Текст книги "По дороге во сне"
Автор книги: Алексей Хворостухин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Отшатнувшись, он резко повернул свое тело и бросился бежать сквозь гущу деревьев. Существо, завидев что её жертва решила избежать заготовленной участи, издало громкий вопль, отличающийся от предыдущего своей тональностью и скрытой внутри информацией. Короткий звуковой всплеск закончился резким движением создания, знаменующим преследования.
Кейдан сломя голову бежал сквозь кусты и маленькие деревья, обильно растущие за периметром поляны. Они цеплялись за ноги, сплетались друг с другом, создавая подобие верёвки, о которую он постоянно спотыкался. Его желания спастись поднимало тело в доли секунды и Кейдан продолжал свою попытку. Страх заставлял бежать несмотря на тернистый путь под ногами. Кейдан спотыкался, падал и снова вставал, ибо во главе его сознания стоял необузданный ужас, пробуждающий острое желания жить.
За спиной трещали стволы невысоких деревьев, разламывающихся под грузом жуткого существа. Оно преследовало свою жертву, неустанно сокращая дистанцию до его убегающей спины. Большие деревья не были для него помехой. Создания отлично маневрировало, уворачиваясь от толстых стволов, словно подобные погони были обычным делом. Оно, как постоянный участник этого мероприятия, умело двигаться в соответствии со своей жертвой, умело подстраиваться под её ритм, игриво нагоняя или отставая в нужный момент, дабы жертва вымоталась и более не могла бежать. С виду жуткое создания, способное думать только о том, как набить себе желудок, умело анализировать и принимать разные решения. Оно знало, что любые приложенные, загоняемой добычей, усилия не принесут ей желанного результата и рано или поздно, бьющиеся в агонии тело станет дополнением неустанно растущей коллекции. Существо знало, что победит, но оно не рассчитало на некоторые обстоятельства.
Кейдан бежал, не смотря вперед и назад. Он не видел ничего перед собой, только одно большое желания, горящие внутри его сердца и головы. Это палящие чувство раскидывало тени заслоняющие все источники информации, оно горело так сильно, что привело к неожиданному финалу короткого эпизода.
Вновь поднявшись после очередного падения, Кейдан побежал налево от неосознанно наметившегося пути. Всё это время, пока он пытался скрыться от существа, Кейдан бежал сугубо по прямой, не сворачивая и не отклоняясь от заданного маршрута. Повернув же налево, он устремился к концу. Примерно через несколько метров, земля под ногами сменилась пустующим пространством, и тело кубарем покатилось вниз по острому обрыву. Оборот за оборотом, тело получало всё новые и новые ранения, иногда незначительные, а иногда глубокие, способные умертвить абсолютно любого. Так продолжалось лишь несколько мгновений, но для Кейдана, эти мгновения растянулись на несколько часов всепоглощающей боли, пронзающей каждую клетку организма.
Застыв на месте, сгорая от боли, вышедшей на совершенно другой уровень ощущений, Кейдан едва различил жалобный крик, струящийся откуда-то сверху. Это кричало мерзкое существо оплакивающие свою оплошность. Всё нутро создания свербело пониманием того, что убегающее тело не пополнит коллекцию, а всего лишь умрет, растрачивая потенциал стать украшением.
Кейдан лежал под грузом агонии и его сознания медленно затухало. Железная хватка страха наконец отпустила страдающие тело и мысли Кейдана принесли осознания положения. Пришел конец. Жизнь уходила. Яркий свет в глазах тускнел, обрисовывая размытые контуры окружения. Он переводил взгляд с объекта на объект, выхватывая последние секунды у медленно крадущейся смерти, как вдруг его глаза выловили темную фигуру, стоящую под деревом. Это был уже знакомый образ, виденный недавно в неудавшейся попытке сбежать. Тот же плащ и шляпа, та же трость и те же слова, выраженные не устами, а жестом. Человек поднял руку, сложил четыре пальца, оставив торчать лишь указательный, и медленно, словно пытаясь донести серьёзность своих мыслей, поочередно наклонял его влево-вправо, показывая тем самым, что попытка Кейдана сбежать не привела бы к желанному результату.
«Тебе не сбежать!» прочитало в этом жесте угасающие сознания. Мысли, посетившие голову Кейдана в этот момент, натянули на его лице улыбку, кричащую «Ну попробуй!», и с этими словами, не на устах, но в голове, он провалился в небытие.
Несколько секунд терзающий свет и громкие вздохи сопровождали просыпающиеся сознания. Острая боль, недавно поглотившая всё тело, растворилась под грузом действительности. Не было ни переломов, ни открывшихся ран, ни ушибов, ничего. Всё было точно так же, как и до момента засыпания. Глаза взирали на человека в плаще, незаметно для Кейдана превратившегося в обычный дверной проем, на которой он изредка смотрел пытаясь заснуть. Лес деревьев сменился лесом мыслей и трудов деятелей литературы, свет от яркого солнца сменился искусственным светом, загнанным в огромную люстру, свежий воздух уступил затхлому, просторы сменились замкнутым пространством. Кейдан проснулся в том же месте, где засыпал мгновения назад.
Вскочив с кресла, он лихорадочно стал вдыхать спертый воздух, которого так не хватало сначала из-за царившей во сне вони, а потом из-за сломанных ребер, впивающихся в легкие. При каждом жадном вздохе, воздух насыщал клетки организма, позволяя вновь почувствовать прелесть этого замечательного процесса. Когда жажда по воздуху отступила, в голову хлынули воспоминания недавнего эпизода сновидения. Вырывая куски определённых деталей, сложилась картина, повествующая о действенности способа, что Кейдан придумал, пытаясь исчезнуть из захлопнувшейся ловушки. Каждый пункт, виденный им в сновидении, имел под собой основу в виде прочитанных кусков информации. Так, например, существо, что предстало в своей пугающей форме, именовалось в книги как «Собиратель гнили». Это создания собирает мертвые тела по мере своего путешествия. Оно поглощает их и использует для поддержания собственной жизни, выжимая из гниющей плоти определенные вещества, появляющиеся лишь когда тело начинает медленно поедать природный процесс.
Но виденное во сне чуточку отличалось от прочитанного. В книги существо собирало только гниющие трупы, во сне же оно не гнушалось собирать живых. Это явления Кейдан списал на работу своей фантазии. Она доработала полученную информацию и выдала сюжет, в котором он несколько минут назад пытался сбежать от навязанного создания. Но, как бы то ни было, его способ, пусть он и вернул сознания обратно в особняк, всё же работал. Удалось повторно исчезнуть и вдобавок подтвердить действенность настройки сновидения. Этот маленький пункт давал огромную возможность, виденную Кейданом исключительно как способ вырваться из лап подсознания. По его задумке, он мог настраивать сновидения и изымать из открывшихся просторов нужную информацию, с помощью которой можно было попытаться сбежать. Задумка подтвердилась и действенность настройки сновидения проложила отчетливый путь, на который Кейдан вступил после осознания произошедшего.
Он освободил мысли. Голова, словно чистое полотно, была готова впустить желания вместе со способами их реализации, но всё это подобострастно покорилось закручивающейся идеи. Эта идея представляла из себя абсолютно полностью авантюру, без каких-либо гарантий. Суть её заключалась в определенной настройки сновидений, посредством некоторых здешних книг или же книг, написанных собственной рукой. Возможно, получиться пробить нечто вроде прохода, ведущего в обычный мир или хотя бы получиться изъять информацию, способную повлиять на положения дел. Таков был план и Кейдан незамедлительно отправился воплощать его в реальность.
Глава – 12
Очередная книга освободилась от слабеющих объятий. Сон проник в сознания и мысли отправились созерцать результат усиленных трудов. Вот уже несколько дней Кейдан пытается найти решения. Он читает книги, настраивает сновидения, проникает в созданные миры и видит там человека в плаще, что неустанно твердит о невозможности выбраться. И какой бы сюжет не возникал перед взором блуждающего сознания, он всегда заканчивался и возвращал Кейдана в библиотеку, где он записывает всё что удалось найти и вооружается другой книгой, с помощью которой насыщает себя новыми деталями. Такова была реализация задуманного плана. Сначала читая, потом проникая и извлекая информацию, он возвращался, записывал всё, что имело по его мнению ценность и повторял всё перечисленное сначала. В таком стиле пролетели несколько дней, но желанного результата не возникало. Иногда сознания уносилось на просторы не имеющие отношения к тому, что было прочитано накануне. Другими словами, настройка проходила неудачно, и весь протекающий сюжет был почти всегда бессмыслен. Но даже в таком сновидении возникал образ человека, твердившего, что выбраться не получиться. Он преследовал сознания и постоянно озвучивал одно и тоже заключения, из-за чего Кейдан, напитавшись действительностью, стал думать, что его слова могли быть беспрекословной истинной. Всё происходящее не намекало на другой исход событий, но Кейдан продолжал делать то, что задумал, ибо других вариантов он не видел.
Во сне он посещал разные миры, изобилующие деталями, раскиданными в книгах. Эти детали рассказывали о всевозможных аспектах вселенной, где Кейдан находился. Их содержания касалось природы, флоры и фауны, людей и их устройства жизни, зарождения вселенной, разные области местности, где располагается соответствующая обстановка, например ускоренное время или пронзающий холод. Все эти детали имели разновидности, делящиеся на разные вариации одного и того же, из-за чего деталей получалось бесконечное множество. Всё прочитанное служило топливом для сновидений Кейдана. Он брал книгу, прочитывал имеющуюся внутри информацию и под грузом усталости отправлял сознания в заготовленное сновидения. Там исследовал, изымал данные и встречал определенное события, всегда заканчивающие сновидения. Например, случай, когда он чуть не погиб, или как в одном из сюжетов заблудился в темном помещении. Вариантов конца сновидения было много и все они сопровождались появлением фигуры в плаще. Когда этот человека говорил свои слова, Кейдан через секунды просыпался в особняке, где сразу же записывал всё, что считал нужным сохранить. Так он изымал информацию и составлял перечень элементов, способных – по его мнению – помочь в воплощение задуманного результата.
Пролетали дни. Листы бумаги неустанно заполнялись, а листы книг нещадно пустели. Он читал, засыпал и вновь просыпаясь брался за книги, подходящие к концу. Вся научная литература, имеющая исключительную ценность в задуманном плане, заканчивалась, ибо хозяин библиотеки предпочитал вместо нее художественную.
Взяв с полки последний экземпляр нечитаной книги, Кейдан опустился в кресло и по обыкновению стал изучать. Уже через несколько часов сон распустил свои властные сети, захватывая сознания. Книга рухнула из обессиливших конечностей и через мгновения сновидения закружилось в сюжете.
Но сну было не суждено продлиться достаточно долго. Пустившись во властные просторы, Кейдан оказался в ловушки, никак не связанной с тем, о чем он читал. Маленькое помещения было лишено света и воздуха. Нехватка кислорода затуманивала мысли, а нехватка света лишала возможности собрать хотя бы внешность того места, где он очутился. Вдыхая остатки спертого воздуха, Кейдан чувствовал, как функции организма медленно затухает от нехватки того, что было всегда. Сначала задрожали руки и ноги, потом тело пробил лихорадочный озноб, сопровождающейся слабостью, затем мышцы утратили былую силу и превратились в нечто вроде трухлявой веревки, скрепляющей все кости воедино. Это состояния ухудшалось с каждым пустым вдохом.
Не прошло и нескольких минут прибывания в этом темном месте, как Кейдан рухнул неспособный более двигаться. Тьма окружила его, и он, будто в бреду, стал представлять несвязанные картины. Он не мучился, просто медленно засыпал под градом разных сюжетов, сотворенных мозгом, желающим выжить любой ценной. Эти исходящие секунды Кейдан смотрел вперед и видел только непроглядную тьму, из которой в последний момент его прибывания в сознании появился тот же человек, что заканчивал каждый эпизод сновидения. Сейчас этот человек медленно приближался в своем привычном наряде, полностью скрывающим его. Он размеренно сократил дистанцию, подошел к лежащему Кейдану, склонился и отчетливо проговорил:
– Зачем ты это делаешь? Неужто ты не можешь принять то, что тебе ничего не исправить? Тебе не сбежать, но ты всё равно из раза в раз пытаешься! Зачем? Тебя ничего не ждет! Там ты просто никто, желающий создать нечто, что принесет тебе славу! Здесь же ты феодал, властвующий над каждым сантиметром раскинутого пространства! Ты король воплоти! Но король глупый и не понимающий, что твое появления здесь струится из собственных желаний! Ты пытаешься сбежать, хотя истина в тебе старается исчезнуть, забрав тебя вместе с собой!
На этом сознания затухло и Кейдан отправился назад в особняк.
Очнувшись, он записал все сказанные ему слова. Переписав услышанное, Кейдан прочел всё несколько раз и невольно задумался над содержанием. Во главе тирады стояла мысль, что истинное желание Кейдана было исчезнуть, оно то и служило рычагом для его заточения в своем сознании. Эту же мысль озвучил старик. Уже дважды прозвучала идея, объясняющая как Кейдан оказался здесь, и оба раза говорили о том, что он сам захотел этого. Но Кейдан отказывался верить в истину этих суждений, предпочитая придерживаться теории, что также озвучил старик. Его слова выстраивали сюжет, внутри которого сломленный человек угодил в ловушку, подстроенную подсознанием. Старик сам сотворил желанное для себя и результатом стала невозможность главной жертвы сбежать. Этого суждения и придерживался Кейдан, обратив лишь толику внимания, на вновь возникшую теорию.
Прочитав, обдумав и забросив, он отправился претворять свою вторую часть плана. Научная литература подошла к концу. Подняв упавший экземпляр, повествующий о жизнеустройстве определенных кусков населения, Кейдан приступил к исполнению задуманного. Сев за стол, приготовив несколько исписанных и чистых листов бумаги, он взял ручку и по заготовленному в голове стал сочинять истории. План был предельно прост. Нужно было составить сюжеты способные настроить сновидения на нужный лад, способствующий поиску выхода из ловушки. Вооружившись некоторыми деталями, вырванными из сновидений, настроенных научной литературой, необходимо было украсить информацию мыслями и историей с подобающим исходом. Затем по окончанию создания прочитать написанное и использовать как настройку для сновидения. Из результата нужно было изъять всё доступное и действовать в соответствии с полученными данными.
Первая история повторила жизнь Кейдана. Всё, начиная от желания что-то создавать, до ловушки, выход из которой трудно найти, переносилось на бумагу. Все события сопровождающие Кейдана на протяжение его жизни, послужили наполнением для главного героя рассказа. Он следовал по уже пройденному пути и лишь конец этого пути отличался. В концовке рассказа, герой находит способ сбежать. Не что-то конкретное, ибо Кейдан не знал, что поможет лично ему сбежать, а именно сам факт, само действия побега воссияло в конце сложенной истории. Герой находит способ через свои рассказы и сновидения. Погружаясь в сон, с заранее заготовленной почвой под сюжет, он исследует миры и находит нечто способствующие его освобождению.
Таким был первый написанный рассказ. Его создания заняло несколько бессонных суток, по окончанию которых, усталость скосила Кейдана. Присев отдохнуть, разминая попутно уставшие глаза, он незаметно для себя выловил плавающую нить подкрадывающегося сна, готового растопить в своих просторах измученное сознание. Сюжет в новом путешествии касался совершенно не того, что хотел Кейдан. В основе воспылавшего сновидения лежали существа, закованные во внешность, способную испугать даже самого прожжённого ценителя ужасов. Они появлялись как по велению судьбы, вырастали перед Кейданом, выражая исключительную угрозу, направленную на фигуру своего создателя. Блуждающим взглядом загнанного зверя Кейдан вылавливал их головы, всюду увешанные торчащими щупальцами, свисающие крылья за спиной, чешуйчатую кожу, натянутую на омерзительные тела, красные глаза и неотвратимую неприязнь к роду человеческому. Эти создания ожили давно, но сугубо в рамках рассказов одного талантливого писателя, поместившего свои идеи в множество историй, сохранивших себя где-то в глубинах сознания Кейдана. Они внушали трепетный ужас, оставляя место лишь осознанию собственной беспомощности перед великими богами, представшими во всей красе работы человеческого воображения.
Их сопровождал зелёный свет, сменяющейся на разные оттенки лишь тогда, когда сюжет менял действующих персонажей. Так древние боги сменялись людьми, внушающими своими поступками страх, способный соперничать с заданными высотами созданными жуткими существами, ибо то, что делали люди, могло случиться в реальном мире. Это без сомнения пугало даже больше, чем неизвестные создания в статусе могучих богов. Их оттенком был красный.
Затем люди менялись на зверей, звери на природные явления, вырастающие в катастрофы, гнев природы сменялся гневом одного человека, в лице самого Кейдана. Второе я существовало в отдельном мире и мыслило совершенно по-другому, от чего его действия имели большое влияния, несшее за собой определенные последствия. Так, например, убивая невинного человека просто из прихоти, второй Кейдан долго терзался своим поступком. Сначала он задавался вопросами зачем он это сделал, потом, понимая свой поступок, боялся, что за ним придет правосудия, но его не следовало, что позволяло перейти к терзанию по поводу необходимости повторить свое ужасное преступления. Эта жажда пугала больше всего. В этот момент, по сложившемуся обычаю, появился человек в плаще. Он подошел бесшумно, схватил Кейдана, смотрящего за всем происходящим, повернул к себе и четким, звонким голосом, каким говорит пророк или судья, проговорил:
– Ты так близко, но неудача всё же постигнет тебя! Выхода нет, смирись!
Яркий свет пробился сквозь прозвучавшие слова. Глаза окрылись и Кейдан увидел перед собой стол, заваленный листами исписанной бумаги. На них красовался законченный рассказ собственного производства, готовый в любую секунду попытаться спасти своего создателя. Кейдан взял случайный листок, пробежался по строкам написанным примерно в середине, и не вчитываясь в суть, вдруг почувствовал, что выбранное им направления способно сыграть так как ему хочется. Основы для этого суждения он нашел в словах человека, неустанно появляющегося в его сновидениях. Обычно он твердил что выбраться не получится, но в этот раз прозвучали слова, вполне относящиеся к желанному результату. Он сказал, что Кейдан близко, и последний принял эти слова буквально, думая, что он близко к выходу.
Пролетали дни. Сновидения строгим потоком струились одни за одним. Кейдан настраивал их, пытался выжать максимум из своего плана, но его задумке было не суждено исполниться. Сотни сюжетов возникали каждый раз, когда Кейдан засыпая, склонял голову над своим рассказам. Там среди пейзажей, рисовавших иногда то, что нужно, а иногда полную противоположность желанному, он скитался, изучая и впитывая поступающую информацию. Время в сновидение тянулось по-разному, но конец всегда приходил, сколько бы сознание не гуляло в собственных глубинах. Просыпаясь в том же месте, где все предыдущие разы, у Кейдана развилось острое чувство неприязни к этим полкам, потолку, люстре и безмолвной двери, за которой скрывался хозяин, более не появлявшийся. Всё окружения стало омерзительным, за исключением барных полок. Алкогольные напитки стали спутниками Кейдана, помогая скоротать время до следующего сна. Заливая стакан за стаканом, время бодрствования пролетало под руку с чтением рассказов, уносящих сознания на новые просторы, неспособные дать то, что нужно.
Спустя две недели, план всё также не приносил результатов. Бутылки пустели, ускоряя время, и Кейдан незаметно для себя провел четырнадцать дней в одних и тех же действиях. Просыпаясь, он читал и пил до момента пока вновь не заснет. Там, в глубинах самого себя, он бродил по открывшимся мирам и не находил ничего нужного, просто банальное повторения всего написанного, с некоторыми изменениями. Затем он вновь просыпался и процесс повторялся. Так пролетали дни, и на пятнадцатые сутки он наконец осознал тщетность своего плана. Его задумка банально не работала, но он отказывался принимать действительность, ибо тогда слова, звучавшие из раза в раз в конце его сновидений, стали бы безоговорочной истинной, с которой Кейдан не хотел мириться.
Поняв, что его план не работает, он всё же решил не отступать от существующей структуры. В его голове он видел только одну возможность выбраться, эта возможность лежала где-то в процессе сновидения. Кейдан не поменял основу плана, звучащую как настройка через определенные источники информации, но поменял вводные. Заменил детали, заменил персонажа, заменил сюжет, уходя как можно дальше от биографического пересказа. Он перекроил всё внутри, но структуру оставил точно такую же. Так в заключение нового рассказа, герой, попадаясь в ловушку, пытался сбежать посредством сна. Засыпая из раза в раз, его сознания проникало в разные миры, пока однажды, одно сновидения не поведало ему путь ко спасению. Пройдя по этому пути, он смог выбраться и вернуться в свободный мир.
Несколько дней Кейдан потратил на новую историю. Он пытался создать её органичной, естественной и более-менее удобоваримой для любого уровня читателей. Эти качества сочились из него не из необходимости, а из натуры, требующей хорошего обращения с книгой. Из-за этого создания затянулось, но новоиспеченный рассказ всё же поселился на столе, рядом с которым, Кейдан, наливая очередной стакан, взялся за прочтения своей работы.
Новые погружения в украшенные по-другому миры, имели точно такой же эффект. Всё то же бессмысленное скитания, все те же, пусть и выглядящие по-другому, пейзажи, все те же события, громко повествующие о том, что план отказывается работать так, как его задумал собственный создатель. Осознания того, что план не ведёт по желанному пути, сподвигло Кейдана создавать еще больше рассказов. Он как безумный рванулся придумывать истории, иногда даже не имеющие нужного финала. Он писал сюжеты и по окончанию окунался в созданный им мир, сначала наслаждаясь, а потом испытывая к этому способу исключительно надежду. Кейдан написал множество рассказов, некоторые из которых дарили невероятные ощущения, но впоследствии воспринимались как бессмысленная трата времени. На короткий период, когда отчаяния поглотило его без остатка, а именно это случилось после повторной провальной попытки, Кейдан словно потеряв надежду пустился в забвения, существуя при этом между настоящим, где он писал рассказы и заливал алкоголем время между остановок при написании, и несуществующими мирами, настроенными его собственными историями. Так пролетел примерно месяц, и в какой-то момент в нем словно проснулся голос разума, завопивший, что нужно выбираться любой ценной. Тогда, не имея ничего в голове, он вновь прибегнул к старому плану, но теперь Кейдан действовал, вооружившись надеждой. Он не видел другого способа кроме того, что никак не мог подарить желанный результат.
Время относительно. Иногда увлеченно занимаясь, ты не замечаешь, как пролетают часы, дни, недели. В приятной обстановке, время как быстро утекающий ресурс стремится раствориться. Минуты ускоряются, унося за собой множество часов и через мгновения ты оглядываешься в бездонную пропасть, где под эгидой увлекательного занятия, находится потраченное время. Это лучшее распоряжение ресурсом, доступным исключительно живым созданиям. Но есть и обратная сторона. Под другим углом время может нещадно тянуться, сковывая сознания в путы отчаяния и безысходности. Эти путы как острый нож разрезают сознания, и ты как заключенный на вечные муки чувствуешь каждую медленно затухающую секунду. Время в этих обстоятельствах выступает садистом, приносящим яркие страдания. Эта двойственность времени является его основой. Оно в одном лице может быть спасителем, а в другом выступать в качестве палача, заносящего огромный топор над склонившейся головой скучающего человека. Именно в роли палача время предстало перед отчаявшимся Кейданом.
Прошло несколько месяцев. Кейдан мысленно прокладывал длинную череду бесконечного времени, разбитого на десятки дней. Эти дни наполнялись механическим повторением одного и того же, из-за чего каждый терял свою уникальность. В какой-то момент, Кейдан уже не мог определить сколько дней прошло. Время для него стало мучительным элементом, нещадно вгрызающимся в ослабевшие сознания. Прошли года, десятилетия, целая вечность, которую он не мог измерить. Для него всё струящиеся время стало единым потоком, тянущим свои бесконечные притоки, сквозь тысячи часов, не имеющих возможности банального подсчета.
Его занятия, сначала пышущие надеждой, стали превращаться в отчаянные попытки, не имеющие положительного результата. Он повторял их из раза в раз, но исход всегда оставался одним и тем же.
Слова звучали вновь и вновь, что в результате сделало их догматом, без исключений принимаемым Кейданом, ибо он не видел более способа противостоять звучавшей реплики. Он слышал, что выхода нет, но всё равно повторял свои действия, словно где-то глубоко внутри этого отчаявшегося человека еще тлел маленький огонек надежды, за который цеплялось угасающие сознания.
Жизнь Кейдана превращалась в безнадежность, сгущающуюся под гнетом ударов времени, ставшего для него мучителем, палачом. Он не понимал сколько уже находится в ловушке. Для него время, проведенное в особняке, было сопоставимо с вечностью. Он стал забывать себя прошлого, стал забывать свои воспоминания, свои мотивы, желания, свою жизнь. Сознание пустело, оставляя внутри лишь отчаяния от невозможности совершить нечто задуманное. Что именно Кейдан хотел сделать он не помнил, но усердно продолжал совершать вылазки в сновидения, украшенные деталями, вырванными из его собственных рассказов. Он делал это уже тысячи раз и тысячи раз возвращался обратно в особняк, интерьер которого стал восприниматься как несокрушимая действительность. Появляясь в этих стенах, он наливал себя стакан любого из напитков, ожидающих в баре, и, изредка потягивая жидкость, прохаживался вдоль полок на первом этаже. Концом этого действия была остановка в центре комнаты, аккурат прямо под люстрой. Остановившись, Кейдан поднимал взгляд и темные мысли посещали его голову. Он барахтался среди их могущества, пытаясь сохранить хоть что-то от человека достойного. Когда накал событий, представленных в голове, снижался, Кейдан сопоставлял свое состояние с сюжетом, представленным в голове, и проводя анализ, тихо заключал словами «Не сегодня». Затем он возвращался за стол и садился писать новый рассказ, который в будущем воплотится в сновидения.
В этом заключалось всё, что Кейдан делал начиная с момента, когда у него закрались мысли о несостоятельности своего плана. Примерно тогда же зародилась мысль, всегда возникающая, когда он после своего бессмысленного обряда поднимает глаза и смотрит на ограждения четвёртого этажа. Эта мера предосторожности зародила идею, что неустанно укрепляется каждый раз, когда Кейдан поднимет взгляд. Он постоянно задает себе вопрос в момент мыслительного созидания сюжета, где его тело медленно падает и разбивается о пол. «Что будет, если я умру во сне?». Думая над ответом, Кейдан откидывает возможность проверить это суждения, оставляя всё до неизвестных времен. Но с каждым разом ему всё труднее сопротивляться позывам узнать куда же приведет это действия.
Прошло еще несколько месяцев. Безрезультатность вылазок в свои сновидения закрепила за ними безоговорочный статус бессмысленности. Всё нечто желанное когда-то, располагающиеся по предположению в сновидениях, исчезло, так и не появившись перед мысленным взором Кейдана. Он из раза в раз проникал в свое сознания, пытаясь отыскать желанный выход, но вокруг было лишь холодное молчания. Эта звенящая тишина, на ряду со словами, звучащими из уст неизвестного, превращалась в суровую реальность, которую Кейдан неосознанно принял. Он забыл о том, что хотел совершить, забыл о себе настоящем и полностью растворился в одних и тех же действиях, начинающих фонить гниющей плотью. Кейдан не прекращал вылазки, пытаясь спрятаться за этим действиям, оправдывая свои поступки той мыслью, что он не сидит без дела. На деле же это была пустая трата бесконечного времени и яркое выражение трусости. Он боялся что-либо предпринять, ибо в одно мгновения почувствовал, что выхода не существует. Кейдан не мог даже попробовать, его руки опускались, в нижней точке они хватали ручку и отправлялись создавать на бумаги нечто, что по мнению своего хозяина было единственным способом найти решения. Он писал каждую свободную секунды, создавал десятки персонажей, помещал их в сотни историй, переплетал тысячи маленьких мгновений, наполняющих в будущем сновидения. Его действия загоняли его в глубины беспамятства, откуда он словно не хотел возвращаться. Так он избегал действительности, но время решило вновь выступить и спустя несколько месяцев, оно провозгласило, что всё им проделанное не возымело никакого результата. Как бы Кейдан не пытался сбежать от суровой реальности, заставляющей принять то, что ему нужно искать новый способ выбраться, она всё равно наполнила его пустующие сознания. Прошедшее время было потрачено на бессмысленные потуги, принесшие лишь заключения, утверждающие несостоятельность придуманного плана. Именно тогда, мысли, что образовывались при взгляде на ограждения четвертого этажа, стали набирать обороты.
Этот сюжет, возникающий в голове каждый раз, когда Кейдан поднимал глаза, стал усиленно крепнуть и перенимать черты придуманного ранее плана. Сначала он выглядел как неуместный риск, вполне способный оборвать струящуюся жизнь. Это было неоправданное действия, поэтому в начале своего появления оно воспринималось как ненужный полет фантазии. Потом эта фантазия обрела статус постоянного гостя, усиленно работающего над улучшением своего образа. Уже не было тех радикальных мыслей, отклоняющих сюжет, где тело Кейдана быстро умирает, на замену им пришли компромисс и желания выбраться любой ценной. Каждый поднятый взгляд, каждая ускользающая реальность, обрывающееся словами, каждый выпитый стакан и написанное слово, будто заявляли, что в появившемся вопросе скрывается нечто большее, возможно способное принести ускользающую свободу.
