Текст книги "Полная история христианской церкви"

Автор книги: Александра Бахметьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 55 страниц)

Великий святитель усердно заботился о лучшем устроении церковного богослужения. Он давал уроки пения в основанной им певческой школе; его напев, употребляемый и сегодня, известен под именем пения Григорианского. Стараясь исправить римскую службу по образцу восточной, папа установил петь антифоны, ^[246]ввел в употребление литургию Преждеосвященных Даров в дни Четыредесятницы, ^[247]что уже существовало в некоторых восточных Церквах. Святитель Григорий скончался в 604 году, оставив несколько замечательных сочинений: «О Таинствах», «Правило пастырское», «Истолкования некоторых книг Библии», «Разговоры о жизни и чудесах италийских отцов». По этой последней книге, включающей беседы (или диалоги), Григорий назван Двоесловом.

Строгий и определенный порядок богослужения был в то время предметом общих забот. Многие местные церковные обычаи стали общим правилом. Так, например, обычай Антиохийской Церкви произносить Символ веры за каждой литургией был принят в VI веке как правило во всех Церквах. Ранее он читался только тогда, когда епископ оглашал готовящихся к крещению, но клир и народ испросили у Константинопольского патриарха Тимофея I (511–518) позволение петь Символ за каждой литургией. Чтение из жизни святых заменялись краткими песнями в честь празднуемого святого. Эти песни, содержавшие хвалу святому или краткое изложение прославляемого события, стали называться кондаками и тропарями. Творцом многих кондаков был Роман, прозванный Сладкопевцем. Он был пономарем при храме Богородицы в Константинополе. Полный смиренномудрия и пламенной любви к Господу, он проводил целые ночи в молитве, но был косноязычен и плохо читал, и церковнослужители часто высмеивали его. Пречистая Богородица оказала ему Свою милость. Однажды, в ночь на Рождество Христово, Она во сне явилась Роману, подала свиток и велела принять его как снедь. Проснувшись, он почувствовал в сердце необыкновенную радость, а когда за утреней пришлось петь на амвоне, Роман запел сладким голосом вдохновенную песнь: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит; Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют; нас бо ради родися Отроча младо, превечный Бог». ^[248]Все слушали с удивлением слова неизвестной им песни, и Роман поведал о бывшем ему видении. С этих пор не оставлял его чудный дар песнопения, он слагалвдохновенные кондаки на главные праздники Господни и Богородичные, на недели Великого поста и дни памяти святых. Он скончался около 536 г. Церковь чтит его память 7 октября.

Преподобный Авксентий, пустынник, тоже сложил много тропарей. Патриарх Анатолий в V веке сложил стихиры воскресные, праздничные в честь святых мучеников. Император Юстиниан, ревностно заботившийся о лучшем чине богослужения, написал церковную песнь Единородный Сыне и Слове Божий – в опровержение ересей Нестория и Евтихия.

Патриарх Иоанн Постник ^[249]ввел обычай петь Херувимскую песнь. Таким образом, богослужение становилось все более благолепным. Юстиниан построил много богатых храмов и, между прочим, великолепный храм Софийский. ^[250]

Иоанн Постник в 578 году собрал все государственные законы, касавшиеся Церкви, и правила Вселенских Соборов и издал Номоканон, или Кормчую книгу, употреблявшуюся при церковном суде.

К этому времени относится закрытие последних языческих школ, в которых преподавалась философия неоплатоников. Их влияние уже давно ослабло – с тех пор как усилились христианские школы. Когда Юстиниан велел закрыть языческие школы в Афинах, то последние преподаватели философии поехали в Персию, думая там распространить свое учение. Но их усилия оказались тщетны, и они возвратились. Однако их краткое пребывание на Востоке было не бесплодным для тех стран. Через них персы и другие восточные народы познакомились с философией Аристотеля, сочинения которого были переведены на восточные языки; несториане и монофизиты также заимствовали нечто из языческих философских систем.

Это время, впрочем, не благоприятствовало успехам просвещения: варвары опустошали и Восток и Запад, и только в иноческих обителях можно было заниматься наукой. Кроме перечисленных нами знаменитых мужей назовем еще стихотворца Аполлинария Сидония, бывшего впоследствии епископом Клермонтским, Проспера Аквитанца, папу Геласия (узнав, что манихеи в Риме, принимая Тело Христово, не принимали Крови, он предписал непременно преподносить Святое Таинство под обоими видами всем без исключения), африканских епископов Виталия и Фульгенция, Боэция, Кассиодора, бывшего первым сановником при Теодорихе и потом ставшего монахом в Калабрии и занимавшегося историческими трудами, Григория, епископа Турского, первого историка франков, пустынника Феодора Сикеота.

Император Юстиниан

Заметим, что со времени Юстиниана историки называют византийских императоров греческими. ^[251]Греческий язык совершенно вытеснил латинский, который до того был еще языком правительства и в самом Константинополе. Все резче и резче стало обозначаться разделение между миром греческим – восточным и миром латинским – римским. По мере того как сношения между ними становились редкими, просвещение и церковная жизнь принимают совершенно разнородный характер. Самой замечательной чертой этой разницы было то, что на Востоке вся Церковь, то есть все верующие принимали горячее участие в церковной жизни как члены Церкви; между тем на Западе духовенство все больше и больше стремилось сосредоточить эту жизнь в себе: из религии делало себе орудие господства над народом, подданным Церкви, для которого вера становилась делом более внешним. Этот взгляд выражался между прочим в том, что Восточная Церковь, при обращении в христианство новых племен, усердно заботилась о том, чтобы они имели церковные книги и богослужение на понятном им языке, западные же проповедники везде вводили богослужение на латинском языке, непонятном народу.

Храм Святой Софии в Константинополе. Современный вид

Между тем христианская вера продолжала распространяться. В V веке обратилось много иудеев на острове Крит. А случилось это так. Какой-то обманщик, который, выдавая себя за воскресшего Моисея, обещал ввести их в землю обетованную. Он собрал толпу народа на горе близ моря и велел всем бросаться в воду, обещая провести народ по морю, как по суху. Некоторые, поверив ему, утонули, другие захотели умертвить обманщика, но он скрылся. Тогда почти все они решили принять веру Христову. Но в Аравии иудеи под руководством одного омерита, называвшего себя сыном Моисея, жестоко преследовали христиан. При Юстиниане они, избрав себе царя в Самарии, страшным образом опустошали Палестину и совершали ужасные злодейства, но были усмирены строгими мерами. В VI веке христианство приняли племена, жившие близ Черного и Каспийского морей: ерулы, лазы, колхи, заны и другие.

Храм Святой Софии в Константинополе, обращенный в мечеть Фото начала XX в.

После Юстиниана состояние империи стало крайне трудным. Его наследники должны были постоянно отражать нападения аваров, гуннов и других племен, напиравших на империю со всех сторон. Император Маврикий (правил с 582 по 602 г.), который восстановил на персидский престол изгнанного Хозроя II, вел неудачную войну с аварами. Авары, взяв множество пленных, требовали за них огромный выкуп. Маврикий долго не соглашался, и каган (или хан аваров) предал смерти 12 тысяч пленных. Вскоре после этого вспыхнул в Константинополе мятеж. Маврикий, лишенный престола, вынужден был бежать. С сокрушением сердечным сознавая свои грехи, несчастный император молил Господа наказать его в этой жизни, а не в будущей, и кара была ужасной. На его место был провозглашен императором сотник Фока (602–610 гг.), человек зверской жестокости. Схватив Маврикия, он осудил его на казнь, но вначале велел умертвить на его глазах пятерых его сыновей. Тут несчастный Маврикий проявил истинно христианское величие. Покорный воле Господа, он не проронил ни слова ропота, а только молился, исповедуя правосудие Божие. И такова была в нем любовь к правде, что, когда кормилица его младшего сына захотела спасти младенца, заменив его собственным ребенком, Маврикий не допустил этого и обнаружил великодушный обман. После казни детей он сам положил голову под секиру. Это было в 602 году.

Храм Святой Софии в Константинополе

Глава XI

Начало христианской веры в Британии и Галлии

Британия, покоренная римлянами, еше в первые века христианства слышала благове-ствование слова Божия. Предание считает первыми проповедниками веры в Британии то святых апостола Петра, то Павла, то Аристовула и Иосифа Аримафейского. Многие предполагают, что затем с Востока прибыли новые благовестники. Это предположение подтверждается тем, что Британская Церковь долго хранила обычаи древнейших Малоазийских Церквей. Римляне несколько веков владели Британией, но никогда не могли покорить себе севера страны. В горах Валлиса, в лесах Каледонии (Северной Шотландии) и на острове Ерине, или Ибернии (нынешней Ирландии, называвшейся тоже и Новой Шотландией), жили первоначальные обитатели Британии, вытесненные с юга пришельцами: гаелами и Кимрами, больше известными под названием пиктов и скоттов. Они мужественно отстаивали свою независимость и часто тревожили своими набегами области, покоренные римлянами. Христианство почти не проникло к ним, а если и было проповедано, то утратилось и слилось с местной религией. Жрецы (или друиды) были главными правителями народа и поддерживали в нем воинственный дух и ненависть к чужому владычеству. Вольнолюбивые горцы с презрением смотрели на бриттов, покорных римской власти и римскому гражданскому порядку. В опустошительных набегах они разрушали города и веси и увозили с собой богатую добычу и множество пленных, которых частью продавали в рабство, частью использовали на полевых работах.

В первой половине V века горцы вместе с другими пленными захватили шестнадцатилетнего юношу, по имени Суккат (или Патрик), ^[252]и увели его в Ирландию. Патрик сделался рабом одного из вождей и почти шесть лет пас его стада. Он родился в южной части нынешней Шотландии, был сыном диакона и воспитан в христианском законе, но среди спокойствия домашней жизни был равнодушен к вере. В бедствии же вера его стала единственным утешением, и он беспрестанно возносился молитвой к Господу, Которого пламенно возлюбил. Он писал впоследствии: «Мне было шестнадцать лет, и я не думал о Боге, как бы не зная Его; но в чужой стране Господь открыл душу мою к святой вере; я вспомнил грехи свои и всем сердцем обратился к милосердному Богу, Который призрел меня в бедствии, сжалился над моей юностью и неопытностью, Который хранил и утешал меня, как отец сына». Это впечатление уже не изгладилось, а, напротив, крепло с каждым днем в душе Патрика, готовя будущего апостола Ирландии. Лет через шесть Патрик был освобожден, но потом опять попал в плен и был увезен в Галлию, где христиане его выкупили. Среди всех этих превратностей судьбы вера поддерживала его. После возвращения в отечество и семью Патрик решил оставить все, чтобы служить Богу, возвещая слово Божие стране, в которой жил невольником. Он опять посетил Галлию, где обозревал монастыри. Северная область Г аллии (Арморика) уже тогда называлась Малой Британией или Бретанью – от британцев, переселившихся туда еще в III веке и перенесших с собой в чужой край и веру Христову, и родной язык. Вера свободно распространялась между туземцами, и Патрик мог много позаимствовать из учредившихся там монастырей.

Некоторые историки сообщают, что Патрик ездил в Рим, чтобы получить от папы благословение на проповедание в Ирландии, но это опровергается дальнейшими событиями. Это известие, почти несомненно, позднейший вымысел латинян, желавших подкрепить авторитетом древности притязания пап. Более чем через столетие после смерти Патрика папа Григорий I Двоеслов относится к Британии, как к стране, ему неизвестной. Да и власть папы в то время еще не достигла той степени, чтобы проповеднику в отдаленной стране нужно было обращаться к нему за благословением. Есть также предание, что будто еще до Патрика папа посылал в Ирландию проповедника Палладия,но о деятельности его не сохранилось ни малейшего известия. Деятельность же Патрика былав высшей степени плодотворна, и его справедливо считают просветителем Ирландии.

Знание наречия и обычаев страны очень помогло проповеднику, Бог благословил труды его, и в короткое время ему удалось обратить к истинной вере огромное число душ. Он собирал народ в открытом поле, в лесу и простыми словами рассказывал о жизни, чудесах и учении Спасителя, призывал всех к спасению и жизни вечной. Толпы слушателей становились с каждым днем многочисленнее, слова жизни озаряли и согревали сердца. Идолы низвергались, и строились христианские церкви. Жрецы возненавидели Патрика, видя успех его проповеди, которая отнимала у них прежнее влияние на народ. Не раз его жизнь была в опасности, но благовестник не боялся ничего, лишь бы преуспевало дело Божие. Чтобы упрочить успехи благовествования, он составил азбуку, выписал из Галлии книги Писания, основал несколько монастырей, чтобы в них учились наставники и проповедники. Он трудился неутомимо до самой смерти (около 460 года). ^[253]Его святая деятельность былатак плодотворна, что впоследствии, когда почти вся Британия утратила христианское просвещение под владычеством идолопоклонников, святые начала веры хранились и развивались лишь в Ирландии. Там, в монастырях, занимались наукой и изучением Священного Писания, много благовестников, в них воспитанных, озаряли светом истины всю Средне-Западную Европу: часть Галлии, Германии, Швейцарию, Голландию. Далекая Ирландия была известна под именем «Острова святых».

Около 420 года Рим, нуждаясь в войске для собственной защиты, вызвал из Британии свои легионы. Тогда британцам стало еще труднее защищаться от воинственных жителей севера, и они решили призвать к себе на помощь англосаксов с берегов Эльбы, смелых и предприимчивых мореплавателей, которые часто приставали к берегам Британии то для торговли, то для разбоя. Англосаксы под предводительством двух братьев, Генгиста и Горзы, высадились в Британии около середины V века, отразили северян, но за оказанную помощь выпросили себе несколько прибрежных округов и островов. Вскоре несчастные британцы убедились, что призвали к себе не союзников, а властителей. Англосаксы встали твердой ногой на чужую землю. К ним прибывали все новые и новые силы, и, уже не довольствуясь уступленными им землями, они настойчиво подвигались вперед, вытесняя туземцев, и основали несколько мелких королевств, связанных между собой союзом. Часть британцев покорилась их власти. Некоторые уехали в Арморику, где нашли родственное население. Многие искали убежище на севере, где общая ненависть к пришельцам примирила их с бывшими врагами. Воинственные горцы Северной Каледонии и Валлиса не захотели покориться чужой власти, как никогда не покорялись римским силам, и долго вели славную борьбу против пришельцев. Но силы их истощались в неравном бою. От Саксонского приморья прибывали на ладьях свежие дружины, и постепенно почти весь край перешел под власть англосаксов, кроме самой неприступной горной части Валлиса. Британия стала называться Англией – от названия одного из племен завоевателей.

Завоеватели были идолопоклонниками. Вражда покоренного племени к чужим властителям долго препятствовала распространению среди них христианской веры, да и в самих британцах она видимо оскудевала. С самого начала V века Британская Церковь заразилась ересью Пелагия. В горах севера христианская вера, отчужденная от общей церковной жизни, все больше и больше смешивалась с мифологическими преданиями каледонцев, поддерживаемыми народными жрецами-друидами и певцами. Только неутомимая деятельность ирландцев поддерживала в стране духовную жизнь. Ревностные проповедники Ниниан, а позднее ирландец Колумба ^[254]принесли слово Божие к пиктам каледонским; на прибрежных островах устроились монастыри наподобие ирландских. Среди них стал наиболее значительным монастырь, устроенный Колумбою на острове Ионе. Он сделался средоточием духовной деятельности местных благовестников; иноки занимались наукой и изучением слова Божия. Колумба, апостол каледонских пиктов, управлял всей Каледонской Церковью, соблюдая древние обычаи, сохранившиеся, по преданию, от Малоазийских Церквей. После его смерти ученики продолжали действовать в том же духе.

Из этих монастырей благовестники ходили на юг. Благовестник Вильфрид ходил из Валлиса в южные области, и часть англосаксов обратилась к истинной вере. Но вообще сближение между покоренным народом и победителями было невелико, и британское духовенство, поддерживая народную вражду, не делало почти ничего для распространения веры. Так продолжалось полтора столетия.

Между тем важные события совершались в соседней стране, Галлии, которая уже давно приняла христианскую веру. В ней было много монастырей; во всех главных городах находились епископы, которые пользовались значительной властью. В V веке римляне утратили свою власть в Галлии, и в страну нахлынули чуждые племена. Вестготы и бургунды овладели ее южными областями, саксонцы – частью северных, алеманны и франки делали беспрестанные набеги, британцы, покинувшие родину, заняли Арморику. Завоеватели значительнейшей части Галлии, бургунды и вестготы, были арианами, но не тревожили и не угнетали православных епископов, которые свободно правили Церковью и по делам церковным сносились с папой, значение которого особенно усилилось с тех пор, как большая часть западных областей перешла во власть ариан. Православные видели в нем единого сильного представителя Никейского вероисповедания на Западе, и власть его расширялась все больше и больше.

Хотя ариане и не угнетали православных, однако, духовенство в Галлии тяготилось их владычеством и потому воспользовалось первой возможностью избавиться от него. Казалось, что из всех завоевательных племен страшнее всех для Галлии должны были быть франки. Эти идолопоклонники отличались столько же храбростью в битвах, сколько свирепостью, коварством и безмерным корыстолюбием. Их набеги были опустошительными для края. Они не щадили ни старцев, ни жен, ни детей, жгли города и села, разоряли и грабили церкви. Совесть их не смущалась никаким преступлением. Однако же именно франки нашли себе в Г аллии союзников в духовенстве, которое увидело возможность через них подавить еретиков и усилить свое значение.

В то время вождем франков был юноша из дома Меровингов, по имени Хлодвиг, властолюбивый и жестокий. Он был женат на христианке Клотильде, которая часто убеждала его оставить идолопоклонство и обратиться к Богу истинному, но слова ее были долго тщетны. Так же тщетными оставались и убеждения епископов, которые часто посещали лагерь франков. Однако Хлодвиг позволил крестить своего сына. Ребенок вскоре после того скончался, и это еще больше удалило короля от христианства. Но однажды, во время битвы с алеманнами при Тольбиаке, когда победа уже заметно клонилась на сторону его врагов, Хлодвиг дал обет креститься, если Бог Клотильды поможет ему. Победа осталась за ним, и он исполнил свое обещание. Реймский епископ Ремигий торжественно совершил над ним Святое Крещение (496); три тысячи человек из его дружины последовали примеру вождя.

Папу известили об обращении короля франков, который в знак сыновней покорности послал в Рим богатые дары. ^[255]

Король Хлодвиг. Династия Меровингов

Христианство, однако, нисколько не смягчило свирепых обычаев Хлодвига и его дружины. Новый закон был принят без внутреннего убеждения, лишь из суеверия. К стыду франкского духовенства надо сказать, что оно мало старалось об его истинном обращении, просто уступило искушению приобрести власть и выгоды и ради этого пожертвовало своим нравственным влиянием и чистотой христианского учения, потворствуя порокам новообращенных. Духовенство, обрадованное обращением сильного вождя франков, что сулило ему много выгод, деятельно употребляло для того свое влияние на жителей края. С их помощью франки вскоре завладели почти всей Галлией. Епископы благословляли предприятия Хлодвига, сопутствовали его войскам и после кровавых битв делили с ним добычу, получая от него обширные земли и сокровища, отнятые у арианских церквей. Таким образом, обе стороны находили выгоды в этом союзе: духовенство приобретало власть и богатства, Хлодвиг же прикрывал свое властолюбие и страшные злодеяния притворной ревностью к службе Божией; страдала только чистота христианского учения. Хлодвиг ходил войной на короля бургундов и овладел его землями. При этом его войска совершали ужасные злодеяния, убивали беззащитных, жгли села, грабили церкви. Но епископы называли это священной войной за веру истинную и убеждали короля бургундов оставить арианские заблуждения и обратиться к вере истинной. «Может ли быть вера истинная там, где столько свирепости и алчности?» – воскликнул побежденный вождь бургундов.

В другой раз, желая отнять у вестготов их области, Хлодвиг сказал своей дружине: «Не нравится мне, что эти готы, ариане, занимают лучшую часть Галлии; пойдем на них и с помощью Божией возьмем их земли, которые так хороши и плодородны». И вестготы были действительно побеждены с помощью епископов, которые вели тайные переговоры и побуждали народ к восстанию в пользу франков. Таким образом, шаг за шагом, почти вся Галлия была побеждена и стала называться Францией.

Церковь получила поместья в разных областях. Папа присылал тому епископу, которого считал достойнее других, омофор – как знак архиепископской власти над духовенством округа, но мало вмешивался в церковные дела.

Полное покорение страны совершилось уже при наследниках Хлодвига. Дольше всех других областей свою гражданскую и церковную независимость отстаивала Бретань. Она отказалась платить дань королю франков и признать над своей Церковью права Турского архиепископа, который от имени папы требовал себе покорности бретанского духовенства. До этого бретанцы твердо держались древних церковных преданий, привезенных из-за моря ревностными благовестниками, которые первыми распространили в их области веру Христову. Время празднования Пасхи, образ монашеской жизни и многие их обычаи были не сходны с обычаями остальной Галлии. Они ставили себе епископов, не советуясь ни с папой, ни с другими епископами. Требование Турского архиепископа удивило их, и они ответили отказом. Тот отлучил их от Церкви, но они остались к этому довольно равнодушны, не дорожа общением с теми, кого считали чуждыми пришельцами и союзниками своих врагов. Но несчастная область дорого поплатилась за свою любовь к независимости. Она постоянно опустошалась набегами франков. Епископы побуждали франкских вождей к войне с непокорным племенем как к святому делу; иноки и священники вооружались и на конях следовали за войсками, как бы освящая своим присутствием жестокие поступки победителей. Наконец и Бретань была покорена и приведена в послушание духовной власти Рима, но не ранее, чем в X веке.

Наследники Хлодвига были, как и он, христианами только по названию: кровавые летописи дома Меровингов представляют ужасную картину разврата и свирепости. Но, несмотря на это, папы, имея во франкских королях полезных союзников, относились к ним в высшей степени благосклонно, называя их «любимыми чадами своими», «старшими сынами Церкви». Каковы были вожди, такова и дружина. Грубые и необразованные франки почти уничтожили в стране даже следы того образования, которое существовало при римском владычестве. Грамота осталась в пренебрежении; война и грабеж считались главным делом жизни. Ради добычи франки разоряли гробницы, силой отбирали имущество у покоренных туземцев, в своих набегах на села уводили пленных и продавали их в рабство. Жизнь их была развратной, вера – суеверием. Подаянием в пользу церкви, сооружением монастыря, совершением какого-нибудь внешнего обряда искупали они преступления, потому что духовенство, мало проникнутое духом истинной веры, продолжало смотреть довольно равнодушно на кровавые поступки вероломства, измены и разврат новообращенных франков, требуя только наружной набожности, только покровительства служителям Церкви. Оно принимало участие в распрях князей, пользуясь ими для своих выгод, не заботилось о распространении просвещения, поддерживало выгодные для себя суеверия. Таким образом, однако, росло внешнее значение. Епископы принимали довольно деятельное участие в делах правления, угрозой отлучения от Церкви иногда покоряли своей власти самых строптивых вождей, но не имели на народ того благотворного нравственного влияния, которое могли бы приобрести, если бы меньше заботились о земных выгодах. Народ неохотно признавал служителями Христа тех, которые являлись в союзе со свирепыми завоевателями, угнетали его и обогащались добычей. Таким образом, христианство во Франции долго имело характер внешней власти и не приносило столько благих плодов, как в других странах.

Нельзя, конечно, предполагать, чтобы оно оставалось вовсе без доброго влияния. Среди епископов были истинные служители Христа, ревностные проповедники, которые с опасностью для жизни трудились над обращением язычников. Сила веры особенно была заметна в женщинах. Жены высших классов во Франции были в ту пору несравненно образованнее мужчин, более проникнуты духом христианской веры. Но лучшие из них удалялись от общественной жизни, полной грубого разврата, и в монастырях предавались молитве, подвигам милосердия, занимались наукой. Множество монастырей было основано женами и дочерьми франкских королей. Одним из замечательнейших был монастырь Корбий в Пикардии, основанный королевой Батильдой в VII веке.

Глава XII

Церковь в Британии. Борьба Римской Церкви со Старобританской

Прошло уже сто лет после обращения Хлодвига, когда папа Григорий I Двоеслов предпринял дело обращения англосаксов, которые к этому времени уже основали в Британии семь небольших королевств, известных под общим названием Гептархии. Все короли Гептархии были идолопоклонниками, но один из них, Этельберт, кентский король, женившись на франкской Берте, дал ей право иметь при себе епископа и свободно поклоняться Богу истинному в христианской церкви. Григорий решился воспользоваться этим благоприятным обстоятельством и отправил в Англию сорок бенедиктинских иноков для благове-ствования; во главе их был монах Августин. Папа дал ему письмо к королям ^[256]и королеве франков, прося их оказать помощь проповедникам и дать переводчиков, знакомых с языком Англии. Проповедники, едва прибыв во Францию, хотели было возвратиться, потому что испугались трудностей и опасности, но увещания папы убедили их продолжать путь.

Святитель Григорий I Двоеслов

В 597 году римские благовестники пристали к берегам Англии и послали сказать кентскому королю, что приехали сообщить ему радостную весть и предложить Царство Вечное. Король позволил им жить на прибрежном острове и назначил день для совещания с ними. Он не решался принять их у себя во дворце, боясь их чар по тогдашнему суеверию, и сам отправился к ним на остров, где совещание должно было происходить под открытым небом. Проповедники с торжественностью вышли к нему навстречу. Перед ними несли большой серебряный крест и изображение Спасителя. Они стали убеждать короля обратиться ко Христу, Богу истинному, обещая ему за то Царство Небесное и жизнь вечную.

Этельберт, выслушав их, отвечал: «Слова и обещания ваши хороши; но они новы для меня, и я никак не могу тотчас же оставить обычаи и веру, которые дороги и мне, и подданным моим. Но я верю, что вы приехали сюда с добрым намерением, и потому желаю, чтобы вам было хорошо. Я буду доставлять вам все необходимое и позволяю вам крестить тех, которые примут вашу веру».

Благовестники поселились в городе Кентербери, и вскоре их благочестивая жизнь внушила к ним общее уважение. Рассказывают, что они творили чудеса и молитвою исцеляли больных. Многие уверовали и принимали Святое Крещение. Вскоре крестился и король Этельберт. Он всенародно объявил себя христианином, но прибавил, что его пример не обязателен для его подданных и что всякий свободен исповедовать новую веру или прежнюю. Множество народа обратилось; в один день Августин окрестил до десяти тысяч человек. Богослужение совершалось в полуразвалившихся древних христианских церквах. Король дал благовестникам земли, и Августин известил папу об успехе дела и просил прислать помощников, «ибо, – писал он, – жатвы много, а делателей мало».

Григорий чрезвычайно обрадовался успеху дела, прислал Августину омофор, знак архиепископского сана, церковную утварь, богослужебные книги и нескольких помощников. В своем письме он убеждал Августина не гордиться успехом, а воздавать одному Богу славу и честь. Он предписывал проявить кротость и христианскую снисходительность к новообращенным и величайшую осторожность в отношении к древним обычаям страны, запрещал нарушать ради внешнего единства с Римом те местные обычаи, которые могли быть сохранены без вреда для веры.

Вскоре обратилось и соседнее королевство. Туда был послан один из благовестников и стал именоваться епископом Лондонским, по названию главного города. Григорий назначил двенадцать епископов, из которых главным должен быть епископ Йоркский, а Августину, архиепископу Кентерберийскому, представлялось первенство над всей Церковью Английской, которая признавалась подвластной Риму.

Но, устраивая такой порядок, как будто совсем забыли, что на Британских островах издавна существует христианская Церковь. Эта Старобританская (или Каледонская) Церковь, действительно мало заботившаяся о распространении веры среди англосаксонцев, имела многочисленных последователей среди старого кельтского населения, жившего на севере, в Камбрии (или Валлисе), в Ирландии и в нынешней Шотландии. Она обратила острова Гебриды и Оркней, в своих монастырях воспитывала юношество и подготовила много ревностных проповедников и ученых. Долго отчужденная от общей церковной жизни, эта Старобританская Церковь сохранила и развила в себе некоторые своеобразные обычаи. Например, праздновала Пасху по обычаю древних Малоазийских Церквей, давно уже оставленному даже на Востоке, не держалась общепринятого иерархического порядка. Значительнейшие монастыри, такие как Иона, Банкор и другие, составляли как бы религиозные общины, управляемые своими настоятелями или старейшими по особенным правилам иноческой жизни. Настоятель монастыря Ионы, особенно уважаемый как преемник святого Колумбы, имел надзор и над всей Каледонской Церковью. Он вместе со своими монахами посвящал пресвитеров и определял благовестникам круг их обязанностей. Эта Церковь, национальная, независимая, имела огромное влияние на туземцев-христиан, а настоятели монастырей пользовались всеобщим уважением.