Текст книги "По дороге во сне"
Автор книги: Алексей Хворостухин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Кейдан неустанно двигался вперед, заполняя свою голову накопленной информацией. Он взирал на свои копии, собирая детали, из которых пытался раздуть загораживающие пламя. За этим пламенем он хотел скрыть недавно возникший эпизод отвратительных ощущений и мыслей, испугавших его больше, чем всё происходящее за время прибывания во сне. Он боялся, что исчезнет истинный Кейдан, выглядящей для него, на протяжении всей жизни, как непоколебимый образ, способный раскрыть все желания на максимум. Усомнившись в своем идеале, поставив возникшие желания на пьедестал необходимо-выполняемых, он будто предал себя, и сейчас, двигаясь вперед по дороге, пытался развеять это чувство нежелающие исчезать.
Проходя мимо дерева, созданного из трупов, сознания угодило в ловушку, образовавшуюся после возникшего желания вернуться назад в обычную жизнь, а тело, подчиняясь заведенным правилам, продолжило свое занятие, заданное еще бодрствующим сознанием. Так он шагал, не замечая изменяющийся обстановки. Окружения менялось, пещера, на ряду с дорогой, сужалась, исчезали скульптуры, сужались обширные поля, разделяющие дорогу и стены, исчезала дорога, впуская на свое место сухую землю, в конце которой, лежал единственный проход. Это была глубокая яма, не имеющая никаких объектов вокруг себя, никаких опознавательных знаков, просто нескончаемая дыра, источающая собранную внутри тьму. Из нее выходили потоки холодного воздуха, свежего, будто собранного с чистого леса. Для Кейдана это чувство было словно глоток прохладной воды, в пустыни собственных творений. Воссиявшая нить изменения местности, пробилась сквозь все мысли, и как пламя от спички, поднесённое к паутине, избавилось от нагромоздившихся переживаний.
Очнувшись, Кейдана поразил временной провал, в который кануло сознания, где оно несколько часов пыталось вырваться из омута липких мыслей. Окружения во сне, сюжеты, предоставленные подсознанием, были катализаторами, рождающими болота, куда попадали мысли, где они барахтались и по причини своей беспомощности утягивали сознания на дно, выход из которого можно было найти только благодаря внешнему импульсу. Иногда случалось, что до сознания долетали осколки струящейся информации, исходящей из внешнего мира. Это и было тем самым импульсом, осушающим болото. Этот взрыв информации не мог ускользнуть и в этот раз.
Почувствовав ветер и приближающийся момент смены декораций, Кейдан остановился и осмотрел проделанный путь. Затем он направил взгляд к месту откуда выходили потоки холодного ветра и оценочно, будто ювелир, смотрящий на подозрительный брильянт, изучил все доступные детали. Не обнаружив ничего ценного, Кейдан приблизился почти вплотную и опустил глаза в открывшийся проем. Источая холодный воздух и непроглядную тьму, яма выглядела как место куда точно не стоит соваться. Она собирала весь господствующий мрак, заполняя его невидимыми угрозами, готовыми забирать любые жизни. Но Кейдана не смущали собственные сомнения, он не хотел видеть в этой яме что-то отталкивающие, ибо если бы он услышал свои опасения, ему пришлось бы оставить этот вариант прохода и вернуться назад, через пройденные просторны этого мерзкого мира. Его нутро уже было переполнено пейзажами и деталями, украшенными собственными костями, мыслями и ощущениями. Вдобавок ко всему, царивший здесь запах уже пробирал до самых сокровенных уголков, подогревая мысли Кейдана к одному маленькому шагу, способному избавить его от всего происходящего вокруг.
Яма могла стать спасением из нескольких ситуаций. Во-первых, она могла избавить от раскинутого вокруг пейзажа, во-вторых, могла утолить вновь возникающие чувство авантюризма, в-третьих, могла избавить от гнетущих мыслей и в-четвертых, могла стать выходом из всей ситуации в целом. Последний вариант особенно привлекал Кейдана. Хоть он и поборол свою возникшую слабость, желание проснуться укрепилось и теперь стояло на ряду с желаниями изучать и получать сокрытую информацию.
Постояв неподвижно несколько минут, Кейдан в какой-то момент, словно отбросив все мысли, взглянул назад и резким движением прыгнул, растворяясь в глубокой тьме.
Мимолетное падения, тьма, приятный ветер, удар, мягкая земля под руками и наконец избавления от мира костей. Его гнет исчез, впуская в сознания ощущения свободы и свежести. Под руками нежная трава, залитая росой, в носу приятный запах леса, в голове свободные мысли, будто получившие дозу наслаждения, из осознания, что кости более не будут наполнением всего.
Полежав какое-то время с закрытыми глазами, Кейдан упивался спокойствием внутри, уступившим место необходимости двигаться вперед. Открыв глаза и усаживаясь в расслабленную позу, его взгляд вдруг ослепили яркие лучи, наполняющие невидимую местность. Когда глаза привыкли, полностью избавившись от влияния тусклых просторов недавнего мира, сознанию Кейдана предстал пейзаж дремучего леса.
Широкие деревья, старые, будто они стояли у основы всех вселенных, нагромождались на усеянную свежей травой, лесную местность. Их ветви, такие могучие и старые как стволы дубов, заполнивших всё доступное взгляду пространство, свисали чуть ли не до самой земли. На них, не замечая пришельца, бегали разные зверушки, собирая растущий мох и складывая его ради собственных целей. Они переносили собранное добро в свои укрытия, иногда устроенные где-то наверху, а иногда внизу, у разных кустов, растущих подле гигантских стволов, уносящих свои кроны под голубое небо, наполненное солнцем.
Поднявшись уже во весь рост, чтобы лучше можно было рассмотреть открытое пространство, Кейдана коснулся тот приятный ветерок, задувающий сейчас со спины. Он был прекрасен, свеж и заряжал всё тело на размышления о жутком месте, где подобное чудо может появиться лишь деформировав себя и выйдя из пасти неизвестных существ.
Новый слой сновидения, пусть и не отпустил обратно в реальный мир, но выглядел намного лучше предыдущего, от чего Кейдан еще долго стоял и наслаждался обычной природой, наполненной соответствующими атрибутами и двумя быстро приближающимися глазами.
Сгорбленный, высокий мужчина в обносках, с длинными волосами, свисающими до плеч, целенаправленно бежал к недавно появившемуся гостю из других миров. Мужчина преодолевал все препятствия, проворно перескакивал через широкие корни деревьев, перепрыгивал через поросшие мхом камни, оббегал поваленные стволы, направляя себя к источнику своего стремления.
Почувствовав такой напор, приправленный нарастающим темпом, создающим соответствующие звуки, Кейдан открыл глаза и увидел образ старика, очень быстро приближающегося. Сначала он подумал, что это очередной элемент сновидения, но разглядев его внешность, в голове возникли сказанные, существом из прошлого сновидения, слова: «Неужто ты забыл кто наш создатель?». Эти слова, превратили старика уже не просто в элемент, дополняющий картину мира вокруг, а в самостоятельный объект, возможно, являющийся причиной всех виденных ранее сюжетов.
Ожидая его появления вблизи, Кейдан наблюдал за ним, не отпуская растущие мысли, касательно роли старика во всем происходящем. Он думал, что сможет получить от него ответы на вновь воспылавшие вопросы.
Через несколько минут, после своего появления, старик, выпрямившись во весь рост, посмотрел на Кейдана безразличным взглядом. Его ярко голубые глаза переливались разными оттенками. Сначала голубые, через несколько секунд к доминирующему оттенку примешивался желтый цвет, смягчая безразличный взгляд. Еще через несколько секунд, наподобие тому, как желтый примешался к голубому, красный примешивался к уже созданному союзу. Так получился оттенок из трех цветов. Их правлению не суждено было продлиться долго, ибо процесс примешивания других цветов имел регулярность, и уже через несколько секунд новый оттенок вторгся к остальным. На этом смена цветов не прекратилась. Процесс продолжался, лишь изредка меняя правила и некоторые цвета не примешивались, а окрашивали радужную оболочку полностью.
Этими глазами старик смотрел на Кейдана несколько секунд, прежде чем по лесу разлетелся звонкий голос.
– Как тебе мое произведения искусства? – спросил старик, отступая, разводя руками и становясь полуоборотом, словно представляя покупателю товар. – Это мое излюбленное место. Цитадель меланхолии и счастья в одном флаконе.
Кейдан осмотрелся так, словно он не вглядывался в окружения раньше. Он долго смотрел, не видя ничего перед собой, ведь его истинный взгляд был направлен вглубь своих мыслей, где в короткие сроки нашелся ответ и план действий.
– Выглядит как никому ненужное место, – наконец ответил Кейдан, выбрав образ поведения скептика.
– Если бы ты знал как близки твои слова к действительности, – сказав это старик убрал одну руку за спину, а другую выбросил в приглашающем жесте. – Пройдемся?
Кейдан утвердительно кивнул и двинулся туда, откуда пришел человек.
– Куда мы идем?
Человек посмотрел своими странными глазами и выйдя вперед, вступил в продолжительный диалог.
– Я выбираю направления исходя из нескольких факторов. Многое зависит от настроения, часть зависит от бессознательного, часть от мыслей и внешних обстоятельств, иногда обретающих невообразимую власть. Изредка я игнорирую состояния и выбираю то направления, которое идеально подходит под сложившиеся ситуации. Сейчас же мы двигаемся туда, куда надо тебе.
– А ты знаешь куда мне надо? – спросил Кейдан, заинтересованный ответом.
– Я знаю всё что касается тебя. Мы в мире созданным моими руками, но находящимся у тебя в голове.
– Поясни.
– Я создаю всё что ты видишь во сне. Я получаю много имен и одно из них – подсознания. Я творец и наблюдатель. Я функция твоего организма, выполняющая поставленные мне задачи.
Кейдан остановился и внимательней всмотрелся в человека, шедшего перед ним. Он ощутил прилив спокойствия, словно беседовал с самим собой. Расслабленность развязывает язык и впервые за долгое время, невзирая на происходящие с ним, Кейдан пустился в беседу, задавая интересующие вопросы.
– Подсознания? Выглядишь как брошенный человек.
– Внешность не проблема. Я могу создать всё что угодно. Этот мир подвластен мне и я в нем творец.
Сказав это, внешность сгорбленного человека сменилась на облик прекрасной девушки, со статной осанкой и длинными волосами. Еще через секунду, девушка исчезла, заменяясь маленьким мальчиком, потом стариком, старухой, подростком, юношей, женщиной. Затем образ людей отступил, и женщина превратилась в могучего льва с огромными лапами и гривой. Гордой поступью этот зверь шагал пока его внешность не растворилась в ярко блестящих перьях филина, взмывающего в небо со скоростью недоступной ни одному зверю. Из высот под кронами деревьев филин вернулся на землю и облик сгорбленного старика вновь возник перед Кейданом. Он смотрел на всё происходящие с яркой завистью. Такая завораживающая легкость в выборе кем быть или как выглядеть пленила его и заставила смотреть на демонстрацию, бессмысленную, но прекрасную.
– Я могу стать кем захочу. Могу создать вокруг всё что угодно и дать тебе желанное, – вновь заговорило подсознания, продолжая путь в глубины леса.
– Так куда мы идем?
– Я уже ответил на этот вопрос.
– Да, но куда мне нужно я не понимаю. Я попал в ловушку собственного сознания и не могу выбраться из сновидения! Ты ведешь меня к выходу? Или еще глубже где выхода нет?
– Туда, где то, что ты желаешь.
– Я желаю выбраться отсюда! – сказав это, в голову ринулись мысли, но их могущество отступило пред открывшейся возможностью.
– Зачем тебе это? – спросил старик, поворачиваясь к Кейдану. – Я могу дать тебе всё что угодно. Я могу создать вокруг привычный мир, где ты найдешь успокоения. Я знаю тебя лучше всех, лучше тебя самого. Я вижу всё что скрыто в глубине тебя, ибо являюсь той самой глубиной. Я бесконечная тьма и свет в твоем разуме. Дай мне право, и я сотворю всё то, что ты желаешь.
Закончив говорить, старик повернулся и быстрым шагом исчез за растущим рядом с ним деревом. Его стремительные движения скрыли фигуру из прямого контакта взгляда, из-за чего Кейдану пришлось следовать за ним, дабы не потерять его. Шагнув навстречу дереву, за которым растворилась фигура, повернув туда же, куда повернуло подсознания, ему предстало удивительное явления.
Лесные просторы уступили полету созидания старика. Деревья исчезли, оголяя одинокое строения, выглядящие как домик, где живет отшельник, брошенный абсолютно всеми и преданный даже собственными идеалами. Прогнивший под гнетом времени, маленький домик держал в своей основе четыре стены и сломанную крышу, откуда доносилось безмятежное пения птиц. В лицевой стороне находился покосившийся проем, держащий в себе сломанную дверь, висевшую на одной петле. Когда Кейдан вынырнул из-за дерева, желая увидеть старика, его внимания привлекло здания, дверь которого слабо покачивалась, будто совсем недавно её кто-то пошатнул. Фигуры же старика не было видно и недолго думая, Кейдан решил, что именно внутри одинокого строения скрылось подсознания. Шагнув на проторенную дорогу, он без страха двинулся вперед, преследуя осколки полученной информации.
Слева и справа, от медленно продвигающегося Кейдана, раскинулась пустая поляна, лишенная любых деталей. Просто земля. Ни деревьев, не травы, ни камешком, ничего. Абсолютное одиночество, весьма удачно дополняющие брошенное строения.
Тропа вела строго к двери, не отвлекаясь ни в одну из сторон, будто протоптавший её видел только одно направления. Кейдан решил, что не стоит сразу проникать в разлагающиеся жилье. Он предпочел изучить всё вокруг, словно в нем вновь проснулся тот Кейдан желающий познавать, не замечая при этом истинного желания, утратившего статус неприемлемого.
Свернув с тропы и двинувшись по дуге, центром которой выступало строения, Кейдан стал вглядываться в пустое окружения. Вся поляна, по результатам сбора информации, оказалась широким кругом. На её границе стояли деревья, выглядящие как стражи, охраняющие привычный мир от куска неизвестности. Под основой этих безмятежно стоящих деревьев, ложились яркие лучи, стремящиеся из молодого солнца, царившего над всем небесным простором леса, будто определяя границы, за которые оно не смеет заступать. В небе же над поляной была пасмурная пелена, такая холодная, готовая разразиться тоннами дождя, подходящего этой местности. Помимо солнца и отсутствия наполнения в виде деревьев, травы и камней, поляна отличалась царившим внутри периметра холодом. Он пробирал до самых костей, будто была уже глубокая осень, в то время как в лесу чувствовалось молодое могущество теплого лета.
Обойдя всю поляну по краю, где стояли стражи, Кейдан продрогнув, решил всё же последовать за стариком, что без сомнения скрылся в единственном месте, где можно укрыться в пустующей местности. Подойдя с задней стороны и обойдя всё здания кругом, Кейдан ничего не обнаружил и поэтому без сомнения дернул дверь, подогревая внутри себя три царивших желания, – изучать, проснуться и найти нескончаемый источник информации.
Когда дверь распахнулась, обоняние выловило запах сырости и гниющего дерева. Дверь с жалобным визгом покатилась наружу и ударившись о стену, еще сильнее обвисала. Кейдан остановился на пороге скромно заглядывая внутрь, пытаясь найти объект приведший его сюда. Но старика не было видно. Взгляду лишь предстало полупустое помещение. Протиснувшись чуть дальше порога, он оценочно осмотрел всё вокруг.
В левом углу от входа, стоял покосившейся стол, заросший кусками черной плесени. Этот высший вид плесневых грибов покрывал почти каждый сантиметр стен, откуда перекидывал свои владения на все доступные детали. От стола, следуя по левой, вертикальной стене, были сложены деревянные ящики, наполненные металлическими предметами, покрывшимися слоем ржавчины. Сами ящики, как и всё деревянное здесь, были украшены черными грибами. Ящики складывались друг на друга и лишь один из множество лежал на боку, показывая свое содержимое, посетившему их гостю. Это были разной длины и величины инструменты для резьбы по дереву: напарье, центровые и винтовые перки, сверла, шило, чертилка и т.д. Все эти предметы валялись возле перевернутого ящика и неосознанно переносили внимания от своей фигуры на единственный проход, вырезанный в полу. Инструменты касались обнесенного деревом проема, не придающим местным условиям никого внимания, ибо в отличие от всего деревянного, что наполняло дом внутри и снаружи, проход был словно недавно вырезан. Всё дерево, лежащие в основе внешнего вида портала, было девственно чистым и искусно обработанным, будто его коснулась рука утонченного мастера.
Открытая деталь объяснила Кейдану куда мог исчезнуть старик. Он без сомнения нырнул в этот портал, зовущий сейчас смотрящего на него. Проем будто обладал притягательной способностью, помноженной на желания Кейдана, создавая вкупе нечто, от чего внимания просто не могло оторваться. Но Кейдан всё же предпочел, прежде чем проникнуть внутрь, собрать полную картину помещения.
Шагнув глубже, вступив на прогнившие доски, жалобно завопившие, когда на них оказался груз в виде человека, Кейдан осмотрел оставшиеся пространство. За влекущим проемом находилось маленькое окно, упущенное из внимания наружного сбора информации. Окно было вплетено в сплошную стену, украшенную черной плесенью и пустыми полками. Эта стена перетекала в другую, находящуюся справа от смотрящего Кейдана. Возле нее были разбросаны разной величины балки, обработанные бревна, доски, тонкие ветки и всё это было почти полностью сгнившим. Шагнув еще чуть дальше, медленно подбираясь к желанному проходу, слева обнаружились пустые книжные шкафы и сломанный мольберт. Сделав еще несколько аккуратных шагов, картина обстановки полностью собралась. Тогда, сбросив с себя выдуманные оковы, Кейдан приблизился к проему. Взглянув внутрь, он увидел каменную лестницу ведущую вниз и исчезающую в темных просторах неизвестной местности. Остановившись на секунду, он засомневался, но быстро переборов свое возникшее чувство отторжения, шагнул на первую ступень.
Как только его тело полностью исчезло за проемом, открытая парадная дверь захлопнулась будто от порыва сильного ветра, но Кейдан не обратил на это внимания, он уже погружался всё глубже в неизвестность.
После трудного спуска по крутой лестнице, Кейдан очутился в кромешной тьме, неспособной расступиться, ибо не было источников света. Оказавшись в бассейне мрака, он попытался осязанием собрать информацию. Прошло несколько минут, прежде чем в голове образовался образ коридора, всё же имеющего один единственный источник света. Тусклые лучи пробивались откуда-то справа, прорезая густую темноту.
Определив направления движения, ибо воссиял тусклый маяк, Кейдан, оперившись рукой на правую стену, стал медленно продвигаться, ощупывая пространство перед собой левой ногой. Этот процесс повторялся пока стена справа не исчезла вблизи тонких лучей. Каменная кладка растворилась, впуская свободное пространство нового коридора, в конце которого был источник слабого света, увеличивавшийся по мере сближения. Вновь оперившись на всё ту же правую стену, повторяя свой придуманный способ двигаться в темноте, Кейдан стал быстро приближаться к свету. Эта неосторожность была вызвана исключительно сокращающимся расстоянием, позволяющим лучам тусклого света избавляться от царившей тьмы. В какой-то момент, когда он приблизился к проему, из-за которого свет струился как из рога изобилия, Кейдан уже шел, не опираясь на стену. Он вальяжно перешагнул через порог открытой комнаты и остановился в царстве яркого света. Источниками лучей служили две подвешенные люстры, позволяющие разглядеть всё содержимое внутри.
Первое, что бросилось в глаза, была очередная дверь, находящаяся ровно посередине, стоящей перед глазами, стены. Она была помещена в каменный проем, выложенный из обработанных камней, вставленных в деревянную стену, украшенную разными узорами. Тысячи всевозможных переплетений живописно располагались, сочетая меж собой линии, рисующие разные фигуры, привлекающие внимания Кейдана. Они наслаивались друг на друга, вгрызались в основу линий, утончались и расширялись, разбредались на множество ответвлений, складывающихся в единую картину абстракций, вырезанных с помощью тех самых инструментов, виденных в прогнившем доме. Все эти узоры существовали не только в той стене, где находилась дверь, но и в остальных двух стенах странного помещения. Когда Кейдан расширенно посмотрел на всё вокруг, он увидел, что комната повторяет форму треугольника. Дверь, в которой он стоял, была вершиной. От нее, увеличивая пространство комнаты, уносились две стены врезающиеся в основу треугольника, где в середине стояла дверь. Потолок с двумя люстрами выступал крышкой всего открытого пространства.
На этом детали комнаты кончались. Не было ни мебели, ни каких-то предметов. Только стены, свет и две двери, к одной из которых, Кейдан медленно приближался. На замену узорам, рассматриваемым по мере продвижения, внимания Кейдана нашло широкоплечего кузнеца, бьющего своим молотом по наковальне. Он был создан из метала, и каждая деталь, наполняющая его, была со скрупулезностью вырезана в его фигуре. Это был своеобразный дверной молоток, выступающий в роле ручки на деревянной двери. Приблизившись к объекту стремлений и оттянув статного кузнеца, Кейдан несколько раз ударил о наковальню и звук разрезал царившую вокруг тишину. Это действия было сделано неосознанно, будто он пришел к старому гостю, ожидающему его. Металлический звон разлетелся на многие мили в глубины здания, взывая чтобы кто-нибудь отворил дверь. Но ответом на возникший звук, была всё та же тишина. Прошли минуты, ответа не последовало. Кейдан стоял, разглядывая кузнеца, и думал о местонахождение старика в роли подсознания. Ударив еще раз, звук вновь разлетелся. Мысли уплотнялись и находили решения в единственном месте, из которого он пытался добиться ответа. Отшатнувшись от двери, Кейдан вдруг почувствовал себя глупо, пытаясь следовать этикету в собственном сознании. Посмеявшись над своими действиями, он подошел вновь и схватился за холодного кузнеца. Метал остыл, перенимая тепло исходящие из руки Кейдана, тянущей своеобразную ручку со всей доступной силой.
Дверь без труда поддалась и раскрыла за собой неизвестное пространство. Постояв и оценочно побросав взгляд на разные, доступные детали, Кейдан, не испытывая сомнения или страха, двинулся вперед на поиски своего подсознания, способного дать ответ, позволяющий вызволить его из ловушки, в которой он запутывался всё сильнее.
Глава – 9
Открывшиеся пространство встретило новоприбывшего гостя знакомым и чарующим запахом. Так пахнет старая бумага, упокоившая в себе слова, рассказывающие истории, от которых интерес неспособен усидеть на месте. Он мечется словно зверь, от одного рассказа к другому, иногда увядая, а иногда пронося сознания через написанное. Внимания читателя – это важный инструмент для любого автора, ведь если читатель увлечен, то он будет возвращаться вновь и вновь, продлевая таким образом жизнь произведению и написавшему его автору. Иногда блестящие умы создает нечто выходящие за рамки привычных произведений. Они творят на бумаге целые миры, события и персонажей, обретающих бессмертие, посредством вечного интереса к своим фигурам. Они могут жить бесконечно, но бумага, на которой они созданы, имеет свойство исчезать, лишая людей возможности насладиться написанным. Существуют разные способы сохранения рукописей. Один из самых распространённых – это перепечатывания уже написанного на новую бумагу, в новом переплете и с новыми эмоциями, получаемыми от приобретения свежего экземпляра. Чистые листы бумаги, незапятнанные вниманием, запах чернил и необузданный восторг от каждого перелистывания, дарит читателю эстетическое наслаждения, способное возникнуть лишь когда завладеваешь новоиспеченной книгой. Читатель становится первооткрывателем, первым владельцем и хозяином историй, написанных руками, возможно, уже давно умерших людей. Но это лишь одна сторона такого понятия, как наслаждения книгой. Помимо приобретения нового экземпляра и прочтения первым всего того, что написано в нем, существует еще один способ получать удовольствия. Им то и наслаждался Кейдан, когда брал старые книги с полок своей библиотеки. Потрепанные обложки, утратившие всю красоту некогда прекрасного, встречающего каждого читателя, бравшего книгу в руки, хранили под собой написанные истории и историю самого инструмента, с помощью которого автор смог поведать всё то, что написал. Иногда книга способна увлечь не словами, слагающими сюжет или научные труды, а собственной историй. Где она побывала? Кто был первым хозяином? Что он чувствовал, читая те же строки, съедаемые взглядом нового хозяина? Все эти вопросы, порождали в голове Кейдана небывалый интерес, зачастую уносящий сознание еще до прочтения первых строк. Это явления вызывало у него неподдельный трепет и желания создать историю для книг, заполняющих его библиотеку. Он брал с полки экземпляр, медленно открывая его, предварительно осмотрев обложку и подметив все детали, оставленные прежним хозяином, проникал в прекрасный мир воспоминаний, где их большая часть возможно никогда не существовала. По деталям, созданным прошлым владельцем, можно было придумать историю к оставленной карандашом линии, оторванной части листа, записанных на краю слов, обведенных предложений и т.п. Это были кусочки прошлой жизни, дающие существования придуманным воспоминаниям. Процесс созидания сопровождался преднамеренным выбором книги и временем для прочтения. Усаживаясь поудобнее, в специально отведенное кресло в библиотеке, Кейдан проникал в закупоренный мир. Главной и первой деталью, пробивающей сознания, был запах старой бумаги, навсегда поселившийся в рамках собранных книг. Этот запах был кличем о начале новых приключений и напоминанием о том, что всё в нашем мире способно умирать.
Запах старой бумаги навсегда въелся в восприятие Кейдана, вызывая при своем появлении лишь чувство наслаждения и предвкушения. Открыв дверь пошире, впуская тем самым слабо горящий над головою свет, Кейдан окунулся в омут приятных воспоминаний. Пройдя чуть дальше, он оказался в низком коридоре, ведущим строго вперед, без поворотов и дверей. За ним лежало темное пространство, слабо освещаемое лучами света, струящимися с неба и проходящими через голубое стекло. Кейдан, опьянённый возникшим чувством скорого приключения, всегда следующего за запахом старой бумаги, прошел до конца коридора и оказался в большем помещении, напоминающем в сумерках место, где живут великаны.
Огромный бассейн, заполненный почти непроглядной тьмой, тянул свои просторы на расстояния, где слабые лучи проникающего солнца не могли осветить всё то, что таилось под вуалью спрессованной тьмы. Размеры помещения, где оказался Кейдан, не давали возможностей оценить свои масштабы, а парадный вход, служивший порталом и дополнительным источником света, лишил возможности осмотреть всё вокруг себя, ибо двери, выполнив свою функцию, как по щелчку закрылись, закупоривая гостя внутри помещения. Вернувшись в попытках вновь отворить дверь, Кейдан встретил сопротивления, дверное полотно не поддалось возникшему желанию. Толкнув и потянув на себя, он понял, что его заперли в задыхающимся темнотой здании. Повернув назад, в просторное помещение, Кейдан легкой поступью двинулся туда, где был единственный источник света.
Вновь проходя глубже, Кейдан увидел, что местность вокруг обрела отчетливую внешность, способную поведать о себе всё что угодно. Слабо светящие окна всё также заливали помещения лучами тусклого солнца. Отличием было лишь то, что над головой, заполняя свою каждую каплю – вырезанную из хрусталя – слабым светом, оживала огромная, хрустальная люстра. Электричество разожгло внутри бездыханного устройства её основную задачу, позволяя Кейдану осмотреться вокруг
Бурлящий свет, сначала тусклый, потом обжигающе яркий, заполнил каждый сантиметр обширного помещения, представляющего из себя большую библиотеку. В центре, под потолком, висел новоиспечённый источник света, дотрагивающийся своими подчинёнными до каждого этажа, коих Кейдан насчитал четыре. Все этажи были сделаны одинаково. Слева от прохода, через который гости могли проникнуть в это хранилище букинистки, находились полки, стоящие также напротив, полностью заполненные разной литературой. Над полками располагались части второго этажа. Это были узкие проходы, соединённые между собой и разрезанные дырой в середине, откуда падали лучи яркого света. Они выглядели как деревянные помосты, призванные соединить огромную коллекцию всевозможных книг, расставленных вдоль себя. Эти помосты перетекали в широкое пространство находящиеся справа. На первом этаже, это пространство помимо книжных шкафов, выставленных абсолютно везде, вмещало также несколько элементов мебели.
В середине стоял красивый письменный стол, вырезанный из дерева. Вокруг стола были расположены кожаные кресла, во главе которых, как главнокомандующий, находилось кресло-качалка, держащие на своей спинки теплый плед, служащий спасением от морозных вечеров. Дальше от стола, ближе к шкафам, занимая главное место прямо посередине, гордо расположился бар крепких напитков. Красивые бутылки с красивыми названиями и качественными жидкостями внутри, служили хорошим спутником, позволяющим провести вечер не только в объятиях книги и пледа, греющих мысли и тело, но и под руку со стаканом, греющим душу.
Справа от всех элементов уюта, находился подъем на этаж выше, представший в виде спиральной лестницы. Этот подъем позволял проникать на все доступные этажи, где множество полок было заполнено еще большим множеством книг. Лестница прорезала пустующие платформы, наподобие той, что на первом этаже существовала в компании мебели. Ступеньки тянулись до четвёртого этажа, где исчезали под грузом ненадобности, так как выше был только потолок.
Всё увиденное в лучах яркого света, струящегося из люстры, посеяло внутри Кейдана небывалые впечатления, усиленные запахом старой бумаги. Шагнув под источник яркого света, он по-настоящему изумился, ибо перед его взглядом предстало величия собственной мысли. Тысячи книг были даны ему в пользования, что придавало открывшемуся месту, статус желанного источника информации. Каждый лист, каждое слово и иллюстрация, спрятанные глубоко в раскинувшихся книгах, могли приоткрыть завесу, скрывающую то, что стало рычагом подтолкнувшим Кейдана отправиться в собственное сознания. Доступные просторы мысли и информации, укрыли его переживания, по поводу отсутствия выхода из затянувшегося сновидения, под горячими эмоциями страсти и приключения. Оказавшись в месте, где сплелось его увлечения литературой, с увлечением призвавшим оказаться глубоко внутри самого себя, Кейдан увидел то, что так страстно желал. Он позабыл о всем произошедшем, позабыл о подсознание, появившимся и исчезнувшим словно призрак, позабыл о том, что где-то далеко за границей всего того, что было видено им, существует реальный мир, куда нужно вернуться, дабы продолжить свое восхождения в мире науке.
