Текст книги "Soulmates never die (СИ)"

Автор книги: Александра Летовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Мы снова поцеловались, и теперь он был спокойнее. Я уже почти решил, что может в этот раз все свершится, но в комнату залетела Саша со словами «Кирилл, ты не поверишь, что случилось!», но, увидев нас, она остолбенела.

– Аааа, это я не поверю, что случилось, – выдавила из себя моя подружка.

– Как ты там сказал? Можно никому не рассказывать? – саркастически заметил Даня.

10).

Даня:

Я всегда был очень спокойный. Меня трудно вывести из себя. Я редко из-за чего-то долго переживаю, не могу долго по кому-то скучать. Я не привязываюсь к местам, людям. Не знаю хорошо это или плохо, но это так. Когда меня спрашивают, в какой стране или городе мне нравится больше всего, я говорю, что в каждом месте есть что-то особенное, но я так говорю только потому, что так принято говорить. По большому счету, мне просто все равно где жить. Ни то, чтобы мне ничего не нравилось, нет, чаще всего, наоборот, все нравится, просто, повторюсь, я не привязываюсь ни к чему. "...Скользи мимо всего, касаясь.., но ни к чему не привязываясь", – это видимо про меня. Так вот, у меня не бывает бури эмоций…. Точнее не было. До дня «Х».

Я сидел, полуголый, у Кирилла на кровати. Он курил свои клубничные сигареты, прямо сидя у меня на коленях, его это не смущало. Он пускал дым мне в лицо, но меня это почему-то не раздражало, наоборот, этот запах клубничного табака навсегда стал ассоциироваться у меня только с Кириллом, следовательно, вызывает во мне приятные чувства. Я тонул в его бездонных синих, при том освещении, глазах, и в ту минуту был счастлив. Он был такой легкий, даже легче моей девушки… Блин, у меня же есть девушка. Вот так за пару секунд мое настроение испортилось.

– Тебе кажется, что я слишком много курю? – спросил Кирилл, заметив перемену моего настроения.

– Нет, кури сколько угодно, тебе очень идет. Хотя, наверное, это вредно и все такое. Если ты бросишь, то хуже не будет, но мне нравишься ты с сигаретой, очень… сексуально.

Кирилл проурчал «ммм» и затянулся. И все, я снова счастлив! За этот вечер я, пожалуй, тысячи и тысячи раз переживал кардинальную смену настроения. Когда пришла Саша, то я расстроился, потому что еще не решил, хочу ли, чтобы кто-то о нас знал, но она так за нас радовалась, что, когда она ушла, я подумал, что может оно и к лучшему. А вообще она обещала никому не говорить, но я все равно испытывал смятение.

– Я, конечно, догадываюсь, что в тебе бушует ураган страстей, но все же, задам это ужасный тупой вопрос. О чем ты думаешь? – Кирилл положил мне руки на плечи, скрестив пальцы в замок за моей шеей.

– О том, что у меня все еще есть девушка…. И я не знаю, говорить ли ей истинную причину нашего расставания или что-то придумать….

– Если честно, как бы это не было ужаааасно, – манерно протянул Кирилл, строя мне глазки, хотя он всегда так несознательно делал, теперь, когда он чувствовал себя свободнее со мной, это выглядело еще шикарнее, – я думаю, что тебе вообще не надо с ней расставаться. И говорить никому не надо. Ты ведь с ума сойдешь. К тебе итак сейчас повышенное внимание со всех точек земного шара, а будет еще хуже, если всплывет, что протеже Сэма Калитина спит с парнем. На тебя со всех щелей польется столько грязи, что ты захочешь застрелиться. А если моя персона просочится в мировую прессу, я вообще молчу. Мой отец нас с тобой четвертует. Поэтому, я думаю, что нам с тобой будет хорошо и без лишних свидетелей.

– То есть для тебя не имеет значения, что периодически я буду спать с кем-то еще?

Я был готов его убить в данный момент. И это тоже чувство было для меня новым. Я никогда не был собственником, и сам всегда любил прибывать в достаточной свободе, но тут меня бесила мысль о том, что ему все равно с ним ли я или еще кем-то. Тем более, я сразу провел аналогию: если у меня параллельно будет девушка, то и он в мое отсутствие может делать все, что угодно. Нет уж, Кирилл, после всего, что ты со мной сделал, такое не прокатит. Вот так я узнал, что я, оказывается, очень ревнивый…

– Конечно, имеет! – сказал он раздраженно. – Но я готов какое-то время с этим мириться, пока ты сам не оклемаешься. Ты ведь сейчас, как оголенный нерв, тебя все это легко может выбить из колеи…

– То, что ты говоришь сейчас, выбивает меня из колеи, – серьезно, я чуть не заплакал! Про оголенный нерв он точно был прав.

– Данечка, – произнес он ласково, – все будет хорошо! Нужно время…

Он провел ладонью по моей щеке, потом поцеловал меня нежно-нежно, и мне стало спокойно. Кирилл всегда манипулировал моим настроением при помощи поцелуев. В последующем, даже когда мы ругались, он мог, если добирался до моих губ, добиться любого результата спора. Он мог поцеловать меня так, что я успокаивался или же так, что я соглашался на что угодно. Он даже мог разозлить меня поцелуем, если у него самого было плохое настроение, и он хотел скандала.

– Кстати, – я заметно оживился. – Почему я сижу в одном полотенце, а на тебе даже фенечки еще все одеты, не говоря уже обо всем остальном?

– Ммм, ты хочешь меня раздеть? – сказал он, заигрывая. – Конечно, это не плохая идея, но не поверишь, – теперь он говорил очень серьезно, – я, кажется…. Смущаюсь…

– Да ладно!? Ты?! Смущаешься?!

– И нечего так ухмыляться. Я никогда не думал, что мы когда-нибудь, окажемся в такой близости, – Кирилл смотрел на мою цепочку на шее, теребя ее пальцами. – Я хочу сказать, – он резко поднял глаза и посмотрел прямо в мои, – я боюсь тебя разочаровать. Ведь без одежды я тот, кто я есть, а не тот, кого ты себе напредставлял. Не смотри на меня так, может, конечно, я и ошибаюсь, но я думаю, что ты видишь меня каким-то существом среднего пола. Я и хочу таким существом казаться, но ведь на самом деле, это ни так. На самом деле, все прозаичнее. Ты готов любить меня тем, кем я являюсь, а не тем, кем ты хочешь, чтобы я был?

Отчасти он был прав. Я был влюблен в его глаза, в его руки, губы, его энергетику, его запах, его хрупкую фигуру и бледную, нежную кожу. Но я до конца, наверное, не осознавал, что он же парень, хотя и ведет себя, порой, как девчонка. Он верно сказал – средний пол. Я не идентифицировал его с мальчиком, не идентифицировал я его и с девочкой. Ни тогда, ни позже, никогда. Для меня он всегда был, есть и будет – Кирилл. Человек, которого я люблю, который пошатнул мой мир, который сводит меня с ума, не переставая. Но тогда было сложно представить, как это все будет происходить. Я совершенно не был подкован в плане однополого секса. И происходящее меня смущало. Но опять же, быть с ним и не хотеть стать частью его – нереально. Поэтому, вместо ответа, я стянул с него его джинсовую жилеточку со всякими стразами, шипами и клепками.

– Может, хотя бы свет выключим? – простонал он.

Таким, как он бы сказал «няшкой», он больше никогда не был. Он всегда был разный, то страстный, то нежный, то милый, то очень пошлый – всякий, но таким беззащитным и смущенным я видел его единожды.

– Ну, уж нет, – сказал я ему на ухо, ставя его на пол. – Я хочу видеть, с чем имею дело.

Я взялся за край его белой футболки, собираясь ее с него снять, но увидев его лицо начал смеяться.

– Чтоо ещее? – протянул он, чуть ли не плача.

– Ты выглядишь, как японская школьница, которую я лишал девственности в восьмом классе. Рот приоткрыт, глаза полны ужаса, ручки дрожат! Кирииил! Ты у нас педик со стажем, в конце-то концов, что с тобой? Эй, ну ты чего, – по его щеке потекла слеза. – Кирюша, любимый мой человек! – Кирилл всхлипнул и кинулся мне на шею. – Ну, все, перестань, – его дрожащее тельце в моих объятиях рвало мне сердце. – Не хочешь раздеваться, не надо. – Одной рукой я гладил его по волосам, другой покрепче прижимал к себе. – Хочешь, я выключу свет! Кирилл, пожалуйста, не плачь, я умоляю тебя! Я не знаю, что делать в таких ситуациях! Пожалуйста, Кирюша, скажи, что мне сделать, чтобы ты не плакал?

Он высвободился из моих объятий, вытер глаза. Синяя тушь размазалась по векам.

– Я бы хотел, чтобы ты пообещал мне, что никогда меня не бросишь. Но ты не делай этого. Не нужно обещаний. Я не знаю, почему я так переживаю, на меня это не похоже, – все, тот робкий Кирилл исчез, его место занял Кирилл «я знаю о сексе все». – Не надо ничего выключать, – быстрым движением он снял свою футболку, – мне дальше продолжать, или ты сам хочешь?

Он стоял передо мной в одних джинсах, висящих на бедрах только благодаря такому же гламурному ремню, как и жилетка. Я не знаю, как другие представляют эльфов, но я всегда их себе представлял примерно так, как выглядел Кирилл. Его тело было хрупким, и сам он был худеньким, но не костлявым, а аккуратным и миниатюрным, жилистым. И выпирали у него только красивые косточки, на запястьях, плечах, груди. И эта потрясающая ключица. Она божественная. Плечи и локти казались острыми, но вообще, он был очень приятным на ощупь, мягким. Первым делом я обратил внимание на татуировку – надпись на груди «soulmates never die[29]». Конечно, кто бы сомневался!

– О, я не знал, что у тебя есть татуировка! – сказал я, проводя пальцем по надписи.

– Две, – Кирилл повернулся спиной. На лопатке красовалась лилия. – Мою маму зовут Лилия.

И тут меня накрыло. Я обнял его за талию и начал целовать в шею, провел языком по тонко очерченным скулам.

– Я хочу тебя всего, – прошептал я ему на ухо – Каждую часть твоего тела. И сейчас, мне все равно, какого ты там пола. Ты прекрасен. Ты восхитительно пахнешь. И на ощупь ты восхитителен.

Я повернул его лицом к себе, и, Боже мой! Его довольная, нет самодовольная ухмылка, его глаза – глаза падшего ангела погрязшего в разврате, окончательно меня добили. Мне настолько стало плевать, что там происходит вокруг в этой незначительной Вселенной, что я даже забыл о ее существовании. Я скинул с себя полотенце и повалил его на кровать. Я хотел, как в песне “Hollywood Undead”, отправить его прямо в рай, заставить его тело левитировать[30], дать ему забыть, что такое гравитация. В эту ночь, как и многие другие ночи, я был влюблен в КАЖДЫЙ миллиметр его тела, и, думаю, мои губы и мои руки ни один из этих миллиметров не оставили без внимания. Вообще, чаще всего, это он отправлял меня в космос, я терял сознание, потом приходил в себя, и первые несколько минут мне было тяжело даже дышать, мое тело просто не хотело выходить из нирваны и начинать работать в нормальном режиме. Но иногда, на меня находило дикое желание добиться его дисконекта с реальностью.

– Я передумал, – промурлыкал Кирилл, засыпая в моих объятиях. – Ты не будешь больше трахать свою телку. Ты вообще больше никогда не вылезешь из этой кровати. Ни-ког-да!

– Мне утром на тренировку, – ответил я, улыбаясь.

– Ой, Шаповалов, ты, поверь мне, в отличной форме и все, что нужно, у тебя натренировано. Так что ты отсюда никогда и никуда не денешься.

– Хорошо, только сам скажи об этом Сэму.

– Ни-ког-да и ни-ку-да, – мурлыкнул он и уснул.

Я поцеловал его в макушку. Мне осталось спать два с половиной часа. Но было так хорошо, и я ни о чем не жалел. Ни-о-чем.

Кирилл:

Никогда не забуду, как впервые проснулся от того, что Даня перестал меня обнимать. Оказалось, что звенел будильник, но я его не слышал.

– Куда ты? – спросил я сонным голосом. – Не уходи! Давай останемся здесь навечно.

Я взял Даню за руку и потянул на себя. Он поцеловал мои пальцы.

– Меньше всего на свете я хочу сейчас куда-то идти, уж поверь! Но я должен, ну пусти меня, пожалуйста! – взмолился он.

– Нееет! Нет! Неет! – но Даня был неумолим. – Давай, я тебе хотя бы завтрак сделаю, – я сдался.

– У меня нет на него времени, но это очень милое предложение, спасибо! Все, я пойду в душ, и одеваться, а ты спи. Или ты надумал пойти в школу?

– Да, надо идти.

– Тогда может, составишь мне компанию в душе? – Он так улыбался! Он тааак на меня смотрел! Я просто тихо умирал от его улыбки, от его чарующей, завораживающей улыбки. Белые, ровные зубы и один чуть выпирающий клык, который и придавал ей особый шарм.

– Ага, а если тебя опять вырубит, то ты убьешься там. Нет уж. С твоими особенностями – секс только на мягких поверхностях. – Я провел ногтем указательного пальца по его идеальной груди, по кубикам пресса, затем по выступающим венам у него на руках. – You’re fucking perfect![31]

– Скажи так еще раз, и я точно никуда не уйду!

– You’re mother fucking perfect[32]!

– Твою мать! Кирилл, что ты, блин, со мной делаешь, – на самом деле я ничего не делал, я только продолжал говорить по-английски, как он офигенно красив и как я хочу его, а он, между тем, продолжил почти с того места, на котором мы ночью остановились.

Конечно, у нас было ни так много времени, мы оба жестоко опаздывали, но …

– Пипец, – прорычал Даня. – Я промахал завтрак, промахал душ и вообще, время у меня осталось только на телепортацию! А я еще так и не решил, что говорить людям и как себя вести…

– Получай удовольствие от эпатажа! – посоветовал я. – Это реально круто смотреть на шокированные лица людей. Когда ты получаешь удовольствие от таких вещей, то ты становишься у руля. И тебе становится плевать, что они там подумают, потому что на самом деле, для всех ты становишься законодателем мысли. То есть, если молчать, то молчать до конца. Если говорить, то всем.

– Ок. Я подумаю над Вашим предложением, милорд, и по дороге решу.

Меня радовало, что выглядел он счастливым, а не подавленным или растерянным, чего я невероятно опасался. Он выбирал тактику поведения не в порыве отчаянья, а с трезвой головой. Это, несомненно, был плюс. Я, на самом деле, очень боялся утра. А оно оказалось добрым.

Я вышел проводить Даню до двери. На кухне сидел Максим, по его мрачному виду я понял, что с Сашей у них по-прежнему проблемы. Мне стало немного неловко, что меня распирает позитивом, когда мой родной брат в расстроенных чувствах. Макс удивленно посмотрел на Даню, но не потому, что что-то понял, ведь Даня и раньше у нас ночевал, а потому, что он давно тут не появлялся. Я уже успел научиться читать мысли в Даниных черных глазах, в данный момент в нем шла тяжелая битва. Наконец, он решил. Сказав «пока, Кирюша, я буду скучать», он смачно меня поцеловал, так пошло и развратно, как только мог. Кстати, в конце поцелуя, он всегда проводил языком у меня по губам, как бы ставя точку. И меня долго эта манера целоваться приводила в восторг. Так вот, я думал, что челюсть моего брата никогда не вернется в исходное положение, когда Даня, наслаждаясь произведенным эффектом, сказал «Привет, Максим! Пока, Максим!», Макс все еще прибывал с открытым ртом.

– Что это сейчас было? – шокировано спросил он, когда Даня ушел.

– Любовь, – ответил я, расплываясь в улыбке.

– Ясно. Поздравляю, хоть у кого-то с ней все в порядке.

– Что у вас случилось?

– Я поругался с ней из-за того, что приревновал ее к Сережке. – Максим говорил так, словно не он мой старший, взрослый брат, а наоборот, – Ну, может я и перегнул палку, но Кирилл, кому понравится, когда твоя девушка ходит позировать в одной рубашке парню, который от нее без ума! А потом еще уезжает с ним на концерт в Лондон! Это же не нормально.

– Они дружат с детства… – только произнеся эту фразу, я понял, как неубедительно она звучит. – Я понимаю, тебе тяжело, но вы помиритесь, тебе нужно ей доверять…

– Да, конечно, – произнес он растеряно. – Мне было его искренне жаль. Причем, самое обидное, что я Сережу тоже жалел. Я бы клонировал Сашу, чтобы она была с каждым из них. – Кстати, у меня для тебя кое-что есть. Я случайно открыл наш почтовый ящик, мы года два его не проверяли, да? На, держи! – Максим протянул мне два конверта, – теперь я со спокойной душой могу сказать тебе «С днем рожденья!».

Я обомлел. В этих письмах были открытки от мамы, на мой прошлый и позапрошлый день рожденья. Открытки были сделаны вручную, со стихами, цветами, они были потрясающие…. В кафешке моей мамы такие открытки продавались, она сама их делала и они пользовались популярностью. Я посмотрел на брата. Боже, какие же мы разные, даже без моих экспериментов над внешностью. Он такой мужественный, серьезный, спокойный, каштановые волосы, густые брови. Я бы не сказал, что он очень уж красив, но он очень галантный и импозантный. Такой мужчина, за которого нужно выходить замуж, который будет боготворить жену и детей…. Да, ему нужна не Саша. Максим мне улыбался, он был похож на папу. Я вдруг резко по нему соскучился, по папе. Когда у него проходил псих, то он всегда обнимал меня и говорил: «Боже, храни Королеву, и моего дурачка или дурочку, я уже теперь не знаю!». И по маме я соскучился, оказывается, все эти годы она обо мне не забывала! Наверное, она обижена на меня за то, что я ее не поблагодарил за поздравления и за то, что так давно ее игнорю…. Обязательно вечером позвоню ей! Я очень соскучился по своему детству, по тому детству, в котором мама, папа и брат жили вместе со мной. В нашем огромном доме, похожем на замок…. Да, в детстве я чувствовал себя английским принцем или лордом. У нас даже служанки были, они меня так и называли “little lord[33]” .

– Надо в Лондон сгонять, – сказал я Максиму, испытывая тоску по дому, впервые за последние несколько лет.

– Надеюсь, что после вашего выпускного мы сгоняем туда втроем, на совсем… – ответил он мрачно. – Как и договаривались.

– Эх, а я надеюсь, что вчетвером…. Интересно, как папа отнесется, если я приеду с парнем?

Максим не ответил, только покачал головой. Мы еще немного поболтали ни о чем, и я отправился в школу. На первый урок я совсем не попал, а на второй опоздал.

– Damn![34] – вырвалось у меня, когда я понял, что идет химия.

– Какие люди и без охраны, – злобно сказал Владимир Александрович, в отличие от своего брата, доброго и понимающего Александра Александровича, он был ужасен и ненавидел меня, не прикрыто ненавидел. – Ну, заходи, не стесняйся! Тебе уже совершенно нечего стесняться.

Я молча сел на свое место. Естественно, он начал меня гонять по всем вопросам, я отвечал ему почти на все правильно, но он продолжал копать и копать глубже. Когда я что-то не знал, он так радовался и выставлял меня полным идиотом. И так весь урок! Я жутко расстроился, я ничего ему не сделал! Он просто ярый гомофоб, поэтому так и придирался ко мне. Ненавижу таких ограниченных людей.

Прозвенел долгожданный звонок. Все стали галдеть, В. А. начал собирать вещи, когда открылась дверь, и в класс зашел Даня. Он цвел, как майская роза. Уверенная, нагловатая походка, голливудская улыбка, маечка в обтяг, показывающая всю красоту его накаченных рук. Он нес голубую розу. Со всех сторон раздались возгласы: «какие люди», «явление Христа народу» и всякие подобные комментарии. В. А. горячо его приветствовал, ведь он был ярым футбольным фанатом, и был счастлив от того, что в его классе училась восходящая звезда, о которой в последнее время только все и говорят. Даня снисходительно ему улыбнулся, сказал «всем привет» и подошел ко мне, протянул мне розу и поцеловал в засос на глазах у всего класса и главное Владимира Александровича! Повисла гробовая тишина. Казалось, что никто даже не шевелиться. Я не смог удержаться и начал ржать – лицо В.А нужно было видеть! Я был отомщен. Он стремительно вышел из кабинета, бормоча что-то несвязное.

Через секунд тридцать все снова загалдели, каждый по-своему комментировал происходящее. Я мельком услышал Санин голос, она кому-то говорила, что-то типа «а я за них очень рада». На что ей Леша громко, так, чтобы все слышали, ответил: «Лично меня мнение шлюхи не интересует». Потом все произошло очень быстро, все и думать забыли о нас с Даней, потому что братья Калитины устроили разборку полетов. Сначала они только орали друг на друга, но Леша говорил такие гадкие вещи о Саше, что Сережа врезал ему кулаком в челюсть. Тот, естественно, не остался в долгу. Даня и другие ребята кинулись их разнимать. Все кинулись к Сереже и Саша тоже, можно сказать почти бросилась ему на шею. Леша, вытирая с губы кровь, ухмыльнулся и вышел из кабинета. Я все понял и пулей бросился за ним.

Зайдя в мужской туалет, я увидел Лешу, рассматривающего свой зуб в зеркале.

– Посмотри, по-моему, он качается! – сказал он мне, как не в чем ни бывало, – Вот Серёня сучок! Да, фотосессии мне сегодня не видать…

– Ты был офигенен! – я оторвал кусок бумажного полотенца и стал стирать кровь с его губ.

– Как ты догадался? – спросил он, морщась от боли. В этот момент зашел Даня. Боюсь даже представить, что он подумал.

– Я что-то вообще ничего не понимаю…. – растеряно произнес он, глядя на нас.

– Ну, у Леши такой дебильный способ дать Сане понять, что она любит Сережу, конечно, способ странный, но он сработает, я уверен. Только не говори ей. И ему тоже. Во всяком случае, сейчас. – Я отдал Леше полотенце, чувствуя себя как-то неловко. Раньше бы это ничего не значило, но Даня смотрел на меня так, будто я не вытирал кровь с друга, а трахался с ним.

– Ясно, – сухо ответил он. Я подошел к нему и обнял.

– Ты тоже был на высоте! Лицо В. А. я не забуду никогда, спасибо!

Обнимая меня и гладя по голове, Даня смягчился. Он еще раз бросил на Лешу убийственный взгляд и поцеловал меня в макушку.

– Я старался, – сказал он, слегка улыбнувшись.

– Что ты вообще тут делаешь? – поинтересовался я. – У тебя же тренировка.

– Я поговорил с Сэмом. Точнее не так. Я пришел, он начал на меня орать, что я опоздал. Я сказал: «Извини, я был занят. Трахался с Кириллом. Это заняло больше времени, чем обычно». Ну, он естественно, в шоке. Вся команда тоже. Они меня теперь вообще все без исключения не переваривают.

– А Сэм что сказал? – я очень боялся ответа. Я знал, что именно реакция Сэма – это самая важная реакция на случившееся для Дани.

– Ну, он… поржал. Отвесил пару пошлых шуток и сказал, что ему все равно, главное, чтобы играл я так же. Потом сказал, что никогда не знал, как поведет себя, если его сын придет и скажет, что он гей. Теперь сказал, что знает. Потом он меня обнял и сказал, чтобы я не переживал, но был готов к скандалу в прессе. В общем, он говорил, почти то же самое, что и ты…

– Стасик такой милашка, – сказал Леша ледяным тоном, – всегда такой понимающий! Да, голубки, я в шоке. Нет, Шаповалов, ты меня не удивил. Но вот Кирюша. Ты меня разочаровал, пипец как разочаровал.

– Обоснуй, – я что-то совсем не понимал, к чему он клонит.

– То, что Шаповалов в тебя влюбился, это логично. Ты супер. Умный, добрый, милый, оригинальный. С тобой просто приятно быть. Кирилл, да каждый из твоих знакомых, находясь с тобой, впитывая твой сексуальный позыв, усомнился хотя бы раз в своей ориентации. Нет, закатай губу, я усомнялся, но опередил, что твоя попка не для меня. Я говорю тебе как другу, как человеку, одному из немногих, которого я люблю, ценю и уважаю, – сказать, что я охреневал – это ничего не сказать. Леша! Леша Калитин назвал меня своим другом, сказал, что любит меня и ценит. Это многого стоило. Да уж, неделя откровений, ничего не скажешь. – В общем, со спортсменом все понятно. Но ты! Я думал, что ты выше всего этого. Он же – это красивая упаковка, а внутри ничего. Он вообще никто. В нем нет ничего, что может зацепить, кроме внешности. Мне казалось, что ты не такой … что на такие вещи ты не введешься.

– Я устал слушать эти наркоманские бредни, – спокойно сказал Даня – Пойду в столовку. Если хочешь, то оставайся. Закончишь тупой разговор, знаешь, где меня найти.

Я остался. Я знал, что Леша не любит Даню из-за Сэма. Леша – это ревнивый эгоист. Он не мог простить дяде, что тот взял на себя заботу о ком-то еще, помимо них с Сережей.

– Если бы я повелся на красивую обертку, – начал я, глядя в его холодные голубые глаза, – то я бы переспал с ним в первую же неделю знакомства, а еще через неделю он бы мне надоел. Но только, Леша, дело не в этом. Его офигенная внешность – это бонус к тому, как он ведет себя со мной. Когда вы все свалили из Москвы на новый год, то он подарил мне собаку, чтобы мне было не одиноко (Фааааак! Мой пушистый друг! Я забыл его забрать после всего, что случилось. Я ужасный, ужасный человек. Мне хотелось убиться о стену). Когда у меня был самый депрессивный день в году, он отвез меня на концерт любимой группы, да, может это не была его идея в чистом виде, но все же, он был рядом. И он, Леша, именно он, сделал решающий шаг, несмотря на то, что это его жизнь изменится кардинально, не моя. Он всегда рядом, он всегда спрашивает, как у меня дела, а самое главное, когда я плачу, он не говорит, как большинство «перестань, все будет хорошо», он говорит «что мне сделать, чтобы ты не плакал?». Понимаешь? Он готов делать, а не трепаться. И он делает.

– Надолго ли его хватит?

– Тут мне нечего тебе ответить, этого я не знаю.

– А я знаю. В Лондон ты поедешь с разбитым сердцем, вот увидишь.

Больше мы не говорили. Я нашел Даню, и мы спустились в курилку. На порожках я его остановил, показал жестом, что нужно вести себя тихо. Там были Саша и Сережа. Она хотела его поцеловать, но он ей не позволил. Он сказал, что не допустит того, чтобы она так себя вела – она сначала должна решить все окончательно с Максимом. Целовать чужую девушку – это не в его правилах. Она надула губки и заметила нас. Глядя друг на друга, мы поняли, что испытываем похожие чувства. Так это здорово, что они с Сережей, наконец, одуплились, но как это грустно, что она разбивает сердце моему брату. Минус один в Лондоне. Мне будет ее не хватать. Побыв с нами минут пятнадцать, Даня ушел. Его еще ждал один из самых тяжелых разговоров с Лесей. И тут эпатаж не прокатит.

– Если ты не против, то я перевезу вещи к тебе, – сказал мне Даня прощаясь. – Потому что иначе, мы почти не будем видеться. Да и с братом и его новой телкой мне жить не в кайф. Они вечно шумят и не дают мне спать.

– Фигасе, не успели начать встречаться, а уже жить вместе, – рассмеялся я. – Конечно, я не против, только за. Даня чмокнул меня в нос.

– Ну, все, пока, – сказал он ласково и пошел к двери.

– Дааань! – он повернулся ко мне. – Я тебя люблю!

– Ну, наконец-то, – он подмигнул мне и ушел.

Я пошел в класс, понятия не имею, почему меня еще не выгнали из школы – я опять опоздал на половину урока, а на последние и вовсе не пошел, потому что соскучился по своей собаке и отправился за ней. Но сначала я решил зайти в зоомагазин и купить Мистеру Бинсу вкусняшек и какую-нибудь новую игрушку, я же должен был как-то загладить свою вину перед ним. Естественно, я потерялся по дороге в куче магазинов с одеждой и всякими штуками. Потом и вовсе зашел в книжный, это, знаете ли, надолго. Короче, я только вечером забрал Мистера Бинса.

Кое-как зайдя в квартиру, потому что у меня в руках была куча пакетов с покупками и собака, я услышал громкую музыку и пьяный смех. Звуки доносились из кухни, я выпустил Мистера Бинса, он тут же побежал на звук, скинул пакеты и сам тоже пошел к шуму. Зайдя на кухню, я решил, что попал в альтернативную реальность. Мой старший брат, Сэм и мой новоиспеченный бойфренд тусили у нас на кухне пьяные в хлам. Они меня встретили дружным «Ооо, Кирюша пришел!». От удивления я почти что прирос к полу.

– Офигеть, – сказал я, – чего это вы?

– Я расстался с девушкой, – ответил Максим пьяным голосом.

– А от меня уходит жена, – добавил Сэм, его голос звучал примерно также.

– А я тоже расстался с девушкой…. И начал встречаться с парнем, – завершил Даня, не уступая своим товарищам по алкоголизму.

– Не, чувак, ты выиграл! – прокомментировал Максим.

– Однозначно! – согласился с ним Сэм. – Наливай!

Еле стоя на ногах, Даня начал наливать в рюмки самбуку. Естественно, в рюмки он попадал в самую последнюю очередь. Я с ужасом посмотрел на стол, представляя, как буду оттирать от него эту липкую, сладкую фигню. По полу валялись кофейные зерна, на которые они, по ходу давно забили. Мистер Бинс пытался слизать с пола самбуку. Я строго на него посмотрел и отправил в комнату. Моя собака в тот момент обладала большим интеллектом, чем эти трое вместе взятые, поэтому послушно убежала на место.

– Присоединяйся к нам, солнышко, – промямлил Даня, протягивая мне бутылку.

– Нет, спасибо. Я лучше пойду… почитаю, – говорю же, альтернативная реальность.

На самом деле двух непьющих спортсменов и одного непьющего доктора филологических наук хватило ненадолго. Мы бы с Лешкой отрывались до утра, но этих вырубило примерно через полчаса. Что там было с Сэмом я не знаю, потому что за ним пришла Алина, его жена. Понятия не имею, что там у них происходит, но она не выглядела так, будто собирается его бросать. У Максима видимо крепкий организм, он уснул и все. А вот с Даней я намучился. Его рвало всю ночь, поднялась температура. Он был бледнящий, как Леша Калитин в своем обычном состоянии (у него очень белая кожа). Я уже планировал вызвать скорую, ну или узнать дома ли Андрей Владимирович (папа Леши и Сережи, он врач). Но Дане вроде стало легче. Под утро он, наконец, уснул, а я пошел отмывать кухню. Кошмар какой-то. Никогда не думал, что увижу хотя бы одного из них в таком состоянии, а тут сразу всех. Мне очень хотелось увидеться с Сашей, в конце концов, она разбила моему брату сердце! Могла бы позвонить, сказать, что они расстались. Я ведь в тоже время рад за них с Сережей. Да, дурацкое состояние. Одно и то же событие, которое заставило одного мне близкого человека страдать, а двух других мне близких людей сделало счастливыми. Как к этому относиться? Вообще, наверное, так должно было случиться. Всю жизнь к этому шло. Максим еще встретит девушку, которая сможет оценить его по достоинству. Ведь Саша влюбилась в него потому, что он ее любил и был старше ее, а дальше все пошло по накатанной. Она привыкла к Максиму, но всегда питала к Сереже неадекватные чувства. И он к ней тоже. Сережа при этом ничего не делал, потому что она была в отношениях. Она ничего не делала, потому что девушка, и была в отношениях. Да, долго же они тупили. Но вот момент, когда у них все-таки сдвинулось все с мертвой точки я как-то упустил… Наверное, слишком был занят своими собственными переживаниями.

Покончив с оттиранием самбуки от всего, чего только можно, я вернулся к себе в комнату. Даня спал ровным, глубоким сном. В последнее время я видел его либо слишком «напидоренным» в дорогущей одежде и с уложенными волосами или же голым. И голым он тоже выглядел на миллион. Сейчас же он был в старой, растянутой футболке с дурдомом на голове, весь такой замученный и уставший. Он выглядел таким милы и домашним. Я сел на краешек кровати и погладил его по волосам. Тогда я и понял, что хочу прожить с ним всю жизнь. Что это именно тот человек, который навсегда поселился в моем сердце. И это были грустные мысли. Надолго ли его хватит? Я всегда знал правильный ответ. Поэтому было очень тоскливо. Но в тоже время очень хорошо. Я был твердо готов всю дальнейшую жизнь расплачиваться за то время, которое он захочет провести рядом со мной.