Текст книги "Soulmates never die (СИ)"

Автор книги: Александра Летовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

11).

Даня:

Well it rains and it pours

When you're out on your own

If I crash on the couch

Can I sleep in my clothes?

«The sharpest lives»[35], как обычно заиграла на будильнике, а я, кажется, только заснул. Я понятия не имел, как встать с кровати. Потом до меня дошло, что Сэм, наверное, тоже сегодня не выйдет из дома. Я выключил будильник, нащупал Кирилла, притянул его к себе. Прикольно, я засыпаю с ним вот так, второй раз в жизни, но такое ощущение, что так было всегда. Мне нравилось спать с ним в обнимку. Он был таким… удобным. Странно звучит, знаю. Но это правда: удобный и приятный на ощупь.

Проснувшись ближе к вечеру, я все равно чувствовал себя отвратительно. По голове словно всю ночь стучали молотком. Я вообще не знаю, как так вышло, что вчера мы так напились с Сэмом и Максом. Просто на нас троих навалилось много всякого, и мы случайно оказались рядом. Больше я так никогда не буду делать. Я еще после того раза с текилой решил, что алкоголь – это не для меня, но Сэму я отказать не мог. Он сказал: «Данечка! Ты мне как сын! Все твои переживания – мои переживания!». Да, он, конечно, тогда был уже пьян. Он, вообще, начал раньше всех, мы с Максом присоединились позже. Он расстался с Сашей, я – с Лесей. Ох, это было ужасно! Я даже вспоминать не хочу, как ужасно это было. Мне кажется, она будет ненавидеть меня всю жизнь. Перед тем как уйти спать Максим пролечил тем, что если я обижу его «сестренку», да, он так и сказал «сестренку», то он меня убьет. Я ответил: «Макс, у тебя брат, вообще-то». Он сказал: «Дань, ты же его видел! Это почти сестра». Да уж… больше я ничего не помню.

Когда я окончательно очухался, Кирилла рядом не было. Вообще дома никого не было. Я нашел в холодильнике полторашку минералки и почти всю ее выпил. Потом умылся, почистил зубы, но это не помогло. Во рту был ужасный привкус перегара и аниса. Отвратная эта вещь – самбука. Я позвонил Кириллу.

– Привет, алкотя, то есть, алкота. Алкотя.. прикольно получилось, – иногда его распирало потоком слов. – Котя-алкотя, – напел Кирилл.

– Где ты? – мой голос звучал так странно, утробно.

– Еду домой. Из аэропорта. Максим уехал в Лондон, – Кирилл вздохнул. – Мне будет его не хватать, но… мы остались с тобой вдвоем…

– Секс, наркотики, рок-н-ролл?

– Предлагаешь позвать Калитиных? – звонко рассмеялся он.

– Нееет, одного Калитина мне вчера хватило. Их семейка меня доконает.

– Знаешь, что у них случилось? Ну, почему Сэм поругался с Алиной? – голос Кирилла стал очень серьезным.

– Он вчера так и не сказал, вроде…

– Короче, ой, блин! Чуть пешехода не сбил!

–КИРИЛЛ!!!! Поаккуратнее, блин! Так все, дома расскажешь. И купи жвачку, пожалуйста.

Я отключился, хотя он начал, что-то мурлыкать в ответ. Водил он очень отвязано. Я решил, что надо с ним об этом поговорить. Не хочу, чтобы после всего случившегося он еще и разбился на машине. С ним-то моя жизнь похожа на злую шутку, но без него, я вообще не знаю как быть.

Когда он вернулся, то рассказал мне жуткую историю о том, что Сережа опять поцапался с Лешей. В расстроенных чувствах, Леша ширнулся какой-то фигней прямо в своей комнате. У него начался передоз, короче сильно его таращило, а оставалась с ним дома одна Алина. В общем, она натерпелась ужасов и заявила Сэму, что не намерена больше жить в таком дурдоме и растить там сына. Но Сэм не хочет жить отдельно от брата и племянников. Они вроде как уже помирились, а Лешу отправили в реабилитационную клинику.

– По поводу наркотиков, – сказал я Кириллу, дослушав. – Никаких наркотиков!

Он удивленно на меня посмотрел. Видно было, что он не знает, как отреагировать. С одной стороны его бесит, если ему что-то запрещают, а с другой, это же делал я. Его такие вещи возбуждают. Я ведь всегда себя с ним вел, как с девушкой. Заботился о нем, дарил цветы, сладости и мягкие игрушки. Ему все это нравилось (или он делал вид, что ему нравится, потому что знал, что мне нужно именно так) хотя на самом деле, уверен, что если бы он встречался с девушкой, то идеальнее парня она бы не нашла никогда. Между прочим, девчонки на него так и липли. Нет-нет, да и найдется такая, которая начинает к нему подкатывать в надежде на то, что он сменит ориентацию. Было забавно, хотя я иногда и волновался по этому поводу, мало ли, что придет в его голубую голову.

– Хорошо, – наконец, ответил он. – Никаких наркотиков. Что-нибудь еще?

– И алкоголя…

– Фигасе, жестоко… ну… ладно. Что еще? – он начал развратно улыбаться и строить мне глазки.

– И начни нормально водить машину, – его согласие на все начало заводить и меня.

– Договорились. Все? Или будут еще приказания?

– Иди сюда, быстро!

– Слушаюсь.

Он подошел ко мне и запустил пальцы мне в волосы. Я обнял его за талию и прижал к себе, сначала меня так завел наш разговор, а потом я взглянул в его влюбленные глаза, и меня накрыло странным приступом нежности.

– Знаешь, слова Леши не выходят у меня из головы, – мы так и стояли посреди комнаты, обнявшись. – На самом деле, за что ты меня любишь? Ведь кроме внешности и секса я правда ничего не могу тебе предложить… Но все равно, это печально, если только за это.

– Вообще-то, – начал он.

– Только не надо книжных фразочек типа «любят просто так», – перебил его я.

– Ладно, без книжных фразочек. Я люблю тебя за… за «никаких наркотиков». И за «начни нормально водить машину». Понимаешь о чем я? – вроде бы я понимал.

Первые пару недель наших отношений были ничего. Точнее, даже хорошими. Я не заметил особой разницы в отношении меня со стороны коллег, потому что они меня итак не любили. Единственно, что теперь они были уверены, что с Сэмом я тоже сплю. Сэм над этим так ржал! Мне недостает такой черты. Я бы тоже хотел уметь смеяться над такими вещами, но не могу. И меня даже не особо волновало их мнение или отношение, меня бесило, что им вообще есть до меня дело. Я приходил с тренировок домой и меня там всегда ждал вкусный ужин и горячая ванная. Потом я зависал в интернете, или смотрел телек, в общем, делал что-нибудь такое, что помогало мне расслабиться и успокоиться, потому что к концу дня я становился очень нервным и раздраженным. Кирилл никогда не приставал ко мне с лишними расспросами или разговорами. Он просто был рядом и занимался своими делами, читал книжку или возился с собакой, иногда играл что-нибудь на синтезаторе, я не знаю, что именно, так как я в такие моменты был в наушниках и смотрел телек. Одним из его хобби было рисование анимешек. Аниме картинки с нами всеми. Мои с ним эпичные яойные поцелуи, Калитины, Сашка – вся наша компашка. Иногда он рисовал про нас комиксы. Получалось у него круто, я до сих пор храню все эти альбомы, потом Кирилл, правда, перешел на графический планшет. Этому он посвящал то время, которое я настраивался на нужную волну. В общем, я начинал обращать на него внимание только тогда, когда был для этого морально готов. Я не знаю, где он взял такое терпение и понимание, но я был ему за это очень благодарен. Когда я приходил в себя, то я сам начинал рассказывать ему про свой день, спрашивать про его… Тогда он сразу бросал заниматься своими делами и полностью переключался на меня. Вообще первое время, разговаривали мы не много, так как все разговоры все равно заканчивались постелью. Я ничего не мог с собой поделать и постоянно его хотел. Это помогало ни о чем не думать. На самом деле, моя жизнь полностью стала вращаться вокруг этого человека. Мне было с ним хорошо, он понимал меня, любил меня, делал мою жизнь комфортнее, он был превосходным любовником, он был единственным существом на свете, с которым мне было идеально хорошо. Если бы вокруг не было остального мира, если бы мы жили в бункере…. Но мир вокруг все же был, и с каждым днем все больше и больше давал о себе знать. А может мир тут и не при чем. Все проблемы всегда только у нас самих в голове. И мне было все сложнее и сложнее делать вид, что все путем. Первый эффект стал спадать, и эйфорию начинала заменять дисфория.

– Ой, о нас похоже написали, – сказал как-то Кирилл, глядя на свой звонящий телефон. – Папа звонит, – пояснил он. – Папа никогда не звонит просто так. – Hi, daddy! Did you miss your little princess?[36] – поднял трубку Кирилл. – Да? Я думал по-английски тебе нравится больше. Ого! Вот как все выкрутилось, да? Кто бы мог подумать. И это говоришь мне ты, до сих пор не могу поверить своим ушам. Я спрошу у него, но вряд ли. Вообще, к осени мы планируем приехать вместе, а пока, думаю, можешь говорить прессе, что посчитаешь нужным. Да ладно? – он улыбнулся, его глаза засияли. – Я тоже тебя люблю. До скорого!

– Ну? – я нервничал. – Что он сказал?

– О нас всюду пишут. В Британии во всяком случае пишут, – меня передернуло. Кирилл взял меня за руку. – Ну, не переживай так. Ничего ужасного. Больше про меня, чем тебя. И папа мой сказал, что это хорошо. Так как у них там разрешены однополые браки и все такое, то он, как политический деятель, должен быть лоялен к таким вещам. Это для него даже пиар. Поэтому, он был бы рад, если бы мы засветились с ним, обедающими в семейной обстановке, в Лондоне. Ну, что за лицо? Я сказал, что ты не захочешь. Так что это не обязательно.

– Кирилл, – я уткнулся к нему в плечо. – Как ты был прав! Я не смогу справиться со всем этим! Это невыносимо! И самое тупое, что назад пути нет! Я просто хочу исчезнуть с лица земли. Давай уедем куда-нибудь, где меня никто не знает? Я больше не хочу быть футболистом. Вместе с успехом на меня свалилось столько дерьма, что на фиг такой успех.

– Так! Без паники! Все будет нормально, нужно только первое время продержаться, а потом страсти поутихнут. Тем более, нет никаких откровенных фото, ничего такого. По сути, все только слухи. Все отрицай, а то, что мы все время вместе таскаемся – так это ничего не доказывает. Мы друзья и все. Тем более, в этой стране тебе вообще нельзя никаких таких заявлений делать в прессе. Сразу вылетишь из сборной. У нас же политика нетерпимости. Да и просто с этим туго.

– Сэм тоже так говорит. Он сказал на все вопросы о личной жизни отвечать, что я считаю их не корректными.

– Вот так и делай. Ну и никаких больше публичных целовашек, конечно, хреново, что в школе знают. Но, всегда можно сказать, что это было на спор.

Так мы и сделали и страсти слегка поутихли. Хотя, понятное дело, версии «спора» поверили далеко не все. Но алиби было, и меня это утешало. То, что мы жили вместе, ситуацию не упрощало, но ничего и не доказывало. Максим уехал, одному Кириллу жить не в кайф, а я перебрался поближе к Сэму. Согласен, хреновее отмаза и не придумаешь. Так или иначе, но потом у меня стало появляться ощущение, что я женился. Странное такое чувство, когда тебе только семнадцать. Точнее, скоро восемнадцать, но все же. На самом деле, с Кириллом было очень здорово, но только именно с ним. Я и он – идеально. Я и мир, а он дома – это невыносимо. То есть, когда я еще был в Москве, то каким бы не был день, я знал, что вечером у меня все будет хорошо. Меня ждет дом, собака, Кирилл. Но настало время, когда я почти не появлялся в Москве. И вечером меня ждали только папарацци, назойливые журналисты, фанатки, фанаты… те, кто ненавидел меня, те, кто поклонялся. И так в каждом городе. Мне, частенько звонила мама, и каждый раз, так или иначе пыталась помягче спросить, правда ли то, что пишут в газетах и интернете. Я отвечал, что не правда, и что не нужно обращать внимание на такие вещи. И тут, после очередного ее звонка, мою крышу окончательно сорвало.

Так случилось, я не могу это объяснить, но так уж вышло, что каждый раз, когда я уезжал из Москвы, я обязательно трахал какую-нибудь телку. Желающих получить доказательство того, что я не гей, было пруд пруди. Я всегда выбирал самую знойную девушку, с огромной грудью. Хотя, на самом деле, я всегда любил худеньких, миниатюрных, скорее даже плоских девушек, чем таких. Но тогда, видимо, я сам себе пытался доказать, что я нормальный мужик. Каждый раз это был какой-то животный секс, я даже не задумывался, нравится он партнерше или нет. Я просто жестко ее трахал, во всевозможных позах, а потом говорил: «Все, спасибо, свободна». Среди них попадались даже девственницы, которые были влюблены в красивого мальчика из телевизора… После всего они часто плакали, устраивали истерики. Я звал охранника, и он выставлял их, куда подальше. Я не горжусь этим всем. Более того, мне противно об этом вспоминать, но это было. А знаете, что самое гадкое? “Pink Death” – группа братьев Калитиных и Никиты примерно в этот период становилась популярной, и Леша Калитин всегда так поступал со своими фанатками. Печально осознавать, что ты ведешь себя точно так же, как и тот, кого ты больше всех презираешь.

Каждый раз, после очередной телки в своей постели, я посылал Кириллу огромный букет роз или что-нибудь еще в таком духе. Он мне звонил и благодарил… а я не уставал повторять, как я скучаю, как люблю его. Я хочу, чтобы вы знали, что я правда скучал и любил. Я никогда бы с ним так не поступил, будь он моей девушкой…. Я бы женился на нем прямо в свои семнадцать и любил бы его всю жизнь. Но он был парнем. И меня это убивало. И дело тут не в общественном мнении. Я сам, где-то глубоко внутри не принимал наши отношения. Я боролся с любовью к нему как Леша со своей зависимостью. Да, Кирилл был для меня как наркотик. Я ненавидел то, что безумно его люблю. Но моя ненависть всегда была только к этой любви, а не к нему. Я никогда не злился на него, что так все получилось, только на себя. В общем, я был полностью в разладе с самим собой. Я не знал, чего хочу, как мне себя вести, как не вести.

Я постоянно возвращался в Москву с полной решимостью порвать с ним, заходил в квартиру, он встречал меня весь светившийся любовью и счастьем. Я бросал вещи на пол и кидался его обнимать и целовал, целовал, целовал…. Я просто впивался в него губами, и в те моменты начинал его боготворить. Я по-прежнему терял сознание после оргазма, правда, теперь не постоянно, не после каждого, но все же, это нечто! В самый момент отключки ты испытываешь словно симбиоз душевного и физического кайфа. У тебя нет ни малейшего представления, где граница между телом и душой. Это космос. Наверное, вы спросите, как я смотрел Кириллу в глаза, после всего того, что делал перед приездом? Так вот, совершенно спокойно, потому что я тонул в его глазах. Рядом с ним все становилось не важным. Важным был только он. Тем более, каждый раз я был уверен, что больше так никогда с ним не поступлю. Я ведь был, как под новой дозой. А потом все снова повторялось. Я уезжал. Я сходил с ума. Я приезжал и снова сходил с ума, только по нему. Второе сумасшествие было приятнее первого в тысячу раз, но это не мешало оставаться ему сумасшествием. Именно тогда мое природное спокойствие, начавшее давать сбой с переезда в Москву, подвело меня окончательно.

Кирилл:

Мне постоянно было одиноко. Саша была полностью поглощена отношениями с Сережей. Вика то сходилась, то расходилась с Никитой, а Дани никогда не было в городе. Я жутко по нему скучал, поэтому все свободное время торчал в интернете, общаясь то с мамой, то с ним. С мамой мы помирились и договорились, что перед тем, как уехать к папе в Лондон, я проведу лето с ней. Приближался наш выпускной, и мне очень хотелось побольше общаться со своими друзьями, ведь скоро я покину эту страну, возможно, навсегда. Вот он этот момент осознания, что теперь ты официально взрослый. Хотя мое детство закончилось в тринадцать в постели молодого доктора. Но теперь это было по всем параметрам. В любом случае, я всячески пытался побыть со своей любимой компашкой, но общались мы меньше, чем когда-либо. Лешу выписали из наркологички и тут же, песню их группы “Pink Death” запустили на одном альтернативном радио, потом клип на MTV, и все они были полностью поглощены этой группой. Саша, конечно же, была все время с Сережей. Я не обижался на нее, просто все так не вовремя происходило. Но я понимал, что они не могли начать становиться популярными на пару месяцев позже, к сожалению. Поэтому я чувствовал себя каким-то брошенным. Конечно, когда Даня возвращался из своих постоянных поездок, мир расцветал новыми красками. Он, приезжая, вообще ничем больше не занимался, кроме как проводил время со мной. Изредка видел брата и все. Причем он на все был согласен, я хочу заказать пиццу – пожалуйста, я хочу в клуб, значит, идем в клуб, хочу в кино – кино. Меня удивляло такое безразличие к окружающему миру, но от его слов, что ему всё на свете все равно, главное, чтобы я улыбался и позволял ему в этот момент находиться рядом, по телу распространялось тепло, и я не услышал тревожный звоночек. Правду же я узнал за день до выпускного…

В общем, в интернете одна деваха как-то выложила видео, где она и Даня замаются сексом. Сначала я не поверил своим глазам, решил, что это фейк. Но потом, правдами и не правдами, я выяснил, что это не только не фейк, а еще и не единственное видео. В интернете целый сайт был посвящен тому, каким телкам повезло переспать со знаменитым красавчиком Даней Шаповаловым. Как же я был разочарован…. Я был готов к любому повороту событий, но не к такому. Я был готов, что однажды, он решит, что такая жизнь не для него, что он захочет семью и детей…. И я отпущу его…. Но такой подлости я не мог ожидать. Из очередной поездки Даня должен был вернуться завтра, в день выпускного. Я не стал дожидаться встречи с ним, мне не хотелось ни видеть его, ни слышать. Мне было плевать, по каким причинам он так меня предал, главное, что предал. Я позвонил Саше и все ей рассказал, она хотела приехать и поддержать меня. Я сказал, что не нужно. Сказал, что мне жаль, что я не увижу ее в красивом платье, танцующей с Сережей… жаль, что мы не попрощались, но я хотел немедленно отправиться в Сидней. Быть рядом с мамой – это было единственное место, где мне хотелось быть.

– Но если ты приедешь ко мне в Австралию через пару недель, хотя бы на чуть – чуть, то я буду счастлив.

Я слышал, что она плачет.

– Я люблю тебя, родной. Мой дорогой, любимый нэнси бой[37]! Я буду очень скучать. И я приеду. Обязательно приеду. Не грусти там, ты достоин лучшего!

– И я тебя люблю. Буду вас ждать, приезжайте вдвоем с Сережкой.

Я взял очень мало вещей. Я не знал, вернусь ли в эту квартиру когда-нибудь еще или нет, но мне ничего не хотелось забирать с собой. Я взял немного одежды на первое время, ноутбук и несколько фотографий с Сашей, Викой, Сережей, Лешей… Леша-Леша… гребаный экстрасенс! Как же ты был прав… Странно, я не хотел видеть Сашу, но мне безумно захотелось попрощаться с Лешкой. Я нашел его в телефонной книге, но так и не нажал на вызов. Взяв только одну небольшую сумку с собой, документы и переноску с Мистером Бинсом, я пошел к выходу. Открыв входную дверь, я столкнулся с … Лешей Калитиным. Как удачно!

– Слава Богу! – я боялся, что не застану тебя, сказал он, запыхавшись.

Он бережно поставил переноску с Мистером Бинсем и мою сумку на пол и крепко обнял меня. Естественно, я разрыдался. Леша Калитин, наш Кай… наш ледяной мальчик, он был таким теплым и внимательным сейчас, почти нежным. Мы сели на пол, он стал вытирать мне слезы. Его глаза… я не узнавал его глаза, в них было столько участия и доброты.

– Я в шоке, – я засмеялся сквозь слезы. – Что с тобой? – Леша мило улыбнулся.

– Никому не рассказывай. А то сядут на шею, – произнес он.

– Ты что ли влюбился? – предположил я. Он не ответил, но было похоже на то. – Вика? – но он все равно не ответил. – Ладно, не говори. Я опоздаю на самолет.

– Я отвезу тебя, – он прижал меня к себе крепко-крепко. – А теперь послушай меня внимательно. Не возвращайся к нему. Кирилл, я знаю, что он захочет тебя вернуть. Он будет поступать так с тобой всю жизнь. Ты никогда не будешь с ним счастлив. Просто избегай его. Никогда, никогда к нему не возвращайся. Я не должен говорить такие вещи, но я умоляю тебя, я умоляю. Пожалуйста!

– Хорошо, я понял! Я не хочу об этом говорить, – я почти кричал.

У меня началась вдруг такая внутренняя паника. Бежать! Бежать! Это единственная мысль, что осталась у меня в голове.

– Ты что орешь, как больной? Волконский, ты истеричка, ты в курсе? Поехали ладно, а то опоздаешь.

В аэропорте он снова меня крепко обнял. В самолете я впервые ощутил на себе тот груз пустоты, которую заполнял до этого Леша. Я не знал, как это пережить. Я знал, что, конечно же, с этим справлюсь. Но вот способ пока не нашел. Потом до меня дошло, что я забыл взять с собой книжку. Ладно, куплю что-нибудь в Парижском аэропорте. А раньше меня раздражал тот факт, что из Москвы нет прямых рейсов до Сиднея. Но в Париже я так ничего и не купил, потому что снова забыл. Моя голова была забита обидой и досадой. Я сидел, глядя в иллюминатор. «Отлично, почти сутки ничегонеделанья!», – проклинал себя я. Когда я регулировал сидение, то сломал ноготь и выругался по-русски. Это странно, потому что чаще всего я говорю в таких ситуациях «фак».

– Ой, ты русский! – услышал я звонкий голос. Его обладательницей оказалась симпатичная девушка с розовыми дредами. – Господи, да мы с тобой идеальная пара! – это она сказала, глядя на мои волосы. Сейчас они были свежеокрашенными, ярко голубого цвета, я же готовился к выпускному…

– Точно, идеальная, – я улыбнулся.

– Или ты…?

Она была такая забавная, яркая, розовые волосы, желтое платье, длинные зеленые сережки, зеленые и голубые браслеты, пирсинг в носу, брови и на губе…. Девушка многозначительно на меня смотрела.

– Ты даже имени моего не знаешь, а уже выясняешь, с кем я предпочитаю спать? Что ж, очень мудрый подход. Почему бы сразу не выяснить самое главное. Да, я предпочитаю парней.

– И никаких исключений? Я просто тоже больше по девочкам…. Но с исключениями. – Да, действительно, мы – идеальная пара.

Вот так я познакомился с Маргаритой. Я заметил, что все девушки с «цветочными» именами немного странные. Она летела в Австралию, потому что там никогда не была. И в Париже она оказалась по тем же причинам. Я ей рассказал почти всю свою жизнь, а о ней почти ничего не узнал. Мне показалось, что она от кого-то бежит, но какая разница? Мне просто хотелось, чтобы меня выслушали, и она выслушала. Мы собирались обменяться контактами, но так и не сделали этого. Так что после самолета я ее потерял, но мне было не до этого.

Я получил своего напуганного Мистера Бинса. У меня аж сердце разрывалось, глядя на то, как он вжался в угол переноски, но при звуке моего голоса, он немного оживился. Мама нас уже ждала. Я увидел ее и все. Все мои проблемы показались незначительными. Когда я кинулся ее обнимать, люди вокруг стали на нас странно коситься. Она ведь выглядела не менее экстраординарно, чем я: сиреневая юбка в пол, белая майка, длинные лиловые волосы, хиппи повязка с пацификом, миллион разных фенечек. Моя мама – это я, только в женском варианте и старше меня на двадцать лет. Да, Максим у нее появился, когда ей было пятнадцать. И Макс похож на папу. Во всем. Папа тоже очень серьезный и умный. А мы с мамой в вечном поиске чего-то. Только неизвестно чего именно…

– Ты похудел! – сказала она, рассматривая меня. – Или мне кажется, ты ведь никогда не отличался крупными размерами. Даже в детстве был самым маленьким ребенком на площадке. – Мы вышли из аэропорта. – У тебя тогда были светлые длинные волнистые волосы по плечи. И из-за прически и огромных голубых глаз с длиннющими ресницами тебя всегда путали с девочкой.

– Вот где собака зарыта, – сказал я, смеясь. – Значит, все к тому и шло.

– Я тоже так думаю, – ответила она добродушно. – Я нисколько не удивилась, когда мне твой папа позвонил и сказал, что ты гей. Я бы удивилась, если бы ты им не оказался. Ты слишком хороший человек, чтобы быть с женщиной.

– Что-то я не понял мысли… Ты считаешь, что женщины не достойны быть с хорошими парнями?

– Я считаю, что нет хороших мужиков. И если мужик хороший, то, скорее всего, достанется либо другому мужику, либо никому. Это расплата женщин за первородный грех, наверное.

– Мааам, ты рассталась с тем парнем на хиппи автобусе?

Она вздохнула. Какая же она у меня … женщина. Она просто сама женственность. Без царя в голове, честное слово.

– Да, но автобус остался у меня! Правда я почти не езжу на нем… – еще бы, я видел, как она водит машину, как … женщина.

Ее дом был покрашен в лиловый цвет. Заборчик в – голубой. Вокруг дома росли многочисленные цветы, но это не были ухоженные клумбы, нет. Все росло хаотично, но было все равно красиво. Цветочки и бабочки, которые нигде, кроме как в Австралии не увидишь. Вообще, находясь в этой стране, я всегда чувствую, будто попал в Нарнию[38].

Несмотря на мамину инфантильность, наивность и неприспособленность к жизни. Например, если, у нее зависал интернет, то она понятия не имела, что может сначала стоит попробовать перезагрузить роутер, а не звонить сразу мастеру. Несмотря на это, рядом с ней я чувствовал себя счастливым. Он была очень заботливая, постоянно целовала меня. Почти все время я проводил с ней в ее кафе, помогая украшать пироженки и десерты. А вечерами мы с ней делали открытки. Она всегда словно летала в облаках. Моя мама живет в мире, куда более приятном, нежели тот, что на самом деле ее окружает. Но в ее мире очень уютно. К нему быстро привыкаешь и начинаешь тоже витать в облаках. Конечно, иногда на меня накатывало, я расстраивался, плакал. Она всегда успокаивала меня горячим шоколадом, как в детстве. Мама видимо полагает, что горячий шоколад – антидепрессант на все случаи жизни. Я находился у нее дня четыре и сбился со счета, определяя количество пропущенных звонков от Дани. В итоге, я отключил телефон, создал новую страницу в сети, сказал Саше писать туда, потому что Даня мне написал во всех соц. сетях, каких только возможно, правда, я не знаю, что именно Я читать не стал. А все старые аккаунты удалил.

Как-то утром я смотрел фильм о жизни Мэрилин Монро, ко мне зашла мама. Долго на меня смотрела, решаясь что-то сказать.

– Ну, говори уже! – я расплылся в улыбке, такая она милая была!

– Солнышко, только не злись. Если бы вы были в одном городе, то я бы выставила его за дверь, но он столько времени потратил, добираясь сюда… Он, кстати, красавчик, еще красивее в жизни, чем по телевизору, – от моей улыбки не осталось и следа. – Ну, радость моя, не расстраивайся, поговори с ним хотя бы! В конце концов, у вас не стандартные отношения… не хотела тебе такого говорить, но, может быть, тебе стоит проще относиться к женщинам в его жизни…

Злиться на нее я не мог, но ее слова меня задели. Хотя, иногда, я и сам об этом думал. То есть это жутко не приятно… но может, чтобы у нас было все хорошо, я правда должен позволить ему спать с девушками? Может, он вообще изначально и думал, что так и должно было быть?

– Ладно, поговорю. Пусть зайдет.

Ту несчастную минуту, что он шел до моей комнаты, я еле пережил. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Я так скучал по нему! Мы не виделись почти три недели до случившегося, и вот еще пять дней, которые я провел в Сиднее. Это почти месяц. Я случайно обратил внимание на число на компьютере – двадцать первое июня. Сегодня Дане исполнилось восемнадцать. Он зашел ко мне в комнату и выглядел совсем взрослым. И дело тут не в дне рожденья. Он вообще быстро взрослел, и за месяц сильно изменился. В его взгляде что-то изменилось, добавилось что-то печальное. Знаете, чем взрослее человек, тем печальнее у него глаза. … Тут я понял, что чтобы он не сказал, я его прощу. И это ужасное осознание. Правда, это ужасно, потому что я понял, что всегда его прощу. Чтобы он не сделал.

12).

Даня:

Я никогда не думал, что Кирилл может узнать о тех ужасных и многочисленных связях. Ни то, чтобы я это скрывал, нет. Я просто об этом не думал. Последний месяц я вообще вел себя странно. В моей голове постоянно словно был белый шум. Я никого не слушал, мало говорил. Все мои действия были механическими. На игре в футбол это тоже отразилось. Я стал еще лучше, потому что эмоции отвлекают, а когда эмоций нет, то все само собой получается правильно. Видимо поэтому мне предложили сразу два стоящих контракта. Так что у меня был выбор между Испанией и Англией. Вообще, Испания мне импонирует больше, но я выбрал Англию, Кирилл ведь этого очень хотел. Я возвращался в Москву с этой счастливой новостью, что, как он и хотел, мы будем жить в Лондоне, но Кирилла в Москве уже не оказалось. На мои звонки он не отвечал. Саша закатила мне скандал. Так я и узнал, что он знает. Лучшая подруга Кирилла ни в какую не хотела давать мне адрес его мамы. Я грубо послал ее куда подальше, сказав, что справлюсь и без нее. Понимаю, она вообще не виновата в том, что случилось, но я очень переживал, что никогда не увижу его, и это было невыносимо. Невыносимее, чем все остальное дерьмо в моей душе. А она еще тут со своим мнением…. В итоге, я позвонил Максу. Сказал все как есть, что жутко виноват, но мечтаю все исправить. Он, почти не колеблясь, дал мне всю нужную информацию. Странно, что Макс даже не наехал на меня за то, что я обидел его «сестренку». Потом, позже Максим признался, что я просто ему нравлюсь. Я вроде как делаю Кирилла лучше. Это меня удивило, но если поразмыслить, то со мной у него в жизни стало гораздо меньше алкоголя, исчезли наркотики и беспорядочные сексуальные связи. Поэтому Максим и хотел, чтобы у нас с Кириллом все сложилось.

Так я оказался в Сиднее около дома мамы Кирилла и Максима. Она была во дворе, поливала какие-то неизвестные мне цветы, когда я впервые ее увидел. Чудесная женщина, Кирилл безумно на нее похож, только он с планеты поближе, а она явно издалека. Я поздоровался и сказал, что мне нужно увидеть Кирилла.

– Ты очень красивый. Кирилл ничуть не преувеличивал, – словно напела она. Говорила она с каким-то странным акцентом. У Кирилла иногда тоже проскальзывал акцент, но редко. Он просто все время говорил манерно, растягивая слова, а его мама говорила совсем необычно. – Но, он не хочет тебя видеть. Мне так жаль тебя, ты ведь долго летел… – она задумалась, но больше было похоже, что зависла. – Хочешь, горячего шоколада? – она так это произнесла, будто до этого, все это время вспоминала, как называется горячий шоколад.

– Я хочу поговорить с Кириллом. И все. Пожалуйста! – умоляюще сказал я.

– Пойдем, я приготовлю тебе шоколад, – сначала я решил, что она просто меня не слышит. – А потом, потом я поговорю с ним, и, может быть, он тебя выслушает.

Пришлось пить дурацкий шоколад. Пока я ждал, когда наступит то «потом», она мне рассказывала что-то про какой-то холодильник, который ни то она купила, ни то хочет купить. Потом она резко встрепенулась, как будто опомнилась ото сна, сказала, что пойдет поговорить с сыном и ушла. Я стал ждать, теперь понимая, в кого Кирилл такой чудной. Она вернулась и сказала, что мне наверх, направо. На двери будет плакат с Брайаном Молко. Подойдя к нужной двери, я невольно улыбнулся. Она была слева. Кирилл тоже, наверное, был уверен, что справа. Он вечно путается в таких вещах.