Текст книги "По дороге во сне"
Автор книги: Алексей Хворостухин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)
Затем наступил момент, когда фантазия стала единственным оплотом, готовым принять стремления Кейдана. Он окончательно разуверился в изначальном плане. Бесчисленные провалы, сотни сновидений и крепнущая альтернативная мысль надавили на прочный слой, скрывающий фантазию, выглядящую сначала как неоправданный риск, а теперь блистающую как единственный доступный вариант. Основой для нее стала промелькнувшая мысль, появившаяся еще при первом осознании своего положения. Основываясь на приобретённом опыте и прибавив к нему некоторые данные, Кейдан зародил в себе идею, в момент молчаливого ответа, прозвучавшего, когда старик провозгласил, что выхода нет. Эта идея заключалось в теории, что из сна можно сбежать посредством смерти. Зачастую случалось так, что в открывшимся сюжете, когда сознание растворяется во сне, главный герой, то есть сам Кейдан, умирал и через мгновения просыпался нагруженный остатками сюжета. Эти воспоминания, на ряду с воспоминаниями других людей и изучением данного эффекта, повлияли на возникновения подобной идеи. Она вспыхнула на секунды и не погаснув ушла в тень струящихся обстоятельств и быстрого вывода, заявляющего что смерть в созданном мире может повлиять на реальность. Там она росла, крепла, пускала корни, иногда проступающие в сознании, и набиралась сил, освободившихся в момент отчаяния своего хозяина.
Поднимая взгляд, он видел лишь крохотную часть этой могущественной идеи. В очередной раз, когда Кейдан вернулся из сновидения и пустился писать, его вдруг осенила вся красота этих вальсирующих мыслей. Поднявшись, он двинулся под огромную люстру с такой скоростью, что уже через мгновения созерцал те самые ограждения. Он смотрел на них впитывая без остатка всю силу растущей идеи. Её плоды, насытили организм, и Кейдан четко увидел свой новый путь, по которому готов был пройти.
Вернувшись за стол уже совсем с другими мыслями, он долго не решался написать первые строки. Кейдан обдумывал каждый аспект, вспоминал все произошедшее события, уже покрывшиеся пеленой забывчивости, думал, анализировал, сопоставлял. Так он провел несколько часов и когда всё наконец сложилось, Кейдан принялся писать с улыбкой на лице.
Сюжет заполнил пустующие пространство листов. Каждая буква насыщалась остатками затухающей надежды. Эти буквы, цепляясь друг за друга, создавали полноценную историю, не имеющую определенного финала. Концовка в этот раз не играла роли, а лишь была создана с целью завершения придуманного сюжета. В этом написание акцент делался не на определенном действие или возможности, он делался на детали, изощрённо усыпанные по мере всего похождения главного героя.
Кейдан думал над тем, что с ним произошло за весь проделанный маршрут. Его мысли бурили потерянные воспоминания, из которых он смог раскопать одно, уже утратившие яркие краски. Тем воспоминанием оказалось события, когда Кейдана погрузили в гроб и стали медленно закапывать. Этот кусок пройденного пути имел определенную ценность, ибо в нем скрывалась подсказка, натолкнувшая на возможный исход задуманного плана. Кейдан сопоставил то, что с ним произошло, с тем, что он хотел сделать, и пришел к выводу, что просто умереть будет недостаточно. Обычная смерть, к которой он мог прибегнуть, грозила повторением событий, когда его закопали или когда он сломал себе кости, убегая от жуткого создания. Тогда Кейдан был близок к смерти, но сон успевал отправить его в особняк, где весь груз событий утрачивал свое влияния. Это могло повториться, воспользуйся он подручными средствами: веревкой или банальным паданием с четвертого этажа. Нужно было придумать план мгновенной смерти.
Кейдан думал несколько часов и ничего лучше огнестрельного оружия он придумать не смог. Один выстрел в голову и сознания умирает, не успевая воспроизвести нужные процессы. На основе этого Кейдан создал сюжет, который разбавил предметами способными сотворить задуманный выстрел.
Закончив писать, он по наработанной традиции наполнил себе стакан. Жидкость обжигала горло, но через несколько мгновений дарила успокаивающие тепло, распространяющие по всему телу нежную расслабленность, в которой сознанию было проще пуститься на просторы нужного сюжета. Отпив еще глоток, Кейдан поднес к глазам свою работу и стал перечитывать её, дополняя концовку маленькими глотками спиртного. Так стакан довольно быстро опустел, в то время как мысли стали расплываться под гнетом грядущего сна. Мышцы расслаблялись, дыхания уменьшалось, силы слабели, а сон крепнул как гнетущая болезнь. Глаза уже не могли сопротивляться жгучей боли, и прикрыв их на секунду, Кейдан отправился лицезреть свои труды.
Первое, что предстало перед взглядом, было тело захлебывающегося человека. Его глаза жалобно отражали мысли, крутящиеся вокруг одного исключительного факта, утверждающего что смерть скоро заберет пульсирующий свет жизни. Он не мог вымолвить и слова, ибо рот был полностью заполнен кровью. Кейдан смотрел на него и руками прижимал пробитую рану в грудной клетке. Из раны струилась теплая кровь, заливающая всё пространство вокруг двух людей, одетых в военную форму. Кейдан, увидев этого человека, машинально откинул руки и быстро отполз назад, где наблюдал как медленно вздымающаяся грудь вовсе перестала подниматься. Человек погиб, оставив свое тело и собственную кровь, засохшую на руках его боевого товарища.
Кейдан, ошарашенный увиденным, не сразу понял, что происходит. Смерть повергла его в смятения, но он быстро нашел выход, ибо из глубины сознания стали доноситься воспоминания, объясняющие происходящие вокруг. Это был его сюжет. Сюжет, наполненный оружием разных видов. Этот желанный инструмент применяется человечеством с момента своего создания. Люди убивают друг друга, защищая собственные интересы и где как не на войне, где гибнут миллионы, можно найти множество экземпляров способных сотворить задуманное. Кейдан придумал сюжет, где точно сможет найти огнестрельное оружие, но не указывая на него и не выделяя тем самым как главный элемент повествования. Иногда главный элемент повествования, нарочито выделяемый, служил основой для провального эпизода в задуманном плане, поэтому Кейдан решил избежать прямого упоминания оружия. Он описал войну, убийства, смерть. А как известно, на войне применяют разные способы умерщвления себе подобных, и огнестрельное оружия в таких мероприятиях должно было быть в излишестве.
Восприняв происходящие в нужных тонах, Кейдан бросил оценочный взгляд в поисках желанного оружия. Перед глазами, на многие мили вперед, распространилось влияния владычицы агонии. Виднелась лишь жестокость и страшные муки пострадавших от этой жестокости. Тысячи солдат лежали окровавленные, с отрубленными руками и ногами, выколотыми глазами, с развороченными животами, откуда свисали кишки, что они безрезультатно пытались собрать, с пробитыми грудными клетками, с оторванными головами и половинами туловища, с разорванной плотью и душой. Эти солдаты лежали на голой земле, задыхаясь в царившем зловонии. Некоторые из тел уже начали гнить, привлекая едким запахом созданий, для которых подобное проявления человеческой жестокости было сигналом к огромному пиршеству. Разные существа, начиная от банальных мух, и заканчивая огромными падальщиками, что Кейдан впервые увидел в прочитанной книги, поедали все тела, даже еще не умерших людей. Но голодных созданий, пришедших на зов зловония, не останавливал этот малозначимый фактор, они поедали еще живых людей, не замечая их трепещущей жизни.
Тысячи ран и тысячи литров крови заполнили маленькую долину, где проходило неизвестное сражения. Множество жизней угасало и их предсмертные крики разносились по всему периметру, окруженному гигантскими скалами. Эти крики доносились до слуха Кейдана, но не имели никакого эффекта, ибо он понимал, что всё происходящие всего лишь игра воображения. Его заботило собственное положения и никак не заботило положения его фантазии. Они кусочки единого полета мыслей. Их жизни ничего не стоят, поэтому Кейдан, не обращая внимания на царивший хаос, поднялся и бросился искать то, зачем пришел.
Он переступал через людей, корчившихся от боли, шел по окровавленной земле, усыпанной кусочками плоти и костей, видел еще живых солдат, неустанно сражающихся с себе подобными. Звуки войны доносились до Кейдана, и он, как опьянённый слыша их, двигался в ту сторону, откуда они звучали. Это были звуки выстрелов, зачастую сопровождающиеся криком того, чью жизнь забрал один из стреляющих. Именно туда и шагал Кейдан, не замечая ничего вокруг. Мысли несли его до желанного инструмента, но возникшей из неоткуда человек, прервал это стремления.
– Рядовой! – громко проговорил человек склонившийся от усталости. – Почему без оружия? Где твоя винтовка солдат?
Кейдан остановился и посмотрел на представший перед ним образ. Недолго думая, он решил подыграть, ибо была затронута интересующая тема.
– Я её потерял, – тихо ответил Кейдан.
– ПОТЕРЯЛ?! – рассвирепев закричал человек, явно выше по званию. – Потерял? Чему вас только учили в этом захолустном местечке! Сплошные идиоты неспособные даже удержать единственное спасения! Что ты будешь делать, если враг предстанет пред тобой…
Человек не смог договорить, ибо пуля вонзилась в горло и заставила его замолчать навсегда. Кейдан пораженный увиденным инстинктивно пригнулся и отполз к камню, где в конвульсиях бился человек, только что кричавший на него. Его глаза закатывались, а руки безрезультатно пытались остановить струящуюся кровь. Так продолжалось не больше минуту. Конечности расслабились и безжизненно свалились вдоль тела, оголяя свежую рану. Кейдан смотрел за его последней минутой жизни, и в этой агонии неизвестного человека, он успел уловить мелькающий предмет, хранящийся в кожаной кобуре. Это был револьвер образца 1917 года, выпускаемый компанией Кольт. Шестизарядное устройство способное исполнить задуманный план, сразу же похитило внимания Кейдана. Как только его хозяин перестал подавать признаки жизни, Кейдан аккуратно изъял образец и внимательно осмотрел его. На рукоятке красовались инициалы Д.М.Г, вероятно это был акроним по первым буквам имени человека, владеющего этим пистолетом. Полностью металлический, тяжелый, холодный, шестизарядный инструмент способен был забрать с собой в лучшем случаи нескольких людей, но его будущая роль была не предназначена для геройства.
Увлеченный добытым предметом, Кейдан вновь пропустил приближения неизвестной фигуры. Человек подошел и стал смотреть на своего давнего знакомого, увлеченно разглядывающего обычный револьвер. Его мысли купались в лучах маленькой победы, и лишь когда страсть утихала, он поднял глаза и увидел перед собой всё того же человека в плаще. Он смотрел на Кейдана, ожидая мгновения чтобы заговорить.
– Думаю ты и так понимаешь, что тебе не сбежать. Сколько еще это будет повторяться? Меня без сомнения восхищает твое упорство. Ты не сдаешься и это качество, безусловно качество война, но оно так же может быть качеством глупца, непонимающего своего положения. Пора остановиться, ибо конца происходящему не будет! Тебе не выбраться!
Вновь эти слова, вновь этот человек на пороге завершения сюжета, вновь библиотека, вновь попытки ни к чему не приведшие, вновь безысходность и отчаяния. Всё это ярким потоком хлынуло в голову Кейдана, но мысли не успели закрепиться, ибо холодный укус обжигающей стали вонзился в висок и взведенный курок стукнул, отправляя пулю по дулу револьвера.
Острая боль сменилась блаженной расслабленностью. Звенящий звук, поразивший правое ухо, отступил, впуская густую тишину. Глазам, недавно видевшим человека перед собой, предстала беспросветная тьма, не позволяющая разглядеть хоть что-то. Тело словно после долгого ожидания прогнало импульс по всем конечностям, наполняя их мелкой дрожью. Эта дрожь проносилась от конца руки, до конца одной из ног, откуда уже устремлялась в пальцы другой руки, и оттуда в последнею конечность. Этот маленький процесс продолжался несколько минут, будто подыгрывая всевозможным мыслям, разбредающимся по присущим им полочкам. Они бегали как тысячи нейронов с закованными внутри суждениями, и в мимолетном потоке беспамятства, пытались донести суть произошедшего. Их строй тянулся бесконечно долго, но в одно мгновения пробилось яркое прояснения, доносящие суть происходящего. Не было ни света, струящегося с потолка, ни деревянных полок, заполненных книгами, ни библиотеки, где он засыпал последние месяцы, не было особняка, хозяином которого выступало подсознания. Кейдан очнулся в неизвестном месте, детали которого невозможно рассмотреть.
Первое что он сделал, когда понял свое положения, ощупал руками пространство вокруг себя. Его тело лежало под одеялом в мягкой постели. Эта постель была сделана из дерева и стояла вплотную к одной из стен, ничем не увешанной. На спинке, прижатой к другой стене, лежала подушка. Слева от нее, за границей кровати, была маленькая тумбочка, несшая на себе нечто похожее на книгу или журнал. Всё это Кейдан обнаружил у изголовья кровати. Он проводил рукой, шаря в темноте и вышеперечисленные элементы стали единственным, что он сумел найти в этой части кровати.
Когда всё, до чего могли дотянуться руки, было изучено, Кейдан отправился исследовать середину и конец постельного места. Проводя рукой по теплому одеялу, он вдруг на что-то наткнулся. Машинально отдернув руку, его захлестнули мысли касающиеся того, что стало на пути изучения. Теплое, волосатое создание, лежало на той же кровати, что и сам Кейдан. Его роль оставалась неизвестна, его намерения, внешний вид, поведения, всё это скрывала темнота, поглотившая место, где находилось это создания. Мысли Кейдана забурлили в голове, но не успели окрепнуть, ибо существо издало забытый звук. Сначала он звучал как нечто пугающие, как призыв к чему-то ужасному и не поддающемуся объяснению, но уже через мгновения, воспоминания пробили все сгущающееся мысли и Кейдан уже смело протянул руку к этому созданию. Звуками оказалось мурлыканья, а существом был старый друг Арчибальд. Его мягкая шерстка приятно щекотала руку, его тепло, струящиеся по всему телу, грело душу и Кейдан на мгновения провалился в свою прошлую жизнь.
Проводя рукой по огромному коту, Кейдан пытался найти объяснения произошедшему. Всё смутно плыло перед сознанием, а единственно четким куском воспоминаний оказалось желания сбежать и громкий выстрел, направленный на висок его собственной головы. Затем непроглядная тьма и старый знакомый Арчибальд встречает потерянного хозяина. Кейдан понял, что смерть в неисчезающем сне привела его к другу, что могло означать действенность придуманного способа. Особняк не появился, знаменуя тем самым удавшийся побег из прочной ловушки.
Как только мысли коснулись этого вектора, Кейдан опьянённый надеждой бросился к выключателю, местоположения которого неожиданно выплыло, словно он и не покидал этого места. Повернув выключатель и замкнув цепь, сорвавшиеся электричество понеслось по проводам и через мгновения яркий свет поразил неподготовленные глаза. Прошла примерно минута, прежде чем Кейдан смог вновь лицезреть свою обитель.
Та же кровать, на которой мирно спал Арчибальд, тот же камин, наполненный залой, тот же стол, заваленный привычной бумагой, имеющей особую ценность, то же окно и тот же пейзаж за ним – словом это была всё та же комната, покинутая несколько месяцев назад, но совсем неизменившаяся.
Кейдан смотрел на свои владения и не мог поверить глазам. Его сомнения настолько прочно засели в голове, что он решил избавиться от них, путем исследования родного имения.
Проходя этаж за этажом, комнату за комнатой, в нем всё больше крепло чувство победы. Кейдан смог вернуться, одурачив свое собственное подсознания, и возникающий перед ним забытый интерьер, только укреплял подобные мысли. Лишь одно выглядело странно. Пройдя все комнаты и заглянув в каждый уголок, Кейдан не смог обнаружить свою ассистентку. Ирина словно пропала, но он не предал этому большего значения, ибо в его голове звучали фанфары победы.
Обойдя свое владения, Кейдан вернулся в кабинет, где торжествующе сел за стол и стал вспоминать всё с ним произошедшее. Он погрузился в воспоминания, начинающиеся с момента пробуждения в неизвестном лесу. С этого куска истории он начал переписывать все последующие события на бумагу, вспоминая туманные подробности, приправляя их мыслями, заключениями и пояснениями к определенным моментам. Так прошло примерно два часа и на страницах оказалась лишь маленькая часть произошедшего. Откинувшись, дабы дать передохнуть рукам и мыслям, Кейдан невольно вслушался в тишину, исходящую от темного коридора, соединяющего несколько комнат и лестницу.
Сначала звуки, исходящие откуда-то издалека, не имели определенного образа и воспринимались как часть здешней тишины. Но с течением времени, звуки обрастали механическим темпом, похожим на чьи-то шаги, будто кто-то в неизвестности размеренно перебирал ногами, медленно приближаясь к нужной двери. Кейдан решил, что это Ирина наконец вернулась из тех мест, где по своим причинам находилось всё это время. Когда звуки затихли, в дверях показался темный образ, скрытый недостатком света, ибо источником служила лишь одиноко стоящая лампа, нашедшая место на столе. Этот образ замер и Кейдан решил проверить свое предположения.
– Где ты пропадала? – спросил он, не скрывая тревогу в своем голосе.
– Я была занята исполнением веленой мне обязанности, – спокойно ответил Ирина.
– Вот как, – с облегчением выдохнул Кейдан, – подойди, мне есть, что рассказать.
Фигура, еще секунду назад стоящая в проходе, медленно двинулась, и Кейдану предстал её внешний вид. Сначала показалась правая рука, облачённая в черную перчатку, чей хват удерживал длинную трость, создающую те самые механические звуки, эхом разносящиеся по всему особняку. За рукой из тени выплыло туловище, спрятанное в черный плащ, на плечи которого падали ярко рыжие волосы. Затем, как два горящих огонька, блеснули изумрудные глаза, холодным тоном отражающие всю пустоту внутри знакомой ассистентки. Она шагала размеренно, походкой властителя и абсолютного победителя. Её внешний вид, включающий еще темные брюки и такие же темные ботинки, уже представал перед Кейданом и это сходство поразило его до глубины души. Через мгновения лицо Ирины осветила стоящая лампа, и Кейдан смог мысленно прочитать всё, что готовилось быть озвученным.
– Неужели ты думал сбежать? Думал, что всё удалось? Думал, что переиграл самого себя? Глупец! Тебе не сбежать!
После этих слов зловещий смех поразил Ирину. Её гримаса источала исключительную злобу. Её зеленные глаза скривились и проливали на Кейдана взгляд полный неотвратимой победы.
Картина, внутри которой сидел человек снедаемый безумием под руку со смеющейся женщиной, сменила пейзаж и образ притягательной комнаты, в очередной раз сменился образом библиотеки. Внутри этой библиотеки Кейдан провел несколько месяцев, и уже совершенно очевидно проведет свои оставшиеся мгновения, ибо выхода не существует. Ему не сбежать!
Эпилог
Прошло уже больше трех месяцев с момента как Кейдан последний раз посещал лавку Джона. Он пропустил все дни, за которыми было закреплено пополнения провизии, что нагружало старика тугими мыслями, разрастающимися до разношерстных фантазий, сгущающих переживания одинокого человека. Он хотел навестить своего друга, хотел узнать о его самочувствии, хотел вновь поговорить с ним, но переживания заставляли его постоянно откладывать единственный способ узнать причину такого поведения. Сначала старик решил, что банально обидел друга своим отказом учувствовать в его эксперименте. Он думал, что Кейдан затаил обиду и по этой причине не появляется в магазине. Весь первый месяц Джон постоянно убеждал себя, что всё наладится, ведь обиды рано или поздно проходят, а необходимость в продуктах еще сыграет ему на руку. Но Кейдан не появлялся. Тогда мысли об обиде сменились гневом, создающим из старого друга зазнавшегося человека. Джон хотел выбросить его из головы, ибо поведения Кейдана не на шутку раздражало. Старик думал, что его единственный друг специально избегает их встречи, он получает продукты где-то в другом месте, разговаривает с другими людьми, обсуждая вредного старика, отказавшегося исполнить возникшее желания. Подобными мыслями Джон питался почти два месяца, но человеческие эмоции всё же пробились сквозь наросший слой объяснений. Старик предположил, что в отсутствие друга кроется злобная причина, похитившая его здоровья. Фантазия Джона рисовала самые смелые картины, отчего он не смог усидеть на месте и вооружившись толстым пальто, высокими ботинками, теплой шапкой и непроницаемыми перчатками, двинулся по заснеженной дороги.
Прошло несколько часов, прежде чем дряхлые ноги донесли его до старого здания. Оно выглядело заброшенным. Потертые стены, с которых осыпалась облицовка фасада, грязные окна, заваленный хламом сад, ржавые водосточные трубы и еще множество деталей, что умело скрылись под слоем снега и сгущающегося вечера. Завидев строения, Джон усомнился что там кто-либо живет, ибо света нигде не было, да и внешний вид, доступный не в полной красе, выдал особняк за нежилое помещения. Он множество раз слышал от случайных посетителей, как те, гуляя в лесу, натыкались на здание, где живет злобный ученный. Конечно, по слухам оно выглядело еще более ужасно, с некими дополнениями человеческой фантазии, призванной усилить качество сказанного, но главную информацию они передавали правильно – здания стояло где-то глубоко в лесу, и Джон знал, что к нему ведет единственная дорога, по которой Кейдан проходил множество раз. Иных вариантов не было, поэтому сомнения отступили, и старик, наполняемый трепетом, подошел к парадному входу. Несколько ударов не принесли результатов. За дверью оставалась гробовая тишина и тогда Джон попытался еще раз, но дополнил действия словами, что всё равно не принесло результата. Никто не шевелился по ту сторону двери, никаких признаков жизни. Безмолвная, гнетущая тишина.
Старик отпрянул и оценочно осмотрел стену. По всей длине было несколько окон и все они находились слишком высоко. Требовалась помощь посторонних предметов, что для Джона было нежелательно. Залазить через окна в чужой дом, да еще и на высоте, в его то возрасте, было почти непреодолимой преградой. В поисках альтернативы он смотрелся вокруг, и словно в последней надежде подошел к двери, прислонился к ней ухом и вслушался, пытаясь выцепить хоть какие-то звуки. Получив в ответ беспрекословную тишину, он взялся за ручку, повернул её и попытался открыть. Дверь распахнулась, впуская в особняк пришедшего гостя.
На удивления Джона дверь оказалась открытой. Внутри помещения царила беспросветная тьма, через секунду исчезнувшая перед ним, ибо в руках вспыхнул фонарь, всегда хранящийся в кармане пальто. Прикрыв за собой дверь, скрываясь от завывающего ветра, Джон чуть продвинулся, пересекая границу гостиной. Луч фонаря постепенно гулял от края до края, обнажая интерьер и проявляя из густого мрака запыленные предметы. Тут и там выплывала старая мебель, деревянные ящики, наполненные склянками, разбросанные книги и одежда, грязная посуда и замолкнувшие электрические приборы. Щелкнув обнаруженным выключателем, тьма не расступилась, ибо электричество отсутствовало. Затем луч света уловил единственный проход расположенный справа. Двигаясь в выбранном направление, Джон изредка выкрикивал имя Кейдана, постоянно содрогаясь от создаваемого шума.
За проходом находилась лестница и несколько дверей. Стараясь как можно меньше шуметь, старик подошел к ближайшей двери и попытался открыть её, но встретил сопротивления. Так же произошло и со второй. Не питая надежд, он подошел к последней и обнаружил её открытой. Распахнув полотно, Джона вдруг занесло в поток невообразимой вони. Сладкий запах гниющей плоти поразил сознания, заставляя беспомощно стоять, не в силах избежать ужасного смрада. Этот запах проникал в каждый уголок мыслей и вкусовых рецепторов, вызывая у Джона рвотные позывы. Лишь когда вонь пропитала его полностью, старик всё же нашел силы закрыть дверь, не желая проверять, что источало это зловония.
Повалившись на пол, он отбивался от тысячи идей, пытающихся объяснить причину этого зловония. Джон вспоминал разные истории о своем друге, наполненные бесчеловечными поступками. По слухам Кейдан похищал людей, убивал их, истязался и, судя по всему, хранил остывшие тела в этой комнате, откуда несло самой преисподней. Эта мысль закрась в голову, но Джон смело прогнал её и поспешил наверх.
Поднявшись на второй этаж, его так и не отпустил сладкий запах. Он преследовал всё время, пока Джон поочередно открывал двери уже не произнося имя Кейдана, словно боясь пробудить нечто скрывающиеся в глубинах этого темного владения. Старик исследовал каждую комнату, заглядывал в каждый уголок и находил там лишь заброшенные кусочки некогда струящейся жизни. Всё выглядело брошенным, оставленным, будто тут и не жил человек. Эти детали порабощали мысли Джона, раздувая в его сознании промелькнувшую идею. Он по цепочки шел от двери к двери, думая о том, что прежний хозяин либо погиб, либо вовсе здесь не живет. Старик раскручивал эти теории и неожиданно для себя обнаружил последнюю, неизученную комнату. Она находилась в конце коридора, слева от окна. Неосознанно протянув руку, дабы открыть дверь, Джон услышал непонятные звуки, похожие на шуршания небольшого животного. Эти звуки продолжительное время повторялись, словно нечто механическое исполняло поставленную задачу.
Старик долго вслушивался и не решался толкнуть дверь. Его обуял страх неизвестности, подкрепляющейся растущей вонью, не отпускающей с момента, когда отворилась дверь на первом этаже. Он смотрел на ручку и словно боролся с нарастающими внутри чувствами. Джон стоял неподвижно, с зависшей в воздухе рукой, и спустя бесчисленные эпизоды фантазий, старик всё же схватился за ручку, ибо в его голове на секунду возник образ друга, молящего о помощи. Этого маленького толчка хватило чтобы в доли секунды, не думая о последствиях, отворить дверь.
Темнота разверзлась в открывшимся пространстве. Сладкий запах вновь поразил сознания, закручивая его в повторном эпизоде отвращения. До ушей всё так же доносились звуки, уже отчетливо похожие на то, как хищное животное вгрызается в свою добычу. Джон, оказавшись между запахом, звуками, мыслями и страхом, смог принять волевое решения и поднял фонарь, устремляя луч прямо к источнику шума. В свете фонаря возник образ исхудавшего кота. Его клыки врезались в единственный доступный источник питания, поддерживающий жизнь последние несколько недель. Он вгрызался в нечто невидимое и урчанием давал понять, что не намерен делиться своей добычей. Джон смотрел на эту картину и холодный пот выступил на его спине. Дыхания сжалось, мысли улетучились, оставляя лишь единственный сигнал, кричащий о том, что нужно убегать.
Перед взглядом Джона лежало укрытое одеялом тело мертвого человека. Его руки находились на поверхности, и кот, не видя альтернативы, поедал гниющую плоть. Он начал с пальцев, поднимаясь всё выше и выше. Его зверский аппетит превращал огромного кота в некое зловещие существо, способное напугать любого. Джон испугался бы этого создания, но в его взгляд врезалась деталь еще ужаснее, ибо он, в чертах, оставшихся на лице этого засыхающего трупа, обнаружил личность, некогда принадлежащую его горячо любимому другу. Это была их последняя встреча, последний миг, когда старик видел Кейдана Джорджа Блаунта.
Спустя пару дней, после того как Джон сообщил о своей находке в нужные органы, к нему пришли уполномоченные лица, с целью получить полную картину личности Кейдана. Они спрашивали про его образ жизни, про его мысли, желания, стремления, про его работу, друзей, семью. На всё это Джон отвечал с полной открытостью, он поведал им всё что знал, рассказал каждую деталь их интересующую. Офицеры записали все показания и через несколько часов освободили бедного старика. На его вопрос «Что же случилось?», один из людей, закуривающий сигарету, ответил:
– Скорей всего несчастный случай. У него нашли несколько шприцов с неизвестной жидкостью внутри, думаю она то и послужила причиной его смерти. Как бы то ни было, нужно время чтобы разобраться полностью. Мы обязательно сообщим, когда появятся новые подробности.
Джон утвердительно кивнул. Пришедшие офицеры покинули его, оставляя наедине с гнетущими мыслями. Он остался в одиночестве не только мысленном, но и физическом.
Его нутро терзало случившиеся происшествия. Джон не мог отвлечься и думать о чем-то другом. Бродя от стенки к стенке, его мысли всё больше крепли вокруг почившего друга. Эти мысли превратились в яд, отравляющий сознания, и поэтому Джон поспешил избавиться от них единственным доступным способом.
Усевшись за стол, заваленный бумагами и конвертами, он схватил карандаш и принялся писать письмо, адресованное самому дорогому человеку.
«Здравствуй Ирина!
Я помню, что в скором времени ты посетишь одинокого старика и смысл этого письма полностью теряется, ибо я мог бы всё рассказать вживую, но случилось происшествия, о котором я не могу молчать. Погиб мой дорогой друг! Я никогда раньше не встречался с подобными эмоциями, наполняющими меня сейчас, когда я пишу эти строки. Они отвратительны, и я хотел бы скорей избавиться от них! Лишь одно способно излечить мою раненую душу – это твое присутствие. Я, понимая, что у тебя много дел, но смею попросить тебя приехать ко мне как можно скорее.
Твой любящий дядя.
P . S . Мне очень жаль, что твой первый приезд ко мне будет омрачен печальными событиями, но такова жизнь, и я над ней не властен.»
Это письмо через несколько дней прибыло к своему адресату. Ирина, прочитав его, сразу собрала вещи и поспешила навестить своего дядю, вечно приезжавшего к ним и не позволяющего приезжать к нему в захудалый городишко.
