Текст книги "Жизнь экспромтом"
Автор книги: Александра Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
ГЛАВА 28
К моменту их приезда вечеринка была в самом разгаре. Одетые в белые кители официанты разносили сотням гостей напитки и суши. Гости толкались на террасе величиной со стадион, а по краям розового, в форме сердца плавательного бассейна играл живой оркестр (исполнявший переложение популярной песенки «Сыграй эту клевую музыку, белый мальчик»), а разогретые чем-то изнутри длинноногие блондинки с силиконовыми грудями и в пренебрегающих законами гравитации бикини танцевали зажигательные танцы. Все происходящее напоминало ожившую программу МТВ-видео.
– Я себя чувствую чрезмерно одетой, – прошипела Рита, замедлив шаг на верху выложенной мозаичной плиткой лестницы, ведущей на террасу. – Никто не предупредил, что надо взять с собой бикини. – На лице ее было написано явное разочарование.
Фрэнки, наоборот, почувствовала некоторое облегчение. Один взгляд на кружащихся в танце Барби – и она содрогнулась при мысли, что едва не надела на вечеринку свой строгий синий костюм-двойку. Хорошо бы она выглядела сейчас в таком наряде! Закомплексованный синий чулок на этом празднике жизни.
– Не знаю, как ты, а мне нужно выпить, – сказала она, пытаясь привлечь к себе внимание одного из официантов.
Вино, которое она принесла с собой, внезапно показалось ей неуместным. То, что здесь происходило, нельзя было отнести к числу тех домашних вечеринок, где каждый приносит с собой бутылку, даже если эта бутылка стоит десять баксов и содержимое ее гораздо лучше, чем то пойло, которое обычно продают в «Оддбинз». Поймав на себе косой взгляд официанта, она быстро спрятала бутылку «Шардоне» за мраморной статуей и взяла с подноса пару коктейлей.
С того самого мгновения, как дюжие охранники с уоки-токи на шее провели их внутрь через огромные электронные ворота, Фрэнки не переставала удивляться этому величественному особняку в стиле Белого дома и тут же поняла, что, несмотря на всю свою суперкосметику и дорогущие Ритины бальзамы для тела и лица, несмотря на сорок минут, потраченные на распрямление волос, и даже несмотря на кожаные штаны с улицы Родео, она чувствует себя совершенно без сил и не в своей тарелке. До сих пор ее опыт домашних приемов ограничивался теми, где она бывала вместе с Хью. Обычно это происходило в односпальных квартирках в западной части Лондона, где, как правило, в одном углу играла стереосистема, а на раскладном столе стояло некоторое количество еды, в основном чипсы, галеты и готовые, на 95 процентов обезжиренные соусы из магазина «Теско», а также изрядное количество белого и красного вина, которое надлежало пить из бокалов фирмы «Хабитат». Через какое-то время, как правило, из ближайшего паба сюда же приносили граненые кружки с пивом. Никому и в голову не приходило доставлять блистательных гостей от ворот усадьбы до входа в дом в конных экипажах, нанимать настоящие оркестры в комплекте с парочкой знаменитых поп-звезд для увеселения публики и набирать персонал исключительно из представительных мужчин, поражающих своим сходством с Ричардом Гиром в фильме «Офицеры и джентльмены». Эти представительные мужчины предлагали гостям изысканные итальянские вина и устрицы на серебряных подносах и производили на Фрэнки устрашающее впечатление. Она нашла для себя лишь одно утешение: она сюда пришла не одна. Рядом с ней была Рита.
– Господи, ты видела, какое количество выпивки здесь предлагают просто так, задаром? – воскликнула пораженная Рита, пригубив из одного из хрустальных бокалов. – Невероятная разница по сравнению с другими приемами, на которых я в своей жизни побывала. Там в основном надо считать, что тебе сильно повезло, если ты ухитришься урвать за весь вечер какую-нибудь захудалую банку с теплым пивом. – Она облизнула верхнюю губу. – Просто обидно, что я не могу развернуться тут во всю ширь.
– А почему, собственно, не можешь? – Фрэнки никогда раньше не замечала за Ритой, чтобы она отказывала себе в алкоголе, тем более когда за него не надо было платить.
– Я не хочу напиваться, потому что здесь будет Мэтт! – Она попыталась распушить волосы, которые дома обильно полила лаком сильной фиксации, и добавила: – Я хочу его соблазнить, а это вряд ли получится, если я напьюсь в стельку и где-нибудь свалюсь в своем платье с потными подмышками и поплывшей косметикой на лице.
– А когда он приезжает? – Фрэнки машинально поигрывала своим кулоном на цепочке. Она не привыкла так сильно обнажать грудь. Даже несмотря на то что в действительности ее грудь была надежно скрыта под бюстгальтером.
– Примерно через полчаса. Он приедет прямо с просмотра. – Она озабоченно посмотрела вниз на террасу. – Просто ума не приложу, куда это подевался Дориан? – Тут в уголках ее рта заиграла улыбка.
– Он, кажется, говорил, что у него здесь кое-какие дела. – Фрэнки прекратила вертеть кулон и тоже посмотрела вниз, чтобы узнать, что там такое забавное.
– Да уж, наверняка у него здесь очень важные дела! – Рита указала рукой на бассейн, возле которого Дориан обрабатывал одну из воздушных блондинок в бикини и с полосатым ремнем на талии. – Ну, разве это не Памела забыла-как-ее-там?
– Очень похожа, – согласилась Фрэнки, – но здесь все женщины похожи на Памелу Андерсон. – Потягивая свой коктейль, она наблюдала за Дорианом: уж он-то, безусловно, чувствовал себя здесь в своей тарелке.
– Да, только вот я здесь не вижу еще кое-кого… – Рита начала поправлять на руках накладные ногти. – Я не вижу Рилли.
– Рилли? – Фрэнки слегка поперхнулась, но попыталась изобразить на лице полное равнодушие. – А ты не говорила, что он тоже приглашен. – Она сделала большой глоток из бокала и почувствовала, что у нее дрожит рука.
– Прошу прощения, я совершенно забыла. Ты же меня знаешь, память, как решето. – Убедившись, что ее ногти прочно сидят на своих местах, она переключила свое внимание на никотин. – Дориан пригласил его и эту самую блондинку, не помню, как ее зовут, ну, ту, с которой он был в Малибу. – Она начала шарить в своей сумочке в поисках сигарет.
– Хрисси? – Фрэнки не забыла ее имя. Оно отпечаталось в ее мозгу, как выжженное клеймо на шее у быка.
– Да-да, именно ее. – Она нашла наконец в сумке скомканную пачку и предложила ее Фрэнки.
В пачке оставалась всего одна сигарета, и в обычных условиях Фрэнки наверняка бы от нее отказалась, но теперь были необычные условия, и Фрэнки было не до хороших манер. Она вытащила сигарету, прикурила и нервно затянулась. Итак, Рилли собирается прибыть сюда вместе с Хрисси? Она не понимала, почему это волнует ее так сильно, но факт оставался фактом.
Сигарету она обильно запивала коктейлем и чувствовала на языке резкий вкус водки, клюквы и лайма. От этого взрывоопасного сочетания у нее начала кружиться голова, и она снова как следует затянулась. Она обещала себе, что сегодня вечером забудет обо всем на свете и будет просто наслаждаться жизнью, веселиться, смеяться, – одним словом, жить. Только непонятно, почему ее что-то останавливает? Что из того, что Рилли придет со своей новой девушкой? Это не должно испортить ей вечер. Это ни в коем случае не должно помешать ей хорошо провести время. А в чем, собственно, дело? Она допила коктейль и взмахнула пустым бокалом. Ей показалось, что она уже начинает пьянеть.
– Давай еще?
– Черт подери, да ты явно въезжаешь в праздничное настроение! – Рита одобрительно усмехнулась.
– А почему бы и нет? В конце концов, кто, как не ты, усиленно убеждала меня в том, что я молода, свободна и одинока! – ответила Фрэнки и стащила еще два коктейля с подноса ближайшего, очень привлекательного официанта. Один она передала Рите. – Пойдем туда, мы же не можем весь вечер торчать здесь! – Она надпила из своего стакана, который был наполнен до краев, и поняла, что надо действовать немедленно, нырять как можно быстрее в эту праздничную суматоху внизу, иначе будет поздно. Поэтому, не дожидаясь Риты, которая соблазнилась на два рулетика суши с огурцами, – ну, ладно, пусть будет на три, но ведь суши практически обезжиренное, – Фрэнки собрала остатки своего мужества и ринулась вниз по лестнице.
После нескольких коктейлей «Кир Рояль» Фрэнки чувствовала себя достаточно храброй, чтобы циркулировать среди гостей без Риты, которая – в связи с тем что приехал Мэтт – сидела у него на коленях возле буфета с морской едой, одной рукой настойчиво кормила его устрицами, а другой не менее настойчиво растирала его член, словно это был старый бабушкин серебряный подсвечник.
Многие годы Рита читала Фрэнки нравоучения о том, что уверенность в себе прибавляет человеку привлекательности у противоположного пола, и в конце концов Фрэнки убедилась в том, что ее подруга была права. Никогда раньше она не пользовалась таким успехом у мужчин. И дело было не только в кожаных штанах, хотя они, разумеется, тоже сыграли свою роль. Как пчелы вокруг горшка с медом, они кружили вокруг Фрэнки и не могли оторваться. Один за другим они подходили к ней и спрашивали, можно ли потрогать ее бедра, чтобы убедиться, что они «настоящие» (Фрэнки предполагала, что они все-таки имеют в виду штаны, а не бедра). Нет ничего удивительного в том, что Хью стоял насмерть, когда речь заходила о придании ее одежде некоторого оттенка сексуальности.
Но вместо того чтобы сгорать от стыда и не знать, что сказать, она кокетливо смеялась, чувствовала себя мудрее Пола Мертона и свободно пускалась в разговоры, рассказывала истории, которые еще недавно казались ей самой скучными и совершенно невыразительными, а теперь вдруг превращались в ужасно смешные и многозначительные анекдоты. Загорелая, уверенная в себе и веселая, Фрэнки чувствовала себя другим человеком, словно это не она совсем недавно сидела в Хитроу в дырявых колготках и распускала сопли, оплакивая свою навеки загубленную жизнь. И ей это нравилось.
ГЛАВА 29
– Фрэнки, дорогая моя, Фрэнки! – Раскрасневшийся и возбужденный, в розовой гофрированной рубашке Либерейс, которую он расстегнул едва ли не до пупа, перед ней внезапно материализовался Дориан. Он улучил момент, когда она была одна – впервые за этот вечер, – и с восхищением обнял ее за талию. – Черт, до чего же ты сексуальна сегодня! Позволь, я тебя представлю одному из самых очаровательных людей Лос-Анджелеса! – Он коснулся своей горячей, липкой щекой ее щеки и потянул ее мимо выставки ледяных скульптур к группе киношных деятелей, которые играли в рулетку за столом, специально привезенным для этих целей из Лас-Вегаса.
При их приближении один из мужчин, стареющий господин в простой черной майке и джинсах, встал со своего места.
– А, Дориан, – сказал он, – я рад, что ты все еще не упускаешь случая положить глаз на женщин. – Он обнял его в стиле «Крестного отца», похлопал по спине и издал насыщенный табачными парами смешок.
Как исполненный сознания долга сын, Дориан почтительно улыбнулся.
– Это Фрэнки, моя новая очаровательная английская соседка. – Он продолжал крепко сжимать ее за талию. – А тебе, Фрэнки, я счастлив представить Картера, нашего более чем великодушного хозяина.
Картера? Так это и есть Картер Мансфельд? Фрэнки просто не могла в это поверить. Он выглядел совершенно не так, как в кино. Там, на пленке, он всегда казался грандиозным и величественным, этаким прирожденным лидером, в которого все женщины – причем как на экране, так и вне его – влюблялись напропалую. А в жизни он оказался едва ли не коротышкой, с шиньоном, прикрывающим редкие, зачесанные на макушку волосы, и искусственным загаром. Не то чтобы он начисто был лишен всякой привлекательности. Если честно, то для пятидесятишестилетнего человека он выглядел совсем неплохо. Что бы там ни болтали по его поводу о всяких лицевых подтяжках пару лет назад и о многочисленных операциях по удалению жира, который скапливался у него на животе и на подбородке, так что профиль его был похож на вечно подтекающий кран.
– Я в восторге. – Не спуская одного спрятанного под цветной линзой глаза с Дориана, Картер Мансфельд другим глазом бесцеремонно обшарил Фрэнки с ног до головы, очевидно устраивая ей тем самым своеобразный экзамен. Надо полагать, что экзамен был сдан ею на «отлично». Картер протянул Дориану свой наполовину полный стакан. – Тебя не затруднит, если я тебя попрошу его долить? – Какие могут быть затруднения! Дориан понял его намек без лишних пояснений, а если учесть, что мимо них как раз прошла девушка-крупье в мини-юбке, то сделал это даже с большой охотой. Подмигнув Фрэнки, он подхватил стакан Картера, вытер лоб своей шифоновой манжетой и торопливо удалился по направлению к буфету с напитками.
– Итак, Фрэнки, как вам нравится этот праздник? – Картер говорил с сильным даласским акцентом. Он взял ее за руку своей мягкой, с наманикюренными пальцами рукой и приложил к губам.
– Это потрясающе. – Она не знала, что бы еще такое сказать. Картер Мансфельд целует ее руку! Да это просто сказка какая-то! Нечто нереальное и очень волнующее. Она чувствовала себя так, словно ее вот-вот собираются принести в жертву.
Он улыбнулся, довольный произведенным эффектом. При этом обнажились его фарфоровые зубы, неестественно белые на фоне грубой, покрытой искусственным оранжевым загаром кожи.
– Брюки просто шик!
– Спасибо.
– Вы модель?
Она не смогла удержаться от улыбки. Итак, даже кинозвезды, когда хотят познакомиться, прибегают к помощи старых тривиальных приемов, сто раз описанных в книжках. Но, вместо того чтобы опешить от такого несуразного вопроса и скептически переспросить: «Я? Модель?», она льстиво засмеялась и объявила:
– Нет, я писательница… – Тут она заметила нечто краем глаза, что заставило ее запнуться на полуслове. На газоне, возле самой лестницы, опершись на перила, стояла фигура. Рилли. У нее внезапно затряслись коленки. Такое с ней случилось только однажды, когда она попыталась освоить автоматическую беговую дорожку в спортзале.
– Писательница? – Не подозревающий о ее переживаниях, Картер продолжал: – В таком случае вы должны дать мне свой номер телефона. Моя кинокомпания очень заинтересована в талантливых авторах и усиленно их разыскивает.
– Хм, звучит просто фантастически. – Она отвела глаза от фигуры у лестницы и снова посмотрела на Картера. – А могу ли я вас спросить, что вы сейчас снимаете? – Она попыталась сконцентрироваться на разговоре, но у нее это получалось с трудом.
Картер принял ее нервозность за возбуждение. Да это и понятно – в конце концов, он же кинозвезда! В знак ободрения он взял ее за руку.
– Я уверен, что очень скоро вы все узнаете. Я выпускаю как кино-, так и телепродукцию, а в настоящее время у меня запущено в производство одно потрясающее по своей новизне дневное шоу…
Она едва слушала и все время оглядывалась через плечо на лестницу. Рилли все еще был там. Она заметила, что он тоже на нее смотрит. Потом повернулся в профиль, который резко обозначился в лучах света. Он курил сигарету. И он был один. Где же Хрисси?
– …Малибу-мотель.
– Вы сказали Малибу-мотель? – Уловив это название, она снова переключила внимание на Картера Мансфельда. И тут заметила, что он держит ее за руку. – Моя подруга проходила пробы для этого фильма. Причем дважды. – Чувствуя слабость во всем теле, она сделала шаг в сторону и, не в силах удержаться, снова посмотрела на лестницу. Рилли куда-то шел по газону и, судя по всему, кого-то высматривал. Может быть, Хрисси? – подумала она, наблюдая, как он внимательно оглядывает всех присутствующих, а затем снова поворачивает голову в ее направлении. Теперь она точно могла сказать – по выражению его лица, – что он ее узнал.
– Ну, если она столь же прекрасна, как вы, то передайте ей, чтобы она мне позвонила.
Она внезапно одарила Мансфельда лучезарной улыбкой. Правда, эта улыбка была предназначена скорей Рилли, чем ему. Поняв, что Рилли на нее смотрит, она захотела убедить его в том, что она прекрасно проводит время в компании с одним из самых знаменитых легенд Голливуда, и не важно, что на самом деле она считает Картера смертельно скучным, стареющим кинодеятелем «из бывших», который делает неуклюжие попытки с ней флиртовать.
Картер несколько удивился внезапной перемене ее настроения и с чувством глубокого удовлетворения приписал это себе. А то ему уже начинало казаться, что он теряет свое обаяние.
– Вот, возьмите мой телефон. – Он снова сжал ее руку повыше локтя, и его цепкие пальцы напомнили ей тот прибор, с помощью которого доктора измеряют давление.
– Спасибо. – Отбросив со лба волосы для лучшего обзора, она взяла одну из его визитных карточек – вместе с фотографией, на которой он поставил свой автограф, – и засунула все это в задний карман брюк. Чувствуя себя очень довольной собой, она бросила быстрый взгляд на Рилли. Улыбка испарилась с ее губ. Рилли там не было.
Какого черта Фрэнки кокетничает с этим скользким типом? В городе Картер Мансфельд считался самым большим бабником. Хотя, конечно, если это доставляет ей удовольствие или по каким-то другим соображениям (в конце концов, этот тип несметно богат!), то какое ему дело? Рилли едва не вскрикнул от боли, когда увидел ее, такую довольную и красивую, в компании Мансфельда, и ему тут же на память пришли те улыбки, которые она расточала ему, когда они танцевали в Ковбойском дворце. Но сейчас не время вспоминать о таких вещах. Рилли с горечью затянулся табачным дымом. Конечно, не очень удобно встревать в ее беседу с этим престарелым плейбоем, но у него нет другого выхода. И к тому же, если уж быть до конца честным с самим собой, больше всего на свете ему сейчас хотелось как раз-таки нарушить эту милую сцену.
– Ты нигде не видела Дориана? – Фрэнки вздрогнула, обернулась и увидела за своей спиной Рилли. Его лицо было бесстрастным и отчужденным.
– Я не знаю. – Если он собирается избрать для беседы такую недружелюбную тактику, ну что ж, она последует его примеру.
– Мне срочно надо с ним поговорить.
– Послушай, что этому парню от тебя надо? – Картер выпятил свою покрытую седыми волосами грудь, к счастью, по большей части прикрытую майкой, и попытался встать между ней и Рилли. – Ты не особенно-то распускайся, парень, а то я позову охрану.
Рилли не обратил на него внимания. На экране Картер Мансфельд всегда убедительно изображал крутых парней, но в жизни его бравада выглядела скорее комичной. Рилли смотрел прямо на Фрэнки.
– Это очень срочно.
И тут сверху раздался громкий рокочущий звук, который заставил всех поднять головы вверх. Из-за вершин пальм в поле зрения обрисовался вертолет, который осветил все собрание ослепительно ярким светом прожектора.
– Какого черта? Что все это значит? – Прикрыв глаза козырьком ладони от яркого света, Картер Мансфельд тоже всматривался ввысь, беспокоясь при этом, чтобы шиньон за десять тысяч долларов не свалился у него с головы. Среди гостей прокатилась волна возбужденных возгласов. Началась паника.
С неба между тем раздался усиленный мегафоном голос, заглушивший все остальные голоса.
– Это полиция.
Эти слова послужили спусковым крючком для начала форменного столпотворения: большинство гостей были хорошо накачаны наркотиками и алкоголем, потому что полночи провели в туалете, играя в старинную народную игру «махнемся не глядя». С той только разницей, что в данном случае люди «махались» не конфетами и безделушками, а целлофановыми пакетиками с белым порошком.
Оглушительный шум вращающихся лопастей и ревущих моторов смешался с душераздирающим воем полицейской сирены, что в сочетании с пропущенной через мощные динамики музыкой оркестра составляло нечто невообразимое. Могучие потоки воздуха, как гребешком, прочесали газоны, так что все, кто не успел сбежать или лечь, попадали на месте, как мраморные статуи. Несколько директоров высокобюджетных картин в обнимку с юными актрисами, с которыми они тут устанавливали сугубо деловые контакты, потеряли равновесие и плюхнулись в плавательный бассейн прямо в своих дизайнерских одеждах. Другие, напившиеся до чертиков и витающие поэтому где-то в заоблачных высях, решили, что все происходящее – это часть увеселительной программы, и тоже попрыгали в бассейн вслед за ними, предварительно сняв с себя всю одежду. Праздничная вечеринка превратилась в полный кошмар.
Схватив Фрэнки за руку, Рилли бросился вместе с ней к ближайшим кустам, подальше от перевернутого буфета с морской едой, который растерял при падении всю свою экзотическую добычу, в том числе живых лобстеров, которые благополучно оказались в родной, правда хлорированной, стихии плавательного бассейна.
– Жди меня здесь и никуда не уходи, – приказал он ей. – Я буду через минуту.
– Куда ты идешь?
– Я пойду поищу Дориана.
– Да в чем дело! Что, блин, здесь происходит?
Но в это мгновение она увидела полуодетую Риту (очевидно, вертолеты прилетели в разгар их с Мэттом любовной игры), которая выбиралась из других кустов. Она торопливо натягивала на себя платье, в то время как Мэтт застегивал на ходу свои брюки.
– Фрэнки, что происходит? – отчаянно визжала Рита, неистово махая ей рукой. Вцепившись в Мэтта, она попыталась добраться до Фрэнки, но для этого ей надо было пересечь газон, заваленный теперь разбитыми бокалами и бутылками из-под шампанского. На своих шпильках она отчаянно вязла в мягкой почве и не могла как следует сделать ни одного шага.
Глядя на ее смешные усилия, Фрэнки покачала головой и как бы про себя пробормотала:
– Я не знаю.
Но очень скоро ей пришлось обо всем узнать. Сперва она увидела, как толпа вооруженных полицейских ворвалась сквозь проломленные ворота усадьбы и заполнила весь дом. Потом она увидела, как полицейские уводят закованного в наручники Картера Мансфельда, который в растерянности мотал головой и тем, что осталось от его волос, развевавшихся по ветру как тонкие пальмовые ветви. Не в силах поверить тому, что с ним происходит, он кричал:
– Это же форменный произвол! Да вы знаете, сукины дети, кто я такой? Я близко знаком с самим комиссаром полиции, и он вас всех расстреляет, вам это понятно? Он вас всех повышвыривает на улицу под зад коленкой!
Сосредоточенные полицейские не обращали на его крики никакого внимания. Один из них, дородный и плотный, сказал:
– Мистер Клив Картер, иначе называемый Дональд Алджернон Марглифуайт, вы арестованы за хранение наркотиков класса А.
Фрэнки повернулась к Рилли, который только что вернулся после своих безрезультатных поисков.
– Неужели они арестовали Картера Мансфельда за наркотики?
Судя по всему, глубоко обеспокоенный Рилли мрачно кивнул в ответ головой.
– И не только его одного, – пробормотал он, указывая головой на середину террасы, где полиция строила людей в группы и уводила их к выходу из здания.
Все это происходило ярдах в ста от Фрэнки, и сперва она никого из толпы не узнавала. Как вдруг заметила среди других вспышку розового шифона.
– Дориан?
Его имя сорвалось у нее с языка как раз в тот момент, когда к ним подоспела Рита с Мэттом, испачканные и запыхавшиеся. Рита с испугом взглянула на Фрэнки, потом тоже обернулась на Дориана. Никто не сказал ни слова. Все застыли на месте, Рита с Мэттом, обнявшись друг с другом, Рилли с Фрэнки целомудренно порознь. Они увидели, как на Дориана внезапно упал прямой луч прожектора с вертолета. Он тоже был в наручниках, и полицейские грубо подталкивали его к лестнице, как приговоренного к виселице. Он отчаянно мотал головой, пытаясь найти хоть в ком-нибудь сострадание и защиту, и даже взглянул один раз прямо на них. Его лицо было перекошено от ужаса. Но он не мог видеть своих друзей, потому что прямо в глаза ему бил ослепительный свет. Сгорбившись, он поковылял дальше и исчез под увитым плющом сводчатым проходом, в конце которого стояли в ожидании полицейские машины.
