Текст книги "Soulmates never die (СИ)"

Автор книги: Александра Летовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Никто не успел ничего ответить, потому что Максим, неожиданно, подскочил с места и кинулся к Кириллу. Он крепко его обнял, приподнял и даже слегка покружил.

– Боже, ты жив! Ты тут! Я чертовски по тебе скучал! – сказал Максим, ставя брата на пол. – Я слышал, что ты теперь все время с Сашкой путешествуешь, и все ждал, когда ты, наконец, соизволить посетить старушку Англию. Шикарно выглядишь! Таким я помню тебя в двенадцать.

– Я тоже скучал, – проурчал Кирилл, – считай, что я вернулся. Я вижу, что вовремя. Чаю мне! – он отпустил с поводка Мистера Бинса, который бросился ко мне на колени, Кирилл кинул на Элис раздраженный взгляд. – Брысь с моего места!

Элис начала возмущаться, но Максим и Виктор, который тоже бросился обнимать сына, заверили, что это место было Кирюшино с детства. Ей пришлось пересесть. Ее глаза метали синие искры, но она старательно делала вид, что все нормально. Она очень боялась тогда оступиться, ведь, когда Кирилл появился на пороге родного дома, ее план мог в любую минуту сорваться. Элис понимала это прекрасно.

Я понятия не имел, как мне себя вести с Кириллом. В каком ключе с ним общаться. Было странно и неловко. Но он был, по крайней мере, выглядел, дома как рыба в воде. Улыбаясь, шутя, он без умолку болтал о своих приключениях в Европе. В Лондон он заехал по учебе, как надолго не знает, но жить он планировал в Москве, поближе к своим друзьям, с которыми и проводил, как я понял все время. Я завороженно на него смотрел, пытаясь привыкнуть к его новой внешности. Помимо цвета волос и стиля одежды, поменялся его общий антураж. Он стал меньше растягивать слова, в нем убавилось манерности, но все это не исчезло. Оно было в его крови, но стало не таким навязчивым, а приятно естественным. Это как с сексуальностью. Если она есть в человеке, и он ее еще всячески выпячивает и подчеркивает, то ее становится слишком, она становится пошлая. А если он ни как ее не демонстрирует, то сексуальность становится естественной и еще более пленительной. Еще одним изменением был брильянтик в его зубе. Боже, он сводил меня с ума. Но я совершенно не собирался менять свои планы теперь. Я бы все отдал, чтобы он появился в этих дверях немного раньше, до беременности Элис. А теперь… просто было невыносимо больно. Я никогда бы не оставил своего ребенка. Ни ради кого, даже ради человека, которого я любил больше всех на свете. Я даже не знаю, откуда во мне это взялось, такая преданность правилам и нормам, в отношении детей. Конечно, кроме меня этого никто не мог знать, поэтому в глазах Элис и Мелиссы было много тревоги, когда они вынуждены были нас покинуть. Им нужно было поехать к флористу, выбирать букеты и цветы для оформления свадьбы, оставлять меня с Кириллом без присмотра они не горели желанием, но выбора у них не было. А вот Виктор с Максом, казалось, только этого и хотели, быстро найдя себя «неотложные» дела, сразу же, как только женская половина семьи покинула дом.

Кирилл, как ни в чем не бывало, мешал ложечкой чай с молоком, причем чай он пьет без сахара, но в его кружке обязательно должна быть ложка. За все то время, что он находился здесь, мы не сказали друг другу ни слова. Мне безумно хотелось рассказать, что я искал его, что не исчезни он так надолго, все могло бы быть по-другому. Но я промолчал, ведь это я сам во всем был виноват, а не он. Теперь, когда это все равно ничего не меняет… Он достал пачку сигарет и закурил. Клубничные «зубочистки» сменили «Мальборо Лайтс». Я обрадовался, что не будет знакомого аромата, который только подольет масла в огонь. Хотя я итак чувствовал его ни с чем несравнимый, рвущий мне крышу, ванильный запах.

– Ты похож на ангела с этими кучеряшками, – вырвалось у меня. Я не мог оторвать глаз от его лица. – Значит теперь ты блондинчик…. Почему раньше у тебя не было кучеряшек?

– Не знаю, наверное, из-за постоянной покраски и укладки. – Кирилл резко поднял на меня глаза. – Вообще, раньше меня раздражало, что мои волосы вьются, и я их выпрямлял одно время. Из-за этого они совсем перестали кучерявиться. Но теперь, после того, как они не стали подвергаться стольким испытаниям, они ожили … Даня, пожалуйста, не смотри на меня так.

– Как?

– Как будто хочешь меня сожрать! Я теперь понимаю, как страшно пироженкам в магазине… – он снисходительно улыбнулся.

– Кирилл, – я запнулся. – Почему ты уехал? Почему ты позволил мне быть с ней? ...

– А разве ты не этого хотел? Семью, детей, меня, превратившуюся в телку?

– Вот именно! – самое забавное, что я не хотел с ним об этом говорить, а все равно начал. – Тебя, превратившуюся в телку, а не другую телку, похожую на тебя!

– Знаешь, этого не было видно в твоих влюбленных глазах, которыми ты на нее смотрел две недели, которые я еще находился тут, до того как не выдержал и уехал. – Он говорил спокойно, мягко, привычным певучим голосом. – Или как я должен был поступить? И вообще, откуда такие претензии? Я чего-то не знаю? Ты не выглядишь, конечно, мегасчастливым…

Я чуть было не выпалил, что я на грани того, чтобы засунуть его в машину и уехать отсюда ко всем чертям подальше. Но удержался.

– Я плохо с ней справляюсь…. Элис, она… немного, – мне было трудно подобрать слова.

– Бездушная? – расхохотался Кирилл. – Не всегда она была такая. От части, это и моя вина – он убрал золотистый локон со лба. Мое сердце екнуло.

– Да, она рассказала. Я не в восторге, в общем, от ее многих черт. Но это не важно, ведь она мама моего будущего ребенка. И беременность делает ее более… милой… Как твои дела?

– Ой, меня тут бросила недавно девушка, – звонко рассмеялся он.

Мы сидели с ним и болтали, как будто все в порядке. Как будто я не его бывший бойфренд, который собирается жениться на его сестре. Мы говорили, как самые близкие друзья, как будто ни в одном из нас не бушевал ураган чувств. Кирилл рассказал мне про Риту. В целом, он не выглядел разбитым и несчастным, скорее, повзрослевшим. В его глазах поселилась глубокая грусть, но я не заметил там боли. Я безумно соскучился по его обществу. Как мне не хватало друга Кирилла, который раньше всегда был рядом и мог поддержать, рассмешить… Конечно, Кирилл-любовник сводил меня с ума, но с этим можно было еще хоть как-то примериться.

– Значит, ты сменил ориентацию? – мне стало намного спокойнее, когда я понял, что он готов общаться со мной в таком добродушном ключе.

– Вряд ли, – вздохнул он. – Я скорее расширил горизонты. Для того, чтобы мне быть с девушкой, нужна особенная девушка. Ну, я даже не могу сам понять какая. Вот есть очень красивые девчонки. Загляденье, но нет. Я ничего к ним не чувствую. А есть такие, как Рита. Ничего особенного, но меня возбуждают. С чем это связано я так и не узнал пока. А вот с парнями легче…

–А Саша?

– Неееет, – протянул он. – У них с Сережей такая красивая, нежная любовь! Когда на них смотришь, – глаза Кирилла засияли, – ты забываешь обо всем на свете. Ты растворяешься в их всепоглощающей силе любви и понимаешь, что вот он – идеал человеческих отношений. Когда видишь их вместе, то даже мысли не возникает вклиниться в их союз.

Мы молча уставились друг на друга. Тут я впервые почувствовал, что самообладание Кирилла дает сбой. Он тоже не мог оторвать от меня глаз. Пару минут мы так и сидели, молча, всматриваясь друг другу в лица. «Your eyes forever gluedto mine»[47], – вспомнилась мне строчка одной из его любимых песен. – Короче, я тысячный раз мысленно целовал его бледно-розовые, потрескавшиеся губы, представлял на своем языке их никотиново-клубничный вкус, когда в дверях появилась моя будущая жена. Кирилл окинул ее довольно-таки нежным взглядом.

– Пойду позвоню Леше, насчет платья, – сказал он по-английски, так как Элис по-русски практически не говорила, и быстро ушел.

– Любишь его? – впервые она задала мне этот вопрос за все время нашего знакомства.

– Он мой лучший друг со школы, – полу-ложь как-то сама легко заструилась из меня. – А люблю я тебя.

– Да? А почему мы тогда из-за него расстались почти на полгода?

– Мы расстались потому, что ты несносная стерва, – сказал, притягивая ее к себе.

Она позволила себя обнять. В дверях снова появился Кирилл, держа в руках мои вещи, забытые мной у него в комнате, пока я там жил. Элис стояла к Кириллу спиной и не знала, что он вошел. Мне пришлось говорить, глядя ему в глаза:

– Несмотря на ваши разногласия, ты должна понять, что твой брат – очень хороший человек. Я всегда любил его, как друга и восхищался им. То, что между нами было – это издержки переходного возраста. Я не испытываю слабости к парням, так получилось просто…. Когда я увидел тебя, то понял почему. Я люблю тебя, и скоро у нас будет ребенок. Что может быть прекраснее?

Кирилл, молча меня слушал, пристально рассматривая меня. Не знаю наверняка, но вроде он понимал, что я не совсем честен с его сестрой. Надеюсь, что понимал. Иначе не представляю, как он выдержал то, что я назвал наши чувства «издержками переходного возраста».

– Вообще-то, до моей беременности ты не планировал на мне жениться и быть со мной, – сказала недоверчиво Элис.

– Потому что ты жутко себя ведешь! – Я посмотрел на нее со всей той нежностью, которая, возможно, на самом деле предназначалась вовсе не ей. Я уже сам запутался во всех своих чувствах. Эти двое почти слились для меня в одного человека. Я знаю, знаю, я сам виноват во всех своих страданиях и мучениях. Но я ведь страдал и мучился! – Элис, выключи уже несносную суку и у нас все будет прекрасно! Я обещаю. Забудь о Кирилле. Точнее, лучше постарайся с ним подружиться. – Я поцеловал ее в нос. – Он, тем более, кажется с хорошими новостями.

Она обернулась. Кирилл лучезарно улыбнулся. Он прекрасно вел себя все это время, словно мы с ним, правда, школьные друзья только с бурным прошлым. С Элис он был настолько милым, насколько мог сыграть милость. Я знаю, на самом деле, она его раздражала. Через пару дней приехала делегация из России полным составом: Саша, Сережа, Леша, Вика, Никита, Рита, Сэм с женой и сыном. Потом подтянулись моя мама и брат. Папа не соизволил почтить меня своим присутствием, что меня, по правде, задело. В доме творился дурдом и переполох. Все были заняты подготовкой к свадьбе, в которой лично я почти не принимал участие. Все время я проводил, в основном, с Сэмом и мамой, иногда переключаясь на остальных. Леша, сшил для Элис шикарное платье, но меня самого динамил, с Кириллом мы почти не пересекались. Сначала мы отметили мое двадцатилетие, а чуть позже у нас с Элис состоялась свадьба. Свадьба, о которой она мечтала, которая попала на все страницы модных журналов, которую показали почти на каждом канале....

После нашего с ней бракосочетания дом потихоньку начал пустеть. Сначала уехали мои мама и брат, потом Сэм. Через пару дней засобирались и все остальные. Со всеми, кроме Леши, я очень тепло распрощался. Я знал, что все они в душе хотели другого исхода, но то, что происходило, было правильнее, поэтому никто не брался меня осуждать, опять же, кроме Калитина – блондина. Кирилл уезжал с ними. На прощание он крепко обнял меня и сказал в ухо: «Я люблю тебя. И прощаю за все. Будь счастлив. Постарайся, во всяком случае». Мое «ты тоже» и стало точкой «подростковым издержкам». Я попытался начать новую, взрослую жизнь.

Кирилл:

Я пытался составить Сашкино расписание на месяц так, чтобы она как можно чаще пересекалась с Сережей. С одной стороны, это было не так уж трудно, ведь Леша Калитин сам постоянно был на большинстве модных мероприятий, как дизайнер, фотограф, модель и директор модного дома (который он сделал из бывшего модельного агентства, подаренного ему Богославским), а поскольку он там был, там была и группа «Pink Death» полным составом, куда же они без басиста. Пока Леша погружался в мир моды, Сережа с Никитой посещали радиостанции, телепередачи и давали интервью, а так же занимались пропагандой Сережиных пацифистко-веганских идей, которыми, со временем, пропиталась вся наша шайка. И не смотря на это, иногда Саша с Сережей все равно надолго разлучались, так как ее могло занести на съемки совершенно в любую точку земного шара, тогда как все остальные, чаще всего, бывали только в крупных городах. Из-за разлук с любимым моя подружка очень страдала, а так как я ее сопровождал всюду, следовательно, именно я должен был ее утешать, то в моих же интересах было сделать так, чтобы грустила она реже.

Вообще, раньше этими моментами занимался Сашин директор симпатичный и энергичный полулатинос Стиви, но он смотрел на предлагающиеся Саше мероприятия с точки зрения полезности ее карьере, а я отдавал предпочтение возможности пересечься с друзьями. Увидев меня впервые, Стиви уронил челюсть на пол и изошелся слюной, поэтому не мог мне сказать и слова против. Так что, отныне, я был почти Сашиным зам. директора. Точнее, профессионализма в нем, конечно, было больше, и я не собирался проводить революцию в их работе, но иногда, делал Саше поблажки.

– Давай ты потом доделаешь, – произнесла капризно Саша, – мне что-то так грустно. Спой мне песенку. Что-нибудь нежное, про любовь.

Я посмотрел на Сашу, определяя степень ее подавленности, чтобы решить исполнить ли ее просьбу или послать куда подальше. Выглядела она не очень, постоянные недосыпы и переезды ее утомили, и все бы ничего, но без Сережи она прямо увядала. Я и сам отвратительно себя чувствовал, Данина свадьба совсем меня подкосила. Я знал, что так будет, после нашей встречи, но все равно поехал в Лондон. Я ведь мог и не заезжать домой, остановиться в гостинице, решить учебные дела и снова уехать, но желание увидеть его победило. Так всегда. Ненавидишь встречи с кем-то, а подсознательно только их и ждешь. Рядом с ним, даже когда он был с ней, все равно было классно. Пока не стало невыносимо… Теперь я пытался как-то это пережить. И получалось у меня плохо. Но я все равно очень старался отвлекаться, как-то жить дальше. В общем, я сел за синтезатор и начал играть «Resistance»[48].

– Боже! Это же прекрасно! – завопил, зашедший к нам с Сашей в комнату, Стиви. – Я как раз пришел спросить у тебя умеешь ли ты хоть немного петь, а ты, оказывается, умеешь это делать великолепно! – Мы удивленно на него посмотрели. Он деловито продолжил: – Я тут наткнулся в интернете на твои старые фотки! Ты с голубыми волосами! Это шикарно. Ты и сейчас, конечно, неплохо выглядишь. Такая необычная, андрогинная внешность! – Всегда, когда он про меня говорил, то в его голосе звучало как восхищение, так и зависть. – Но, эти голубые волосы к твоим голубым глазищам! Уууух, Кирилл! Мы сделаем из тебя звезду!

– Не надо из меня никого делать, – запротестовал я.

– Он еще и пишет музыку и стихи! – вставила Саша.

– Предательница! – фыркнул я. – Серьезно, Стив! Нет, я не…

– Почему нет?! – сказали они в один голос.

– Послушай, – начал Стив серьёзным голосом. – Ты, действительно, очень необычно выглядишь. У тебя хороший голос, ты умеешь играть… И все равно постоянно вертишься в кругах шоубиза.. Почему бы не сделать, что-то значимое? У тебя не будет отбоя от фанатов, я тебя уверяю. Ты будешь, как Брайан из «Бархатной златой жилы»[49].

– И я ему это давно говорил, – низкий, мелодичный голос. В дверях стоял Сережа Калитин.

Саша пулей бросилась к любимому на шею. Мы ждали их к утру, но они смогли прилететь пораньше. Глядя на то, как Сережа обнимает свою любимую девушку, мое сердце екнуло. Я был безгранично за них счастлив, но все равно, сразу же начинал тосковать по Дане. Когда твое сердце разбито, то счастливые парочки бередят раны.

Всю ночь напролет мои друзья и Стив уговаривали меня попробовать себя в роли музыканта. К утру я сдался.

– Мы сделаем с тобой что-то вроде спин-оффа в сериалах, только в музыке, – подытожил Леша. – Сначала позаписываем тебя в составе «Pink Death», побудешь с нами, а потом отделишься во что-то самостоятельное. Будет круто! У нас сейчас как раз творческий кризис. – Он окинул взглядом помрачневшего брата. – Сережа, правда, не хочет это признавать, но я думаю, что мы сдулись. За последний год мы не написали ни одной песни, которая бы не напоминала предыдущие. Новая кровь должна привнести и новой силы.

– Вот и славно! – Стив так и сиял. – Только нужно тебя снова перекрасить. – Он как бы невзначай погладил меня по волосам. – И переодеть. – Теперь погладил по груди. – Что-то в стиле глэм-рок. И побольше акцент на андрогинность. Пусть люди не сразу понимают, в чьи глаза они влюбляются, парня или девушки…

Вот так неожиданно меня и затянуло трясиной шоу-бизнеса. С ребятами мы записали только одну песню. Я совсем недолго побыл с ними. Оказалось, что Саша забеременела. И ребята взяли тайм-аут. Сережа хотел быть в такой ответственный период рядом с будущей мамочкой, а Леша уехал с Викой в Лос-Анджелес. Он полностью углубился в создание одежды и не намерен был тратить драгоценное, свободное от группы время, ни на что, кроме этого. Мы остались с Никитой и Ритой. Вообще, я тоже думал просто поехать с Сашей и Сережей в Москву, но Никита уговорил меня и дальше заниматься музыкой. Он продолжал играть на барабанах, Рита села за клавишные, я, как положено солисту, был с гитарой, басиста и еще одного гитариста нам быстренько отыскал, оставшийся с нами Стив. Он помогал нам во всем. Я перестал его динамить, и мы стали, вроде как встречаться. Причем он знал, о моих не угасших чувствах к Дане, но я так ему нравился, что он готов был быть со мной, не смотря ни на что. Я хотел придумать нашей группе какое-нибудь название, но Никита сразу меня предупредил, что все равно он со мной не навсегда, а только до воссоединения «PinkDeath», и что все остальные ребята тоже приходяще-уходящие, поэтому будем позиционировать нас, как «Кирилла Волконского» при участии «Pink Death». Вот так мир и узнал обо мне. Раскручиваться за счет крутой, известной группы очень просто.

– Критики пишут о тебе приятные отзывы, – сказал как-то Стив, как обычно, по утрам, внимательно изучая прессу в интернете. – «В лучших традициях Британского рока», «Прорыв года», «Открытие года», «Поражает голосом, текстами и внешним видом», бла, бла, бла… В общем, ты крут. Кирилл, что с тобой?

Я выронил телефон из рук, словно пораженный громом. Всеми правдами и неправдами, я пытался переварить смску, пришедшую от Макса.

– Моя сестра… Элис… – язык не хотел продолжать дальше. – Она умерла…

– Оу, – только и сказал Стив.

Мы переглянулись. Оба мы подумали об одном и том же: Даня. Он больше не женат. И мы оба понимали, что не должны думать о смерти моей сестры в таком ключе, но ничего не могли с собой поделать.

– Я позвоню Максиму. Узнаю… как это произошло, – сказал я, в ответ Стив только грустно посмотрел на меня.

Максим долго не брал трубку. Меня переполняли жуткие, двоякие чувства. Мне было грустно и радостно. И стыдно. Я никогда не питал теплых чувств к Элис, но и смерти ей, конечно же, не желал! Но… ах, черт! Чувствую себя чудовищем.

– Привет, солнышко! – раздался голос брата в трубке.

– Привет, Макс! Как... как это произошло?

– Она умерла во время родов, – Максим вздохнул. – С ребенком все хорошо. Это мальчик.

– А как…

– Он не очень. Знаешь, они так сблизились в последние месяцы. Выглядели счастливой семейной парой. Так что, он очень подавлен. И Лисса совсем плоха. Папа тоже… она же его дочь, как ни как. Да и я… мы с ней даже начали ладить в последнее время…. Это так… странно. Только вчера с ней говорил…

– Мне приехать?

– Кирилл, – в голосе брата появились неуверенные нотки, – я не знаю. С одной стороны, она твоя сестра. Ты должен быть на похоронах. Но с другой… я не думаю, что это правильно, если ты будешь сейчас рядом с Даней. Лисса тебя не любит. Сам знаешь, почему. А ее сейчас не стоит расстраивать. Она на грани. Короче, я не знаю, как лучше. Позвони папе. Он тебе скажет наверняка.

С папой мы решили, что мне лучше пока не появляться в Лондоне. Я отправил от себя букет цветов на похороны и не поехал. Что делать с Даней я не знал. Молчать? Это как-то не правильно, но выражать свое сочувствие, тоже как-то странно. Я не находил себе места, но в итоге, не стал ни звонить, ни писать. Я решил, что найдется достаточное количество людей, которые ему посочувствуют. И я среди них совсем не в тему.

Со дня смерти Элис прошло пару месяцев. Стив все это время был напряженным и раздраженным. Я – рассеянным. Двадцать четыре часа в сутки я думал о Дане, хотя времени на это, казалось бы, было мало – мы постоянно были заняты, то выступлениями, то съемками. Но эти дурацкие думы не покидали меня. В итоге, я загнобил себя тем, что я ужасный человек, что нельзя даже мысли такой допускать было! Бедный, несчастный Даня потерял любимую женщину, почему я решил, что это значит, что я смогу быть с ним? Ведь это как-то глупо. Он расстался со мной, потому, что влюбился в нее… И пусть мне показалось на миг, тогда, в Лондоне, что он все еще не ровно ко мне дышит, это ничего не значило. Ах, как меня раздражало, что весь мой мозг снова превратился в мысли «любит-не любит». Это ужасно. Я так хотел все время быть самодостаточной личностью, не зависящим от сердечных дел. Всегда хотел посвятить себя чему-то более… Но, не вышло. Даня-Даня…. Сейчас ему точно не до меня. И вообще, отвратительно даже мысленно допускать то, что мы еще можем быть вместе. У него же ребенок! И Элис постоянно мне снилась в кошмарах, я впал в жуткую депрессию. Я почти не ел и не спал. Стив вечно на меня срывался, хотя, на самом деле, он просто понимал, что наши с ним и так хрупкие отношения, теперь разваливаются на глазах. Потом я позвонил Леше и попросил приехать ко мне. Конечно, он тут же примчался. Он утешал меня своим способом – много наркоты и алкоголя. Стив окончательно взбесился и, к тому же, приревновал меня к Леше. Я искренне не понимаю, почему все вокруг приписывают нам с ним романтические отношения, ими даже и не пахнет. В любом случае, со Стивом мы расстались. Почти десять дней мы с Лешкой провели в наркоманском угаре, даже Никита психанул на нас, и они с Ритой уехали в Москву. Последними словами Никиты были: «Я разочарован даже белобрысым, а с ним я много чего повидал, так что, о тебе вообще молчу». Очередная ошибка всех людей, окружающих меня. Я не ангел. В моей жизни очень много грязи, разврата и пошлости. Но от Леши все этого ждут, а от меня нет… и это странно, ведь практически во всем, что было в его темном прошлом, я также был на главных ролях. А все равно, Леша – гад и подонок, а я – заблудшая душа. Это же несправедливо.

Я еле стоял на ногах, потому что, кроме марихуаны и винного сэндвича в мой организм уже третьи сутки ничего не поступало. Не в состоянии сохранять равновесие, я спустился по стенке и сел на пол. Леша в тот самый момент, трахал какую-то модель, которая надеялась таким образом попасть в его модный дом. Еще одна только планировала присоединиться к «кастингу». Я понимал, как все происходящее ужасно и отвратительно, что после всего, что происходило в номере моего отеля все эти дни, я не знаю, как смотреть в глаза Вике. Понятное дело, я никак не участвовал в Лешкиных оргиях с моделями, я просто был рядом, убивался дурью, и, самое ужасное, никак не пытался навести его на мысль, что в Лос-Анжелесе, его ждет любящая девушка… Мне захотелось куда-нибудь срочно свалить. Хоть куда-нибудь. Я взял телефон, чтобы позвонить в такси и уехать отсюда, из этого притона, в который мы превратили мой номер, хотя бы ненадолго. На экране святилось непрочитанное сообщение от Дани. Я перестал дышать. От волнения мне никак не удавалось разблокировать экран. Наконец, справившись с сенсором, я прочел: «Если ты не приедешь ко мне срочно, то я выброшусь из окна».

– Леля! Леля! Срочно! – завопил я, оттаскивая Лешу от обнаженной модели. – Мне срочно нужно в Лондон! Слышишь, ну Лель, прошу тебя, одуплись!

– Ну а я тебе что? – сказал Леша раздраженно. Он попытался вернуться к девушке, но я его не пустил.

. – Мне написал Даня. Мне срочно нужно в Лондон! Леш, ну как ты не понимаешь?

– Да все я понимаю! Нужно – вали!

– Да кто меня пустит в самолет после такой дозы травы и колес! – я зарыдал. От этих стенаний и отсутствия еды меня жутко тошнило и выворачивало.

– Так, тихо, все, блин, успокойся. Ща, я звякну кому нужно. За тобой приедут и полетишь, куда хочешь. Только не рыдай. Это душераздирающее зрелище. Как люди это выносят? Твои сопли! Если уж меня прошибает…. Слышишь? Даже мне тебя жалко и хочется сразу горы свернуть, только успокойся!

– Звони давай!!!! –прохлюпал я.

Через десять минут меня с Мистером Бинсом забрал темнокожий мужик на черном мерине. С ним под руку я прошел в самолет, даже нигде не останавливаясь. Мистер Бинс сидел весь перелет у меня на коленях, вместо того, чтобы прибывать в багажном отделении со всеми другими собаками. Пассажиры на меня периодически косились, но заговорить со мной никто не решался. Выглядел я явно отталкивающе. Все еще пьяный, педиковатый, голубоволосый…. Хотя мне и было очень стыдно в душе за все, что мы с белобрысым Калитиным творили больше недели, я все равно чувствовал себя настоящей рок звездой. Ну, серьезно, секс, наркотики, рок-н-рол. Круто же! И мерзко… Все-таки тонкую грань между круто и отвратительно я переступил. А вообще, все это казалось такой фигней, по сравнению с тем, что я летел к Дане. Только это имело значение. Для меня так давно только он, на самом деле, имел значение. И это тоже печально. Нельзя так зависеть от другого человека. Нельзя быть счастливым, только с кем-то одним. Счастливым нужно уметь быть и в одиночку. Жаль я этого так и не научился делать.

Выйдя из Хитроу, я набрал Даню. В трубке раздался детский плач и какое-то хрипение.

– Эй, ты слышишь меня? Я в Лондоне. Ты в замке (так мы называли наш дом)?

– Нет, Драйкот авеню, – наконец, раздался родной голос. – Давай смской вышлю адрес, ок? Неудобно говорить!

Казалось, я добирался до Даниной квартиры, в которую, как я понял, они заселились с Элис не так давно, вечность. И вот я вошел. Он вышел мне навстречу такой замученный, похудевший, в растянутой футболке и трениках. Не привычное зрелище, хотя Мистер Совершенство, все равно великолепно выглядел, даже в таком, запущенном состоянии. Я хотел кинуться ему на шею, но снова раздался детский плач, и Даня пошел к источнику воплей. Я последовал за ним, войдя в детскую, я сначала почувствовал себя неуютно. Как пришелец с другой планеты, но подойдя к кроватке, чтобы посмотреть на существо, лишившее меня страстного приветствия с Даней, и, взглянув в его большие, голубые глаза, очень похожие на те, что я каждый день вижу в зеркале, я понял, что истинная любовь – она выглядит именно так.

– Боже, он …. Чудесный, – произнес я, ошарашенно.

– Да, и чудесным образом не дает мне вторые сутки спать! – Даня слабо улыбнулся. – Няня неожиданно заболела, а новую никак не пришлют. А с Лиссой мы … у нас разногласия. В общем, блин, Кирилл, покачай его. А я пойду посплю, хотя бы пару часов. Потом разбуди меня. Нужно будет его покормить. Это кстати, Джастин.

– Привет, Джас, – прошептал я.

Даня молча удалился, больше мне так ничего и не сказав, а Мистер Бинс предательски засеменил за ним. Но мне уже не нужно было их присутствие. Мое сердце навеки было отдано этому чудесному созданию. Укачав Джастина, я проштудировал интернет на предмет кормления двухмесячных детей. Потом разобрался с этим вопросом на практике. В общем, Даня проснулся только часов через десять. Он примчался к нам в ужасе, но я быстро успокоил его, заверив, что у нас с Джеем, все на мази. После этого, настала моя очередь отсыпаться. Я не стал ему рассказывать, в каком состоянии улетал в Лондон, ведь за время перелета я пришел в себя, но он бы все равно убил бы меня, знай, как я провел последние пару недель…

Я проснулся от того, что Даня рухнул ко мне на кровать.

– Пришла няня, – прошептал он, – так что теперь, я могу заняться тобой….

Я отвернулся от него и обнял себя его рукой. Даня крепко прижался ко мне и уткнулся лицом в мои волосы.

– Ты снова голубой, – сказал он.

– Ты, как я понимаю, тоже, – ответил я, сонно улыбаясь.

Даня рассмеялся.

– Проснешься, и мы это решим.

Зря я тогда не обратил на эти слова внимания.

Давно я так хорошо не спал. Почти два года… Повторюсь, ведь меня это гложет, обидно вот так всю жизнь считать себя цельной, самодостаточной, независимой личностью, когда на факте, ты в полной гармонии со своим внутренним миром, только, когда с тобой рядом определенный человек. Короче, хреново так сильно кого-то любить, особенно кого-то вроде Дани, с его вечными «люблю-не люблю». Когда я проснулся, Даня продолжал одной рукой меня обнимать, другой рукой он держал планшет и смотрел на нем футбол. Я лежал и думал о самодостаточности, и что я похож на девочек подростков, у которых рушится мир, когда парень их бросает, и что если бы обо мне писали книгу, то основная ее мысль была бы – как круто иметь парня. Это же ужасно! Но, когда я встретился глазами с Даней, то все тут же перестало казаться таким уж ужасным. Он нажал паузу, снял наушники и сказал мне привет, потом быстро поднялся, пояснив, что пойдет проверить Джея и позаботится на счет еды, а я пока могу принять душ. Я, конечно, был разочарован таким холодным приветствием, но понимал, что вряд ли он стал бы на меня сейчас кидаться, когда в квартире еще не выветрились духи его покойной жены….

– Блин, я же не взял с собой никакой одежды! Вообще ничего, даже зубной щетки. Мне, наверное, надо будет съездить в замок за вещами.

– Нет, – ответил Даня очень резко. – Я не хочу, чтобы ты куда-либо уезжал. – Его голос смягчился, и он слегка улыбнулся. – Считай, что ты мой пленник. Никаких поездок. Никуда. Сиди тут. Вот. Щетку возьми мою, учитывая наше прошлое, с этим проблем быть не должно. А насчет одежды… В ванной есть халаты, остальное закажи в интернете. Курьер привезет. Все, встретимся на кухне.

Все сказанное, а главное тон сказанного, меня, конечно, смутили. Дальше наши отношения выстроились еще более странно. Мы не вели себя как друзья, потому что спали в одной кровати, в обнимку – он часто меня обнимал в течение дня, мог подержать за руку, погладить по волосам, смотрел на меня влюбленным взглядом, говорил, как хорошо, что я рядом, как я ему нужен и все в таком духе – но при этом он ни разу меня не поцеловал и отклонял все мои попытки сделать это. Я понимаю, наседать на человека, лишившегося не так давно супруги, жестоко. Но, спать в одной кровати и не иметь возможности на что-то большее с полуголым парнем, который обладает ТАКИМ телом, кожа которого такая гладкая и так пахнет! О, нет, это в сто раз жестче. Короче, пару недель я еще держался, тем более все время я проводил с Джастином. Его няня находилась так же в этой квартире постоянно, но занималась в большей степени уборкой и готовкой, потому что добровольно я от ребенка отстать не мог. Он меня завораживал. Остальные занятия казались мне такой ерундой, когда можно посвятить эти часы Джастину. Я частенько звонил Саше в скайп, показывал ей малыша, она вдохновлялась материнством, как могла. Хотя все это ее очень страшило, а я пытался ей расписать детскую мимимишность во всех красках. Даня много времени пропадал где-то. Точнее, вроде как, он был на тренировках, но очень уж долго…