Текст книги "Клан – моё государство 4"

Автор книги: Алексей Китлинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Глава 2

– Да не орите вы на меня!!! А о том, что вы генерал, я не слепой, вижу. И вину спихивать ни на кого не собираюсь. Пугать меня не надо, все, что мне по закону положено, знаю лучше вас,– Егорович встал и вышел без разрешения из кабинета. И его никто не окликнул.

– Совсем народ распустился. Не ори, видишь ли, на него. Тоже нашлась мне цаца,– произнёс генерал, не обращаясь ни к кому из присутствующих конкретно.– И все, как один, с гонором.

Присутствовавшие не проронили ни слова. Такие в стране случаются времена, когда надо научиться молчать и не высовываться, играть в немых и глухих.

– И этого, как его… Панкратова, вон из органов без выслуги лет, к чертям собачьим. Была бы моя воля, я бы ему ещё десяток лет лагерей дал, но не положено. Всё, все свободны,– генерал кивнул, и все покинули кабинет.

– Доигрался?

– Пошёл он в жопу!!

– Не бойся, ему там тесно не будет. Он вазелиновым маслом смазан, и в любую щель втиснется.

– Короче!?

– Дал приказ уволить тебя без выслуги.

– Переживу и это.

– Слушай, Миша, только не говори мне, что тебе всё до лампочки. Сколько лет ты служишь?

– Двадцать семь.

– Вот. И что, надо эти тридцать лет псу под хвост кинуть? Как я теперь их тебе вытяну?

– Почём я знаю?!!

– А какого чёрта ты у него в кабинете кричал, что не слепой?

– Да брось ты!! Я, что ль, виноват в этой паскудной ситуации? От тебя я ничего не требую. И вообще… нет выслуги и хрен с ней. Дело не в том.

– А в чём дело?

– В человеке, который переодет в старушку.

– Он тут причём?

– Да при том!!! В группе, которая охраняла Федотова, все ребята молодые и все они из моего подразделения. Старушка эта могла пальнуть и третьего дня. Она появилась месяц назад, а пальнула в тот день, когда я лично присутствовал. О том, что я сегодня инспектирую своих, никто не знал. И второе. Федотов был в весе при Андропове, а теперь он кто? Никто. Всё очевидное всегда на поверхности. Это меня кто-то подставил. Сделали всё специально и расчётливо. Старушка эта – большой специалист. Из тела Федотова извлекли семь пуль и ещё четыре прошли навылет, попав в двоих ребят. Прикинь, как надо хорошо стрелять, там расстояние 150 метров, чтобы из автомата Калашникова пули кучно легли в цель?

– Наверное, ты прав. Спорить с тобой не стану.

– И ладненько,– Егорович встал.– Если что, я дома. Звони.

– Хорошо.

Глава 3

– Привет, крестьянин!– через калитку протиснулся стройный мужик с улыбкой на лице.

– Хайль!!– ответил Панкратов, никого не узнав в посетителе, но себе отметил, что это явно коллега по ФСБ. Он копал огород.

После увольнения из ФСБ, Михаил Панкратов переселился на дачу, доставшуюся ему от своего отца, которая находилась в Восточном округе столицы рядом со Щёлковским шоссе. Свою квартиру он отписал дочери. Жена его умерла 14 лет назад от рака. С октября Михаил обживал дачу отца, собственноручно сделав в ней капитальный ремонт.

– Совсем ты стал плохой. Друзей не узнаёшь!– незнакомец подошёл и протянул руку. Михаил коротко пожал, так и не узнавая в мужике никого.– В дом бы пригласил, что ль?

– Тут поговорим,– ответил Михаил.– Мне копать надо.

– Хорошо,– согласился незнакомец.– Здесь так здесь. Погода располагает,– он открыл кейс и достал из него листы, протянул Михаилу. Тот в руки брать не стал, воткнул лопату и направился в дом, где зажёг комфорку, поставил чайник и только после этого предложил посетителю сесть.

– Что там написано?

– Прочитай,– незнакомец вторично протянул листы. Но Михаил опять не стал их брать.– Меня звать Владимир,– сказал незнакомец.– Двадцать лет назад мы с тобой были кураторами параллельных групп выпускников высшей школы КГБ. Филатов я. Володя Филатов. У тебя склероз? Или обида глаза застит?

Михаил не ответил. Достал из холодильника бутылку водки, из шкафчика стопки и, наполнив их, сказал:

– Не узнал. Что-то в тебе не сходится. Другой ты стал какой-то. Раз ты Филатов, давай выпьем за Колю Ладочникова, если его помнишь. За его светлую душу.

Владимир взял стопку и выпил.

– Что тебя ко мне привело?

– Я много лет был в резидентуре. Мне сделали пластику перед отправкой туда. Поэтому ты меня не узнаёшь. Я всего год как возвратился. Помню я Колю. Я, Миша, всё помню. И как прыгали из горящего самолёта, и как его с сосны снимали, и как тащили по очереди на спинах, и как он умирал. Всё помню. Налей мне ещё.

Михаил наполнил обе стопки и произнёс:

– Тогда за встречу! Зёма!!

Они выпили. Михаил достал из холодильника закуску, заварил крепкий кофе.

– Значит, тебя жизнь покидала по сторонам и весям.

– И сильно.

– И кто ты теперь?

– Заместитель начальника контрразведки.

– А звание?

– Полковник.

– Следствие ведешь?

– Нет. Следствие – прерогатива других. Мне поручено проверить правильность обоснования по поводу твоего увольнения без выслуги лет. Командование мой отчёт утвердило. Пользуясь старым нашим знакомством, лично принёс тебе для ознакомления. Читай,– Владимир третий раз подал листы. Михаил взял их, прикурил сигарету и стал читать.

Ознакомившись, вернул со словами:

– Спасибо.

– Я не за спасибо работаю. Просто работаю и всё. Ничего не могу с собой поделать. Натура такая. Дерьма вокруг предостаточно и я его трогать не могу. Воняет оно, Миша, по поводу и без повода. Не служба безопасности, а сборище мохнатых. Чуть что, сразу бегут в администрацию президента с жалобой. Как потаскушки к сутенеру.

– Знаю.

– Пенсию тебе оформили. Тебе надо прийти в кадры и там расписаться. Тебя с учёта никто не имеет права снять. Никакая задница. Даже президент не полномочен это сделать. Но я к тебе пришёл не за этим. Обо всём ты бы и так узнал. По другому поводу я к тебе пришёл.

– Говори.

– Я так понимаю, ты обратно не вернёшься.

– Ни в коем разе.

– Так я и предположил. Будешь огород копать?

– Пока да.

– А кто тот "огородик" станет вскапывать?

– Не пытайся мне на мозоль встать. Сколько ты потерял времени, чтобы мне пенсию по выслуге вернуть?

– Много.

– Видишь?!! Это притом, что её у меня забрать никто прав не имел, но сделали суки. И тебе пришлось каждой какашке доказывать, что я не слон. И как, скажи ты мне, этот позорный "огород" вспахивать?– Михаил налил кофе в кружки.– Там куда не ткни, кругом гавно.

– Давай это оставим,– предложил Филатов.– Как ты поживаешь? Семейное я твоё знаю. Смотрел личное дело.

– А у тебя есть семья?

– Нет.

– Что тогда тебе сказать? Работаю грузчиком. На рынке "Щёлково" есть оптовой закупки склады. Там харчуюсь. Пять дней в неделю. Всё остальное время тут. Ремонт сделал. Сейчас время посева.

– Плата?

– Да грех жаловаться. Две есть в месяц. Кроме того, продукты подкидывают хозяева новой жизни. Есть копейка за срочность при погрузке от покупателей,– Михаил усмехнулся краешком губ.– Деньги, деньги, деньги!! Куда не кинься, а всё без них плохо.

– Дочери помогаешь?

– В курсе?

– Да, Миша, об этом есть в деле.

– Я потому и не уходил. Помогли тогда сильно. Честное слово, внука с того света вытянули. Потому и держался.

– А супругу спасти было нельзя?

– Нет, Володя. Она поехала к матери с внуком на майские. У дочери как раз диплом был на носу, вот и наладилась в проклятый город Припять. А четвёртый блок в день её приезда долбанулся. Меня вызвали из Афганистана срочно… и я попал на похороны. Всё. За внука я лично ходил просить к Михаилу Сергеевичу. Он мне позвонил ровно через сутки и в тот же день внука с дочкой отправили в Германию Западную. Операции сделали удачно.

– Он тебе предлагал, когда рухнул Советский Союз, идти к нему начальником охраны?

– Звал.

– Почему не пошёл?

– А чёрт его знает!! Он никого особо не тащил. Сказал только, что, мол, если кто желает, то с Ельциным договорюсь. А мне до пенсии оставалось пять лет. К нему молодые ребятки согласились пойти, а я не стал им дороги перебегать.

– Виделись с тех пор?

– Он каждый год, всех кто с ним в Форосе был, приглашает к себе. Прошлым августом виделись. Тебе что, есть в нём интерес?

– Да нет. К слову спросил,– Филатов пожал плечами.– Пора мне, Миша. Благодарю.

– Вопрос на посошок?

– Слушаю.

– Много ты нажил врагов, пока мою задницу заслуженную на пенсию двигал?

– Думаю, что очень. Мне дали в проверку потому, что я тогда три месяца как вернулся и тут на мне нет блох. Поручил всё проверить лично президент с подачи секретаря совета безопасности. Рыбкину кто-то про этот факт доложил, а ты был у него старшим, когда он в Чечню мотался. Ему ты и обязан, а не мне. Конечно, и мне за это может аукнуться, ну да хрен с ними. Я в данный момент времени, как мне кажется, всё сделал чисто. Там есть звукозапись, и я от неё шёл.

– А приходил… визит вежливости, да?!

– У меня личное. Если ты согласишься и тебе это не противно.

– Грязное?

– Миша, я что, совсем старый?

– Женщина?!

– Ей двадцать пять. Между нами двадцать. В таком возрасте ошибаться нельзя. Молодая она очень на мой взгляд. Хотел тебя просить за ней немного присмотреть. Прощупать надо бы её знакомых и друзей. Как? Я тебе заплачу.

– Фрукт ты!! Денег я с тебя не возьму. Вот ещё!! Но счёт за бензин пришлю. Сахарок врозь.

– Спасибо.

– У неё есть подруги холостячки?

– Хочешь полной грудью лечь на амбразуру?

– Так мы с тобой одногодки. Это на счёт старый или нет, хоть ты, чтоб там не говорили, выглядишь значительно моложе меня. Сохранился, однако,– Михаил хлопнул Филатова по плечу.

– В культурной стране я сидел, а там отношение к своему здоровью – главное, всё остальное того не стоит.

– Пригляжу,– дал слово Михаил.

– Бывай,– Владимир исчез за калиткой в сгущавшихся сумерках.

Михаил присел на пороге и задумался.

"Себе, что ль, сделать операцию и пуститься во всё тяжкие? Наверное, моя Лена простила бы мне это. Теперь уж во всяком случае, она не против. О, Господи! И почему мир наш так устроен? Природных катаклизмов вагон, а мы сами себе войны устраиваем на пустом месте. Когда это прекратится? За его девочкой я пригляжу, что она и как, выясню. Только ли за этим он приходил? Если это вообще был Филат. А какая мне в том разница, и пусть меня кто-то во что-то желает втащить, всё равно я б долго сложа руки сидеть не смог бы и во что-то влез. Тогда надо подладить авто и вперёд. Для нас это не работа. Сделаем всё в лучшем виде".

Глава 4

Едва увидев подругу Филатова, Михаил понял, что проверить её будет сложно. Это была необычная женщина. Как говорят в народе с «багажом» и с мозгами, со связями, где красота была лидером. Старенький «жигулёнок» не шёл ни в какое сравнение с новенькой «маздой» мадам, которой она ко всему управляла профессионально. Имея опыт, Михаил сразу сообразил, что его автомобиль помощник никудышный. А где взять быстрого коня, чтобы не отстать? Это вопрос.

Чтобы не влезать в финансы по самые уши, Михаил собрал данные на мадам и её окружение на стороне, что стоило копейки в сравнении со стоимостью объёмов бензина, который пришлось бы израсходовать, следуя за ней по пятам.

"Что-то мне Филат не досказал или утаил. А зачем он так поступил? Ну да ладно, это его дело. Данные прескверные,– Михаил сидел на веранде дачи, грелся на солнышке, потягивал из баночки пиво и размышлял.– Пташку уродила природа. Жизнь научила её чирикать. Что тут странного? В шестнадцать лет она уже работала сладкой феей. И не просто. Ездила обслуживать клиентов на важные дачи в Подмосковье. Ввёл её в этот мир сосед по площадке в старом доме, где она жила с родителями в коммуналке. Уже нет ни дома, ни родителей, ни того соседа. Он конечно был урод, этот Кадочников, не случайно ему трубой башку проломили. Сводник или сутенер в звании майора КГБ и сотрудник охраны членов правительства. Нет, он не членов охранял, а поставлял симпатичных девочек важным особам на члены. И тем дядям были нужны ягодки сладкие, ведь на календаре был 1989 год, старые пердуны и импотенты сошли на пенсии и их место заняли не очень молодые, но кое-что могущие мужички. Так кого эта сучка обслуживала? Согласно нынешних связей, это будет установить невозможно. У неё огромный круг знакомых. От уличного рэкетира до министра. Такой объём мне не осилить. Да и из тех к кому она шастала в Подмосковье от 1989 года теперь у власти нет никого,– Михаил сделал глоток, прикурил сигарету и продолжил размышления.– Она была, видимо, передана кем-то кому-то в попечение. Или она сама искрутилась и избавилась от опеки. Кадочникова бацнули по башке вечером 2 октября 1993 года в самый разгар событий. Следствие особо не утруждалось. Дело, правда, возбудили, но тихо похерили. Она могла его заказать? Могла. Но для нас это вторично. Мне надо перво-наперво выяснить, где она пропадала в период с октября 1993 по 1995 год. В столице она официально отсутствовала. Выписалась 1 октября. И прописалась 12 декабря 1995 года и не так просто, а на купленной на своё имя квартире. Могла она убыть с кем-то за границу, там прокантоваться пару лет и вернуться, получив плату за свой труд или наследство того, кого обслуживала и, возможно, преспокойно отравила? Это запросто. Я тут перебарщиваю, но на то чёрт, чтоб его брать в расчёт. Из её теперешнего круга знакомых никто в это время не отсутствовал. У неё есть негласный куратор тут. И достаточно тёмный. Квартира на восемь огромных комнат в центре – это бешеные деньги. Как мне выяснить, где она была? Надо смотаться в Шереметьево-2 к Валентину и всё там просмотреть. Через него достать данные из Шереметьево-1. Она могла упорхнуть и оттуда. Смотреть за ней я больше не стану. Мне так сдаётся, что ей ничего не угрожает. Это большая игра. Владимир мне свинью подсунуть бы не решился, он знает, что я найду всё, выходит…, а ничего не выходит. По крайней мере, из того, что я уже собрал. Так. И в Шереметьево я тоже не поеду. Я завтра смотаюсь в частную клинику гинекологическую, в которой мадам провела третьего дня аж три часа. Что можно делать у гинеколога аж три часа? Очереди там нет. И что ты там выяснишь? Допустим, она беременна. Что с того? Или ей там как раз наоборот делали аборт, скребли, одним словом. Вот так мужик. Ты всю жизнь охранял и выполнял спецмиссии по миру, а в старости приглядываешь за профурами. Диалектика, однако!!"

Зазвонил телефон. Михаил нехотя встал и вошёл в дом.

– Панкратов у телефона,– буркнул Михаил в трубку.

– Михаил Егорович, здравствуйте! Это Евгения Павловна из кадров, если вы меня помните.

– Женя!! Евгения!!! Чёрт меня прибей! Я тебя не узнал по голосу. Извини.

– Ничего.

– Как Александр? Как дочка?

– Михаил Егорович! Я вам звоню по поручению. Вам надо быть завтра к восьми утра в кадрах.

– Хорошо. Буду,– только и успел вымолвить Михаил в ответ, потому что трубку с той стороны положили.

"Странно?! Чего это она? Женя, Женечка. Сашка был в госпитале, а я как пёс барбос её в роддом. Потом Ксюшу забирал как родную дочь, врачи и медсёстры так и подумали, что я муж. Три раза на день я ей таскал передачи, пять лет мы рядом в общаге жили, потом на одной площадке, квартиры получив, кантовались. Опять же она мою дочь, когда моя умерла, взяла под свою опеку. И вот положила трубку? Нет, странно. Последние восемь лет мы не виделись и не перезванивались. Это я такой скот. Ясно одно. Завтра я к гинекологу не пойду. Придётся записаться на другой день".

Великий лозунг: «Кадры решают всё!», мало что скажет молодому поколению. У нынешней молодежи другая психология, для них всё – доллар, а мы воспитаны под бдительным оком партии, где кадровики – люди полёта высокого, особый статус и принадлежность системы кадров к всемогущему КГБ, держали под надзором всех и вся. А кадровый отдел в самом КГБ был по своей сути контрразведкой в контрразведке и подчинялся напрямую Политбюро. В ФСБ отдел кадров не унаследовал привилегий, после развала Советского Союза, но…, но подчинение поимел хорошее. Курирует их глава администрации президента с согласованием с главой ФСБ. Хитрая это формула. Вы можете себе представить бывшего заведующего отдела писем журнала «Огонёк», ныне главу администрации президента Российской Федерации, у которого не всё чисто с биографией и неизвестно что есть в данный момент с головой, которому же президентом поручено согласовывать с главой ФСБ кандидатуры на ответственные посты в ФСБ и не только, и вообще обязанного отслеживать качественные, моральные и иные показатели принимаемых на службу в это могучее ведомство людей?

Евгения Павловна Гречанкина попала в кадры не по своей воле. Тому никто не содействовал, просто в кадрах КГБ было всё на сотрудников и их родственников собрано и подшито в папку личного дела. В дипломе об окончании государственного университета ещё не просохли чернила (обмывали неделю), а Женю пригласили на собеседование телефонным звонком. Где, скажите, должна работать филолог, жена доблестного во всех отношениях геройского человека, майора КГБ? Да только не в КГБ, скажет кто-то. И будет не прав. Именно в кадрах её место. Поймите, что не у всех майоров КГБ жёны филологи с красным дипломом, не все умны и не все подходят для такой ответственной работы. Могла ли она отказаться? Да. Но внимательно выслушав старенького дядьку, будущего своего босса, кивнула, мол, согласна, о чём не жалела ни одного дня до известного времени. За двенадцать лет работы Женя защитила кандидатскую и докторскую по филологии, стала высококлассным юристом и защитила кандидатскую в этой пакостной науке – юриспруденции, но осталась простой бабой, хоть и в погонах (полковник в юбке, заместитель начальника отдела кадров ФСБ по науке и высшему командному составу), но с этим, как его…, женским видением реальной жизни и проблем. Чем смотрит женщина? Сходи к соседу и проконсультируйся, чем баба видит.

Михаил оформил все документы к обеду, везде расписался, получил крепчайшее рукопожатие начальника отдела кадров ФСБ без слов и пожеланий, быстро получил в кассе пачки денег за девять месяцев, плюс за выслугу, плюс подъёмные по выходу на пенсию, плюс премиальные и в ранге полубогатого хмыря (всех денег хватит на четыре новых покрышки для старых "жигулей"), вернулся в кадры, чтобы повидать Женечку, Евгению Павловну, извиниться за скотство, и напроситься в гости, если не пренебрегут.

У заместителя по кадрам нет приёмной и нет очереди, это не городская поликлиника и не кабинет участкового терапевта, где, как водится, не протолкнуться. Стучать не стал. Отставнику не положено. Вошёл тихо, но его появления ждали. Глаза с мольбой и слезами, указательный палец у красивых губ. Михаил закрыл рот, который не стал изрекать оправданий, проследовал к столу, прочитал лист подвинутый к нему, кивнул и вышел. В машине он стал пересчитывать деньги, сразу не поехал, надо было прийти в себя. В записке был адрес и время встречи, а внизу два слова: "Сашу убили", что собственно Михаила и шокировало.

Остаток дня Михаил мотался по Москве. Покупал в магазинах всякие мелочи для обустройства своей дачи и на хвосте никого не засёк. С дачи ушёл через подземный ход, который сам вырыл за три месяца. Перестраховался. К дверям квартиры указанной в записке пришёл не через подъезд, пролез по крышам. На его звонок открыла незнакомая женщина лет тридцати и, ничего не спрашивая, предложила войти.

Женя ждала на кухне, и только он вошёл, она встала со стула и бросилась ему в объятия. Плакала минут десять. Успокоившись, поведала Михаилу такую историю.

– Три года назад Саше предложили, командование, перейти на работу в банк. Большой коммерческий банк. Но не начальником охраны, а заместителем директора банка по финансам. Саша заочно окончил институт финансов, хотел по выходу на пенсию своё дело организовать. Я его отговаривала, как могла, но он упрямо твердил мне, что опасного ничего нет и ко всему ему необходим опыт такой работы. Я интуитивно чувствовала, что всё тут не так. Только не перебивай,– увидев, что Михаил открыл рот, сказала она.– Я всё выложу и потом отвечу на твои вопросы, а то собьюсь, всё скомкается и картина будет не полной. Мои уговоры не помогли. Он перешёл на работу в банк. Во всех коммерческих много наших бывших коллег из управления: золото, валюта, крупные хищения. Я по картотеке, месяц как Саша перешёл в банк, нашла общего нашего знакомого, Илью Бортника. Помнишь такого?– Михаил кивнул.– Ему валютчики заточкой в спину ударили. Лезвие повредило лёгкое, селезенку и печень. Списали его по инвалидности на пенсию. Он с 1990 года работает в одном из коммерческих банков консультантом по валютным операциям. Вот я его и разыскала. Он меня выслушал, и все мои страхи отмёл в сторону. Сказал мне так: "Женя, это всё твои придумки. Пойми, что русский бизнес, в том числе и банковский, выходит в мир. Это делать необходимо. На этой волне не должны отстать и спецслужбы. Твой Александр, я точно узнать не смог, да, думаю, что такой информации никто получить не сможет во веки вечные, перекачивает средства за бугор на деятельность наших нелегалов. Им пришлось тяжело, когда не стало Союза, почти все каналы перестали существовать, а наличкой не навозишься. Вот ФСБ и открывает в коммерческих банках свои филиалы на взаимных условиях. Агенту деньги получать под роспись не положено". Я успокоилась, но внутри у меня что-то с этим доводом не согласилось. Осадок остался. Предчувствие меня не обмануло. Саша работал как вол. Дома почти не появлялся. Часто мотался за границу. Иногда в составе расширенных делегаций, это глава Кабинета Министров и большие от бизнеса с ним в сопровождении. Мы стали жить много лучше. В деньгах нет нужды, у него был хороший оклад. Банк купил ему квартиру в центре, машину. Ксению оформили на учёбу в престижный колледж в Швейцарии. Она там сейчас. Банк оплатил весь период обучения и ещё два раза в год оплачивает авиабилеты туда и обратно. И вот под Рождество Саша погиб. Специалисты сказали, что всего двадцать грамм тротилла. Их заложили у лифта в доме, где у нас новая квартира. Нашли также детали от дистанционного устройства управления. В феврале ко мне пришёл Илья Бортник сам. Следствие никаких концов не отыскало. Мне никто не звонил, и я никому не звонила. Оттого, что мне сразу стало ясно – нечисто в Сашиной смерти. И даже если я буду настаивать и слезно просить руководство найти и наказать убийц – толку не будет. Ночами реву, а днём железная леди. Так вот Бортник мне сказал, что Сашу убили свои. И ни о чём меня больше не пытай, говорит, но это сделали свои. Подробностей, мол, я не знаю, но факт стопроцентный. Недавно ко мне в метро подошёл мужчина с профессионально положенным гримом и полушепотом произнёс: "Евгения Павловна, мы этого так не оставим. Сами ничего не предпринимайте и к осени мы найдём человека, который всё устроит". Я после этой встречи реветь перестала, его голос был уверенный и твердый. Я вернулась на старую квартиру. Позавчера опять незнакомец ко мне подскочил в метро, но был уже другой. "Мы нашли человека. Панкратов Михаил Егорович. Готовьте информацию по всем высшим ФСБ и смежникам. Ему отдайте дискетой". Так сказал и исчез. Миша!!?? Я сейчас в ещё большей растерянности. Может быть, я ничего не понимаю, но мне кажется, что тебя со службы уволили они. Я боюсь. Сильно. Мне страшно. Это всё какой-то кошмар. И информацию на всех я дать тебе не могу. Не потому, что не доверяю… нет, это выше моих сил. Понимаешь?– Михаил кивнул.– Кто эти люди? Может они чужие. Я дам тебе дискету, а они тебя убьют и завладеют данными. Так я поступить не смогу. Я не за себя или тебя боюсь. За дочку боюсь, за твою дочку боюсь. Это игра за большие деньги со смертельным исходом. Не хочу я в неё играть! Мне противно это! Миша, можно без данных этих вычислить, чьих рук это дело?– в её глазах была мольба, но Михаил не стал её разубеждать.

– Нет! Без этих данных – нет.

– Господи!! Господи!! Ну почему так? Почему?– она заплакала.

На кухню вошла хозяйка квартиры. Налила в стакан воды, накапала в него каких-то капель из пузырька и заставила Женю выпить, сказав:

– Успокойся и не реви. Слезами горю не поможешь.

Михаил отметил себе взгляд жестких глаз. Колючий и ненавидящий. Он был брошен в его сторону.

– Панкратов Михаил Егорович, подполковник ФСБ в отставке,– сказал он хозяйке, наблюдая за её реакцией.

Она взглянула ему коротко в глаза, колючесть не исчезла и произнесла:

– За моё молчание не волнуйтесь. Нас с Евгенией Павловной ничего не связывает. Совсем. Я человек для вас сторонний. Вам чай или кофе?

– Пожалуйста, крепкий чай,– ответил Михаил.

– Альбина десять лет разыскивала своего мужа. Он пропал безвести в Афганистане в 1985 году…,– начала говорить Женя, но Альбина не дала ей договорить.

– Не надо об этом.

– Нет надо!!– воспротивилась Женя.– Он должен знать, что надёжней тебя в мире никого нет, и что на тебя можно положиться в полной мере. Они расписались, когда он был на третьем курсе училища Верховного Совета. В 1983 году выпуск и в том же году родился сын. Вертолёт, в котором летела группа офицеров, сбили. Подъёмная группа на место происшествия прибыла несколько часов спустя. Там все мертвы, но нет троих. Тел нет. Подъёмная группа была не армейского подчинения. Парашютисты из группы авиационного поиска космических сил. Ими командовал старший лейтенант. Я тебе специально на этом акцентирую. Эти космические ребятки оказались в районе случайно. Они сопровождали какую-то секретную группу техническую, которая устанавливала хитрое оборудование в горах. Подъёмные группы армейские пришли в район сутки спустя. При том, что было известно, где упал. Альбина с этим офицером встречалась. Он после распада Советского Союза уволился из вооружённых сил, и теперь работает спасателем на нефтяных платформах в Норвежском море.

– Он командир спасательного отряда,– уточнила Альбина, наливая Михаилу в кружку чай.

– Он ей сказал так. Если б не мы, то через сутки там бы никого не нашли. Зверьё бы всех растащило. Они ещё на подлете засекли моджахедов, и он дал команду сержанту-разведчику отследить их путь и тот спрыгнул. На месте падения вертолета они всё зафиксировали до мелочей. Афганцы, кстати, не взяли там ничего. Даже не смотрели документов. Муж Альбины был среди троих пропавших. Этому офицеру армейские не дали имён всех кто был на борту. Сказали по рации, что, мол, около двадцати человек, а может больше. Это обычная практика. Сержант-разведчик успел выйти на визуальный и видел как моджахеды несли на плечах троих наших. Моджахедов было много. Около трёхсот человек. Сержанта Аля тоже нашла. С этого и начались её мытарства. Армейские орут во всё горло, что пропали безвести, а эти – космические – взяты в плен. Нашла коса на камень. И стала Аля ни вдова и вообще никто с маленьким сыном на руках. "Чужая невеста". Это её собственная формулировка. Без пенсии, без квартиры, без работы. Так она и пришла в КГБ со своим заявлением. Помогите?!! Армейские сами по себе, космические в прямом подчинении Комитета Обороны, а КГБ в данном деле нейтрал. Ну, ей так тогда думалось. Ей пообещали, но делать ничего не стали. А годы шли. Она все инстанции оббегала. Всё безрезультатно. И решила она искать сама. И нашла. Слабая женщина нашла. Два года ей на это потребовалось. В 1996 году она привезла останки мужа в Москву. Никто не захотел их устанавливать. Чистой воды сучизм. Экспертиза стоит огромных средств. Она пошла к начальнику училища, тот выслушал и позвонил нам. Попал на Федюнина. У того в Афганистане погиб младший брат. И он всё организовал. Про Алю я от него в курсе. Я к ней пришла сама, со своим горем. Так что она чиста, свята и верности в ней, как в декабристках.

– Это пафос!– возразила Альбина.– Мне статус жены пропавшего безвести – комком в горле. Бесправная тварь. Так ко мне все относились во всех инстанциях. Знаете, Михаил, когда я в Афганистане их забирала, мне наш бывший соотечественник, тоже попавший в плен и там оставшийся, сказал, что запакуем вместе с землёй. Там, мол, с ними положили всё: документы, деньги, личные вещи, что при них были и даже личное оружие. Когда я их привезла, всё это криминалисты обнаружили. Перед отправкой собрались в ауле все. Дали залп в воздух. Бабы ихние, бесправие полнейшее, тайком ко мне приходили, чтобы обнять. Я там встретилась с командиром, который возглавлял следовавший на Север страны отряд. Они увидели падающий вертолёт, пришли на место падения и забрали с собой раненых. Двое умерли, это по его словам, не приходя в сознание. Вот мой был одним из них. А третий, с третьим я тоже установила контакт. Ему повезло. Он выжил. Принял ислам. Его отпустили на все четыре стороны. Сейчас он в Ливане готовит боевиков в движении "Хезболлах". Армейские, кстати, с пеной у рта доказывали, что вертолёт сбит "Стингером". Афганский командир мне поклялся на Коране, что вертушка сама упала. Офицер из космических сил в рапорте тоже написал, что падение было вызвано неполадками в двигателе и даже точно указал причину. Выживший и находящийся в Ливане мне подтвердил по телефону, что стало что-то хрястать и задымило.

– Сын где?– спросил Михаил Альбину.

– Он у родителей второго погибшего, в деревне. Это под Смоленском. У них огромная семья. Мы познакомились, когда я ребят привезла оттуда. Они моего Гошу забирают на всё лето к себе и на все каникулы. Продукты мне прут каждый месяц.

– Так, гражданки! Мне чай больше не нужен. Вы как хотите, но после ваших исповедей мне надо выпить. Есть?

– Держу. Водка,– Альбина выставила на стол бутылку и быстро наладила закуску.

– Вам придётся пить со мной. Ночевать останусь тут,– предупредил Михаил.– Угол сыщется?

– Сыщется,– ответила Альбина.– В комнате Гоши диван.

– О прошлом больше не будем. Первой помянем мужиков, а дальше обо всём, что не выбивает слезу. Согласны?

– Да!– ответили в один голос бабы.