Текст книги "Хроники Ледяного Королевства (СИ)"

Автор книги: Алексей Панихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

В топот и ржание вмешался новый звук – частые, сливающиеся хлопки ударов Нордхаура, охваченный яростью Уэйна он рвал и рвал ближайших врагов. Золотая цепь беспомощно волочилась сзади, хозяин не смог удержать своего монстра в узде. Дженерик продолжал огонь по неповоротливым и глупым целям, которые стали совсем хаотично двигаться вокруг, даже побросав свои не заточенные ятаганы и мечи. Уэйн буквально чувствовал, как угасает в их телах тот самый упругий комок темной силы, их хозяин удалялся все дальше на своем сияющем коне.

Через несколько минут они складывали мягкие тела несчастных упырей в кучу. Уэйн зябко кутался в плащ – ветер не стихал, да и колючий мелкий снег никак не улучшал настроения. Мелкие льдинки впились в лицо тренера, пришлось надвинуть капюшон так, чтоб полностью закрыть обозрение; Венки и Дженерик вели угрюмую процессию по сжиганию трупов, снайпер постоянно что-то говорил, высказывал свои идеи, спрашивал:

– А ты уверен, что это были они?

– Уверен, но меня это уже не беспокоит. Я смотрел на кинжал… Последний раз он так светился десять лет назад. Да… и их бегство… Все сходится!

– Ты правда считаешь, что Торерос был здесь сегодня?

– Да! Он светился точно так же, как в тот вечер!

– Ты был тогда напуган, тебе угрожала опасность, сейчас аналогичная ситуация. Почему ты так упорно отвергаешь версию о том, что кинжал признает тебя твоим хозяином? – встрянул в разговор Венки, оттаскивая последний труп в общую кучу.

– Потому что его хозяин – Торерос, вон он и заводится, когда почувствует его рядом. Жжется! Не думаю, что если бы он меня так любил, оставлял мне каждый раз такие страшные ожоги. – Уэйн демонстративно поднял ладонь вверх. Её действительно покрывали глубокие, багровые отметины.

Дженерик задумался, посмотрел на юного помощника, – Венки вопросительно покачал головой, отошел и сел на голый снег, чуть поодаль от могилы.

– Так… если Торерос все-таки был здесь, почему он не показался, что он вообще здесь делал, если не помог нам, тебе? – Венки был заинтересован не меньше, хоть по лицу можно было сказать обратное.

Уэйн не ответил, он не знал ответа. Так и промолчал, ответил Дженерик.

– Думаю все просто. Он показался лишь для того, чтобы спугнуть Натали и Александра. Они отпрянули в тот самый момент, как увидели сияние кинжала!

– Так или иначе, своих упырей они лишились. Им это дорого зачтется, думаю если об этом узнает Ирнурийская шайка в Целеборне, им придется туго. Они далеко заходят! – Венки яростно сжимал свою цепь – поводок, оскаливаясь яростнее своего монстра.

– Что делать с трупами… с этими и теми, что в болотах? – Уэйн прямо задал самый больной вопрос.

– Анголуру. Туда не поедем, пойдем по торному следу за этими кровососами, – Дженерик сделал указательное движение на север, где начиналась непрерывная цепь Холодных Гор. – Догнать конечно их не получится, но сдается мне они сами ищут встречи с нами.

– С трупами, – Венки качнул головой в сторону страшного холма, уже присыпанного снегом, – Они фактически убиты нами, у нас будут проблемы, если их найдут. Нам нужна помощь Ирнурийцев… где этот ваш Торерос?!

– Оставим их так как есть.

– Что?! – воскликнул Дженерик, хотя и Венки одобрял его реакцию на неразумность приятеля.

– Оставим и все…

С этими словами он поднялся и отошел. Так Уэйн, сам того не заметив, согласился с преследованием двух молодых вампиров, возможно заманивающих его в ловушку, он судорожно размышлял и вертел медальон на груди… Юноша ощутил, что его бьет мелкая дрожь. Все! Конец всем предысториям, расчетам и рассуждениям, конец надеждам, гаданиям и предположениям, настал момент, с которого начинается то, ради чего он проделал весь путь от, охваченного огнем, дома тетушки в Цианвуде до северных пределов Холодных Гор – начинается охота за Александром, начинается погоня назрячь!

Cianwood City – 4 September 1999: 03:03

Это был аккуратный двухэтажный дом в одном из тихих переулков неподалеку от Главной улицы. Дом был выкрашен в светло-синий цвет, как и большинство частных коттеджей в городе. Особняк стоял на самом отшибе улице, «под горой», как поговаривали соседи, потому что он стоял у самого подножия жуткого холма, на котором никогда ничего не росло, лишь одинокий старый сарай стоял на вершине, все еще числящийся на учете, принадлежавший некому «графу из Хоенна». Никто туда лишний раз не заглядывал, странное место – сюда сходились несколько горных дорог; подобно впадающим в озеро ручьям, они спускались в долину и все резко прерывались у Лихого Холма. Склоны были пустынны, исполинскими клыками неведомых чудищ торчали над ними три уродливых глыбы; раздробленный гранит скапливался в самом низу.

Уэйну было не то что страшно – противно; он видел диковинные вещи, но тяги к таинственному он никогда не ощущал. Единственное, что могло заставить привлечь его внимание к ближайшей постройке от его дома, это странные рассказы тетушки и собственные видения, однако, произошедшие лишь единожды.

Не помня себя, маленький Уэйн бежал по ступеням высокой лестницы навстречу Тому, кто стоял сейчас за дверью его комнаты, огражденного стенами невидимого пламени. С другого конца дома раздавались приглушенные стоны женщины, хохот мужчины, смех девушки, а против них – неистовый плач ребенка, спешившего подняться выше, как можно выше…

Спотыкаясь, он провернул ручку своей комнаты; она была горячей, раскаленной как уголь, но мальчик не почувствовал, он ворвался в комнату – воздух показался ему донельзя горячим, обжигающим, пахло серой, создавалось ощущение, что и вовсе не дышишь, делаешь что-то совершенно иное. А вдобавок полог темноты под кроватью собрался в десятки и сотни черных шаров, со всех сторону под кровать ссасывалась тьма, койка дрожала, от неё валил пар, все вокруг, казалось, вот-вот взлетит на воздух. Мальчик окаменел, затрепетал, он знал что под кроватью, в закрытом сундуке таинственный кинжал из сарая «на горе»; не было сил пошевелиться, закричать. Внезапно, где-то снизу раздался издевательски милый женский голосок:

– Уэйн, это ведь мы, твои друзья, спускайся к нам – поиграем! – говорила Натали, потерявший рассудок Уэйн начал метаться по комнате, в попытке заблокировать дверь, уже улавливались осторожные шаги убийц. «Что это? Что Это?! Что Это???» – Уэйн задавал эти вопросы бесконечно, в памяти вставал образ Александра и Натали на пороге, они зашли вновь поиграть в Альдранду [14]14
  Альдранда – Изначально детская игра, распространенная на юге Ашерона. Смысл игры заключался в том, что каждый из участников, закрытыми глазами, вытаскивал изображение покемона из коробки. Называл его имя и рассказывал о нем все, о чем его спросят другие участники. Если отвечал на все вопросы, его сменял последний кто задал вопрос, а сам получал по очку за каждый верный ответ. В конце девяностых, игра нашла свое рождение в компьютерной среде и с тех пор выходят её продолжения. Кроме того, по кабельному телевидению часто проходит аналогичное, и очень популярное, телешоу «Альдранда», ведущим которой является сам Профессор Самуэль Оак из Канто.


[Закрыть], затем кухня и гостеприимная тетушка, решившая угостить всех чаем. А потом крик… кровь… много крови и на месте двух маленьких детей, высокий, бледный тип с безумными глазами, и рядом очаровательная блондинка, чье лицо полностью испачкано кровью. Оба облизывались, оба смеялись, откусывая новый и новый кусок от родной сестры отца Уэйна. И тогда он закричал, побежал наверх…

– Как не хорошо красть чужие вещи, Уэйн де Зон! – на этот раз говорил монстр, раньше выдававший себя за учащегося покемонской академии. В этот самый момент, мальчик не выдержал, он терял сознание. Отчаянные попытки спасти свою жизнь в комнате, которая больше походила на один из кругов ада, попытка понять смысл того, что произошло, выяснить странное поведение находки сарая… это было слишком для двенадцатилетнего выпускника гимназии. Но внезапно, откуда-то из глубины сознания стал подниматься ощущаемый всем его нутром огонь; дом едва ощутимо вздрагивал. Чем именно он ощутил жар, он не мог сказать; он просто понял, что еще миг – и он будет испепелен изнутри. Страха не было; на мальчика повалилось сладкое небытие, ноги предательски согнулись, Уэйн полетел назад… и у самой поверхности, его подхватил на руки мужчина, появившийся прямо в его комнате, словно из воздуха.

Он был высок, черноволос, уже не молод, но и далеко не стар, – скорее он находился в возрасте между тридцатью и сорока годами, возраст не очень почтенный, но тот кто видел его взгляд, вольно не вольно, был готов склонить пред ним голову. Он был облачен в широкую белую накидку, прошитую по швам красным шнуром, несомненный атрибут любого шамана из Рипингов. Мужчина был вооружен – широкий, резной в подобие пилы, бокуто, через плечо носил небольшую походную торбу, по всей видимости сейчас пустую. Лицом он был бледен, его глубоко посаженные черные глаза, сейчас налитые кровью, явно были готовы брызнуть наружу. Его фигура не угадывалась под мантией, но острые грани черт лица могли бы служить признаком худобы. Он спокойно смотрел на ребенка… в комнате постепенно восстанавливалась прежняя температура, чудовищное действо под кроватью прекратилось и шаман смело уложил ребенка в постель, даже успел укрыть одеялом, за секунду до того, как дверь в детскую с хлопком превратилась в пыль вместе со всем, что было сворочено рядом с ней. На пороге появились двое в черных длинных плащах, они в оба глаза смотрели в широкую спину мастера духов.

– Вам лучше всего будет убраться прочь, – пряча под улыбкой печаль, проговорил шаман, обернувшись. – Вы слишком напачкали сегодня, вы нарушаете всем известный пункт Ирнурийского Ордена – и я – Призывающий Духов ордена Фиранил, предупреждаю вас о последствиях. Вам самим придется отчитаться перед советом и понести наказание, а сейчас – прочь из дома номер одиннадцать!

С полминуты прошло, прежде чем убойная тишина прервалась громким и злорадным смехом Александра, поверх проявившегося было испуга, Натали. Он смеялся долго и громко, девушка улыбалась – они осмелели, перед ними всего лишь шаман, опытный тренер покемонов, ну не смешно ли?! Миг, и Александр стоял в миллиметре от незнакомца в белом, тот даже не моргнул, ни чуть не удивился столь быстрому передвижению соперника. Натали совершило нечто похожее, оказавшись совсем рядом, заглядывая через плечо шаману, в попытке разглядеть мальчика.

Александр улыбался и издевательски покачивал головой, парадируя серьезность и полное равнодушие со стороны беспомощной жертвы. Он легким движением руки смог отодрать алый шнур, служивший швом для всей мантии мастера, вытащить его и в тот же миг, обвязать вокруг шеи мужчины, – Натали испустила смешок. Но… далее время замерло, шаман совершил абсолютно неуловимое движение в сторону, будто все это время в нем сжимали невидимую пружину, и теперь он дал свободу, – выпустил энергию. Шнур слетел с шеи, полетел на пол, мантия разошлась в сторону и отправилась следом и еще прежде, чем они коснулись поверхности второго этажа, Натали и Александр успели трижды ужаснутся, а шаман проделать замысловатые пируэты в воздухе. Хлопок! И Александр с криком боли вылетел из комнаты в проем, который сам и образовал, ударился о стенку в дальнем конце дома и беспомощно сполз в самый низ. Натали повезло меньше, переворачиваясь через себя, она угодила в семейный сервант… Полился мелодичный звук разбитого стекла, фарфора, хрусталя, неслышный за этим крик девушки тут же прервался, она потеряла сознание, не жадно истекая кровью. Мужчина стоял с обнаженным торсом, он был в хорошей физической форме, но вовсе не она служила причиной для столь не человеческой силы. Возможно, дело в клыках, которые посмели показаться вместе с оскалом, при виде крови, что растекалась под телом девушки. Но… он мгновенно стал прежним, перекрутился на месте, подхватил мантию и тут же скрыл свою фигуру за одеждой, – Уэйн пришел в себя и прошептал лишь единственное слово: «Натали».

Ice Mountains – 7 December 2006: 22:40

Спустя неделю после того, как они сумели выжить на краю Холодных Гор, друзья достигли верхних ярусов горной цепи. Путь Александра и Натали лежал точно на северо-запад, и, чтобы оказаться в безопасной близости от них, им пришлось отойти совсем немного в сторону, свернув на заброшенную тропу, раньше использующуюся для транспортировки руды из, ныне закрытой, каменоломни. Они нашли там пещеру, удобную и глубокую; Дженерик устроил в ней настоящее пожарище, заявив, что достаточно намерзся за последние дни ночевок на открытом воздухе.

Кажется, беглецы и не думали останавливаться. Никаких свидетельств их лагерей, замечено не было. Вероятно за это время они уже ушли далеко на запад вдоль гор, ближе к Миркфилду, но Уэйн не сомневался, что им легко удастся проследить за ним – они будто специально, но оставляли свидетельства своей дороги: страшные послания в виде невинно убиенных монстров. Последнее из таких, значилось ненамного выше, в скалу на гвозди был посажен бедный Снизел.

Поджидая утра, они тратили почти все свое время на сон – кроме тех часов, что проводили за обсуждением дальнейших планов. Говорили мало – ничего добавить к сказанному ранее они уже не могли; однако всех троих грызло неотступное сомнение – что, из этого похода они не вернутся, Венки все чаще уединялся где-нибудь подальше, курил и о чем-то говорил со своим Хаундумом. Но сделать сейчас они все равно ничего не могли, а за годы странствия даже Уэйн овладел искусством бесстрастного, терпеливого ожидания, пускай возможно и бессмысленного, в любом случае он был твердо уверен, все хорошо или плохо закончится.

Торерос появился в ночь третьего дня, когда на страже стоял Уэйн.

Прозрачный язык вьюги лизнул мелкий камень у его ног, обутых в сапоги, из красной кожи, на плечах тяжело висел такой же тугой и длинный плащ, на голове – круглая, неимоверно большая шляпа. Внезапно заболело где-то под сердцем. Боль была недавней и привычной, и он неторопливым, давно заученным движением протянул руку к поясу, и его пальцы нашарили рукоять кинжала, она едва ощутимо отдавала теплом. Уэйн попробовал пошевелиться – не удалось, тело не двигалось. Он понял, что ему остается лишь смотреть и слушать, и прекратил попытки. Это был именно он – это были его руки, его панический азарт на лице, все знакомые с детства черты лица, страшная белоснежная улыбка…

Они обнялись после долгой разлуки, у де Зона даже предательски защипало в носу. Он научился владеть чувствами, заставил себя не думать о таинственных появлениях старого спасителя и его столь же загадочных исчезновениях, не тратить понапрасну силы; но какой же увесистый камень свалился с души Венки Дженерика, когда их разбудил веселый низкий голос Торероса, раздавшийся под прокопченными сводами!

Инквизитор Ирнурийского Ордена отказался от еды, раскупорил лишь им самим привезенную бутылку красного, закурил трубочку и пустился в рассказы. Без всяких происшествий, счастливо миновав и патрули Ледяного Королевства, и бесконечные полки повстанцев, воюющих на юге страны, он добрался до Холодных Гор. В пути он старался узнать побольше о последних нераскрытых убийствах, но безуспешно – люди ожесточенно отмалчивались, некоторые испуганно убежали прочь, едва замечали приближение мужчины в кровавых одеждах. Но главные новости были, конечно же, уже с Холодных Гор, где Тореросу благополучно удалось спугнуть Александра и Натали, едва появившись в долине. На вопросы: «Почему ты не появился сразу?», «Почему ждал целую неделю» и так далее, шаман отвечал понизив голос:

– Нужно было решить вопрос с убитыми, весь Анголуру был вырезан подчистую, а остальную часть вы упокоили в долине. Совет крайне недоволен мной, ведь это моя задача следить за подобными преступлениями. Я уже должен был исполнить приговор, но не могу… – Торерос закончил, переводя взгляд с углей костра на Уэйна.

Друзья рассказали графу о своих дальнейших планах, он слушал с улыбкой, но ничего не говорил. Мнение о том, зачем убийцы стремятся к Миркфилду расходились, но Торерос прервал споры довольным смехом.

– Бросьте. Они идут на вершину Колдурстра, к усыпальнице Темного.

Дженерик удивленно поднял брови, Венки нахмурился, явно ничего не понимая. Уэйн еле заметно вздохнул и продолжил:

– Это священное захоронение одного великого Лорда, погибшего очень далеко от Ашерона. Кинжал, который я ношу на поясе принадлежал ему и был похоронен вместе с истинным хозяином…

– Во время Великой Войны, – прервал его Торерос, готовый продолжил самую неприятную часть монолога, – Я выкрал оружие с вершины. Я был тогда молодым, глупым, но это уже не важно, кинжал стал моим. Я считал он станет отличным, наилучшим, медиумом для моих духов, но я совершенно не понял того, что кинжал уже является вместилищем для чьей-то души, – души безымянного лорда, получившего прозвище: «Темный».

Венки посмотрел на Торероса серьезно, но совсем не обвинительным был его взгляд, скорее понимающим. Дженерик наоборот взгляд потупил и наморщил лоб в размышлениях. Наступило молчание.

– Уэйна не узнать, – посмеиваясь, говорил мастер духов. – Важный стал, голову высоко носит, но отходчивый как и прежде.

Никто не ответил, лишь Уэйн едва заметно улыбнулся и посмотрел куда-то в сторону. Молчал даже бесстрастный Нордхаур; молчали подавленные услышанным тренера; молчал Венки, захваченный развернутой перед ним величественной панорамой обиталищ тайных сил. И внезапно с его языка сорвался вопрос, который мучил его уже давно, который он много раз собирался задать, да как-то забывал:

– Вы пришли сюда по зову кинжала?

Торерос вновь рассмеялся:

– Можно сказать и так. Я ничего не мог сделать с этим клинком век назад, годы шли, оружие иссушало меня, жгло и медленно убивало, вероятно на него были наложены определенные чары хозяином, он боялся что его кинжал попадет в руки другого, более могущественного вампира. Так я оказался на пороге дома де Зона, который спас мне жизнь и принял на себя этот магический клинок! Оружие приняло его, и тут я серьезно задумался. Почему? Почему столь могущественное оружие согласилось быть во власти смертного? Старик Маркос простился со мной через сорок дней, кинжал отдал, ни о чем не спросив. Его я спрятал в тайнике своего старенького сарая, в котором прятался несколько лет от охотников, которые вероятно охотились не сколько за мной, сколько за артефактом. Я понадеялся, что рано или поздно смогу узнать о нем больше, но узнал поздно. Оружие всегда служит своему хозяину, либо может быть вручено в дар тому, кому добровольно отдаст его прежний владелец, заключение некого договора и никак иначе. Я был уверен, что я единственный кто смог выяснить это. Был уверен, что к кинжалу мне лучше не приближаться, но тут меня осенило. Дом де Зонов! Я бросился через полсвета, и успешно свел знакомство с отцом Уэйна, он казалось ни сколько не удивился, увидев меня на пороге. И мы заключили договор. С тех пор, я чувствую и вижу все то, что видит Уэйн, и так будет длиться вечность, если конечно род де Зонов не прервется.

Торерос закончил и вновь расхохотался.

– Значит вы также имеет власть над кинжалом? – переспросил Венки.

– Конечно, – он продолжал хохотать и безумно улыбаться, – Но у меня уже есть кое-что посильнее кинжала! И вновь хохот, раздающийся эхом под сводами. Он осушил третий бокал доброго вина, облизнул губы и вновь перевел взгляд на Уэйна.

– Так какая же вам польза от этого договора? Теперь?

Граф замялся, но это было не незнание, а скорее сомнение между возможными версиями ответа:

– Без кинжала я не смог бы победить одного мощного демона в Целеборне, после гибели которого меня приняли в совет Ордена. Думаю только ради этого, уже стояло обвязать себя путами службы. Но и сейчас, заключенный мною договор автоматически блокирует все прочие, которые могли бы, не дай Феникс, случиться. Пока есть я, другой вампир не сможет получить контроль над кинжалом, заключить договор. Хотя, он сможет это сделать с потомком Уэйна… и наше текущее сотрудничество рухнет. Именно поэтому я и Уэйн десять лет назад решили найти и убить Александра и Натали, охотников, которые уже очень много столетий охотятся за кинжалом.

– Тогда все понятно! Только вот, зачем они идут на вершину Колдурстра? – вопрос задал Дженерик, не получив ответа, никто не знал истинных целей беглецов.

– Не понятно! Уэйн, почему ты так настойчиво отказывался признавать свою власть над оружием? – Венки сверкал глазами, был настроен достаточно агрессивно. Торерос весь сосредоточился, ему это было не менее интересно.

– Я его просто нашел, – пожал плечами Уэйн, спрятал глаза под капюшоном и сорвал с груди медальон – шкатулку Компора. Он открыл её, извлек изнутри маленькую Серебряную статуэтку в виде Поливила и кинул прямо в руки Венки. Торерос изумительно покачал головой и осушил бутылку.

Cianwood City – 4 September 1999: 03:15

Глухой рев, треск разбитого окна; а потом вдруг одежда, кожа Натали будто растворилась, она затрепетала, и перед шаманом возникла ужасающая, странная форма уродливой жизни, какую никто из смертных не мог представить себе в самых страшных снах; откуда, из каких глубин было вызвано это существо, никто не знал и не мог даже догадываться кем было оно порождено в начале времен. Он увидел два ряда острейших зубов, желтые клыки, покрытую слизью морду: беспрестанно шевелящиеся конечности заканчивались когтями, шуршало, беспокойно извиваясь, слабо светящееся членистое тело. Низкое, плоское и длинное существо с двумя глубоко посаженными горящими голубым огнем глазами остановилось; в горле его заклокотало, и мастер духов услыхали не то кваканье, не то хрипение; несколько хватательных конечностей поднялись в воздух, угрожающе протягиваясь к нему, поломанные крылья ничтожно трепыхнулись и сникли.

Ужас и омерзение не взяли вверх над Тореросом, тогда известным, как просто Тор. Сухая спина и источающее слизь брюхо, беспокойно шевелящиеся ноги и странное свечение вокруг увенчанной рогами уродливой головы… Он медленно достал из-за пояса длинный и тяжелый револьвер, выплавленного по всей видимости из серебра. Чудовище широко открыло пасть, запаниковало, в глаза промелькнули признаки безумия, порожденного страхом. И за миг до выстрела, на плечи Тора накинулся ребенок… он обхватил воина за плечи, прижался головой и едва слышно прошептал: «Не убивай её, пожалуйста…»

Рука убийцы дрогнула, он промедлил секунду и его этого хватило, чтобы монстр мгновенно оказался в другой части комнаты, и выпрыгнул в закрытое окно. Рама опасно покачивалась под самым козырьком, с улицы завывал тоскливый ветер, осень давала о себе знать. Шаман так и стоял на месте, с повисшим на плечах ребенком.

Прошло около часа, прежде чем мужчина решился заговорить с Уэйном. Мальчик сидел в углу комнаты, глаза пропали за грязной окровавленной челкой черных волос. Он ни слова не говорил, обхватив колени руками, он покачивался то вперед, то назад. Шаман случайно заметил в его сжатых кулаках маленькую статуэтку Поливила из чистого серебра, он прекрасно разбирался в этом материале.

– Кто подарил тебе эту фигурку? – голос Тора не был сочувствующим, не был печальным или веселым, он задал вопрос, как обычно учитель спрашивает домашнее задание у своего ученика.

Уэйн молчал около минуты, но Тор настойчиво пилил его взглядом, уверенный в том, что мальчик заговорит, в попытке облегчить свои муки, возьмет протянутую ему руку, чтобы выбраться из безумия.

– Мне подарила её Натали, моя одноклассница, на мой первый день рождения в Цианвуде. – Уэйн не прекращал циклические рыдания. Тор одобрительно кивнул, удовлетворенный ответом. Продолжил:

– Натали убила твою тетю, хотела убить тебя. Её брат – Александр, он же и её муж, твой фальшивый друг, надоумил её к этому задолго до твоего рождения.

Уэйн не отреагировал, будто не слышал, лишь сильнее сжал фигурку…

– Им было нужно это, все ради этого.

И шаман быстро оказался на полу, протянул руки и извлек из-под койки глухую черную коробку, внутри которой лежал кинжал, обернутый в черную шелковую ткань. Уэйн незаметно посмотрел на действие незнакомца, выглядывая из неровного ряда своих волос.

Мастер духов сел на стул, стоявший совсем рядом с кроватью; быть может на нем когда-то сидела покойная тетушка, рассказывала племяннику сказки, вязала новый свитер на зиму. Мужчина повертел оружие в руках, опытным движением проверил его остроту, улыбнулся, ему явно нравилось держать его в руках. Он и не заметил, как рядом оказался мальчик со статуэткой в руках. Он не плакал, нервно всхлипывал, но по щекам все еще скатывались горькие слезы.

– А знаешь, я хорошо знал твоего отца, и прадеда. И если бы не они, я бы не смог так легко управляться с этим ножом.

Мальчик как-то сразу понял, что этот мужчина не враг ему, едва увидел его он ощутил необъяснимое чувство родства к Тору, будто тот был его отцом. И он, он и никто другой, пришел на его защиту. Поэтому сейчас, он с интересом пытался узнать о нем побольше. Они завели разговор, долгий и открытый. Шаман ничего не утаивал, говорил прямо и все сразу, он прекрасно понимал Уэйна, а тот его. Они быстро поладили, хоть все еще держались немного в стороне друг от друга, старались не ввязываться в новые разговоры. К утру, мальчик уже знал все, что знал шаман, и вполне спокойный лег спать. Тор стоял на страже у окна, которое быстро смог заколотить кусками от разбитого серванта. Он думал. Прекрасно знал, что ночь девятого сентября 1999 года, Уэйн де Зон никогда не забудет. Он навсегда изменится, станет другим. Не будет прежнего мальчика, забивающегося в угол, он станет намного смелее, в нем не будет страха, он забудет что такое удивление и нерешительность, он будет делать то, что захочет, чего потребует его сердце. И не поздоровится тому, кто встанет у него на пути. И Тор решил объяснить ему подробнее об истинных возможностях кинжала, но позже, когда тот вырастит. А сейчас…. «Сейчас лучше, нож побудет у меня. Ух, не поздоровится Гримлоку, когда я приду за реваншем» – шаман довольно улыбнулся, завтра предстояло отвести мальчика к отцу. Предстоял серьезный разговор…

Друзья внимательно слушали сбивчивую речь Уэйна, не выпуская изо рта давно погасшей трубки. Дрова в костре догорали. Чувствуя неловкую, незнакомую раньше опустошенность после горячей исповеди и пытаясь заглушить ее, юноша завозился, подтаскивая топливо.

– И в чем же истинная сила кинжала? – осторожно спросил Венки.

Торерос отложил в сторону пустую бутылку, поднялся и заговорил:

– Кинжал дает власть. Хозяин словно объединялся с тем несказанным ужасом, вытерпеть его невозможно, немыслимо, за которым – распад самого существа; но он чувствовал и то, что пока связан с этим – прикрыт его собственной волей и той древней силой, что заключена в клинке.

– Не понимаю, – выпустил Венки и встретил странно удивленный взгляд Торероса.

Уэйн уже закончил с дровами, тяжело сел на подстилку и отцепил с пояса оружие:

– Я каждый раз слышу…: возьми, если будет трудно… – бормотал Уэйн, не отвечая на поставленный вопрос. – Да, оно дает власть… Я чувствовал себя всесильным, сколько раз я стоял один против множества врагов. Я чувствовал, что они боятся меня, отступают, их охватывает панический ужас, когда я приближаюсь, но я так ни разу и не воспользовался этим в полной мере – побоялся. Побоялся того, что если я обрету полный контроль над кинжалом, потеряю что-то.

– Я сам еще не знаю всей тайны этого артефакта. Мне по сей день не понятно, почему кинжал не отвергнул де Зона. И думаю мне это никогда не откроется, возможно Уэйн… если примет дар, как это положено.

Юноша помолчал. Сам факт объединения с оружием истинной тьмы, настолько страшил его, что он был готов выбросить нож подальше, но прекрасно понимал, что это неприемлемо. Оно может попасть в плохие руки.

В глухом молчании прошел еще час. Дженерик решил поспать хотя бы часок до рассвета и отвернулся к стенке пещеры. Венки чистил шерсть своему монстру, Торерос, не зная сна, стоял в ночи и осматривал печальную панораму северных гор. Уэйн перебирал в руках серебряную статуэтку, что-то не слышно шептал.

Они вышли на рассвете, когда над хребтом еще лежал необычайно густой и плотный туман, живо напомнивший путникам то недоброе утро в долине. Ночью они пробудились лишь один раз – когда западный ветер принес им далекие отзвуки воя Майтен.

Когда они выступили дальше, Торерос долго провожал их верхами, и Уэйн крепко запомнил сказанные им слова:

– Скоро. Скоро, вы должны достигнуть вершины… Смело войди на неё… но друзей своих оставь в стороне, иначе их ждет смерть. Будь с тобой хоть армия союзников, она не поможет. Ты понял?

Уэйн кивнул головой, повернулся и быстро исчез за поворотом. Шаман еще некоторое время постоял, поправил шляпу и весело посмеялся, а после растаял в воздухе быстрее любого тумана.

Тем временем Дженерик ушел достаточно далеко вперед, для верности проверяя ближайшие ущелья прицелом своей винтовки. Венки торопливо навьючивал себя поклажей, Уэйн бросился ему помогать, – не все же нести бедняге с оранжевого архипелага. Из низких серых туч вновь полетели к земле редкие крошечные снежинки, ветер задувал в спину, словно подталкивая.

Метель задувала, заставляя путников зябко кутаться в плащи и жаться поближе к слабому костерку. Над Колдионом нависла зимняя ночь, на безоблачном небе ярко и колюче сияли бесчисленные звезды. Друзья забрались уже далеко на запад, рисунок звезд сменился, стал другим. Венки вздохнул. Все здесь не то, даже небо чужое. Расставшись с шаманом, они осторожно весь день продвигались вслед за Александром, чуть отставая, чтобы их не заметили. Однако шли они уверенно и знали, что никого не встретят. Их явно уводили по намеченному маршруту. Чем выше они поднимались, тем страшнее становились послания, оставленные убийцами.

Вокруг тянулась унылая, чуть изрешеченная горная местность. По впадинам изредка попадались сиротливо чернеющие голыми ветвями деревья. Ветры сдули снег с вершины, намело так, что пробираться по тонким горным тропам становилось по-настоящему опасным занятием. Неверное движение и будешь сметен в бездну вместе со всей этой массой. Помогал Нордхаур, до поры до времени он испепелял препятствия. Но бедняге приходилось туго. Запасы еды заканчивались, пришлось экономить, а ему было совсем невмоготу выходить из покебола на такой мороз. Жилья не было, все было пусто и дико.

Кое-как утоптав себе место, друзья разожгли нодью. «Слава тебе Сильвестер!» [15]15
  «Сильвестер» – он появляется и в сериале «Покемон», в эпизоде «A Farfetch'd Tale»


[Закрыть]– подумалось каждому из тренеров, воспоминания о щедром мальчике из Азалии еще были свежими и теплыми. Притупив чувство голода горячей похлебкой, они сидели, глядя на огонь, что неспешно грыз комель здоровенной сушины. Только теперь оба поняли, в какое безнадежное дело впутались и как непросто будет справиться с дерзкими налетчиками здесь, в их родных краях (Венки и Дженерик все чаще переглядывались, Уэйн оставался безучастным, закутавшись в плащ и выдыхая горячий воздух). Что впереди? Несколько лет назад Венки прошел от Колдурстра до Гряды Диэлги, но все равно он не знал здешних мест, они шел не по горам, а по постоянному тракту. Среди песчаников ходили слухи, что еще дальше на север будет глубокая цепь пещер, где вроде как стоит заброшенный храм – тоже Поверу, но вроде бы из позднего рода, – но как их разыщешь, да и конечно, как выведет их туда погоня? Венки знал об этом и поделился мнением за «ужином». Уэйн пожал плечами, Дженерик тяжело вздохнул, он был подавлен и опустошен.