Текст книги "Клан – моё государство 4"

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Китлинский
Клан – моё государство 4.

Джон Джап Канга

Ц И Л И Н Д Р (название от потолка)

Повесть

(Входит в роман «Клан – моё государство» на собственных правах автора и составляет первую из трёх повестей четвёртой книги).

Часть 1
Глава 1

Вставать не хотелось. После вчерашнего побаливала голова и, где-то внутри, мутило. Сквозь тюль было видно голубое небо. Из приоткрытой двери балкона тянуло прохладным утренним ветерком. «И чего я так вчера отвязался?!!– подумал Павел. Он машинально взял с тумбочки блок управления телевизором и включил его.– Теперь Ольга будет мне это долго вспоминать. Ну, ещё бы!! Ей пришлось тащить меня на себе. Чёрт меня забери!! Это первый случай за последние четыре года. До такой степени я нажрался, когда моя Людка сообщила мне, что уходит к другому. Всё из-за Матвеева. Это он испортил мне настроение. Пёс!! Предупреждает он, видите ли, меня за нарушение, допущенное при проведении расследования. Грамотей тоже мне выискался. Где только наш шеф выискивает этих мудаков?»

По телевизору пошли новости. Уста красивой дикторши информационной программы "Вести" сообщили, что сегодня в шесть тридцать утра возле подъезда своего дома был застрелен глава крупнейшего коммерческого банка Попонич.

– Фьюить, фьюить,– в голос произнёс Павел, усаживаясь в постели и увеличив громкость.

Диктор ничего про убийство не сказала, а стала обобщенно говорить о том, что и это резонансное преступление останется, видимо, нераскрытым.

Павел выключил телевизор, встал, накинул халат и направился в ванную, где пустил воду, чтобы стекла тёплая из труб, пошёл на кухню, мельком глянул на записку, оставленную Ольгой на столе, но читать не стал, открыл холодильник, достал бутылку пива, сорвал ключом пробку и глотнул из горлышка. Вернулся в ванную и уселся на её край.

Понедельник был его законным выходным днём и это был единственный случай, когда он вознамерился его честно отгулять.

"Не дадут. Вовка Крякин меня вымутит, если его самого застанут дома, ибо он один знает, где я обитаю".

Павел посмотрел на свои часы, лежащие на полочке под зеркалом, оставленные тут ночью.

"Восемь сорок. Кряк уже едет ко мне. Он не успел, наверное, уйти с сыном в зоопарк".

Павел скинул халат и, поставив пустую бутылку на пол, залез в ванную под холодную струю.

С Крякиным столкнулись в подъезде.

– Я за тобой. Звонил шеф. Знаешь, кого подстрелили?

– Попонича,– Павел кисло улыбнулся и пошёл к машине Крякина.– Десять дней будем со смазанными жиром шеями, заложив языки за плечи, носиться и снова хрен что выйдет. Нет, брошу эту паскудную работу, мать их всех в одно место. Уйду охранником в какую-то фирму.

– Или вышибалой в кабак,– поддразнил Крякин, запуская мотор.

Глава 2

На место убийства подкатили через час, не смотря на то, что Крякин пытался сделать невозможное, несясь с бешеной скоростью, но то и дело увязал в потоке машин, которым не было никакого дела до их спешки.

Труп уже увезли и на небольшом пятачке между машиной Попонича и подъездом собралось всё руководство ГУВД Центрального округа Москвы и сотрудники Генеральной прокуратуры. Все курили и разговаривали, разделившись на небольшие группки по три-четыре человека.

Павел бросил короткий взгляд на почерневшую лужицу крови и, ни с кем не здороваясь, направился в подъезд, поднялся своими двоими на третий этаж, где жил покойный. По пути он заглядывал в окна на площадках. На третьем этаже стояло несколько человек: сотрудники оперативной и охранники Попонича. Начальник службы безопасности Попонича, уже немолодой с сединой на висках мужчина, бывший сотрудник девятки КГБ СССР, стоял один на площадке между третьим и четвертым этажами и отсутствующим взглядом смотрел на кроны деревьев небольшого парка, что располагался рядом с домом. Он был бледен и растерян, но когда Павел поднялся к нему, тот первый протянул руку для пожатия и произнёс:

– Ничего не могу понять.

Павел ему не ответил. Они были коротко знакомы, служба в совместных делах их не сводила. Павел всмотрелся в бывшего коллегу. Строгий дорогой чёрный костюм, модные туфли, белая чистейшая рубашка, суперовый галстук. На безымянном пальце правой руки золотая печатка, в левой руке мобильный телефон. Все атрибуты сотрудника солидного учреждения в Красине присутствовали. Павел молчал потому, что Красин был полковником и занимал большой пост в девятке и хоть ушёл в отставку три года назад, имел связи мощнейшие в ФСБ и сумел сохранить вес. Задавать вопросы в данный момент было бы выражением явного неуважения и даже, в какой-то степени, попыткой принизить.

– Откуда стрелял не пойму!– Красин ткнул мобильным телефоном в окно.– Деревья прикрывают все крыши. Звука выстрела не было. Однако, выстрел был сверху.

Павел положил свою руку на плечо Красина и чуть сдавил в знак соболезнования и двинулся наверх. На последнем этаже его догнал Крякин.

– Пуля попала в висок. Смерть мгновенная,– бросил он коротко, и они полезли по лестнице на крышу. Там находились двое: сержантик милиции и молодой парень из охраны Попонича, видимо, наблюдатель. Они стояли, облокотившись на фронтон, и курили.

Крякин показал своё удостоверение сержанту и стал опрашивать наблюдателя. Павел взял из рук сержанта бинокль и осмотрел крыши соседних домов, осмотрел также дальние и вернул.

– Ничего,– сказал Павел Красину, спустившись с крыши.– Там он быть не мог. Оттуда ничего не просматривается.

– Я все крыши лично облазил неоднократно, знаю,– Красин сдавил мобильный телефон так, что в нём затрещало.– Как тогда?

Павел пожал плечами, развёл руки в стороны и стал спускаться вниз. На выходе из подъезда он ещё раз убедился, что крыши и окна соседних домов полностью закрыты деревьями.

Глава 3

– Пал Сергеевич, можно!– в дверях кабинета стоит Гриша Перепелкин, молоденький летёха два месяца назад выпустившийся из училища.

– Что у тебя?– спросил Павел, наблюдая как Гриша проследовал к столу и, расстегнув молнию на большой сумке, стал извлекать спутавшийся провод.

– Электрик!– подметил Егоров, заместитель Павла, находившийся в кабинете.

– Ага!– улыбаясь, подтверждает Гриша, продолжая извлекать провод и заваливать им стол.

– Телеволоконный кабель,– определил Егоров.– Где упёр?

– Тут полтора километра,– гордо произнёс Гриша, извлекая из сумки телекамеру и водружая её поверх кабеля.

– Дают вместо зарплаты!– съязвил Егоров.– Или взятки теперь грузят товаром?

– Через этот глаз убили Попонича,– Гриша принял позу победителя.

– Что ты говоришь!!??– Егоров был весел, потому что все нагоняи уже были получены и со дня убийства Попонича прошло два месяца.– Наверное, гипнозом, как Чумак!

– Товарищ майор!!– в голосе Гриши был укор.

– Рассказывай,– Павел указал на провод и камеру.

– Товарищ подполковник,– Гриша подал Павлу листы протоколов.– Мне капитан Барчук дал задание облазить все крыши. Неделю я там шастал, но ничего не нашёл. До меня там всё люди из МВД прошерстили. Я ему доложил, что ничего нет, а он мне снова даёт приказ идти и искать. И полез я туда повторно. И вот нашёл.

– Где?– спросил Павел.

– Камера была прикручена на световую вывеску кафе, что напротив подъезда Попонича через аллею парка, а провод от неё протянули через водосточную трубу на крышу и дальше по крышам, по крышам… Я, собственно этот провод усёк и в первый раз, но значения ему не придал, мало ли что тянут, а в этот раз чисто из любопытства потащился по нему. Вот с этой стороны камера, а с той: лесенка, специальный разъем для подключения аппаратуры, кабель от лифтового хозяйства, где запитывались и дырка в железной крыше. Взял я с собой бинокль. Так вот машину с той крыши видно отлично. Есть только одно но… Очень далеко для точной стрельбы даже для снайпера. Тут не совпадает с данными баллистики. Они сказали, что выстрел произведен с расстояния до пятисот метров,– Гриша щёлкнул пальцами,– а у меня больше километра. Я все эти причиндалы изъял под протокол как положено, сейчас надо в техэкспертизу,– он широко улыбнулся, предвкушая похвалу.

У Павла свело челюсть до судороги, он открыл было рот, но его опередил Егоров:

– Пинкертон сраный!!!– взревел он.– Кто тебя только на свет породил?! Я тебя лично удавлю…

– Майор!!– рявкнул Павел.– Сядь, Андрей, и успокойся. Не нервничай,– и обратился к Грише:– Там была записка, что через этот "глаз" смотрели и стреляли?

– Нет!– ответил ошарашенный Гриша.

– Забирай и тащи в техгруппу,– приказал Павел.– Вернёшься и перепишешь рапорт, если там упоминается Попонич.

– Есть!– Гриша мигом упаковал провод в сумку и исчез из кабинета.

– Поехали глянем,– предложил Павел заму.– Для очистки совести.

Глава 4

Совесть очистить не удалось. Осмотрев чердак, стало ясно, что снайпер стрелял именно отсюда и готовился к этому основательно. Егоров жутко матерился, проклинал всё на свете, а особенно прыткого Гришу, который, по его мнению, был виновником номер один. Теперь из-за его дури опять всё подразделение превратится во взмыленных коней и, как водится, впустую, ибо найти по таким данным стрелка, днём с огнём, что означало только одно: опять придётся мылить шею и не её одну. Командование при таком раскладе озлится не на шутку, что обещает выговора, бессонные ночи и пинки.

Павел молчал, полностью понимая правоту Андрея, но скрыть ничего уже было невозможно. Это называлось впрячься. Они дождались приезда экспертов и спустились во двор дома.

– Пойдём по второму кругу,– зло констатировал Егоров, прикуривая сигарету.

– И взъебут так, что мало не покажется,– бросил Павел, кивнув. Они уселись на лавку возле подъезда, которая на удивление пустовала.

– Пустить на тормозах!??– безнадежно предложил Егоров, не веря в такой оборот.

– Хочешь стать старшим?– спросил Павел угрюмо.

– Паш! Ну, кто-то же этот удивительный мир выдумал! Только сказки в нём какие-то всё страшные. Тут полтора километра…

– Вот член, которым нас вздрючат, будет такой же длины. Но ты мне не ответил?

– Нет, не хочу. Этот хомут мне не осилить. Я в пристяжных похожу. А что?

– Если б ты сейчас сказал да! то я бы подал рапорт Буркову немедленно,– Павел встал с лавки.– Поехали, что-то перекусим,– он посмотрел на часы,– обед ведь.

Глава 5

Что больше всего мешает расследованию? Неотступный контроль руководства. Бич этот не изжит до сих пор, не смотря на смену общественного строя. Многие из коллег до сих пор свято верят в него и считают необходимым, так как его наличие снимает с тебя часть ответственности. Более того, все отмечают, что при демократии контроль усилился многократно, стало больше начальников, а тех, на чьи плечи кладётся раскрытие преступления, стало меньше и как результат – полное отсутствие результатов. Это не парадокс. Это эволюционно и нормально. Жизненно ясно и непривлекательно, но что поделать, коль ты и есть тот самый ослик, на которого грузят всё что заблагорассудится, нисколько не соотносясь с твоей грузоподъемностью и выносливостью. Мысль, что ты ослик не самое прекрасное утешение. Единственно, что тебе позволительно в какой-то период времени это проявить то самое упрямство, от которого руководство не в особом восторге и воспринимает его поначалу как бунт на корабле и лишь время спустя, перестав хлестать бедное животное, оставляет упирающегося в покое, сбросив поклажу. Мы сидим поздним вечером в моём кабинете с майором Егоровым, те самые глупые ослики, набитые своими хозяевами, пьём крепкий чай, но без «Твикс», причём тут пальцы, смеемся, вспоминая смешные истории из нашей и чужой жизни, рассказываем друг другу пошлые анекдоты. Сегодня мы веселы и беспечны, потому что всё положенное уже получили, всё пережили, и перспектива не такая мрачная как это казалось вчера. У нас забрали злосчастное дело об убийстве банкира Попонича и услали в Генеральную прокуратуру к мистеру Скуратову, что, собственно, нас и развеселило. Нас это радует! Мы не злые, не юродивые, мы простые ребята, которым всё порядком надоело. И если кто-то решил передать дело в Генеральную прокуратуру, ему видней. Баба с воза…

Входит Крякин. Подсаживается к столу, наливает себе чай. Он с дежурства. Сутки мотался по городу. В обязанности дежурного входят выезды на все происшествия: пожары, взрывы, убийства. Вдруг эти преступление связаны с безопасностью государства.

– Что нового, Кряк?– спрашивает Егоров.

– Три пожара, один взрыв (кислородный баллон), два убийства (бытовуха). Спокойное дежурство,– отвечает Кряк.

– Дело Попонича ушло от нас в Гену,– Егоров удовлетворенно улыбается. Гена – Генеральная прокуратура на внутреннем сленге.

– А чё ты так самодовольно лыбишься на меня?– Кряк хлебает чай. Именно хлебает, с причмокиванием как старушка у самовара, что всегда забавляет Егорова.– Гена поручил ведение дела Пороховщикову. Не иначе завтра будем сидеть у него в приёмной и дожидаться, когда он соизволит пригласить на беседу.

– Откуда информация?– с лица Егорова сползает улыбка.

– На одном из выездов был знакомый следак, от него,– и Крякин растягивает губы в подобии улыбки.

– Шутишь?!!– всё ещё не верит Егоров.

– Я у него не переспрашивал,– перестав скалиться, ответил Кряк,– но человека одного звонком посетил. Подтвердилось.

Пороховщиков – важняк, следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры, состоял на этой должности всего два года и успел раскрутить десяток висячек (зависших в расследовании дел), два из которых были убийства. Пришёл он в прокуратуру из оперативной ГРУ, после окончания академии юстиции, слыл занудным законником, придиравшимся ко всяким мелочам, нажил себе огромное количество врагов, как в Генеральной прокуратуре так и в МВД.

– Значит, не все наши боги за нас!– произношу я.– Раз подсылают к нему.

– Пошла писать деревня,– Кряк поднимается.– Спасибо вам за чаёк. Физкульт!!– он исчезает делать самую нудную работу, которую ненавидят все; писать рапорт о суточном дежурстве.

Глава 6

Пороховщиков позвонил через пять дней утром.

– Жду тебя у входа на Новодевичье,– произносит его голос,– через сорок минут,– и положил трубку.

Я с ним не знаком, ни разу не встречался и чтобы вот так сходу на ты!??! Ну, я этому наглому выскочке выскажу всё!! Во мне кипит, клокочет. Бросаю все дела и мчусь к Новодевичьему кладбищу. У входа сухонький, маленького росточка человечек с папочкой. Серенький такой воробушек с серенькими, ничего не выражающими глазками. Не бог весть какой типчик.

– Я – Пороховщиков,– произносит серая личность и протягивает руку. Я молча жму и оставляю свой наезд на потом.– Не стал вас приглашать в кабинет, счёл это лишним. Идемте прогуляемся,– и направляется по центральной аллее. Прусь за ним следом. Метров через полста сворачиваем вбок и ещё через сто метров он останавливается возле надгробия.

Д Е М И Д О В

Владимир Игнатьевич

3.06.1957 г. – 3.01.1995 г.

– Тут, под этой плитой, неизвестный. Пусть вас имя не вводит в заблуждение,– говорит он, не глядя в мою сторону.

Эта информация меня не касается, поэтому я жду дальнейшего повествования. Мало ли кто, где и под каким именем схоронен.

– Вы, ваш заместитель Егоров, Крякин и Перепёлкин завтра поступаете в моё распоряжение. С вашим командованием всё улажено. Вы, я вижу, не очень довольны?– он смотрит мне в глаза.

– Повод?– говорю я ему, намекая на неопределённость.

– Моя личность стала в последнее время достаточным поводом для сплетен и как результат, напряженность с руководством МВД, да и в прокуратуре на меня стали коситься. Вы вольны отказаться. Что-то делать я вас заставить не могу и не буду. Тем более применять всякие приказы и давить вам на мораль. Вам придётся переговорить со своими самому, ибо мне с ними встречаться нет резона. Хватит того, что я доверяю вам, лично вам. На раздумья у вас несколько часов. Вот вам ключ от квартиры и листок с адресом,– он показывает мне лист на своей ладони, я запоминаю, после чего чиркает зажигалкой и пепел растирает ногой.– Приходите без хвоста.

– Так ли уж необходима конспирация?

– Очень. Обдумайте всё хорошо. Опасность велика, но вы человек рисковый,– он улыбается, но его улыбка не кажется мне естественной.

– Гарантии у нас будут?

– Самые высокие. От П. Давайте расстанемся.

Он отходит от меня гуляющей походкой, заложив папку свою за спину. Несколько мгновений я стою, но потом снимаюсь с места, мимоходом глянув на надгробную плиту.

Глава 7

На явку я пришёл первым и ждал его, не включая света, два часа. При появлении он сразу спросил:

– Согласны?

– Да.

– Ваши?

– Участвуют, но…

– Вы откомандированы на неопределённый срок в одну из бывших союзных республик для передачи опыта. Да! Отчетов вам писать не придётся.

– Тогда в ажуре.

– Всем вам надо изменить внешность, гардероб и место жительства.

– Сделаем.

– Деньги, документы в кейсе,– он ставит у моих ног чемоданчик.– Там же ключи от гаражей и авто. Места, где заложены спецсредства, оружие.

– Сколько у нас времени для обустройства?

– Три дня.

– О целях могу поинтересоваться?

– Я сам пока не знаю где и кого искать, от чего предчувствия у меня не самые радужные.

– Хоть общее направление?

– Для начала надо выяснить всё о трупе, лежащем под плитой. Многого там не отломится, но это пока единственная ниточка.

– Большие странности?

– Огромные, Павел Сергеевич. В основе: бытовое убийство. Бывший ухажер палит из обреза картечью в спину нового любовника своей пассии. Всё с большого бодуна. Убивает наповал. Она понесла мусор, а дверь оставила приоткрытой. Услышав выстрелы, у того двуствольный, она пустилась бежать. Полудурок следом, но на выходе из подъезда попадает под кулак бывшего старшины милиции (здоровый квадратный дядька, много лет назад уволен за драку с сотрудниками КГБ, был под шафе). Всё вроде на лицо. Дамочка представила документы убитого, они собирались расписаться, у неё пятый месяц беременности, заявление в ЗАГС в наличии. Вскрывать тело не дала. У того по документам нет родных – детдомовец. Военный билет пестрит записями о ранениях и наградах. Сверхсрочник. Шесть лет в Афганистане. Она уплатила следователю, сотруднику МВД, дала врачу в морге.

– Предлог?

– Не думаю. Она упирала на то, что ему и так при жизни досталось, весь, мол, в шрамах, ещё вы теперь его станете кромсать, мёртвого. Избавьте его от этого унижения.

– Стоит это теперь не мало. Откуда у неё деньги?

– Бывшая "бабочка". Год была замужем за одним главой концерна. Развелась. Его, кстати, шлепнули подельники в 1994 году. Принесли бомбу в подъезд.

– Ясно.

– Она его перед похоронами завезла на бальзамирование.

– Ого!!!

– Кинула им, это с их слов, десять тысяч баксов, в чём я лично сомневаюсь, боюсь, было больше, ну да то отдельный разговор, так вот они отработали отлично. И схоронила она его, купив престижное место на Новодевичьем. Под плитой той он и лежит.

– Что не сошлось?

– Всё. Документы липовые. Сработала, странно, старая инструкция. Наши новые не стали бы себе голову морочить, а вот старой закалки участковый послал запрос в паспортный стол города Орла, по месту выдачи, а оттуда ответ: "Паспорт такой серии и такого номера выдан гражданину Иванову Ивану Ивановичу, который до сего дня здравствует, паспорт у него в наличии, утерян не был". Воинские тоже не сошлись по части военкомата. Указанный оное лицо не призывал. Ранения и награды подлинные. Служил с 1977 по 1979 в Тульской десантной срочную. А с 1979 по 1985 включительно сверхсрочная в Афганистане. Характеристика отменная: смел, умён, с товарищами корректен и так далее. Превосходный снайпер.

– Уже горячее.

– В октябре 1995 года старлей, что вёл дело, повторно получил санкцию на эксгумацию. Но не ахти корячился, медленно хлопотал. Она ему давала презенты, однако, копать пришлось, дело-то висит.

– Тела нет?

– Наоборот! В целости. Как огурчик. Сняли с него отпечатки пальцев даже. Нигде не значатся.

– Действительно хорошее бальзамирование!

– Совпали все ранения кроме одного. В шею. Пулевое. Сзади. В районе первого позвонка. Дама эта была при процедуре осмотра. И снова не стали вскрывать.

– Как фиксировали ранение в шею?

– Со слов дамы это ранение получено им в Югославии в 1992 году, где он был год наемником.

– Лихо!!

– В конечном итоге дело списали из-за невозможности установить подлинное имя.

– Но он всё-таки всплыл?

– Как подводная лодка. Весной 1996 года при разработке покушения на убийство в пачку фотографий, показанных одному старому профи, который долгие годы готовил снайперов, попала и его рожа. Дед его и опознал. Я, говорит, его готовил и, давал ему переподготовку в 1993 году. Причина? Ранение в шею. После него у парня не срабатывала кисть правой руки и он брал у деда, тот уже в отставке, платные уроки, чтобы освоить плотно левую. Со слов старика случай исключительный, так как парень обладал феноменальными данными. Там же дед оговорился, что, мол, у парня, пулю из шеи не извлекли. Вот тогда-то, но без постороннего шума и без санкции с оповещением дамочки вторично раскопали. Сняли первый позвонок с пулей и опустили назад.

– И наткнулись на загадки?

– На непростые. Серьёзные. Калибр 8,155. Пуля из сплава такого, что он даже не деформировался. Попытка распилить по продольной оси закончилась взрывом. Эквивалент – сто грамм тротила. Одному эксперту оторвало руку, второму раздробило коленный сустав куском от тисков, в которых была зажата пуля.

– Ни хрена себе!!!

– А дальше пусто.

– Кто-то прикрыл?

– Да нет! Поднять ничего не смогли. Кругом пусто. Оружия под такой калибр в мире никто не выпускал. Взрывчатку хоть и выявили по фрагментам, но где она сварена – осталось за кадром. И со сплавом тоже нехорошая история.

– К Попоничу это, какое имеет отношение?

– Никакого. Только голая информация. Он был в Боснии, в Сараево. Там его по поиску опознал один из наших. Он же охарактеризовал его стрельбу как фантастику. Попасть в цель на расстоянии полутора километров для парня было плевым делом. И старый курилка, который его готовил, это подтвердил.

– Как?

– Берут большой калибр и составную пулю. Частично при вылете из ствола она рассыпается, но оставшаяся "мамочка" летит с начальной скоростью вдвое большей обычной. Такой вот способ разгона, что автоматически увеличивает дальность.

– Это секретно?

– Нет, Павел Сергеевич, этот способ известен давно. Вопрос упирается в обучение стрельбы на такие расстояния. Необходимы определённые физические данные и приличные мозги.

– Стрелявший в Попонича и покойник на Новодевичьем из одной команды?

– Один почерк ещё не факт. Наш покойник использовал в Сараево ствол калибра 12,7 мм. Что летело там дальше неизвестно. Боезапас он привозил с собой в чемоданчике с кодовым замком.

– Тогда это по вашей бывшей конторе дело.

– Чьё оно нам и надо выяснить.

– Поджимает?

– Умеющий стрелять на полтора километра и берущий заказы – опасность для…

– Это понятно! Кто-то, видимо, свалился с круга.

– Вот,– Пороховщиков достал из кармана целехонькую пулю и протянул мне.– 8,155 мм. Вытянули сутки назад из стены дома Попонича. В его голове точно такая же.

– Обе с взрывчаткой?

– Нет. Пустые. Снайпер пристреливал оружие за двое суток до рокового выстрела.

– Конечно, такое расстояние не шутка. Проверить винтовку не помешает.

– Он проверял не винтовку.

– А что?

– Оборудование, которым пользовался. Он использовал компьютер и телекамеру. Сидел там несколько дней и считал. На курок ему надо было нажимать по сигналу. Попонич только показался из дверей, а он уже давил и по телевизору видел, попал или нет. Это моя мысль.

– Тогда он обязан быть программистом.

– Вероятно. И калибр одинаковый. Идентичен тому, что сняли с позвонком нашего покойного.

– Почему она у него не взорвалась?

– А кто теперь это сможет установить? Есть ещё странные факты. В апреле 1992 года в автокатастрофе погиб "Чёрный Принц".

– Авторитет?

– Начальник секретного подразделения при Верховном Главнокомандующем.

– При Ельцине?

– Бывший. При Андропове. К Черненко эта спеца отойти не пожелала. К Горбачёву не примкнула и Ельцину тоже.

– Чем занимались?

– Сбор информации и убийства. Имели все виды допусков.

– Если они ушли в свободный полёт – мы либо всеремся, либо нам по такой пуле засадят в соответствующее место.

– Отсюда и наша секретность. Из оперативных МВД я создал группу официальную и стану их посылать во все щели для выявления. Вы в это время будете тихо сидеть на объекте. В противном случае нас всех убьют.

– А еще, какие есть факты?

– Два безголовых трупа, у которых, по всей видимости, пули в первом позвонке сработали.

– Убрали отказников?

– Не знаю. Одного убили в августе 1992 года в Питере. Второго в октябре 1992 года во Владивостоке. Со слов дамы, наш покойный получил пулю в декабре 1992 года в Югославии. Она родила мальчика от него. По её словам.

– Бабе лучше знать от кого.

– У всех троих один рост примерно, одна группа крови и резус – это точно. Никто не пил и не курил.

– Безголовых не установили?

– Нет. Отпечатки пальцев не привели никуда.

– И в каком направлении мы двинемся?

– Есть всякие задумки. Только вам сейчас надо обустроиться, вжиться в новые роли.

– При таком раскладе нам встречаться не надо.

– Судя из личного дела у Перепёлкина лады с компьютером. Я вас буду информировать через интернет. Коды на дешифровку вот,– он протянул мне дискету.– Так что ему по крышам лазать больше не придётся. Это пока всё.

– Авто и гаражи надежны?

– Двадцать лет консервации. Машины можете продать и купить что-то другое.

– Стоят "Волги"?

– Двадцать четвертые с шестицилиндровыми двигателями.

– Ещё приказы будут?

– Пал Сергеевич!! Я вам не приказываю и подписок не беру. Помните, что мы с сего момента связаны словом до поимки снайпера или смерти.

– Привычка,– оправдываюсь я.

– Выбросьте её на определённый срок. Расходимся. Этот адрес забудьте. Квартиры этой уже нет.

– Вопросов тоже,– ответил я и покинул квартиру первым.