Текст книги "Записки грибника #2"

Автор книги: Алексей Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Виновников долго и не искали… Младшего веником отшлепали, а вот тому который постарше, вожжами перепало.

Добрые они, Мишка с Алешкой, да злопамятные. Федор не скажешь в кого?

– Поговори мне еще…

– Так и я о том же. Через две седмицы. Когда все и думать забыли и у всех, всё и вся зажило. Собрался Никодим с Марфой на торжище, запрягли Гошу, уселись на телегу и уехали. Да только недалече, до первого перекрестка. Остановились там зачем-то – толи ехал кто, толи спросил, кто чего – встали одним словом. Когда надобно дальше-то ехать, разобрал Никодим вожжи, прихлопнул слегка и говорит – Но-о…

До меня дошло, я сначала фыркнул, а когда представил себе все это воочию, заржал.

– Да. Гоша сел на задницу. Но это еще не все. На крики и брань Никодима, он прижимает уши и скалится как собака… Спереди не подойдешь – страшно, а сзади не достать, оглобли размахнуться не дают. Вокруг народу собралось, – когда еще диво такое узреешь. Общими усилиями подняли коника на ноги, а как дальше ехать? Никодим взял мерина под уздцы так до торжища и вел, боялся слово какое молвить, опосля обратно…

Долго гадать не пришлось – кто тать. Их даже не делили, рядышком положили и хворостиной пригладили. Два дня тихо и спокойно было, а на третий день Марфа пошла курей кормить. Заходит в птичник, а куры в рядок лежат, головами крутят и квохчут. Малых спрашают – зачем ноги, курям, нитками обмотали? Отвечают, это у них игрище такое – в татей и казаков.

– А ты откуда знаешь?

– Зашел Машу проведать, а тут как раз крики на дворе…

– Думаю, на сегодня хватит, давай спать. Димка чеши на сеновал, я спробовал седня, еще тепло не замерзнешь. А ты Алекс, пока в сенях переночуешь.

Крайняя мысль была – а на кой мне столько пороха…

Лета ХХХ года, Июль 25 день

Пустой день, бестолковый. Половину потратил на расстановку и отладку приспособлений, инструктаж и непрерывное метание вдоль рабочих мест.

– Федор, подь сюды у меня тута…

Конечно блин, будет – тута. Перепутал рукоятки, сначала эксцентрик развел, опосля пытается в гильзу вдавить. Так оно же не лызе…

Одно чадо забыло кольцо вложить, одну и ту же гильзу, мусолит пол часа, уже чуть не плачет, – Ну, ни как… Не держится клятая…

Еще у нашего народа дури до фига. Сказано – опустить до упора. Пальцем показал – где он, этот самый упор. Нет, упор оказывается – столешница верстака, рычаг согнули под углом девяносто градусов. Пришлось разбирать пресс, осматривать внутреннюю часть.

Не спорю, работа монотонная и нудная, самому не нравится. Но, зачем же, ломать оборудование. Отправил парня к Даниле, пусть сам с ним разговаривает и уговаривает починить.

Потихоньку, полегоньку, все началось получаться, и к обеду было готово три сотни пустышек. Изначально была идея, все делает один человек. Поразмыслив, разделил на две операции – сборка и снаряжение. Ну, её… От греха подальше.

В избе отгородили угол, поставили два столика, между ними перегородку. Один человек вставлял капсюль, навеску пороха и пыж, подавал соседу. Тот заканчивал сборку, добавлял пулю, запрессовывал. Почему так – на втором посту было открытое пламя горелки, подогревающей воск, которым запечатывался патрон. Высокие табуреты со спинками и мягкими подушками и два окошка естественного освещения забранные стеклом. Была еще одна промежуточная операция, её пришлось вводить по результатам боевых испытаний. Натирание картонных заготовок воском, но это делали, пока они были простыми втулками. Пробовал по-другому и обнаружил – развальцовывается посадочное гнездо донца и капсюль выпадает.

Вроде со скрипом, остановками и простоями, дело налаживалось, после почти месячного перерыва, тихой, спокойной жизни. Будем считать – в этом году отпуск, отгулял.

* * *

На перекус пошел проведать Глашу. Старосте, жинка передала мои пожелания, на дворе у стряпухи, суетилась пацанва, разбирая сваленные дрова (колотые!) и складывая в поленницу.

– Глаша, – спросил у поварихи, усаживаясь за длинный обеденный стол. – Фрол, когда привез, – указал на кучу.

– А вот, тока – тока, как уехал, молвил – еще одну до вечера подвезет. Говаривал – ежели надобно еще будет, парня прислать. – Поставив предо мной миску с кашей, не отошла по своим делам, осталась рядышком, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь заговорить.

– ?! – Посмотрел на неё.

– Мучица заканчивается и соли надобно, а то вон, Фрол молвил – едоков, эвон скока добавилось.

– Скоро Клим приедет, привезет. Я ему укажу – а ты, ежели что надобно, сразу к нему, он привезет, али даст, ежели у него в амбаре есть.

Поклонившись, повариха ушла. Доев свой обед, пошел искать старосту – где помощники?

Он клятвенно пообещал к вечеру найти.

Поверю, на ужин зайду – проверю.

На обратном пути побывал у Алекса, посмотрел на его мучения. При опускании груза, идет перекос, и удар приходится не всей плоскостью, а чуть-чуть под углом. Посоветовавшись, решили переделать направляющие втулки, малость длинней, сантиметров на десять и соорудить небольшой раструб для лучшего скольжения.

* * *

Стрелец– охранник, пропустил внутрь патронной избы. Тихо, народ пока еще не пришел с обеда. Пройдясь по рабочим местам, осмотрел, что успели наковырять, на первый взгляд – вроде ничего, на мои поделки похоже. Прошел в отгороженный угол, сел на табурет и вытащил из плетеного короба, стоящего на полу рядом, первую заготовку… Проверил наличие пороха в дозаторе, провернул, отмеряя навеску. Наживил капсюль, вставил в приспособление, задвинул до упора. Переставил в следующее и всыпал порох, пыж, пулю…

Когда ребята вернулись, я успел наклепать с два десятка штук, не спеша, не торопясь.

Остаток дня провел, вышагивая, словно надзиратель, пятнадцать шагов до стены столько же обратно, на половине остановится на пару минут, многозначительно хмыкнуть и следовать дальше. Зато как оно стимулирует…

Скучно и тоскливо.

Немного разнообразия добавил Димка. Пришел с железякой, ни как не мог определить в какую кучу пихать, занятная вещица. Я их не смотрел, брал, что дают и складывал в телегу, вот и результат. Ствол тридцати четырех миллиметров от роду. Нормальных намерил около шести десятков, на расточку еще два с копейками, две дурынды и полный хлам ни на что не годный.

– Ну, Дим не скажи, обрежем, и ракетницами будут.

– а с этим что? – чуть не заехал мне по носу дурной железкой, выкладывая на верстак.

Осмотрел – ровный, рассверленный, обточенный…

«Убью уродов, все гавно под шумок сплавили, наведаться, в гости что ли? А – а… сам виноват. Заготовку для затинной пищали всучили и куда Бабай смотрел…»

– Отдай Климу обратно, пусть припрячет до лучших времен.

– Как скажешь, – И Димка убежал, таща на плече ломик нехилых размеров. Точно в потемках подпихнули…

* * *

Вечер оказался более приятным. Я распустил своих работников, объявив – рабочий день окончен. На завтра назначил старшего, выбрал самого (на первый взгляд) толкового, не все же мне у них над душой стоять. Отправил их по домам, а сам пошел глянуть как дела у Алекса. Я бы сказал, что даже очень неплохо. Довел до ума агрегат, и я поспел как раз вовремя. Он вынул первую деталь из формы, бросил в бочонок с водой. Один из парней, клещами выудил оттуда и положил на стол, где она лежала слабо дымясь. Алекс взял в руки шаблон и принялся проводить измерения. Это не заняло много времени, он поднял на меня взгляд, – Вот здесь, – постучал пальцем по углу, – немного сточить надобно. А так все ровно.

Я взял в руки, еще теплую поделку, штангелем замерил размеры, проверил соосность отверстий – норма.

– Блин, Алекс, я с костоломом неделю возился, сгибая и высверливая, а тут бац и готово.

Засунули в горн еще одну заготовку, и пока помощник качал меха, мастер осмотрел штамп, смахнул, только ему видимую грязь и пылинки.

– Алекс, как думаешь, за сколько дней сделаешь сотню штук?

– Ну, ежели не заберешь, – кивнул на парней, тянущих вверх груз, – за седмицу управлюсь.

– Побойся бога, четыре дня не больше. Сначала наштампуй отверстия, опосля пусть гнут. Мы с тобой завтра пойдем пресс мучить, а Димку сюда поставим, дам бабая в помощь. Нечего ему жопу наедать, пусть потягает, оставим двоих, остальные с нами пойдут.

– а не справиться?

– Дерьмово учил! Давай заряжай, вроде нагрелась.

Алекс клещами подхватил разогретую до красна, заготовку, вставил в форму, чуток подровнял и отступив на шаг дернул за рычаг. С шумом упал массивный груз, брызнула окалина. Помощники ухватились за канат, приподняли разновес и зафиксировали, довольно просто, подставив снизу упор.

Короткими ломиками, больше похожими на фомки, отжали верхнюю часть, и мастер вынул отштампованную деталь.

– Больше трех – четырех нельзя, сильно нагревается, сломаться может.

– Так пусть остужают, вон воды сколько…

– Расколем…

– Ни хрена с ней не будет. Возьми воду разведи щелоком и поливай. И так через раз, нагревается не очень сильно и остывает быстрей.

– Так-то оно так, боюсь за пробойники, они сломаться могут.

– Починишь. Закругляйся, пойдем, поедим, чего бог послал.

Дорога домой проходила мимо казармы, толпа разномастных мужиков и ребятишек, затихла при нашем появлении, проводила взглядами и зажужжала словной пчелиный улей.

– Ежели мы с тобой Мастер Алекс, плохо сделаем, то кто-то из них, сгинет за зря. – Умею, блин создать нужный настрой. Алекс всю оставшуюся дорогу, молчал, о чем-то размышляя.

За ужином, впервые за весь день встретил Силантия.

– Здорово старче.

– А в лоб? Ты чего такой веселый? – Стрелец сидел в одной исподней рубахе. На столе малость закуски едой и не пахнет.

– Дед, а у нас пожрать, совсем ничего нет?

– Так я с ребятками у Глашки поел.

– Алекс, посмотри на него, наелся, сейчас напьется, а нам с тобой одна капуста достанется.

– Федя, я те чай не вьюнош с чугунками бегать. Молви стрельцам, зараз принесут.

Пришлось так и поступить. Через полчаса мы наслаждались пшеничной кашей с мясом, кипяток у нас был свой.

Сначала приполз Димка, а за ним следом Сашка и Клим.

– Сань проведал своих? Как Мишка поживает? – Отхлебнул из кружки и чуть не ошпарил язык, самую главную деталь моего организма.

Он мрачно кивнул, – Забери ты Мишку оттудова, пока усадьбу не спалил, Христом богом прошу, пущай здесь будет.

Я выпрямился и сел на лавку с ровной спиной. – Это что он там еще учудил такого?

Сашка сморщился как от зубной боли. – Да не нашу… И добавил тише, – отцовскую.

– Опосля молвишь что там стряслось. Завтрева с утречка на выделку патронов, я седня там цельный день пробыл. Вроде закрутилось, завертелось, но глаз, да глаз надобно. Так что туда идешь.

– Хорошо, токмо ежели Клим. – Он подбородком указал на парня, сидящего напротив, – поедет в город, пущай привезет братана.

«Эту термоядерную бомбу, лучше держать подальше…»

– Давай ты, потом расскажешь, что у тебя там стряслось, и мы решим чего делать. – С нажимом в голосе повторил свою просьбу.

Сашка в ответ кивнул, посидел с нами еще немного, послушал и ушел. Я проводил его задумчивым взглядом…

– Клим, чего у него случилось? – Спросил у завхоза, а он только плечами пожал – не знаю мол.

– Хорошо. Как съездил? Стволы привез? Продукты Глафире отдал? Сколько денег осталось? – Вопросы из меня посыпались с пулеметной скоростью.

– С чего начинать?

Я показал ему кулак, – А то ты не знаешь?

– Стволы забрал, токмо не два, а четыре и…

– Точно они винтовые? А то мне тут подсунули от пищали затинной пару штук, теперь не знаю чего с ними делать.

– Глянул внутрь и даже пальцем пощупал. – Клим улыбнулся.

– Тогда ладно. Хлеб, соль, мясо…

– Старосте отдал…

– Понятно.

– Денег осталось три рубля.

– Хреново. Сколько за харч отдал на круг?

– Рубль с полтиной, десять алтын и две деньги, за твое железо еще рубль с четвертью.

– Не твое, а наше. Наверно завтра придется… – Меня перебил Силантий.

– Федор, туточки это, самое, мужики завтра будут. Ты же все Климу, эвон отдал, а ежели он уедет…

– Погодь, какие мужики?

– Сам молвил – обоз собери крепкий.

– А на кой они сейчас здесь нужны али они ужо со своих наделов урожай собрали? – замолчал, глядя стрельцу в лицо. Он тоже ни говорит, ни слова, а я вдруг, начинаю чувствовать себя маленьким мальчиком, под ласковым взглядом из под мохнатых бровей.

– Ты чего всю свою пенсию притащил?

– Кого!?

Отмахнулся и скривил губы, лихорадочно раздумывая.

«Кто может спокойно уехать из семьи в преддверии самой главной работы года? Только её основатель, патриарх, глава – Дед – одним словом. И эта компания старперов свалится на мою голову завтра и что мне с ними делать?»

– Хорошо. У меня к тебе пара вопросов. Сколько их? – Немного помолчал, формулируя вопрос, – И кем они были в войске стрелецком.

– Как и уговаривались, пятеро. – И простецким тоном закончил, – десятниками.

– Силантий я тебя убью на месте прямо и сейчас. Вы с Никодимом давным – давно все порешили… – Я прервал свое выступление, глянул на Клима. Он спокойно встал, улыбнулся, – Только не сильно убивайтесь, а то кто мне завтра молвит, ехать али нет.

Мы, я и Силантий в один голос рявкнули, – Брысь мелочь пузатая.

Потом слово взял Силантий, нехорошее, скажу вам слово. – Феденька, а чтой ты вечером, не зашел, не проверил, как поручение твое сполнено?

– А… У… – И смолк, хлопая зенками, сказать то собственно и нечего.

– Вот и я об том же. Сотник с тебя, как из дерьма пуля для пищали… Правильно Клим молвил – твои железки. Вот он снеди привез, токмо это сейчас людишек накормить. Чего и сколько с собой взять надобно, чтоб нужды не было? Про припас оружейный и зелейный… Туточки да, ведомо тебе. Давеча такой птицей заливался, я грешным делом, думал соловей, оказалась ворона. Вот вчера все правильно сделал. Словом со стрельцами перемолвился, на дело каждого поставил, а далее что? Бросил как слепых щенков и убежал милые сердце железки перебирать. А ты ружьишко свое не жалей, дай воям, пусть по разу кажный стрельнет, будет им ведомо какое оружье получат. Они половину дня ворчали – на кой эти бревна таскать? А Федя пуп у Глашки греет… – Он слегка хлопнул по столешнице ладонью.

– А ты возьми да приди и поведай им – зачем это надобно!

Он ворчал долго и со вкусом, перебирая все мои грехи за прошедший день. Откуда ему это все известно? Да рядом со мной постоянно находятся две моих тени, то ли охрана, то ли сторожа…

За всеми разборками забыл спросить Клима – свиные туши привез?

Силантий выдохся минут через сорок, закончив тем – что таких как я ни в коем разе еще нельзя допускать до воинства. Я за словом в карман не полез, ответил тем же, что – мол, стрельнете по разу и в штыковую пойдете с криками – ура. Что им всем удовольствие доставляет, топорами махать. Хлебом не корми, дай токмо супостату головенку отчекрыжить. Узнал, что у меня морда в молоке и молод ишшо поучать, как с ворогами биться надобно. Разбежались по углам, чуток посидели, остывая, иногда свирепо переглядывались. Потом выпили мировую и спокойно обсудили дела наши скорбные. В своем роде молодежь, дрыхнущая в казарме, имеет некоторый военный опыт – строй удержат. Но чтоб нормально стоять супротив конницы польской, надобно чтоб стрельцов под сотню было и то, ежели тех ляхов полусотня будет. Опять разругались… Снова мирились…

Я хотел снайперов отдельной командой водить, а он видел их застрельщиками. Доказывал – что они больше принесут пользы, если по краям позиции будут, он их в строй ставит…

Говорю – боковой дозор должон быть, на смех подымает – могет они еще лопухи по кустам собирать будут, зад подтирать. Спорить и доказывать человеку, провоевавшему без малого или с ним, полсотни лет – безнадежное дело. У него свой собственный, наработанный опыт, а за моей спиной знания мировых войн и туева куча локальных конфликтов. Разошлись спать, оставшись каждый при своем мнении. Ему проще, у него завтра резервы подойдут. Блин, такие же упертые…

Лета ХХХ года, Июль 26 день

После завтрака выполнил слово данное Силантию, рассказал – что за хрень они копают и для чего это все нужно. Но слушали в пол уха. Большую часть времени перешептывались, толкали дружку в бок и показывали на меня пальцами. Уж очень им было любопытно – что это такое, висящее у меня на плече прикладом вверх. Про пищаль новую угадали сразу, а дальше разговоры зашли в тупик и на двух носильщиков тащивших два внушительных мешка, внимания уже не обращали. В центре внимания был я, ружье и моя новая одежка.

Утром, пошли с Силантием подымать народ. Часть людей, уже стояла рядом с казармой, травила какие-то байки и когда я вышел в своем прикиде (почувствовал себя клавкой шифер) вдруг стало тихо.

А потом… Потом эти свиньи заржали…

Ой, ой, ой. Я человек не гордый перетерплю, а вот вы потом за мной табуном ходить будете, жеребцы стоялые.

После того как все собрались, была моя пламенная речь о труде на благо родины. Ответил на пару вопросов и первые два с половиной десятка ушли кушать. К тому времени, когда они вернулись, я был общупан со всех сторон (единственно, что не обнюхали), каждый считал своим долгом, измерить глубину носовой скважины, подойти ко мне и спросить – почем матеряльчик брали? Глубокомысленно пощупать и потереть между пальцами. А потом все пошло по второму кругу.

Для меня эта прогулка на полигон была вторая, нет, правильней будет все-таки первая. В тот раз это был простой овраг. Относительно много успели сделать. Расчистили тропу, спрямили где только можно было. Подсыпали землей глубокие ямы, перекинули пару мостков, петляла она правда здорово, но это я сам настоял, чтоб так было. А вот сам овраг, преобразился кардинально, середину, которую давеча видел заросшую кустарником, проредили практически до самого конца, прорубив туннель шириной в два десятка метров. Стволы деревьев, какие покрупней, свалены беспорядочной кучей у дальнего откоса, мелочевка разложена с краю.

«Ну и как потом свинец собирать прикажете?»

– Чего рыло воротишь? – Силантий до селе наблюдавший за мной, решил заговорить. Видимо ждал похвалы. А вот (добрый я и совершенно не злопамятный) хрен ему по мохнатой морде.

– Вон те деревья, надобно было стенкой сложить, а не сваливать кучей.

– А на кой это надобно…

Говорить ему про экологию, она для него пустой звук, а вот когда в кошеле бренчит, более доходчиво.

– Кажный по разу стрельнет, – Мотнул головой на толпу парней, – Четыре фунта свинца, вон туда и улетят. Почем свинец нынче? А мальчишки за копейку, пусть половину да наковыряют и принесут. Вот так.

Ответить ему не дал людской говор, они как заволновались и, расступившись, пропустили Клима и двух его помощников, тащивших какую ту ерундовину, замотанную в рогожу. Абрам и Федор опустили ношу на землю, и первый стянул с головы шапку, утер мокрое от пота лицо, – Ох и тяжела девка.

Силантий обернулся ко мне. – Что за девка?

– Клим, бечевы хватит?

– Должно…

– Ежели нет, сам там сядешь. Тащи вон туда, считай шаги, твоих должно быть – Прикинул его росточек, – триста пятьдесят. – На круг должно получиться около двухсот метров. Дистанция конечно не запредельная, для меня. Но я сам, дальше сотни еще не стрелял из костолома, не обгадится, ненароком. Мужики вскинули на плечи свой груз, и пошли вслед за Климом. Я вроде бы начал считать…

Да сбился на третьем десятке, из-за кучи добровольных счетоводов. Начавших вдруг комментировать каждый шаг и чуть ли не делать ставки – Попаду я али нет. И виной тому огромное, по их понятиям расстояние.

«Человечество, со времен изобретения каменного топора, стремилось убраться от своих противников как можно дальше. Дротик, копье, праща, лук, арбалет, шаг назад аркебуза и стремительные скачки вперед, мушкет, винтовальное ружье… Винтовка, такое название официально появилось в словаре у Русских военных в тысяча восемьсот лохматом году, стала венцом развития дальнобойного оружия. Учтите, я говорю, о личном оружии пехотинца, а не ракетах, пушках и пистолях.

И знаете в чем парадокс? Все эти ухищрения привели к тому, что полоса отчуждения, нейтральная земля между сражающимися, увеличилась всего до ста метров. А всю вторую половину двадцатого века еще сильней будут сокращать и эти метры, стараясь выйти к противнику как можно ближе. Но это уже разговор о другом оружии. Так вот, винтовки переживут все издевательства и всякого рода модернизации, типа автоматики и останутся на службе, будучи востребованными и по сей день»

Выйдя на нужное место, Клим оглянулся и поднял руку. Я сделал отмашку в сторону, выставляя мишень по центру. На то чтоб установить, потребовалось несколько ударов кувалдой, для того чтоб вбить штыри. «Железная дева» стандартная ростовая мишень у амеров.

Клим подвязал веревку, и степенно вышагивая, пошел обратно. Я ему что говорил? Коротка кольчужка оказалась. На полторы сотни хватило его клубка. Он привязал конец к подобранному на земле суку и ушел в сторону с линии выстрела, схоронившись в кустах.

«Надо окопы копать, для дежурных по мишеням. И подумать о беспокойном хозяйстве Семибабы»

На фоне коричнево-зеленоватых стволов деревьев, белое пятно выделалось очень четко…

Я подорвался, когда на улице была темень и только узенькая полоска светлого неба грозила рассветом.

Бедный Клим поначалу даже и не въехал – что же я от него хочу. Но теперь вижу, потрудился на славу.

Костолом мной пристрелян на сто метров, хотя на рамке прицела есть отметки двести, тристо и четыресто метров. Ну, последняя цифра была больше для понтов, чем действительность. Негде и искать поляну достаточных размеров, не то что в лом, просто было пока что ни к чему. Меня всегда интересовало только одно – сработает как надо или нет.

Выставил прицел, из кармашка вынул один патрон и зарядил винтовку. Подтянул ремень и перекинул через локоть, сел на землю. Поерзал устраиваясь удобнее. Навел оружие на мишень…

«На сотню, пуля уходит вниз на палец, и половинку вправо»

Определил мнимую точку прицеливания, выдохнул и плавно потянул спусковой крючок. Отдача мягко толкнула назад, легкий дымок от выстрела быстро развеялся. До нас долетело звонкое – бамс, мишень качнулась и упала.

Мгновения стояла мертвая тишина, а потом она разорвалась ревом полусотни глоток.

А я смотрел как маленькая фигурка, ухватившись за деревяшку, поднимает «железную деву» на ноги.

«Флажки нужны. Так и подстрелить недолго…»

Я оглянулся, поманил пальцем одного бойца, а когда он подошел, – Будешь? – и приподнял винтовку.

Его только и хватило, молча кивнуть. Народ, заметил, что я отдаю оружие и замолчал, хотя послышались едкие замечания в адрес стрелка.

Я встал и повернулся к столпившимся стрельцам, – Отойти на два шага назад и не напирать. Сейчас все по очереди выстрелят один раз. Меня все слышат – Пришлось повысить голос – Или мне кое-кому надо в голову пулю всадить? – Вот так гораздо лучше. В наступившей тишине вернулся к добровольцу и кратко объяснил, как надо целиться. Он понятливо кивнул, хлопнул его по плечу, – Целься и пали.

Отошел назад и встал у него за спиной.

Он немного повошкался, устраиваясь, замер и выстрелил. Мишень чуть качнулась и осталась стоять.

Он обернулся, и на меня посмотрели глаза, полные какой-то детской обиды – целил, целил, а она не упала…

– Когда стрелял, слишком сильно дернул за крючок, конец ствола приподнялся, и ты почти промазал, самый край зацепил. Ежели это ворог был, то поранил бы его. А так молодец. Как звать?

– Авдеем.

– Ступай Авдей, моего парня смени. Прежде чем, после выстрела выходить. Смотришь сюда, на меня, рукой махну, идешь и за веревку тянешь. Понял? Ну, иди тогда.

Обернулся – Кто следующий?

Через три часа ошалел от беспрерывной канонады, на задворках мелькнула мысль о берушах, постучала по темечку и забилась в самый уголок, плотно зажав руками уши. Когда все закончилось, забрал мешок со стреляными гильзами, распрощался и ушел. Предварительно мы с Силантием оговорили, что надо доделать, а что исправить.

Ворчал всю обратную дорогу – То что, стреляли все, а ружье чистить мне и вдобавок спалили десятую часть дневной выработки. Отдельно в кармане лежали два патрона, капсюль не сработал, трижды пытался и ни фига. Дома разберу и посмотрю, есть одно подозрение…

Вспоминая довольных стрельцов, невольно мрачнел. Нарезных винтовок, очень мало, их ждет разочарование, когда получат на руки гладкоствол с прицельной дальностью в сотню и это если повезет. Стрелять тяжелой свинцовой пулей на такое расстояние, это целое искусство. Обычная дистанция составляет пятьдесят, семьдесят метров. Но есть один плюс и довольно ощутимый, скорострельность, в сравнении с нынешними мушкетами и пищалями раз в четыре. Надеюсь.

Хотя с другой стороны, ежели сорок человек влупят залпом с десятка метров, девяти миллиметровой картечью… Тушите свет сливайте воду, это будет похоже на выстрел из пушки в упор. Но так близко подпускать к себе ляхов, самоубийство. Остается только засада.

Другая засада, в городе Москва, на всю столицу всего один достойный мастер, который может делать качественные стволы. Есть еще трое, нет уж, увольте, только на самопалы у них брать. Сами изготавливать мы могли бы не ранее, чем на следующий год, после запуска второго движка. Так нет же, приспичило полякам в войну поиграть. Им хиханьки, а у меня все планы коту под хвост.

Спокойненько начали бы клепать замочки для мушкетов, опосля приклады добавили, а потом и стволы добавились. У– у с-суки.

Видимо последнее я произнес вслух, потому что Алекс, сидящий за столом напротив, поднял голову от миски и спросил. – Кто?

– Что кто?

– Суки.

Я отмахнулся, – Пустое. У тебя как дела? – И зачерпнул каши.

– Два пальца поменял, сломались. Но не от перегрева, думаю это железо дурное такое. – Повозил ложкой по краю миски, – Ты прав оказался, ежели так делать, быстрей выходит, думаю, завтра опосля обеда начну гнуть коробки, там ужо все проще. – Откусил кусочек хлеба и принялся за еду, тщательно все пережевывая.

– Только не торопись, нам дерьма токмо не хватает…

Дальше разговоры шли ни о чем, о погоде, о природе и бабах, куда ж без них…

После обеда распотрошил оба патрона и был очень неприятно удивлен. В капсюле оказался чистый порох. Надо смотреть миксер, где там может, чего зависать. Недолго подумал и пришел к выводу – что отследить, из какой это партии, невозможно. Вся эта лажа, только моя. Надо тщательно следить за смесью.

Чтоб поднять себе настроение пошел к Даниле в кузню. Вчера Клим привез последние недостающие части для миномета, опорную плиту и нижнюю часть с шаром на конце.

Жаль, что Ждановский так не вовремя помер, три трубы, что я купил у его вдовы, были разного размера от шестидесяти девяти до сорока с копейками миллиметров. Вот из самой большой и удалось сварганить чудо средневековой инженерной мысли в одном экземпляре. Когда мотался, словно цветок в проруби, покупая стволы, по кузницам. Показывал и спрашивал – сможет, кто такое сделать… В ответ обычно видел почесывание бород, ушей, затылков и отрицательное мотание голов. Никто не взялся.

Обработать ствол, усилить в слабых местах накладками с этим наш кузнец справился на ура. Споткнулись с ним на треноге. Винтов с достаточным шагом у нас нет, а вертикальную регулировку производить надо. В итоге у нас получилась чудная конструкция в виде буквы – А. с пропущенной чуть ниже перекладины трубой, в которой через каждый сантиметр просверлены сквозные отверстия. На вставляемой штанге так же есть одно отверстие. Они совмещаются и фиксируются хитрым болтом, с выпадающей пластиной, она проворачивается поперек и штифт уже не выпадет самопроизвольно.

На стволе, ближе к треноге, будет закреплена стрелка с табличкой в градусах… Ну собственно и все, что смог сотворить из прицельных приспособлений.

С минами вопрос решился, хвостовая часть крепится на горячую и фиксируется шпилькой. По прикидкам внутрь трех килограммовой дуры, хватит и трехсот граммов пороха, чтоб её разорвало. Основной метательный заряд начну с трех грамм, а там видно будет. Только вот опять вылазит вопрос – где и как на дальность проверить…

Вот делаю, а сам думаю, за каким оно надо? Где и как его использовать в партизанском рейде, при скоротечной схватке. Мне что надо будет специально шугануть ляхов, чтоб они в деревне засели, а я бы их оттуда выкуривал? Бред.

Я не поленился, сходил за Климом и мы взвесили. Были подозрения, но вот чтоб так… Ствол при длине аршин с половиной весил четырнадцать килограммов, двунога без малого еще двенадцать и опорная плита выдала рекордный результат, восемнадцать кило. Охренительно, калибр шестьдесят девять (чуть меньше) класс легких минометов, а по весу чуток недобрал до восьмидесяти двух миллиметрового «подноса» Ну ничего, в пушкари подобрались крепкие ребята. Как ни-будь утащат.

На ум пришла идея – выдам кожу, дратву и задачу и пусть сами себе шьют вьюки для переноски.

Озвучил завхозу такое предложение, он принял его на ура и ушел готовить нужные материалы.

– Федор, – окликнул кузнец, вытирая руки о фартук, – а этот твой самовар…

У меня открылся рот от удивления – вот народ, любит у нас давать меткие прозвища.

– … далече стрелять сможет? Давай спробуем?

– так его надобно в овраг тащить…

– А на кой, эвон ворота откроем, и прямо отсюдова и стрельнем.

Здесь нужно небольшое пояснение, кузница находилась на окраине деревни, чтоб мастер не мешал жителям своим перезвоном. Сразу за оградой из жердей рос чахлый кустарник и, буквально в полусотне метров, начиналась заболоченная земля.

– А потеряем снаряд, что тогда делать?

– Дивно как назвал – снаряд. А почему так?

– Потому что с порохом будет, снаряжать его надобно перед выстрелом.

Данила согласился с таким пояснением, опосля подошел к стоявшему миномету, чуть присел. Обхватил руками и, крякнув от усилия, оторвал от земли и мелкими шажками потащил к выходу. Там аккуратно поставил. – Тяжела, пушечка.

А мне только осталось, что пойти домой и принести три мины. Они уже были подготовлены, внутрь для балласта насыпан песок, ввернута заглушка и вставлен патрон.

Когда вернулся, мне очень понравилась предусмотрительность Данилы, он в своих запасах нашел три железки длиной по полметра и сейчас как раз вбивал в землю последний, через отверстие в опорной плите.

– А ты зачем это сделал? – Спросил у него, опуская на землю корзинку с минами.

– Так видел, как пушки стреляют, их назад так кидает, что бревна в землю вкопанные как щепки ломает. Подумалось что и туточки, такое может быть. – Данила опустил на землю полупудовую кувалду.

Мне понравилась предусмотрительность кузнеца. Попросил дать мне нежный молот на пару килограммов и когда закончим, заберу эти штыри, они войдут в снаряжение.

Достал дыньку из кошелки, осмотрел и уложил на дерюгу. На глазок выставил угол и направление миномета, подальше в болото, в сторону от людей. Хоть и болванка, но если по черепу стукнет, придется на погост за ноги тащить.