355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Китлинский » Клан – моё государство 4 » Текст книги (страница 3)
Клан – моё государство 4
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 04:35

Текст книги "Клан – моё государство 4"


Автор книги: Алексей Китлинский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 3

Мнения координаторов «Плутона» разделилось. Один голос лёг за невмешательство. Как это понимать? Да никак. Всё развивается по варианту оказания помощи сидящему в кресле президента страны. Прошла только одна поправка – без рвения. То есть, поддерживаем, но по мере сил и возможности. От предложений поступивших от разных политических групп отказались наотрез, дав тем самым понять о своём нейтралитете, что всех удовлетворило.

Когда закончилось совещание, начальник контрразведки чуть кивнул головой в сторону Пороховщикова и тот сел к нему в лимузин.

– Твоя информация о том, что снайпер – маньяк, не прошла проверку.

– Где не вяжется?

– В оружии.

– Калибр?

– Да. Таким никто из людей Принца не пользовался. Его разрабатывали специалисты из секретного конструкторского бюро, но они категорически отрицают выход на свет.

– А взрывчатка?

– Тоже их разработка. В мире есть многократно более сильная.

– Я в курсе. По Интерполу проходила несколько лет назад.

– Она давно по свету гуляет. Это бюро имело задание изготовить что-то подобное. Цель тебе, надеюсь ясна. Загвоздка в том, что её упаковывали в калибр 10,71 мм и под винтовочный сборный патрон калибра 11,9 мм. Внутреннее расследование показало, что у них всё чисто. Именно Чёрный Принц получил в их бюро под роспись четыре таких заряда. Элементарный просчет говорит, что снайпер взрывчатку вынул и перераспределил на несколько пуль, уменьшив калибр.

– И сколько теперь в остатке?

– Да хрен его знает. Другое беспокоит. Конструкторы клятвенно заверили, что так сделать нельзя. Якобы переданные Принцу разборке не подлежат. Смекаешь?

– Он ещё и умный!

– Вот-вот. А что это значит?

– Наличие у Принца своей лаборатории.

– Так зачем Принцу нужны были заряды вне числа полученных?

– А под какое дело ему выдавали четыре?

– Для подрыва авиалайнеров.

– Гоп-стоп, ца-ца!!!– Пороховщиков взмахнул руками.

– Да, да, для этого. На случай, если нет иной возможности ликвидировать. Самолётами ведь все пользуются. Человек Принца не появился?

– Жду.

– Сам не встречай. Сразу направь к Янову.

– Уже выставил дозор. Чужой с чужими – меньше слухов.

– Нам надо было к ним своего кого-то сунуть.

– Это был бы явный перебор. А у Принца было много людей?

– Полсотни. Смерть шефа сделала их нейтралами. По коридорам связи на вызовы никто не пришёл.

– Знают и стерегутся?

– Умный всегда в такой мути, как у нас образовалась, копейку заработает. Рынок.

– Блядство, а не рынок.

– Подготовленных людей кормит.

– И поит.

– Валерий! Ты сильно не переживай за всё происходящее. Ну что тут поделать, если не готовы оказались по-нормальному. Тебе тяжело, ты видел и работал в цивилизованном рынке, а у нас бардак. Потерпи. Наладится и у нас, дай-то бог.

– Дай-то бог,– согласился Пороховщиков.

Какое-то время ехали молча. Когда прошли МКАД, начальник контрразведки сказал:

– Я подсоединил к делу своего личного агента. У него бешеная интуиция. Рыщет теперь по столице. Ищейка, а не человек.

– Зачем?

– Он не москвич. На пушечный выстрел её ненавидит.

– С периферии?

– Оттуда. У нас же все с пере. Все до одного. Даже вожди.

– Неизбежность.

– Потому что Москва – маленькая,– начальник контрразведки стал хохотать.– Субъекты итак поведением столицы недовольны, так пусть хоть президента выбирают из своих, а как он станет править – мы позаботимся.

– К добру не приведёт.

– Ты как с химией? Скучаешь?

– Просматриваю наскоро информацию. На большее времени нет.

– Полезное есть что-то?

– Полезное надо искать в секретных данных. Мне таких не давали для просмотра.

– Новости с такого фронта я тебе организовал,– начальник контрразведки подал Пороховщикову папку.– Оцени и дай рекомендации. Есть решение кое-что из имеющихся средств вложить в разработки. Рекомендуй с расчётом. Долго в прокуратуре тебе торчать не придётся.

– Спасибо!– Пороховщиков улыбнулся.

– А мне, если честно, жаль. Я был против, когда решался вопрос об отзыве твоём, но вот ты семь лет рядом и мне спокойно работается. Всегда у нас противоположности. Ненавижу их. А что поделаешь? Где найти тебе замену? Ну, где?!

– Школы закрыли?

– Ещё при Горбатом,– начальник контрразведки выматерился и в конце добавил:– Козлина меченый!!

Валерий тяжело вздохнул.

– Что так надрывно?

– Самое дорогое у меня связано со школой.

– Не только у тебя. Просто я продвигался по военной линии.

– Может надо организовать под официальной крышей?

– Сейчас обсуждаем. Ей-ей, как в Политбюро.

– И зря!!

– Тоже так думаю. Промедлим сейчас, останемся через десять лет у разбитого корыта.


Глава 4

Поздним вечером, когда Пороховщиков возвращался домой, его в проходном дворе окликнул седой старик с клюкой. Коротко оглядев его, Пороховщиков определил его принадлежность классом люмпенов; старик был грязен, явно вшив, от него воняло букетом приобретенным за месяцы скитаний.

– Подмогни, господин хороший,– промямлил старик.

– Что пьешь?– спросил Пороховщиков, запуская руку в карман плаща, особо тратиться он не собирался.

– Просто – на пиво, не просто – так…,– старик разжал пальцы, в его ладони блеснула гильза.

– Сколько?– посмотрев на гильзу, упрямо спросил Пороховщиков.

– Валерка! Гильзочке этой одна цена, будь она даже золотой,– голос старика изменился, пропала начисто хрипота.– Ты ко мне не глядись. Мы с тобой не встречались. А где взята – там уж нет. Бунгало!– произнёс старик слово пароля.

– Что за калибр?

– 10,63 мм,– старик пошёл, пришаркивая разбитыми башмаками, Пороховщиков двинулся рядом.– Москва-то, гляжу, богатеет. Обстроилась. Но больше чем ранее показухи. Для лохов всё это, а в душе – такая ж как была, рвань и хамка.

– Фундамент старый,– бросил фразу Пороховщиков, включаясь в диалог.

– Те, Валера, что выше нас с тобой рангом – гавнюки. Только ты мне не перечь. Подлинная у меня старость. Они не страну просрали, она никуда не уйдёт, разделится – соберётся, вечный это процесс. Просрали человека. А это собрать… Нет на них гадов никаких проклятий.

– Дед, ты мне долго будешь вешать?– Пороховщиков почувствовал, что беседа эта затянется, и попытался ускорить.

– Спешишь?

– Устал,– признался Пороховщиков.

– Не смерть, потерпи,– старик раскрыл в улыбке рот, в котором не было зубов, только гнилые пеньки.

– Хорошо.

– То-то. Уважь меня малость. Там за углом есть киоски, сгоняй купи пивка и что-то куснуть. Я вон в том подъезде ждать буду,– старик свернул к многоэтажке.

Через двадцать минут Пороховщиков отыскал старика на площадке между вторым и третьим этажами, болтающим с двумя молоденькими девицами, сидевшими на подоконнике и, слушавшими старого бича со смехом. Пороховщиков поставил блок с баночным пивом на подоконник, сверху положил сверток с бутербродами.

– Пиво снесите Петрухе, пусть подлечится,– приказал старик девицам.– Себе оставьте,– он развернул пакет и, взяв несколько бутербродов, сделал знак рукой, чтобы остальное забрали. Пиво и бутерброды исчезли вместе с девицами. Старик достал из внутреннего кармана драного пиджака литровую бутылку из-под кока-колы, отвинтил пробку и, усевшись на подоконник стал есть. Пороховщиком смёл пыль рядом с ним и тоже уселся. Закончив трапезу, старик спрятал бутылку обратно, стряхнул грязным рукавом крошки хлеба с многодневной щетины и произнёс:– Курвежки местные.

Пороховщиков не стал отвечать. Всё это он уже понял.

– В Москве в моде четыре вида промысла: воровство, наркотики, проституция и убийства на заказ. Такие теперь времена,– он посмотрел в глаза Пороховщикову.– Ты, мой любезный, не там стал искать. И хорошо, что так получилось,– рука старика хлопнула Пороховщикова по колену.– Очень прилюбезно. Верно, ты думал от меня услышать иное?

– Допустим,– ответил Пороховщиков.

– Как там у них сложилось, не знаю, только снайпер Принца в Попонича не стрелял. Сделал это технарь, чтобы пустить по следу парня свору, так как по какой-то причине сам его отыскать не может. И дело тут не в копейках,– старик умолк.

– Это тебе гильза сказала?

– Прошлогодний снег мне об том поведал,– пробурчал старик и рассмеялся.– Пойми, Валера, что желание и способности не всегда вместе.

– Мудрости мне свои доверить хочешь?– спросил Пороховщиков, желая проверить психологический портрет старика.

– Иди ты в жопу!!!– рявкнул оборванец.– Мудрость!! Мудрость – не повторение ошибок. Где ты видел её в нашей стране?

– Он мог бы и не Попонича застрелить, чтобы собаки побежали по следу,– произнёс Пороховщиков, не желая вступать в дискуссию о дерьме, но старика понесло.

– Тебе приятно, что от меня вонь?

– Нет.

– Вот!– старик поднял руку с выставленным пальцем.– А то, что я, отдавший разведке полста лет, как гавённый фраер должен вонять перед тобой – это мил человек и есть педерастизм чистой воды. Тебе ясно чей?

– Догадываюсь.

– Так куда делись эти профи, которые обязаны были эту гильзу найти, что я тебе давеча представил?

– Скурвились.

– Так что просрали? Страну или человека?

– Идеологию.

– И ты гавнюк!– констатировал старик.

– Давай ещё по мордам друг друга хлестать по этому поводу,– вскипел Пороховщиков.– Чего ты меня окликнул? Пожалиться тебе некому, да?

– Козёл!!!– заорал старик громогласным голосом, он явно впал в истерику.– Весь в понтах как сука в шелку и меня в них манишь?! Срать я хотел и на тебя и на КООР тоже. Увязли в дерьме, но пытаются пыркаться. Могущественными себя мнят. Засранцы!! Мне сказали, что ты школу хочешь открыть?

– Да.

– Кого, чему и как ты в ней собираешься учить? Как в очередной раз просрать?!

– Разберёмся?– Пороховщиков соскочил с подоконника, собираясь уйти.

– Вали, вали,– напутствовал его старик, достал смятую пачку "Примы", закурил. Пороховщиков пересилил себя и вдруг возникшее к старику отвращение, и снова сел на подоконник.– Винтовку, Валера, пристреливают на большие расстояния, используя аппаратуру: компьютер и макет.

– Зачем?

– Чтобы точно выявить сноски. Винтовку крепят глухо, ставят на нужном расстоянии пластину специальную, соединяя её кабелем с системой оптики и всю эту связку на компьютер под специальную программу.

– Зачем тогда снайпер?

– Вот технарь так и решил.

– А снайпер не мог без компьютера застрелить Попонича?

– Элементарно, Ватсон!! Для выстрела на полтора километра снайперу нужен был только глаз. Остальное у него заложено в голове.

– Не доказал.

– Лесенка что крепилась в крыше.

– Она действительно прикручена к стропилам и что?

– Тогда ответь, на хуй в верхнем ободе на этой лестничке были отверстия?

– Чтобы свистеть,– зло ответил Пороховщиков, давно уже поняв, что старик прав на сто процентов.

– Съел гавно, съел гавно!!!– радостно хлопая в ладоши, заверещал старик, но у Пороха обиды не возникло.– Вот тебе всё стало ясно. Потому этот сучок и сделал контрольный выстрел. Проверял команду компьютерную.

– А снайпер не стал бы пристреливать?

– Люди Принца – профессионалы. Задержка дыхания до трёх минут. И все они владели Туку.

– Умели останавливать сердце?!

– Чтобы попадать на расстояние больше километра, надо быть роботом. И он таких сделал. По сути, стреляют не люди, а покойники. Дыхания нет, сердце стоит,– старик хлопнул Пороховщикова по спине.– Бац! и мозги пошли на партсобрание.

– Гильза?– напомнил Пороховщиков.

– Пристрелочную он взял, а вот эту… Это трусость, Валер. Там всех дел-то было, крючком из проволоки зацепить. Их выкидывало на крышу через отверстие в кровле. И удивительно то, что проволочка там была и в вещдоки не попала. До сих пор она там валяется. Ею я гильзу и достал. Она закатилась за отогнувшийся кусок кровельного железа, а на кровлю никто вылезать не стал.

– Так и он, поди, её не увидел?

– Он её видел, но сильно спешил. Потому она у него сорвалась. Это ещё сильней его напугало. И он бросил лестничку. Дрожало у него всё внутри.

– Сомнительно!

– Я тебе про него ещё вот что скажу. У него плохое зрение, очень. И ноги у него воняют. Да, да!– увидев усмешку Пороховщикова, кивнул старик.– Я на эту крышу втащил одного знакомого нюхача. В столице он не живёт. Моя собачка довела до Казанского вокзала.

– Пригородник?

– Да нет.

– А поездов с Казанского…

– Много, много. Тут ты прав. Так его искать не надо. Но искать необходимо его. У него, возможно, есть заряды с взрывчаткой, а с головой не всё в порядке. Он опасен.

– А снайпер?

– Он давно лёг на грунт. Его не сможет найти никто. Потому всё кругом пусто.

– Технарь снайпера знает в лицо?

– Видимо. Стволы лучше всего пристреливать вдвоём в глухом и безлюдном месте.

– Всё-то ты знаешь!– Пороховщиков присвистнул.

– Как же!!! В этой стране жить и что-то не просрать – счастье!! Кой-чего и у меня не хватает,– старик сплюнул и продолжил:– Сейчас я тебя ещё сильней огорошу. Палач Принца уже в Москве. Будет вот-вот на хазе, где взятые тобой в наем, гэбисты торчат. Крепкие, однако. Ни разу не вышли. Три месяца дрочат,– старик пустился хохотать.

– А на него как вышел?

– Умно поступишь в этом деле, поговорим,– старик высморкался прямо на пол.– Эт всё. Топай.

Пороховщиков соскочил с подоконника и, спустившись на первый этаж, услышал вдогонку:

– Слышь, Валер! Палач – баба. Красивая – жуть. Она их там так вздрючит, что уссатся.


Глава 5

Вера в магическое – удел не посвященных. А те, кто осуществляет составление магических текстов и обрядов, к числу людей не относится, из-за наличия у них разного рода психических расстройств, которые, судя из заключений медиков от психиатрии, ставит их вне рода людского.

Многие магические штучки родятся как грибы после дождя, плодясь и скрещиваясь из сплетен и слухов, что имеют место бродить среди простых людей. Некоторые случились не просто так. Чтобы они появились, работали многочисленные научные группы, закрытые и секретные. Всё магическое составляет секретность. Не потому, что обряды магов проводятся вдалеке от посторонних глаз и составляют великую тайну, а от того, что действо таковое не имеет к реальной действительности никакого отношения.

Валера Пороховщиков верил в магическое, но определённое. Самозабвенно он верил манипуляциям фокусников-иллюзионистов. Это в детстве. В юности он верил в магические формулы любимого предмета – химии. В 18 лет он навсегда уверовал в магизм слова после того, как прослушал курс лекций по идеологии, читавшийся курсантам разведшколы умнейшим человеком.

Во все остальные чудеса Валера не верил. И старику он тоже не поверил. Нет, не из-за обидных слов, которые тот беспардонно бросил в адрес уважаемых Пороховщиковым людей. Не поверил оттого, что сказанное по делу не влезало в его магический круг.

Размышляя о сущности глупого бытия, он шёл в Генеральную прокуратуру знакомой дорогой. У забора он увидел заплаканную женщину, уже не молодую. Несколько раз он примечал её раньше.

Зная, что стоящие тут, у проходной, ищут, как водится, справедливость, но многие её так и не дожидаются, он вдруг остановился рядом, сам толком не понимая, зачем и коротко представился:

– Пороховщиков Валерий Дмитриевич. Следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре.

Женщина подняла на него свои заплаканные глаза и суетливо полезла в сумочку, извлекла исписанные листы и протянула со словами:

– Вот. Заявление.

Пороховщиков к листкам не притронулся.

– Пойдемте со мной.

Женщина повиновалась, последовав за ним с открытой сумочкой и листами, зажатыми в вытянутой руке.

В кабинете он ознакомился с её заявлением. Налицо было, ставшее обычным для столицы уголовное преступление, совершённое беспредельщиками, сумевшими откупиться от ответственности крупными взятками. Пытаясь добиться правды, женщина за полгода обошла все инстанции, но напрасно. Пороховщиков тоже не стал бы в это влезать, однако, на вопрос о месте работы женщина ответила:

– Я простая ткачиха. С "Трёхгорки".

Её ответ решил всё. Валерий мгновенно вспомнил лицо матери, отдавшей мануфактуре всю свою жизнь и эта простая женщина стала для него значить больше чем кто-то.

– Езжайте домой,– спокойно сказал ей Валерий.– Через час к вам приедут двое сотрудников. Для охраны. С отпуском на фабрике я договорюсь.

– Меня уволили,– тихо сказала женщина.

– Почему?

– Как пошла, я искать правду, и уволили,– она закрыла лицо ладонями.

– Восстановим,– дал слово Валерий.

Женщина покинула кабинет. Пороховщиков отложил все дела в сторону и вплотную занялся делом женщины. Маховик был раскручен так, что уже в обед к нему припёрся помощник одного из важняков и намекнул не ввязываться. Валерий усмехнулся и послал его на х… К восьми вечера в СИЗО сидели: пять преступников, которых в момент задержания по рекомендации Пороховщикова сильно помяли за оказанное сопротивление; двое хмырей из ГАИ, составивших подложный акт; следователь, который вёл дело. А в кабинете Пороховщикова сидела молоденькая сучка, народный судья, отпустившая гадов своим приговором на все четыре стороны. Стоимость драгоценностей и одежды на ней превышало её возможный тысячелетний заработок. Сидела она вальяжно, покуривая длинную дамскую дорогую сигаретку и нагло при этом улыбалась. Двадцать минут Пороховщиков молча за ней наблюдал и потом сказал:

– Мне от тебя, сучка, ничего не надо.

– Что!!!– воскликнула она.

– Что слышала. Ты свободна. Через парочку дней тебя трахнут по бестолковой голове в подворотне и хором вздрючат человек десять. После этого я выброшу тебя из системы на помойку. Сколько ты будешь ходить, добиваясь справедливости, не знаю, но её не будет. Пошла вон из моего кабинета. Профура!!– рявкнул он в конце.

– Я жаловаться буду,– ответила она, но, увидев взгляд Пороховщикова, мигом выскочила из кабинета.

В девять часов вечера Пороховщиков ушёл из прокуратуры, положив в карман плаща штатный пистолет ПМ.

Подъезд дома охранялся сотрудником, отсутствие которого Пороховщикова не удивило. Он достал пистолет и, чуть припустив рукав, сделал так, чтобы его не было видно. Поднимался по лестнице. На площадке между четвертым и пятым этажами стоял молодой парень, заглядывая наверх. При появлении Пороховщикова он сказал:

– Хорош, болтать, Коль, поехали, тёлки ждут.

Через мгновение появился второй парень и, улыбаясь не естественной улыбкой, стал спускаться. Его Пороховщиков убил наповал выстрелом в голову в момент, когда тот вытянул свой пистолет с глушителем. Второму он выстрелил в плечо. Парень упал и стал дико кричать. Носком ботинка Пороховщиков ударил его в район печени и тот смолк.

Присев рядом с раненым на корточки, Пороховщиков спросил:

– Кто и за сколько?

– Всё, всё скажу, только не убивай.

– Имя?

– Чибис. Чибис уплатил,– ответил парень.

Тут-то и появился охранник. Он вышел из лифта.

– Мам родная!! Слышу выстрелы… я наверх поднялся, чтоб люк на крышу проверить,– сходу стал он оправдываться.– С вами всё в порядке, Валерий Дмитриевич?!

– Сколько этому бросили?– Пороховщиков надавил пистолетом в шею лежащему парню.

– Пять штук баксов,– прохрипел тот.

– Когда?

– Час назад.

– Где бабки?– спросил Пороховщиков у мента.

– Валерий Дмитриевич!!! Ну что вы его слушаете?!!

Выстрел бухнул громко. Зазвенело в ушах. Пуля пролетела чуть выше головы охранника, но он интуитивно вобрал ее в плечи, и подсел.

– Ещё раз о своей невиновности каркнешь, застрелю. Беги быстро за баксами и не забудь вызвать бригаду и скорую помощь,– спокойно сказал Пороховщиков охраннику и тот бросился вниз по лестнице.– А ты, сокол мой ясный, ответь дяде, когда поступил на меня заказ?

– В пять часов Колян за мной заехал, а когда ему не знаю.

– Годится,– Пороховщиков встал с корточек.– Поднимайся.

Парень подогнул ноги и встал.

Утром в СИЗО сидел Чибис, шесть человек из цепочки заказа и сам главный заказчик: отец одного из пяти беспредельщиков, известный бизнесмен и финансист. Раненый под усиленной охраной поправлял здоровье, которое ему понадобится в его долгой лагерной жизни. Гражданка судья не стала дожидаться возмездия, подала заявление о сложении полномочий и, собрав своё барахло, катила в иномарке из столицы. Ровно в двенадцать часов машину остановил сотрудник ГАИ в двадцати километрах от Смоленска. Под протокол было изъято ценностей на полтора миллиона долларов, что дало Пороховщикову повод прокомментировать это словами:

– И как можно не подавиться!!!

Через несколько дней Пороховщикова у чугунной ограды прокуратуры встретила женщина, молча его обняла и, застеснявшись, отошла в сторону. Для Валеры это была самая драгоценная за всю жизнь награда. Так же много лет назад его обняла мать, провожая в интернат. В этом коротком объятии было столько чувства благодарности, что теперь, как и тогда, комок подступил к горлу.

И заработала магическая цепочка. Теперь, когда он вступил в дело женщины и выиграл его, без его участия начнёт работать колдовство ему на пользу. Он внёс своё имя в списки волшебников, способных творить чудеса.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю