Текст книги "Полная история христианской церкви"

Автор книги: Александра Бахметьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 55 страниц)

Святитель Иоанн Милостивый. Икона

Между тем империя находилась уже почти на краю гибели. Большей частью ее областей завладели персы. С другой стороны, воинственное племя аваров, опустошив Панно-нию, Фракию, Италию, угрожало Константинополю. Столица, лишенная обычных подвозов хлеба из Египта, терпела голод, казна была истощепа долгой войной и внутренними беспорядками. Ираклий упал духом и, отчаиваясь в спасении, решил удалиться в Африку и бросить империю на произвол судьбы. Но этому недостойному решению воспротивился константинопольский патриарх Сергий I (610–638 гг.). Он напомнил Ираклию об обязанностях царя и в церкви святой Софии взял с него клятвенное обещание жить и умереть с теми, которых Господь поручил ему. Народ выказал готовность обороняться. Мужественная твердость патриарха и народа нашла отклик в душе Ираклия; в нем пробудилась бодрость духа, и после одиннадцати лет бесславного царствования он вдруг явил себя героем. Собрав последние силы, он смело перенес войну во владения неприятеля и рядом блистательных подвигов в шесть лет возвратил все утраченные области, сокрушил владычество персов, отбросил аваров за Дунай и восстановил величие и честь империи. Сам царь во главе своих полков сражался, как простой воин, и вместе с воинской славой стяжал и лучшую славу – милосердием к пленным, умеренностью и кротостью во время торжества побед. Хозрой спасался бегством, но был убит по повелению восставшего против него сына Сироя, который послал просить Ираклия о мире. Мир, славный для империи, был заключен, и Ираклия радостно и торжественно приняли в Константинополе как спасителя империи. По случаю счастливого окончания войны с персами и аварами в Царьграде Георгий Писида, диакон великой Церкви, составил благодарственную песнь Богоматери, которую впоследствии, вероятно в IX веке, определили читать на пятой неделе Великой Четыредесятницы, в субботу.

Другое торжество ознаменовало и следующий, 628 год. Иерусалиму был возвращен Честный Крест Господень, который с 614 года пребывал в Персии. Там его чудодейственная сила служила к распространению христианства. Возвращение Честного Древа Креста, патриарха Захарии и всех пленных христиан было одним из условий мира. Ираклий для этого торжества поехал в Иерусалим. Духовенство и народ вышли к нему навстречу, держа в руках пальмовые ветки и громко приветствуя его. Царь был облачен в порфиру; золотой венец сиял на его голове. Он захотел сам возвратить Иерусалиму его святыню и, приближаясь к городу, взял на рамена Честный Крест. Но тут совершилось чудесное событие: в воротах на Голгофе Крест был остановлен невидимой силой, и Ангел, явившись патриарху Захарии, сказал ему: «Не так нес Господь святой Крест сей». Патриарх сказал царю: «Государь, не в пышной одежде царской следует тебе нести Крест, который нас ради обнищавший Спаситель нес на плечах Своих в смирении и унижении». Ираклий тотчас же снял с себя венец и багряницу и в бедной одежде, с открытой головой, беспрепятственно внес святой Крест в Иерусалим. Патриарх поставил Крест на прежнее место при молитвенных восклицаниях всего народа.

Недолго империя наслаждалась миром. В то самое время, как Ираклий торжествовал победу над персами, маленький город на границе Сирии был ограблен сарацинами, которые погубили отряд, посланный против них. Событие не возбудило особенного внимания: Сирия и соседние страны привыкли издавна к опустошительным набегам сарацин. Но эта шайка былапредвестницей других сил, которые потом покорили себе полмира, потому что состояла из последователей Магомета. Вскоре затем к Ираклию прибыло от Магомета посольство, убеждавшее его принять ислам. Так называлось новое учение.

Аравия, знойная страна, расположенная на полуострове между Персией и Сирией, была частично заселена потомками Измаила. Под различными названиями – измаильтян, агарян, аравитян и сарацин – они были страшны для всех окрестных стран. Над потомством Измаила исполнилось в точности библейское предсказание: Руки его на всех и руки всех на него. ^[263]Измаильтяне жили войной и грабежом; мужественно отражали они всякую попытку на их независимость и с дикой отвагой нападали на соседние народы, грабили города и деревни и делили между собой добычу. Их опустошительные набеги наводили ужас на пограничных жителей. Сарацины не щадили никого; ничто не могло укрыться от их алчности; даже бедные христианские подвижники, жившие лишь для Бога и не имевшие никаких земных богатств, подвергались часто их нападениям. Сарацины разоряли мирные обители и часто предавали смерти беззащитных, святых старцев. Трудно сказать, в чем именно состояла вера аравитян: отчасти сохранились между ними древние предания и обычаи евреев; многое было заимствовано от персидских магов, от древних халдеев, а с недавнего времени и некоторые правила христианской нравственности проникли к ним, частью через христианских подвижников, частью через несторианских проповедников. Они поклонялись небесным светилам, имели особенное благоговение к древнему храму в Мекке, Каабе, основание которого приписывали Аврааму В этом храме находилось до 360 идолов, а черный камень, будто упавший с неба, был предметом поклонения арабских пилигримов.

Около 570 года родился в Мекке, в уважаемом племени корейшитов, основатель новой веры, Магомет. Он в молодости сопровождал торговые караваны, а с 610 года стал выдавать себя за пророка, получившего якобы через Архангела Гавриила небесные откровения. Магомет был умен, хорош собой и красноречив, но неграмотен. От богатой жены он получил большое состояние, которым щедро помогал нуждавшимся, и вскоре приобрел довольно много учеников и последователей. «Бог един и Магомет пророк Его» – вот первоначальное основание его учения. Он, впрочем, говорил, что призван не основать, а восстановить веру Ноя, Авраама и других пророков, искаженную будто иудеями и христианами. Иисуса Христа он почитал за великого пророка. Магомет предлагал свое учение в кратких изречениях, которые, будучи после собраны воедино, составили книгу Алкорана (Корана). Он сохранил много иудейских обычаев и предписывал некоторые правила христианской нравственности: милостыню, посты, частую молитву; дозволял многоженство, обещал правоверным рай и вечные наслаждения и как к святому делу призывал их к распространению ислама и искоренению врагов Божиих, то есть христиан и идолопоклонников. Магомет подвергся преследованиям от властей и в 622 году вынужден был бежать из Мекки в Медину. Это бегство принято последователями его за начало их летосчисления, егиру (в современном написании хиджра. – Прим. ред.).В Медине Магомет нашел уже множество последователей. Он сумел внушить им безграничное доверие и горячую привязанность к себе, направить воинственный пыл аравитян к делу, которое представлял им делом священным; учил их презирать опасность и смерть, утверждал, что определенной каждому судьбы миновать нельзя. Вскоре он завладел Меккой, а потом и вся Аравия признала его учение и власть. В своем лице он соединял власть и духовную, и гражданскую.

Когда император Ираклий отверг предложение принять ислам, Магомет со значительными силами пошел на него войной. Он умер в 632 году, но войну продолжал его преемник, Абубекр, первый калиф (или наместник) пророка. Успехи Абубекра и его наследника, Омара, были так значительны, что за восемь лет Ираклий опять утратил почти все области, им же возвращенные. В Сирии, Египте, Палестине распространилось учение Магомета, и все эти страны признали власть калифа. В 637 году Омар осадил Иерусалим. Жители защищались четыре месяца с отчаянным мужеством, но вынуждены были сдаться. Святой патриарх Софроний вел переговоры и сдал город Омару при условии, чтобы были сохранены в целости Гроб Господень и христианские храмы. Это условие было соблюдено. На месте же, где стоял храм Соломона, Омар заложил мечеть (так называется молитвенный дом магометан).

В течение VI] века калифы распространили свою власть на Персию, Армению, Кап-падокию, Кипр, Родос и часть Африки, но потерпели неудачу, осаждая Константинополь, и вынуждены были платить дань Греческой империи. Это было при императоре Константине Погонате (668–685). Считая своей святой обязанностью распространение ислама, калифы после победы требовали от побежденных признания Магомета пророком, налагали на них дань, от которой освобождались лишь те, которые соглашались принять ислам. Часто подвергали христиан преследованиям и тяжким истязаниям, ругались над их верой, упрекали их в многобожии и идолопоклонстве, ссылаясь на то, что они поклоняются Святой Троице и чествуют иконы. Во многих странах христианство очень оскудело, а вместе с этим падало и просвещение: разрушались школы и библиотеки. Есть сведения, что калиф Омар, завладев Александрией, велел сжечь тамошнюю библиотеку, самую значительную в мире (638). «Если эти книги содержат то же, что Коран, то они не нужны, – говорил он, – если же другое, то они вредны». Рассказывают, что городские бани в течение шести месяцев топили драгоценными рукописями Александрийской библиотеки, основанной Птолемеем почти за триста лет до Рождества Христова.

Мечеть Омара. Иерусалим

Преследуя христиан, победители в пику им оказывали покровительство еретическим сектам несториан и монофизитов в Египте, Сирии и Месопотамии. Хотя это покровительство не относилось к их вере, но еретики, ненавидевшие православных, которых называли общим именем мельхитов (исповедующих веру царя), оказались полезными союзниками и верными подданными магометан.

За все это время внешних невзгод не прекращались и внутренние смуты, возбуждаемые богословскими спорами. Еретические секты продолжали враждовать и между собой, и с православными. Император Ираклий вступил в спор и еще больше запутал его. Желая примирить монофизитов с православными, он по совету константинопольского патриарха Сергия издал повеление (630) признавать во Христе при двух естествах одну Божественную волю. Это произвело сильное волнение. Александрийский патриарх Кир, согласный с новым учением, подтвердил его на Поместном соборе, папа Гонорий тоже согласился, но иерусалимский патриарх Софроний, славный мудростью и ученостью, убедительно доказывал, что новые лжеучители, которые стали известны под именем монофелитов (единовольники), проповедуют то же, что и монофизиты, и на Соборе осудил это лжеучение. Ираклий прибег опять к очень неудачной мере. Он обнародовал изложение веры, которым повелевалось без всякого рассуждения и спора признавать одну волю во Христе. Споры не утихли, а усилились. Смелым и красноречивым противником монофелизма явился игумен Максим, очень уважаемый в Константинополе. ^[264]Он был знатного и богатого рода и в молодости занимал важную должность при дворе, потом вступил в монашество и посвятил себя молитве и ученым трудам.

Преподобный Максим Исповедник. Икона

Внук Ираклия Констанций (641–668 гг.) следовал примеру своего деда и в 648 году обнародовал указ, известный под именем Образа веры, в котором запрещал рассуждать о спорном вопросе. Но споры не умолкали.

Начались по местам гонения против ослушников царского веления; епископы-монофе-литы объезжали области, чтобы распространять свое учение, и вербовали себе приверженцев то увещаниями, то силой. Тогда Максим, оставив Константинополь, поехал в Италию и Африку, чтобы противодействовать успехам лжеучения. Он имел жаркие прения с монофе-литами и нашел себе союзника в римском папе Мартине, который, созвав Собор в Латеране, предал анафеме новую ересь и указы, поддерживавшие ее.

Когда об этом узнал император, то послал в Рим людей, чтобы схватить Мартина. Папу привезли в Константинополь и, обвинив в вымышленном преступлении, били и мучили его и наконец отправили в заточение в Херсонес, где святой страдалец скончался, не изменив истине (+ 653).

Такая же участь ожидала и Максима. Его с двумя учениками привезли в Константинополь и заключили в темницы, где они претерпели всякого рода страдания и лишения, но остались непреклонны. Тогда обвинили Максима в измене и послали его во Фракию в заточение. Максим переносил гонение с кротостью и твердостью духа истинного христианина. «Благодарю Бога, – восклицал он, – что страдаю за вымышленные преступления; да омоются этим вольные прегрешения мои». Через некоторое время Максима возвратили. Так как он пользовался всеобщим уважением, то приверженцам монофелитства было крайне желательно склонить его к общению с ними: это могло послужить к утверждению их учения. Употребляли всевозможные меры, чтобы выманить у него согласие: и увещания, и лесть, и угрозы – но все осталось тщетно. Максим был непоколебим. Не сумев склонить его к соглашению, убеждали его, по крайней мере, молчать о вере своей.

– Молчать об истине то же, что отвергать ее, – отвечал он.

– Нам дела нет до твоих убеждений, – говорили ему, – в сердце веруй, чему хочешь, только молчи.

– Господь велит не одним сердцем, но и устами исповедать Его, – возразил Максим, – святой апостол говорит: Сердцем веруется в правду: устами же исповедуется во спасение.

Когда убедились, что увещания тщетны, прибегли к пыткам. Максим с твердостью перенес истязания. Его мучили, били,наконец отрезали ему язык и правую руку и вместе с учеником Анастасием, разделившим его страдания, отправили в скифскую страну. Его ученик умер дорогой, а св. Максим томился три года в заточении, терпя всевозможные лишения. Он скончался в 662 году. Церковь благоговейно чествует память преп. Максима Исповедника 21 января и 13 августа. Он оставил несколько сочинений, в которых выражаются твердая вера и горячая любовь к Богу и ближним.

Насилия и гонения, конечно, не привели к миру, и открылась необходимость решить вопрос Вселенским Собором. В 680 году, при императоре Константине Погонате, был созван Шестой Вселенский Собор, третий Константинопольский. В нем участвовали 170 отцов. После долгих прений было положено: «Признавать в Иисусе Христе без смешения и разделения две воли, сообразно двум естествам». По истечении одиннадцати лет Собор вновь открыл свои заседания в царских палатах, называемых Трулльскими. Возникла необходимость пересмотреть некоторые правила, касавшиеся церковного благочиния. Повторив осуждение монофелитов, и в том числе папы Гонория, Собор принял за церковный закон 85 Правил апостольских, Правила Вселенских Соборов и семи Поместных. Этот Собор называется Трулльским, а также Пято-Шестым, потому что был как бы дополнением Пятого и Шестого.

На Шестом Соборе участвовал как один из ревностных защитников истины св. Андрей Критский, ^[265]синкелл (домашний секретарь) иерусалимского патриарха. Впоследствии он был архиепископом на острове Крит и славился благочестием и усердием к вере. Ему Церковь обязана Великим каноном покаяния, который читается в первые четыре дня Великого поста и известен под его именем.

В начале VIII века император Филиппик (Филипп Вардан, 711–715) хотел опять восстановить монофелитство и, на беззаконном соборе осудив Шестой Вселенский Собор, повелел удалить из храмов изображения святых отцов, участвовавших на нем. Это повеление произвело всеобщее негодование. В Риме вспыхнул мятеж, в Константинополе громко роптали, и Филиппик вскоре после этого лишился престола.

Монофелиты, не покорившиеся решению Шестого Вселенского Собора, собрались на горе Ливан, около монастыря Марона, одного из их епископов, и приняли название марони-тов, под которым существуют и доныне.

* * *

В VIII веке сарацины расширили свои завоевания, покорили окончательно Африку, где очень скоро почти совсем сокрушили христианство, уже давно слабевшее от беспрестанных волнений донатистов, гонений вандалов и по другим причинам. Магометане налагали на побежденных дань, от которой можно было освободиться лишь принятием ислама. И уже к концу VIII века дань не взималась с Африки, потому что весь народ принял закон завоевателей. Страна Киприана Александрийского и блаженного Августина вместе с верой утратила и христианское просвещение. Дикость и невежество быстро распространились в областях, где некогда процветали вера и науки. Те, которые еще оставались христианами, хранили втайне свою веру. Впоследствии малое число африканских христиан, приняв некоторые обычаи магометан, стали называться мозарабами.

Из Африки сарацины распространили свою власть и на Испанию, находившуюся тогда под владычеством вестготов. Предательство одного готского вождя, Юлиана, помогло им. Юлиан, оскорбленный королем Родригом, сам призвал сарацин в Испанию и помог им завладеть краем. Были и другие условия, благоприятные для завоевателей: король не пользовался доверием подданных; народ, изнеженный и развращенный, был равнодушен к судьбе страны; духовенство заботилось лишь о власти и выгодах; многочисленные евреи, жившие в Испании, раздраженные жестокими гонениями, готовы были содействовать пришельцам. Испания покорилась бесславно, почти без сопротивления. Архиепископ Толедский и сыновья низложенного короля Витицы были в числе предателей и изменили гражданскому долгу. Король Родриг прибыл на поле битвы в богатой колеснице, в пурпуровой мантии и золотом венце, но вскоре искал спасения в бегстве и погиб в болотной грязи близ Гвадалквивира (711). Сарацины послали его голову в Дамаск. «Такова, – писал один из их историков, – судьба вождей, которые удаляются с поля битвы». Очень малое число населения Испании, не покорившееся сарацинам, отстаивало свою независимость в одной области Астурии под начальством Пелагия. Христиане получили от победителей право хранить свою веру и совершать богослужение, но за это должны были платить дань, и многие признали Магомета.

Завоеватели Испании мечтали покорить и соседнюю Францию. Они завладели некоторыми южными областями, но в 732 году в полях Пуатье потерпели поражение от Карла Мартелла, что и остановило на время их успехи на Западе. На Востоке они терпели неудачу лишь у стен Константинополя, который дважды осаждали без успеха, но Египет, Сирия, Палестина стали покорны власти калифов, живших в Дамаске. Быстро падало просвещение в странах, ранее славных своим образованием: калифы, даже те, которые не возбуждали явного гонения против христиан, преследовали христианское образование, думая тем достигнуть своей цели. Так, калиф Авдала под смертной казнью запрещал христианам учиться. Он думал этим пресечь их богослужение, которое совершалось по книгам. Впрочем, так было не везде. Впоследствии сами сарацины стали успешно заниматься науками. Так, в Испании кордовские калифы были покровителями искусства и науки.

Глава XV

Ересь иконоборческая и Седьмой Вселенский Собор

В то время как Церковь страдала от магометан, ее вдруг постигла новая беда – ересь иконоборчества, которая продолжалась почти сто лет.

Как мы уже видели, магометане укоряли христиан в идолопоклонстве: говорили, что они отпали от древнего благочестия – поклонения одному истинному Богу и стали поклоняться трем богам и боготворить идолов. Так называли они святые иконы. ^[266]Иудеи, радуясь всякому случаю оскорбить христиан, усердно повторяли это обвинение. Может быть, при упадке духовной жизни и образования икона, издавна бывшая предметом благоговейного поклонения для каждого христианина, и делалась иногда предметом обожания. Но против всякого суеверия, уклонения от истины всегда восставали святые отцы Церкви. Теперь же императоры решили уничтожить священный обряд властью и силой.

Император Лев Исаврянин (717–741), прославленный воинскими подвигами против магометан, возмечтал уничтожением икон очистить Церковь от суеверия и обратить к христианству магометан и иудеев. Константинопольский патриарх, св. Герман (715–730), с которым царь советовался, объяснял ему истинное значение иконопочитания и наконец объявил, что ни царь, ни патриарх не имеют права изменять обычаи Церкви и что он, скорее, согласен умереть, чем содействовать беззаконному делу. Царь не послушался возражений патриарха и в 728 году издал указ, запрещавший иметь иконы в церквах и в домах. Доблестный патриарх отказался от своего сана и, претерпев оскорбления, поношения, даже побои, был изгнан из Константинополя. Он скончался в изгнании, в глубокой старости, оставив несколько замечательных сочинений. На его место был назначен Анастасий, во всем покорный царю.

Император Лев Исавр

Вслед за указом царь повелел вынести из храма и домов иконы и сжечь их на торжище. Это произвело в народе негодование. Над вратами царского двора стояло еще со времен Константина Великого изображение Спасителя, которое теперь велено было уничтожить. Присланный от царя военный чиновник, приставив к стене лестницу, стал исполнять царское веление. Напрасно толпа, окружив его, со слезами умоляла не трогать святого изображения, предмета благоговейного поклонения всего народа; воин вместо ответа ударил по нему молотом. Тогда исступленные женщины опрокинули лестницу; воин убился до смерти. Вспыхнул мятеж, который был усмирен лишь силой оружия. Множество людей подверглось смертной казни, но весь народ считал их мучениками за святую истину и чествовал их память. Царь, раздраженный сопротивлением, стал прибегать к самым строгим мерам: изгнание, лишение имущества, заточение, пытки и казни – все было употреблено против почитателей святых икон. Он повелевал разрушать училища, в которых наставники не принимали его мнения относительно икон, сжег в Константинополе вместе с огромной библиотекой и двенадцать библиотекарей за то, что один из них указал в рукописях мнения, противные иконоборству. Эти неистовые меры только воспламеняли страсти, ожесточали народ против правительства, и волнение росло с каждым днем.

Оно сообщалось и другим областям, куда достигали указы царские. Некоторые епископы из угодливости царю исполняли его повеления, везде возбуждавшие народное негодование. Но нашлись и такие епископы, которые с твердостью отстаивали древние обычаи и права Церкви. Папа Григорий II осудил в Риме иконоборческую ересь и написал царю письмо, в котором в резкой форме укорял его за эти поступки. Лев решил низложить папу, но римский народ встал за своего святителя. Волнение сообщилось всей Италии. Негодование было таким сильным, что народ во многих городах разрушил царские изображения и готов был провозгласить нового императора, идти войной на Исаврянина. Тогда папы Григорий II и Григорий III остановили сбор податей с итальянских подданных императора.

Преподобный Иоанн Дамаскин. Икона

На Востоке сильнейшим защитником иконопочитания был Иоанн Дамаскин, ^[267]славный во всем христианском мире благочестием, ученостью и красноречием. Получив с детства прекрасное образование от калабрийского инока Космы, которого его отец выкупил из плена, Иоанн стал впоследствии правителем города Дамаска и пользовался полным доверием калифа. Как только дошли до Дамаска вести о действиях императора против икон и их почитателей, то Иоанн написал к Константинопольской Церкви несколько посланий, в которых с силой и красноречием защищал право христиан изображать воплотившегося Христа и поклоняться изображениям Спасителя и Его святых, нисколько не впадая этим в идолопоклонство. Его послания произвели в Константинополе сильное действие и ободрили православных. Тогда император, чтобы отомстить Иоанну, оклеветал его перед калифом, послав тому подложное письмо, в котором Иоанн будто бы предлагал предать ему Дамаск. Калиф, поверив клевете, велел отрубить у Иоанна правую руку и лишил его сана. Чудесной помощью Пресвятой Богородицы отсеченная рука срослась. Невиновность Иоанна обнаружилась, но он отклонил от себя почести, которые калиф предлагал ему, и, оставив Дамаск, провел остальную жизнь в строгом подвижничестве в Лавре святого Саввы. ^[268]

Преподобный Иоанн Дамаскин. Фрагмент иконы. Конец XV в. Новгородский музей

Гонение на иконы еще больше усилилось при наследниках Льва Исаврянина. Его сын, Константин V Копроним, созвал в 754 году беззаконный собор из единомышленников, которые осудили как идолопоклонство всякую честь, воздаваемую иконам, и сравнили почитателей икон с приверженцами Ария, Нестория и Евтихия.

Икона «Троеручица»

Как опасное суеверие преследовалось также и иночество, чествование Божией Матери и святых, поклонение святым мощам. На внутренних стенах церквей стирали изображения евангельских сюжетов и рисовали вместо них деревья, сцены охоты и т. п. Тридцатипятилетнее царствование Константина было для христиан страшным испытанием, казни и преследования не прекращались.

Икона «Троеручица»

Но православные знали, что лучше переносить всякого рода мучения, нежели не почитать Господа и святых Его в их изображениях. Множество христиан запечатлели веру свою мученической смертью. Святой Андрей Критский (его не нужно путать с епископом того же имени, сложившим Канон покаяния), отшельник, всеми уважаемый, был побит камнями за то, что смело обличал царя в неправомыслии и жестокости. ^[269]Святой Стефан Новый, игумен Авксентьева монастыря, был подвергнут пыткам и сослан в заточение, обитель его разорена, но ничто не могло победить его твердости, и святого казнили.

Но как всегда бывает в таких случаях, жестокое гонение только воспламеняло усердие верующих. Весь народ оказывал величайшее уважение гонимым епископам. Темницы узников, пострадавших за святые иконы, делались молитвенными домами, в которых народ толпился, прося благословения у страдальцев и отвращаясь от епископов-иконоборцев, которые за угодливость царю получали от него дары и почести. Иконы, изгоняемые из домов и храмов, были тем более чествуемы втайне. В честь Богоматери и святых раздавались высокие песни св. Иоанна Дамаск и па, Космы Маюмского, Германа и других, и все православные с радостью повторяли их. Между тем беспрестанные мятежи и волнения свидетельствовали о всеобщем неудовольствии. Много гонимых, оставив отечество свое, искали на Западе безопасности. Некоторые епископы входили в сношение с римским епископом, тогда очень усилившимся, и искали его покровительства. Римский епископ Стефан на Соборе в Латеране предал анафеме иконоборцев.

Лев IV Хазар (775–780), сын Копронима, следовал примеру отца и деда. Продолжались жестокие казни, разрушались монастыри; воины обыскивали дома, чтобы предавать огню скрываемые иконы; сжигали даже книги, в которых были изображения. Но Лев царствовал только пять лет, а его вдова, Ирина, приняв правление из-за малолетства сына, восстановила иконопочитание. Патриархом Константинопольским был тогда св. Павел IV (780–784), человек добрый, но слабый, который из малодушия во всем уступал императору-иконоборцу. Это мучило его совесть, и через некоторое время после смерти Льва он оставил патриарший сан и, удалившись в убогую келью, принял схиму. ^[270]

Тщетно Ирина умоляла его править Церковью. Он отвечал, что хочет посвятить жизнь уединенной молитве и покаянию, и указывал на Вселенский Собор как на единственное средство возвратить мир Церкви, волнуемой иконоборчеством и распрей с Западом. По его совету избрали в патриархи Тарасия, гражданского сановника, известного твердостью духа и благочестием. Тарасий долго не соглашался, но наконец уступил общему желанию при условии, чтобы немедленно был созван Вселенский Собор. «Я вижу расторгнутую и разделенную Церковь Божию, – говорил он, – вижу распри между Востоком и Западом, обоюдную вражду вместо единства мира и любви». К восточным и западным епископам были немедленно разосланы письма с приглашением прибыть на Вселенский Собор в Константинополь. Однако в Константинополе партия иконоборцев пользовалась большой силой в войске; толпа воинов, окружив храм, в котором должны были происходить заседания, производила волнения и кричала, что не допустит внести в церковь идолов. Тогда решили, что Собор состоится в Никее. Там в 787 году открылся Седьмой Вселенский Собор под председательством Тарасия и при участии 367 епископов, среди которых находились и посланные от папы Адриана I (772–795).

Во все время иконоборчества церковные отношения между Римом и Константинополем были почти совсем прерваны. В это время на Западе очень усилилась власть папы. Папа Адриан в ответе на приглашение Константинопольской Церкви обнаружил вполне свои притязания на главенство, которые, как и прежде, не признавались Востоком.

Собор, на основании Священного Писания и свидетельств из сочинений святых отцов, утвердил икопопочитание, выразив, что следует «чествовать святые иконы и оным кланяться не как Богу, а как Его и святых Его воспоминательному начертанию». Собор опроверг все пункты иконоборческой ереси. Определения Собора были сообщены всем Церквам. Римская Церковь приняла их вполне, но, несмотря на возрастающую власть папы, некоторые французские богословы и король Франции Карл Великий возражали и на Франкфуртском соборе отвергли некоторые пункты.

После краткого спокойствия иконоборческая ересь снова возникла на Востоке и опять много лет волновала Церковь. В это время беспрестанных смут и тревог внутреннее состояние Византийской империи было жалким. Трудно поверить, чтобы страна, просвещенная светом христианской веры, могла пасть так низко в нравственном отношении. Разврат, жестокость и суеверие господствовали при дворе и в народе; беспрестанно совершались самые ужасные злодеяния; церковные и гражданские законы нарушались; императоры увлекались ересью и, переступая границы своей власти, дерзали изменять постановления Церкви, силой поддерживали лжеучения и жестоко преследовали не согласившихся с их мнениями. Все это производило беспорядки и смятения. Империя волновалась, в разных местах вспыхивали мятежи, и искатели власти пользовались всеобщим неудовольствием, чтобы вербовать себе приверженцев для овладения престолом. Торжествующая партия жестоко мстила всем, противившимся ей, и кровь лилась из-за политических и религиозных смут.

Надо сказать, что в это тяжелое время в Церкви всегда находились святые мужи, которые с непоколебимой твердостью и высоким самоотвержением охраняли чистоту христианского учения. Однако жизнь этих святых служителей Господних стала непрерывной цепью страданий. Святой Феодор Студит (759–826), который смело обличал императора Константина IV (сына Ирины) за то, что, расторгнув свой брак с добродетельной супругой и оклеветав ее, он вступил в беззаконную связь с близкой родственницей. Этот поступок царя служил пагубным примером всему двору. Патриарх Тарасий смело укорял царя, за что лишился его милости. Феодор же, который был в то время игуменом Саккудианского монастыря близ Константинополя, за обличение потерпел жестокие пытки и был сослан в заточение в Солунь (Фессалоники) вместе с десятью иноками. Возвращенный императрицей Ириной в 797 г. после смерти Константина, Феодор стал настоятелем Студийского монастыря. Вокруг него собралось более ста братий, которыми Феодор мудро правил, он заботился о распространении просвещения, завел при монастыре училище для детей. Но его благочестивые труды были снова прерваны гонениями от императора Никифора, который придерживался ереси павликиан. Феодор опять подвергся заточению. Возвращенный наследником Никифора, он опять вытерпел гонения от императора Льва Армянина, который приложил все усилия, чтобы восстановить иконоборчество. Созвав собор из единомышленников, он в 814 году отменил определения Вселенского Собора и снова стал жестоко преследовать почитателей святых икон. Феодор смело говорил ему: «Государь, не нарушай мира Церкви! Апостол сказал, что Бог поставил в Церкви иных апостолами, других пророками, некоторых пастырями и учителями для созидания Церкви; но не упомянул о царях. Оставь Церковь пастырям и учителям. Когда не так, то поверь, что если бы сам Ангел с Неба стал требовать противное вере нашей, не послушаем и его». Увещания Феодора остались тщетны, гонение усиливалось, все православные были в скорби и унынии. Однажды в праздник Феодор совершил торжественно крестный ход с иконами вокруг монастыря, воспевая церковную песнь, сложенную Иоанном Дамаскином: «Пречистому образу Твоему поклоняемся, Благий!» Император, узнав об этом, велел предать святого истязаниям и сослать в дальний город, где его заключили в мрачную темницу.