Текст книги "Жизнь экспромтом"

Автор книги: Александра Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

Ему показалось, что его ударили в живот. Она не помнит! Но как она могла не помнить? На этой танцплощадке между ними произошло нечто очень важное. И кое-что изменилось в их отношениях. Он не знает, что именно там случилось, почему, зачем и как, но зато знает совершенно точно, что от этого нечто он себя чувствовал на седьмом небе. Такого с ним не случалось уже давным-давно. Но, может быть, он ошибся? Может быть, это всего лишь одностороннее впечатление, и она ничего такого не чувствует? И прошлая ночь не значила для нее ничего? И он также не значил для нее ровным счетом ничего? Он взял со стола кружку с пивом и сделал большой глоток. Пиво было горьким.

– Да, представь, мы танцевали. – Он говорил очень спокойно.

Они взглянули друг на друга. И выражение лица Рилли заставило Фрэнки внезапно пожалеть о своей браваде. Он не выглядел самоуверенным и нахальным. Скорей уязвленным и разочарованным.

– Эй, послушайте, может быть, вы нас представите? – Ее размышления были прерваны словами мужчины с косичками.

– О да, разумеется! – Словно очнувшись от сна, Рилли бросился выполнять свой социальный долг. – Это Джед, Софи, Хрисси.

Джед и Софи бурно выразили свою радость.

– Счастливы с вами познакомиться! – Они тянулись через стол, чтобы пожать Фрэнки с Ритой руки, долго улыбались.

Околоджазовая Хрисси не испытывала такого восторга по поводу нового знакомства. Она подвинулась поближе к Рилли, улыбнулась без всякого интереса и, произнеся маловыразительное «привет», продолжала макать рыбок в майонез.

И тут наступил момент, когда все почувствовали себя неуютно. В этой мертвой зоне между представлением и прощанием Фрэнки не знала, что ей делать. Ей хотелось как можно быстрее вылететь отсюда ко всем чертям, но это казалось проблематичным. Ей не хотелось выглядеть грубой, но в то же время ей не хотелось примазываться к чужой компании, словно она какая-нибудь навязчивая поклонница чужого таланта. К счастью, ситуацию взял под свой контроль желудок Риты, который внезапно издал громкое и жалобное урчание.

– Господи, я просто умираю с голоду! Мы еще ничего не ели! – Она снова захихикала.

– Давай закажем что-нибудь. – Фрэнки махнула рукой на меню, написанные мелом на больших досках по периметру ресторана, и снова повернулась к столу: – Приятно было с вами познакомиться.

– Нам также, – хором ответили присутствующие.

Фрэнки посмотрела на Рилли.

– Еще увидимся? – Она изо всех сил старалась говорить непринужденно и весело, но ее улыбка казалась скорее кислой и натянутой.

– Да, конечно. – Ну, вот и все. Такой вот от ворот поворот.

Фрэнки с Ритой проследовали на другой конец зала. Рилли смотрел им вслед.

– Кто эта цыпочка? – промурлыкала Хрисси, прикрывая его руку своей.

Он отвернулся в сторону.

– Да так, одна знакомая. – Он едва не поперхнулся этими словами.

ГЛАВА 25

Рита просто порхала над землей. После долгих месяцев всяких спасибо, и ничего кроме спасибо, ей позвонили однажды утром, после чего ее мечты стать актрисой начали приобретать некоторые реальные очертания. Звонил ее агент, который сказал, что ее приглашают на повторный кастинг фильма «Малибу-мотель», но на этот раз не на главную роль Кимберли Картье, а на другую – Трейси Поттер, честной и прямолинейной секретарши из Англии.

– Нет, ты можешь в это поверить? Я просто родилась, чтобы играть эту роль! – фонтанировала Рита, когда они с Фрэнки стояли в очереди за билетами в кинотеатр Мэннс. Известный тем, что в его внешнем фойе были выставлены забетонированные отпечатки ног и рук многочисленных голливудских кинозвезд, а к подъезду вела усеянная звездами аллея, называемая Аллеей Славы. Это был Ритин любимый кинотеатр. – Уж если кто и сможет блистательно сыграть секретаршу, так это я! Никаких тебе не надо системных подходов к роли, никакой всей этой ерунды по поводу того, что в роль надо вживаться в течение шести месяцев. Про все это надо забыть и не вспоминать! Мне этого не надо! Я вживалась в эту роль в течение десяти лет.

Они заплатили за билеты и вместе с беспорядочной толпой отправились ко входу.

– Посмотри, это наверняка должно стать хорошим предзнаменованием. У меня тот же размер руки, что у Мэрилин Монро. – Рита никогда не могла устоять перед соблазном, чтобы не присоединиться к другим туристам, которые охотно вставали на четвереньки и помещали свои ладони и башмаки в отпечатки рук и ног Мэрилин. – И ноги того же размера! – Она гордо показывала идеально входящую в след Мэрилин свою туфельку на шпильке.

– Интересно, сколько раз ты уже проделывала этот фокус? – улыбнулась Фрэнки, которая не могла устоять перед соблазном, чтобы не подковырнуть свою подругу.

– Да, было дело несколько раз, – признавала Рита простодушно. – Но все равно это хороший признак.

– Тебе вовсе не надо верить во всякие предрассудки. У тебя же талант.

– Ты так думаешь?

Фрэнки кивала, засовывая руки поглубже в карманы своего жакета.

– Никто не мог сыграть последнюю сцену «Коровы Маргаритки» с таким пафосом. – И не в силах больше сдерживаться, Фрэнки принялась улыбаться. – А если серьезно, то ты действительно классная актриса. Ты наверняка получишь эту роль. – Она очень радовалась за Риту. Хотя они никогда не обсуждали вопросы карьеры, Фрэнки знала, насколько важны они были для Риты.

– Надеюсь, – вздыхала Рита, заламывая пальцы. – Если я ее не получу, то просто не знаю, что мне делать дальше. Может, у меня и наберется сколько-то денег, чтобы прожить на них еще несколько месяцев, но если никакой работы не подвернется, то, по всей видимости, мне придется возвращаться домой, в Лондон, и искать себе настоящую работу. – При этой мысли вид у нее стал совершенно несчастным. – Правда, я не думаю, что, когда вернусь, снова стану секретаршей. Я могу выдержать эту роль в течение десяти эпизодов, но чтобы заниматься этим всерьез еще десять лет!.. – Голос ее задрожал. Она мысленно сравнила судьбу лондонской секретарши с судьбой голливудских знаменитостей, навеки схваченной в бетоне. – Гораздо интереснее жить здесь, чем отвечать на звонки там.

– Да, например, изучать отпечатки чьих-то чужих конечностей.

Рита надменно прикурила сигарету.

– Ты, очевидно, никогда не чувствовала в себе ни малейшего призвания стать актрисой.

– Нет, ну почему же. Если мне будут платить пять тысяч долларов за эпизод, то я готова. – Она поместила свою ногу в бетонный след Джейн Рассел. Тот был ей явно не по размеру.

– Я здесь вовсе не из-за денег! – огрызнулась Рита и увидела в глазах Фрэнки явное недоверие. – Ну, то есть, конечно, я бы солгала, если бы не признала, что деньги мне очень кстати. – Она выпустила струйку дыма и стряхнула пепел в след Хамфри Богарта. – Но я не такая, как ты. Я университетов не кончала, у меня за плечами нет основательной профессиональной подготовки. И пока я не начала играть, то думала, что всю жизнь обречена сидеть за столом, полировать ногти и читать желтые романы.

– Я делаю то же самое с университетским дипломом, – возразила Фрэнки.

Рита предпочла проигнорировать ее замечание и продолжала развивать свою мысль:

– У тебя полно возможностей. А у меня нет. Я была как в капкане. Стать актрисой – это для меня единственный выход. – Тут она себя осадила и виновато улыбнулась. – Извини, я, кажется, немножко того, перехватила?

– Да что ты, дорогая! – напыщенно произнесла Фрэнки на театральный манер.

Рита не удержалась от смеха. Она щелчком стряхнула пепел со своей сигареты, зажала ее конец двумя пальцами и приняла театральную позу.

– Это вы мне? Да как вы смеете! Вы что, забыли, с кем разговариваете? Меня зовут Рита Даффин!

Рита убрала измазанный красной помадой фильтр в карман, чтобы выбросить его позже, и, не переставая смеяться и взявшись за руки, они с Фрэнки отправились в фойе.

– М-м-м, мне бы очень хотелось съесть кукурузную лепешку с сыром! – Глаза Риты горели, как лампочки у робота. В этот момент они как раз подходили к буфету. Запахи еды здесь были головокружительными.

– Камера добавляет десять фунтов! – напомнила ей Фрэнки, оттаскивая ее в другую сторону.

– Но, может быть, если ты возьмешь себе что-нибудь, я у тебя немножко отщипну? – с надеждой спросила Рита.

Фрэнки знала Риту достаточно долго, чтобы не понимать, что это «немножко» обернется в конце концов грандиозным пиршеством. Она уже готова была отказать, как строгая родительница своему чаду, но вдруг увидела тоскующее выражение лица Риты. Как и многие другие, Рита любила ходить в кино не только ради того, чтобы два часа сидеть на одном месте и смотреть, но и для того, чтобы жевать при этом сладости и мороженое. Калории, полученные в темноте, как бы не засчитывались.

– А как насчет попкорна? – Фрэнки решила согласиться на компромиссный вариант и потянула Риту к очереди, змеящейся к прилавку, где продавали семейного размера шоколадки, шипучие напитки и пакеты со свежеизготовленной воздушной кукурузой, весело и безостановочно выпрыгивающей из автомата, как румяные мячики.

Рите эта диетическая обезжиренная альтернатива явно не понравилась. Она засунула руки в карманы своей модной, с эффектом «ободранности» кожаной куртки от Гуччи и надула губы. Но тут ее глаз уловил нечто, что заставило ее забыть о своих обидах и с охотой встать в очередь – нечто гораздо более интересное, чем попкорн.

– Слушай, – прошептала она зачарованно, подталкивая Фрэнки локтем. – Ты только посмотри на это!

Фрэнки повернулась, чтобы посмотреть на «это». Ее ничуть не удивило, что «этим» оказался мужчина, но, разумеется, не какой-нибудь там обычный мужчина, а совершенно уникальный. Рита всегда ухитрялась разглядеть мужчину в самых, казалось бы, неожиданных ситуациях и тут же, не сходя с места, воспламениться к нему страстью. В данном случае предметом ее вожделения стал парень в белой с красным полосатой рубашке и соответствующих по цвету бейсболке и фартуке, который стоял за прилавком и нагружал попкорн в бумажные пакеты.

Парень за прилавком, очевидно, уловил идущие от Риты нечистые импульсы – а их трудно было не уловить, – потому что он поднял голову, снял бейсболку и откинул назад светлые волосы.

– Вам сладкую или соленую? – спросил он с черпаком на изготовку.

Но прежде чем кто-либо из них успел ответить, парень издал победный вопль:

– Фрэнки-и-и-и!

Прервав работу, он бросил пластиковый черпак на кучу попкорна, вытер измазанные в сахаре руки о передник и выбежал из-за прилавка.

– Фрэнки! – повторял он, сжимая ее в удушающих объятиях.

Зажатая между двумя широченными, загорелыми и твердыми, как камень, бицепсами, Фрэнки не знала, что и подумать. Она беспомощно оглядывалась на Риту, которая стояла с открытым ртом, не в силах скрыть свое недоверие по поводу того, что ее подруга каким-то волшебным образом оказалась знакома с этим Адонисом.

Он высвободил ее из объятий и засмеялся:

– Эй, ты что, не помнишь? Я – Мэтт! – Он начал бить себя в грудь. – Тарзан!

Наконец до Фрэнки дошло. Она не узнала его без его замечательной львиной одежды. Но едва она успела произнести «Привет!», как он начал прыгать вокруг нее, как щенок, и верещать:

– Слу-у-ушай, это так кла-а-ассно, парень! – С его лица не сходила радостная улыбка. – Как твои дела?

– Классно! – Она старалась держаться бодро, но актриса из нее явно вышла бы никудышная. – А ты?

– По-разному. – Он пританцовывал, покачивался взад-вперед на каблуках, не в силах устоять долго на одном месте. Заметив, что она смотрит на его униформу, он слегка покраснел: – А, это? Ну, это временно, скоро я начну сниматься двадцать четыре часа в сутки. – И продолжал воодушевленно развивать свою мысль: – Это не продлится долго. Я подписал контракт с новым менеджером, и мне уже предложили несколько классных работ. Пару недель назад я снимался статистом, а на этой неделе у меня есть роль в рекламном ролике дезодоранта. – Он перестал улыбаться, сделал серьезное лицо и заговорил с утрированным английским акцентом: – «Дамы и господа! Запах держится без изменений весь день!» – Его лицо снова расплылось в улыбке. – Классно, правда?

– Так вы актер? – улучив минуту, встряла в разговор Рита, которая больше не могла терпеть свою второстепенную роль в данной сцене. – Я тоже актриса! – не стала скромничать она и одарила Мэтта одной из своих самых представительных лучезарных улыбок.

– Не может быть! – Глаза Мэтта от удивления широко раскрылись. Он смотрел с таким недоверием, словно с Лос-Анджелесе профессия актера – это очень редкое и необычное явление. Они тут же ринулись выяснять только им одним интересные детали: какие классы они посещали? Сколько кастингов уже прошли? У кого какой агент?

Фрэнки стояла в стороне и чувствовала себя одинокой и злой. Она наблюдала за языком их жестов – как они улыбаются друг другу, как стараются придвинуться друг к другу поближе, как Мэтт рвет у себя на груди рубашку, а Рита тычет пальцем в свою грудь.

– Эй, сколько времени мне еще тут стоять в очереди? – перебила их какая-то женщина, проталкиваясь перед Ритой и потрясая в воздухе десятидолларовой бумажкой. – Мне большую пепси со льдом!

Рита не обращала на нее внимания.

– Давайте я дам вам номер своего телефона. – Не размениваясь на мелочи, она порылась в своей сумке, достала оттуда свою карточку и сунула ее ему в руки.

– Классно! – Мэтт смотрел на нее, как загипнотизированный. – Я тебе позвоню. – Он засмеялся, по-видимому совершенно забыв про толпу жаждущих попкорна, сладостей и кока-колы кинозрителей, которая все прибывала и уже начала змеиться по пестрому ковру фойе. Не получая желанных лакомств, люди вокруг становились все агрессивнее и злее.

– Я не могу ждать! – понизив голос, с придыханием хихикнула Рита и подмигнула Мэтту.

Фрэнки не могла мысленно не зааплодировать ее бесстыдству и агрессивной неразборчивой тактике. Никаких признаков сомнения, стыдливости или хотя бы неловкости. Она шла напролом, и каждую минуту от нее можно было ожидать, что она начнет покачивать бедрами, как Мэрилин Монро.

– Ну, хорошо, тогда пока. – Рита помахала в знак прощания пальчиками.

– Увидимся. – Мэтт тоже зачарованно помахал ей рукой, но тут к нему подошел огромного роста мужчина и схватил за руку:

– Эй, парень, мы тут с женой тебя заждались, скоро умрем с голода. – Он указал рукой на огромную женщину, которая вожделенно смотрела на шоколад. – Нам маленькую пепси, две порции попкорна, сладкого и соленого, и пинту пива «Чанки Манки». И желательно немедленно!

Чувствуя облегчение от того, что они исчезают со сцены как раз вовремя, пока здесь не началось нечто безобразное, Фрэнки сказала до свидания. Мэтт как будто этого не заметил. Вместо того чтобы обслуживать разъяренных покупателей, которые объединились, чтобы окончательно взять его в оборот, он продолжал смотреть на Риту, которая выходила из фойе, покачивая бедрами, как лодка на волнах. Он просто не мог оторвать от нее глаз. Непонятно, почему большинство мужчин – и серфингистов в том числе – предпочитают блондинок.

– Скажи, ну где ты это прятала? – спросила Рита, перестав покачивать бедрами, как только они повернули за угол и начали подниматься по лестнице.

– Нигде не прятала. Я его встретила на съемках рекламного ролика. («На съемках рекламного ролика, когда мы работали вместе с Рилли», – хотелось сказать ей, но она не сказала.)

– И ты никогда об этом не рассказывала? – Рита была не в силах поверить такому непонятному поведению своей подруги. Она искоса взглянула на Фрэнки, и на ее лице расплылась сладенькая усмешка. – Черт подери, да ты и вправду по уши влюблена!

Фрэнки вздрогнула.

– Что? – Они уже подошли к зрительному залу номер один и протянули свои билеты контролеру.

– Если ты оставила без внимания Мэтта, значит, ты действительно все еще без ума от своего Хью. – В знак восхищения от ее преданности Рита покачала головой.

– О да! – У Фрэнки отлегло от сердца. Ну почему она подумала, что Рита имеет в виду Рилли, а не Хью? Выведенная из равновесия своей ошибкой, она решила сменить тему разговора. – Судя по твоей реакции, Мэтт тебе понравился. – Они спрятали корешки билетов в карман и проследовали за билетером, который, размахивая фонариком из стороны в сторону, повел их в зал и указал нужные места.

– Понравился? – Рита сделала круглые глаза. – Думай что хочешь, но я не дам ему пинка под зад, если он залезет ко мне в постель… – Она мечтательно остановилась, вспоминая, когда это она в последний раз занималась с мужчинами ночной аэробикой. – Ну что же делать, если я без этого не могу.

Они нашли нужный номер ряда и начали протискиваться, раздавая вокруг извинения, пытаясь разлить как можно меньше стаканов с пепси-колой и опрокинуть как можно меньше ведерок с попкорном, который тут же раскатывался в разные стороны, как мячики для пинг-понга. И вот наконец они добрались до своих мест, благополучно их откинули и с облегчением сели.

– А я думала, что ты навеки завязала с мужчинами. – Разумеется, это была не слишком уместная шутка. Рита выказывала все признаки постепенного сползания в пропасть страсти, и Фрэнки знала, будучи ее лучшей подругой, что пытаться спасти ее из этой пропасти с помощью доводов рассудка – гиблое дело. И к тому же неблагодарное. Рита не хотела, чтобы ее спасали. Посылала всем большое и горячее спасибо. Идите ко всем чертям.

– Я снова решила развязать, когда увидела это. – Она зачерпнула горсть попкорна, откинулась на спинку сиденья и начала громко хрустеть. – Да и кому при таких делах под силу устоять?

– Ш-ш-ш-ш! – зашипел кто-то сзади них.

Рита хихикнула и продолжала хрустеть. Наклонившись к Фрэнки, она громко зашептала:

– Ну, кроме тебя, разумеется. Только это значит, что ты вообще не замечаешь других мужчин, кроме Хью, не правда ли?

Фрэнки заколебалась, не зная, что сказать. Но от ответа ее избавила вступительная музыка, которая внезапно разнеслась из стереоколонок, потому что началось кино.

ГЛАВА 26

Спустя несколько недель у Риты с Мэттом произошло уже шесть свиданий, что по меркам Лос-Анджелеса было очень долгой связью – даже браки зачастую длились меньше. И Рита уже начала выказывать все признаки по уши влюбленной женщины: отправлялась спать в полном макияже и в белье от фирмы «Секрет победы» на тот случай, если вдруг (это «вдруг» казалось реальностью только таким безумным, как она) он заглянет к ней в два часа ночи. Теряла аппетит – даже чипсы и те не лезли ей в горло, своеобразное достижение для Риты; и каждую фразу начинала с его имени, вроде «а у Мэтта в квартире все так классно», или «Мэтт – просто грандиозный актер», или «такого члена, как у Мэтта, я еще ни разу не видала» – а уж Рита повидала на своем веку достаточное количество членов.

В качестве верной и лучшей подруги Фрэнки все это терпеливо выслушивала и даже старалась выглядеть заинтересованной, когда Рита по сто раз прослушивала его голосовые послания, пытаясь определить, сколько в них страсти, и достаточно ли много страсти, или она уже переливается через край. Она выкопала откуда-то свой любимый учебник по сердечным делам «Поиск друзей по звездам» и без конца читала об «их» космических знаках, пытаясь определить совместимость по восходу Венеры, по лунному циклу или по чему-то еще, связанному с Меркурием. Она повторяла слово в слово их разговоры, в то же время препарируя их под лупой, разбивая на куски и анализируя в отдельности каждое слово, каждую фразу, каждое предложение.

Иногда она часами угощала Фрэнки рассказами о своем романе века, с многочисленными деталями, вроде того, как он однажды приготовил для нее спагетти болонез, и как он при этом вспотел, когда наклонялся над плитой с теркой для сыра, и как они впервые поцеловались, и как выгуливали его собаку вокруг Каньона Руньян, и как она впервые занялась с ним минетом в примерочной комнате магазина готового платья. И тем не менее они ни разу не спали вместе, что в пестрой любовной Ритиной жизни казалось верхом сдержанности или самообладания. Но так уж случилось, что в спальне Мэтт оказался гораздо менее обходительным, чем вне ее.

– Ему, очевидно, хочется, чтобы мы с ним получше познакомились, – мурлыкала мечтательно Рита, не выпуская из рук старый костюм серфингиста, который прошлым вечером, когда они были в кино и ей стало холодно, он набросил ей на плечи. – Ну, разве это не мило?

Фрэнки даже не пыталась ее разубедить. В конце концов, если ношение старого и грязного спортивного костюма делает Риту счастливой, то и Фрэнки должна чувствовать себя счастливой. Только она не чувствовала. Ей все это предельно надоело. Пока Рита проводила вечера в обществе Мэтта, наслаждаясь прелестями разделенной любви, она сидела на диване с Фредом и Джинджером на руках, погруженная в бездну одиночества, смотрела телевизор и старалась не пускаться в бесплодные самосожаления. Но она пускалась. Успех Риты во всех жизненных сферах – личной и карьерной (она прошла повторный кастинг для «Малибу-мотеля» и ожидала приглашения на съемку) – только подчеркивал блистательный провал по всем пунктам ее собственной жизни. Про личные отношения говорить вообще не приходилось. Но у нее не было даже собственного жилья, а карьера быстрыми темпами шла под откос.

За последнее время ее карьера прошла несколько этапов: сперва она была журналисткой, пишущей длинные тематические статьи для глянцевого журнала, потом помощницей фотографа и, наконец, стала уборщицей в квартире Дориана, потому что именно таковой была ее теперешняя работа. Вот уж воистину это была совсем не та карьера, которую она себе представляла, когда получала университетский диплом. Зная, насколько она стеснена в средствах, Дориан предложил ей платить за то, что она будет убирать его квартиру и поливать многочисленные растения на балконе, которые благодаря этому за последние несколько недель приобрели вид садов Кью. Сперва она собиралась сказать ему нет, просто из гордости, но он предложил ей слишком хорошие деньги, и она не позволила себе отказаться.

Не то чтобы ей не нравился Лос-Анджелес. Как раз наоборот. Ей нравилась здешняя погода, она любила бывать на побережье, любила проводить время с Ритой и Дорианом. Она жила в роскошной квартире, ездила по округе со своей лучшей подругой в ее открытом автомобиле, имела сколько угодно свободного времени. Даже ее кошки положительно отнеслись к перемене в своей жизни и любили нежиться на солнышке. Все это можно было бы расценить как сбывшиеся мечты. С одной-единственной оговоркой: это были не ее мечты.

Оглядываясь назад, она теперь ясно видела, насколько бредовой была ее идея поехать в Ла-Ла: глупо было думать, что перемена места может хоть что-нибудь изменить в ее жизни. Глупо было надеяться, что шесть тысяч миль смогут решить все ее проблемы. О чем она думала, когда решалась на такой шаг? Что Ла-Ла взмахнет своей волшебной палочкой и превратит ее жизнь в кино со счастливым концом? В Лондоне ее ожидало будущее, полное неизвестности и всяческих прорех, причем все они касались жизненно важных вопросов: Хью, их квартира в Фулхеме, туманные карьерные перспективы. Но точно такое же будущее ожидало ее и здесь. Переезд в Лос-Анджелес не изменил ровно ничего. Все проблемы остались при ней, те же самые, поменялись только декорации. Но в таком случае почему бы ей не признать свое поражение, не собрать вещички и не отправиться первым же рейсом в Объединенное Королевство? В конце концов, что удерживает ее в Ла-Ла?

Рилли. Каждый раз, когда она задавала себе этот вопрос, это имя выскакивало в ее голове, как пароль на экране. Это было смешно, она едва знала этого человека, но с того самого дня в Малибу, с того ужасного, бессмысленного, искусственного и вымученного разговора между ними он ни на минуту не выходил у нее из головы. Все вокруг напоминало ей о нем: рекламные ролики по телевизору, музыка в стиле кантри или вестерн по радио, утренние походы в кафе «Кофейный боб и чайный лист». Однажды, когда она зашла за продуктами в супермаркет «Ральфз», ей показалось, что она встретила его возле прилавка с деликатесами, но когда этот человек обернулся, она поняла, что это совсем не он. Даже смешно – этот человек не имел с Рилли ничего общего: у него была козлиная бородка, и на ногах его были надеты черные кожаные туфли без задников, украшенные золотыми цепочками. Даже когда она ехала по бульвару Заходящего Солнца, то всегда – осознанно или неосознанно – она искала глазами его машину и внимательно осматривала все «Мустанги», которые только попадались ей по пути, и на всякий случай дополнительно проверяла, кто сидит за рулем. Но его нигде не было. Казалось, что он исчез. Растворился в клубах сигаретного дыма.

Ей приходило на ум набраться храбрости и позвонить ему – просто чтобы сказать привет. В конце концов, она легко могла добыть номер его телефона у Дориана. Но что-то ее удерживало от этого поступка. Несмотря на все заверения, сделанные Рите, что они с Рилли – друзья, они вовсе не были друзьями, которые могли запросто позвонить друг другу и непринужденно поболтать ни о чем. Да и о чем, скажите пожалуйста, они могут поболтать? О его свидании с Хрисси? О его бывшей жене? Или о ее бывшем бойфренде? Ни с какой стороны она не могла представить себе их беседу. Нет, она не могла ему позвонить, зная к тому же, что он тоже не собирается ей звонить. А это значило, что их отношения (назови их как хочешь – дружбой или не дружбой) с Рилли закончились, так и не начавшись.

– Догадайся, что случилось! – Рита приковыляла в гостиную на одних пятках и с ватными тампонами, проложенными между пальцами на ногах. Она размахивала руками, в одной из которых был зажат флакончик с лаком для ногтей цвета вамп, – долженствующий сразить Лос-Анджелес наповал, где все еще были в моде леггинсы, пышные волосы и перламутровая помада для губ, – а в другой телефонная трубка.

– А в чем дело? – Фрэнки лежала на диване и смотрела по телевизору реальное шоу полицейской погони за преступником. При этом она то и дело таскала из пакета сырные чипсы. С тех пор как Рита встретила Мэтта, они так и валялись нетронутыми на верхней полке кухонного шкафа, собирая пыль. Нет, размышляла Фрэнки, они не должны разделить ее судьбу.

– Звонит Дориан… Он приглашает нас на первую в этом сезоне рождественскую вечеринку.

– Рождественскую вечеринку?!

– Ну конечно, ведь сегодня уже десятое декабря! До Рождества осталось всего две недели.

– Господи, – пробормотала Фрэнки, которая была не особенно религиозной. И куда это провалился целый год? Она продолжала наблюдать за погоней, к которой, кроме машин, теперь подключились еще и вертолеты, и при этом тщательно выскребала из всех углов пакета застрявшие там крошки чипсов. Ее настроение никак нельзя было назвать рождественским. Скорее его можно было назвать диванно-телевизионным. Но, с другой стороны, если вдуматься, то такое настроение тоже может быть признано вполне рождественским, почему бы и нет? Множество людей празднуют этот великий день именно в таком настроении. Так что она просто начала праздновать в этом году немного раньше срока.

– И представь себе, кто устраивает вечеринку? – Рита решительно не хотела вникать во все тонкости настроения Фрэнки и встала, загородив собой экран, так что финала погони, когда полицейские хватают преступника, никто из них не увидел.

Поняв, что деваться некуда, Фрэнки вынуждена была тоже вступить в игру:

– Кто?

Сделав глубокий вдох, словно она собирается надуть воздушный шарик, Рита выпалила:

– Картер Мансфельд!

– Картер Мансфельд? – как эхо повторила Фрэнки. Она смяла пустой пакет из-под чипсов и села, потревожив при этом Джинджера, уютно устроившегося на диване рядом с ней.

Картер Мансфельд был кинематографической легендой. В 1970-е годы он был ведущим актером, любимцем домохозяек, его фотографии мелькали повсюду, его стиль одежды был узнаваем: он носил спущенные на бедра «левайсы» и расстегнутую рубашку, под которой виднелась его весьма волосатая грудь и весьма внушительных размеров золотой медальон. В 1980-е и в начале 1990-х годов он несколько обрюзг, стал похож на грушу, но в последние шесть или семь лет сумел избавиться от лишнего жирка, начал новый виток своей карьеры и сделал целую серию невероятно успешных картин, в которых снимались многие ведущие голливудские актрисы.

– И что, эта вечеринка сегодня?

– Да, да, сегодня. Дориан за нами заедет в девять, – возбужденно тараторила Рита. – Ты только подумай, туда соберутся буквально все… кинозвезды, режиссеры, продюсеры, все великие имена Голливуда… – Тут ее голос задрожал. – Черт, а мне совершенно нечего надеть! Этот облегающий комбинезон, который я купила на прошлой неделе, все еще в соусе болонез. – Она не могла удержаться, чтобы не улыбнуться при воспоминании о том, как он туда попал, но тут же снова вернулась к реальности. Бросив телефон и лак для ногтей на журнальный столик, она схватила Фрэнки за запястье и посмотрела на ее часы. – Пять часов. Слава тебе господи, время еще есть. – Не давая ей опомниться, она начала стаскивать ее с дивана: – Ну, вставай же, приподними свою задницу! – Поразительно, но эти слова произнес тот же самый ротик, который мог наизусть декламировать Шекспира.

– Куда ты меня тащишь? – Фрэнки попыталась сопротивляться. Ее волосы были не мыты и не уложены, она была одета в старый спортивный костюм и только что употребила внутрь около тысячи пятисот калорий и семьдесят пять граммов жира (пребывание в Ла-Ла, безусловно, научило ее одной вещи: считать калории и содержание жира во всем, что она ест). Единственное место, куда ей хотелось сейчас попасть, был душ.

– Мы приглашены на одну из самых грандиозных вечеринок Голливуда, а мне нечего надеть. Как ты думаешь, куда мы сейчас едем? – Она схватила свой бумажник и ключи от машины и засунула ноги – прямо как есть, в комплекте с ватными тампонами, – в кожаные туфли на высоких каблуках. – Мы едем на Родео-драйв.