Текст книги "Хроники Ледяного Королевства (СИ)"

Автор книги: Алексей Панихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Мне все равно. Хотя думаю, сгонять в Хелиадор, я бы не отказался.

Одон нахмурился и что-то прошептал, Митьку показалось что он услышал нечто, вроде «опять все сначала». Саролит сидел потупив взгляд, наклонив голову немного вниз и ничего не говорил.

– Так задумал Феникс, – внезапно произнес он, – Все, что происходит, должно было произойти. Все мы, и деяния наши, и деяния отцов наших, все мы Мысли Феникса. И ничто не происходит без его воли, на все Воля Феникса! – Одон внезапно поднялся, откинул стул в сторону и безумным лицом устремился к Митьку. Подросток ничего понять не успел, как сильная мужская рука схватила его за шиворот и кинула подальше. Пролетев пару метров, а может и больше, тренер очутился у подножия винтовой лестницы и не долго думая побежал наверх. Но Саролит оказался быстрее и прежде чем беглец перескочил на следующую ступеньку, схватил его за ногу. Митек шлепнулся о чугунную пластинку носом. Острая боль пронзила его, в глазах защипало, но одержимый страхом он задергал ногами, пытаясь вырваться из плена и удачно заехал подошвой кроссовок по лицу безумца. У него появились секунды форы – перепрыгивая ступеньки Митек бежал наверх, но ни как не мог оторваться. Одон, изучивший башню от фундамента до купола, все время был за спиной, всегда появляясь в основной, постоянной комнате, слева от лестницы. Но тренер все равно бежал, хотя и не понимал зачем. Лишь у самой верхушки, он решил взять Одона в заложники его же Маяка, угрожая ему прикосновением к пластине. Но вдруг, он вспомнил, как сама башня остановила его руку у постамента. Зачем? Если этого ей так хочется? Но думать он дальше не мог, он выбежал на верхушку, подскочил к постаменту и занес правую ладонь в предупредительном положении. Саролит уже стоял у самой лестницы и медленно двигался к жертве, не смотря на предупредительные «Стой!». Одон улыбался, в глазах читалась безумная правда одиночества четырех тысяч лет, суровая действительность, безвыходное настоящее.

– Ну нажми и что? Ты умрешь, лишь очень сильный маг способен на это, да и то потеряет огромный запас своих сил. Так было со мной. А ты, ты вообще испепелишься. Жми! Давай!

– Я…

– Давай! Давай! Давай! Нажимай, что же ты ждешь?! Быстрее! Быстрее! Жми!

И тут подросток просто не выдержал, безумные глаза Одона, угрожающее расправой в любом случае, спасение, следствие которым станет вечное одиночество вывели тренера из себя. И он принял решение… Миг… и вдруг он услышал зовущий откуда-то издалека голос…

– Митек! Эй…

Замигали сотни и тысячи колючих огней радужного цвета, затем они как – будто стали ближе и больше, слились воедино и стали бесцветным непрозрачным полотном, сквозь которое можно было заметить ледяной потолок комнаты на втором этаже «хвоста». Митек проснулся и он был в своей комнате, разбуженный Морти, к чему-то одевшим деловой костюм и галстук.

– Ты чего это спишь. У тебя бой через сорок минут… Одевайся, еще успеем.

И больше ничего не говоря, Шануми вышел в коридор и по лестнице постучал мерный звук каблуков его ботинок. Митек лежал один, усталый и крайне довольный тем, что его правая рука на месте и готова победить лучшего тренера в мире.

Central Square – Stadium of IK 2006. Falkner Vs. Mitek Vs. Flora Vs. Lona – 13 January 2007: 11:10

– Какой удивительный Матч! – громко возглашал комментатор, пролетая над ареной в головокружительном пике. – У восходящей звезды Нью Барка остался лишь один Покемон, сможет ли он победить непобедимую Алтарию Лоны Радон, одолевшую уже двух его питомцев? Сможет ли Митек стать тем, кто выстоит в этом Квадрате?

Спокойным достоинством хладнокровного тренера, Митек взирал на Лону серьезным, не пренебрегающим, сосредоточенным взглядом. Эспеон и Туранитар пали от Алтарии, остался лишь единственный шанс на победу. Фалкнер и Флора уже давно выбыли из пекла сражения, и не удивительно, что сама Лона порядочно вспотела и уже с трудом удерживает свою легендарную стойку, грациозно выпрямив спину. Думать уже было не о чем, когда остается один Покемон, можно лишь надеяться, надеяться и верить в того, на кого ты возлагал большие надежды.

– Все, что происходит должно было произойти… – не слышно прошептал Митек и без слов выбрал своего последнего монстра, Венузаура, прославленного в Лиге Индиго минувшего года.

Едва появившись на арене, монстр сотряс своды Центрального Стадиона оглушительном ревом, боевым кличем настоящего воина. Многие на трибунах закрыли уши и пискляво завизжали. Митек довольно скривил рот в улыбке, все еще недовольным тем, что на стадионе запрещается курить.

– Ядовитая Бомба, Веник!

Венузаур навострился, поставил правую переднюю лапу на шаг вперед и предельно точно определил положе дракона в воздухе. Он знал что нужно делать и спустя миг в цель летело два пурпурных шара, с которых обильно стекал яд. Алтария даже не двинулась, а с легкостью отбила снаряды крылом еще до того, как они среагировали, при этом совершила грациозное пике воздухе, разумеется, для издевки над видимой слабостью противника. Венику пришлось избегать попаданий быстро веляя по полю, трудясь своими огромными, как деревья, лапами, на одной из которых ярко пестрила фокусирующая бандана.

Лона вольно оставила руки на поясе и улыбаясь сопернику, приказала Алтари использовать сбор энергии. Около нескольких секунд потребовалось дракону, чтобы начать светится ярким желтым цветом, накопить энергию, которую можно обратить, как в уничтожение, так и в созидание. Митек расценил эту задержку, как свой шанс и быстро приказал Венузауру применить атаку. «Как раз вовремя!» – совершенно точно был уверен тренер и интуиция его оправдала. Сияющий снаряд сильнейшего яда подбил Алтарию в воздухе и быстро притянул её к земле, к несчастью столкновения не произошло, – привыкший к битвам дракон Лоны Радон, выровнял полет и приготовился к реваншу. Воздушная Атака, страшнейшее оружие врага было обращено в тот же миг и наверное никто, совершенно никто, не смог бы остановить его в тот момент.

Каким бы весом не обладал последний из Покемонов тренера, но он подлетел высоко в воздух и рухнул… стадион сотрясся от грандиозного падения, но прозрачный пол арены, выводящий взоры на подземный грот остался непреклонен.

– Вау! – вновь завопил комментатор в унисон с трибунами, на которых сегодня был явный аншлаг, – Сможет ли Венузаур встать после такого падения, думаю что это конец Звезды…

Но тут травяной гигант, Веник Митька поднялся. Устало, брызгая слюной и истекая кровью он поднялся на все четыре и чуть шатаясь, выровнял стойку. Еще громче он прорычал и еще больше людей прикрыли уши, боясь оглохнуть. Тренер все также ухмыльнулся.

Венузаур вновь запустил Ядовитую Бомбу и не сдвигаясь с места использовал энергию солнечных лучей, проникающих сквозь стеклянный купол стадиона, чтобы восстановить свои силы и энергию. Алтария тем временем удачно парировала атаку Венузаура и смело понеслась вперед, в метре над поверхностью земли, нанося молниеносный контр – выпад используя лишь свои крылья. Венузаур не успел среагировать на явное превосходство соперника в технике и сумел лишь отскочить назад, оказавшись сбоку от дракона. В очередной раз он запустил ядовитую бомбу и вновь Алтария уклонилась от атаки, совершив спиралевидной кручение на месте, пропуская атаку над головой. Они еще раз обменялись атаками, но в этот раз Алтария продемонстрировала намного меньшую ловкость и умение, было видно, что она устала.

– Луч, Веник! – лицо Митька сохраняло выражение танка, ни единой эмоции, столь прежняя сосредоточенная серьезность против довольной улыбки Лоны, которая к этому моменту превратилась в отчаянный оскал.

Луч поразил Алтарию быстро, без шансов. Дракон беззвучно втемяшился в ограждение и рухнул. Возбуждение спало, взгляд Лоны упал на последнего из её покемонов. Она подошла к нему, встала на колени. Глухо отозвались её слова. Действующий чемпион вернул монстра в покеболл, в абсолютной тишине, нависшей на полем Центрального Стадиона. Над плечом Митька раздалось взволнованное сопение судьи. А тренер все также смотрел на снежную королеву Колднесса. И лишь когда судья осмелился заявить об окончании матча, он довольно засмеялся и так, как делал всегда, пожал протянутые плети своего первого покемона. Звезда Нью Барка и его Гордый Веник молча принимали восторженные возгласы болельщиков, здесь был и Морти в деловом костюме и Брок, прыгающий в попытке быть выше всех. Кента, стоявший в первом ряду, высоко забрался на ограждение и выкрикивал что-то не совсем приличное. Эш Кичум благосклонно склонил голову, спрятавшись в тени партера где-то наверху, Мистер Гудшоу стоявший рядом весело смеялся и что-то постоянно приговаривал. Митек обернулся, захотел еще раз взглянуть на Лону, но уже другим взглядом. Никого, чемпион ушел… её не было на стадионе.

– Все что происходит, должно было произойти, – сказал Митек и не быстро покинул стадион под неутихающие аплодисменты.

Episode № 8: Blood Wayne

Ice Mountains – 29 November 2006: 19:05

После долгих поисков им посчастливилось набрести на укромную пещерку высоко над равниной, откуда было видно далеко на запад. Насколько мог охватить глаз, повсюду тянулась унылая заснеженная равнина, кое-где прочерченная невысокими грядами холмов. Далеко впереди, ярко – ярко пестрило Великое Море. То тут, то там виднелись небольшие кучки черных низкорослых деревьев. Ни покемонов, ни людей – мертвая тишина и недвижность.

День кончался. Длинный, очень длинный день постепенно угасал, с востока ползла густая синева уже декабрьской ночи; здесь, на севере Ашерона, весна наступала поздно, зимы были необычайно долгими и холодными. Совсем стемнело. Пошел снег. Венки гордо сопел в самом конце пещеры, напротив костра, Уэйн поддерживал огонь, а Дженерик, навернув на себя все, что было у них теплого, и, уподобившись какому-то древнему диковинному монстру, пошел наблюдать за округой. Луна давала немного света, но они надеялись, что острое зрение бывалого снайпера Юга все-таки поможет им разглядеть следы всадников на снегу.

Тянулись медленные часы. Вернулся иззябший Дженерик, на его место отправился Венки, немного нервный, но всегда молчаливый; Уэйн же, не обращая ни на что внимания, упал на застеленные одеялами камни и тотчас уснул как убитый.

Под утро его растолкали друзья. Ничего не поев, тренер подполз к краю пещеры. Из-за горизонта только-только показался краешек огненного диска, но лучи его уже окрасили розоватым снега внизу под ними. Задувал легкий ветерок; морозец покусывал за щеки. Взгляд медленно скользнул к западу от затянутого белесой мглой северного края необозримых равнин, и Уэйн тотчас обернулся сосредоточенным хищником, готовым к прыжку – там, за грядой оплывших холмов, сейчас казавшихся окаменевшими волнами снежного моря, в воздухе вились едва различимые отсюда черные точки Маркроу. Вчера их не было; все трое это знали совершенно точно, они сами шли сквозь эти холмы вчера вечером.

Дженерик с размаху бросил в лицо несколько пригоршен жесткого снега, чтобы поскорее проснуться; даже всегдашний молчун Венки вскочил, будто подброшенный.

– Воронье… – прохрипел он, непроизвольно стиснув покеболл и бросив быстрый взгляд в глубину пещеры, где заворочался было его Хаундум. – Нордхаур! За мной, и не отставать!

Венки выскочил из пещеры, успев натянуть лишь свою плотно связанную шапку из черной шерсти. За ним следовал его верный покемон. Они всегда были вместе, всегда первыми…

– Что это значит, Дженерик? – слабым голосом протянул Уэйн, все еще боясь признаться себе, что их многомесячная погоня окончилась и они вот-вот встанут лицом к лицу с Ними. Все закончится…

– Маркроу вьются над болотами Анголуру, – с мрачной решимостью ответил мужчина. – Там много, очень много падали, если я хоть что-нибудь смыслю в смерти. Собираем мешки! Одевайся! Сейчас или никогда!

Уэйн смотрел устало и не уверенно…

– Что с тобой? – почти закричал солдат и схватил Уэйна за плечи. – Ты разве не хотел этого? Столько лет ты искал их… её… и вот наконец, у тебя появился шанс…

– Что? Убить их обоих?! – Уэйн закричал, попытался вырваться, но верный товарищ и не думал сдаваться.

– Послушай… я прекрасно знаю эту историю, и поверь – встреча с ними – путь к твоей свободе. И я, и Венки – поможем тебе. Ты понял?

Уэйн кивнул. Не столько из согласия, сколько от желания вновь оказаться на свободе, вне дружеского давления. Он ни о чем уже не думал, это было единственным способом собраться и пойти туда, где кружат стервятники.

– Вот и отлично! – сказал стрелок, закинул за спину свою винтовку, подхватил торбу и вслед за солдатом гнева, вышел из пещеры.

Cianwood City. Pokemon Academy – 6 September 1994: 10:00

Миновали то, что Уэйн назвал бы «гардеробом», где было темно и прохладно; по стенам висела какая-то утварь, мимо неспешно прошествовала пушистая старая Персиан. Большая комната с огромной белой доской по центру, высокое резное кресло, и в кресле – не высокий, худой, седой, как зима, старик с колючим взглядом глубоко посаженных темных глаз. В левой руке он держал сразу четыре покебола, различных категорий, в правой – черный маркер. Спутники Уэйна, два высоких юноши, низко поклонились. Старик едва заметно склонил голову и юноши вновь выпрямились, поклонились большому классу и вышли. Только теперь Уэйн обратил внимание на этих… детей. Сколько их было, он так и не запомнил. Двадцать или тридцать… быть может и сорок, какая разница. Все они живо переговаривались, смотрели на маленького, хиплого, скромного и зажатого, мальчика с пепельно-черными волосами. Когда среди их эмоций стали рождаться разговоры, учитель спокойно и одновременно с этим грозно постучал маркером по отполированному деревянному столу. Все сразу замолкли. Он долго обводил класс взглядом, очень долго… Все это время Уэйн продолжал тереть и тереть ладонь об ладонь, он нервничал, а старик все смотрел и смотрел на класс.

– Класс. – произнес старик мужественным и зрелым голосом. – Я имею честь представить вам нового ученика, вашего товарища, – говоривший подошел вплотную к мальчику и неуловимым движением глаз попросил его чуть выйти вперед. Необходимое движение далось Уэйну с трудом, он странно пошатнулся, словно шагал по канату, натянутому над пропастью. Раздался смешок с передней парты, не выдержал рыжеволосый пухлый мальчик.

– Его зовут Уэйн. Уэйн де Зон. Да, да, – учитель поймал мысль учеников. – Он сын профессора Дарта де Зона, о котором я вам рассказывал. Уэйн… – старик чуть улыбнулся и перевел взгляд на класс.

– Здравствуйте. – он сказал это максимально уверенно и он не оплошал, приветствие было отточено с впервые поднятой головой, уверенным взглядом и твердой стойкой.

– Здравствуйте! – хором сказал класс и поднялся дружный смех, впрочем это было всегда, пока большинство так и не поняло, как им относится к этому… странному типу. С одной стороны, хлюпик, с другой – сын профессора какого-то, с другой и вообще… почему Мастер Прайс не устроил ему тот жуткий тест, который он проводил с каждым из учеников?! Почему?!

Он сел на лавку по левую руку старика; некоторое время все молчали, наконец мастер Прайс, все еще пристально вглядывавшийся в лица учеников, шевельнулся и подскочил к доске, на которой быстро, красивым почерком стал описывать покеболы, которые удерживались в его руке.

Неслышно что-то шевельнулось справа… только сейчас новенький заметил, что сидит на первой парте с какой-то девочкой, чуть выше его, в скромной темной одежде. Единственным украшением ей служила стягивающая тяжелые черные волосы красная ленточка. Она наверное была красива, но Уэйн тогда не знал что это такое, и поэтому ни как не мог воссоздать её образ в памяти.

– Ты правда сын профессора из Солнечного города, – прошептала она и улыбнулась, когда Уэйн словно ошпаренный вздрогнул и опустил взгляд.

Тот кивнул… и тоже улыбнулся. А урок продолжался, невозмутимый учитель продолжал рассказывать о функциях различных покеболов, их свойства, а также о запрещенных видах материализации энергии, упоминал знаменитых Профессоров, рассказал об Априкорнах, пояснил как следует обращаться с покеболом, если в нем уже содержится монстр, а также радостно ответил на вопрос Уэйна: «А что случится, если покеболл сломается, когда там покемон?». Лекции Прайса были редким явлением даже в такой престижной академии, заезжал он редко, обычно раз – два в месяц. И вот сейчас, он вновь проведет урок и уедет. Позже, Уэйн будет вспоминать его, как любимого учителя.

Тянулись месяцы. Короткие и напряженные. Несколько учеников уже покинули гимназию, не выдержали нагрузок, либо их родители были страшно недовольны строгостью здешних преподавателей. Против ожиданий Уэйна учиться оказалось не так уж трудно. Хоть учителя относились к нему равнодушно, это отталкивало глупого ребенка; местные заводилы все чаще и чаще стали встречать Уэйна по дороге домой, но каждый раз за него вступался высокий и мощный одноклассник вместе со своей подругой, той самой черноволосой девочкой, и молодой тренер постепенно осмелел. Он изрядно окреп за год трудов и теперь неспешно, без особых усилий мог сдавать зачеты по физической подготовке. Он ходил в числе отличников; одну, другую, третью олимпиаду он успешно провел, выступая за свою академию, хоть и не выиграл ни разу, единожды смог занять второе место, и теперь ему пришлось целиком сосредоточиться на испытании…

Самым нелегким оказалось объяснять тетушке, у которой он жил, причины своих еженедельных побоев. Мальчик стискивал зубы и, превозмогая острое желание пожаловаться, сводил всю вину на лишний камень на дороге; и хоть он успешно лгал, зрелая женщина все-таки решила сходить в школу, не предупредив Уэйна.

* * *

Странный это был вечер. Под ногами вздрагивало, иногда доносились какие-то непонятные звуки, тяжкие и глухие, точно удаленный вой Майтен – это могли быть и они, но вой не прекращался, ни чем не прерывался, был бесконечным. Уэйн боялся и помыслить, что произойдет, когда он покажется испуганным сейчас… в присутствии Натали и Александра, своих единственных, а поэтому – лучших друзей. Поэтому вел себя смелее обычного, пытался шутить – Натали смеялась, Александр чуть ухмылялся, внимательно наблюдая за действиями своего друга. Им было по двенадцать лет, Натали сегодня исполнилось тринадцать и они решили покинуть суматоху праздника, уединившись в старом сарае на горе, о котором им всегда рассказывал Уэйн.

– Все в порядке! – выкрикнул вниз мальчик. – Дверь выбита, можете подниматься – Он осторожно спрятался обратно в темное помещение, достал из кармана фонарик, – покемонов им все еще воспрещалось тренировать, – посвятил вокруг и нашел то, что искал – старый, пыльный подсвечник на низком столике. Вскоре снаружи донеслось пыхтенье, и Александр первым вскарабкался на вершину, сразу заполнив собой все узкое пространство дверного проема; не без труда он протиснулся внутрь. За ним последовала Натали, и только после этого Уэйн решил зажечь свечи.

Они стояли в пустом; полутемном помещении с голыми стенами и высоким заколоченным окном под потолком. Вокруг их ног медленно кружилось сероватое облачко пыли, толстым слоем покрывавшей весь пол, так что с трудом можно было разглядеть сложное содержимое на поверхности. На каждой из стен раньше, очевидно, тоже находились какие-то окна; теперь от них остались лишь серые прямоугольники, наглухо забитые; кто-то настойчиво хотел оградиться от света мирского. Они подняли глаза вверх – потолок не угадывался. Вокруг царила мертвая тишина, от которой ломило уши.

– Мрачно тут, жутковато, – говорят, тут в старину жил кто-то, бродяга – иностранец. Поселился, и больше никто его не видел и не слышал.

– Пошли, пошли отсюда! – запищала Натали и попятилась к выходу. Она потянула Александра за рукав, и недоумевающий, зевающий во весь рот Уэйн вдруг громко заявил.

– Да нет же! Здесь нет ничего страшного. Бродяга тот… был приятелем у моего прадедушки, мне о нем рассказывал отец.

Глаза Александра сверкнули, он переглянулся с Натали и та мгновенно умолкла. Вместе, они озадаченно уставились на своего приятеля и тот мигом засуетился.

Уэйн порылся в мешке, растрепал старый брезентовый пакет, обнажил деревянный пол и одним махом выломал одну из дощечек. Он явно был уже здесь раньше. Спустя мгновение он поднялся, держа в руках небольшую кожаную сумочку, и протянул ее Александру. Тот распустил завязки, сунул в нее руку и извлек оттуда недлинный кинжал в простых черных ножнах, по краям окованных узкой полоской вороненой стали. Мальчик держал оружие плашмя, пальцы его правой руки скрывали рукоять, но он неожиданно ощутил странное чувство. В этом неброском на вид кинжале была какая-то завораживающая соразмерность. Гладкая черная кожа, покрывающая ножны, все это скрывает невероятно красивую сталь, – вдруг мелькнуло у Александра в голове. Как спокоен и уверен в себе будет он, едва его ладонь коснется этой рукояти, хранящей тепло его тела! Ему вдруг очень захотелось поскорее взять – заполучить эту вещь, он невольно подался назад, забывая об осторожности.

– Красивый правда? – невинно задался вопросом Уэйн, чем дал шанс Александру исправиться – вновь шагнуть вперед и даже протянул вещь хозяину.

Мальчик сел на пол, подложив под себя рваный брезент, отцепил ремешки и резко обнажил клинок. Из черной, как ночь крестовины выходило плавно сужавшееся и лезвие в тринадцать пальцев длиной; белоснежная сталь казалась горячей, раскаленной до бела; и по лезвию, оставляя лишь узкие полоски вдоль краев, тянулись удивительные узоры из причудливо переплетенных линий… похожих на… иглы? Наследник готов был поклясться, что его друзья вместе с ним наблюдают за оружием, завидуют… И надо признаться, ему это чертовски нравилось!

Уэйн старательно описал всю историю, потратив на это весь вечер и добрую часть ночи. Как оказалось, она необычайно интересна не только ему. Он пояснил, как странный, голодный и чем-то больной мужчина оказался на пороге их дома, без сознания. Старый, всегда сварливый Маркос де Зон приказал занести человека в дом, заперся с ним в лаборатории, и лишь затем позвал слуг. Попросил принести воды, еды. Никто так и не узнал, каким образом старик мгновенно привел в чувство бледного, страшного и ужасно тощего мужчину. Вопросов не задавали и сторонились взгляда нового гостя. Глаза его ни как не шли в сравнение со всем прочим, они были глубокими, красивыми, но самое страшное – неизмеримо старыми, вечно усталыми. Едва минул месяц, незнакомец покинул дом, там не с кем и не заговорив кроме старика, они дружески пожали руки и распрощались.

– Кто знает, как все было на самом деле, – продолжал негромко Уэйн. – Кто знает, как на самом деле происходило все это, но, так или иначе, мне это рассказал отец, а ему это рассказал дворецкий нашего дома.

– Ничего не понимаю, – почесал в затылке Александр. – Откуда ты узнал про сарай… и про этот кинжал?

– Вы что не слышали этого? – удивился Уэйн. Оба слушателя вновь переглянулись, они были удивлены еще больше. – Старая тетушка говорила мне, что здесь, на горе, творится нечто неладное, её всегда тревожат дурные сны… а иногда, с вершины доносится ужасающий хохот. Тогда, а случилось это два года назад, я не придал этому значения, просто попытался выкинуть из головы. Но теперь, когда я своими глазами видел, как пылают и светятся эти серые пробоины на стенах, вместо окон, когда я услышал этот жуткий хохот снова – я… я не испугался, но мне стало не по себе. А потом, хохот прекратился… и со мной кто-то заговорил. Но я…

– Ты убежал! – весело заключил Александр, улыбаясь все больше, замечая как краснеют щеки друга.

– Откуда ты знаешь?

– Я видел, как ты бежал вниз под гору позавчера. Я подумал что опять Фред и его банда тебя достает. Думаю, пойду, поддам этой рыжей свинье, а нет… смотрю один бежишь.

– Убежал. Страшно стало, но пришел сюда снова, после уроков, когда… ну вы знаете, вас тогда задержали на дежурстве. – Натали понимающе кивнула, Александр продолжал внимательно слушать. – Ну вот, пришел сюда, мне уже было все равно, страха совсем не было. Мне уже кажется, что рано или поздно я забуду, как это – испугаться… Ходил я долго, рылся, копался и вдруг, пол подо мной странно прогнулся, так я нашел тайник с этим кинжалом.

– Так значит он не твой? – на этот раз, вопрос задала Натали и невольно сжала кулак.

– Нет конечно, я его просто нашел… что делать с ним не знаю… но ведь я его первым нашел, значит он мой, – Уэйн сохранял невозмутимость, с чистой детской искренностью, он не замечал, как меняется настроение у его друзей.

– Но, – Александр начал разговор уверенно, правильно расставляя слова и сохраняя нужный тон, – Ты не подумал, что может появиться тот, кто спрятал этот клин… нож здесь. Придет, а ножа то и нету.

Уэйн улыбался, вопросительно пожал плечами и спрятал лезвие в ножнах. Затем торопливо закинул его в сумку и вернул на прежнее место, примостил доску, разбросал все как и было, спрятал тайник за мусором и пылью.

– Вот. Если кто и придет, нож никуда не денется, а пока он мне не нужен.

Александр улыбнулся и утвердительно кивнул. Натали поднялась, протянула руку своему другу и они пошли к выходу. Уэйн выскочил из сарая последним.

Своих Врагов они увидели часа через два. На гребне холма медленно выросла фигура верхового, за ней – еще одна, тонкая и изящная. А потом через седловину, чуть севернее от этих двух фигур, низверглась лавина торосов. Дженерик считал их, однако когда он дошел до пятидесяти, то сбился – огромное стадо обезумивших монстров неслось вниз по холмам, убегая прочь от болот, над которыми, далеко впереди, все еще кружили Маркроу. Друзья уже успели поблагодарить Богов за то, что покемоны бегут не в их сторону. По мере их приближения к двум черным силуэтам, Уэйна охватывало все большее удивление – он «видел» как они улыбались, как они были рады встречи с ним, они были вовсе не удивлены, они ждали его! Мысль о том, что застали врасплох именно их, уже прокралась в глубины сознания каждого из «гончих». Вдруг. Острый слух Венки среагировал быстрее глаз, он показал в сторону, – колонна всадников появилась из другого межхолмья, ближе к скалам. Державшие четкий строй отряды конницы, усталой, утомленной, но далеко не обессиленной; вытягиваясь из-за холмов, всадники прибавляли шага, выгибаясь длинной дугой; двадцать или более того наездников перешли на рысь, направляясь прямиком к ним!

– Так, – хищно щуря глаза, как обычно в минуту опасности, прошипел Уэйн. – Это за нами.

Дженерик взял на изготовку свою винтовку; лицо бывалого стрелка не выражало ничего, кроме свирепой решимости. Венки чуть попятился, но цепь, служившую ему поводком для Нордхаура – не отпустил, – сжал сильнее.

Всадники тем временем перерезали дорогу, единственную ведущую вокруг болот; двое на холме все еще стояли и не двигались, их можно было принять за статуи.

– Интересно, откуда у них взялись эти тильдроки [13]13
  Тильдроки – Распространенное название наездников на Рабидаш.


[Закрыть]– изумленно прошептал Венки.

Уэйн знал. Он знал гораздо больше, теперь он наконец-то понял в чем причина скопления Маркроу в Анголуру, прекрасно определил, что наступающие тильдроки уже не принадлежат этому миру. Он еще не был уверен, но явственно ощущал их присутствие.

Венки открывал глаза – и вновь видел лишь ряды всадников, верхом на Рабидаш, окутанных в грязные черные тряпки. Все монстры ярко светились, разбрасывали в стороны снопы искр, топили под собой снег, приближались…

Тем временем безымянные на холме, ворвались в долину… Спустя короткое время они уже пересекли её на половину, стали угадываться цвет их волос, кожи, одежды. У девушки были длинные белоснежные волосы, оправленные красными лентами, мужчина носил черные, неухоженные, болтавшиеся кое-как, чуть ниже плеч. Одет он был одет просто: грубый черный плащ, не отличимый от накидки сопровождающей его девушки, никаких украшений, никаких драгоценностей. Единственным отличием служило то, что оба неслись на сияющих Рабидаш, красиво укрытых нашивками и доспехами. Скакуны нервно встряхивали головой, глаза их ярко блестели из-под черных доспехов, укрытых алым покрывалом. Серебристый огонь покрывал их спину, охватывал стройные фигуры наездников, все они светились, смешивались с белоснежным, морозным воздухом. Мужчина и Женщина резко остановились, поменяли направление и теперь спокойно взирали на троицу обреченных тренеров. Их кони грозно всхрапнули, сделали неуверенный шаг в сторону, словно переступая невидимую черту.

При виде приближающихся врагов Венки и Дженерик окрыли было огонь; однако, у загадочных всадников были другие планы. Покружив по ближайшим холмам, они повернули назад – то ли их сбило с толку малое число соперника, то ли они были убеждены, что грядущее будущее полностью под контролем приближающегося полка тильдроков, – спустя короткое время они уже скакали обратно, разминувшись с наступающими силами.

Уэйн зажмурился. Его внутреннему взору открылось то, что невозможно было увидеть глазами – каждый воин, стремительно приближающийся к ним, казался лоскутом тусклого пламени, в обрамлении которых бился и трепетал упругий клубок темной силы. Де Зон нащупал на поясе кинжал и открыл глаза. Ножны горячо отдавали жаром; он обнажил лезвие, – клинок горел тревожно-черным пламенем; иглы вдоль границ наливались внутренним багровым сиянием; казалось, они начинают двигаться… Зловещие, смутные предчувствия шевельнулись в его душе, но ни уловить, ни прояснить их для себя он не смог.

Тем временем, тильдроки приблизились на расстояние атаки… но их скакуны не выпускали огненных смерчей, ни огнеметов, они тупо скакали вперед, словно намериваясь затоптать наглецов. Понимание того, что огненный залп решил бы исход всей битвы, терял Венки и Дженерика в догадках. Первый все еще не решался спустить своего пса с привязи, а вот беглый снайпер уже прицелился… раз, два, три и четвертый всадник рухнул наземь. Испуганные Рабидаш продолжали нестись без всадников, первая пара уже разминулась с Уэйном и его защитниками.

– Уэйн, помоги! – слова Дженерика вернули юношу в реальность, вокруг напирали враги, из их глоток рвался неистовый, звериный не то рев, не то клич. Нордхаур учуял падаль, резко замотал головой, он нервничал. – Уэйн!

И тут словно свирепый ураган, неведомым путем ворвавшийся в долину, обрушился на ряды врагов. Рабидаш заколыхались, будто взволнованное хлебное поле, поспешно разворачиваясь, наездники падали с коней, испуская неистовый неживой крик. Каждый норовил затоптать незадачливого наездника; у многих это получилось блестяще. Сомнений быть не могло – Уэйн выпустил наружу своего внутреннего зверя! Он побагровел, волна жара докатилась даже до стоящих в отдалении друзей, а спустя еще мгновение он вновь принял прежний облик, – черный плащ обмяк и тяжело повис у самых пяток, волосы устало улеглись чуть выше плеч, глаза похолодели, но руки все также держали дочерна горящий кинжал, багровые нити игл связывались в густую цепь, выстраивали замысловатую фигуру; снег вокруг солдата гнева оттаял, обнажив холодные камни этой несчастной долины.