Текст книги "Дитя больших планов"

Автор книги: Александра Плотникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

 Разошлись они только тогда, когда уж совсем прогорели угли в очаге, а химер начал отчаянно клевать носом, упорно не признаваясь, что засыпает. Смятение и неуверенность, наконец, оставили его, сменившись ощущением надежной защищенности и домашнего покоя. Он так и заснул у приемного отца на плече, до постели пришлось нести. Янос почему-то грустно качал головой...

 Зато на следующее утро морозную тишину Шейенского леса разорвал громкий свист Воздушного Элементаля, стучащего в окна и двери, и крайне обиженного тем, что все проснулись, но на него никто не обращает внимания. Чета Каарис хлопотала на кухне, кошка упорно вертелась под ногами, а Янос заканчивал лечение Каинара.

 Под чуткими пальцами шрамы стягивались, дурная кровь и остатки черных проклятий исчезали, пропадала боль и напряжение, и вместе с тем разрозненные части своего-не-своего тела срастались вместе в единое целое. Вемпари в последний раз осмотрел раны, переправляя в ослабевшее тело теплые потоки живых сил, пробуждая дремлющее естество. Особо внимательно руки целителя пробежались по лицу, проверяя, все ли ровно, не перекашивают, не уродуют ли его рубцы.

 – Вот так... – тихо произнес Янос, отсаживаясь от Каинара, – Теперь нужно лишь время.

 – Благодарю, – тихо отозвался химер. Что еще сказать, он не знал. Его затапливало чувство цельности и легкости существа, внешнее наконец-то соответствовало внутреннему, потому как эфирное тело Янос тоже поправил, как умел.

 Каинар сел и как можно дальше отстранился от вемпари. Почему-то сейчас это казалось ему важным, хотя понять, с чего бы, он не мог. Желтые глаза, не мигая, смотрели в темно-карие, и несложно было уразуметь, что он ищет ответов на вопросы. Янос терпеливо ждал. Только жесткие, пахнущие грозой угольно-черные крылья чуть подрагивали.

 – Скажи мне, – медленно и не совсем уверенно обратился Каинар к вемпари, – что я такое? Ты целитель, ты должен знать, что я. И как мне теперь жить...

 – Ну, прежде всего, не что, а кто, – ответил крылатый. – Ты же не вещь. И бояться себя тебе тоже определенно не стоит, несмотря на то, что ты теперь больше не человек.

 – Не человек... – эхом отозвался Каинар. – А кто?

 – Как это ни прискорбно, в твоем теле очень мало что осталось от тебя прежнего, – вздохнул вемпари. – У тебя даже сложение было иным. Ты не зверь, но и не человек... Очень многое в тебе от нас, вемпари, причем в прямом смысле. Даже кровь. Так что ты, в какой-то мере, наш родич теперь. Ты химера. Ну, или... химер, если говорить о мужском роде.

 Янос спокойно смотрел в золотые требовательные глаза. Они могли напоминать кошачьи, если бы не были настолько человеческими – яркого искристого, как драконье вино, золотого оттенка, с разбегающимися от зрачков к ободку радужниц янтарно-красноватыми лучиками.

 – А кровь? – требовательно и настойчиво спросил химер. – Кровь? Голод? Объясни, почему?!

 – Будь спокойнее, Каинар, – вскинул жилистую руку Вождь. – Тебя пытались сделать нежитью, даром такое не проходит. В твоей крови не хватает некоторых элементов, и я не смог это исправить... Тело будет требовать восполнять их, и расход жизненных сил тоже. Проще всего для тебя будет сделать это через кровь. И совсем не обязательно человеческую. С этим можно только смириться, пожалуй...

 Тот в ответ вздохнул, выглядя совсем уж потерянным.

 – Нежить? Но тогда... Наверное, у меня теперь нет души, раз...

 Вот тут Янос вытаращился на Каинара, едва не замахнувшись для оплеухи:

 – Ты не умирал! Если хочешь знать, когда тебя пытались сделать нежитью – весь мир вздрогнул! Что-то помешало этому случиться! И впредь не смей даже тени мысли допускать о подобном!..

 Вемпари фыркнул.

 – А тогда, что это такое? – химер весь подался вперед, гневно раздувая ноздри и шипя. – Это что?..

 Волна багряной мути едва не затопила плавающее на самой поверхности сознание, и он отчаянно и совершенно неумело потянулся к разуму крылатого, силясь затащить того внутрь и показать тот кошмар, в который превратилось его исковерканное «я». Получилось грубо и резко...

 Серебристые осколки стекла, плавающие по поверхности грязной туманной жижи из страха, ненависти, отчаяния, боли, гнева, звериных инстинктов, обрывков памяти, чужих криков, визга, смятения и разочарования. Руины когда-то белого города, превращенного в изуродованные остовы мертвых зданий, и бродящие по ним твари, порожденные все той же памятью и ужасом перед ней...

 Янос вздрогнул, на мгновение касаясь пальцами виска и переводя удивленный взгляд на напряженного, как натянутая струна, Каинара. В глазах крылатого мелькнули страх и тревога:

 – Это... это ты?

 – Это то, что от меня осталось. Там...

 Вемпари судорожно вздохнул:

 – Я плохо умею лечить такое, но могу попробовать... Хотя единственное, что с таким справляется – это время. Раны души заживают гораздо медленнее и хуже, чем телесные. Тебе придется с этим жить какое-то время.

 Янос придвинулся ближе, касаясь ладонями висков Каинара, осторожно и неуверенно потянувшись к сознанию, разбитому на сотни осколков.

 Внутренний кокон был исполосован, смят, изуродован до неузнаваемости. Крылатый поежился, ощущая непривычный холод. Не похожий ни на что холод. Даже не могильный, скорее... холод бездны. Легкие нити потянулись к особенно жутким на вид повреждениям, пытаясь как-то стянуть края раны, вытянуть кроваво-черную муть, но ее было так много, что все действия казались переливанием из пустого в порожнее. Яносу с трудом удалось соединить несколько частей сознания, срастить, притянуть осколки... однако туман лишь стал менее плотным, и по-прежнему окутывал все окружающее.

 – Тяжело... – выдохнул крылатый, отдергивая руки и помотав головой, будто прогоняя видение. – Это просто... я не понимаю...

 – Не важно, – встряхнул головой понурившийся химер, – все равно толку с этого не будет. Зачем миру такое черти что, как я, если я только и умею, что убивать и желать крови?..

 Янос шумно выдохнул, ероша перья на крыльях, и собираясь уже всерьез выбранить чересчур мнительного Хранителя. Однако не успел он и слова сказать, как все тело пронзила резкая боль, голова закружилась, и глаза помутнели, слепо уставившись куда-то вовнутрь... Очередное видение настигло вемпари, и тот едва не рухнул на пол. Оно было, как всегда, болезненным и неожиданным. И вгрызалось в сознание, как сверло. Крылья Вождя бессильно дергались, черные перья то заострялись, превращаясь в жесткое подобие стальных лезвий, то снова становились мягкими. Напуганный химер разрывался между голосом инстинкта, что требовал держаться подальше от возможной опасности, и внезапным желанием хоть чем-то помочь. Янос, прикрыв глаза, что-то беззвучно шептал одними губами.

 – Каинар! – глаза провидца неожиданно распахнулись и стеклянно уставились на химера. – Ты... должен найти... молодого воина... дракона с человеческим телом. Почти мальчик... Смертельная рана... Спасет его яд, запомни! Он станет первым... Старшим, лучшим из лучших! Глаза цвета червонного золота... Сгинет во снах смерти и вернется с той стороны...

 Тут тело вемпари обмякло, и он свалился бы на пол, если б ошарашенный химер его не поймал. Он отчаянно потянулся к разуму отца, призывая помочь.

 Послышались торопливые шаги, и в комнату влетел взъерошенный Равен:

 – Янос!

 – Что с ним? – Каинар был встревожен не на шутку. – Может, он зря со мной возился?

 – Да ты тут ни при чем! – отмахнулся Равен, хватая Яноса за ворот и чуть встряхивая, заглядывая в мутные глаза, – Он – провидец, у него снова видение. Что он сказал? К кому обращался?

 Тот же продолжал что-то бормотать, но все тише и тише, будто на ходу засыпая.

 – Ко мне... – несколько озадаченно ответил химер. – Говорил что-то о мальчике, воине и драконе, об укусе и Той стороне. Странно...

 Равен внимательно посмотрел на приемного сына, нахмурился:

 – Лучше бы тебе это запомнить. На всякий случай.

 Янос зашевелился, крылья скребанули по полу. Глаза все еще были мутными, но стеклянность постепенно пропадала из них, он встал на ноги потверже.

 – Что случилось? – растерянно спросил он, оглядываясь и вжимая голову в плечи, словно мог получить подзатыльник.

 – Пророчество, – неуверенно отозвался Каинар. – Для меня.

 Янос похлопал глазами, потом вздохнул, сделал пару шагов, опираясь на плечо Равена:

 – Опять, наверное, цирк устроил... – тихо произнес он, почесав затылок и, чуть покачиваясь, дошел до двери, – Кстати, Равен, я решил... я ухожу к Хозяину Колеса.

 Старший вемпари смерил его удивленным взглядом.

 – Ты уверен? Если тебе не хватит духа – ты оттуда не вернешься.

 – Знаю. Пусть решит Великий Вещий... – Янос поклонился Равену. Затем отдал учтивый поклон Каинару, отчего тот удивленно моргнул, и вышел вместе с ветряником, оставив химера размышлять над всем услышанным.

 Впоследствии судьба сложилась так, что Владыка Назготианский и Вождь народа вемпари встретились снова только многие-многие века спустя.

Глава восьмая
Ученик Вемпари

Дневник Равена Каариса

 День третий Месяца Синей Пантеры

 Ну вот, уже весна. Снег начинает подтаивать, с крыши капает. И воздух потеплел, пахнет иначе, птицы распелись. Прошло чуть больше месяца, а мне кажется – год или два. Столько всего... теперь вся жизнь делится на «до» и «после». Как будто посреди яркого дня налетел черный ураган, снес все до основания, а теперь снова выглянуло солнце... Вот только сил радоваться почему-то нет. Хочется, как после того урагана, спрятаться куда-нибудь, лечь и спать, спать, спать... Жена ругается, что я почти ничего не ем, сын – а иначе как сыном я его назвать не могу – извелся, почему со мной что-то не так.

 А я просто устал... Телом и духом. Кто не знает, как выматывают дети, особенно с душевным расстройством, тот меня не поймет. И не важно, что чадо выше меня ростом и гораздо шире в плечах. Я отдавал ему все свои силы, лишь бы только он оправился, и вот теперь, кажется, расплачиваюсь. Хотя, имейся у меня возможность все перерешить и сделать выбор иначе, я поступил бы точно так же. Стоит мне на него взглянуть, и на сердце теплеет. В нем, наконец, уснуло звериное начало и вернулся прежний разум. За исключением памяти, но это даже к лучшему... Я с некоторым страхом жду того дня, когда он начнет задавать вопросы о своем прошлом.

 Разумеется, я не позволил Инайе чересчур его разнежить. Еще не хватало баловать бездельем этакого детинушку! Семь шкур с него спущу, а за себя постоять не только умом, но и телом научу, решил я. При этом я не намерен был заниматься муштрой, как это обычно делают человеческие воеводы, стремясь обучить бойцов. Прежде, чем учиться боевому искусству, он должен был обрести крепость тела, а по моему глубочайшему убеждению ничто так не укрепляет мускулы, как работа по хозяйству. А посему, едва только его перестало шатать от слабости и корежить при каждом движении, я погнал его на задний двор не просто лесным воздухом подышать, а еще и дров наколоть, не дожидаясь, пока моя милая, уперев руки в боки красноречиво укажет взглядом на пустеющую поленницу.

 К моему изумлению с работой Каинар справляется почти играючи, если вспоминает, что и как делается. Еще будучи мальчишкой-человеком, он обладал деятельной натурой и терпеть не мог сидеть без дела. И вот теперь к пытливому уму, постоянно требовавшему познавать все и вся, добавилась хлещущая через край энергия уже нечеловеческого тела, постепенно набирающего крепость и силу, обрастающего жестким мясом чуть ли не на глазах. И мне приходится находить все новые и новые пути для того, чтобы его неуемный норов выплескивался наружу безвредно и даже с пользой.

 Спасибо Яносу, перед тем, как уйти, он позаботился о нашей безопасности и скрытности: наврал столько, что на новые крылья хватит. С собой взял пару Небесных Воинов, для пафоса и солидности... Один из них мне все и пересказал потом в красках. Явился наш Вождь перед магами, весь величественный, в короне и парадной мантии, перья на крыльях от гнева звенят, сам глазами сверкает, только что молниями не швыряется. Члены Круга дел с ним никогда не имели, поэтому, само собой, в первую минуту опешили. А Яносу только того и надо было – он накинулся на них, как ястреб на полевую мышь. Юдар, мол, был в шаге от того, чтобы найти Каинара, а вы своим поведением чуть Равена в могилу не свели, лежит ни жив, ни мертв! Заболел, мол, простудился, по свету колеся, перенервничал, и вообще! Дармоеды-охламоны, палец о палец сами не ударили, только и знаете, что силу от Колонн тянуть на свои нужды!..

 В общем, пристыдил он их знатно, да и улетел... Готовиться к Погружению, скорее всего. Без этого настоящим Вождем ему не стать. Без этого его просто слушать никто не станет. Толковый, в общем-то, парень, цены ему не будет, когда совсем в возраст войдет...

 Ох, нет, больше не могу. Спать! Что-нибудь придумывать будем завтра.

 Равен проснулся с первыми лучами солнца – как и полагается любому уважающему себя магу. Тихонько, чтобы не разбудить супругу, оделся и спустился на первый этаж, аккуратно распуская тоненькие путы воздуха, поглощающие лишние звуки, и вышел на улицу. Вдохнул свежий весенний воздух, наполненный запахами талого снега, влажной земли и свежего дерева... Перед домом валялись сваленные в кучи поленья и чурки, колун лежал рядом – видимо Каинар забыл его убрать. Рядом тут же зашелестел Юдар, поднимая рябь на лужах и взметнув с земли мелкие щепки.

 – Тебя тоже с добрым утром... Слушай, принеси-ка мне пару яблок.

 Элементаль удивленно присвистнул, но тут же скрылся, и через несколько мгновений бросил в ладони вемпари два красных яблока с мелкими капельками воды на глянцевой блестящей кожице.

 Равен загадочно улыбнулся, потом вдруг тихо рассмеялся своим замыслам. Росший вокруг лес – тщательно укрытый и оплетенный защитными мороками и воздушными завесами от чужих глаз – был, в основном, хвойным. Шутка должна вполне удаться здесь.

 Пока крылатый осуществлял свою задумку, его воспитанник, совершенно ничего не подозревающий о коварстве приемного батюшки, успел проснуться и огласить дом довольным не слишком громким рыком, по-кошачьи выгибаясь всем телом. Ни спать, ни тем более валяться под одеялом не хотелось ни капельки – пока проваляешься, слишком много интересного можно упустить. Например, выпроситься у отца в лес... Так что, подскочив как пружина, потрепав по голубовато-белому густому меху дремавшую рядом кошку и наскоро приведя в порядок свое лежбище, Каинар тихо юркнул из дома на крыльцо – не дай боги, проснется мать, от завтрака не отвертеться. Они еще и спорить с отцом начнут по поводу того, стоит ли "ребенку съесть лишнюю птичью ножку". Химер фыркнул. Он, конечно, мог после очередного уморительного дня за ужином наесться за троих, но терпеть не мог, когда его начинали закармливать специально.

 Равен бродил перед домом, задумчиво улыбаясь и наблюдая за метаниями своего Элементаля. Он обернулся, коротко глянув на Каинара, чуть усмехнулся:

 – Заспался ты сегодня...

 – Снилось что-то, не помню, – отозвался тот, одним прыжком соскакивая с крыльца и бесшумно приземляясь на ноги. Подле отца он оказался в три шага. На влажной земле остались глубокие вмятины от когтей.

 Равен огляделся как бы невзначай, пожал плечами.

 – Ну, раз ты встал, то у меня к тебе есть дело... Юдар у меня ключ от кладовой стащил, мать узнает – нагоняя не миновать. Помоги забрать.

 Где-то неподалеку коварно захихикал Элементаль, мотнув в пасти тяжелый ключ. Зашипев, и все еще похихикивая – смех он откопал какой-то донельзя противный – Юдар пихнул Каинара в спину, едва не повалив в грязь. Химер на ногах удержался и отскочил в сторону.

 – А почему он его сам не отдает?

 – Распустился, – горестно вздохнул Равен, состроив трагическое лицо, – Ну что, ты мне, старику, прикажешь за ним бегать?

 – Я ему распущусь, что он у меня станет облачком! – пригрозил Каинар. – Юдар, быстро ключ отдай!

 – Тысяча хильден! Треклятый ветер не даст нам дойти до бухты! – прокаркал Юдар, копируя голос, видимо, какого-то моряка, и снова тихо засмеялся, потом показал язык и сиганул за дом, выглядывая из-за угла и начиная корчить рожи химеру.

 – Ах, не да-а-ашь? – тот упер лапы в бедра и изобразил самую грозную физиономию, на какую только был способен.

 – Нет, нет, нет! Убери руки! – уже женский голос, чуть приглушенный, с добавлением шелеста травы.

 Равен хмыкнул, подавив смех приступом кашля, а Элементаль свил несколько колец длинным телом и показал полупрозрачный язык с ключом на нем.

 Каинар попробовал надвинуться на змея. Тот отлетел подальше и, не прекращая гримасничать, зашипел, зафыркал – засмеялся. Пришлось Каинару рысью кинуться за угол дома, надеясь, что он успеет опередить верткого Юдара.

 Однако Элементаль каждый раз оказывался в полудюйме от химера, но не давал выхватить ключ, только дразнился, пихался и пытался куснуть за пальцы. Потом он отлетел дальше, к другому углу дома, подкидывая и ловя ключ пастью. Каинар решил пойти на хитрость. Может, получится обойти Змея сзади? Он вознамерился обогнуть дом с другой стороны, так, чтобы Змей его не видел. Пригнувшись, он медленно и осторожно попытался подкрасться хотя бы сбоку.

 – Ага! Попался, ворюга! Держи, держи! Арргрх! – выдал Элементаль хриплым голосом с южным акцентом, оказываясь над домом. Сиганув в сторону леса, он поднял хвостом древесную пыль, – Мечи, кинжа-а-алы! Недорого, подходи! Мечи, кинжа-а-алы!..

 Вот тут Каинар не то чтобы разозлился... у него лопнуло терпение, и он рванулся следом за Змеем, норовя если не напугать, то хотя бы остановить внушительным рыком. Элементаль кружил вокруг деревьев, выписывая немыслимые петли и узлы, то взлетая на высоту, то прижимаясь к самой земле. Химер пытался срезать углы, обманывать, временами даже прыгал, но все без толку. Ветер был слишком верток для него.

 Когда он стал бегать медленнее, а дышать намного тяжелее, Равен, довольно усмехнувшись, незаметно кивнул Юдару. Элементаль тут же поддался, выпустив ключ...

 Когда Каинар добрался, наконец, со своим трофеем до Равена, вид у него был измочаленный и донельзя грязный. Но довольный. Отдышавшись, он вручил ключ отцу.

 – Вот... Зар-раза.

 – Есть малость... – отозвался Равен, вдруг странно усмехнувшись, – Каинар...а ты уже завтракал?

 – Нет, не хочу... Спят все. А что?

 – Да думал тебя за яблочками отправить на дерево.

 Уши у химера изумленно встали торчком:

 – На какое дерево? Весна же только-только, – он посмотрел на вемпари несколько встревоженно.

 – Да вот туда, на елочку, – улыбнулся Равен, указывая на высоченную сизую ель рядом с домом. – Я там как раз парочку видел...

 Уши поникли. Весь вид химера обиженно вопрошал: "Издеваешься, да?"

 – Ты мне не веришь? – вскинул бровь Равен, обиженно дернув крыльями, и изо всех сил изобразил оскорбленную невинность.

 – Я же не совсем все забыл, – фыркнул Каинар. – Яблоки на яблонях растут, летом.

 – Да можем поспорить – слазай на елку и найдешь яблоки. Или ты настолько сомневаешься в словах вемпари?

 Уверенность химера несколько поколебалась – все-таки он привык, что Равен никогда не лжет. А с другой стороны, ну не могут расти яблоки на елке и все тут.

 – Где они там растут-то? – может, "проверка на вшивость" сработает?

 – Да вон там, на верхушке, только вчера видел, – вемпари сделал совершенно честные глаза и взмахнул крыльями, подняв облачко древесной пыли.

 Решив про себя, что смертельно обидится, если заверения отца окажутся розыгрышем, Каинар с видом "а вот посмотрим, кто будет прав!" двинулся к елке. Нижние ветки были довольно высоко, химеру пришлось подпрыгнуть, чтобы уцепиться. Он вскарабкался на самую нижнюю ветку и огляделся, высматривая следующую, поудобнее. Таковых было не очень много, сидеть на елке ему не нравилось. И тут он впервые взглянул на свои когти. Задумчиво выпустил один из пальца, чиркнул им по шершавой коре... коготь увяз. Каинар хмыкнул и с размаху всадил лапу в ствол, потом вторую, выше, подтянулся и... В считанные минуты забрался почти на самый верх дерева с ловкостью молодого кота.

 – Ну, есть там что? – полюбопытствовал Равен, с трудом подавляя желание улыбнуться и делая серьезное лицо. Юдар рядом с ним тоже внимательно смотрел на Каинара.

 В ответ ему в лоб полетело сочное красное яблоко. Второе следом отправилось в морду Юдару. Сообразить, что они там всего-навсего прицеплены, много ума не потребовалось.

 – Я знал! Знал! Это твой обман, колдунишка! – завопил Юдар сорванным голоском, бухнувшись на землю и закатившись заливистым смехом. Потом взвился вверх, и крутанулся над домом.

 Равен лишь чуть отклонился назад, невозмутимо пропустив мимо плод. Он глядел на Каинара и улыбался так, что казалось, сейчас рот за ушами сойдется. Раздосадованный Каинар коротко обиженно рыкнул и единым махом спрыгнул наземь с вершины дерева... не совсем правильно, конечно, на пятки. И только спустя некоторое время, когда он, горя праведным возмущением, уже направлялся к Равену, до него дошло, что же он только что учудил. Химер как на стену налетел, замерев на полушаге, обернулся, посмотрел на ель, прикидывая ее высоту и вероятность переломать ноги при прыжке с такой вышины... выражение лица у него при этом сделалось деревянное.

 – Неплохо для начала, – довольно кивнул вемпари, – Но старайся приземляться мягче, и... руки вытягивай вперед – мало ли. Ничего, потом научишься и со зданий прыгать. Только надо будет гасить скорость на определенных моментах...

 Все еще ошарашенный и обиженный химер шлепал по талому снегу следом за крылатым. У него преизрядно разыгрался аппетит, и одна лишняя куриная ножка казалась ему сейчас даже не легким перекусом, чтобы червячка заморить – маковой росинкой, которой и ребенку не хватит. Доносившиеся из дома запахи будоражили нюх и воображение, и он уже совсем было собрался снисходительно забыть розыгрыш с яблоками, как вдруг на крыльце дома возникла мать. Она стояла, уперев руки в боки и взъерошив перья на крыльях, и хмуро рассматривала Каинара с ног до головы. Из-за ее спины с широким зевком – аж во все клыки – осуждающе выглянула Кошка.

 – Это что за вид? Вы что устроили с утра пораньше? Бессовестные оба!

 – Ну, так, утренняя пробежка, – пожал плечами Равен.

 – Этак никакой одежды не напасешься с вашими пробежками, – фыркнула вемпари. – Живо бегом отмываться! И отстирывать тоже будешь сам. И никакого завтрака, пока не отмоешься.

 Инайя величаво уплыла в дом. Кошка сочувственно покивала и побежала в лес – видать, охотиться. А химеру пришлось уныло плестись на задний двор под ехидное похихикивание отца.

 Впрочем, Каинар особо не удивлялся и не обижался на такое «наказание» – он уже привык жить по правилу "не сделаешь сам – никто за тебя не сделает". Так что, лениться было попросту некогда, да и не хотелось. Вставал он затемно, ложился далеко за полночь, и этого отдыха ему вполне хватало. Если отец не находил для него какого-нибудь задания или не устраивал трепку под видом "учебы рукопашному бою" или "учебы владению оружием", или "учебы еще чему-нибудь", Каинар любил уходить вглубь леса. Он инстинктивно старался не сворачивать на тропы, ведущие к людским селениям. Наоборот, уходил в самую чащу, и мог с рассвета до заката бродить в зеленом полумраке, слушая болтовню лесных духов и обитателей, бывшую для него на удивление понятной. Он даже не удивлялся тому, что видел их. Он стал иногда охотиться в чащах, когда приходило чувство Голода – чтобы не так обременять семью добычей крови. Местные волки соседство оценили: какому же хищнику не придется по душе просто прийти и забрать тушу, оставшуюся от охоты странного «кота», берущего только кровь? Огромную белую кошку, что время от времени ходила с ним, трогать боялись – а вдруг оторвет за нее голову ненароком?..

 Лес приучает к молчанию и созерцанию, лес не терпит болтунов и слишком шумливых. Лес убивает тех, кто суетлив излишне. И Каинар сделался немногословен и скуп на движения. Казалось, прежде, чем что-то сказать, он несколько раз обдумывал, а стоит ли ронять слова в воздух. Он сделался похож на лес – то замирающий в обманчивой неподвижности, а то вдруг стремительно-изменчивый. Он научился молчать и наблюдать, застывая и таясь, чтобы в нужный миг сорваться с места и нанести удар. Так мог бы вести себя зверь-охотник – но не Каинар. В его голове под вечно растрепанной отрастающей гривой волос скрывался сильный разум, в ловких руках способный стать грозным оружием. Он слышал шепот окружающего мира, его дыхание – от шелеста листвы и посвиста птиц до мерного дыхания Земли под вечно босыми ногами. Он впитывал то, что звучало вокруг – и сотни, тысячи вопросов роились в сознании, требуя немедленных ответов. Но лес никогда ничего не спрашивал – не спрашивал и Каинар. Он думал сам, стараясь найти ответ в себе или окружающем. И только если загадка становилась для него неразрешимой, если противоречие было слишком сильно – он шел за ответом к отцу.

 Равен на вопросы отвечал, но в пространные объяснения не пускался, давая ученику лишь ровно то знание, которое требовалось, чтобы мысль пустилась дальше сама. Это часто выливалось в долгие беседы, в которых химер излагал то, что рождалось в его голове, а вемпари слушал. Он согласно кивал головой, если Каинар был прав, либо вопросами и намеками выправлял ошибочный вывод, либо же просто пытался понять ход мыслей названного сына.

 Тело набирало силу столь же быстро. Химер был приучен жить в постоянном труде и телесной строгости, а посему обладал закаленным железным здоровьем, помноженным на привитую стойкость. Ежедневные уроки Равена добавляли к этому умелость и ловкость, правда, порой не так быстро, как хотелось бы, несмотря на то, что часть учебы вемпари превращал в игру с Юдаром.

 Первое такое «занятие» химер запомнил надолго, и дня три у него ныла каждая косточка. Напал он тогда привычным для себя образом – низко, по-звериному пригибаясь, ринулся на противника, норовя зацепить когтями либо свалить на землю весом тела. Смутная память подсказывала, что в пещерах это срабатывало.

 Но находились они, увы, не в пещерах – Равен просто переместился чуть в сторону и вперед, рука поднырнула под лапы Каинара, ударив ребром ладони аккурат под дых, отчего химер резко, с хрипом выдохнул и перекувыркнулся, улетев мордой в молодую травку. Поднявшись, он ошалело помотал головой, пытаясь сообразить, что же произошло. Вспоминалось только нечто твердое. Он что, налетел животом на жердь? Отец спокойно стоял на своем месте, синей статуей посреди зеленой травки, полуседые крылья были сложены за спиной. Коротко рыкнув, химер прыгнул еще раз – и снова оказался на земле. Крылатый оставался каменно-спокоен. После третьей или четвертой попытки Каинар поднялся, недоуменно и чуть обиженно глядя на вемпари. Уши подрагивали.

 – Так и будешь прыгать? Будь у меня оружие – ты был бы убит четыре раза.

 – Раньше я всегда так убивал! – вскинулся Каинар. – Никто не жаловался.

 – Ра-аньше... раньше у меня крылья рыжие были, – усмехнулся Равен. – А сейчас тебе с твоими поскакушками вспорют брюхо – и тут уже Янос не вылечит!

 – Тогда объясни, как! – требовательно тряхнул лохматой головой химер.

 – Что – как? Как тебе брюхо вспорют? – продолжал улыбаться Равен, – Обыкновенно. Вот так, так и вверх.

 И он показал, как именно, прочертив воображаемым ножом несколько движений в воздухе. Каинар вздохнул, гася раздражение, и попытался выразить мысль иначе:

 – Покажи, как правильно напасть, чтобы не вспороли брюхо!

 – А, вот это уже другой разговор, – довольно кивнул вемпари. – Смотри – начнем с ошибок. Во-первых – ты горбишься. Этого делать нельзя. Выпрями спину и расправь плечи.

 Химер послушно исполнил указание и замер, ожидая продолжения объяснений. Глаза его так и впились в отца.

 – Вот. Запомни – энергия мира входит в нас, как в Колонны, – Равен повел рукой в сторону белых исполинов на горизонте. – И посмотри – Колонны прямы, а не перекошены, как это делаешь ты. То есть, они берут силу из земли и отдают небу, берут с неба и передают земле... И они стоят, не падают. Таким же должен быть и ты.

 Химер оглянулся на бесконечное белое сверкание у себя за спиной, задержал на нем взгляд и медленно кивнул сам себе.

 – А дальше? – спросил он с оттенком нетерпения в голосе.

 – Что дальше? – снова округлил глаза вемпари.

 – А что, так и стоять? – уши приподнялись, выражая удивление.

 – Не стоять – перемещаться. С прямой спиной, – пояснил Равен. – А то пока ты там кукситься будешь – огреют по загривку, и не заметишь. Так, второе – эти твои прыжки...

 – А что с ними не так? – Каинар снова послушался и постарался «перемещаться», как велел учитель – ну то есть, двигаться так же текуче, как он.

 – Пока ты прыгаешь – теряешь опору. И атака полновесная не получится, и увернуться не сумеешь, и защититься! И ноги не разбрасывай. А то шагаешь, кружишься – оттяпают пятку.

 Химер честно постарался "не разбрасывать". В самом деле, ему с его лапами обуви, а тем более доспехов на стопе, никогда не носить. Ну, разве что поножи какие изобразить. Так что, учитель был от начала и до конца прав. Как всегда.

 – Так... – вемпари поднял с землю палку, подошел, очертив ею небольшой, где-то на ширину плеч, круг вокруг химера. – Вот, дальше не заступать. Будешь выставлять ноги – отрубят! Теперь попробуй напасть.

 По счастью, вемпари не отошел далеко, не то пришлось бы его ученику сильно удивляться и долго соображать, как же исполнить задание. Быстро шагнув строго до линии круга – получилось коротко, можно сказать, мелко – Каинар выбросил вперед руку с убранными когтями, стараясь или ударить открытой ладонью (ну не знал он, как приспособить свои лапы к чему-то, кроме вспарывания чужой плоти!) – или ухватить противника за плечо.

 Правда, его тут же схватили за пальцы, резко ударили по боку и дернули запястье так, что всю руку прострелило болью. Он невольно рухнул на бок. Равен уже стоял рядом, убрав руки за спину и загадочно улыбаясь.

 С четверть минуты химер приходил в себя и пытался понять, как его одолели. Потом встал, отряхнулся и вопросительно уставился на крылатого.

 – Покажи еще раз, что это было?

 – Да пожалуйста, мне не жалко, – вемпари развернулся лицом к химеру. – Нападай.

 И тот напал. И снова оказался на земле таким же быстрым и малопонятным образом. А потом еще несколько раз. После чего раздался вопрос:

 – Почему я не могу тебя ударить?

 – Потому что нападаешь неправильно, – последовал ответ.

 – А как нужно нападать правильно?

 – Хм-м... – задумчиво протянул Равен. – Давай начнем...