Текст книги "Поющие Вечности"

Автор книги: Алексей Глушановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Я же говорю, что с внушаемым вами желанием защищать, вполне можно бороться – пожал плечами Данаан. – Например, если фейри ктото или чтото довело до крайней степени злобы и ярости, то вся ваша полезность и беззащитность становится довольнотаки безразлична. И, если Темные, зная за собой подобную беду, умеют хоть както сдерживаться, контролировать наступление приступов и не доводить до полного затмения рассудка, то вот у полукровок, особенно юных, это довольно обычная беда. Собственно, именно поэтомуто мы и создали орден Дини Ши. И, именно поэтому, я никому не рекомендовал бы особенно упорно дразнить членов этого ордена, даже если им отдан приказ о защите. Впрочем, это неважно. Слушай дальше:

– Так сложился тот мир, в котором ты жил до недавнего времени. Никто из нас не рисковал продолжать исполнение Плана, опасаясь вольно или невольно навредить какомунибудь Барду. Гораздо легче представлялось заключать с вами договора, получать Чистоту и не думать о будущем. Ведь время еще есть! Пусть немного, всего сто лет, но есть! А когда придется действовать, – пусть это сделает ктонибудь другой. Только не мы! – Так рассуждали все племена и расы. И мои Туата тоже, – заметив вопрос в глазах Артура, утвердительно кивнул князь.

– Да ты ешь, ешь, – заметив, что бард, как завороженный слушает его повествование, Данаан прервал сам себя. Артур уловил колыхание Силы, и в следующий миг на его тарелке появилось несколько чрезвычайно аппетитно пахнущих кусочков мяса, и какойто салат. Стоящий рядом кубок наполнился вином, а в руках, неведомо откуда образовались вилка и столовый нож, так что ему не оставалось ничего кроме как благодарно кивнуть и приняться за столь настойчиво предлагаемую трапезу.

– Вот и хорошо. – Довольно кивнул Данаан. Тебе сейчас не стоит пренебрегать едой.

– Пожалуйста, продолжай! – Артур едва ли не силком впихивал в себя лежащую перед ним еду, стремясь как можно скорее покончить с трапезой, и совершенно не обращая внимания на вкус пищи. Слишком уж о важных вещах рассказывал князь эльфов, чтобы прерывать этот рассказ ради банальной еды.

Однако, сам лектор, увы, был совершенно иного мнения. Терпеливо дождавшись, пока тарелка барда будет очищена, он предложил еще добавки, и только после категоричного отказа Артура соизволил продолжить свой рассказ.

– Мнения Хранящих по поводу Земли так же разделились. На них ваше влияние распространялось тоже, хотя и в меньшей степени, чем на остальных фейри. Исполнение плана было заморожено, в надежде что ситуация разрешится какнибудь самостоятельно. Может – люди найдут таки своих магов, может – вы сможете их заменить, сделав невозможным глобальные войны с использованием оружия массового поражения, а может, – барды просто вымрут самостоятельно, позволив нам вернуться к исполнению Плана. Вероятность последнего варианта была наиболее высокой.

– В общем, настала неопределенность. До тех пор, пока одна из Хранительниц, не нашла выход. Это было совсем недавно. Выход грязный и шаткий. Она нашла способ устранить Бардов без сильного вреда для собственного сознания. Обойти законы, которые были установлены еще при создании Феерии. Поддержки эти её планы не нашли, но препятствовать ей напрямую невозможно.

– Создание Феерии? – Немедленно уцепился за странную фразу Артур.

– Ты будешь слушать, или задавать глупые вопросы? – вместо ответа, коротко бросил Данаан и, хотя лицо его осталось неизменным, Артур вдруг, обострившимся чутьем ощутил, что князь очень недоволен заданным им вопросом и своей случайной оговоркой. Бард примирительно кивнул, всем своим видом демонстрируя готовность внимать рассказу, и одновременно, отмечая в своем сознании, что к рассказанному князем надо относиться с осторожностью. Нет, напрямую тот, скорее всего не лжет, – чутье Бардов на обман давно известно всем, кто хоть както интересовался этим вопросом, но вот недоговаривает князь много. Очень много. А ведь сокрытие части важной информации может существенно изменить её смысл.

– Хранители Феерии – неподотчетны в своих действиях никому и ничему. Любая из Хранительниц имеет право и возможность предпринимать абсолютно любые действие, если сочтет это необходимым для блага Феерии. И, даже если её мнение расходится с мнением остальных Хранителей, никто не осмелится, просто не сможет препятствовать ей напрямую.

– Теперь, ты понял, что произошло с тобой? – спросил Данаан, внимательно вглядываясь в глаза Артура.

Бард призадумался. – То есть, появление этого оборотня было не случайным? И он изначально был отправлен убить меня?

Князь печально вздохнул и отвел глаза.

– Печать мудрости, похоже, так и не задела чело этого невинного отрока, – грустно произнес Данаан. – Разве ты не знаешь, что проклятого оборотня – нельзя контролировать? – задал он вопрос, обращаясь непосредственно к Артуру. – Проклятые оборотни неразумны, ими невозможно повелевать.

– Но тогда почему он на меня напал? И причем тут твой вопрос насчет произошедшего со мной? – Недоуменно спросил Артур, полностью проигнорировав оскорбительное изречение князя.

– Проклятого оборотня нельзя контролировать. Но, для Хранительницы Тьмы, не составило большого труда найти глупую женщину, работавшую в отеле, и решившуюся украсть у Барда немного драгоценного напитка, знаменитого верескового меда Туата де Данаан, с успехом выполнившую свою задумку, и тем самым, навлекшую на себя стандартное защитное проклятие.

– Еще проще для Хранительницы было приказать комунибудь из Детей Ночи, Сумерек или Крови проклясть человеческую женщину, вызвавшую её недовольство, после чего немного пошуметь на наших границах, отвлекая охрану сида от исполнения их непосредственных обязанностей. – Он кинул недовольный взгляд на замершую возле двери, словно статуя Лаурелин.

– Все. Ловушка на глупого барда была готова, и этот бард, с огромным удовольствием немедленно сунул в неё свою голову. Первое проклятие, проклятие Туата де Данаан, оборотень получил изза действий против собственности барда. И, ощущая это, он немедленно напал на изначального виновника своих проблем, стоило только тому появиться в пределах видимости. И у него не было никаких ограничений по причинению вреда бардам, которые испытывают почти любые Фейри. И, если бы не вмешательство другой Хранительницы, той, которую ты называешь Кеа, то её замысел в отношении тебя был бы осуществлен целиком и полностью.

– Понятно. – Артур кивнул. Никакой вины изза того, что попал в поставленный на него капкан, он за собой не чувствовал, и совершенно не понимал недовольства Данаана его действиями в этой ситуации. Ну откуда было барду знать об открытом на него сезоне охоты, ведь он, в концеконцов, не многотысячелетний эльф, съевший на всякого рода интригах не то что собаку, а целого слона, да и закусивший его в придачу паройтройкой тигров.

Эти мысли Артура, столь явно отражались на его лице, что Князь не преминул сделать ему замечание: – Запомни, когда ты допустил ошибку, не следует оправдывать себя, и преувеличивать могущество и силу врага, даже если он и впрямь силен. Все, что требуется – понять, что ты сделал неправильно, и в следующий раз не допускать этой ошибки! Вот и весь секрет долгой жизни – он наставительно поднял вверх указательный палец. – В исполнении двенадцатилетнего ребенка, каковым казалось его тело, этот жест был весьма смешон, однако, ни Артур, ни тем более, Лаурелин, и не думали смеяться.

Князь имел право и на банальности, вроде этой сентенции, и на пафос, пусть и плохо сочетающийся с его внешним видом, – слишком много тысячелетий стояло за спиной этого странного создания.

– А как с остальными бардами? Им что, тоже такие же ловушки подстраивали? – Спросил Артур о насущном.

– Может быть и ловушки. Может быть, – и еще чего. Скорее всего, Хранительница както уговорила твоих же соплеменников. Насколько я понимаю, на них запрет обижать Бардов не действует, и от нападений на вас многих из них удерживает только страх перед нашей местью. А уж защитить своих слуглюдей от фейри для Хранительницы труда не составит.

– Впрочем, это все – только мои подозрения. Как там у вас обстояли дела, я, признаться, не вникал. Захочешь, – выяснишь сам.

Артур кивнул. Его чутье вновь пробудилось, подсказывая, что чтото в произнесенной Данааном фразе нечисто, что он чтото упускает из виду, какойто маленький, но важный нюанс… Но понять в чем дело бард так и не смог.

– Вот пожалуй и все, – Внезапно и совершенно неожиданно для Артура завершил свою речь князь. – Ты доел? Ничего больше не хочешь? – Артур отрицательно помотал головой.

– Вот и отлично. Тогда Лаурелин выведет тебя отсюда. Отныне она – твой защитник и телохранитель. Хочу предупредить вас обоих – он обвел внезапно посуровевшим взглядом насторожившегося барда и замершую у дверей девушку, – отныне твоя жизнь – это и её жизнь тоже! После твоей смерти, она доживет лишь до первого заката! Такова моя воля! – голос его наполнился глубиной и Силой, словно впечатывая произнесенные слова в самую ткань мироздания, и Артур с ужасом осознал что это – не просто слова!

Его чутье барда, Сила, Чистота, еще чтото неизвестное и непонятное, самая суть его личности, словно зашлись в истошном крике, предупреждая, пытаясь както отстраниться, защитить от обрушившейся на него невозможной, неимоверной силы. Но все было напрасно. Неимоверная мощь, обрушенная на него князем, просто не заметила этого ничтожного сопротивления, и Артур внезапно понял, что отныне, с этого самого момента, он уже не властен над своей судьбой и жизнью. Не властен, просто потому, что прервав свою жизнь, он тем самым убьет не только себя, но и ту, незваную, нежеланную, но живую и желающую жить личность, что отныне связана с ним повелением этого… этого редиски?

Нет, редиска – нехороший человек. А если очень нехороший НЕчеловек, то это как? Редька? Или помидор? Хотя, учитывая степень его нехорошести, как минимум – хрен, а то и вовсе перец! Хотя… До перца он, пожалуй, все же не дотягивает. Значит – хрен. А если учесть его возраст, который он так регулярно выпячивает, то можно сделать простой и логичный вывод – князь Туата де Данаан, не просто хрен, а очень, очень старый хрен. Буквальнотаки тысячелетний!

Простенькое упражнение, придуманное им когда он только начинал путь Барда, позволяющее успокоиться и избавиться от лишней злости помогло и сейчас. Так что, понимая всю бесполезность и даже вредность активных протестов, Артур просто кивнул головой, сдержав все свои комментарии по поводу возмутительного поступка князя. Иногда и впрямь, лучше молчать, чем говорить. Особенно, если цензурных слов у тебя по поводу произошедшего просто не имеется.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Данаан, отворачиваясь от молчащего барда. – Ну что ж. Просьбу Хранительницы Вод я выполнил. Все что надо тебе знать – рассказал. Защиту – дал. Теперь ты можешь покинуть замок. Вопросы есть? – Он сурово посмотрел на Артура, и тот поспешно отвел глаза. Слишком тяжел был взгляд князя, слушком много силы и опыта скрывалось в его зрачках.

Вопросы у барда были. Причем множество. Однако, учитывая сдержанность его собеседника, ответы на большинство из них он получил бы вряд ли. Однако коечто спросить было необходимо. Артур не простил бы сам себе, если бы напуганный силой князя не предпринял эту попытку.

– Почему? За что ты её наказываешь? – он кивком показал на замершую у дверей девушку. – Ты же сам сказал, что это была интрига Хранительницы, пожелавшей убить меня. И, насколько я понимаю, у Лаурелин не было ни единого шанса в противостоянии с нею. Так за что её наказывать?

– За то, что оставила пост без приказа. – Серьезно отозвался князь. – Получив сигнал о нарушении границ, она должна была вызвать дежурную звезду, а не бросать порученный ей для охраны важный участок ради охоты. У неё имелся четкий и ясный приказ, устав, правила. Но соскучившаяся по крови дура не нашла ничего лучшего как забыть о них, ради того чтоб потешить свою жажду боя! В результате же, она не только пропустила к нам оборотня, и не смогла защитить нуждавшегося в помощи барда, но даже не смогла поймать дразнившего её темного!

– Ладно, пусть она виновна. Но зачем карать так строго, – не сдавался Артур. – Ведь, я человек, а она фейри. Рано или поздно, я все равно умру, хотя бы просто от старости, а она бессмертна! Зачем приковывать её жизнь к моей? Назначьте ей хотя бы срок, который она должна будет отслужить, а потом освободится! – В эту фразу, Артур вложил немалую долю Чистоты, что успела скопиться у него за ночь, однако, все было напрасно.

– Ты надоел мне, бард. – Холодно ответил князь. – Благодарю, конечно, тебя за Чистоту, – он улыбнулся, – однако моё слово остается неизменным. Я тебе не простой Туата, Сид или Тилвит Тег. Я повелитель. Князь. И твоя энергия, хоть и доставляет мне удовольствие, но не ослабляет мою волю. Я сказал – нет! Если Лаурелин захочет жить дольше, чем длится человеческая жизнь, то она должна будет позаботиться о том, чтобы старость и смерть к тебе не приближались. Все в её и твоих руках. К тому же, её наказание не так уж строго, как тебе кажется. Изначально, я вообще задумывался о том, чтобы обязать её выполнять все твои приказания, – кинувший короткий взгляд на Лаурелин бард заметил, как та содрогнулась, несмотря на всю свою выдержку.

– Однако, данное наказание, я счел чересчур уж жестоким, несмотря на всю её вину, и потому, сейчас она обязана всего лишь заботиться о твоей жизни и твоем комфорте, как физическом, так и душевном. Не правда ли, это вполне милосердно? – Обратился он напрямую к предмету их разговора.

– Вы очень добры ко мне, великий князь, – склоняя голову, ответила Лаурелин, но в её голосе, не чувствовалось ни капли радости или благодарности за такое «мягкое» наказание.

– Нуну, – Хмыкнул Данаан, и вновь обернувшись к Артуру, продолжил: – По крайней мере, сейчас я могу быть уверен, что ты больше не попытаешься покончить с собой, и будешь достаточно осторожен, а значит, просьба Хранительницы Вод мною выполнена полностью!

– А теперь, отправляйтесь! – Князь чуть пошевелил рукой, и, прямо в стене, неподалеку от окна, возник сияющий ласковым жемчужным светом большой овал, за которым виднелась до боли знакомая Артуру опушка леса. Та самая опушка, на которой и находился холм с сидом. Тем самым сидом, через который он и попал в Феерию, преследуемый по пятам проклятым оборотнем! Артур ощутил, что какаято неведомая сила, словно ветер, поначалу мягко, а потом все сильнее и сильнее начала подталкивать его к этому проходу.

– Подождите! Последний вопрос! Пожалуйста! – Закричал бард, цепляясь за стол. От испуга, что он так и не успеет задать этот, самый важный и необходимый для него вопрос, Артур невольно сбился на «Вы».

– Ну? – недовольно нахмурился князь, однако тащившая барда в сторону окна сила несколько ослабла.

– Что мне делать? Что НАМ, людям можно сделать, чтоб сохранить наш мир, и наше общество? И что для этого могу сделать я? – Торопливо прокричал Артур, изо всех сил цепляясь за массивный стол. Краем глаза он видел, как с хладнокровием робота, прошла сквозь портал Дини Ши, и лишь побледневшее больше обычного лицо выдавало испытываемые ею чувства. Но сейчас Артуру не было дела до её чувств и эмоций. Слишком важен был заданный им вопрос, и он продолжал упорно цепляться за столешницу, оставаясь на своем месте и ожидая ответа.

– А мне откуда знать? – Недоуменно почесал затылок князь, какимто извечно мальчишеским жестом. Длинная прядь с левой стороны его головы от этого жеста скользнула в сторону, и Артур ошарашено вытаращил глаза, пытаясь понять и осознать то что он увидел. Меж тем, князь продолжил:

– Надеюсь, ты не считаешь меня добрым волшебникомквестодателем, как в ваших компьютерных играх, который укажет тебе – пойди тудато, и сделай тото, и все будет отлично? Я просто выполнил просьбу Хранительницы – дать тебе время прийти в себя после возрождения, защиту, в том числе и от самого себя, и койкакую информацию.

– Все это я тебе предоставил. Остальное же – не мое дело. Если ты собираешься спасать свой мир – то делай это сам. А как именно – да как хочешь. Можешь искать магов или тех, кто может ими стать. Можешь сам пытаться развить в себе Силу. Можешь, попытаться договориться с Хранительницами или попытаться убить их и уничтожить Феерию, – тут он откровенно ухмыльнулся. – В общем, что хочешь, то и делай. А сейчас, – прощай. Надеюсь, мы больше не встретимся. Возиться с молодежью – это так скучно и утомительно… – Князь махнул рукой, и резко усилившееся давление буквально вынесло несопротивляющегося Артура в немедленно захлопнувшийся за ним портал.

Как только, открытое Данааном «окно» захлопнулось за его спиной, бард осторожно встал, и, прислонившись к раскидистому дубу, принялся обдумывать полученную информацию. Князь раскрыл ему немало тайн Феерии, до сих пор скрывавшихся от людей за завесой тайны, окружавшей этот загадочный мир, и Артур знал немало людей, которые готовы были бы отдать за эту информацию душу и все конечности в придачу. Но самый главный секрет, самую главную и важную загадку, он не услышал. Он её увидел. В тот момент, когда князь, случайно откинул свои волосы, Артур заметил его ухо. Маленькое, аккуратное, круглое ухо, совершенно человеческое, которого не было, и не могло быть, ни у кого из фейри!

При всем своем многообразии, фейри, – могущественные и слабые, гуманоидные и зверообразные, прекрасные и ужасающие, всегда обладали одним неизменным признаком. Их ушные раковины, заостренные к концу, были одним из очень немногих объединяющих признаков, позволявших всегда и всюду отличать рожденных в Феерии. По их же собственным утверждениям, круглыми ушами обладала однаединственная раса разумных созданий. И расой этой были люди. Люди, и только люди!

Вся интуиция, все чутье Артура буквально вопили о том, что увиденное им, на мгновенье мелькнувшее круглое ухо Серебряного Князя, повелителя Данаан, – это очень важный момент. Но понять значение этого факта у привыкшего всегда полагаться на свое чутье куда больше чем на логику и дедуктивный метод барда никак не получалось. И он, все напрягал и напрягал свой мозг, ломая голову пытался сложить все никак не собирающуюся головоломку, пока его размышления не были прерваны осторожным прикосновением к плечу.

– Может быть, пойдем, – Лицо стоящей перед ним Лаурелин было все еще бледным, но краски жизни уже потихоньку возвращались к её щекам, а в глазах бывшей Дини Ши сверкала какаято непонятная решимость. – Это самая граница наши… владений Туата де Данаан, и не стоит без особой нужды задерживаться здесь надолго. Мало ли что, – произнесла она, пристально вглядываясь в глаза Артура.

– Пойдем, – немного заторможено кивнул бард, отвлекаясь от своих мыслей и, оглядев округу, шагнул в сторону холма, на котором располагался переход на Землю. Чуть пошатнулся, оступившись на подвернувшемся под ногу камне, и был тут же подхвачен узкой и изящной, но крепкой ладонью своей спутницы.

– Спасибо, – поблагодарил он её, восстановив равновесие.

– Это тебе спасибо, – внезапно она горько улыбнулась. – Знаешь, а ведь немногие бы решились защищать практически незнакомую, и к тому же неприятную личность перед разгневанным князем. Ты и впрямь отважен, бард, и прости, что я в этом сомневалась. Для меня будет честью защищать твою спину. – Явно ритуальными словами закончила она свою речь.

– Для меня – тоже, Лаурелин. – эхом отозвался Артур.

– Лина. Можешь называть меня так. – Словно на чтото решившись, произнесла девушка, подстраиваясь под неторопливые шаги барда. Тот только кивнул, и дальше они шли в молчании. И молчание это было теплым и дружеским. Молчание двух товарищей и союзников, объединенных общей бедой и готовых выступить против целого мира!

Глава пятая

Дом, милый дом?

Родной мир встретил вернувшегося барда холодно. Холодно – в самом прямом смысле этого слова. Сильный ветер швырнул в лицо прошедшему через переход Артуру пригоршню холодного дождя со снегом, а пожухлая, но еще довольно высокая сырая трава моментально промочила штаны летнего камуфляжа.

Артур недоуменно огляделся. Пейзаж, который он сейчас наблюдал, – хмурые деревья с облетевшей листвой, поникшая трава, низкое, свинцовое небо, из которого непрестанно сыпался мелкий, холодный дождь с редкими снежинками, – все это никак не напоминало начало лета, которое стояло на дворе еще пару дней назад, когда он, преследуемый по пятам проклятым оборотнем, ушел в Феерию.

Осторожно, чтобы не поскользнуться на сырой траве, он спустился с холма, сейчас так не похожего на своего залитого солнцем и поросшего изумрудной зеленью собрата в волшебном мире, и пошел к видневшейся вдали дороге. Главной, и наиболее сильной эмоцией, которую Артур сейчас испытывал, было полное непонимание происходящего. Состояние окружающей его природы однозначно указывало на позднюю осень, но никак не на лето, которое стояло на дворе еще три дня назад. Да и машины, которая просто обязана была ожидать его возвращения как минимум неделю, поблизости не наблюдалось.

Холодный порыв ветра проник сквозь ненадежную преграду тонкой куртки, заставив барда поежиться. До ближайшего населенного пункта, где он сможет узнать новости, и попросить помощи – той самой деревни Шаля – было не близко, и, если в ближайшие двадцать минут он ничего не придумает, то сильнейшая простуда ему просто гарантирована. Увы, особо крепким здоровьем, Артур, как и подавляющее большинство Бардов, отнюдь не отличался.

– Ты дрожишь. – Внезапно в его размышление вмешался голос Лаурелин… То есть Лины – поправил себя Артур. – В чем причина? Я не вижу и не ощущаю в округе ничего, что могло бы вызвать столь сильный страх.

Обернувшись, Артур заметил, что его спутница, одела свой шлем, и опустив забрало, похожее на морду какогото злобного и клыкастого создания настороженно осматривается, держа правую руку на рукояти меча. По другой её руке, извиваясь, струились многочисленные синеватосеребристые молнии, выдавая готовое к удару боевое заклятье.

– Нам никто сейчас не угрожает. – Поспешил успокоить настороженную Дини Ши бард. – Я просто замерз. Оттого и дрожу.

– Не понимаю. – Лина пожала плечами, и Артур в очередной раз поразился гибкости её доспехов, позволяющих передать даже такое тонкое движение. – Что значит «замерз»? Значение этого слова мне непонятно. Почему это «замерз» вызывает у тебя дрожь? Это может быть опасно? – Она погасила заклинание на левой руке, но правая так и продолжала лежать на мече, выдавая её настороженность.

– Замерз, – это значит, что температура, которая сейчас здесь стоит, ниже той, что нужна мне для комфортного самочувствия – улыбнулся бард, ускоряя шаги, чтоб согреться движением. – Дрожь вызвана тем, что мускулы непроизвольно сокращаются, чтоб выделить необходимое мне тепло. И, да, если так будет продолжаться достаточно долго, то это может повредить моему здоровью, но, к сожалению, ничего с этим поделать я не могу. Придется терпеть, пока не дойдем до какогонибудь поселка, где можно будет попросить о помощи. К сожалению, мой телефон, как и любая сложная техника, побывав у вас в Феерии, сгорел, так что вызвать на помощь когонибудь сюда сейчас невозможно. – Разъяснил он девушке, выбираясь на дорогу и осматриваясь в надежде увидеть хоть какуюнибудь машину.

Увы. Разбитая грунтовка, по которой они сюда приехали, сейчас была совершенно пуста. Взглянув на участок неба, где сквозь серую хмарь виднелось неяркое светлое пятно, Артур определил, что полдень уже давно миновал. И, значит, требовалось спешить, – ведь если он не ошибся со временем года, до темноты оставалось не так уж много времени.

Идти под промозглым осенним дождем в летнем камуфляже на голое тело – дело само по себе малоприятное. Но если он не успеет выбраться к жилью до заката, то идти придется по темноте, а в сочетании с ночным холодом, это и вовсе может превратиться в довольно экзотический способ самоубийства. А рисковать сейчас своей жизнью, он просто не имел права! – Артур покосился на легко шагающую за его правым плечом Лину, словно не замечающую ни веса доспехов, ни промозглого и холодного дождя, и печально вздохнул.

Князь Данаан, воистину был большой сволочью. Старой, хитрой, опытной и умной сволочью, нашедшей способ заставить барда жить, и беречь свою жизнь в любых ситуациях и обстоятельствах.

– То есть, для того чтобы избежать угрожающей тебе опасности, необходимо как можно скорее добраться до людей? – Тем временем спросила Дини Ши.

– Да. – Коротко отозвался Артур, сберегая дыхание.

– Тогда почему мы движемся так медленно? И почему пешком?

– Потому что быстрей я не могу.

– Ясно. Стой. – Последнее слово было произнесено столь повелительным тоном, что Артур машинально остановился. – Зажми уши. – После того, как её распоряжение было выполнено, Лаурелин подняла забрало и, вложив два пальца в рот, оглушительно свистнула. Судя по всему, помимо силы легких, в этот звук было вложена и немалая доля Силы, так как звуковой удар болезненно хлестнул Артура по спине, оборвал последние листья с окрестных берез и заставил недовольно загудеть гитару, висевшую в замызганном футляре на правом плече барда.

– Что это было, зачем? – недоуменно спросил Артур, распрямляясь, – звук был так силен, что заставил его непроизвольно согнуться.

– Скоро увидишь. – Довольно усмехнулась Лина. – Надо немного подождать. А пока ждем – подумай. Хоть и наказанная, я все еще остаюсь Дини Ши. Кровавой охотницей, на языке людей. Как ты думаешь, почему, несмотря на всю дисциплину, все эти правила, уставы, законы и запреты, нас называют именно охотниками, а не скажем солдатами, воинами, бойцами, или стражами?

Артур пожал плечами. Думать на таком холоде решительно не получалось. Все его мысли сейчас крутились вокруг мечтаний о теплой комнате с горячей батареей, и чашке обжигающего чая. Разгадывать же семантические загадки в таком состоянии он был решительно не в силах.

– Подсказка. – Видя его печальную физиономию, смилостивилась Лина. – Два раза в год, в ночи весеннего и осеннего равноденствия, с членов ордена снимаются почти все запреты. И тогда, – мы выходим на охоту, и горе тем, кто встретится нам в эти ночи. Смерть и горе!

– Дикая Охота? – Изумленно спросил Артур, наконецто припомнивший эту старую и страшную легенду. Так это вы?!

– Да. – Горделиво отозвалась девушка.

– Но при чем здесь эта история? – Все еще не понимал бард. – И чего мы здесь ждем?

– Не «чего», а «кого». – Снисходительно ответила Дини Ши. – Ладно, уж, скажу прямо. Разве ты гденибудь, хоть раз слышал, чтобы Дикая Охота проходила пешком? Все охотники – всадники. И я – тоже! – И словно в ответ на её слова, с холма, где располагался сид, донеслось громкое ржание.

* * *

Конь был прекрасен. Стройный, великолепно сложенный вороной жеребец, настолько высокий, что макушка Артура, едва доставала ему до седла. Впрочем, помимо роста, у Мунина (названного так в честь ворона, принадлежавшего предводителю асов) имелись и другие важные отличия от человеческих лошадей. Его хвост и грива, казалось, не имели ничего общего с материальным миром, и более походили на клочья темного дыма, неведомо как сохраняющие свою форму поблизости от тела и расплывавшиеся длинным, полупрозрачным шлейфом, тянущимся на несколько метров за скакуном.

Как горделиво пояснила Лина, грива Мунина, помимо своей красоты, являлась еще и очень неплохим щитом, укрывавшим наездника от практически любых физических и большинства магических атак, а прикосновение хвоста рассеивало практически любые, в том числе и защитные заклинания.

Да и глаза коня, тоже были отнюдь не просты. По крайней мере, Артур, заглянув один раз в то, что наполняло глазницы этого создания, поспешно отвел глаза, и в дальнейшем, внимательно следил за тем, чтобы не встречаться с Мунином взглядом. Не надо это было барду. Совершенно не надо.

В общем и целом, конь был идеалом. Идеалом прекрасным и недостижимым. И идеальность данного образца магического животноводства была подтверждена немедленно по появлении Мунина в непосредственной близости от барда. Ну не складывались както у Артура отношения с идеалами… И сам он был далеко не красавец, и женщины, что возносились им на пьедестал Идеала, не шибкото интересовались потрепанным молчаливым Бардом, и, как выяснилось, хорошей дружбы с прекрасными конями у него не получилось тоже.

Для начала, ворвавшийся на полном скаку жеребец, стремящийся на зов своей хозяйки, не нашел ничего лучшего, как остановиться правым передним копытом точно на нежно любимой левой ноге барда. Немного обшарпанный, но все еще прочный и надежный ботинок из жесткой кожи спас Артура от перелома костей стопы, но вот от острого приступа головной боли, увы, уберечь не смог.

Причем здесь головная боль? Просто, в тот момент, когда тяжелое копыто этого «мерина не кастрированного» опустилось на ногу парня, он на одно ослепительное мгновенье, напрочь позабыл о своей бардовской сущности, ненадолго превратившись в простого русского человека. И этот простой русский человек, простыми русскими словами выразил всю степень своего негодования подобными действиями четвероногого диверсанта.

Это был длинный и подробный рассказ. Краем сознания, Артур понимал, ругань, – это просто глупость, но – наболело. Мучительная смерть и странное воскрешение, навешенная на него ответственность за чужую жизнь почти совершенно ему неизвестной туатыполукровки объявленной его телохранителем, информация о нависшей над Землей угрозе, которую следовало както устранить, странное, и совершенно непонятное «выпадение времени», изза которого он из начала лета две тысячи восемнадцатого года, переместился в конец осени, причем неизвестно которого года… Отдавленная нога явилась маленьким камешком, стронувшим лавину, последней каплей, переполнившей чашу терпения, и разум Артура инстинктивно выбрал самый безопасный и безобидный способ разрядки.

В его громком и эмоциональном рассказе было все. Артур вспомнил о родословной попавшего под горячую руку жеребца, прошелся по его сексуальной ориентации и пищевым предпочтениям. Затем кратко помянул о блестящих перспективах карьеры Мунина на заводе по производству конской колбасы. Не забыл бард и старозаветного, прославленного во множестве былин «волчья сыть, травяной мешок», отдельно оговорив, что именно в те давние времена, близко контактировавшие с этими четырехкопытными тварями люди, наиболее точно выразили их внутреннюю сущность.

Затем, на прощанье, он вернулся к современности, пожелав жеребцу осчастливить собой какойнибудь ветеринарный институт, где его смогли бы использовать наиболее подобающим образом, для острых опытов, или, хотя бы для производства сыворотки от змеиных укусов…