Текст книги "Клан – моё государство 4"

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава 6

Тех, кто честен, не любят. Почему? Никто вам на этот вопрос ответа не даст. Тут как у Христа: «Кто не грешен, пусть бросит камень», только наоборот. Когда все в дерьме, честный на таком фоне выглядит как идиот. Генеральный прокурор, узнав о раскрученном Пороховщиковым деле, назвал его полудурком. А дурость, как всё в мире, имеет две стороны: плохую и хорошую. Если бы Пороховщиков был никто, генеральный его бы выгнал в шею за применение оружия. Но он знал, кто такой Пороховщиков и так поступить не мог, потому что сам бы сразу оказался не у дел. В глубине души генеральный завидовал решительности поступка Пороховщикова. По сему дурость – хорошо. Знай наших – тоже отлично выглядит. И все в генеральной прокуратуре сразу поняли, что Пороховщиков опасен. Опасен для тех, кто в дерьме. Нет, что не говори, но плюсов много. Минус один. Неконтролируемость человека так поступившего. Сотрудник «Плутона» не имел права так делать. Лично лезть в опасные предприятия без согласования с руководством категорически запрещалось. На это же есть специально подготовленные группы. Доверие к Пороховщикову в «Плутоне» пошатнулось. Ему указали на недопустимость таких действий в будущем, строго предупредив. Валерий не стал перед руководством оправдываться, идут, мол, они все на три весёлых буквы, стиснул зубы и отмолчался во время заседания.

– Как тебе мой агент?– спросил начальник контрразведки, когда они ехали в Москву.

– Никак. Всё вилами по воде писано.

– Ну не говори, не говори. В его данных есть светлые мысли.

– Только-то!

– А ты хотел, чтоб он адреса, нет, лучше этих ублюдков живыми тебе доставил, да?

– Сами сыщем.

– В чём ты сомневаешься?

– В нём – нет, а в данных его сомневаюсь сильно.

– Так не бывает, Валерий!?

– Только ли в сертификационной колонке нефть делится на фракции?– неопределённо ответил вопросом Пороховщиков.

– Он тебе что-то лишнее наговорил? За ним это водится. Любит разводить философию.

– Эту его белиберду я в расчёт не брал.

– А в это дерьмо зачем полез?

– Высоко воняет?

– Достаточно. Кое-кто твоей головы просил у П.

– Друг арестованного – враг мой,– сказал Пороховщиков.

– Они вместе учились в Ленинграде в финансовом.

– Что П. просителю ответил?

– Отказал. Но рычаги тебя пригреть у этого козла есть. Вот их он в ход и пустит.

– Да срать я на него хотел сто лет и его рычаги. Он чем мне сможет упереть? За гавённого товарища он у П. просил потому, что через друга-сокурсника деньги из бюджета притыривал и не копейки, миллиарды. Подельник ему из камеры об этом напомнил запиской. Мне нач. режима СИЗО лично её принёс с вопросом: к делу пришить или доставить адресату? Так я велел доставить немедленно.

– Почему?

– А пришей я её, дал бы П. разрешение на его арест?

– Нет, конечно.

– Так зачем спрашиваешь?! Или пустить расследование, чтобы эти деньги найти и вернуть в казну?

– Губы у тебя не треснут?

– Вот с этого и начинай. И не задавай мне вопросов, не надо. Почему и как – я сейчас сам не знаю.

– Ты знал, что они крутят "федерал"?

– Нет. Не подозревай меня. У сына этого педераста фамилия матери. Большой "папик" нарисовался поздно вечером через помощника одного важняка с предупреждением. Кого он вздумал пугнуть? Меня?! Я к нему в следственном зашёл. Глянул и вышел. Нет там человека. Понимаешь??!! Мешок с дерьмом есть.

– С долларами,– поправил его начальник контрразведки.

– Я с него не слезу, пока он мне всё до цента не выложит. Его уже на один миллиард долларов за выход на свободу раскрутили. А что будет через месяц, когда он пообщается с подсадными?

– Вот это П. не одобрил. Тебе прямо запрещено из него тащить финансы. Только расследование найма за убийство, но до десяти лет, не долее.

– И через год он снова будет восседать на прежнем месте. Да?

– Не я так решил. И ты не обостряй.

– А я хочу в посредники!!– крикнул Пороховщиков, стукнув себя в грудь.– Что страшного случится, если сучок этот всё отдаст мне, а сам отправится на пожизненное?! Хоть знать, блядь, будем, на что они ворованные пускали.

– Не согласится П. на такой вариант. Да и этот рыжий станет упрямится.

– Кто, ответь, их спрашивать собирается? Может ты?

– Валерий!! Не зарывайся!

– Мне твой агент,– Пороховщиков хохотнул,– сказал, что всё командование в дерьмо зарылось. И так мне кажется, что старик в этом был прав больше, чем в собранных по делу снайпера данных.

– От тебя такого не ожидал!!!

– Было б чему удивляться! Мне П. запретить ничего не может. Отдать приказ убить – да. Но я уже дрожу и писаю! Пусть он выкусит,– Пороховщиков сложил пальцы фигой.– А рыжего биндюжника совсем не вижу. Он мне кто? Брат, сват?

– Хочешь со всем "Плутоном" поругаться?

– Ещё страшным судом меня напугай!– резко ответил Пороховщиков.

– Что ты задумал? Только не парь мне одно место, я вчера был в бане.

– Нашёл я этого снайпера без твоих хитрых агентов.

– Как?!!

– Правдивой ложью.

– Сам, значит, он к тебе пришёл.

– А речь не о том. Два заряда у него. Технарь хотел их у него прихватить, но выкусил. И этого технаря я тоже найду, но времени на это уйдёт много. Так почему я с кем-то должен делиться? Со мной кто делился?

– Обиделся?

– Не в деньгах дело. Вот ты говоришь, что они против. А почему, собственно? Господь как велел поступать? Значит, я с ними поделись, задницы их поганые прикрой, чтобы они вдребезги не разлетелись, а они мне за это от щедрот своих орден за заслуги или медальку. Не равный обмен. Да и так выходит, что у них против меня нет козырей. "Плутон" не трогай. Он сюда не вяжется. Мать родную я не предавал и так сделать не смогу, лучше застрелюсь. И давить на себя не советую. Дурацких приказов выполнять больше не стану. Надоело. Не может мне "Плутон" в упрёк совать. Дашь мне приказ?

– Нет.

– Кто даст?

– Никто. Твои козыри.

– То-то.

– И всё-таки не дележ тебя зажёг.

– Ясно, что не он.

– Кто?

– Вот тот дермошник, что в камере воняет.

– Сильно воняет?

– А ты сам рассуди? Они в дело серьёзное, на ключевые места, поставили тех, кто под руку попался. Ещё говорить?

– Снимаю вопрос.

– Вы где были в это время? Только не говори мне, что у вас к П. не было выходов.

– Да были, были, чёрт тебя забирай. Но вокруг него такая была обстановка, что все своих теней боялись, а информацию от нас просто в сторону откидывали.

– И тогда Чёрному Принцу дали зелёный свет?!

– Дали? Он сам взял всё на себя. Кончилось чем, видишь.

– Кто проводил расследование?

– Когда выяснилось, что он упал в отказ, на календаре был август 1991 года. Пока суть да дело – поезд отъехал.

– Значит, никто не копал?

– Никто.

– Худо,– Пороховщиков вздохнул.– Кто-то у нас сдаёт в "Плутоне". И других вариантов быть не могло.

– Мы все про это знаем.

– Потому меня из Франции и отозвали?

– Валерий! Первый провал произошёл в 1988 году. Мы все жутко обеспокоились. Ведь доступа в КР нет, а провал пришёл отсюда. В США его взяли тихо, ни суда, ни следствия. Где содержат, мы выяснили, но толку?!

– Сколько человек в подозрении?

– Все.

– Сколько в могиле?

– Треть.

– На пенсии?

– Треть.

– Доступ могу оформить?

– Я тебе дам перечень. Доить козлов, не выполнив выбраковки в своём стаде, нельзя.

– Дело о смерти Принца тоже мне пришли.

– Снайпер просит?

– Он имеет на это полное право.

– Что он тебе ещё поведал?

– Технарь – клиент психушки. Точно твой старик подметил. Именно он опасен.

– Провались всё оно пропадом,– взревел начальник контрразведки.– Ну, не блядство, а? Выходит, что Принц определил сдатчика, либо…

– Голова катилась и синие губы шептали: "Вот те на, сходила за хлебом",– Пороховщиков смолк.

До Москвы доехали, не проронив больше ни слова.

Глава 7

В четверг Пороховщиков ушёл с работы в десять часов утра, сославшись на недомогание. Со здоровьем у него всё было нормально, нужен был повод. В субботу далеко от Москвы снайпер назначил ему встречу, на которую надо было тихо приехать и также тихо убыть.

Домой Пороховщиков не пошёл. Заскочил в здание поликлиники, оформил больничный и исчез из неё бесследно, о чём, как и положено, сидевшие у него на хвосте, доложили каждый своему руководству.

Встреча со снайпером состоялась вовремя.

– Здравствуйте,– сказал молодой мужчина, не протягивая руки.

– Привет!– ответил Пороховщиков.– Вот то, что ты просил,– и передал папку.– Там все материалы и экспертизы.

– Спасибо. У вас ко мне вопросы? Задавайте.

– Парочка есть.

– Идёмте вдоль опушки леса,– предложил снайпер.– Через час будем на станции. Сядете на электричку.

– Пошли,– Пороховщиков свернул на тропинку первым.– Вопрос у меня к тебе такой. Как заряды оказались в разных руках?

– Хотел бы и я знать об этом,– он остановился, запустил руку в карман и достал два патрона.– Вот эти у меня, а где остальные…

– Расскажи мне коротко,– предложил Пороховщиков.

– Всей истории – пшик. В июле 1991 года Принц вызвал меня срочной депешей. На встрече сказал, что готовится военный переворот. И что он в нём участвовать не желает. Передал мне на хранение четыре патрона, пожалев, что их мало.

– И сколько ты ему вернул?

– Три. Но переделанные. Вернул в сентябре 1991 года.

– Он их сам запросил назад?

– Да. Я ему привёз четыре, но он мне один вернул.

– Технарь твой человек?

– Мой. Мы с ним познакомились в психушке. У него фобия какая-то. Со странностями он по жизни, а в технике – уникум. Золотые руки.

– Ты знаешь, что он банкира Попонича грохнул?

– Это болезнь.

– Стволы он тебе катал?

– Он. Мастер.

– Ты был у Принца не один. Трое мертвы. Двоим, отстрелили головы, а третьему пальнули, но заряд не сработал.

– Калибр, какой?

– 8,155 мм.

– Это калибр мастера. Составная пуля под 11,9 мм.

– Кто их убрал, и были ли попытки убить тебя?

– За моими плечами, Валерий Дмитриевич, семь войн, больше сотни ликвидаций, так что рано или поздно и мне вкатят в бестолковку свинец. После смерти Принца на меня никто не покушался. Думаю, что ребят убрали те же, кто и Принца. А заряды взяли, видимо, у него.

– Мог быть исполнителем кто-то из людей Принца?

– Почём мне знать?! Разные там были люди, только я с ними не контактировал.

– От Принца ты знал, что вас, снайперов, четверо?

– Он мне сам про количество сказал. Отсюда и четыре заряда.

– Правда, что у твоего мастера ноги воняют?– спросил Пороховщиков неожиданно.

Снайпер расхохотался во весь голос.

– Я ему целлофановые пакеты на ноги надевал. Иначе спать было невозможно. А днём заставлял его мыть их через каждые полчаса. Жуткая вонь!

– В психушке что, лечился?

– Он или я?

– Ты.

– Первый раз меня туда Принц определил на полгода. С головой у меня всё в порядке. Там потрясающий контингент. Да и кто будет разыскивать в психдоме? Я там прописался как постоянный клиент. Время от времени ложусь на месячишко. Стрессы снимает пребывание там лучше водки, и думать никто не мешает.

– То, что у Принца был заказной палач, знаешь?

– Можно было догадаться. Да что в том толку? Кого искать этому палачу? По моим прикидкам, сдатчик где-то в верхах.

– Могли Принцу вынести смертный за отказ работать?

– Нет. Если бы так случилось, то трое наших не попали бы в прицел.

– Принц вас фиксировал в картотеке?

– Конечно. А нас там не было?

– Никого.

– Паскудно. Там не могло быть только мастера. Он мой личный знакомый. Нас в картотеку внесли от первого лица. После августа 1991 года Принц настоял на пластических операциях для нас.

– Врач кто?

– Да он и не врач совсем. К медицине отношения не имеет никакого. Он только на Принца работал. Тот ему хорошо платил. От него мы уходили в масках и как стали выглядеть, он мог только предположить.

– Ты его навещал?

– После смерти Принца – нет. В том году посидел с месяц у его квартиры, но в контакт не вступал.

– Зачем твой мастер убил Попонича?

– Валерий Дмитриевич! Ну, почём я знаю?!! Душа психа – ночь. Я же в психушке лежал, не лечил. Он гений в оружии. Я у него пристреливал. Как-то Принц привёз мне новые винтовки, я свою коронную изувечил. Упал на неё с четвёртого этажа. Новые стал я пристреливать, а мастер рядом крутился. Выспрашивал, что и как. Я от него уехал, но на следующий год снова подался к нему. И он мне вынес свой ствол на пробу. Чудо!!!

– Сколько лет ты с ним знаком?

– Двенадцать.

– Как он вывел 8,155 мм?

– Хрен его знает! Мы сразу стали пользоваться составными пулями. Когда я у него пристреливал, он у меня выпросил десяток и стал сам химичить. Не спрашивал я у него.

– С взрывающимися зарядами как было?

– Принц мне сказал, чтобы я их показал своему мастеру, может, мол, как-то удастся увеличить количество. Так я и сделал.

– Почему они у него при разборке не взорвались?

– А должны были?

– Обязательно.

– Не в курсе. Принц мне про это ничего не говорил. Сказал только, что там сложный механизм подрыва и если разбирать, то потом не соберёшь.

– Из трёх собранных твоим мастером, одна не взорвалась.

– Он её пометил крестиком.

– Точно. Именно она и не бахнула.

– Он мне сказал, что она 50 на 50, но при попадании в металл взорвется на сто процентов. Те, кто их взял у Принца, об этом не знали.

– 8,155 мм, под какой калибр сделаны?

– 11,9 мм,– ответил снайпер.– Четыре полученные мной от Принца под него. При отделении частей 10,71 мм.

– Другими видами пользовались?

– Были стволы 12,7 мм с вылетом на 10,71 мм. Были 11,27 с вылетом на 9 мм. Эти плохие. Сразу же их забрал КБ обратно.

– А 10,63 мм?

– Это калибр ствола мастера под вылет на 8,155 мм.

– А у тебя с зарядом, под какой калибр?

– Под 11,9 мм, но ствол его раскатки. Можно бахнуть и из обычного на 11,9 мм, но до километра.

– А со ствола его раскатки?

– На два двести я сам лично пристреливал, но с усиленной оптикой.

– 10,63 мм на дальность?

– До 1800 метров.

– Кто использовал компьютер в пристрелке?

– Все. Стреляют в пластину. Каждый раз бегать смотреть на два километра заебёшься.

– Пластины?

– Стандартные.

– Кабель?

– Многожильный.

– А твой мастер, какой кабель применял?

– Два года мы с ним не виделись. Там, где я пристреливал, кабель лежит до сих пор.

– Как у него с компьютером и программированием?

– У него лады, а у меня хреново.

– Что так?

– Образование не то, да и школа у меня иная. Компьютер брали только на пристрелку, чтобы точно определить сноски, дальше всё по интуиции. Кто с собой на выстрел потащит компьютер с кабелем?

– Твой мастер!

– У него курячее сердце. Очень часто бьётся. Мы с ним соревновались. Я сам стреляю, а он с этажерки, есть такое приспособление для крепления винтовки. Так он с неё стрелял лучше меня, но в стоячую мишень, а по двигающейся попасть не мог. Я над ним подшучивал, что он, мол, надомник. Так он пообещал меня перестрелять через пару месяцев. Только я у него не был.

– Он выставил телеглаз, протянул телеволоконный кабель и с 1309 метров попал Попоничу в висок.

– Для войны не катит,– ответил снайпер.– Ну, если только банкирам в головки садить, тогда в самый раз.

– Ты детдомовец?

– Я!!!– в голосе снайпера было удивление.– Нет.

– Интернат?

– Что я там забыл?

– Мать и отец есть?

– Мама. Отец погиб, когда мне было два года. Он был пожарным. А что, Принц сделал меня сиротой?

– А у меня нет от него данных. Если б ты на меня не вышел, я бы тебя не сыскал. Почему ты пришёл?

– Так ваши объявили меня в розыск. Криминальные, банковские. Информация ко мне мигом долетела, но искать стали в стороне. Почесал я затылок и решил малость выждать. Поймай вы мастера, вышли бы на психушку, но от него ко мне ходов нет.

– Когда ты последний раз навещал мать?

– Неделю назад. Да нет. На неё никто не сможет выйти.

– Ну, а как тогда трое твоих коллег попались?

– Валерий Дмитриевич, я никогда ни от кого не прятался. Жил под чужими бумагами, так их Принц готовил, работа требовала, но моё лицо знают сотни людей. Афганистан, Сомали, Ливан, снова Афганистан, Босния, Карабах, снова Босния. Это страны, где воевал. Где убивал по приказу, не стану освещать, но это ещё два десятка стран.

– В Ливане как ты оказался?

– В июне 1982 года перекинули нас на самолёте в Дамаск. Оттуда машиной доехали до Бейрута. Я воевал в составе интернационального батальона. Мы обороняли полосу между посольством Франции и национальным музеем Бейрута. Обычная уличная война.

– Ранений много?

– Ни одного.

– Так почему ты на меня вышел?

– Сам не знаю. Наверное, интуиция. Устроит?

– Меня вполне устроит.

– На том и остановимся.

– Что ты собираешься дальше предпринять?

– Данные, что вы принесли, обмеркую, дальше видно будет.

– Могли у Принца подхватить архив?

– Тогда бы мы с вами не увиделись. Грохнули б меня.

– И при условии, что данные утащили из секретки, ты тоже покойник. Так?

– Может быть фактом,– они вышли к небольшой станции.– Заряды вам отдать?

– Оставь себе,– Пороховщиков махнул рукой.– У тебя есть, на чём отсюда убраться.

– Есть.

– С деньгами как?

– Не нуждаюсь.

– В хранение возьмешь?

– Смотря сколько.

– Десять миллионов долларов.

– Такую сумму могу.

– А больше?

– Нет. Для наличных это предел.

– Вон под тем кустом,– Пороховщиков указал направление.– Сутки назад присыпал листвой.

– Хотите, чтобы я лёг за вас в отдачу?– прямо спросил снайпер.

– Сам поступить, как хочешь?

– Скучно мне без работы. Да и за Принца с ребятами надо сводить счёты. Только сам я не смогу всё поднять.

– Я тебя готов взять в обойму.

– Хорошо. Я сделаю расчёт за вас после вашей неожиданной смерти,– снайпер протянул руку и Пороховщиков пожал.– Имя назовите?

– Если б я его знал? Запомни, что тебе скажу. С документами ознакомься и забудь. Принца сделали наймом по приказу какого-то большого человека в верхах. Я его ищу. Меня могут прибить в любое время, тогда у тебя будет выбор.

– Может вам организовать хороший зацеп?

– Да уж зацепился,– Пороховщиков усмехнулся.– Президент и Рыжий,– назвал он имена, внимательно всматриваясь в глаза снайпера, но они не дрогнули.

– Этих уделать пара пустяков. Только у них доступа быть не могло.

– Козёл тот увёл данные ещё при Андропове или, что более вероятно, при Черненко.

– Если это агент влияния, то я жив по теме,– высказался снайпер.– Им будет на кого валить.

– На то он и рассчитывал. У тебя есть "смена белья"?

– Найдётся. Согласен с вами. Стоит подстраховаться. Сегодня же сменю.

– Обо мне ты в курсе.

– Прийду на визуал. Не возражаете?

– Приходи. В Москве есть группа, взял их в ФСБ. Они в подхвате. Старшим там Янов. С ними теперь палач Принца. Приехала недавно,– при этих словах у снайпера сошлись брови.– Да, вот так бывает. Баба. Не я выбираю!

– Старик был гурман. Мне на них выйти?

– Запоминай адрес,– Пороховщиков выставил листок на ладони и спустя мгновение сжёг.– Они по моим прогнозам начнут в следующем месяце шевелиться. Побудь там и запомни их лица.

– Сделаю.

– Это всё. У тебя ко мне есть вопросы?

– Нет.

– Ты мастера можешь уговорить, чтобы временно перестал стрелять?

– Кабы я был психиатр?!!!

– Так он же попадётся на втором или третьем выстреле. С такими ногами собаки след возьмут.

– А с таким вонизмом снайпером быть не рекомендуется.

– Впрочем, пусть стреляет. Тебя всё равно не достанут,– вдруг решил Пороховщиков.

– Чтобы его взять под контроль, его надо найти. Он страшный трус. Пьяный на улице песню горланит, а у него мелкая дрожь. Боюсь, что после убийства Попонича, он слинял со своего места проживания.

– Как же он с таким страхом решился стрелять?

– Бес его знает,– снайпер развёл руки в стороны и пожал плечами.– Там не он на курок нажимал, так думаю. Компьютер сам всё сделал. Знает он, что на расстояние больше километра не ставят оцепление. Я ему рассказывал.

– Паровозик гудит,– Пороховщиков протянул руку для прощального пожатия и снайпер пожал.

Глава 8

Во вторник с утра Пороховщиков сидел в приёмной главы администрации Президента России. Тот позвонил ему в понедельник вечером и пригласил на встречу.

"Гавно забродило,– ответил сам себе Пороховщиков, выслушав приглашение главы.– Лишь бы сильно не взвоняло, как ноги мастера".

Главный президентский лакей принял в точно назначенное время. Руки при встрече не подал, указал на кресло у своего стола, в которое Пороховщиков молча бухнулся.

– Я вас, Валерий Дмитриевич,– начал глава, но Пороховщиков его прервал.

– Не надо фамильярности. Можно на ты и по имени.

– Хорошо,– согласился глава.– Меня уполномочил Президент с тобой переговорить по существу дела, которое тебе известно.

– Мне – нет,– просто ответил Пороховщиков.– Будь любезен, напомни.

– Не надо играть со мной в поддавки,– улыбаясь, произнёс глава.– Прекрасно всё ты знаешь и о чём речь тоже.

– Нет, не знаю,– упрямо повторил Пороховщиков.– У меня в расследовании 136 дел. И все они крупные. С убийствами, большими деньгами и могущественными покровителями. Если какое-то из них ведёт к тому, что его раскрытие бросает тень на Президента, я готов выслушать предложения, но в любом случае вмешиваться никому не позволю. Я на страже закона от А до Я.

– Вот как!!– воскликнул глава.– Ты не переходи черту. Рамки приличий не пересекай. Игрок тоже мне нашёлся,– грозно прорычал глава.

– Гавнюк!!– выкрикнул Пороховщиков главе в лицо.– Ты на кого голос повысил?!! Щенок драный. Кто ты такой есть? Бумагомаратель. Я сорок лет служу в разведке. Сорок!!! Из них четверть в нелегале. Мне звание Героя Союза не за красивые глазки присвоили. Сука! И ты на меня так не таращи глаза. Это ты Ельцину в зад так смотри, облизываясь. Мне от его щедрот ничего не надо. Нас с ним связывает только Конституция. Он её гарант, а я – её исполнитель. Всё. Общего меж нами ничего нет и быть не может. И командирские нотки из голоса своего убери. Для меня ты никто и приказывать даже по поручению президента не имеешь права. Откуда он вас бестолковых берёт только. Совсем о собственном имидже не беспокоится, а надо бы,– Пороховщиков закинул ногу на ногу и уставился на главу с ангельской улыбочкой на устах.

Ошарашенный таким монологом, глава не сразу пришёл в себя. Раньше таких случаев в его практике не было.

– Ничего себе заявочки!!??– только и вымолвил он.

– А ты думал, я перед тобой расшаркиваться стану? А не пошёл бы ты в опизду.

– Куда, куда??– совсем очумел глава. Его лицо то бледнело, то покрывалось красными пятнами.

– Шавка, знать она сильна, коли лает на слона!– бросил ему Пороховщиков.

– Да ты никак себя в слоны записал!!?– глава стал приходить в себя.

– Я – мамонт. Меня можно в яму загнать, дубинами и камнями прибить, сожрать у костра толпой, но…, но я не ручной и дрессированный слоник, таскающий по приказу брёвна. Плохие были у меня учителя. Прескверные. Кланяться не научили. Этикет власти мне до сраки,– и Пороховщиков ещё шире улыбнулся.

– Да я тебя…,– стал, было, говорить глава, но Пороховщиков его снова прервал, но уже не криком, который дал эффект, а спокойным голосом:

– Тише, тише, сынок! Не на рынке. Зявало не разевай. Пугать меня не надо. Я резаный и стреляный. Что Борис хочет, говори, раз тебе доверили передать, хоть я такому как ты, копейки б не доверил. Ну, да Бог с ним, сказывай.

– Ты снят с должности…

– Что ты говоришь!!? Вай-вай-вай.

– Снят с возбуждением уголовного дела о получении взяток на большую сумму. Отсюда поедешь прямо в Лефортово,– теперь глава окончательно пришедший в себя, улыбнулся, знай, мол, наших.

– Куда следовать?– Пороховщиков встал.

– Сказать ничего не хочешь?

– Кому?

– Передать, то есть. Президенту.

– Нет. Мне ему нечего сказать. Не знаком я с ним и друганом у него не состою. Идите вы все на хуй! А за меня, дай-то Бог, есть, кому слово молвить,– и Пороховщиков вышел из кабинета в приёмную, где его уже ждали сотрудники ФСБ. Он дал себя обыскать, так как в карманах было пусто. Просить предъявления ордера на арест не стал, наручников не одевали, в машину сел сам.