Текст книги "Мечтай осторожнее"
Автор книги: Александра Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 16
Небольшая группа гостей собралась возле увитых плющом стен Кью-Гарденз. До начала церемонии примерно полчаса, и в ожидании невесты приглашенный народ убивает время, раскуривая последние сигареты и оправляя на себе праздничную одежду. Большинству на вид немного за двадцать – только что из университета, судя по плетеным фенечкам на запястьях и обилию черной краски вокруг глаз. Они не очень ловко себя чувствуют в костюмах не по размеру и вечерних нарядах, слишком коротких и излишне открытых.
И пожалуй, чересчур обтягивающих, отмечаю я, исподтишка разглядывая блондинку в черном лайкровом мини-платье, под которым прорисовываются контуры лифчика и стрингов. Я пробираюсь сквозь толпу, выискивая, у кого бы стрельнуть сигаретку.
– Прошу прощения, закурить не найдется? – Включив обаяние на полную, улыбаюсь долговязому парнишке со следами подростковых прыщей на лице.
Явно не избалованный женским вниманием, тот отзывается не сразу.
– Ага… э-э-э… – мямлит он, шаря пальцами в нагрудном кармане пиджака. Судя по длине рукавов, костюмчик позаимствован у приятеля-коротышки. – А вы… э-э… наверное, одна из подружек невесты? – робко спрашивает он, извлекая наконец пачку сигарет. Ментоловых ультралегких.
Ладно, все лучше, чем ничего. Беру одну.
– Нет. Я буду снимать церемонию.
– Фотографировать? Классно! – вмешивается его друг, которого я до сих пор не замечала, потому что он болтал по мобильнику, стоя ко мне спиной. Парень – настоящий красавчик и прекрасно об этом осведомлен. – А меня сфоткаете? Я, между прочим, солист рок-группы, – бросает он с тщательно отрепетированной небрежностью и одаривает меня, по-видимому, фирменным взглядом: улыбка пополам с капризной гримаской.
Не успела я его отшить, как паренек с сигаретами протягивает мне зажигалку. Со словами:
– Не слушайте Джека, он вечно выпендривается. Кстати, меня зовут Фрэнсис.
Я благодарно улыбаюсь. Все эти пары приятелей похожи друг на друга: один непременно милый и славный, которому девчонки доверяют секреты, а другой – смазливый стервец, которому они вешаются на шею.
– Ну, развыступался! В зеркало давно не глядел? Морда-то пиццей! – Презрительно фыркнув, Джек пихает друга в плечо как раз в тот момент, когда мы со славным парнем обмениваемся рукопожатием.
У Фрэнсиса на щеках проступают красные пятна. Джек ухмыляется – думает, если хорош собой, то ему все можно. Козел. Вот бы кто-нибудь поставил его на место.
Поворачиваюсь к Фрэнсису:
– Спасибо. – Я прикрываю его ладонь своей, чтобы он мог зажечь мне сигарету. Зажигалка пару раз щелкает вхолостую, наконец срабатывает. Глубоко затянувшись, я наслаждаюсь прокатившейся по организму волной никотина – удовольствие, доступное только завязавшему курильщику. – Рада была познакомиться.
– Я тоже. – Фрэнсис улыбается с искренней благодарностью. А Джек, пробормотав что-то непечатное о телках без чувства юмора, поворачивается к блондинке в обтягивающем платье.
Сквозь толпу гостей я протискиваюсь обратно к фургону «Вместе навсегда». Вообще-то я почти не курю, тем более на работе, но сегодня я нервничаю. Просто-таки психую.
Еще когда Брайан заехал за мной утром, я сразу почуяла: что-то не так. Обычно перед очередной свадьбой мы балагурим и обмениваемся шутками, но сегодня ехали в гробовой тишине, которую нарушало только легкое постукивание кольца с печаткой – Брайан барабанил пальцами по рулю. Он определенно что-то обдумывал, я же, будучи трусихой, не решалась спросить, в чем дело. К тому же я витала в облаках, размышляя о Джеймсе и предстоящем свидании. Когда мы заезжали на стоянку, у Брайана зазвонил телефон. Он буркнул, что это очень важно, и жестом попросил меня удалиться. К чему эти шпионские страсти? Обычно Брайан треплется, зажав телефон плечом и одновременно делая еще кучу разных дел. В отличие от большинства мужчин, он способен выполнять несколько задач сразу.
Но не сейчас. В эти минуты он расхаживает взад-вперед по стоянке в своем сером фланелевом костюме, поглощенный разговором. Трубка плотно прижата к уху, выражение лица – торжественно-серьезное. Теплый ветерок доносит обрывки разговора:
– Угу… Да… Конечно… Да, я прекрасно вас понимаю.
Внутри у меня холодеет. Похоже, плохие новости. В последние несколько дней в моей жизни так много всего произошло, что совсем некогда было обдумать слова Брайана насчет того, что дела у нас идут неважно и, если в ближайшее время не свершится чудо в виде крупного заказа, ему придется меня уволить. Зато сейчас я вспоминаю все разом, и желудок стягивает в тугой ком.
– И все же – о какой сумме идет речь? Угу… угу… Серьезно? Так много?
Точно. Звонят из банка по поводу кредита. Как загипнотизированная, смотрю на его блестящие черные туфли, под которыми ритмично похрустывает гравий. Воздух буквально искрит от напряжения. Хочу, хочу, хочу, чтобы прямо сейчас из ниоткуда материализовались богатые, нет, очень богатые клиенты!
– Хизер, надо поговорить.
Когда моя паника достигает апогея, раздается голос Брайана. Он идет ко мне быстрым шагом, полы смокинга развеваются на ветру. Руки прижаты к груди, словно сдерживая рвущееся оттуда невероятное известие. Растирая сигарету каблуком, роюсь в сумочке, достаю коробочку мятных леденцов и забрасываю один в рот.
– Поговорить? – Меня начинает бить дрожь. С силой раскусываю конфету.
– Хорошие новости.
– Хорошие? – опять повторяю я как попугай.
– Просто замечательные! – Лицо Брайана расплывается в восторженной улыбке. Он кладет руки мне на плечи: – Присядь-ка.
Я опускаюсь на одну из деревянных скамеек, расставленных вдоль газона, и недоуменно киваю на мобильник:
– Это… разве не насчет кредита?
– Не совсем. – Брайан так взволнован, что не может устоять на месте. Возбужденно качается с пятки на носок. – Но речь идет о кругленькой сумме.
– Что же тут хорошего?
– Не просто хорошо, Хизер! Замечательно! Замечательно!
Не верю. Очевидно, мой босс съехал с катушек.
– Брайан, может, хватит говорить загадками? Объясни, почему задолжать банку круглую сумму – это замечательно?
– А кто говорит о долгах?
– Ты сам говорил. На той неделе. Мы ехали со свадьбы, и ты сказал, что, возможно, тебе придется меня уволить.
– Кто старое помянет… – Он небрежно взмахивает рукой. – За неделю может многое измениться. Только что был в долгах как в шелках – и вот, пожалуйста, крупная прибыль. Можно, к примеру, получить заказ от герцога Херли, дочь которого именно сейчас, по невероятному совпадению, собралась замуж…
– Леди Шарлотта? – перебиваю я.
– Угу.
– Блондинка и тусовщица, про которую вечно пишут в журналах?
– Угу.
– Как раз на днях видела ее фотографию с какой-то вечеринки. Там была еще Пэрис Хилтон. Поражаюсь, до чего они похожи.
– У леди Шарлотты лодыжки куда толще, – доверительно сообщает Брайан, понизив голос. – Кое-кто из моих старых дружков-папарацци утверждает, что у нее ножищи, как у мужика.
– Правда? – шепчу я.
– Правда, – с важным видом кивает Брайан.
– Но с какой стати ей выходить замуж? Ей всего-то двадцать один или около того.
– Да хоть шестнадцать, меня это не волнует, главное, чтобы власти не придрались.
Наконец до меня доходит.
– Погоди. Ты хочешь сказать, мы будем снимать ее свадьбу?
– Именно, детка. Ты и я. Через три недели!
– Так скоро? – Это единственная реакция, на которую я способна, – уж слишком велико потрясение.
– Очевидно, все решилось в последнюю минуту, приготовления держатся в тайне. Семья не хочет, чтобы журналисты пронюхали. Это звонила герцогиня. Первый раз она связалась со мной несколько дней назад – вот был сюрприз! Сказала, что помнит меня с шестидесятых.
– Так ты уже несколько дней знаешь? – надуваю я губы.
Он поднимает руки, словно защищаясь.
– Приходилось скрывать. До сих пор было непонятно, выгорит ли дело, и я не хотел напрасно тебя обнадеживать.
– Брайан, это фантастика! – Я вскакиваю со скамьи и бросаюсь ему на шею. Какое облегчение!
– Больше того – это чудо, черт возьми! – выдыхает он.
И я снова покрываюсь мурашками. Чудо? Я хотела чуда? Я его получила.
О, гости засуетились.
– Невеста, что ли, приехала? – Я вытягиваю шею в сторону подъездной дорожки, рядом с которой явно наблюдается оживление.
Брайан привстает на цыпочки, чтобы лучше было видно.
– Нет. Просто какому-то придурку плеснули коктейлем в физиономию, – издевательски ухмыляется он.
Заглядывая поверх его плеча, я вижу упомянутого придурка. Это Джек – начинающая рок-звезда. Но сейчас он совсем не похож на будущую знаменитость. С подбородка стекают капли, белая рубашка порозовела – не иначе как от водки с клюквенным соком. Красавчик кипит от стыда и злости. Восхитительное зрелище. Как там я пожелала? Чтобы кто-нибудь поставил его на место?
– Ты, мерзкий бабник! (Узнаю блондинку в очень мини-платье.) Думаешь, ты кто? Жеребец-мачо? Если бы! Только языком трепать горазд, а у самого член размером с…
Глава 17
– … Зубочистку? – высказывает предположение Джеймс. Он сидит напротив меня за столиком в ресторане и внимает моему рассказу.
Черт тебя побери, Хизер.
А ведь начиналось все как нельзя лучше. В кои-то веки я не мучилась, выбирая наряд, сразу остановилась на темно-фиолетовом атласном платье, купленном несколько месяцев назад в секонд-хенде. Оно идеально подошло к новым розовым туфелькам. Ансамбль я дополнила маленькими блестящими заколочками, которые валялись в ящике комода целую вечность – до сих пор никак не могла решиться их нацепить.
Я не любительница экспериментов с волосами. Обычно все, что мне нужно, – это фен и тонна-другая бальзама, но сегодня вечером захотелось чего-то особенного. Захотелось почувствовать себя другим человеком, увидеть в зеркале не хорошо знакомую Хизер в джинсах и футболке, бывшую подружку Дэниэла, у которой тяжеловатые бедра и на голове воронье гнездо, а сногсшибательную Хизер, новую девушку Джеймса, в потрясающем платье и с замысловатой прической. Поэтому я взяла за образец одну фотографию в «Вог», и – вы представляете? – у меня получилось. Абсолютно все, вплоть до завитушек на висках.
Пунктуальный Джеймс зашел за мной ровно в восемь, и мы доехали на такси до очаровательного итальянского ресторанчика в Сохо. Метрдотель провел нас к столику, где уже горели свечи, – причем наше место оказалось в стороне от остальных, в самом романтичном потаенном уголке садика, – официант налил шампанского, охлажденного именно так, как я люблю, и Джеймс рассыпался в комплиментах относительно моего внешнего вида. Затем наступила пауза.
Я имею в виду не долгую неловкую тишину, а скорее молчание «со смыслом». Предполагалось, что в этот момент наши взгляды как бы невзначай встретятся, он улыбнется, я покраснею, – словом, идеальный флирт.
Но вместо этого я сделала то, что делаю всегда, когда чувствую себя не в своей тарелке. Стала заполнять паузу. И все бы ничего, если бы не предмет, который первым пришел на ум. Джек – начинающая рок-звезда и его член.
Смотрю на Джеймса сквозь пламя свечей, и от стыда мне хочется забраться под стол.
– Э-э… да я уж и не помню.
Я ухожу от ответа и делаю большой глоток шампанского. Хизер, быстренько соображай, что сказать. Что-нибудь остроумное. Покажи, что ты не идиотка, у которой только члены на уме. Найди тему, интересную вам обоим. Ну давай, давай, думай!
– Я как раз читаю отличную книгу.
Джеймс с любопытством наклоняет голову к плечу:
– Правда?
– Восторг! – Глядя ему прямо в глаза, я выкладываю козырную карту: – Называется «Жизнь Пи»!
Изо всех сил стараюсь сдержать победоносную улыбку, но это нелегко. Я в таком экстазе от собственной смекалки, что почти готова «дать пять» самой себе.
– Да, рецензии были прекрасные…
Это еще что такое? Он морщит нос?
– Но я, признаться, только первые две главы осилил.
Сердце у меня падает.
– Вот как?
– Да. В конце концов сдался и забросил. Должно быть, я узколобый обыватель… – Потянувшись через стол, он погладил мою ладонь. – А чем она тебе так нравится?
Я как раз делаю очередной глоток шампанского, пузырьки ударяют в нос, и я изо всех сил пытаюсь сдержать чих.
– Э-э-э…
Оторвать бы мой длинный язык.
– Ну-у-у…
Что сказать, что сказать? Уж лучше бы мы по-прежнему обсуждали размеры пенисов.
– Она как раз подходящего размера, чтобы сунуть под ножку кухонного стола! – выдаю я и нервно хихикаю. – Чтобы не шатался.
Но Джеймс абсолютно серьезен. Ни проблеска улыбки. Похоже, он в замешательстве. Наступает новая пауза. Это уж точно – неловкое молчание, и на этот раз мне решительно не хочется его нарушать. Опять во что-нибудь вляпаться? Благодарю покорно.
Спасает официант. Он подошел принять заказ и скороговоркой перечисляет фирменные блюда. Курица, говядина, кролик, паста на любой вкус, ризотто, больше десятка разновидностей салатов…
– М-м, все это так заманчиво звучит… – мурлычет Джеймс. – Чего бы хотелось тебе, милая?
Милая?
Он произносит это слово как бы мимоходом – так естественно и в то же время так нежно, будто и сам не заметил, что сказал.
Зато я заметила.
Вся моя неловкость испаряется. Нет, вы только подумайте! Некоторым парам требуются годы, чтобы сблизиться до такой степени, – и посмотрите на Джеймса, который называет меня «милая» на первом же свидании.
– Все это звучит неплохо… – отвечаю как ни в чем не бывало, хотя в действительности мне хочется пулей метнуться в туалет и звякнуть Джесс. Но она сейчас тоже с кавалером. С другой стороны – мне тридцать лет, и пора бы уже вести себя как искушенная, зрелая женщина.
Выпрямившись на стуле, улыбаюсь Джеймсу так, как, в моем представлении, должны улыбаться искушенные, зрелые женщины. И произношу несколько надменно:
– Я вегетарианка. То есть, как говорит мой жилец, «пескетарианка», поскольку ем рыбу.
– Серьезно? – У Джеймса от удивления брови ползут вверх. Ну что, что я опять не так сказала? Но он поднимает свой бокал и прикасается к моему. – Я тоже вегетарианец.
– Вот это совпадение.
Силы небесные, он и впрямь Тот Самый? Джеймс смотрит на меня так, что у меня начинает кружиться голова, – и шампанское, заметьте, ни при чем.
– А скажи-ка, ты из тех вегетарианок, кто носит мохеровые свитера и готовит ореховое рагу с чечевицей? Или из тех, кто разогревает в микроволновке макароны с сыром?
– Точно второе, – хмыкаю я. – А на орехи у меня вообще аллергия.
– Не может быть! У меня тоже.
– Правда?
– Нет, – ухмыляется он. – Но ради тебя могу и подцепить.
– Да нет, не надо, – смеюсь я. – Ты меня очень даже устраиваешь такой, как есть.
Он легко касается моих пальцев, обвивших бокал. Теперь его очередь переспрашивать.
– Правда? – тихо произносит он.
Его рука накрывает мою. По телу растекается восхитительное сладкое покалывание, источник которого находится где-то внизу живота.
– Да…
Официант покашливает.
– Вы что-нибудь выбрали? – деликатно интересуется он.
Джеймс захлопывает свое меню и, не отпуская мою руку, демонстрирует свою неотразимую ленивую улыбку:
– Будьте любезны две порции макарон с сыром.
Чудный вечер, чудный! И с каждой минутой все прекраснее! После ужина – Джеймс наотрез отказался взять с меня половину суммы – мы пьем кофе и делим на двоих тирамису в баре «Италия», открытом кафе в Сохо. А потом ловим такси до дома. Хорошо все же встречаться с соседом: вам всегда по пути.
По дороге Джеймс развлекает меня историями из своей жизни: сестра вечно обыгрывает его в «скрэбл», он умеет готовить вполне съедобное ризотто с грибами, а шрам у него на запястье – результат падения с санок в шестилетнем возрасте. Но самое захватывающее – признание в том, что он несколько месяцев набирался храбрости пригласить меня на свидание.
– Никак не выпадал подходящий момент. Мы вечно сталкивались на улице, но я боялся, что очень уж глупо выгляжу…
– Ты? – Не верю своим ушам.
– Ну да. – А он удивлен, что у меня есть какие-то сомнения. – Всякий раз, когда наши пути пересекались, ты не обращала на меня внимания. Я думал, что неинтересен тебе…
Хизер, закрой рот.
– … но вчера я увидел тебя у миссис Пател и подумал: «Черт возьми, Джеймс, решайся наконец! Не убьет же она тебя. В худшем случае получишь отказ».
Я все это слышу наяву? Да ладно вам, это сон и вот-вот зазвонит будильник.
– Прости, я не пугаю тебя своими признаниями?
– Нет, нет…
Да, да!
– Просто хотелось объяснить тебе, что я чувствовал.
Мы выходим из такси и вместе идем по улице, наклоняясь, чтобы не задевать низко свисающие ветви деревьев.
– Не люблю играть в игры, – негромко признается Джеймс. – Все эти идиотские правила – звонить на третий день после свидания и тому подобное. Если человек тебе нравится, почему бы не позвонить сразу? Почему нельзя быть честным и говорить то, что думаешь?
Я уже начинаю подозревать какой-то подвох – слишком уж все хорошо! – но тут он меня добивает. Берет за руку! На глазах у всех. И мне даже не пришлось его об этом просить! Возможно, для большинства людей такое в порядке вещей, но для меня это маленькое чудо. Я привыкла к мужчинам, которые как огня боятся ППЛ (публичных проявлений любви). Такие берут девушку за руку исключительно по принуждению и не более чем на пять минут, после чего им срочно требуется почесать нос или сделать что угодно еще – лишь бы избавиться от повинности. А Джеймс так крепко сжимает мои пальцы, словно никогда не хочет меня отпускать.
– Вот и пришли. – Я с неохотой замедляю шаг у своего крыльца. Окна темные – должно быть, Гейба еще нет.
Джеймс обнимает меня за талию и притягивает к себе со словами:
– Чудесный был вечер.
Я купаюсь в золотистом свете уличного фонаря – и в ощущении невыразимого счастья, глядя в его карие глаза.
– Я подумал…
– Да?
Даже не будучи большим спецом по романтическим свиданиям, я знаю: это как раз тот момент, когда он должен намекнуть, что не прочь бы выпить чашечку кофе. И еще я знаю, что это не более чем кодовая фраза для целого ряда вещей, не имеющих к кофе ни малейшего отношения. Итак, что я могу ему позволить? Поцелуй – для первого свидания в самый раз, но, если он захочет провести со мной ночь, его ждет твердое и решительное «нет»…
– Можно еще как-нибудь тебя пригласить?
Ой. И только? Такого поворота я никак не ожидала.
– Э-э… ну да… конечно. – С одной стороны, я рада, с другой – жутко разочарована, что свидание на этом заканчивается.
– А пойдем в кино завтра вечером? – предлагает он.
Сделать вид, что нужно свериться с ежедневником? Не потому, что у меня могут быть какие-то дела (я знаю – их нет), а чисто по привычке. Но ведь Джеймс сказал, что не играет в игры. Значит, и мне ни к чему.
– Отлично! – Я улыбаюсь. Господи, как же приятно встретить мужчину, который не пыжится, изображая крутизну. И какое облегчение, что следующие несколько дней не придется проводить в метаниях «позвонит – не позвонит».
– Я заеду около семи, годится? Сначала можно пойти куда-нибудь выпить.
– Супер.
С дивной улыбкой он склоняется ко мне:
– Доброй ночи, Хизер.
Ну наконец-то. Поцелуй. Трепещу от возбуждения. Мне хотелось поцеловать Джеймса с тех самых пор, как я его впервые увидела. Зажмурившись, в предвкушении поднимаю к нему лицо…
Что происходит? Он едва касается губами моей щеки.
– Благодарю за прекрасный вечер, Хизер.
И все? Распахнув глаза, я еще пару секунд по инерции жду чего-то, не сразу сообразив, что дело безнадежное. Потом коротко отвечаю:
– Ага. Спокойной ночи, Джеймс. (Надеюсь, он не заметит моего замешательства.) До завтра.
Он честно ждет, пока я найду в сумке ключи и отопру дверь, и лишь затем идет через улицу к своему дому.
Я стою в прихожей и смотрю ему вслед, прислушиваясь к звуку шагов, вспоминая наше свидание и раздумывая о том, что в Джеймсе сошлись все те качества, которые я хотела бы видеть в мужчинах. Он хорош собой, у него доброе сердце, он галантен – и явно не из тех парней, которым только и надо, что девушку в постель затащить. И я совсем не разочарована, что он не напросился на кофе. Или не попытался меня поцеловать. Просто он хочет сначала узнать меня как личность.
Мои размышления прерывает громкое мяуканье. Из темноты возникает Билли Смит. Я вовсе не разочарована. Ну ни капельки. Подхватив кота и зарывшись носом в его длинный рыжий мех, я вхожу в дом и захлопываю за собой дверь.
Глава 18
– Bay! Какое милое старомодное местечко.
Воскресным утром мы с Гейбом завтракаем в переполненном кафе в Хэмпстеде. Солнце яркое, но ветерок, играющий наполовину прочитанной газетой, довольно прохладен. Поплотнее запахивая кардиган, я усмехаюсь.
– Слова типичного туриста.
– Так я и есть турист. – Гейб ухмыляется, откладывая нож и вилку. Отхлебывает капучино. Я, по его примеру, оглядываюсь: паб в тюдоровском стиле, с вывеской в духе доброй старой Англии; традиционная красная телефонная будка на углу; вымощенная булыжником узкая улочка из аккуратных викторианских домов и, наконец, Хэмпстедская пустошь. И впрямь смотрится очаровательно – готовый вид с открытки или кадр из фильма Ричарда Кертиса.
– Там парк?
– Не совсем. Это место называется Хэмпстедская пустошь. Наша достопримечательность.
– И чем знаменита? Что там делают?
Хороший вопрос.
– Гм… Там можно гулять, запускать воздушных змеев…
– Змеев?
– Угу, – киваю я и хихикаю про себя над его выражением лица.
– Ох уж эти ваши странные британские традиции.
– Какие, например?
Он закатывает глаза: мол, замучаешься перечислять.
– Во-первых, вы гоняете по левой стороне.
– И что? А вы – по правой. Так кто страннее?
– Весь мир ездит по правой.
– Неужели? А Индия? Австралия, Новая Зеландия… (А еще где? Черт, не приходит на ум.) Короче, еще куча стран, – беспомощно лепечу я.
Гейб выразительно вскидывает брови.
– Потом, эти ваши «сидушки», – не унимается он. – Бары – пардон, пабы – забиты мужиками, а женщин почти нет… Чудаки на улице говорят тебе, что сегодня прекрасный день, когда льет как из ведра и стоит адский холод, – и это в середине июля…
Вот уж с чем не поспоришь.
– А очереди!
– Дань вежливости. – Мне остается лишь защищаться.
– Да это дурь какая-то! По любому поводу выстраиваетесь в очередь, а главное, если кто-то лезет вперед, ни один человек и слова не скажет! – Качая головой, Гейб снова берет вилку и ковыряет в тарелке. – Вдобавок лопаете фасоль в кетчупе!
До сих пор я как-то терпела, но он покусился на святое!
– Тебе не нравится фасоль в томатном соусе?!
– Издеваешься? – Гадливая гримаса.
В порыве вдохновения перегибаюсь через стол, подхватываю вилкой немного фасоли с его тарелки и запихиваю в рот.
– М-м-м! – мычу я, как Салли, симулирующая оргазм, в фильме «Когда Гарри встретил Салли». – М-м-м-м!
– Очень убедительно. Да! И вот еще что.
– Что?
– Британские женщины – или надо было сказать «пташки»?
– А с ними что не так?
Гейб раскрывает газету и прячется за ней.
– Они с прибабахом. Все до единой.
Удивительная штука жизнь. Пару недель назад ты и не подозревала, что этот человек существует. А сейчас делишь с ним кров, пульт от телевизора и воскресные газеты. Посмотреть на нас с Гейбом со стороны – ни дать ни взять супруги с многолетним стажем: он уткнулся в спортивный раздел, я листаю «Стиль». Прикиньте?
Любой удивился бы такому повороту, а уж тем более я, поскольку к своему воскресному ритуалу отношусь очень трепетно. Больше всего в жизни я люблю сидеть утром в кафе, почитывая «Стиль» за тарелкой пышного омлета. И, в отличие от большинства людей, которым необходима компания, предпочитаю предаваться этому занятию одна.
Считайте меня чудачкой, но такая уж я есть. Люблю, когда не надо спорить из-за того, кому какую страницу читать. Люблю, когда газета достается мне не помятой и можно разложить ее на столе без опаски, что раздел «Путешествия» накроет чьи-то жареные грибы. А главное, я люблю, когда не нужно отвлекаться на болтовню и можно сидеть молча, с головой погрузившись в статью, которая заинтересовала. В жизни не так много удовольствий, не лишайте меня хотя бы этого.
Однако сегодня утром я наткнулась на Гейба. Он слонялся по кухне в своих толстых шерстяных носках с тибетским узором, и вид у него был потерянный. Мне стало неудобно. Приехал человек в чужую страну, а я даже не предложила показать ему окрестности. Ну, допустим, он не совсем одинок – у него здесь дядюшка. Но родственники хороши, по меткому выражению Эда, когда похожи на Рождество: приходят раз в году.
Так что я пожертвовала самым дорогим – и пригласила Гейба позавтракать.
Я доедаю омлет, а Гейб, рассеянно поглаживая небритый подбородок, просматривает новости спорта. Потом откидывается на спинку стула и откладывает газету.
– Что-то ты ни словом не обмолвилась, как вчера прошло свидание.
Краснею, сама не знаю почему.
– О-о, даже так? – Он смеется.
– Все было неплохо… – Ни с того ни с сего засмущавшись, опускаю голову и принимаюсь возить вилкой по тарелке – сгребаю крошки омлета в кучку. – А откуда ты знаешь, что свидание было вчера? – спрашиваю с деланным равнодушием.
– Я ясновидящий.
– Ой, правда?
Расслабься, Хизер, он прикалывается, как всегда.
– Вообще-то нет. Просто я слышал, как он за тобой зашел.
– А-а!
– Ровно в восемь.
– Невежливо заставлять даму ждать.
– Вот так и Миа мне всегда говорит, но я жуткий тормоз. Вечно опаздываю.
При упоминании его девушки сочувственно улыбаюсь:
– Скучаешь?
– Ага.
Он не развивает тему, и у меня появляется смутное подозрение, что ему не хочется об этом говорить. Разумеется, я пру напролом:
– Как ее съемки? – На самом деле я пытаюсь спросить: «Что у вас с ней происходит?»
– Нормально… – Дернув плечом, он пробегает пальцами по намечающимся усикам. – Хотя я ж толком не в курсе.
Так я и думала. Что-то неладно.
– Мы давно не общались. Ей вроде неудобно со съемок звонить. – Гейб собирает со стенок чашки пену от капучино и облизывает ложку. – Да и разница во времени…
Все ясно – он ищет для нее оправдания, и мне вдруг почему-то хочется его защитить. А Миа с ее идеальными зубами и роскошными волосами мне уже откровенно не нравится.
– Любовь на расстоянии – дело непростое?
Кивнув, он меняет тему:
– Так тебе нравится новый парень? Как, ты сказала, его зовут?
– Еще не говорила, – улыбаюсь я. – Его зовут Джеймс. И – да, очень нравится.
Язык готова себе откусить! Хизер Хэмилтон – чемпионка мира по сдержанности выражений, прошу любить и жаловать.
– Представляешь, он давно хотел меня пригласить, но боялся отказа.
– Когда опять встречаетесь?
– Сегодня вечером, – бросаю небрежно, отпивая латте.
Точнее, пытаюсь изобразить небрежный тон, но Гейб видит меня насквозь.
– Ого! Два свидания кряду? – Он толкает меня под столом коленкой.
– Точно. – Я душу волнение в зародыше. Джеймс такой потрясающий, боюсь, как бы не спугнуть удачу, чересчур размечтавшись.
Зато Гейбу бояться нечего.
– Ва-а-у… – тянет он с ухмылкой. – Да он запал на тебя, детка.
После чего вгрызается в тост и жует с открытым ртом. Отвратительная привычка – у любого другого человека, а в Гейбе даже умиляет.
– Ну, не знаю… – скромничаю я, но Гейб опять не клюет.
– Послушай-ка, Хизер… – С шумом втянув через соломинку остатки апельсинового сока, он поднимает на меня глаза. – Тебе давно нравится этот парень, и, судя по твоему рассказу, ты ему тоже нравишься. Так в чем проблема?
– Ладно, ладно, ты прав. Нет никаких проблем… в том-то и закавыка.
На лице Гейба появляется веселое изумление.
– У тебя в роду точно евреев не было?
Надо признать, когда Гейб не включает эстрадного комика, он бывает довольно забавен. Я игриво шлепаю его «Стилем», и… кто-то врезается в мой стул, кофе проливается мне на колени.
– Эй! Ослепли? – вскрикиваю я.
– Прости-и-ите! – Стайка пацанов с улюлюканьем несется дальше по улице.
– Ты в порядке? – Гейб передает мне салфетку.
– Нормально, – бурчу я, промокая подол.
– Само напрашивается «ну и молодежь пошла», верно? – подкалывает он.
Пока я сосредоточенно тру салфеткой колени, Гейб снова зарывается в газету, вынимает развлекательное приложение и сразу утыкается в самый конец. Что выдает в нем заядлого любителя гороскопов.
– Астрологический прогноз зачитать? – жизнерадостно предлагает он.
– Еще чего. Бредятина! – Я швыряю на столик мокрую салфетку в бурых разводах.
– Не хочешь – как хочешь.
Я смотрю, как он изучает труды нашего мэтра астрологии Джонатана Кейнера, и меня разбирает любопытство. Вывернув шею, пытаюсь читать вверх ногами. Интересно, есть ли в моем гороскопе что-нибудь про новую любовь? Ни черта не видно…
– Ладно, уговорил, – произношу с таким видом, словно он все это время меня умолял. Через секунду соображаю добавить: – Между прочим, я Рыба.
– Значит, Рыба? – Гейб поднимает брови, будто это о чем-то ему говорит. Нет, не буду спрашивать. В конце концов, это же все ерунда, верно?
– «Сейчас, когда планеты выстроились в одну линию, настал важный этап для вашей карьеры, семейных отношений и личной жизни. Впереди серьезные перемены. Это удачный период, так что очень возможны неожиданные подарки судьбы». Bay! Хизер, да тебе светит крупный выигрыш.
– Ну что ты. Я никогда ничего не выигрываю.
Смеясь, вдруг вспоминаю про лотерейный билет. Сердце начинает стучать быстро-быстро.
– Гейб, ну-ка передай мне газету. Хочу кое-что проверить.
– Дальше не хочешь послушать?
– Секунду.
Лихорадочно проглядываю страницы. Ага, вот… Нет, не здесь. Вглядываюсь в строчки. Нашла. Результаты вчерашнего розыгрыша.
Что-то в этих числах знакомое…
Я даже дышать позабыла. 30 – мой возраст. 14 – номер дома, 6 – столько лет я проработала у Брайана. Спокойно, Хизер, спокойно, дальше… 27 – мамин день рождения, 27 апреля. А те два номера, которые я выбрала в спешке? Почти уверена, что один из них – 13… Вот же он, черным по белому! Последний – 41. Совпадает? Ну же, Хизер, вспоминай…
– Хизер?
Подпрыгиваю от неожиданности. Совсем забыла про Гейба.
– Ты в порядке?
– Ничего, ничего…
Мама родная, неужели я выиграла в лотерею?
– Вид у тебя… уж больно серьезный. – Гейб разглядывает меня, как экспонат в музее.
– Правда? – выдавливаю улыбку.
Вчера разыгрывали джекпот.
– И побледнела здорово.
– Да все нормально, честное слово.
Я стану миллионершей.
– Может, пойдем домой? Я попрошу счет. – И он машет официанту.
– Погоди. Надо сверить лотерейный билет.
– Ага, так, значит, гороскопы – бредятина? – хохочет Гейб, продолжая махать рукой.
Я лихорадочно шарю по спинке стула в поисках сумки. Какое чудо, подумать только! Интересно, что народ скажет? Или лучше сохранять инкогнито, избегать широкой огласки? Как-то не тянет получать мешки писем от разных халявщиков и дразнить охотников за выкупом.
Стойте, стойте… Ощупываю спинку стула, но кожаный ремешок мне не попадается. Где-то глубоко внутри зарождается паника. Обернувшись, смотрю на то место, где раньше висела сумка.
Ее нет.
– Украли… – шепчу я, не в силах пошевелиться.
– Чего?
Сначала до меня доходит голос Гейба и только потом – смысл вопроса.
