-вторых, окопов на отделение нарыто много, и в каких из них затихарился противник, не разобрать. Остаётся только пристрелять реперы, высмотренные в просветах между деревьями, а корректировать стрельбу придётся из этой лесополосы. С другой стороны, 7-я стрелковая рота младшего лейтенанта Громова может также незаметно проскочить до этой межи и атаковать высоту уже с пятисот метров. Большевата нейтралка получается, но делать нечего, одна надежда, на то, что фрицев на высоте немного, а пулемёты мы постараемся подавить.

– Эх, не дожить мне до завтра! – В сердцах сплёвывает Громов. – Я то ладно, людей жалко. Полягут все не за понюх табака из-за этого… – Не договаривает он, обрубая конец фразы.

– Не бзди, лейтенант, прорвёмся. Во всяком случае, полчаса у нас есть, а за это время обстановка ещё не раз поменяется. – Подбадриваю я ротного.

– Да я не бздю. Отбоялся уже своё. – Начал свою исповедь он. – Сегодня мы фрицам неплохо наподдавали, да и вчера тоже. На рассвете наш полк прорвал передний край немцев и продолжил наступление. Наш третий стрелковый батальон можно сказать дуриком захватил Ново-Бахметьево, ворвавшись в село на плечах отступающего противника. Потом вы ещё нам подсобили, устроив заварушку в тылу у фрицев, поэтому мы досюда и добрались. Ново-Кавказ должен второй батальон штурмовать, но видать не задалось у них, застряли на подступах. Первый стрелковый наступает ещё левее, но как там дела, я не знаю.

– Ладно, ротный, готовь своих, как только начнём пристрелку, выдвигайтесь к деревьям, но не всей толпой а повзводно. А ты сержант ступай к миномёту, организуй всё и связиста мне пошли на НП. – Берёт на себя бразды правления Корбут.

Бегу на огневую, стараясь выдерживать направление. Но где там. Приходится вилять как маркитанская лодка, огибая колючий кустарник. Наконец я на месте. Посылаю Удальцова тянуть связь и устанавливаю миномёт, ориентируясь по компасу на северо-запад. Второй ствол не трогаю, установим после пристрелки. Все оставшиеся бойцы на огневой, заняты делом, кто-то копает ровики для снарядов, кто-то разгружает, подносит и готовит боекомплект. Старшина Саидов охраняет повозки и лошадей, чтобы не умыкнули бесхозный транспорт. Махра чужая, с них станется.

Неожиданно зазуммерил телефон. Есть связь. Снимаю трубку и выслушав Корбута даю команду.

– Расчёт второго орудия к бою. – Выставляю установки прицела и сам опускаю в ствол первую пристрелочную мину. Выслушиваю поправки, и пошли вторая и третья. Первый репер пристрелян. По нему я и выставляю угломер 30−0. Второй репер решили оставить без пристрелки. Дождёмся, когда рота выдвинется на исходные. Младшой послал один взвод в обход, чтобы охватить высоту с фланга, а сам штурм решил начать с разведки боем, чтобы в ходе неё выявить огневые точки противника, особенно пулемёты.