Текст книги "Поющие Вечности"

Автор книги: Алексей Глушановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

– Что же до вашего вопроса, – то ответ на него прост, – как ни в чем не бывало, со спокойным видом продолжил бард. – Это и впрямь не фейри. – он коротко кивнул назад, показывая кого имеет в виду.

– Это человек, которого, какимто неведомым мне способом угораздило в короткий промежуток времени получить на себя целых два проклятия – от светлых и темных фейри соответственно. – Он вновь взглянул назад, оценивая сократившееся расстояние, – затем вперед, явно прикидывая путь до сида, после чего решительным голосом скомандовал: – Сейчас, около вон того распадка притормози ненадолго. Как я выйду – гони в сторону. Куда угодно, только побыстрее. На вас она броситься не должна, я её займу, но все же близко к ней или сиду лучше не подъезжай. Понял? – он требовательно посмотрел на водителя.

– А как же вы? – изумленно посмотрел тот на барда.

– Я разберусь. Не волнуйся. В конце концов, это же моя работа. – Артур невесело усмехнулся, и перехватил поудобней гитару, готовясь выпрыгнуть из машины как только это станет возможным.

– Но… – начал было Олег.

– Никаких но. Это приказ. – Коротко ответил Артур. – Стой! – скомандовал он, когда они приблизились к намеченному им месту, и, едва лишь УАЗ остановился, выпрыгнул наружу, сжимая в руке гитару, словно какоето оружие.

– Теперь – гони! – стоило его ногам ощутить землю, вновь распорядился бард, и захлопнул за собой дверь, давая отмашку кудато налево, где расстилались бескрайние, и к счастью уже скошенные поля. Взревев двигателем, машина немедленно унеслась прочь, оставив его один на один с приближающемся зверем.

– Я тут! – чистый и тревожный звук струны, с вложенной в него Силой рассек воздух поляны. Вызов на бой, и одновременно призыв на помощь. Тварь громко зарычала, принимая вызов, и еще ускорилась, стремясь как можно скорее добраться до барда. А вот ожидаемой поддержки не было. Воздух над холмом не пошел радужными волнами, и прекрасные эльфийские воители не бросились на помощь к попавшему в беду Барду. Белооперенные стрелы не рассекли воздух, острейшие клинки не взметнулись в салюте, – помощь не пришла.

– Гм. Странно. Они там что, спят чтоли? – недоуменно пробормотал Артур, нервно глядя на несущуюся к нему во весь опор тварь.

– Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. – Еще раз оценив все сокращающееся расстояние между ним, и неуязвимым для человеческого оружия созданием, бард решил, что дальнейшее ожидание помощи может весьма негативно отразиться на его здоровье. – Раз эльфы молчат, придется использовать другие методы. Сто первый прием карате, думаю, вполне подходит. – С этими словами, он быстро забросил гитару за спину, и бросился бежать по направлению к сиду.

Бег от зверя. Любой, кто хоть немного разбирается в психологии хищников, скажет что это – глупость не меньшая, чем бег от снайпера. Зверь быстрее. Особенно такой зверь, что способен в течение длительного времени преследовать едущую с немалой скоростью машину. Но… Весь вопрос в том, кто убегает.

Сила. Она имеет совершенно разные способы применения. Её можно вкладывать в звук, крик, или песню, придавая им совершенно невероятные свойства. Звук, в который вложили силу, может стать оружием, – отгоняющим, отбрасывающим, парализующим, а то и вовсе разрывающим на месте врага на которого он направлен. Крик – призывом о помощи, слышным тему, кому он отправлен за сотни километров, и даже границы миров. Стихотворение, или песня, в которую вложена Сила становятся заклинанием, пробуждающим неведомые силы, и может разрывать, сжигать, испепелять… Или лечить, восстанавливать и созидать… – в зависимости от того, в какую песню и с какой целью она вложена.

Ну, и разумеется, от собственно, количества самой Силы, которую заклинатель может в неё вложить. Артур нередко проводил аналогии, между той Силой, что пользовался он, и некой загадочной «маной» доступной магам из прочитанных им книг в жанре фэнтези, множество которых было написано во времена до первого контакта с Феерией.

После контакта данный жанр, правда, резко пошел на спад, – слишком уж отличались реальные фейри от выдумок писавших такие книги авторов, и слишком уж болезненным для человечества, понесшего большие потери во время Смутных Годов были упоминания различных нелюдей вообще и магии в частности.

Однако схожесть была. Но были и отличия. Одним из таких отличий была многофункциональность Силы. «Ману» – можно было тратить только на заклинания, ну и еще на создание различных волшебных предметов. Сила – могла использоваться как угодно, по желанию того, кто мог ею распоряжаться. Разумеется, этот фактор выдвинул все научные исследования связанные с Силой на первое место по важности и финансированию во всех уцелевших после Смутных лет странах.

Вот только, была одна маленькая проблема. Единственные из представителей человеческого рода, в отношении которых было достоверно выяснена возможность Силу использовать – Барды, – обладали слишком маленьким её запасом, совершенно не хватавшим для совершения какихлибо болееменее «масштабных» чудес.

А фейри, даже самые слабые из которых обладали запасами Силы тысячекратно превосходящими возможности даже самых могучих из Бардов, тратить её на помощь человечеству, или участие в экспериментах вовсе не горели желанием. Принудить же их, изза этих самых запасов Силы, не представлялось ровным счетом никакой возможности.

Да и у Бардов, было слишком много дел, связанных с защитой людей, и слишком мало времени и желания для помощи фундаментальной науке. Так что пока, все исследования, монографии и докторские диссертации, связанные с изучением этого загадочного явления, оставались большей частью чисто теоретическими.

Впрочем, в тот момент, Артуру было не до теоретических изысканий. В очередной раз преисполняясь невыразимой грустью по поводу ничтожно малого количества доступной ему Силы, Артур не стал даже и пытаться парализовать бегущую на него тварь, опутать её материализованными из воздуха сетями, погрузить под землю, или остановить какимилибо иными подобными методами. Он просто направил всю имеющуюся у него Силу в мускулы ног, после чего рванул к видневшемуся невдалеке сиду со скоростью хорошего спортивного автомобиля.

На бегу он громко кричал, призывая на помощь когонибудь из Стражей сида. Оно конечно выглядит не совсем красиво, – драпать от монстра с криками «на помощь» – это не то что героически сразить его в жарком бою…

Однако, это куда эффективней. И безопасней. И надежней. И вообще, я – Бард, и мне нельзя драться и убивать. Да. Вот именно. А то бы я эту скотину – ух! На части бы порвал. Или вообще, на Солнце бы закинул! Или сжег. Или взорвал… Но нельзя. Какое счастье, что я бард, а не воин. А то бы и впрямь, сражаться пришлось бы на полном серьезе! Хотя бы ради самоуважения. А так, – драпаю себе и ничуть не стыдно! Все равно воевать нельзя. – Артур поднажал еще. Горячее и смрадное дыхание чувствовалось уже практически за спиной.

Внезапно, за его спиной послышался громкий треск и болезненный вой. Чуть притормозив, Артур обернулся. Во время стремительного бега, лапа его преследователя, видимо угодила в чьюто нору. Споткнувшись, тварь кубарем прокатилась по земле, раздробив свой череп о небольшой скалистый выступ, – единственный из имевшихся на склоне невысокого, поросшего густой и низкой травой холма. Потом скатилась вниз, свалившись в небольшую яму, оставшуюся то ли от какихто раскопок, то ли от сгнившей землянки, и напоминавшую небольшой, заплывший от старости окоп. На дне ямы, валялся какойто острый металлический мусор, сейчас пробивший преследователя насквозь.

Ржавые острия, пронзившие худое тело, загнулись от бешенных рывков твари и удерживали хищника, препятствуя его отчаянным попыткам вырваться и продолжить погоню.

Все это Артур оценил одним коротким и внимательным взглядом, после чего, плюнув на все последствия, подбавил еще больше Силы в мускулы ног. Да, завтра он и передвигатьсято будет с трудом, хорошо, если бешенный бег всего лишь надорвет мышцы, и не повредит связок, – но это будет завтра. До завтра надо еще дожить. А сегодня, сейчас, эта тварь смогла подобраться к нему настолько близко, что сработал Щит Судьбы, последняя из последних линий защиты барда… И насколько еще хватит вложенных в это заклятие сил, от скольких атак он сможет его прикрывать, Артур не знал.

Он вообще не предполагал, что когдалибо в его жизни, жизни Барда, обреченного всегда полагаться на чужие силы, и не имеющего ни права, ни возможности защищать себя самостоятельно, ему может потребоваться магическая защита. Щит Судьбы воспринимался им как забавная безделица, оригинальный подарок на память о приятном вечере и интересной ночи…

Признаться, Артур и не предполагал, что какоето заклинание, наложенное на него улыбчивой и ласковой девушкой с невозможно синими глазами, может быть настолько могущественным. Споткнувшийся на ровном месте «крестоносец» пытавшийся его ударить. Кудато пропавшие ключи от машины, что вынудило его обратиться в техслужбу, которая и обнаружила серьезные повреждения тормозной системы. Еще пара «сомнительных» случаев, когда удачное стечение обстоятельств помогало ему избежать более или менее серьезных неприятностей. Он был твердо уверен, что это – максимум возможностей подаренной ему странной защиты. Однако, только что случившийся с нападающим на него монстром казус, показывал, что он сильно недооценивал возможности «Щита Судьбы».

Вот только, испытывать его надежность дольше самого необходимого, у Артура не было ровным счетом никакого желания. И потому, не жалея ни Силы, ни собственных ног, он с максимально возможной скоростью припустил к сиду.

Артур успел. Торжествующий рык твари, раздался в тот самый момент, когда он уже находился на верхушке холма, и небо над ним покрылось радужными разводами, сигнализируя об активации прохода.

Феерия. Сколько бы раз Артур не посещал этот странный и загадочный мир, столько раз он оставался в полном недоумении относительно его природы. Она была прекрасна. Прекрасна и непостоянна, словно хорошенькая женщина, стремящаяся показаться заинтересовавшему её мужчине в как можно большем разнообразии своих нарядов.

Вот и сейчас. На этот раз Феерия встретила барда ярким сияющим солнцем, невероятно глубоким и голубым небом с редкими облаками, яркоизумрудной, словно и впрямь выточенной из драгоценного камня, травой под ногами и виднеющимся совсем рядом красивым и величественным лесом. Яркие, чистые краски, которые практически невозможно встретить на Земле. Подобное бывает только в детстве, когда ты, полный счастья, несешься не чуя ног по лестнице подъезда, ведь там, на улице, тебя ждет яркое, радостное солнце, верные друзья, теплый, ласковый ветерок, мягкая зеленая трава, интересный, добрый и такой загадочный Мир!

С возрастом мир тускнеет… Солнце светит для тебя не столь ярко, трава – не столь мягка и зелёна, друзья – не столь надежны и интересны… Но все это не касается Феерии! Ласкововеселое солнышко, безудержная глубина небес, мягкость трав и величие деревьев, – все то, что имелось в детстве у каждого ребенка, и потом было безжалостно отнято проходящими годами, – все это можно было вернуть, пройдя через радужные всполохи сида. Вот только, вся эта красота принадлежала уже не Земле. Она принадлежала Феерии. Столь же смертоносной, сколь и прекрасной. Но это останавливало не всех. Далеко не всех.

Те, кому доводилось хоть раз, хоть ненадолго, заглянуть в этот волшебный и странный мир рвались туда снова. Рвались вновь и вновь, стремясь туда, словно бабочки, летящие на пламя костра, забывая о том, что если Феерия и сказка, – то сказка отнюдь не самая добрая. И смерть в волшебной стране приходит к неприспособленным для волшебства людям с куда большей скоростью, чем на нашей, тусклой и неинтересной по сравнению со сказочным миром Земле.

А рассказы «сталкеров» и «искателей» как называли себя люди, иногда, невзирая на многочисленные предупреждения, проходившие через известные сиды в Феерию, побуждали все новых и новых романтиков, искателей богатства и приключений, авантюристов всех мастей стремиться в этот волшебный мир. Стремиться – и устилать его своими костями. Ибо, несмотря на всю свою красоту, Феерия была очень и очень опасным местом, многие природные законы которого сильно отличались от привычных людям. Да и местные жители, были отнюдь не рады большинству подобных визитеров, обычно не затрудняя себя выяснением личности замеченных «сталкеров» и их депортацией на родину, а просто испепеляязаколдовываязомбируя или иным способом устраняя незваных гостей, в меру своих сил, способностей и фантазии.

Правда, все это никоим образом не касалось Бардов. Желанные гости, которых, казалось, оберегала сама природа этого странного мира, – они могли спокойно ходить по самым смертоносным и опасным ловушкам. Дикие звери, неразумные магические создания и духи местности были для бардов абсолютно безопасны, воспринимая их скорее не как добычу или угрозу, а как детенышей, нуждающихся в защите и опеке. И это притом, что далеко не все, даже из весьма могущественных фейри могли безопасно перемещаться по диким местам этого мира.

Феерия заботилась о бардах. Заботилась, как могла. И одним из проявлений этой странной заботы, заботы целого мира о своих званных гостях было то, что многие ограничения, стальными тисками сковывающих бардов на Земле, здесь слабели. Слабели намного. И многое запретное на Земле, здесь становилось для них доступным.

Проблемы при общении исчезали полностью. Объем доступной для манипулирования Силы значительно возрастал. Запрет на причинение боли и агрессию так же значительно ослабевал. Правда, запрет на убийство оставался, однако, Артур имел некоторые основания предполагать, что при нужде и желании его тоже можно было, если и не преодолеть полностью, то хотя бы, обойти.

Впрочем, проверять свои возможности на таком серьезном и опасном противнике как прОклятый оборотень Артур вовсе не собирался. Так что, едва стихла радужная круговерть перехода, как, лазурные небеса Феерии огласил громкий крик, – На помощь! – В свой крик, помимо Силы, позволившей сделать его слышимым на весьма и весьма дальнем расстоянии, Артур вложил и немного Чистоты, однозначно указывающей на то, что в помощи нуждается Бард.

Обычно, в таких случаях, вооруженный до зубов отряд фейри, под контролем которых находился данный сид, прибывал в течение весьма короткого времени.

Обычно… Но не на этот раз! А радужное пламя над верхушкой сида вновь разгоралось, предупреждая о том, что его преследователь вотвот окажется в этой реальности. Причем, расстояние до него будет значительно меньше того, которое требуется для сохранения здоровья и целостности собственной, нежно любимой шкуры.

Артур вздохнул, непонимающе покрутил головой, высматривая отряд спасателей, и не обнаружив искомого, отошел чуть в сторону, перебрасывая гитару на грудь. Похоже, спасение «утопающих» в очередной раз должно было производиться исключительно собственными силами.

К счастью, это была не Земля, где скованный многочисленными ограничениями бард был практически полностью беззащитен. В Феерии возможности его расширялись. Теоретически, он даже мог бы попробовать снять одно, или даже оба проклятие с несчастного, – вот только с вероятностью почти девяносто процентов, такое запредельное усилие стоило бы ему жизни. Количество Силы доступной Барду даже в Феерии было сильно ограниченно, и не шло ни в какое сравнение с силами наложивших проклятия фейри. А свою жизнь Артур ценил все же несколько выше, чем жизнь совершенно неизвестного ему человека, который, к тому же неизвестно каким образом ухитрился здорово разозлить двух могущественных фейри из вечно враждующих кланов.

К счастью, этого и не требовалось. Здесь, в Феерии, его обычный рабочий инструмент – музыка и песни, благодаря ослаблению лежащих на Бардах запретов, мог становиться и оружием. Весьма и весьма опасным оружием!

Легко прикоснувшись к струнам, Артур на мгновение замер, пытаясь припомнить подходящую песню. Выбор и впрямь был сложен. Во первых, песня должна была обладать достаточной собственной энергетикой, чтобы, в сочетании со вложенной в неё бардом силой, надежно остановить противника. Причем, крайне желательно именно остановить, усыпить, парализовать или зафиксировать, а не убить. Артур прекрасно помнил, что творилось с ним в юности, когда он еще не зная о своих способностях Барда, терзаемый болью и гневом за гибель своих родителей совершил убийство нескольких грабителей, и очень не хотел повторения. А ведь тогда его дар только начинал разворачиваться, и воздействие оказалось сильно ослабленным. Что с ним будет, соверши он убийство сейчас, пусть даже и в Феерии, Артур боялся даже представить. Уж лучше и впрямь, попытаться снять с оборотня проклятие.

Именно это и представляло собой вторую проблему. Энергетика песни должна была быть достаточной, для того чтобы обезвредить противника, но не убить его, и не повредить сам окружающий его мир, очень чувствительный к подобным воздействиям. То, что творилось в Феерии после исполнения достаточно «сильной», наполненной эмоциями песни было… страшным. Собственно, знал он об этом лишь в теории, но вовсе не стремился переводить свои знания в практическую область.

Для четкого представления «чего нельзя делать в Феерии ни в коем случае» ему вполне хватило посещения одного небольшого, и когдато прекрасного уголка этого мира, в котором, один глупый, но сильный Бард както исполнил «Вставай, страна огромная». Бард погиб первым, – и это было для него большим благом. Феерия вообще милостива к бардам. Но вот все остальные участники идиотской певческой дуэли, а так же просто жители той территории, где она происходила, да и сама местность…

Вечная, бесконечная война, отныне бушующая на том участке Феерии, где когдато располагался сид альвов… Война призраков с призраками, на которой гремят вполне реальные взрывы, и летят вполне настоящие пули. Альвы ушли оттуда. Впрочем, как и все остальные фейри. Ярость бушующей там схватки, захватывала всех, кто оказывался на охваченной огнем территории. Любой, оказавшийся там, немедленно присоединялся к одной из сторон, и бросался в бой. Гибельный, безумный бой с неуязвимыми призраками… Вступали, погибали, и становились такими же как они, все увеличивая и увеличивая призрачное войско.

Противостоять этой ярости могли лишь скованные своими запретами барды. И то, – недолго, очень недолго. Совершенно недостаточное время, для того чтобы хоть както успокоить, или упокоить души сражающихся. Странное зрелище представало перед заглянувшими туда. Дроупредводитель партизанского отряда. Альв – танкист. Орки в форме СС. Оборотни с погонами военной полиции. Казалось, сама реальность сходит с ума, лишая разума всех, кто задерживается в этом месте.

Так что к выбору той песни, что должна была стать его оружием, Артур подходил с большой осторожностью.

К сожалению, времени на размышления почти не было. Метель радужных вспышек над сидом почти успокоилась, сквозь неё все четче и четче просматривался силуэт огромного, невероятно худого волка, почти завершившего свой переход, и необходимо было действовать. Еще пара мгновений. – и тварь атакует… А тогда уже промедлившему Барду не помогут никакие песни. На то, чтобы петь – нужно время. А оборотню для полной и окончательной победы достаточно нанести всего один удар.

Вздохнув, Артур решительно ударил по струнам своей гитары. Мелькнувшая у него мысль требовала осуществления. Песня, пришедшая на ум, просилась на свободу.

Когда ты не можешь справиться с бедой сам – следует звать на помощь. Если на помощь не приходят, – следует звать того, кто придет всегда. Даже если его и нет. На то и Феерия, чтобы здесь случалось невозможное! А если он проиграет, если невозможное не случится, то что ж… Смерть в Феерии – не худшая участь для Барда. Далеко не худшая и вполне обычная. Чаще всего, Барды погибали именно здесь. Ушел в Феерию, говорили о них. И это было правдой. Впрочем, неважно. Ради такой возможности, в концеконцов, стоило и рискнуть.

Легкая, веселая мелодия. Простенькая детская песня, пришедшая на ум в минуту смертельной опасности. Простая… Но сколь многозначная!

Оборотень уже почти прорвался сквозь призрачную границу миров, когда зазвучали первые слова.

Дружба крепкая не сломается,

Не расклеится от дождей и вьюг.

Друг в беде не бросит, лишнего не спросит,

Вот что значит настоящий верный друг.

Артур пел, слегка прикрыв глаза. Он – не воин, и не обязан смотреть в лицо наступающей смерти. В этот момент он и сам не понимал, что, какая сила, заставила его выбрать именно эту песню. Ведь были, были варианты. Вагнеровская «Гибель Богов», – могла закружить нападающего в безумном вихре смерти и распада. «Черный марш» – своей безудержной злобной энергией легко мог сокрушить и уничтожить целое войско противников, а не то что одного захудалого прОклятого оборотня. Сейчас, когда выбор был сделан, различные варианты сокрушительных, разрушающих и уничтожающих противника песен так и вертелись у него на уме. Но… «Коней на переправе не меняют». И он пел весёлую детскую песенку, пел, вкладывая в неё всю доступную ему Силу и Чистоту, – в надежде на Чудо. На то, что друг, – ДРУГ, которого у него нет, и никогда не было, действительно появится и спасет.

Мы поссоримся и помиримся,

«Не разлить водой» – шутят все вокруг.

В полдень или в полночь друг придет на помощь,

Вот что значит настоящий верный друг.

Он пел. Прошла уже почти минута, переход твари давно должен был завершиться, а смерть все не приходила. Громкий лай и злобное рычание раздавались неподалеку, перемежаясь отчаянными взвизгами, но удара – того короткого и смертоносного удара, которого он ожидал, все не наступало.

Артур открыл глаза, и понял, что он был не прав. Нет друга? Как он только мог забыть! Друг был. Настоящий. Именно такой, о котором пелось в песне. И именно он сейчас, оскалив длинные желтоватые клыки, закрывал барда своим телом, сцепившись с оборотнем в беспощадной схватке.

Когда он погиб, Артуру было всего четыре года, но он узнал его с первого взгляда. Крупная голова с умными и добрыми глазами. Крепкое, сильное тело, твердо держащееся на мощных лапах. Серая шерсть с подпалинами на боках. Туман. Пес, принадлежавший деду Артура, и живший во дворе их деревенского дома. Самый верный и преданный друг, товарищ по играм, защитник и покровитель.

Друг всегда меня сможет выручить,

Если чтонибудь приключится вдруг.

Нужным быть комуто в трудную минуту –

Вот что значит настоящий верный друг.

Они именно дружили, и дружбе этой совершенно не мешало то, что один из них был человеческим ребенком четырех лет от роду, а другой – опытным и взрослым девятилетним охотником и славным дворовым бойцом из породы сибирских лаек.

Приезжая к деду в гости, Артур старательно утаивал самые вкусные части обеда, чтобы угостить своего друга. Тот, в свою очередь, приносил ему то слегка придушенного курёнка, украденного у когото из соседей, то печально обвисшую в пасти кошку с обреченным взглядом, а то и здоровенную лису с перекушенным хребтом, пойманную гдето за околицей.

Туман пускал его в свою будку и согревал своим телом, когда зимой, набегавшись по двору, и замерзнув, но не желая возвращаться в скучную и душную избу, Артур прибегал к нему отогреться. Он защищал его от деревенских мальчишек, както раз решивших побить «городского недотепу» случайно, по малолетству повредившего возведенную на пустыре рядом с домом снежную крепость.

Не раз бывало, что, стоило только отцу или деду начать ругаться на чемто провинившегося Артура, как тут же прибегал Туман, и, усиленно виляя хвостом и подлизываясь к грозному обвинителю, задней частью своего тела осторожно отталкивал Артура в сторону, словно намекая – беги быстрей, пока я отвлекаю!

Когда Туман погиб, встретившись на охоте с разъяренным кабаном, Артура в деревне не было. Печальное происшествие пытались скрыть от ребенка, когда он приехал. «Детский ум гибок, он, наверно, уже забыл собаку» – рассуждали взрослые… И ошибались.

В конце концов, рассказать все же пришлось. Слишком долго и упорно разыскивал его Артур, бегая по деревне и заглядывая во все дворы, пытаясь отыскать товарища, которого наверняка украли, – ведь добровольно он никогда бы не покинул его. Тумана надо было найти! Найти и спасти – и все станет в порядке. И Артур искал. Искал своего друга, искал отчаянно и безнадежно, не отвлекаясь ни на сон, ни на еду, ни на отдых. Искал, до тех пор, пока родители, потеряв всякое терпение, не рассказали ему правды.

Он не поверил и тогда. И лишь увидев могилу пса, он понял и осознал, – что Тумана больше нет, и искать – бесполезно. Проплакав почти всю ночь, наутро маленький Артур все же забылся беспокойным сном.

И вот, сейчас друг вернулся. Вернулся, чтобы помочь и спасти. И с этой задачей, он, как и двадцать лет назад справлялся превосходно. Тогда, – и Артур отлично это помнил, холка крупной и сильной собаки находилась как раз на уровне его подбородка. Сейчас эта пропорция сохранилась. Сотканное из клубов бледного, седого тумана тело пса по размерам даже немного превосходило размеры средней лошади. Яростно атакующий оборотень напрасно пытался вцепиться в седую шерсть защитника барда, – его мощные челюсти раз за разом хватали лишь дымные клубы, из которого и состояло тело призванного защитника. Укусы же Тумана были стремительны и точны, и раны от его клыков вовсе не стремились немедленно затянуться, как это происходило с ранениями, нанесенными оборотню земным оружием.

Впрочем, несмотря на помощь могущественного и неуязвимого защитника, Артур попрежнему оставался в опасности. Невзирая на многочисленные ранения, оборотень упорно рвался в его сторону, явно воспринимая яростно атакующего его Тумана как всего лишь одну из помех на пути к уничтожению Артура.

Вот, навалившийся на тварь всем своим немалым весом пес прижал её к земле, вцепившись длинными и острыми зубами в холку оборотня, заставляя сдаться, осознать свое поражение и отступить от избранной им добычи. Тот жалобно заскулил, словно признавая превосходство туманного воина, и перевернулся на спину, подставляя брюхо в извечном собачьем жесте признания победителя. На мгновение, Артур подумал было, что бой окончен, – и вздохнул с облегчением. Но это была лишь ловушка.

Мощным ударом задних лап, – не волчьим и не собачьим, а какимто заячьим приемом, оборотень отшвырнул в сторону слегка расслабившегося Тумана, и в длинном прыжке кинулся в сторону опешившего от столь резкой перемены ситуации Артура.

Но мгновение, тому показалось что это конец. Ни Силы, ни Чистоты у барда уже не оставалось – все они, без остатка, были вложены в песню, что призвала к нему его защитника. А обычный, безоружный человек для разъяренного оборотня – не противник. Он не успел бы даже пошевелиться, – а не то что бежать, или хоть какнибудь избежать удара.

Он – не успел. Успел Туман. Сгусток тумана, просто исчез на том месте, где он находился, отброшенный ударом оборотня – исчез, чтобы в тот же миг появиться на траектории его прыжка. И в этот раз пес уже не церемонился, пытаясь взять атакующую тварь живьем.

Мощный удар крупом, – и монстр кубарем летит в сторону, сминая траву и ломая молодые деревья. Короткий блеск клыков – и черная струя крови из разорванного горла твари, шипя и пенясь пачкает изумруднозеленую траву Феерии. Новый удар, – и перекушенная левая лапа падает наземь.

Затем Туман наваливается всем телом, могучие челюсти сжимаются на шее отвратительной пародии на волка, слышен задушенный хрип, треск позвоночника, – и оборотень обмякает, повиснув в пасти призрачного пса с переломанным хребтом. Глаза его тускнеют, а рвущийся из разорванного горла ручеёк крови все слабнет и слабнет. Лапы твари еще подергиваются, – но видно, что это уже конвульсии.

А гордый Туман, еще пару раз мотнув своим трофеем из стороны в сторону, чтобы удостовериться, что тварь больше не оживет, торжествующей походкой подходит к замершему Артуру и кладет тушу оборотня к его ногам. Совсем как тогда, много, много лет назад, гордый своей добычей пес положил к ногам своего маленького друга знатный подарок – яркую и красивую пушистую лису, с точно также перекушенным позвоночником.

– Туман… – Артур без сомнений и колебаний обнял измазанную в черной крови прОклятого шею своего лучшего друга, зарылся пальцами в седую шерсть… Казалось – двадцать лет разлуки исчезли, как не бывало, и четырехлетний ребенок обнимает свою потерянную и наконецто найденную собаку. А может, они и впрямь исчезли? В Феерии бывает и не такое…

Огромный пес только легко боднул головой плечо своего приятеля, лизнул его в щеку, – совсем как тогда, в детстве, словно говоря: – «Не печалься, я с тобой, человеческий детёныш. Все будет хорошо». А потом седая, жесткая шерсть под руками Барда вдруг утратила свою материальность, расплываясь в прозрачном воздухе клочьями легкого тумана, тут же подхваченного и развеянного налетевшим теплым и ласковым ветром.

Артур замер, изо всех сил сдерживая слезы. Горечь утраты, – повторной утраты, острой бритвой полоснула по сердцу барда. Обрести друга – и тут же потерять его вновь. Это больно… Очень, невероятно больно. Но не к лицу мужчине, пусть даже барду, а не воину реветь… Ведь ему уже не четыре года!

Он так и стоял, изо всех сил пытаясь справиться с нахлынувшими на него чувствами, когда невысокие кусты на опушке ближайшего леска абсолютно бесшумно раздвинулись в стороны, выпуская на поле боевую звезду Туата де Данаан в полном вооружении.

– Что здесь происходит? – Строго спросил командир, приподнимая забрало, под которым виднелось красивое и строгое девичье лицо, обрамленное короткими черными волосами. – Мы слышали призыв барда о помощи!

– Дини Ши, – автоматически отметил для себя Артур. – Надо же, целого рыцаря Охотников отправили… Впрочем, какая разница… – Острая тоска, захватившая его сердце все разрасталась, поглощая собой все стремления и желания молодого Барда.

– Уже ничего… – безучастно ответил он, опуская взгляд на лежащее у его ног тело. Изломанное и разорванное, с откушенной по плечо левой рукой, оно, тем не менее, явственно принадлежало не преследовавшему его чудовищу, а человеку. Немолодой и слегка полноватой женщине лет пятидесяти, чье лицо показалось Артуру почемуто немного знакомым. Как будто раньше он её уже видел… Впрочем, какая разница?…

Боль, – вполне реальная и физическая боль, сопровождающаяся острым приступом отчаяния, безнадежности и безразличия ко всему окружающему накатила вновь. Накатила, захлестывая Барда с головой, погружая его в беспросветную пучину горя, отчаяния и отвращения к самому себе. Когда же она отхлынула, позволяя ему хоть немного передохнуть и восстановить трезвое мышление, он лежал на траве, а вокруг него суетились обеспокоенные и не знающие чем ему помочь эльфы.