Текст книги "Записки грибника #2"

Автор книги: Алексей Федосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Лета ХХХ года, Июль 30 день

Утро как утро, нормальное теплое утро середины лета. Проснулся вроде бы рано, а на двор вышел… Ан нет, сплю до хрена и маленький вагон в придачу. Есть такое дело, а ежели еще вечером засидеться до первых петухов, то сам себе удивляюсь, что вскочил в такую рань. Народ уже копошиться и гоношится по своим нехитрым крестьянским делам. С крыльца видно как проехала скрипучая телега с двумя человеками. Пробежала стайка ребятишек, это могу точно сказать – на пруд за карасем, один несет на плече свернутый бредень, а у двоих в руках деревянные бадейки с веревочными ручками. Буквально следом за ними, в туже сторону, две девчушки лет пяти – шести, ухватившись за лыковую вервицу тянут блеющую дурниной козу. Чего упираться, дура костлявая, там трава сочнее… Одна из пигалиц, нагнувшись, подобрала с земли корявый сук и со всего размаху треснула по тощему заду рогатой товарки, и сопроводила сие действие хлесткой тирадой, в которой только две буквы были приличными.

Вот мерзавка – воскликнул в восхищении от мастерского загиба и, спустившись с крыльца, пошел на конюшню проведать свое транспортное средство. Нет, ехать никуда не собирался, ходить за ним есть кому. Так, проведать посмотреть, себя показать…

Через полчаса возвращаюсь обратно, потирая укушенную филейную часть и матерясь не хуже той девицы. Бабай скотина копытная, отомстил за то, что я его неделю не выгуливал, оборзел мерин.

Я ему – здравствуй бабаюшка, как поживаешь… А он мне круп показывает.

Почистил стойло (в кои века сподобился) принес воды, задал сена, поставил в уголок ведерко с его любимым овсом. Потрепал по холке и уже почти вышел, когда почувствовал за спиной движение и потом резкую боль в ягодице. С проклятием отскочил, разворачиваюсь, чтоб дать отпор, а он стоит с таким обиженным видом и тянется ко мне…

Приласкал, поговорил с ним немного, извинился, что не могу долго с ним быть. Он все понял и я был милостиво отпущен восвояси. Так что я больше злился на себя, чем на мерина, он-то, в чем виноват?

Который раз хвалю сам себя и глажу по голове – Идея с централизованным питанием классная вещь. Экономит кучу времени и оставляет время для размышлений. Вот и сейчас Глафира поставила на стол предо мной миску с едой, а мысли ползут в неизведанные дали…

Бдзамс – бдзынь, – Чтоб тебя… Словесный пируэт, выданный юношеским, начинающим ломаться голоском выдергивает из туманной дымки и возвращает к реальности.

Смотрю через плечо, это Симка, младший сын поварихи отличился. Она видимо попросила его переставить, передвинуть котел с водой для щей, а это непутевое чадо грохнуло его оземь. Стоит мокрый с головы до ног и материться. Матерился, у Глаши не забалуешь, фонтан сквернословия мастерски заткнут затрещиной и добрыми словами, – Я же те рукосуй, что молвила – Задвинь его. А ты, за каким лешим его таскать удумал? Что мамка, я те дам мамка, – И прекратила дискуссию шлепком мокрой тряпки по костлявой спине.

– Ставь на огонь и неси воды. Токмо котел ополосни сначала, горе ты мое луковое. – Отрок подхватил котел с земли и поволок к колодцу, поставил на небольшую лавочку рядом с ним и вылил первое ведро.

Толи криво стояло, али еще что, когда он отвернулся, коварная железяка сползла и упала точно на донышко, вода плеснулась вверх и окатила несчастного по второму разу. Опять крик, вопли…

Глядя на сие действо, в голове забрезжила слабенькая идейка и, пока доедал завтрак. Она вполне созрела и стала нарезать круги, требуя воплощения. (Странно как, идея рождается в голове, а болит потом попа)

Возвратившись домой, поковырялся в куче кухонной утвари и выволок на свет божий, чугунный котел литров эдак пять, может даже и больше. Прихватил запал, клубок бечевы и пошел на кузницу к Даниле. По пути забрал с килограмм картечи, наглым образом экспроприировал, три кило пороха, в патронной избе. Парни проводили меня заинтересованными взглядами, а от стрельца из охраны просто отмахнулся.

Кузнец сначала никак не мог понять – зачем портить такую хорошую вещь и даже отыскал среди хлама почти такой же, только с трещиной на боку. Я умею иногда быть настойчивым и, поворчав еще немного для приличия, Данила запалил горн. Пока он готовил инструменты, занялся полезным делом, колотил второй чугунок на кучу мелких осколков. Закончили почти одновременно, он приклепывать две изогнутые пластины для крепления, я готовить сечку. Перемешал ее со свинцом и увязал в плотный тючок, пороховой заряд пересыпал в шелковый мешок(не пожалел свои старые трусы на это дело), уложил на дно мины. Сверху расположил свое народное творчество. Вытряхнул кульки на верстак и попросил кузнеца сделать еще одно отверстие, на этот раз для крепления запала. Хрень полная. Торчит прыщ на ровном месте того гляди обломаешь ненароком. Дальнейший осмотр расстроил – для таких вещей нужен взрыватель другого типа. У этого слишком длинная предохранительная скоба и при выдергивании чеки будет цепляться за корпус. Пришлось уродовать хорошую вещь. Начал сборку – порох, картечь, тряпичная прокладка, сухой песок, крышка прикручена проволокой к котелку. На крышке были сделаны подмастерьями насечки, чтоб разрыв произошел в нужном направлении, должна будет открыться шестью лепестками, почти как ромашка… А что так и назовем – Ромашка.

Выпросил две прямые железяки непонятного назначения, вставил в приклепанные петли и отошел в сторонку посмотреть на дело рук своих. Будьте нати, прошу любить и жаловать мина направленного действия из подручных материалов. Почти красиво, если бы не уродливый прыщ торчащий из задницы. Чем больше смотрел, тем больше мрачнел. Такую штуку надо рвать бикфордом или на крайний случай стопином, первого нет второй есть. И снова минусы. Давно уже решил для себя, что никакого открытого огня не будет, воду с небес и лужи на земле, еще никто не отменял.

Здесь по уму провода нужны и запал электрический. Провод не проблема, накатать можно хоть пару километров. Изоляция тоже возможна, смола и бумага. Батарею из чего делать, не собирать же вольтов столб в цать килограммов веса. Был бы цинк, давно уже эту проблему решил или на крайняк магнит какой ни какой. Конденсатор сделать хоть сейчас могу из оловянной фольги, а вот чем его голубчика зарядить? Во. Это и есть главный вопрос.

[Хоть бери и делай багдадскую батарейку… А вообще-то это мысль. Для тех, кто не знает, загадка древних, глиняный кувшинчик грамм на триста объемом, центральный штырь из железа, второй медный, заливалось все виноградным уксусом. Современные ученые сорвали голоса, пытаясь перекричать, друг друга, доказывая каждый свою версию, что это такое и для чего оно надо. Договорились до того что это нечто лечебное, но большая часть все-таки сходится во мнении что это батарейка. Что они могли бы сказать пропади им руки элемент типа три А. Некто умный покрутил бы в руках засунул в ноздрю и сказал с важным видом – раствор минеральных солей сбалансирован таким образом, что благотворно действует на слизистую оболочку, снимая посттравматический эффект после ушиба. Способствует ускоренному заживлению мягких тканей. Или насморк лечит, а может и геморрой, если вставить правильным концом… // Нашли наши мудрецы это, построили аналог, получили электричество и ломают мозг – для чего оно надобно. Одна здравая мысль проскочила – использовали для гальванопластики. Но там споры пошли, маленькое напряжение, всего один– два вольта. Да что она может… Люди вы что охренели, предки не такие уж… Плохие были, если до такого дотумкали. Если уж сделали одну. Нет, если уж вы нашли одну, это не значит, что это было изготовлено в единственном экземпляре. Всего одна найдена, все остальное утрачено за давностью лет. Отсутствие соединительных шин из сплава свинца и олова говорят,(есть следы) что это могло соединяться в большие батареи с очень большим напряжением, вполне достаточным не только, чтоб мухлевать с серебром покрывая его золотом. Провода не нашли, сопутствующего оборудования… Отговорка мягко говоря не ахти. А это ничего, что медь и железо в то время были дефицитом и эквивалентом денег. У нас в глубинке не то что проводов, столбов из под них не найдешь. Зато теперь можно смело утверждать – Россия настолько велика и необъятна, требуется много лет для электрификации. Воров идущих следом за монтажниками, не останавливает ничто, ни дождь и ветер, ни высокое напряжение… Древнюю проводку просто напросто растащили и переплавили в нужные вещи. // Хотят проверить подлинность древней утвари на предмет подделки. Господин Архимед уже бегал по городу в чем мать родила, именно из-за того что нашел способ – как отличить золото от серебра и вывести на чистую воду вороватых продавцов ювелиров из славного города Багдада. Вам уже не надо повторять его подвиг. // Багдад, Сиракузы… Средиземное море, белые пляжи кварцевого песка, кучи водорослей выброшенных на берег, высушенных и потом сожженных на кострах. По одной из легенд именно так было открыто стекло. Здесь не хватает еще одной страны. Археологов и Египтологов до сих пор волнует вопрос – как можно было расписать стены и потолки фресками, не закоптив их факелами, светильниками и прочим, дающих открытое чадящее пламя. Вроде как нашли некое подобие рисунка, якобы изображающее лампу… // И начинают жаться как телка перед первой дойкой. А может это и не то… А вот и не похоже… // Просто подумать слабо? Древние поняли причину появления стекла. Отработали примитивную и довольно сложную систему очистки стекольной шихты от примесей и научились изготавливать предметы. Так что могло помещать соединить эти две вещи – Багдадскую батарейку, Египетское стекло и сделать лампочку. Источник электричества есть, материал для колбы, есть. Подобрать уголь или нечто иное, которое может достаточно долго светиться в вакууме лампы… Думаю, смогли бы.]

А вот если сбацать из кувшина литра на три, нечто подобное, завернуть спиралью, отперфорировать катод и анод, для лучшего прохождения жидкости, и с десяток соединить в батарею. Какое напряжение можно получить? Как долго будет держать заряд? Сделать электрозапал легче легкого, витая серебряная проволочка в пороховой мякоти, а может и, медной обойдусь… Черт, не электрик я ни разу. Знаю, что оно живет в розетке и бегает по проводам и если засунуть ножницы в розетку, будет маленький бум с большими искрами. Омы-фигомы, квадраты-фигаты, амперы и вольты… Господи расплодили нечисти… Точно знаю одно – при последовательном соединении, дурь возрастает.

– Ты чего нечистого поминаешь? – Тихо спросил Силантий, появившийся как тот черт, которого не надо поминать в суе.

– Задумка есть одна, боюсь, что помешать может, – Хоть и вздрогнул. Но постарался удержаться, чтоб не дать по любопытной сопатке, выглядывающей из-за плеча.

Да он уже не слушал, обошел стороной и рассматривал стоящий на верстаке образец минно-взрывного творчества – Федор и ко.

– Нравиться? – С некоторой толикой гордости за свою работу, спросил у него.

– Федор, а за каким лядом, ты хороший котел спортил?

– Ничего не испортил, – Обижено засопел и стал куском ветоши стирать сбоку мины грязь. – Это супротив ляхов али другой вражьей живности, ставишь у дороги, бабах и все, иди, собирай барахлишко.

Айда, вон туда. – Кивнул в сторону джунглей растущих за кузницей. Там уж точно никого не будет и не надо мишени готовить, по сбитым ветка и сучьям можно будет определить эффективность. И не дожидаясь согласия, выкрутил взрыватель и поднатужившись (килограмм десять точно стала весить) взял в охапку и потащил к загородке. (вторую надо в половину меньше делать, с такой ерундовиной по лесу не набегаешься) Перелез через оградку и топая как слон углубился в чащу. Мне нужен крепкий ствол и небольшая полянка. Сухая трава шуршит, под ногами хрустят сучья, с треском обламываются ветки, а упертый носорог прет на пролом невзирая ни на что. Впереди нарисовалась маленькая полянка, вроде как подходит. Пару саженей длиной и в одну шириной, пара осинок сросшихся вместе. То что дохтур прописал. Установить мину, ввернуть взрыватель и отойти, разматывая бечеву, дело трех минут.

Веревки хватило на тридцать метров, присел на корточки, оглянулся на своих невольных ассистентов, – Силантий, Илья, вы бы пригнулись, стоите как… В последний момент протянул конец деду.

– Дергай, чего уж там.

Он даже не задумывался и не спросил ничего, дернул со всей дури, аж на зад опустился. Открыл рот чтоб поздравить меня, как рядышком (относительно) глухо рявкнуло и на нас сверху посыпалась листва и мелкий сор. Отряхнулись и пошли посмотреть, что и как. Я иду позади, у меня почетная миссия, шнурок смотать. Клим же не даст второй, занудит но не даст. Когда добрался, они уже были на противоположной стороне полянки, она ощутимо раздвинулась. Котел выдержал и был целым, можно по второму разу снаряжать… Хрен там, под копотью не видно, когда перевернул, вот она трещина.

Вот зараза. Закончив рассматривать, расстроено поворачиваюсь, чтоб заценить – что здесь картечь настригла по кустам. Хм, довольно ничего я бы сказал. Градусов так сто шестьдесят по фронту и на глубину сажени четыре и по высоте… На метр выше стоящего в самом конце просеки Силантия будет. Вон обернулся, машет… Чего они там увидели?

– Твою мать… – А что еще можно сказать, рассматривая ногу, обутую в истертый лапоть торчавшую из под груды наваленных веток, срубленных чугунной сечкой. В четыре руки… пять, Силантий тоже внес свою лепту, откинул пару сучьев, откопали мужика. Да уж, досталось бедолаге по самое не балуй, вся грудь разворочена, а вторая нога перебита в двух местах, кровищи натекло… Меня пробил холодный пот. Хиханьки хаханьки, а вот жмурик, свеженький.

– Илья, глянь, может у него туточки лежка где была. – Силантий послал стрельца осмотреть окрестности. А сам даже не поморщившись принялся шмонать. Улов не богатый – медный крестик на шнурке, источенный до некуда засопожник, мошна с полтиной денег, с виду похожая на костяную иголку какая то штучка и собственно все, что нашел стрелец. Я присел рядом. Совершенно машинально приложил два пальца к шее, проверить пульс. Увы. В двух шагах под мусором заметил шапку. Ее сорвало с головы и закидало опавшей листвой, полез за ней.

Не достать, оглядевшись, выбрал подходящую ветку. Оборвал сучки, листья и потихоньку подтащил находку ближе. Пока я лазил по кустам, Илья вернулся с добычей. Принес обычный сидор, мешок с привязанными за углы веревкой, делаешь петлю, накидываешь на горловину, и примитивный рюкзак готов. Распотрошили – хлеб, кусок сала в тряпице, пара луковиц, пяток зубчиков чеснока, соль с черными крупинками перца и собственно ничего боле не нашли. Я стою рядышком, а эти двое не успокаиваются, продолжают чего-то искать.

– Силантий, чего вы там копаетесь, это беглый на Волгу шел, – И добавил уже про себя: «Да не дошел».

– Нет, соглядатай это, – не поворачиваясь ко мне, ответил дед, продолжая потрошить одежку, а вот Илья протянул руку: «Дай».

Отдал ему свою добычу и он ощупав ее радостно осклабился и жестом фокусника из под отворота вытащил кусок бересты и протянул Силантию. Тот близоруко щурясь и шевеля губами прочитал. Встал на ноги, убрал находку в свой кошель. – Илья, останься здесь, я ребятишек пришлю, этого прикопайте али в болотине утопите. Как сделаете, не мешкай, бегом на двор.

– Пошли Федор.

Мы уже подходили к казарме (идти всего пять минут) когда Силантий задал мучивший его вопрос, – ты почто его за выю хватал?

– Ежели здесь перстами коснутся, то почуешь, как жилка бьется – Показал на себе, где надо пульс искать. Удовлетворив свое любопытство, стрелец прибавил шагу, и мы на третьей скорости подлетели к казарме. Притормозили на пару командных рыков и умчались дальше, на свое подворье, оставив позади бегающих тараканов. И поехали к сторожке, сунулся было следом, да вовремя вспомнил о последствиях, остановился у колодца. Вернулся к воротам и присел на бревнышко. Не ведаю как насчет мордобоя с кровопусканием, не видел – не знаю, но то что избушка вспухла от внутреннего взрыва и с крыши посыпалась солома, могу смело утверждать, да так оно и было. Через секунду, со стуком распахнулась дверь, смазанные от ускорения силуэты охранников просвистели мимо и на бреющем, топоча по утоптанной земле сапожищами, умчались в сторону кузницы.

От созерцания этого действия оторвал окрик. – Федька, чума на твою голову, иди сюда.

– Иду, иду, чертова перечница, – проворчал вполголоса, преувеличенно тяжело оторвал зад от нагретого места и лениво потащился через двор.

Хотел воды напиться, – Да идиш ты скорей, в избе напьешься, – Дед, чуть ли не приплясывает от недержания.

Говорил пеньку старому, – надобно округ деревни на двадцать саженей все вырубить и очистить.

– На кой, на сухой траве татя далече слыхать, как он скрадывается.

Подошел ближе и был огорошен его заявлением. – Я с робятами на седмицу отъеду. Этих, – последовал кивок в сторону казармы, – за болото выгони, пущай там посидят. Ты им токмо еды подвези, али сами вечером придут. Но здесь их быть не должно без меня. И старосту сваво не посылай, нет у меня к нему веры. Когда оружье будет?

– Патроны есть, а к твоему приезду… Думаю десяток, может и более, будет.

– Что так мало…

– Плотники ложи не дают, медленно делают. Завтра Клима к ним пошлю… А… Этих тоже забираешь? – кивнул на избу-сторожку.

– Нет, эти засранцы здесь останутся. Я у них токмо пистоли заберу и это, патронов дай кажному по десятку.

– А не мало будет, возьми двадцать. Они же еще из них не умеют стрелять,-

– Чай не на войну едем, хватит и… – Немного смущенно попросил, – ты это, в сундучок доложи малость.

В караулке моими стараниями был сооружен здоровенный комодище, в одной половине лежали боеприпасы, в другой пистолеты, третью планировал под гранаты с отдельной коробочкой для запалов.

– Сколько?

– Почитай половину…

– Хрена вы повеселились и когда только успели… Хорошо.

Дальше стало не до разговоров, во двор въехали стрельцы, и закрутилась круговерть сборов. Действуя слаженно и организованно (мастерство не пропьешь) они принялись навьючивать запасных лошадей вьюками, эдаким аналогом дежурного чемоданчика. Минут через тридцать маленький отряд, в шесть человек и четырнадцать лошадей, был готов к выдвижению.

Инструктирование занимало все это время и, у меня даже голова вспухла, от обилия всяких премудростей.

– Ты токмо с дьяками не ругайся ежели какие сюда нагрянут… Препятствий не чини, показывай все что надобно будет…

И все остальное в том же духе. Под конец выдали кожаную сумку, – Федор, туточки грамотка на землю, на людишек кои здесь живут…

Ежели со мной что случиться… Пущай они у тебя будут, Никодиму передашь, а на словах…

Ладно, сам ему поведаю при встрече. Агрипу не забижай, смотри мне, – И в нос уперся не хилых размеров кулак.

Без гиканья и свиста молодецкого, на рысях, из деревни уезжала моя крыша, самая натуральная и настоящая. Я успел одним глазком заглянуть в грамоту…

Лета ХХХ года, Август 14 день

Все прошедшее время можно описать одним словом, как генерал Гюрго писал в своем дневнике на острове святой Елены – Скука! Скука! Скука!

Первая неделя прошла тоскливо, доделывали недостающие части, отлаживали штампы и подгонке того что изготовили. Когда решил, что можно начинать, собрал народ и целых три дня трахали одно и то же ружье, разбирая и заново, по очереди, под моим не спящим оком, собирая. Дело до шло до зуботычин и пинков густо приправленных матом. Одного бойца пришлось пристроить к другой работе, руки кривые, из причинного места растут, поставил наподхват – отнеси, принеси, положи, ступай.

За прошедшую седмицу на сегодняшний день нам удалось собрать четырнадцать ружей. Вины ребят в этом не вижу, опыта у них еще маловато, я как мог, помогал. Проблема деревянных деталей довела до создания цельнометаллического монстра. Хотя вся деревня, мужская часть и делала грубые заготовки прикладов, вытесывая из березовых чурбаков, приготовленных к сожжению в печах, решил испробовать.

Рамочный приклад, пистолетная рукоять, фигурная скоба рычага для перезарядки, цевье из перфорированного железа, в итоге вылилось в шесть с половиной килограмм веса. Отстрел производился на станке, по пять зарядов разной мощности. Первый же выстрел с рук показал, прицельная линия завышена. Пришлось из подручных средств, прямо на полигоне мастерить упор под щеку. Балансировка оставляет желать лучшего, длинный ствол и легкий приклад ощутимо тянут оружие вниз. Долгое удержание на прицельной линии невозможно, опорная рука быстро устает и начинает подрагивать, как следствие промахи на большую, до ста метров, дистанцию. Попробовал стрелять с бердыша, было бы хорошо, но лезвие закрывает половину обзора. Пришлось вернуться к сошке, с неё результат приятнее, семь из десяти в грудную мишень.

Все ружья этим утром были переданы Заболотным сидельцам, по пятьдесят патронов на рыло с задачей, дальнейшей пристрелки. Назначил крайнего, вызнал – уметь ли он писать и считать. Расчертил лист примитивной таблицей и пояснил для чего в каждой графе надо ставить черточку или галочку. Напомнил – что все стреляные гильзы должны быть собраны и отданы мне лично в руки.

Выдал поручение, а сам ушел на кузницу к Даниле, он всю неделю занимался тем – что валял и к стенке приставлял. Раскатывал в листы медь, пробивал отверстия, сворачивал в спираль – готовил анод/катод для батарейки уксусной. Я перед этим обобрал всю деревню, собрал все более-менее похожие друг на друга кувшины, критериев было два, одинаковая высота и горловина, собрать удалось двадцать три штуки, больше не нашлось. Вся добыча была снесена к Даниле и составлена в уголочке. Отобрал шесть самых-самых и с ними начали работать. Выточили из липы пробки и сварили в конопляном масле, на всякий случай. Сегодня кузнец должен был закончить сборку, последней штуки. Пойду, испробую одну штуку, по случаю удалось купить сурьмяной краски. Когда-то на глаза попадался состав – свинец, олово и сурьма.

У этого сплава повышенная жесткость и пониженная температура плавления, а вот соотношения не помню… Эх, надо было учить матчасть… Уже по дороге посетила мысль – попробовать отлить пули? Надо обдумать…

– Данила, привет. – Поздоровался, едва переступил порог, бревенчатого сарая, некогда бывшего конюшней и только с нашим приездом, перестроенным под новое назначение.

– Парни как жизнь молодая? – Приветствовал его подмастерьев.

Младший кивнул головой в знак того что услышал, а старшой даже не заметил мое появление, усиленно крутил рукоять привода ручного валка, прокатывая медную заготовку на проволоку. Её потом еще отжигать надо будет, чтоб от наклепа избавится. Снял с себя кафтан, повесил на вбитый в щель деревянный колышек, закатал рукава у рубахи. Из под верстака достал рогожный мешок с сухой смесью песка и глины заготовленной заранее, отсыпал немного в черепок. Плеснул чуток воды из ведра и стал размешивать.

Сначала хотел сделать перемычки постоянными, но по здравому размышлению, оценив трудозатраты, передумал. На ум пришла здравая мысль о замене электролита, попытался высверлить в одном из кувшинов отверстие для слива… Хороший был кувшин. Проще открутить две гайки, вынуть пробку и спокойно можно обрабатывать, промывать, размывать… Проводить техосмотр будет легче, потому что ворочать батарейку в полтора пуда весом, когда она будет залита…

Ящик, мама не горюй, самую тонкую доску взял, (какая нашлась) три сантиметра толщины, шесть кувшинов обернуты в тонкий войлок, пустоты между ними засыпаны мокрыми опилками и утрамбованы, чтоб ничего не болталось и не шевелилось. Таскаем по кузнице вдвоем, поднимая и держась за ручки, прибитые как у носилок, с боков. Укупорка, мать её… – может фанеру придумать, все чуток легче будет.

Когда смесь стала равномерно влажной, выложил в подготовленный ящик, разложил макеты, утрамбовал и поставил сохнуть, в тепло поближе к горну. На глазок, в железный черпак накидал свинца олова и сурьмы, последней совсем немного, всего щепотку. Поставил на угли и взялся за приводную веревку от меха. Через пять минут смесь расплавилась, перемешал очищенной от коры веткой. На скорую руку соорудил формочку, на земляном полу, вылил сплав. Выждал чуть-чуть, облил водой, чтоб остыло. Попробовал резать ножом, чистый свинец и образец. Особой разницы не наблюдаю… Подумал и махнул рукой на все эти эксперименты.

Думаю, за сегодня они закончат, осталось всего две пробки доделать. Сборку буду проводить дома, что-то меня гложут смутные сомнения в эффективности этого девайса. Поставлю в сенях, рогожкой прикрою, и пущай оно стоит. Я ужо местечко приготовил…

– Федор, а правду мужики молвят – ляхи нас воевать идут? – Данила спросил, не поворачивая головы и даже не отрываясь от пробивания отверстий в медном листе. Словно сам с собой разговаривает. Если по имени не назвал, даже отвечать не стал бы. На риторический вопрос обычно следует риторическое молчание или глубокомысленное пожимание плечами и хмыканье – и не говори кума у самой муж пьяница…

– Идут… Не сидится аспидам дома… Суки драные. – Выругался со злобой. Столько планов псу под хвост… – Данила, ты как думаешь – у нас хватит земли, чтоб их всех здесь похоронить?

– Оврагов в лесу много, да болота бездонные… Меня с собой возьмешь? – Я оглянулся на него. В руке пробойник, в другой молоток, приставил к разметке – стук и готово. Вытащил, сдвинул заготовку, наложил острие на метку – стук. Видимо заметил мой взгляд и посмотрел мне в глаза. Серьезно так…

Я вздохнул, – Нет, ты здесь останешься. Твоя война будет вот в этих стенах, – обвел рукой кузню.

– Останешься за старшого, будешь за Димкой смотреть, чтоб он за нами не увязался. Оружье чинить, вон… Медь плавить кою привезем, в листы катать и патроны делать.

– Ты Антипку поставь…

– Молодой еще, за ним самим глаз да глаз нужон. Он такого понаделает, за месяц не разгребешь. И телепень он… Долго думает. – Начал я наговаривать на парня. Он в сущности неплохой, им бы с Данилой подружиться… Но что у них взаимная любовь с первого взгляда возникла, было видно сразу. Один раз подсмотрел, в городе еще, как они меж собой разговаривают. Молодой не нашел ничего лучшего как начать поучать старого, как правильно тигли в горне расставлять – мол они с папенькой так не делают…

Не вмешался бы вовремя и евоные папенька с маменькой зря старались…

Данилу не поучать надо, а доказывать или просто выдавать четкие инструкции и тон другой выбирать надо. Я Антипу мозг на место поставил – тут не семья, чтоб спорить и оспаривать, сказано – делай, или молчи в тряпочку.

– Тогда, этого, немца поставь. Димка твой, ему токмо в рот не заглядывает.

– Данила, я не красна девка, чтоб меня улещивать молвлено – тебе, нет.

– А ежели чего там поломается?

– Если там сломается, приеду и тебе здесь башку сверну… Договорить не успел, перебил знакомый голос, прозвучавший за спиной.

– А я подмогну… – Сказал Силантий, входя в кузницу. – Здрав будь Федор и ты, Данила. Говорено тебе, так не перечь.

Стрелец прошел мимо меня остановился на напротив кузнеца, с интересом посмотрел на его работу, качнул гривой седых волос, – Рукодельный ты мастер. Жалко будет ежели тебя лях какой, али литвин саблей порубит. Умеешь с сабелькой али только с дрекольем? Можешь из пищали стрелить? Ты на Федьку не смотри, отвечай как на духу… О, то тоже. – И наставительно поднял к верху палец.

– Федор, пойдем, – Стрелец кивнул в сторону ворот, – опосля свои побрякушки заберешь.

* * *

Мы неспешно шли по улочке в сторону нашего дома.

– Силантий! Обещался через седмицу вернутся, а сам токмо сегодня явился.

– Надобно было… – Силантий остановился, повернулся ко мне, на скулах вздулись и пропали желваки, черты лица разгладились. – Что про пищали молвишь?

– Полтора десятка есть и думаю что за две седмицы всех оборужим. – В душе надеялся, что дней за десять управимся.

– Долго. Скоро дожди начнутся.

– Силантий, – Решил задать вопрос, мучивший две недели, – А кто тот мужик был?

– Соглядатай, меня высматривал… – Стрелец поднял вверх голову прищурившись, посмотрел на синие небо и высоко плывущие облака, – Пойдем, неча туточки стоять. – И зашагал дальше, явно не желая разговора на скользкую для него тему.

Я остановился в распахнутых настежь воротах, – Чтоб вас всех перевернуло два раза… – Только и смог что выругаться.

С утра еще чистый двор, сейчас усеян конскими каштанами и похож на минное поле, установленное пьяным сапером. Легкий ветерок гоняет пучки сена, словно перекати поле, собирая в кучки, лежащие вдоль забора, клочья золотистой соломы под стеной конюшни. Несколько телег, распиханные по разным углам, даже еще не разгруженные, укрыты рогожей и перетянуты веревками.

Пробормотав что – Любопытство не порок, а средство к существованию. подошел посмотреть.

Ничего интересного, мешки с пшеницей или рожью, кажется, еще горох нащупал и что-то на рис похожее. Не, это овсянка сэр.

– Ты чего поклажу, словно девок щупаешь? – Вышедший с конюшни стрелец был незнаком. – Ступай отседова.

– Охренел. Это мой дом!

– А… Так это ты, Федором будешь? Силантий Митрофанович про тебя сказывал. – Перехватил по ухватистей охапку соломы и ушел, свернув за угол бревенчатой постройки.

Я только руками развел – твою двадцать…

* * *

– Силантий, во что двор превратили? Обосрали все, что только можно, а меня, так чуть не турнули…

Остановился на пороге пылая праведным гневом по поводу беспредела устроенного на улице.

Он бросил короткий взгляд в мою сторону, кивком головы указал на лавку и, отвернулся к собеседнику, который что-то ему говорил.

– Хорошо, так и сделаешь, но чтоб через седмицу был здесь. – Невзрачного вида мужичек, встал, поклонился и вышел. В дверях он оглянулся, и я перехватил его любопытный взгляд.

Уместив свое седалище на произведение местных умельцев, поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные пальцами, ладони. – Рассказывай, как съездил?

Он отмахнулся, – Хорошо… Молвишь, остатним стрельцам, токмо через две седмицы получиться оружье дать?

– Угу. Силантий… – Договорить не дали, в распахнувшуюся дверь вошел парень, которого ставил старшим на стрельбище. Снял шапку, поклонился и перекрестился на образа. Не одевая головного убора, спросил у меня, – Куда мешок положить?

– В сенях оставь, рядом с мостками, заберу опосля. – Ответил и махнул рукой.

Он кивнул и переступил с ноги на ногу. – Это, Федор, там два самопала твоих не стрелют… Нет по разу стрелили… Эти… Ну как их… – На лице нарисовались муки вспоминания того, чего забыл, как называется.

– Гильзы? – пришел на помощь.