Текст книги "Хроники Ледяного Королевства (СИ)"

Автор книги: Алексей Панихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Эпилог

По залитой солнцем дорожке весело бежал подросток, с сумкой наперевес. Он был одет в строгую синюю форму, был маленького роста и беззаботно напевал детскую веселую песенку. Впереди показалось угрюмое здание городской тюрьмы, но он нисколько не смутился, осознав, что следующее письмо ему следует доставить именно сюда. У больших ледяных ворот, не уступающих по прочности синтетическому пластику, его остановили, как и полагается. Из маленького окошка в стене высунулось суровое лицо «начальника», он смерил взглядом парнишку, оценил его собранное волнение и в чем-то убедившись, пробормотал:

– Давай, что там у тебя… у меня обед вообще, в это время!

– Извините сэр, здесь только одно письмо. – сказал мальчик и протянул конверт весьма заинтересованному старику с грязно – серыми волосами.

С минуту он его рассматривал, а потом закачал головой, но ничего не сказал. Протянул конверт обратно, и лишь проживав, заявил:

– Этот умер… повесился пару дней назад. Даже суда не дождался…

– Вы уверены…?

– А что тут думать! Вот… последний покойник – Дарн Рэндайс, имя совпадает, чего еще нужно для уверенности?

– Да, но как это так…

– Да так, мылом и веревкой! – после этого заявления мальчик испуганно отскочил в сторону, перестав стоять на носочках ног. – Ладно, извини старика. Вот что, возьми это письмо, и отправь его по обратному адресу. Хорошо?

– Ладно! – с той же беззаботностью ответил ребенок и схватив письмо, побежал по улице, напевая все ту же песенку.

«…Прошу, дождись меня, я скоро приеду навестить тебя…»

Фьюзер Белерубиньян «Серафим»

17 Января 2007 года – 23:51

Episode № 7: New Bark Star

Coldness City, Tavern «Tail of Articuno» – 12 January 2007: 17:48

Вечерние тени тянули свои длинные руки, юноше стало не по себе. «Вчерашний вечер был, куда менее злорадней», – думалось ему и он вновь отпивал из алюминиевой банки только что купленного пива. Шагал он ровно, высоко подняв голову, не обращая внимания на весьма заинтересованные взгляды. Изредка он бросал встречным дамам, быстрое «Здравствуйте», а те даже не успев ничего понять, шагали дальше. Юный тренер из Нью Барка, сумевший добиться бронзовой медали Канто, несколько дней назад одержал свою первую победу в Ледяном Королевстве, быстро и уверенно. Восторга у тренера это не вызывало, никакой заинтересованности к дальнейшему развитию событий не было и вовсе, даже тот факт, что следующий бой пройдет в четырехугольнике, против действующего чемпиона, непобедимой Лоны Радон. На призывы друзей быстрее начать тренировки он либо не отвечал, либо говорил «Хорошо», уходил на улицу и покупал себе еще пива. В итоге, постепенно, его оставили в покое.

Митек шел по узкой улице Колднесса, затянутой серой дымкой, что скопилась у самых ног и быстро исчезала в канализационных люках. Здесь, в ледяных горах, такое бывает довольно часто. Тут всегда собирались ночные монстры, их непривычные для юноши голоса, резали и раздражали слух, но он старался не обращать на это никакого внимания, хотя почему-то вместо самого обычного гоготания птиц, ему чудились тоскливые потусторонние мелодии загробного мира, вытягивающих по капельке пота за каждую секунду. Митек остановился… опять… это случилось третий раз за неделю. Он гордо допивал свои пол-литра, пытаясь разглядеть в темных и редких силуэтах прохожих возбудителя своего бесстрашия. Но, они были самыми обычными горожанами и когда тренер это понял – продолжил путь.

После пережитых волнений, следовало как следует промочить горло, да и подкрепится чем-нибудь поскромнее, поэтому подросток свернул в сторону и оказался в уютной корчме, с неоновой вывеской над дверями – «Хвост Артикуно». По его собственному утверждению, которое никто не мог оспорить, в силу его большего опыта, здесь подавалось лучшее в Северном Колднессе пиво. Главный зал «Хвоста» был сильно вытянут в длину, под окнами широкие скамьи; на них расселось несколько человек, наблюдая за каким-то матчем по телевизору, что был укреплен на противоположной стене. Народу было немного: троица – за длинным столом в середине, куда и осмелился ввалиться Митек, и несколько – за небольшими столами вдоль глухой стены. Кроме больших столов, как и в любом заведении, стояло несколько крошечных, в значительном отдалении от общего шума, чтобы желающие могли побеседовать более спокойно.

Затяжным «О!!!», приятеля встретила дружная и слегка охмелевшая компания веселых тонулундов. Брок, Морти и еще, Митьку не знакомый парень, крепко завернутый в алую мантию, громко застучали кружками, когда их товарищ уселся рядом. Банка уже была опустошена, но тренер не собирался останавливаться и потянул руку к полной и широкой кружке доброго пивка, по краям которой соблазнительно стекала белоснежная пена.

В январе людей в городе поубавилось – многие разбрелись по своим родным городам, оставались лишь те, кому уходить было рановато. Все жадно ловили любой слух о фаворитах чемпионата: однако вместо этого пришли известия о том, что нашлась очередная группа добровольцев, решившая отправится в глубины ледяной пещеры, где, если верить байкам, был найден оледеневший монстр. Новость встретилась дружным разочарованием, никто не верил, что в горах могло проспать тысячи и тысячи лет чудовище древнего мира. Брок и вовсе, последнее время пропадал в библиотеках, появляясь лишь под вечер, чтобы хлебнуть пивка вместе с друзьями. Морти усердно тренировался раз – два в день, почти не пил. Митек был сильно удивлен, застав его сегодня под градусом.

Они сидели, изредка обмениваясь короткими фразами. Митек смаковал пиво мелкими глотками. Он не ошибся – здесь действительно подавали лучшее пиво в округе, если ни во всем Ашероне! Вечер тянулся мирно, и даже озабоченно сведенные брови помрачневшего было Брока стали постепенно расходиться.

«Гостиница» пользовалась переменным успехом; большую часть года в ней редко появлялось больше, чем десяток посетителей одновременно. Едва подступил турнир, она тут же был набита доверху, владелец не помнил такого ажиотажа за всю свою жизнь. Но прошла неделя, и сотня участников чемпионата была вынуждена покинуть город, естественно и их болельщики. «Хвост Артикуно» опять опустел. У Митька была возможность выбрать заведение получше, но тут ему нравилось. Ледяные своды и искрящийся зеленоватый отблеск в глубинах холодных стен, хоть и был на редкость красив, его не привлекал. Подобные фокусы здесь можно увидеть даже на помойной урне. Митьку нравился его номер: потрескавшийся подоконник, широкая форточка, небольшой телевизор, и значительное отдаление от городской суматохи, где не утихали различные акции и конкурсы, призванные развлечь гостей города. Представляя себе пухлую, алчную до богатства и славы даму, чьих глаз невозможно было разглядеть от складок заплывшего жира, Митек отвратно сделал еще один глоток и откинулся на стуле. В руках блеснула зажигалка, сигарета… миг… и первая струя дыма быстро поплыла вперед, превращаясь в сизое облако расслабляющей тишины.

Неподалеку от них за небольшим столом возле стены сидела шумная компания местной шпаны, два весьма высоких и более молчаливых бесцеремонно прерывали россказни двух других поменьше. Рассеянно блуждавший по залу взгляд звезды Нью Барка долго скользил, нигде не задерживаясь, пока не наткнулся на эту группу. Трудно сказать, что привлекло его внимание, однако он ощутил внезапный, неприятный, острый порыв к действию. Почему-то захотелось устроить хорошую драку, но припоминая минувшие события, Митек все-таки удержался. Хотя к группе он все-таки насторожился и стал прислушиваться.

Он смог разглядеть лишь одного; лицо второго скрывала спина третьего, четвертый толи спал, толи плакал, сложив руки и голову на столе. Лишь двое, парней постарше, улыбаясь выслушивали речь своего знакомого. Оба сидели друг напротив друга, поэтому одного из них, Митек так и не запомнил – он сидел к нему спиной. А вот первого, он запечатлел в памяти совершенно точно. У него были длинные, совершенно черные волосы, черный камзол был оторочен сверху простым белым воротником. Заметно писклявый голос выдавал его возраст, о достаточной состоятельности говорила и лежащая на скатерти белоснежная тоненькая кисть правой руки с загадочным перстнем на указательном пальце, в чью оправу был вделан крупный жемчуг. Возле его стула стояла прислоненная к столу черная трость. Судя по всему, это был горожанин, сын, наследник какого-то известного в Колднессе рода; и еще, приглядевшись, Митек увидел едва заметный синяк пурпурного оттенка под самым ухом. О втором человеке тренер мог сказать и того меньше. Он сидел неподвижно, тень от «маленьких» друзей закрывало его лицо от света зажженной люстры, и Митек мог разглядеть лишь недлинный лиловый кафтан, ниспадающий со спины, хорошо гармонирующий с белоснежными короткими волосами, нарочно взъерошенными под модный эффект «ежика». Стол перед ними был уставлен тарелками и блюдцами, и пили они не пиво, а толи красное Моронское, толи что-то уж совсем аристократичное.

Несколько посетителей, сидевших неподалеку от заинтересовавшей Митька группы, поднялись и пошли расплачиваться. Постепенно рассказчики стали посмелее, несколько повысили голос, и тонулунду стал слышен их разговор. Говорил черноволосый:

– Ланс, ты только послушай. Призраки?! Души! Ну не смешно ли?! – наигранно улыбаясь, говоривший прикрыл белоснежную улыбку своей правой ладонью.

– Но… мы говорим правду! Мы видели их! – тот мальчик, что еще не расплакался, твердо стоял на своем, готовый драться, чтобы доказать свою правоту.

Фигура юноши в лиловой накидке, видимо тот самый Ланс, заметно вытянулась на стуле, теперь Митек мог разглядеть его руки. У него была смуглая кожа, шоколадного оттенка. Он беззвучно привлек к себе внимание и заговорил. Его голос был глуховат, спокоен, и тон его – несколько снисходителен. Парень напротив отпил глоток вина, и под белым воротником сверкнуло золото надетой на шею драгоценной цепи.

– Видишь ли, призраков невозможно увидеть если ты не унаследовал великий дар или не обучился древнему искусству. Это защитный механизм природы. Поэтому, не многие, могут сказать, что видели привидения. И многие из них, либо лжецы, либо их разыграли. Те же кто мог видеть духов по-настоящему, никогда об этом не рассказывают, ибо это слишком тяжелое испытание. Я уверен, тебя и твоего друга разыграли, – прибавил он, чуть смягчив голос и кладя руку на сжатый кулак слушателя, – В мире существуют и иные силы, ошибочно принятые за привидения.

– Ланс, ты чего это так всерьез воспринял их байки?

Темноволосый откинулся на спинку стула, в голосе слышалось удивление.

– Марфенглан, они говорили правду, просто восприняли её иначе.

– ЧТО?! – в унисон проговорили все участники разговора, даже было выбывший из «битвы» второй ребенок, неожиданно оживился. Тем не менее, к группе сразу обратили взоры многие заседающие, теперь не только Митек прислушивался к их разговору, но и добрая половина залы.

– Да, они говорили правду! – невозмутимо продолжал Ланс, хотя голос его стал холоднее и жестче – Эта башня на кладбище, камень преклонения как его называли кочевые племена коренного населения этих гор, вещь очень древняя. Никто не знает когда его построили, кем, а главное зачем. Самое удивительное, что уничтожить её невозможно, как и проникнуть внутрь, ни единой щели, ни окон, ни дверей. Ничего.

Марфенглан был поражен, ошарашен и лишь слабо сопротивлялся. Голос же его товарища наполняла теперь железная, неколебимая уверенность и столь же неколебимая воля. Он продолжил, медленно роняя слова:

– Эта башня имеет имя, Нарт – Хон. И судя по нему, это вовсе не башня. Мой совет. – Ланс сделал неуловимый взгляд на молчавших – Не ходите туда более, никаких призраков там нет. Нечто более могущественное охраняет эту стелу.

И они замолчали. И не смотря на достаточно шумный разговор, никто кроме Митька, на них внимания не обращал, здесь это было делом обычным. Все знали о загадочной башне на кладбище, каждый, хоть разочек, но дотрагивался до неё, проверяя смелость. Лишь он, лидер Нью Барка, первый раз слышал подобную небылицу.

Скрипнула входная дверь, и в зал вошли двое высоких мужей в лиловых накидках, с такими же белоснежными волосами, как у Ланса. Но он, в сравнении с ними, превращался в простого ребенка, увлеченного странной забавой. Они были опоясаны роскошным серебряным поясом, на котором крепился длинный кинжал, вытянувшийся вдоль левой ноги. Располагали несколькими покеболами и явно знали толк в тренерском искусстве, на их груди был закреплен диковинный символ, Митек узнал в нем орден какой-то бригады Джотто, но какой, разглядеть не смог. Казалось, они кого-то искали, разглядывая сидевших в зале гостей. Ланс поднялся и пожал руку своему другу, затем что-то сказал ему и вышел на улицу, вслед за людьми в лиловом. Митек докурил очередную сигарету, загадочно посмотрел на потолок, убедившись в том, что продолжения разговора не предвидеться.

– Твое сердце ожесточено, – печально вздохнул Морти, вглядываясь в потемневшие зрачки своего товарища.

– Чего? – тотчас ответил Митек, оценивая лидера Екрутика проверяющим взглядом.

– Твой разум затмила тень, что случилось?

Митек не ответил, хотя глаз в сторону не убрал. С минуту они смотрели глаза в глаза, первый пил пиво, второй будто и совсем умер. Брок к тому времени неслышно сопел рядышком, совсем незаметный паренек в красной накидке перебирал в руках карты и скорее всего он был незнакомцем для всех заседающих. Потянулась вторая минута, а тренера все смотрели друг другу в глаза. После очередного глотка, Митек не выдержал и засмеялся. Поставил кружку на стол, пробормотал что-то не членораздельное и неестественно быстро зашагал наверх, в свою милую маленькую комнатушку на втором этаже.

По длинным коридорам прошел он мимо бесчисленных низких дверей в западную часть гостиницы. Парень толкнул одну из них и вошел в небольшую комнату с двумя круглыми окнами, выходившими на проезжую часть, несущую автомобили к городским воротам, под гору. Усевшись в глубокое кресло у камина и раздув огонь, Митек засуетился, пытаясь сесть поудобнее.

В закопченном камине заплясали рыжие язычки пламени, озарившие стены, небольшую кровать, стол и – книги. Книги занимали все свободное место – они заполняли углы, лежали под кроватью, громоздились на каминной полке. Старые увесистые фолианты в кожаных переплетах… Читать хозяин не любил, но приходилось.

Тренер не принес хлеба, ветчины, сыра, не позаботился о мясе, ни о каком либо гарнире. Он почти ничего не ел. Вот и сейчас, неспешно вскипятил чайник и достал откуда-то из тайника початую бутылку пива, кажется купленную на Серебреной горе. Он открыл её, используя край древней кровати, поставил на стол перед камином, налил прямо из чайничка уже готовый напиток и еще глубже ушел в огненно красное кресло. «Кофе еще слишком горячий, а вот пивко в самый раз!» – подумал он про себя и смело потянулся за литровой бутылкой знаменитого варева Серебреных Гор. Смакуя вкус, Митек пришел к выводу, что оно ничем не отличается от того, что он уже успел выпить в течение сегодняшнего дня. Дальнейшее желание пить как-то пропало, он отставил алкоголь в сторону, взял железную кружку крепкого кофе без сахару, и двинулся к окну. Открыв форточку, он запустил в комнату ленивые голоса засыпающего города. Огни автомобилей медленно бежали под гору, с тротуара доносились веселые песни, в небе все еще летала морозная дымка. Он сел на свой любимый подоконник и закурил, выдыхая дым лишь после того, как успевал сделать глоток.

Призрачный лунный свет заливал низкие ограды гостиницы, люди катились угрюмой черной массой, в которой казалось, – все без исключения носят лицо Лоны Радон. На другой стороне улицы высились острые вершины небоскребов Ледяного Королевства, у любимого магазинчика едва заметно мерцал фонарь. Митек еще шире распахнул форточку, и в комнату ворвались голоса ночи, перекрывающие неспокойный шум города: едва слышный плеск водопада у ворот, шорох наддверных украшений, легкое, но слитное гудение ветра, который жил сейчас своей особой, ночной жизнью. И как всегда в такие минуты, юного мастера охватила острая, непонятная тоска по чему-то необычайному, чудесному, сказочному…

Парень задумался. С ним творилось нечто странное. Его слух и зрение заметно обострились; уже сейчас он мог по желанию сосредоточиться на едва слышном шевелении какого-нибудь монстра в соседнем переулке и уловить все тончайшие изменения в этих звуках; его глаз мог видеть гораздо дальше, чем прежде…

Он пробыл еще некоторое время вот – так, не двигаясь, хотя давно было пора ложится, хоть здесь дышалось необыкновенно легко, в воздухе было разлито чудное благоухание, теперь уже не вызывавшее головокружения. И единственное, что настораживало Митька, – когда на уютном ледяном сиденье столовой, он услышал странный разговор. Идея казалась чудной, смешной и невообразимо глупой. Взгляд снова поплыл по комнате и довольно остановился у широкой кровати, блестящей от лазурного отблеска ледяной структуры. Она уже была застелена, принятыми здесь, водяными матрасами и готова принять усталого тонулунда. Но хозяин почему-то не спешил, хотя сигарета была уже докурена, а кофе пилось как-то без желания.

Однако ночь, проведенная у преддверья второго и самого ужасного тура Ледяного Королевства, заставила его забыть обо всем. Провалившись как-то сразу в глухой, тяжелый сон, тренер внезапно проснулся среди ночи в липком, холодном поту; он не помнил, что ему снилось, зная лишь, что это было омерзительно и отвратительно до тошноты. Лежа на спине, он открыл глаза и едва слышно простонал – воздух в комнате показался ему донельзя тяжелым, затхлым и густым, как кисель. Он давил на грудь словно мешки с песком, а вдобавок полог темноты ночи, казалось, собрался в десятки и сотни иссиня-черных клубков. Они столпились прямо за окном и холодно мертво смотрели на Митька, толи стараясь напугать, толи побудить его к действию. Парень окаменел; не было сил пошевелиться, потянуться к покеболам, закричать. Откуда-то из глубины сознания стал подниматься ощущаемый всем его телом, не только ушами, смутный гул; кровать едва ощутимо вздрагивала, казалось еще немного и несчастный постоялец провалится в небытие. Морти в комнате не было, странно, но это и его комната. Откуда доносился этот гул, сказать он не мог; просто понял, что еще мгновение – и все пресечется навечно. Страха не было; просто на юношу наваливалось небытие, бесформенное, всепоглощающее, неотвратимое…

Из темноты до него донесся сдавленный хриплый стон. Митек приподнялся на локтях и каждый сантиметр дался ему с таким трудом, что показалось он слышит, как стонут его ребра. Стон доносился из-за окна; что-то случилось, – Митек знал это совершенно точно, не мог объяснить, но знал. Нетерпение переросло в неудержимое желание бежать, не разбирая дороги, прочь, прочь от этого дикого места. В окне началась настоящая карусель, шары тьмы крутились на месте, пытаясь залететь в окна, сталкивались, разлетались в стороны, но всегда возвращались назад. Несколько раз, подлетая к окну на предельно близкое расстояние, они вспахивали алым пламенем, начиналась багровая круговерть и клубок исчезал. Но на его место вставал новый, и все вместе они пытались проникнуть в настежь открытое окно в номере тренера. И тут руки не выдержали, Митек рухнул на спину и застонал. Совершенно точно, он ощущал, – кто-то вытаскивает его собственные кости, начиная с самых пяток. Он бессильно повернул голову в сторону и заметил Шениджу, которая спокойно парила в воздухе, больше он ничего не помнил.

Очнулся он от холода и, едва приоткрыв глаза, тут же изо всех сил ринулся к окну, прикрыть его, в Колднессе началась нешуточная буря. Странно, а ведь её не было по прогнозам. Митек обтекал потом, в голове все крутилось, смешивалось… И как это бывало в подобные моменты, он вновь упал рядом с камином, достал не последнюю сигарету – закурил. Подросток медленно поднимался на поверхность из темного провала беспамятства. Вид у него был скорее встревоженный, чем испуганный или удивленный. «Где Шениджа?!» – вдруг неожиданно вспылил он, но Покемон ответил на удивление быстро. Все это время, призрак спокойно парил в темном углу комнаты. Астрал приблизился к тренеру и получил щедрую порцию внимания. Все вставало на свои места, но понять он ничего так и не смог. «Что это было, там за моим окном?», «Как Шениджа смогла этому помешать?». Много вопросов стояло вне очереди, и даже тот факт, что завтра утром состоится бой против действующего чемпиона, абсолютно не тревожил тренера. Он спокойно поднялся и мысленно нарисовал карту Колднесса, отыскав на нем кладбище. Куда идти он знал. Но вот зачем, так и не подумал.

Митек вновь пришел в себя, после тошнотворного небытия. Он не помнил дороги, в зубах была свежая сигарета, руки свободны, он медленно и уверенно брел вдоль западной границы города. Практически не понимая что делает, перебрался через небольшой забор, не желая добираться до общего входа. Он был на территории кладбища. Горы обступали со всех сторон крутыми изгибами уходя к северу и югу. Дорога вырывалась на простор обширного, чуть всхолмленного плато. Примерно в миле пред ним тропа проходила через глубокую седловину меж двумя скалами. Слева змеился едва заметный в сумраке проселок, засыпанный щебнем. Он уходил дальше и терялся в ужасающей темноте одного из склепов. В той стороне, в отдалении, мерцало несколько едва заметных огоньков. Еще дальше угадывались размытые очертания скалистой, усыпанной снегом гряды.

Кладбище Колднесса было редким местом, где покойных не придавали земле, а хоронили в особых склепах – пещерах, число которым не поддается учету. Весь западных склон ледяных Гор полностью покрыт небольшими и просто гигантскими комнатами. Здесь, уже много столетий и хоронят мертвых. Митек шел среди них, шел вперед и не оглядывался. Туман стелился под ногами, буря незаметно стихла, пошел ленивый ночной снег. Из темноты вынырнул черный силуэт. То был неприметный юноша, видимо тренер: он шел совершенно один и совсем не обращал внимания на им встреченного ровесника, за его спиной явно что-то покачивалось и на миг, Митьку показалось, что это один из тех темных шариков, что кружили у его окна сегодняшней ночью; мальчик шел неспешным шагом направляясь строго на восток – в город. В руках у него горел смоляной факел; над дорогой потянулся белесый дымок. Звучало заунывное пение тяжелой музыки из его наушников. Через секунду, он уже мелькал в далекой, затуманенной неизвестности.

Митек провожал его взглядом и внезапно обратил внимание на небольшой столб, стоящий на вершине ближайшего холма. Тренер приблизился к нему ближе, и с каждым шагом смиренно замирал, открывал рот от удивления и уже подумывал о том, что развернулся и пойти, нет! Побежать прочь! Столб, максимум метровой высоты, внезапно стал представать многометровой и широкой башней, пронзающей небеса высоко над землей. В обхват она напоминала средний дубок, сужалась в радиусе, ближе к вершине. На самый скромный взгляд, ей было футов семьдесят в высоту. Вдруг, её плоские грани полыхнули багровым пламенем, словно темная молния ударила в вершину заколдованной башни. Туман окружающий башню явно истекал отсюда и заволакивал все кладбище, стискивая каждого в сонной слепоте. Митек же, чудесным образом, о сне и не думал. Бодро так расхаживал вдоль устрашающей скалы, где ввысь уходила загадочная твердыня. Багровая вспышка минула и белокаменная крепость вновь стала мертвенно бледной и пугающей уже другим, неясным ужасом. Тренер взобрался на холм и уселся в нескольких метрах от башни. Как раз к случаю, там оказалась лавочка, будто здесь любят собираться. Юноша об этом не заботился. Он вновь закурил. В темноту потянулась длинная цепочка табачного дыма, туман осветился, точно в его глубине развели колдовской огонь. И тут донесся уже знакомый пронзительный вой. Тот самый, что мучил подростка последние дни и он мог поклясться, что он исходил прямиком из башни, без окон и дверей. Мальчик зажал уши ладонями. Теперь этот вой, казалось, был наполнен скрытой и мстительной радостью, словно кто-то наконец получил в руки оружие для давно замышленного мщения; он издевался и хохотал – умея выразить это лишь одним-единственным способом. Митьку впервые стало по-настоящему страшно.

А потом все стихло и вновь туман медленно окутывал башню, скатывался в низины и тек дальше, по потоку в сторону города. Шел снег, медленный и крупный. Курил Митек, бесконечно долго, задумываясь над каждой секундой и все гадал о стеле, стоявшей в каком-то десятке метров от него. Он поднялся и вольно быстро зашагал вперед, протянул руку и на секунду задержался у холодной, мертвой не земной структуры. Точно такая же, как её описывали в «хвосте». Высокая, широкая, превращающаяся на вершине в тонкий шпиль, под которым тянется вереница пробоин, маленький окошек для вентиляции. Ни одного рисунка, ни выемки, абсолютно гладкая, ужасно холодная и неприступная. Ни дверей, ни окон, ни какого свидетельства о возможности входа, Митек не видел. Он просто взял, да и прикоснулся к ней и тут же ощутил, что теряет сознание. С трудом, он оттолкнулся назад, – помогло тепло последней сигареты. Ладонь мгновенно посинела, почернела, покрылась ледяной коркой. Подросток жалобно прокричал, на удивление сдержанно и спокойно; сел обратно на лавочку, неуместно поставленную возле подобного камня. Рука дрожала, тренер бессильно пытался укатать её в край своей куртки, ничего не помогало. Он отчаянно давил на неё своим весом, пытаясь согреть и вдруг услышал хруст…

Не утихал крик боли и отчаяния, ужаса и обиды. Кисть правой руки отпала замертво, Митек сидел с отмороженным обрубком и несчастно орал и плевался мокротой во все стороны. Крови не было, ужасающий холод башни превратил и её в обледенелый ужас. Он беспомощно осел на скамью, мерно всхлипывая и вдруг… увидел дверь. Дверь, которой раньше здесь точно не было, совершенно ясно вылезла на передней стороне загадочной стелы. Широкая и совершенно черная, она медленно открылась, без скрипа, совершенно беззвучно. Она уже была раскрыта настежь, когда было исчезнувшее желание попасть в башню, стало быстро возвращаться. И чем быстрее Митек желал вновь оказаться внутри твердыни, тем быстрее дверь вновь закрывалась. Он тотчас поднялся, понимая, что второго шанса ему уже не придвинется. И побежал, что было сил – быстрее. Добравшись до косяка, он рискованно протиснулся в проем и дверь сама затолкнула его внутрь, оставив лишь маленькую щель где-то наверху. Затем и щель расплылась в густом ничто. Парень остался в абсолютной темноте.

Митек лежал на холодном каменном полу, облокотившись на ладони обеих рук, правая кисть чудесным образом восстановилась. Но кажется, юноша этого даже не заметил, он спокойно принимал темноту, в которую был повергнут и наслаждался собственной победой – он попал внутрь! Смог ли это проделать кто-то до него? Смогут ли это повторить в будущем? Подросток торжествовал, в душе царила настоящая кутерьма победного наслаждения, смешивающая чувства, эмоции, мысли. Но вдруг, довольный смешок в сознании тренера был прерван. Как теперь он выберется наружу? Дверь вновь исчезла. Тренер вновь впал в судорогу, душа вот-вот была готова взорваться от охвативших её эпилептических порывов, и тут в дополнение ко всему, по башне прокатился злорадных хохот. Все стихло, смех эхом ударился о нижний ярус башни и полетел обратно. Митек остался один, в темноте и ужасном холоде, который вновь дал о себе знать. Следовало подниматься. Митек побрел вперед, в глубины башни. Решение он даже не принимал, просто встал и пошел, практически бездумно и равнодушно, прорезая слой густой темноты перед собой. А может он умер и это его последний путь? Что встретит он, когда выйдет к свету? А если света не будет, вечная и бесконечная темнота, в которой ему суждено запутаться, потеряться и медленно истошно сгинуть. Тонулунд не думал об этом, просто не мог, он шел и это было то единственное, что мог себе позволить. Внезапно, проход заметно сузился, широкий коридор превратился в тонкий проем между двумя совершенно гладкими стенами, а дальнейшую дорогу блокировала толи дверь, толи кусок скалы. Разглядеть было невозможно, на ощупь, нечто напоминало горную породу, но было совершенной, правильной формы. Митек ни на секунду не задерживаясь стал толкать, вперед и влево, налегая всем своим весом. Тяжело, но без малейшей заминки и почти совершенно бесшумно дверь поддалась, и скрылась по левую сторону от коридора. Путь был свободен и он все также был затоплен тьмой. Юноша шагнул внутрь, и едва он оказался по ту сторону, скала быстро заняла прежнее место – кто-то или что-то отсекает ему пути назад.

Вокруг все окружала темнота, она налегала на глаза неприятным давлением, подобно влажному войлоку. Страшно хотелось пить. Подросток скрючился, согнулся чуть ли не двое, под давящими низкими сводами, где выпрямиться было невозможно. Все тот же узкий коридор медленно становился еще уже и путник уже не мог широко расставить руки, их пригодилось сгибать в локтях и ползти, бесконечно ползти вперед. Он уже успел заметить, что башня, пускай и огромная, и довольно широкая, давно спорит со своим внутренним содержанием. Казалось, что ползешь по огромному лабиринту, протяженному на сотни километров и впереди тебя ждет лишь смерть, в безумстве или от голода. «Жаль, я не захватил Покемонов.» – Митек прошептал это, люди почему-то всегда понижают голос, оказавшись в темноте. А монстров он действительно не взял, и это было не только ужасно плохо, но и странно. А тренер, казалось, не придал должного значения столь грубой ошибке и уверенно выпрямился во весь рост, когда наконец-то мучительные своды окончились, он оказался в просторном помещении. Легкий, свежий, морозный воздух показался ему высшим удовольствием после тяжелого и затхлого наполнения туннеля. Здесь же ощущалось некое слабое движение, какой-то сквозняк, словно в обширном, не обычной формы помещении. Митек сделал несколько осторожных шажков вперед, в черноту, полной стеной окружавшую его. Что-то выскользнуло из-под его кроссовок и с многократным эхом покатилось вперед. Когда вновь наступила тишина, парень с еще большей осторожностью шел вперед, проверяя каждый сантиметр влажного пола, прежде чем опустить на него ногу. И вдруг яркий пламенеющий свет охватил все вокруг, стены вспыхнули алым пожарищем, ранее незаметные факелы ярко вспыхнули огнем, пробитые канальца в толще стены, заполненные каким-то выдохшимся веществом слабо и быстро догорали. Тем не менее благодаря десятку факелов, вокруг стал внезапно светло и веселее. У юноши защипало в глазах, потекли слезы от долгого пребывания в темноте. Это был круглый зал, чьи совершенно белые стены были богато украшены книжными стеллажами, между которыми предусмотрительно устанавливались факелы. Всюду валялись пергаментные свитки, царил творческий беспорядок, скорее бардак. Создавалось впечатление что здесь что-то отчаянно искали. В центре комнаты стоял высокий стол из красного дерева, Митек узнал его, это Василиск, – из него делают кийские посохи Элтиров. Рядом с ним стоял столь же высокий стул с огромной прямой спинкой. Он был соткан из подобного материала и обшит зеленой грубой тканью. Рабочее место было завалено различными бумагами, пожелтевшими от времени. Прочитать свитки тренер не мог, привычные буквы заменились неизвестными символами. Там где стоял Митек, возле стула, слева от него, стены образовали интересный узор, образуя многокрылое существо, всем напоминающее Хо – Оха. Под ним горело сразу два факела, а затем зачиналась арка, низкая и узкая, выводящая в маленький, столь же круглый зал, где наверх уходила винтовая лестница. Там было столь же светло, как и в первой комнате – факелы ярко горели вдоль всей стены.