Текст книги "Хохот степей (СИ)"
Автор книги: Александра Питкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
Глава 39
Не видя следов Лисицы, понимая, что ее повезли по реке, чтобы укрыться от погони, я какое-то время ехал в ту сторону, откуда явились люди Дармеша. Благо, эти следы никто не додумался спрятать.
Пуская коня галопом, чувству, как внутри успокаивается ярость, становясь чем-то пугающе вязким и холодным, как ледяные дожди в самую суровую зиму, я с нетерпением ждал встречи с людьми, посмевшими украсть мою МенгеУнэг. Думать о том, что могут сделать мужчины с этой светлокожей женщиной, в отместку мне, не хотелось совсем, но голова все равно подкидывала мысль за мыслью, вынуждая только крепче сжимать зубы и сильнее щурить глаза, выискивая почти незаметные следы в степи.
Что бы с ней не произошло, только бы Лисица осталась жива. С остальным, если что, поможет шаман.
Остановившись всего-то на пару часов на третий день, зная, что коню, как и мне, нужен отдых, я прикрыл глаза, устроившись на седельных сумках. Измотанный, с бурлящей холодной злостью внутри, я все же заставил себя уснуть, понимая, что в таком состоянии мне не спасти МенгеУрнэг.
Словно ожидая этого, тут же, как толпа хищных птиц, привлеченных падалью, в сон попытались пробраться кошмары. Черные, длинные когти, клыки, хрип и вой. Все собралось в единый ком, пытаясь поглотить меня целиком, но с рождения имея довольно близкую связь с духами, и получив от них этот странный подарок в виде силы илбэчина, я только глубоко вздохнул, даже во сне не теряя способности управлять собой. Не чувствуя четких границ собственного тела, я просто дышал, безразлично наблюдая за тем, как копошится чернота вокруг. Мрачное, наполненное визгом, голодными тварями, вдруг на мгновение пространство разошлось, словно разрезанное клинком, и я увидал внизу очерченную кольцом шаманского подарка, землю.
Эти желтоватые хребты, почти лишенные зелени, эти невысокие, острые скалы я знал. И именно туда, едва различимые с высоты, двигались люди небольшим отрядом, с опаской поглядывая на небо, что вдруг начало набираться дождем.
Созвать грозу я не успевал, да и расстояние была значительно, значительно больше, чем я мог преодолеть. Но это не имело значения. Важным было только то, что я знал путь.
Проснувшись, словно меня кто-то толкнул в плечо, я какое-то время наблюдал за темнеющим небом. Темные, тяжелые облака тянулись друг к другу, словно кто-то мел по небу огромной метлой, помогая мне, собирая грозу.
Может, так и было, но о том только духи знают.
Поднявшись на ноги, подставив лицо ветру, чувствуя, как воздух наполняется влагой, что скоро должна рухнуть с небес, я подошел к своему коню, еще раз внимательно осмотрев подарок шамана. Среди множества разных предметов, почти незаметно была вплетена тонкая, едва ли в три волоска, серебристая прядь. Невольно оскалившись, так, что внутри поднялась горячая волна, на мгновение затопив все конечности, прикрыл глаза.
Нужно будет отблагодарить старика-шамана. Видно, не мне одному надо, чтобы МенгеУнэг лежала на моих шкурах в моем шатре. Иначе не стал бы этот человек, переживший трех ханов, отдавать мне прядь, которая помогала следить ему за улусом и, если что, управлять людьми. И если совсем недавно я сомневался, смогу ли добраться до Лисицы тем способом, о котором размышлял третий день, то теперь появилась уверенность. Пусть только духи соберут мне грозу. А уж проложить тропу я сумею.
– Прости, мой верный друг, – тихо пробормотал я, заглядывая в глаза своему коню. Для него это путешествие будет куда труднее, чем для меня, но других вариантов не было.
Резанув ладонь, я прижал окровавленную руку к голове коня, дожидаясь, пока алая, вязкая и горячая, она не впитается. Размазав кровь по бокам и ногам коня, я пробормотал короткое прошение к духам. Пусть я это делал не первый раз, но строго следовал ритуалу. Иначе моего верного помощника просто убьет молнией, а этого допустить было нельзя.
На землю, поднимая пыль, и не впитываясь, упали первые капли дождя. Небо тихо заворчало вдали, словно сотни шаманских бубнов, камлающих о милости духов. Но в степи каждый знает, что гроза – это гнев Тэнгэра, и раз дух Вечного Неба собрало ее для меня, то сегодня и добр он будет только ко мне.
Все вокруг потемнело, словно наступили зимние сумерки.
Запрыгнув на спину коня, глубоко вздохнув, наполняясь той тихой дрожью, что волнами расходилась над землей, я хлестнул коня. Сорвавшись с места, послушный и смелый, мой верный конь рванул вперед. Земля комьями летела из-под копыт, конь пригибал голову, словно несся среди деревьев, а не по чистой степи, когда с одной сторону, впереди в сотне шагов в землю ударила молния. Тонкая и не очень яркая, она заставила коня немного отклониться в сторону. Еще не время.
Дождь становился все сильнее, пригибая сухие травы, соединяя землю и небо общим цветом, а мы неслись все быстрее, словно за спиной были крылья.
Молнии, тонкие, слепящие, били все чаще и ближе, но конь, зная, что делать и слушаясь малейшего движения, только ниже пригибал голову, огибая вспышки. Небо грохотало, закладывая уши, дождь хлестал в лицо.
А через мгновение небо расцвело такими зигзагами, создав такое множество теней под ногами, что казалось, сами духи поднялись с земли, пытаясь поймать моего быстроногого коня за хвост. Но я уже вскинул руку с кольцом, подаренным шаманом, ожидая, когда грохот стихнет и небо вновь будет полно сил.
Дрожь охватило все тело за короткое мгновение до удара. Молния, яркая и толстая, как ствол десятилетнего дерева, сорвалась с небес, угодив в кольцо. Жар растекся от пальцев, заставляя разжать ладонь, но я только сильнее сцепил пальцы, чувствуя, как ускоряется конь подо мной.
Одно мгновение, и, потеряв себя, мы превратились во вспышку. Вокруг был только жар и слепящий свет, который мог выжечь до самого основания. Время исчезло, земля под ногами пропала. Был только огонь и треск в ушах, заглушающий все вокруг.
Вечность минула до того момента, как я сумел открыть глаза. Вокруг все так же шумела гроза, но под ногами хлюпала, потрескивая, грязь, а вокруг высились желтые скалы.
Растянув губы в удовлетворении, зная, что чуть позже мне предстоит заплатить за этот фокус, я направил коня вверх по тропе, чувствуя, как в стороны разлетаются тонкие молнии.
* * *
Мне хотелось закричать, броситься на встречу к Эргету, окруженному молниями, но холодный клинок, прижатый к шее, держал куда крепче, чем руки хана. Ухватившись ладонью за запястье Дармеша, а пыталась хоть как-то удержать оружие подальше от себя, но силы были совсем, совсем не равны.
Колдун смотрел спокойно словно его не беспокоило происходящее.
– Отпусти МенгеУнэг, – тихо, с угрозой повторил он, но Дармеш только зло рассмеялся.
– Если ты спустишься с коны и подойдешь ближе, илбэчин, – зло, с издевкой проговорил хан.
– Если думаешь, что это поможет, то ты ошибаешься, Дармеш, – поведя рукой, сбросив в землю сноп искр, словно молнии прятались в его широких, мокрых рукавах, громко перекрывая грохот грозы, произнес Эргет.
Гром грохотал где-то в стороне, пугая куда меньше чем в первые мгновения. А, может, дело было в том, что за мной пришел тот, кто мог ее держать в узде? Чувствуя, как рыдания подступают все выше, грозясь прорваться истерикой, я закусила губу.
– Ты не сможешь победить меня в честном бою, Эргет Салхи! – зло, отступив на шаг и потянув меня за собой, словно на самом деле испугался, произнес хан.
– А разве ты заслуживаешь, чтобы с тобой сражались честно, Дармеш? Отпусти мою женщину, пока я все еще готов даровать тебе легкую смерть.
Я вздрогнула всем телом, когда прямо в ухо раздался хохот. В смехе слышалось призрение и неверие. Дармеш продолжал отступать спиной, утягивая меня за собой.
В испуге, чувствуя, как перед глазами заплясали темнее пятна, я задергалась, не в состоянии больше справляться с собственным страхом.
– Уймись! – зло, дернув меня особенно сильно, от чего голова запрокинулась, рыкнул Дармеш.
– Я передумал, – тихо, но весомо, словно голос разносится со всех сторон, отскакивая от скал, произнес Эргет. – Лисица, посмотри на меня.
Вскинув заплаканные глаза, видя перед собой только темный силуэт, я судорожно глотала воздух.
– Дыши, МенгеУнэг. Глубоко и спокойно. Верь мне, – тихо, не обращая внимание ни на кого и не на что произнес Эргет. Я медленно вдохнула, отгоняя истерику, чувствуя, как каменеет позади тело Дармеша, как он нервно прогоняет воздух через легкие, не в силах сдержать бешенство. – Веришь мне?
– Да, – тихо выдохнула, прикрыв глаза.
Я все поняла за секунда до, но страшно не было. Чего мне бояться?
Ощущение было такое, словно меня в одно мгновение вывернуло наизнанку от жара, превратив все внутренности в раскаленные камни. Тело сжалось, не в состоянии шевельнуться. Жар не проходил, накатывая с новой силой с каждым мгновение. Казалось, еще совсем немного, и кожа, обуглившись, просто сползет с костей.
Но через бесконечно долгое мгновение давление пропало с кожи, и моих губ коснулось холодное дыхание. Эргет вытягивал жар из моего тело так же, как когда-то давал воздух, во время другой грозы. Чувствуя себя так, словно все тело превратилось в стекло, как это бывает с песком, куда ударяет молния, я не могла ни вздохнуть, ни двинуться.
В какое-то мгновение жар и напряжение схлынули, оставив мне теплую, мягкую темноту в убаюкивающих объятиях Колючего ветра.
Глава 40
Решение было очень рискованным. Не будь я уверен, что Лисица сможет сдержать этот жар, ни за что не поступил бы так. Но и выбор был не велик. Глаза Дармеша сверкали безумием, и договориться с ним по хорошему не вышло бы ни одним способом. Да и в любом случае, я жаждал мести и его крови. Желательно пропеченной и пахнущей грозой, а не свободно бегущей по телу, о чем стпняк знал и сам.
– Веришь мне? – по щекам моей Лисицы бежали слезы, смешанные с дождем. Кожа на шее была расцарапана в кровь, а вся одежда измазана в грязи, но это не имело особого значения в сравнении с той угрозой, что все еще представляло собой оружие в руках Дармеша.
Я напряженно вглядывался в бледное лицо МенгеУнэг, ожидая ответа, чувствуя, как за спиной оглушительно-тихо, словно за горами, потрескивает гроза, все еще не растеряв своей силы. Голубые, ясные как летнее небо, глаза Лисицы на мгновение сомкнулись.
– Да, – я скорее прочел ответ по губам, нежели услыхал. Сжав ладонь в кулак, чувствуя себя до самых кончиков ушей переполненным силой, я дернул грозу вниз, опрокидывая молнии на Дармеша и свою женщину.
МенгеУнэг выгнуло дугой, практически приподняв над землей. Тонкие, бледные губы приоткрылись в немом крике, а вот хана, лишенного ханства, отшвырнуло на десяток шагов. Дармеша трясло как в лихорадке, вверх поднимался дым, наполненный мерзким запахом паленой плоти.
Не обращая внимания на мучения Дармеша, я метнулся к своей Лисице, поймав ее в объятия, и прижавшись губами к ее распахнутому рту.
Молния, которая частично нашла выход, попав в Дармеша, с шуршанием и жаром метнулась ко мне, покидая тело МенгеУэг. Прошло несколько долгих мгновений, и моя женщина с удивительными волосами цвета звезды, обмякла в объятиях, теряя сознание.
Осторожно подхватив МенгеУнэг на руки, осмотрелся кругом. Подходящего места, где было бы можно оставить девушку на какое-то время, я не нашел, так что не спуская ценную ношу с рук, сделал несколько шагов в сторону Дармеша. Хан уже перестал извиваться на земле, затихнув окончательно, но над телом все еще вился дымок тонкими струйками. Даже дождь не мог перебить запах.
Одежда на теле Дармеша кое-где почернела, кожа натянулась, словно иссохнув. Темная, жесткая, она вся была испещрена венами и тонкими линиями, по которым бежала молния. Не утруждая себя даже пнуть бывшего хана, чтобы проверить, на самом деле ли его покинула жизнь, я вернулся к коню. Время сейчас было против нас, а дела еще не все завершены.
Щелкнув языком, я наблюдал, как мой конь медленно, нехотя, все же опускается на колени, что бы я мог забраться на его высокую спину вместе со своей ношей. Мы оба устали, но когда это останавливало?
Устроив Лисицу на коленях, похлопал пятками по лошадиным боками, понукая животное подняться. Нужно было решить дела и с теми, кто остался из людей Дармеша. Оставлять позади кого-то из врагов, способных вновь навредить МенгеУнэг, я не собирался. Кочевники боялись грозы, так что следовало хотя бы припугнуть их, чтобы спокойно суметь вернуться домой.
Конь быстро, на обращая внимания на дождь, что стал лить еще сильнее, двинулся вверх по тропе. Довольно скоро показалась стоянка. Одна крытая повозка, да несколько лошадей, что испуганно жались к скале при каждой вспышке грозы. Но та уже шла на убыль, и даже попытайся я ее поймать за хвост, и то только пальцы опалил бы. Время было упущено.
Остановившись у повозки, оглядевшись кругом, я нашел место, где прятались люди Дармеша. Направив коня в ту сторону, с удовлетворением заметил, как храбрые багатуры попятились в сторону от меня, словно от чумного поветрия или бешеного духа.
– Ваш хан сегодня отправился к предкам на поклон, – перекрывая треск молний, что все еще окружали меня, пробегая по волосам и одежде. – Есть желающие сопроводить душу Дармеша?
Смелые, грозные воришки, мокрые и напуганные, судорожно затрясли головам. поминутно кляняясь и бормоча молитвы. Под копыта моего коня даже полетели амулеты на откуп, словно я на самом деле был посланником из другого мира. Присоединиться к предводителю никто не пожелал. Видно, не так далеко простиралась их смелость и верность, как мыслил мертвый хан.
– Если кто-то из вас появится у шатров Чоно, или попадет на глаза моей МенгеУнэг, я все же помогу вам встретиться с предками раньше срока, – сжав руку в кулак, дернул его вниз. Молнии больше не было, но от грохота заложило уши. Пока степняки, перепуганные до икоты, закрывали голову руками, рухнув на колени, я развернул коня, собираясь убраться куда подальше от этого места.
И тут, совершенно неожиданно для нас, заставив коня недовольно фыркнуть и переступить ногами, прямо посреди тропы появился маленький, встрепанный лохматый зверек. Такие длиннохвостые, большеухие мыши обитали только в пустыне, рядом с которой улус стоял до начала мора. Никогда не видел подобных в этих скалах.
Маленькое создание громко и недовольно трещало и скалило зубы. Потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, чего именно от меня требует это существо.
– Ты дух? – тушканчик замер, склонив голову на бок. – Хочешь отправиться с нами? Тогда поторопись.
Проведя всю жизнь в степи, привыкший, что в каждом предмете, и за каждым кустом может обитать существо из смежного мира, я отстегнул сумку, спустив ее за ремень почти к самой земле. Мало ли, что понадобилось подобному духу. Зло делается тайно, а здесь явно дело было в чем-то другом.
Нагнуться и подобрать маленького демона, удерживая от падения невесту, я не мог. К счастью, воплощенный дух оказался сообразительным, в два прыжка оказавшись рядом, и запрыгнув в сумку, смешно оттопырив длинные ноги. Вот теперь было самое время убираться. Пока гроза совсем не ушла за хребет.
В дороге пришлось провести весь остаток дня. Конь шел с трудом, огибая гряду, но если не найти укрытия, мы все станем очень легкой добычей для диких зверей. И тех, кого не достаточно парализовал страх. Хотя, в последнем я сомневался. Скорее всего, что люди Дармеша больше никогда не рискнут связаться с илбэчином. Пусть для меня так быстро найти МенгеУнэг было чистым везением, замешанным на помощи шамана, знать об этом кому-то не стоило. Людям положено бояться таких, как я.
Знакомая, узкая тропка, вьющаяся между желтоватых камей, появилась ближе к закату, когда я уже и не думал, что мы успеем добраться до пещер. Двигаться дальше, до привычных мест стоянки, ни у меня, ни у коня сил просто не было. Долгая дорога и все события этого дня измотали нас окончательно. Да и Лисица до сих пор не приходила в себя.
Впрочем, последнее было даже хорошо. Чем дольше девушка проспит, тем меньше последствий будет для нее. Не то, чтобы я переживал о здоровье ее тела после того, как выпустил молнию, но это все же могло сильно напугать. Мерное, глубокое дыхание МенгеУнэг меня успокаивало. Держать ее в руках, знать, что теперь все будет спокойно – именно это и добавляло мне сил, пока мы двигались к пещерам.
В этом месте я бывал только раз. Старый учитель, в чьих седых косах теперь гремели вороньи кости, забрав меня на полгода из материнского юрта, когда Небо благословило меня силой, показал это укрытие. Как и другие. В степи было много подобных, спрятанных где-то между миром людей и миром духов. Главное было знать, как туда попасть, чтобы остаться живым.
Узкая тропа уходила между желтых скал дальше, мы же свернули чуть вверх, по мелкой крошке, которую никак нельзя было принять за дорогу. Мой конь, медленно, но уверено ставил ноги между камней, двигаясь вверх, туда, где камни выглядели темнее.
Когда мы добрались до входа, небо уже было усыпано звездами, а нацарапанных на скале рисунков было не рассмотреть, но судя по тому тихому гудению, что я чувствовал внутри – все было верно. Мы добрались.
Тряхнув сумку, проверив ее вес и убедившись, что маленькое существо, что пожелало отправиться с нами, все еще там, направил коня прямо через скалу. Сейчас было главное держать прямой путь, не свернуть с невидимой тропы, чтобы не остаться навеки в этих камнях, как призраки собственной глупости.
По ушам тут же рубанул громкий вой, от которого кровь похолодела. Так выли волки зимой, когда кружили стаей у нашего юрта в первую зиму после смерти отца. Когда из всех, с нами остались только пара слуг и нукеров. Когда все, что было у Галуу отобрали более сильные дети подлой Яйе. Когда мать, с маленькой ДуЧимэ на руках и с бабулей, которая в ту зиму только сидела и смотрела в стену юрта, не произнося ни слова. Где каждый мог позволить себе скривить губы при виде молодой, красивой женщины, в миг лишившейся всего, не сумевшей удержать богатство мужа. Не желая терпеть такого позора, мать собрала своих домочадцев и откочевала ближе к отрогам.
Нас в ту зиму спасло только то, что мать Тамгира, в тайне от мужа, отправила нам нескольких овец, как благодарность за давнюю помощь Галуу. Да кое-что сохранила сама мать. Мы почти и не голодали. В мешках хранился курут, бараний жир стоял в кувшинах, но волки выли. Выли, не боясь подходить к войлочным белым стенам. Выли, принося мороз, от которого можно было умереть быстрее, чем от их острых зубов. В памяти навсегда сохранились эти черные, долгие дни и ночи, полные печали, поджатых губ матери и молчания старухи.
К следующей зиме я уже был достаточно силен, чтобы защитить и накормить свою семью, а чуть позже Небо сделало меня илбэчином Вот тогда все переменилось окончательно. Сейчас положение матери таково, что даже по моей смерти, если та придет раньше, чем обещал шаман, Галуу будет жить в достатке и уважении.
Вой, выдирающий самые тяжелые воспоминания из груди, оборвался так же резко, как и возник. Нас тут же окутало тепло и мягкий, чуть мерцающий свет. Часть свода пещеры занимал огромный, прозрачный кристалл, который так преломлял свет, что внутри никогда не бывало кромешной темноты. Впрочем, так как за пределами пещеры сейчас была ночь, я иногда думал, камень светится сам по себе. Или может внутри него спрятана какая – то тайная сила?
Кто знает. Мир полон чудес, и не все из них должны быть разгаданы.
– Где мы? – МенгеУнэг проснулась, скорее всего разбуженная своими собственными кошмарами, пока мы шли сквозь скалу. Заерзав, Серебряная Лисица удивленно уставилась на огромный кристалл, чьи грани весьма причудливо торчали из окружающей темной породы.
– В безопасности, – направляя коня в сторону озера, уверенно произнес, касаясь губами всклокоченных, все еще сырах волос девушки. Нужно было избавиться от мокрой одежды и перекусить, прежде чем это не привлекло болезнь в ослабленные тела.
Глава 41
Мягкий, неяркий свет создавал такие же удивительные нечеткие тени, лишенные глубины, в которых не могли бы спрятаться никакие ужасы. Само место навевало ощущение спокойствия и защищенности. А, может, так на меня действовало присутствие колдуна?
– Куда мы? – Эргет не остановил коня, хотя я видела, что и сам степняк, и его верный помощник едва ли не падают носом в землю.
– К воде. Чуть дальше идет подземная река.
Я немного помолчала, обдумывая все, что произошло за последние пару дней, и чем завершилось. Одна мысль, яркой вспышкой возникшая в голове, заставила резко дернуться, покачнуться и едва не упасть с лошадиной спины. Эргет крепче сжал руки, не позволяя мне соскользнуть, но и не мешая делать то, что показалось важным.
Расстегнув ворот платья, дернув жесткую, сырую ткань, я с любопытством и некоторым разочарованием рассматривала чистую бледную кожу. В глубине души я, кажется, ожидала, что на моем теле останутся такие же узоры, как у колдуна.
– Почему нет следов? Я чувствовала, как горит кожа, – подняв глаза, я встретилась с черными очами кочевника. Эргет смотрел спокойно и внимательно, так, как умели только здешние люди. Мне стало немного неуютно, словно я стою раздетой на холодном ветру. Да и сырая одежда вызывала желание зябко передернуть плечами.
– Потому, что ты моя невеста.
– И что, – я вдруг покраснела, отвернувшись. Эргет откуда-то знал, кем именно я назвалась в тот день, – разве небеса знают это? И оттого мне не страшны молнии?
– Небо все знает, – степняк придержал коня, легко спрыгивая на землю, не смотря на усталость.
Протянув руки вверх, колдун подхватил меня за талию помогая спешиться. С левой стороны, где стена пещеры пряталась в тени, и правда журчала вода. Сбегая вниз по отвесным скалам, она собиралась в небольшую заводь, и вновь исчезала в недрах породы.
Видно, посчитав ответ достаточно исчерпывающим, Эргет отвернулся и скинул рубаху. Я знала, что у степняков есть два основных вида одежды: длинных шелковый халат, в котором ходили в улусе и вот такой, более практичный, состоящий из удлиненной рубахи, кожаных штанов и кафтана по колено, часто лишенного рукавов. Но поверх всего этого носили кожаный доспех и крепили меха на плечи. Но у Эргета сейчас не было даже кафтана.
Нахмурив брови, не зная, могу ли задавать такие вопросы, я все же шагнула ближе, не позволяя колдуну промолчать.
– И? Небо знает, но оттого ли меня милуют твои молнии?
Присев у заводи, зачерпнув воды, Эргет глотнул из ладоней, прежде чем поднять на меня взгляд. В этом полумраке его лицо казалось задумчивым, словно колдун пытался и сам найти ответ на важный вопрос, а ятолько отвлекала. И все же, вместо того, чтобы отмахнуться или ответить резкостью, мужчина едва заметно растянул губы. Мне показалось, что даже глаза наполнились какой-то нежностью.
Впрочем, может это все только свет?
Я совсем не понимала, как себя теперь вести.
– Все узнаешь. Обещаю. Только дай мне передохнуть немного, – последнее слово потонуло в зевке, который колдун не сумел сдержать.
За спиной раздалось недовольное лошадиное фырканье, заставившее колдуна подняться на ноги.
– Иду уже, иду, – с незлым ворчанием степняк подошел к коню, проворно расстегнув оба ремня, что удерживали седло. Стащив всю многослойную конструкцию из попон, ремней и самого седла с лошадиной спины, Эргет практически уронил все это на землю, досадливо поморщившись. Конь фыркнул и ткнулся носом в плечо степняка, едва не опрокинув того на землю.
Мне показалось, что силы покидают кочевника с каждым мгновением, но он все же повернулся к своему четвероногому другу, стянув остальную упряжь. Пожевав губами, избавившись от железных удил, конь медленно подошел к заводи, потряхивая головой.
– Как зовут твоего коня? – я видела, что из всего большого табуна, Эргет почти всегда берет только этого, черного, со звездой во лбу.
– Конь, – просто отозвался степняк, дернув плечом, от чего рисунок молнии на груди дернулся.
– Но…
– Раздевайся, – отвернувшись и уже присев рядом с сумками и седлом, неожиданно приказным тоном произнес Эргет.
– Что? – внезапная смена темы разговора оказалась совсем неожиданной. Повертев головой, я заметила что конь по имени Конь, напившись воды, отошел в дальнюю часть пещеры, вылизывая стену. – Что он делает?
– Слизывает мох. Очень питательны. Эй, нам оставь немного! – громче произнес Эргет, но Конь только фыркнул, тряхнув головой. Мне стало вдруг интересно, настолько ли хорошо эти двое понимают друг друга, как мне кажется. – Снимай мокрое платье. Его нужно постирать и высушить.
– Я не…
Поднявшись с одной из сумок в руках, Эргет повернулся ко мне.
– Вода на излете лета теплая даже после грозы, – и столько искушающего лукавства в голосе, что я невольно бросила взгляд в сторону заводи и глупо повторила.
– Теплая?
– Подойди, попробуй.
Повесив сумку на плечо, колдун подхватил еще и бурдюк, подойдя к потоку, бегущему по стене. Прислонив открытое горлышко, Эргет наполнил кожаный мешок, прежде чем повернуться ко мне.
– Долго думаешь, МенгеУнэг, – бросив бурдюк в сторону седла, Эргет вытянул из сумки чистые штаны и рубаху, тонкие и переливающиеся шелком. Сведя брови, колдун с каким-то недовольством рассматривал одежду. – Нужно сказать Джай, чтобы клали еще и полотенце.
Темные глаза сощурились, став едва заметными щелками, когда колдун перевел свой взгляд на меня.
– Если хочешь, чтобы я дал тебе рубаху – придется вымыться, – положив одежду на большой валун рядом с заводью, колдун вдруг уселся на него же, начав стягивать сапоги. А я все стояла, лелея свое смущение. От чего-то, сегодня мне было особенно неловко.
Прикрыть глаза я успела в последний момент, когда Эргет стянул штаны, отбросив их в сторону. Степняк фыркнул, явно пряча смех, а затем раздался тихий плеск, заставив все же посмотреть. Сперва одним полуоткрытым глазом, а потом обоими.
Этот жук степей, сидел в каменной чаше, ко мне спиной, откинувшись на ее края, и блаженно вздыхал! Через несколько мгновений мужчина отстранился от камней и погрузился под воду с головой. Волосы, как тонкие змеи, заскользили по поверхности, пока длинные пальцы не начали массировать голову, выгоняя песок и грязь прошедших дней.
Отфыркиваясь, колдун вынырнул и вновь откинулся на каменный край.
– Еще немного, МенгеУнэг, и ты останешься без чистой рубашки, – не поворачивая головы, словно зная, что я наблюдаю, нараспев проговорил Эргет таким бодрым голосом, что захотелось в него чем-нибудь запустить. А ведь совсем недавно едва на ногах держался от усталости!
Сердито фыркнув, чувствуя, как внутри поднимается злость, как ответ на все переживания и страхи последних дней, я дернула ворот, забыв, что тот уже расстегнут, и едва не разорвав платье. Ругаясь сквозь зубы, чувствуя, как зудит все тело от противной мокрой ткани и песка, набившегося всюду, я вдруг остановилась, когда из всего надетым осталось только белье.
– А ты закроешь глаза? – вопрос прозвучал глухо, почти испуганно, хотя это не совсем те эмоции, что я ощущала.
– Нет, – явно улыбаясь, медленно, тихо промурлыкал Эргет. – Я буду смотреть. Должен же я знать, какова моя невеста.
И что-то так сладко замерло внизу живота, что я все же растянула шнурки на спине.
* * *
Ступая по мелким камням босыми ногами, я чувствовала, как кожа покрывается мурашками, но сказать, что это от холода, не могла. В пещере было довольно тепло, и, стоило снять сырое платье, как тело перестало сковывать неприятными ощущениями. Вот только само присутствие Эргета, пусть и сидящего в воде ко мне спиной, вызывало непривычное, очень глубокое ощущение уязвимости.
Колдун не двигался и, кажется, даже не дышал пока я, облизывая внезапно пересохшие губы, медленно приблизилась в природной чаше. Глубоко вдохнув, я плавно, но быстро соскользнула в воду, едва не уйдя с головой, не рассчитывая, что дна так далеко. Меня осторожно поймали за плечи, вытягивая наверх и придерживая пока не отдышалась.
– Тут мельче, – тихо произнес Эргет, подтягивая меня на то места, где сидел сам, немного сдвигаясь в сторону.
Отфыркавшись, ухватившись за край чаши, я почувствовало, как тело обдает волной жара, идущего, казалось от степняка. Опустив голову, повернувшись боком, чтобы хоть немного скрыть наготу, я судорожно задышала, вновь сбивая только успокоившееся дыхание.
– Разве ты меня боишься? – длинные, шершавые пальцы осторожно откинули мокрые волосы с плеча. Чуть царапая кожу, рассылая толпу мурашек, пальцы скользнули выше, по шее. Туда, где клинок Дармеша оставил две длинных царапины. – Боишься?
– Нет, – едва слышно прошептала в ответ, наслаждаясь той осторожностью, с которой меня касались эти руки, способные одним движением вызвать грозу.
– Тогда не стоит и дрожать, – проговорил степняк, осторожно смывая грязь с моей щеки.
Решившись, я повернулась к Эргету, встретившись со спокойными, темными глазами. В них было все то же бескрайнее терпение и внимание ко мне, что я видела не раз. Глубоко вздохнув, позволив себе расправить плечи, я, наконец, успокоилась. Губы сами собой растянулись в легкую улыбу.
– Я знала, что ты придешь. Только не знала, когда, – неожиданно призналась, чувствуя, как внутри поднимается какое-то озорство, смешанное с торжеством, что я все же оказалась права.
Эргет же вскинул брови, словно дразня.
– Правда? А я вот не был уверен.
Больше не чувствуя прежней скованности, я по-детски плеснула водой в мужчину. Ответом мне стал тихий смех.
– Откинь голову, я помогу промыть тебе волосы.
– Я сама, – не успев толком осознать сказанное, уже возразила я. Ощущение, что все куда серьезнее и основательнее, чем я понимаю, не покидало. Где-то в глубине сознания все же мелькала мысль, что купание – это не просто купание. Да и Эргет мне совсем не брат.
– Глубоко, – фыркнул кочевник, пробегая пальцами от плеча к шее, заставляя ежиться совсем не от холода, – не справишься сама.
– Но… – что именно заставляло протестовать – я бы и сама не ответила, но что-то внутри, какая-то кошачья, а может и лисья, часть души заставляла «вилять хвостом», хотя мне определенно, нравились касания этого мужчины.
Не слушая моего протеста, Эргет вдруг оказался рядом вплотную, обнимая меня практически со спины. Его жесткое, горячее тело вызвала вспышку, куда сильнее, чем удар молнии, заставив все меня всю подобраться и словно вытянуться вверх. Большая шершавая ладонь обернулась вокруг талии, другая рука держалась за неровный край каменной чаши, перекрывая мне путь к отступлению и в ту сторону.
– Ты стала очень непослушной, МенгеУнэг, – тихо, с усмешкой в голосе, прошептал колдун куда-то в шею, щекоча чувствительную кожу. – Гордая стала, дерзкая. Настоящая невеста илбэчина.
