Текст книги "Дело о плачущем призраке.Дело о беспокойном графе (СИ)"

Автор книги: Александра Мадунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Да, – кивнула старуха. – Бедная Антонина Афанасьевна вообще еле сводила концы с концами. Думаю, рано или поздно ей пришлось бы продать Бобровичи. Прокофий Васильевич выживает только за счет процента с ценных бумаг. Георгий Михайлович хозяйствует неплохо, но и ему теперь не пожить на широкую ногу, как он привык.

– Жаль, вы запретили мне говорить о политике, – хмыкнул Александр Александрович. – Очень хочется высказаться про правительство. Но то, что я о нем думаю, не рассчитанно для дамских ушей.

– Не надо, – поспешно остановила его тетушка. – Оттого, что мы сейчас начнем ругать правительство, денег не прибавится. Лучше объясни, что ты там напридумывал про Григория Михайловича.

– Да ничего особенного, – пожал плечами сыщик. – Все равно у него алиби – стоит ли бросать тень на человека, который ни в чем не виноват? Я должен срочно пересмотреть свои выводы. Евгений Павлович, надеюсь, вы позволите навестить вас завтра, при свете дня? Утро вечера мудренее. И еще – позаимствовать у вас на время эту милую игрушку, – он указал на куклу. – Нечего ей оставаться тут, вводя людей во искушение.

Разумеется, Евгений не возражал. С тем и расстались.

Глава пятая,

в которой выясняется, что призраки все-таки существуют.

Евгений долго не мог заснуть. Неужели еще вчера он был в Москве, вел обычное, спокойное существование, а в Бобровичах находится меньше суток? Казалось, он прожил здесь целую жизнь – удивительную, ни на что не похожую, полную впечатлений. Главным из них стал образ девушки со статной фигурой и гармоничными, уверенными движениями. Она так красиво держала в пальцах ложечку с вишневым вареньем, что хотелось любоваться этим вечно, забыв про все на свете. Казалось, каждый ее жест является единственно правильным, достойным запечатления в работах античных скульпторов – безо всякой заумной бритвы Оккама ее тело выбирало наилучший вариант.

Понравиться подобной девушке трудно, почти невозможно. Самоуверенный Коцебу, как выяснилось, на нее не претендует. Однако рядом еще Андрей Зыкин, с которым Катиш связывают тесные отношения. Он порядочный человек, толстовец, пожертвовавший ради убеждений будущей карьерой и добровольно похоронивший себя в деревне. Зыкина есть, за что уважать. Зачем при таком замечательном друге Катиш понадобится нелепый, скучный и не слишком богатый кавалер, пусть даже по уши влюбленный? Вряд ли ей интересна ритмика «Слова о полку Игореве» или иные вещи, в которых Евгений по-настоящему силен. Зато она не могла не заметить, как он заикался, ронял предметы и вообще проявил себя с худшей стороны. Катиш смеялась над ним – и правильно делала.

Самое удивительное, что все это было совершенно неважно. Главное, он наверняка сможет ее завтра увидеть – вот оно, счастье!

От девушки мысли Евгения плавно перешли к истории Параши.

Как и следовало ожидать, легенда об удавившейся актрисе – типичный пример деревенского фольклора. В реальности призраков не существует. В них пристало верить наивной, юной, чистой Катиш, а не образованным взрослым мужчинам. Антонину Афанасьевну сгубил тот факт, что она и в старости осталась ребенком. Бедняжка отнеслась всерьез к глупой шутке, испугалась ее – и в ужасе рванула вниз по крутой лестнице, сломав себе шею. Изображал Парашу, разумеется, Зыкин. Елизавета Николаевна права – не вяжется это ни с важным Куницыным, ни с почтенными старцами Георгием Михайловичем и Прокофием Васильевичем (не говоря уж про алиби первого). Зыкин, изгнанный из университета за передовые взгляды и несущий свет знаний местным детишкам, смеется над мистическими тайнами и жаждет их разоблачения. Вот он и решил показать окружающим, как нелепо верить в привидения. Хотел разыграть всех – а потом объясниться, продемонстрировав торжество разума. Но Антонина Афанасьевна погибла, и ему стало страшно открыть свою вину. Потому он и отказался пойти с Катиш на поминки – от стыда. Все сходится!

Гордый своими логическим способностями (то-то же, завидуй, столичный сноб Коцебу), Евгений повернулся на другой бок – и застыл. Откуда-то сверху раздавался тихий, прерывистый, жалобный плач – примерно такой, как он слышал раньше.

Молодой человек сосредоточился. Все точно – не померещилось. Как же это? Куклу, найденную на втором этаже, сыщик унес. Правда, он упоминал механические приспособления. Однако механический звук одноообразен, а плач меняется каждую секунду, то повышаясь, то понижаясь, становясь пронзительнее или глуше. И вместе с тем, он абсолютно точно был не человеческим!

Значит, все-таки привидение? Но их не существует. Не существует, не существует, не существует! Почему-то в темноте и одиночестве данное утверждение казалось куда менее очевидным, чем в компании и при свете. Катиш искренне убеждена в реальности призрака Параши... и покойная Антонина Афанасьевна тоже. Нет, ученый не имеет права на суеверия. На втором этаже затаился злоумышленник. Именно злоумышленник! Шутник, погубив человека, не стал бы повторять жестокого эксперимента, а этот мерзавец повторяет. Как ему не совестно! Окажись сейчас в спальне кто-то менее здравомыслящий, мог бы напугаться до полусмерти.

«Надо изобличить его! – с неожиданной для себя решимостью осознал Евгений. – Я сказал Катиш, что контакт с неведомым – главное в профессии ученого. Мы открываем закономерности, делаем непонятное ясным. Я раскрою перед Катиш сущность ее так называемого друга Андрея Зыкина. Пусть поймет, что за змею пригрела на своей груди. Гнусного типа, лишенного сострадания. Мерзавца, издевающегося над ее чистыми мечтами о волшебстве. Разочаровавшись в нем, девушка оценит рыцаря, отправившегося ради нее в логово призрака, недавно убившего его родную тетушку».

Что-то в монологе не сходилось, однако Евгений был не в силах рассуждать. На поминках он выпил немного, однако сейчас чувствовал такое возбуждение, словно был совершенно пьян. Вскочив с постели, он ринулся к винтовой лестнице – благо, прекрасно помнил ее расположение.

Медленно, ощупывая ногами каждую ступеньку, Евгений полез наверх.

Театр Шуваловых выглядел не так, как несколько часов назад. Грязь, разруха, обнаженное нутро декораций – где они? Лунный свет пробивается сквозь витражные окна, бросая на пол разноцветные блики. Таинственно шелестит занавес, открывая обширное пространство сцены. Кажется, сейчас соберутся зрители: старинные дамы в кринолинах, мужчины в пудреных париках. Из каждого угла раздаются неясные шорохи. Где-то плачет бедная Параша. И неожиданно прямо из стены появляется ее призрак – прозрачная, мерцающая девичья фигура в развевающемся белом саване.

Евгений в ужасе бросился наутек. Нога его соскользнула со ступеньки, он чуть было ни упал – но успел схватиться за перила и с трудом удержался, занозив ладонь. Дальше, дальше, в комнату, в постель! А там – укрыться с головой одеялом. С самого детства это вернейшая защита от любой нечисти... Под одеялом тебя не найдут...

Очнувшись, Евгений растерянно поморгал глазами. Ему снился странный сон: призрак Параши заманил нового хозяина Бобровичей на второй этаж и там материализовался в таинственном сиянии, предвещая скорую гибель. Сон на редкость достоверный – помнишь каждую деталь, словно все было на самом деле. Хорошо, что привидения существуют исключительно в легендах, в реальности их нет. А то было бы неприятно.

Евгений сел на кровати, выпростав руки из-под одеяла. Левая почему-то ныла. Немудрено – в ней сидит крупная заноза. Молодой человек вытащил ее и в задумчивости принялся рассматривать. Откуда щепке взяться в постели? Неоткуда. Зато в нелепом сне он занозил ладонь о ветхие перила... Получается, это не сон?

Страшная правда обрушилась на Евгения, словно цунами, сметающее все на своем пути. Мир не таков, каким представлялся лишь миг назад. Потустороннее, отметаемое учеными, – не выдумка мистиков. Оно есть, он видел его собственными глазами! Не зря столько поколений писателей разных стран и эпох, не сговариваясь, описывали призраков. Это не фантазия, а реальность.

Мысль ошеломляла куда сильнее Парашиного предсказания о его грядущей смерти. Умирать не хочется, однако рано или поздно придется. А вот проникновение духов в обыденную жизнь – действительно сенсация. Возможно, физики сумеют изучить поразительное явление? Нужно срочно снова отправиться на второй этаж, чтобы уже без паники, спокойно разобраться, что и как.

Евгений поспешно встал, оделся и выбежал в коридор. Но чем ближе он подходил к роковой лестнице, тем ему становилось более жутко. Хотя удавившаяся актриса сейчас не плакала, недавний кошмар оказался слишком жив в памяти. Колени дрожали, окружающее расплывалось перед глазами. В подобном состоянии немного наизучаешь...

И тут Евгений вспомнил про Коцебу. Сыщик, специально вызванный тетушкой ради расследования таинственной смерти, наверняка справится с задачей гораздо лучше. В конце концов, это его профессия. Не говоря уже о том, что вдвоем спокойнее. Надо срочно привезти Александра Александровича в Бобровичи!

Прислуга еще спала, лишь во дворе возился с телегой встрепанный мужик.

– Мне в Осинки, – объяснил Евгений. – Побыстрее.

Что-то ошарашено промычав, конюх исчез. Или это не конюх? Где-то в усадьбе наверняка таится изящное ландо, в котором молодого человека привезли со станции, и здесь же, неподалеку, наверняка дрыхнет знакомый кучер. Только как их найти?

Евгений уже собрался идти пешком (останавливало лишь незнание дороги), когда мужик возвратился, ведя в поводу приземистую грязную лошадь – полную противоположность вчерашнему красавцу Снежку. Клячу запрягли в телегу, и Евгений уселся прямо на солому. Было не до приличий и мелочей. Сенсационное открытие, новая картина мира – вот что занимало его мысли.

Молодой человек не заметил, как оказался в Осинках. В отличие от Бобровичей, там, невзирая на ранний час, вовсю кипела жизнь. Дородная баба несла ведра на коромысле, кто-то возился в огороде, над кухонной трубой клубился веселый дымок. Елизавета Николаевна, сидя в саду за столиком с чашкой кофе, зорким коршуном наблюдала за работниками.

– Это что же вы на телеге? – опешила она, увидев гостя. – Гришка, езжай обратно и пришли Михаила с ландо. У Антонины Афанасьевны прекрасный экипаж... Правда, дворня распущена, но тут дело поправимое.

– Доброе утро, – поздоровался Евгений. – А где Александр Александрович?

– На лугу, косит, – объяснила хозяйка.

– Косит? – опешил Евгений.

Елизавета Николаевна засмеялась.

– Ну, это лучше, чем год назад, когда ему вздумалось варить варенье. Причем каким-то новомодным способом, а не так, как меня учила бабушка, царствие ей небесное. Медный таз его, видите ли, не устраивает! Три поколения устраивал, а его нет. Я чуть голову ему не расшибла этим тазом, самоуверенному дурачку. Чтобы я допустила мальчишку к варенью, да еще крыжовенному! Пусть сперва меня похоронит, а уж потом распоряжается. А косьба – дело простое. Понабрались вы придури от графа Толстого, Льва Николаевича. Писатель он, конечно, хороший, да хозяин никудышный. Без Софьи Андреевны дети давно бы по миру пошли.

Но Евгению было не до рассуждений о непрактичности графа.

– Где луг? – дождавшись короткой паузы, невежливо спросил он.

– Вон там.

Нетерпение было столь велико, что молодой человек побежал, спотыкаясь и чуть ни падая. Разумеется, Александр Александрович, если он и вправду образованный человек, не обидится, что ему помешали. Есть, ради чего: одним из первых узнать об уникальном явлении, стать причастным к сенсации – научно доказанному проникновению призрака в материальный мир! Еще вопрос, заслужил ли светский хлыщ подобный подарок. Просто обстоятельства сложились так, что более подходящей кандидатуры под рукой не оказалось.

На лугу три мужика дружно размахивали косами, быстрыми шагами продвигаясь вперед. На миг Евгению стало страшно. Разладься что-нибудь в их работе, и острое лезвие пропорет соседу ногу.

Впрочем, крестьяне действовали на удивление синхронно, словно в неведомом танце. Следом зачем-то шла молодая девка в вышитом сарафане.

Лужок закончился.

– Барин, а, барин, – заливисто хихикая, обратилась девка.

– Что, моя красавица? – повернулся один из мужиков.

Это оказался Коцебу в широкой рубахе и холщовых штанах. На лице его сияла довольная улыбка, глаза радостно сверкали.

– Сено будем потом складывать в сарайчик? – она игривым жестом указала на небольшую деревянную постройку. – Посмотри, барин, внутри, все ли там ладно?

– С такой кралей может ли быть не ладно? – весело ответил Александр Александрович.

Парочка отправилась в сарай, закрыв за собой дверь.

Лишь тут Евгений опомнился. Что же он теряет время? Сыщик срочно необходим в Бобровичах!

– Александр Александрович! – что есть мочи завопил он, бросаясь вперед.

Коцебу выскочил, словно ошпаренный. От его всегдашней элегантности не осталось и следа. Рубаха полурасстегнута, штаны висят мешком.

– Тетушка? – выпалил он. – Что с ней?

– Я видел призрака! – захлебываясь, начал Евгений. – Это был настоящий призрак, не кукла! Сперва глубокой ночью я услышал плач Параши. Я поднялся наверх, решив поймать злоумышленника...

Александр Александрович покосился на сарайчик.

– С этой информацией нельзя повременить до обеда? Сейчас не время для визитов.

– Какие приличия, когда свершилось открытие? – опешил Евгений. – Я видел жителя потустороннего мира. Они полупрозрачны и бестелесны. Он... она... Параша... вышла прямо из стены. Она светилась.

– Вот как? – равнодушно прокомментировал Коцебу, снова оглядываясь на сарай.

Евгений от возмущении аж начал заикаться.

– Вы не понимаете! Произошло чудо – я обнаружил призрака! Настоящего призрака, не куклу! Вы со своею косностью просто не можете поверить...

– Верю, верю, – небрежно подтвердил сыщик. – И прекрасно усвоил. Призраки существуют, вы видели одного из них. Он светящийся, полупрозрачный и появился прямо из стены. Это все? Когда освобожусь, заеду к вам в Бобровичи, осмотрю второй этаж. А пока идите куда-нибудь, а? Побродите по полям и лугам, влюбленным это обычно нравится... А я, знаете ли... мм... очень занят.

Он скрылся, плотно прикрыв за собой дверь.

В Евгении закипела ярость. Мерзкий, ограниченный, эгоистичный хлыщ! Наверное, сообщи ты ему, что завтра ожидается конец света, он ответит, что не намерен беспокоиться, покуда не закончит собственных дел. Личная корысть для него важнее интересов общества. Именно из-за того, что Россией руководят подобные люди, она остается отсталой, несчастной страной, а ее народ стонет от гнета. Что за дела могут быть у городского жителя в сарайчике? Разве вообще существует на свете нечто более срочное, нежели научный поиск?

Донесшиеся из-за стены звуки заставили Евгения отскочить. Так вот о чем речь! Этот сладострастный развратник, этот гнусный крепостник совращает чистую крестьянскую девушку, невинную пейзанку! Из-за схожего типа повесилась когда-то бедная Параша, а ее душа уже много лет не находит себе покоя. Не возникнет ли скоро новый призрак, теперь в Осинках? Будет рыдать ночами прямо здесь, на лугу.

После вчерашнего насыщенного дня, почти бессонной ночи и встречи с привидением рассуждать здраво Евгений не мог. Впрочем, здравомыслие никогда не являлось сильной его стороной. Зато чувство справедливости, не смолкшее даже в нынешних экстремальных обстоятельствах, заставило вспомнить, что пейзанка была совсем не против уединиться с барином. Гнев молодого человека сменился презрением. Что взять со столичного ферта? У него лишь внешне повадки культурного человека, в душе он – варвар. Он не понял научного открытия и не оценил подарка судьбы, давшей ему шанс войти в мир ученых. Значит, незачем обращать на него внимание.

Евгений вернулся к усадьбе. Елизавета Николаевна исчезла, однако слуги продолжали трудиться. Ни ландо, ни телеги не было видно. Ну, и ладно.

– Где дорога на Новосвятово? – спросил Евгений у девушки, намывающей крыльцо.

– Вон туда, барин. Но это далеко, пешком не дойдете.

Молодой человек лишь усмехнулся простодушию служанки. Для него, в отличие от некоторых господ, любовь – не примитивная возня на сеновале. Ради Прекрасной дамы он готов добраться на край света – не то, что несколько верст до ближайшей усадьбы...

Он долго шел вперед и вперед, минуя те самые поля и луга, ознакомиться с которыми ему так горячо рекомендовал Коцебу, и любуясь ими. К ней, к ней, к своей Катиш. Он расскажет, что она оказалась права: потусторонний мир существует. Катиш оценит, поймет, восхитится! Почему Евгений не оправился сразу к ней, а посетил Осинки с их косным обитателем? Это была ошибка. Но ничего, все поправимо. Скоро он увидит Катиш и поделится тем чудесным, что открылось ему ночью в старом театре.

У небольшой каменной церкви толпился народ. Молодому человеку сообщили, что до усадьбы рукой подать – вон она виднеется. Миновав ворота, он побрел по липовой аллее. Ноги подгибались от усталости, и Евгений присел на скамью. Не стоит пугать девушку диким видом, нужно немного отдохнуть.

Вдалеке показались две фигуры. Одну он узнал сразу по биению собственного сердца. Катиш в узком черном платье и элегантной шляпке с цветами выглядела куда более взрослой, чем накануне, и по-новому прекрасной. Но кто рядом с нею? Стройный, прямой силуэт, гордо посаженная голова, волнистые волосы... Так ведь это Коцебу! Идет, легко помахивая элегантной тростью. Тот самый человек, который совсем недавно обольщал в сарае целомудренную, простодушную крестьянку!

Но этой гнусности ему оказалось мало. Столичный соблазнитель вынашивал коварные планы. Сделав вид, что не принимает всерьез мистические озарения Евгения и надеясь убить этим его веру в себя, он тайком отправился к его возлюбленной. (Только не спрашивайте, с чего вдруг Евгений стал считать Катиш своей – он не сумел бы объяснить).

Итак, мерзавец притворялся, будто Катиш ему не нужна. Как только Евгений мог ему поверить? Невозможно не полюбить подобную девушку с первого взгляда. Всякий, кто утверждает обратное – лжец. Коцебу испугался, что Евгений, открывший мир потустороннего и поделившийся им с Катиш, тут же станет для нее особенным и единственным. Он решил опередить соперника – и наверняка сейчас присваивает себе его заслуги, обсуждая призрака.

Пораженный догадкой, Евгений поспешно вскочил со скамейки и спрятался за деревом. Надо послушать, о чем разговаривает эта парочка, и в случае чего вывести хлыща на чистую воду!

Молодому человеку повезло. У Катиш, похоже, тоже устали ноги, и она с удовольствием села на скамью.

– ... сама удивилась, – продолжила начатую фразу девушка. – Зачем дяде уходить куда-то ночью? Он уверял, что просто дышал воздухом в саду. Но это бред! Он храпит по десять часов подряд, не просыпаясь. Любоваться звездами не в его стиле. К тому же я видела, как он заходил потом через наружную калитку.

– Вы уверены, что это случилось в ночь, когда погибла Антонина Афанасьевна?

– Да, уверена. Была полная луна. Мне не спалось, я сидела на подоконнике и вспоминала бедную Парашу. Знаете, мне иногда тоже хочется удавиться.

В голосе Катиш вдруг послышалось столько искренности, что Евгений вздрогнул. Это не поза, это правда!

– Думаю, Параша имела для подобного поступка гораздо больше оправданий, –прокомментировал непробиваемый Коцебу.

«Душить таких нужно в колыбели!» – мрачно подумал Евгений, сжимая кулаки.

– У меня действительно нет оправданий, – неожиданно ответила девушка. – Иногда мне кажется – я и несчастную любовь к певцу просто выдумала, чтобы объяснить всем, и прежде всего себе самой, почему мне плохо.

– А почему вам плохо, Катя?

– Потому что моя жизнь пуста. Не только моя, разумеется. Все так живут. Но они привыкли, а я никак не могу. Посмотрите вокруг. Дяде лишь бы наесться от пуза. Высшее проявление его духовности – обожествление свиньи. Он готов смотреть на нее день и ночь и не обменял бы даже на шедевр великого Леонардо. А ваша тетушка, что ли, лучше? Погрязла в хозяйстве, и больше ей ничего не надо. Никогда не знала и не узнает, что такое любовь – и при том вполне довольна.

– А с чего вы взяли, – медленно и осторожно проговорил Александр Александрович, – будто моя тетушка не знает, что такое любовь? Ей как раз это известно.

Катиш усмехнулась.

– В юные годы увлеклась гусаром и танцевала с ним на балах?

– Примерно так, – серьезно ответил собеседник. – Только артиллеристом. Он погиб на турецкой войне. И тогда двадцатилетняя Лиза отдала все свое приданое на устройство госпиталя. Все, до копейки. Родственники ее отговаривали – но она уже в те далекие времена была упряма, если твердо знала, чего хочет. Долгие годы она прожила с моею матерью, своей сестрой. Кстати, несмотря на отсутствие денег, могла удачно выйти замуж – очень уж была хороша. Но для нее существовал только Дмитрий – неважно, что он был давно мертв. Я проклинаю судьбу, которая передала Осинки мне, а не ей. Сколько я уговаривал тетушку принять их в собственность, сколько мы ссорились из-за этого... Не хочется вспоминать. Тетя тратит на себя гораздо меньше, чем я платил бы управляющему, который потребовался бы, не живи она в имении. А ведь она выросла в роскоши, у нее были великосветские замашки. Упрямство и нежелание смирить гордыню – фамильная черта Карелиных, черт бы нас всех побрал! Вы знаете, что тетушка по-прежнему упражняется в трех иностранных языках – французском, английском и итальянском?

Девушка, вздрогнув, уточнила:

– Итальянском?

– Именно. Полагаю, вам при страстном увлечении миланским тенором в голову не пришло выучить его язык? А тетушке пришло. Она не жалуется, что жизнь пуста, а отрабатывает на досуге произношение. Вряд ли она найдет подходящего собеседника ближе ста верст от Осинок, однако ее пыла это ничуть не охлаждает.

– Пыла? – тихо и удивленно повторила Катиш.

– А вы как думали, Катя? По-вашему, пылки те, кто говорит о чувствах, а не те, кто их испытывает?

– Не знаю... – чужим голосом ответила девушка. – Не знаю. Господи, как же так? За что это? Почему?

Она заплакала, прикрыв лицо руками, затем протянула их к Коцебу, словно желая броситься к нему на грудь.

– Идите-ка домой. – Он быстро поднялся со скамейки. – Вас там заждались.

Проводив Катиш долгим взглядом, сыщик, не оборачиваясь, произнес:

– Евгений Павлович, вам там удобно? Она ушла, можете выходить.

Евгений, вздрогнув, шагнул вперед. Он испытывал жгучий стыд. В первый миг, прячась в укрытие, молодой человек был совершенно убежден, что делает правое дело, собираясь защитить невинное юное существо от лжеца и соблазнителя. Однако разговор оказался не таким, как ожидалось. Не о призраке Параши и не о любви, но в то же время достаточно интимный, чтобы не предназначаться для чужих ушей. Евгения терзало чувство, что он обманул и предал даже не прекрасную Катиш, а Елизавету Николаевну – чудесную старуху, не вызывающую у него ничего, кроме уважения.

Впрочем, предубеждение к столичному франту подсказало спасительный для совести вариант. А имел ли тот право использовать для обольщения девушки историю собственной тети, которую та тщательно скрывала? Не проболтайся он, Евгений бы не выведал чужую тайну. Значит, виноват Коцебу, распустивший язык, словно павлин перед самкой – роскошный хвост.

Мысль, что история могла быть выдумана, не приходила Евгению в голову. Очень уж она соответствовала чему-то неуловимому, что чувствовалось в Елизавете Николаевне. Именно о таких Некрасов написал поэму «Русские женщины». Полная достоинства, но не кичащаяся им. В глубине души молодой человек ощущал смутное удовлетворение от того, что Катиш узнала о прошлом соседки. Пускай эта история заставила ее плакать, зато в дальнейшем она станет поддержкой.

Получается, не так уж Коцебу неправ. Тем более, он явно собирался не ухаживать за красавицей, а проверить алиби ее дяди. Алиби у Прокофия Васильевича не оказалось – даже обнаружилось, что в ночь гибели Антонины Афанасьевны он тайком уходил из дома. Неужто старичок изображал призрак? Хотя погодите... приведение-то есть на самом деле, Евгений видел его собственными глазами. Но куклу, набитую опилками, он тоже видел. Запутанная история!

Евгений покосился на сидящего рядом сыщика. Интересно, что он думает по этому поводу? Призрак настоящий или фальшивый? Или бывает по-разному – то истинная Параша, то грубая имитация?

– Вы, оказывается, толстовец? – исподволь начал Евгений, чтобы завести разговор.

Александр Александрович недовольно фыркнул.

– Почему образованный человек не может заняться физическим трудом, чтобы его не записали в последователи Льва Николаевича?

– Разве вы косили не с целью опроститься, стать ближе к крестьянам? – удивился Евгений.

– Не для того много поколений моих предков развивались, становясь сложнее, чтобы я вдруг решил опроститься, – возразил Коцебу. – Да и крестьяне не столь привлекательны, чтобы мне захотелось стать к ним ближе.

– Тогда зачем вы учились косить? Неужели чтобы...

Молодой человек запнулся, не решившись выговорить «чтобы обольщать юных пейзанок».

– Вы будете крайне удивлены, – преувеличено серьезно произнес сыщик. – Но если я учусь косить, моя единственная цель – научиться косить. Что бы вы там ни подумали, испорченный московский юноша, – он ехидно улыбнулся.

Разозлившись, Евгений вскочил, случайно уронив трость соседа. Поднял ее – и вслух громко охнул. Изящная с виду палка оказалась невероятно тяжелой. А ведь Коцебу поигрывал ею, словно та ничего не весит!

– Внутри трости свинец, – ответил на невысказанный вопрос Александр Александрович. – Это не опрощает, зато развивает силу. К крестьянам тоже не приближает – скорее, позволяет при необходимости от них отбиться.

Он ловко, словно фокусник, покрутил палку в руках.

Подобной намешки Евгений вынести уже не смог. Не прощаясь, он быстро пошел прочь. Умеет этот тип вызвать раздражение! Вроде не сказал ничего обидного, а находиться с ним рядом совершенно невозможно – чувствуешь себя последним идиотом.

Ноги молодого человека гудели от усталости. Неужели до Бобровичей придется идти пешком? Интересно, в деревне есть возницы? Надо порасспрашивать возле церкви, благо, до нее недалеко.

Евгению повезло – на паперти как раз подавал милостыню недавний знакомец. Пожалуй, один из неприятнейших – Станислав Сергеевич Куницын из министерства. Однако он, не чинясь, помахал молодому человеку рукой, и тот решился подойти.

– Гуляете, новоявленный наследник? Далеко же вас занесло.

– Да, – согласился Евгений. – Загулялся, и теперь с ужасом думаю о возвращении.

– Ну, этому горю можно помочь, – любезно улыбнулся Станислав Сергеевич. – Я, разумеется, в коляске, а там места хватит и на вас. Сперва заедем ко мне на дачу, а потом кучер отвезет вас в Бобровичи.

Коляска была красного цвета, с щегольскими металлическими деталями.

– Откидной верх очень удобен при здешнем климате, – охотно пояснил Станислав Сергеевич. – Кстати, чувствуете, насколько мягкий ход? Совершенно не трясет, несмотря на ухабы. Тут дело в рессорах. У меня они наисовременнейшие.

Евгений кивал, мыча что-то невнятное. Он сообразил, что платой за проезд должны стать восторги по поводу имущества Куницыных, однако имел довольно мало способностей к притворству.

Впрочем, чиновнику хватало мычания, говорить он был готов сам.

– Мы уже едем по нашему парку. Посмотрите, какой контраст с запущенными владениями соседей! Даже у Елизаветы Николаевны деревья растут, как попало. Другое дело – у нас. Здесь поработал иностранный специалист. Дикорастущие дубы с липами выкорчеваны, разбиты чудесные цветники, они обрамлены куртинами и кустами, стриженными в виде геометрических фигур.

– Мм, – горестно выдавил Евгений.

Ему было тоскливо созерцать здесь, в деревне, бледное подобие столичного регулярного парка. Вздохнув, он перевел взгляд вдаль – и вздрогнул. Что за всадники виднеются на горизонте? Нет, нет, это не Катиш! Он узнал бы ее даже за тысячу верст по стуку собственного сердца. Так что дама осталась пока неизвестной, зато джентльмен на белоснежном коне, чуть откинувшийся в седле и небрежно держащий одной рукой поводья... Кто же он, если не вездесущий Коцебу!

Донесся журчащий женский смех, почему-то вызвавший в голове Евгения странный эпитет русалочий. Мужчина что-то ответил низким, слегка рокочущим голосом, отчего смех возобновился с новой силой.

– Давно не видел Аделаиду такой веселой, – улыбнулся Станислав Сергеевич. – Конечно, ей не хватает светского общества. Она привыкла к высшему кругу. Племянник Елизаветы Николаевны не только хорошего рода, но и известный столичный адвокат. Правда, репутация у него несколько двусмысленная... – он, нахмурившись, замолчал.

– Что значит – двусмысленная? – жадно осведомился Евгений, которому тут же представились толпы плачущих барышень, соблазненных столичным Дон Гуаном.

– В революционных настроениях он замечен не был, – не без облегчения ответил Куницын. – В этом плане он чист. Но нередко берется защищать в суде... гм... сомнительных личностей. Что весьма вредит его карьере.

Разочарованный, молодой человек лишь пожал плечами. Ему была безразлична карьера Коцебу.

Между тем, всадники приблизились.

– Стас, – радостно прожурчала Аделаида Федоровна, – Алекс – вы ведь позволите вас так называть, не правда ли? – Алекс знает такие тонкости о модах Лондона и Парижа. Мне нужно срочно обновить гардероб. Я не хочу выглядеть для европейцев жалкой провинциалкой.

– Вы не будете ею выглядеть, как бы ни оделись, – галантно возразил Коцебу.

Евгения передернуло от отвращения. Нет, он не в силах общаться со льстивым лицемером, делающим комплименты женам чиновников всего через час после беседы с чистой, нежной Катиш! Неужели Александр Александрович не чувствует контраста? Но ему, похоже, одинаково легко и с одной, и с другой, и еще с молодой крестьянкой. С каждой он умеет найти нужный тон. Омерзительный человек! Как бы ни хотелось посоветоваться с ним по поводу призрака, по моральным соображениям это совершенно невозможно.

– Вы ведь останетесь к обеду? – Аделаида Федоровна обернулась сперва к Коцебу, затем к Евгению. – Я привыкла, что за столом собирается не меньше дюжины гостей, и весьма тягощусь здешним малолюдством.

– Увы, буду лишен этого счастья, – огорченно поднял брови Александр Александрович. – Вы же знаете мою тетушку. Если я не отдам должное ее обеду, она обидится, словно ребенок. Так что придется мне есть простую деревенскую пищу вместо изысканных блюд, подаваемых в вашем чудесном доме.

– Да, Елизавете Николаевна суровая дама, – вынуждена была признать Куницына. – Что же, Евгений Павлович, будете нашим единственным гостем.

– Но я тоже... я не...

– У вас уже нет тетушки, – откровенно заметила Аделаида Федоровна. – Так что к обеду вас ждет исключительно ее распущенная прислуга.