Текст книги "Право на безумие"

Автор книги: Александр Земляной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Сулин глотнул вина и продолжил: «Жил да был где-то на Востоке очень богатый купец и просто хороший человек по имени Халид. Жил он счастливо и хорошо. Был у него большой, похожий на дворец падишаха дом, умная жена, трое сыновей и любимая красавица дочка. Царили в его семье покой и благополучие и, казалось, что не кончится это никогда. Но рушит все зависть человеческая. Нашлись недруги и у Халида. Продали они души злобному демону в обмен на свое земное счастье и великое горе для доброго купца. И разграбили на Шелковом пути его караваны, и погиб его старший сын лютой смертью, и ушел из отцовского дома, и пропал средний сын, и сгорел в пламени его дом, и, не вынеся этого горя, умерла его жена, а красавица дочка, став белой как снег северных стран, пала на землю и лежала словно камень, день за днем смотря своими прекрасными очами в одни только ей известные дали. Взмолился тогда к небесам купец, прося у них вернуть прежнее счастье. Но молчали небеса. Взмолился он во второй раз, прося у небес вернуть здоровье его дочери. И опять не ответило ему небо. Взмолился он в третий раз, прося у небес наказывать только его, и пусть он один понесет кару богов, а дети его будут жить счастливо. Но молчали и в этот раз небеса. И вскричал тогда Халид: «Небо, дай мне мести. Пусть мои беды останутся со мной, но дай мне сил и разума покарать виновных!» И стало темным небо над его головой, и заплакала его дочь, а слезы на ее щеках превращались в кроваво– красные камни. Утром следующего дня постучался в лавку купца старик-нищий и, приняв с благодарностью лепешку, молвил: «Принеси в жертву семь черных ягнят, испей их крови, и узнаешь своих врагов и получишь силу и неуязвимость для расплаты». Но услышал их беседу младший сын. Он сам принес в жертву семь черных ягнят и выпил их крови. Понял он, кто виновен в их бедах и, словно демон смерти, семь месяцев и семь дней рыскал по земле, собирая головы своих врагов. И покарав последнего из них, вернулся сын и, упав перед отцом на колени, сказал: «Мой долг исполнен». Только договорил он, как ударила в него молния, и стал сын пеплом. Наутро опять появился старик-нищий и, смотря в глаза купцу, произнес: «Прогневил ты богов, не дождавшись исполнения их воли. Просил ты мести, но сам месть не исполнил, а погубил своего сына и душу его. Теперь проклятие на всем твоем роде – и на умерших, и на живущих, и на еще не родившихся» «Что же мне делать?» – вскричал Халид. «Возьми семь слез своей дочери, вставь их в украшения, омой их первым молоком белой верблюдицы, и на восходе солнца одень на свою дочь. А дальше живи жизнью праведной, совершай благие дела, и знай: от каждого доброго дела будут светлеть слезы, а от каждого твоего греха будет мучиться твоя дочь. И наступит такой день, когда станут кристально чистыми слезы, и будет искуплен твой грех, и встанет с постели твоя дочь здоровой, прекрасной и молодой. Но умрешь ты в этот же миг и не увидишь счастья в ее глазах. А еще я хочу тебе сказать, что можешь ты жить вечно, если одев на дочь драгоценности, будешь жить во грехе, подвергая адским мукам ее и души своего рода» Поблагодарил купец старика, накормил его и проводил с почетом. Собрал он слезы дочери и отнес их золотых дел мастеру, который изготовил красивейшие на всем Востоке серьги и подвеску. Сделал Халид все как сказал старик, и, надев драгоценности на свою дочь, день просидел у нее в ногах, горько плача. Но утер он слезы, поднялся с колен и начал жить. И жизнь его была светла и праведна, так что ни одна слезинка больше не падала из глаз его дочери. И настал наконец тот день, когда кристально чистыми, а не мутно багровыми стали камни в украшениях дочери. Поднялась она со своего ложа такой же молодой и прекрасной, лишь волосы стали белыми как молоко. И улыбнулась она от счастья, и умер Халид, не увидев этой улыбки, но исполнив свой долг. В этот же день вернулся его средний сын и обнял свою сестру. А отца их хоронил весь город и многие, приехавшие из других мест, поскольку Халида за его благородство, разум и праведность знали и любили. Через некоторое время постучался в их дом старик и, попросив милостыню, рассказал детям купца, что совершил для них и для их будущих детей их отец. А, уходя, протянул сыну Халида кольцо, сказав: «Надень его и никогда не снимай. И передавай его старшему в семье. Будет оно помогать и не даст забыть о былом». Сказав это, старик ушел, и никто никогда его больше не видел. А брат и сестра, и их дети, и дети их детей жили долго и счастливо. И сейчас среди нас живут их потомки, удивляя своим благородством и разумом. А камни стали называть по имени дочери купца – «слезы Аксу». И сложилось поверье, что у злого человека они мутные, кроваво багровые, а у праведного – кристально чистые»

Леший несколько ошарашено слушал Сулина, который под конец истории совсем уподобился былинному рассказчику и перешел на «высокий штиль». С недавнего времени не нравились ему простые сказочные истории. Опять же Вера, с явно целыми конечностями и знакомым кольцом на пальце. Не могла же она руками разбрасываться как ящерица хвостами. «Тьфу, опять ящерицы. Надо с Иванычем один на один поговорить по поводу этих побрякушек, может что прояснится». Он достал сигарету, судорожно затянулся и посмотрел на Оксану. Та, явно скучая, грела в руках бокал с вином и слегка улыбалась своим мыслям. «Слава богу, хоть один нормальный человек с нормальной реакцией. Нет, пожалуй, напьюсь».

Оксана действительно скучала. Вечеринка начинала ее утомлять. Верунчик и ее приятель были заняты только собой, а другие их явно не интересовали. Ее предполагаемый ухажер, «умный, серьезный и интересный», такого впечатления не производил. Интересовался одними бутылками, не забывая подливать всем и опрокидывать свою рюмку гораздо чаще, чем нужно. Она абсолютно не собиралась затевать с Алексеем долгосрочную интрижку, но провести остаток ночи в его компании была не против. Но у него, явно, были другие планы, в которые она даже сейчас не входила. Такое невнимание, да еще со стороны представителя убогого провинциального истеблишмента, ее обижало, но и вызывало некий охотничий азарт. Обидеться и уйти, сославшись на головную боль, или начать провоцировать свою потенциальную жертву, вот собственно о чем Оксана и размышляла последние полчаса. Желание покинуть эту милую компанию было сильным, но, представив пустой дом и завтрашнее пустое утро, она решила остаться. Подсев поближе к Алексею и ненавязчиво отобрав у него бутылку, спросила:

–         Леша, а где вы так загорели. Загар просто изумительного цвета. На Ривьере отдыхали?

Его реакция опять была странной. Напрягся, даже внешне, а глаза стали отсутствующими.

–         У тещи крышу перекрывал.

–         Непохоже. Здесь солнце не такое.

–         Там самолеты поля опрыскивали. Задели, случайно. Как вам эта восточная история?

–         Я практически не слушала. Не люблю страшных сказок с плохим концом, тем более на ночь. Вы знаете, я видела весь комплект, мне он крайне не понравился. Тревожно с ними рядом. Я их даже не примерила.

Он снова одарил ее странным взглядом.

–         Ох, Оксаночка, знали бы вы как мне тревожно.

–         Я же вижу, что вы не в своей тарелке. Это из-за аварии, наверное. Давайте пройдемся не много, может быть успокоитесь, да и я, что-то засиделась.

Он кивнул, она взяла его за руку и медленно поднялась из-за стола. Оторвавшись от персика, подала голос Верочка.

–         Правильно, давайте танцевать. Сколько можно калории поглощать. Саша, где у нас музыка?

–         Одну секундочку, мое солнышко.

Танцевали довольно долго. Хмель начал брать свое, и Леший, вспомнив молодость, довольно свободно обращался с партнершей, но ей, похоже, это абсолютно не мешало, а может быть, и нравилось. В общем, эта часть вечера удалась, даже очень. Вернувшись к столу, Сулин провозгласил тост за их очаровательных дам, которые замечательно танцуют, умны, красивы и вообще лучшие представительницы женского пола на земле. Хотел сказать что-то еще, но залпом выпил вино и приложился к Вериной ручке, продолжая бубнить комплименты. Верочка опять начала восхищаться подарком, таким дорогим и старинным. Дамы начали обсуждать украшения, драгоценные камни и незаметно разговор перешел на антиквариат, в котором, как оказалось, Оксана очень хорошо разбиралась. Она сыпала названиями старинных фирм, фамилиями, сроками проведения аукционов. «Русский сезон», «эпоха возрождения», «не всегда цена реально отображает культурную ценность» и т.д. и т.п., явно раздражая своей осведомленностью подружку. Почувствовавший неладное Сулин решил спасти хорошую атмосферу и сделал свой первый шаг к переосмыслению мироздания.

–         Ксюша, я тебя перебью. У Алексея, между прочим, есть одна очень ценная старинная вещь. Буквально раритет. Мы сегодня собирались поехать посмотреть. Леша, может сгоняешь по-молодецки, привезешь? Девчатам тоже будет интересно посмотреть.

Леший вздрогнул. Везти клинок сюда, поближе к Верочке?

–         Нет, не поеду. Поздно уже, и не хочется оставлять такую чудесную компанию. Тем более пьяный, за руль не сяду.

–         А Ксюшенька? Она мигом довезет, она так прекрасно машину водит.

Он усмехнулся про себя. Верочку можно было понять. Пора расползаться по углам парами. Взглянул на Оксану. У нее в глазах светился живой интерес, хотелось бы надеяться, что к нему.

–         Давайте, Алексей, я отвезу. Это действительно, очень интересно.

Глаза Оксаны были виной, или количество алкоголя в крови, но Леший сказал «хорошо» и вышел из-за стола.

8

Ночь вступала в свои права, наполняя город большими и малыми пороками, соблазнами и легкой завесой безнаказанности. Сулин сидел на легком стульчике, положив ноги на забытый Лешим чемодан, и смотрел на Веру. Она стояла на краю бассейна, заложив руки за голову и слегка выгнув спину. Он не включал подсветку, поэтому видел только ее силуэт, принимающий одну за другой разнообразные соблазнительные позы. Вера старалась, а ему нужно было, чтобы она просто села рядом. Хотел ее обнять, прижаться к ней и думать только о том, как она хороша и как хорошо с ней.

–         Ох, наконец-то они ушли. Какие иногда люди недогадливые. Сидит и сидит, подруга называется. Ее с таким милым человеком знакомиться привели, а она умничает, и глазки строит, кому ни попадя. А твой тоже хорош. Ее хватать надо и в постель тащить, она полгода точно без мужика, а он сидит – ни рыба ни мясо. Тоже мне. Вот ты у меня, Сашенька, настоящий мужчина. Сильный, добрый, щедрый, а не этот, лох законченный.

–         Иди ко мне, солнышко.

Она присела к нему на колени и наградила долгим поцелуем. Поднялась,  опустила его лицо на свою грудь и нежно погладила по голове. Иваныч буквально задохнулся от своего счастья.

–         Представляешь, мне машину чем-то поцарапали, практически всю. Стыдно выехать было. Пришлось по делам на Ксюхе ездить. Поможешь с ремонтом. Не люблю я мужскими вещами заниматься.

В бассейне отчетливо раздался всплеск большой рыбины. Он поднял голову.

–         Вера, выходи за меня замуж.

9

Да, ночь всегда хороша, если на улице тепло, ты слегка пьян, а рядом красивая женщина. Проблемы мировой цивилизации уходят на второй план, а мысли стекаются куда-то ниже пояса. Но еще чаще бывает, что мысли этой женщины бегут совсем в противоположном направлении. И идет она рядом, и за руку тебя держит, а не здесь, вся где-то вдалеке, и не решила, когда вернется обратно, да и вернется ли. Знать бы, о чем она думает. А может быть, сама ждет какой-нибудь милой выходки от своего спутника. И встает вечный вопрос русских околоинтеллигентских кругов: «Что делать?». И, как обычно, вносит свою деструктивную сущность в буквально по-детски простую ситуацию, заставляя серьезных людей совершать глупые поступки.

Они с Оксаной практически дошли до машины, когда Лешего неожиданно замер. Как, откуда пришло это знание, но он сжал правую руку и мысленно крикнул: «Ко мне, СТАРЫЙ». Ладонь сразу же ощутила шероховатость шкуры неизвестного науке зверя, которой была покрыта рукоять меча. Короткая вспышка зеленого света, и они снова вместе. Человек и его оружие. Воин и его друг, которые не виделись целую вечность. Алексей чувствовал, как проходит опьянение и светлеет в голове, тело становится легким, быстрым, а окружающий мир замедляется и цепенеет перед ИХ силой. И удивленные, широко раскрытые в детском восторге глаза Оксаны. Он утонул в этом восхищении, крикнул «смотри», и ОНИ начали танец.

Она никогда и нигде такого не видела. Красивейший изумрудный всполох и ее пьяный знакомый исчез. Перед ней стоял рыцарь с торжественным гордым лицом, мечом в руке и счастливыми глазами. Никогда и никто на нее так не смотрел. И дрогнуло что-то внутри, открывая давно запертую дверку, наполняя ее душу чем-то давно забытым и, казалось, что давно ушедшим. А потом он вскрикнул и исчез. Вокруг нее возникла стена зеленого огня, и стена была живой. Она двигалась, сплеталась, уходила в ночь и была рядом одновременно, а затем замерла и превратилась в розу. Алексей стоял перед ней с поднятым в руке клинком, из которого рос цветок. Оксана затаила дыхание, следя за медленно опадающими лепестками, и неожиданно для себя произнесла: «Любит. Не любит». Последний лепесток и свечение пропали на слове «любит».

Он сел на землю и положил меч к себе на колени.

–         Красиво получилось. Тебе понравилось?

Она опустилась рядом с ним, прижалась губами к его лицу.

–         Мне никогда не дарили таких цветов.

–         Пойдем, потревожим наших друзей. Нехорошо выгонять близких людей ночью на улицу.

Он легко и резко поднялся на ноги. Вытащил ремень, затянул его под гардой и закинул меч за спину. Брюки начали спадать: «Похоже, я худею после каждой такой гимнастики, но фехтую все лучше и лучше, просто «нинзя–  черепашка». Постепенно накатывала слабость. Уже не такая сильная, как на острове, но в сон тянуло и очень хотелось что-нибудь съесть. Чем он сразу и занялся после возвращения на веранду. Иваныч с Верочкой, похоже, зашли в дом, Оксана молча смотрела на него восторженными глазами, в общем, задавать глупые вопросы было некому. Он с животным удовольствием съел все, что нашел на столе, и с сытым видом откинулся на стуле, ища, что бы выпить. Для Оксаны это, видимо, послужило своеобразным сигналом для начала разговора.

–         Леша, а ты кто? – она нервно теребила в руках подобранную на столе розу. –

Меня к тебе очень тянет, ты такой притягательный с этим…, но мне страшно.

–         Спокойно, Маша. Я Дункан МакЛауд из клана МакЛаудов. Весь целиком положительный, иногда только напиваюсь до безобразного состояния. Но в трезвом виде постоянно борюсь с мировым злом.

–         Я, между прочим, всегда подозревала, что эта история подлинная. А сколько тебе лет?

Леший удивленно на нее посмотрел. Похоже, действительно, чем глупее ложь, тем легче в нее верят.

– Оксаночка, успокойся. Я, конечно, человек не совсем местный, но не до такой же  степени.

Вот теперь она смотрела на него с полным недоверием.

–         Никогда не замечала, чтобы мужчины в этом городке ходили с мечами и так лихо с ними управлялись.

–         Это мне по наследству от дальнего родственника досталось. Он у меня в тамплиерах числился.

Он поднялся, налил себе сока, залпом осушил бокал и заулыбался во весь рот.

–   Вот. Продать железяку хотел.

–         Хотел продать?!

–         Уже не хочу. Такой успех у женщин променять на какие-то деньги. Винца налить?

–         Налей. Надо же каким-то образом в себя приходить. – она сделала глоток – Ты так ничего и не объяснил.

–         Оксана, ну что тут объяснять. Меч по наследству достался. В детстве в кружок фехтования ходил.

Он абсолютно не собирался ей ничего рассказывать. В данный момент, Лешего больше всего интересовала родинка, которая кокетливо расположилась на груди Оксаны и игриво купалась в лунном свете.

– Душновато стало, не находишь. Предлагаю перебраться к бассейну, я там одну вещицу оставил. Заодно и освежиться можно.

Не слушая ее возражений, если они были, он сгреб со стола фрукты, бутылку вина и, не оглядываясь, сошел с веранды.

Место было занято. Сулин и Верочка, уютно расположившись в сгустившейся тьме, наслаждались тесным общением друг с другом, явно не ожидая никакого подвоха со стороны покинувших их друзей. Убедившись, что дело еще не дошло до близких контактов пятого уровня, Алексей, придав голосу наиболее возможную в данной ситуации серьезную интонацию, гаркнул: «Ну что, меч смотреть будем, или мы тихонько в стороночке постоим?» Пара дернулась в разные стороны и начала лихорадочно приводить себя в порядок.

– Ну, ты, Леша, и пакостник. Я же человек пожилой, у меня с сердцем плохо. Хватила бы кондрашка, кто бы меня в чувство приводил.

Сулин был явно смущен и теперь лихорадочно поправлял на себе одежду. Даже в темноте было видно, что лицо у него имело вид перезрелого помидора и довольно злое.

– Ничего, я думаю нашлись бы добрые люди, не допустили такой потери для общества. Одна Верочка чего стоит. Такая красотища поставит на ноги даже такого больного и немощного, как ты.

Абсолютно не смутившаяся и улыбающаяся то ли комплименту, то ли чему-то своему Верочка одернула юбку и произнесла:

– Саша, они просто завидуют. Все порядочные люди уже в кроватях нежатся, а они по кустам шастают. Поправь мне лямочку, перекрутилась.

Они еще минут пятнадцать незлобно переругивались, затем это всем надоело и, дружно распив принесенную Алексеем бутылку вина, компания вновь обрела единство. Женщины отошли к бассейну и о чем-то оживленно шептались, дав мужчинам возможность почувствовать свое одиночество и его полную бессмысленность. Сулин проводил их взглядом, вздохнул и повернулся к Лешему.

– Давай, показывай, что продаешь, раз привез.

– Иваныч, я собственно продавать не буду, деньги нашлись.

– Так ты привез или нет? Посмотреть просто интересно. Я, если честно, меча в руках никогда не держал.

– Смотри.

Леший снял с плеча ремень и протянул СВОЙ меч другому человеку. Его взяли в руку и повернули к свету, чтобы рассмотреть получше. Изумрудное свечение начало меркнуть, и он вдруг испугался. Что-то было не так. Клинок постепенно наливался алым, но не сиял, а скорее наоборот, втягивал в себя и лунные отблески и рассеянный свет фонариков у бассейна, и что-то еще, чему и названия у людей не было, но жилось с ним хорошо и приятно. Лицо держащего меч человека сначала ничего не выражало, а затем стало меняться. Уходили из него человечность и теплота. Резко очертились скулы, нос заострился, глаза стали больше и блестели чем-то серебряным. Воздух стал чистым, холодным, очень плотным и чужим, разогнав крутившуюся вокруг фонариков мошкару. Меч необходимо было возвращать, даже не возвращать, а спасать. Его ломали, меняли его суть, пытались разорвать и выбросить все, что в него вложили и, что он сам впитал за свою долгую жизнь. Леший медленно поднял руку и попытался взяться за рукоять, а мир вокруг безжалостно стягивался в одну точку и явственно звенел предельно натянутой струной. И она лопнула.

– Ой, Сашенька, как красиво, я котенку своему ошейник такого цвета купила. Можно и мне подержать. Он не тяжелый?

Верочку тянуло на блестящее. Он дернулся ее остановить, но не успел. Сулин рыкнул, отскочил в сторону и занес над головой меч.

10

Все было хорошо и мило. Их вечеринка заканчивалась и заканчивалась очень удачно. Оксана, наконец, разобралась в своих желаниях, и теперь они с подружкой обсуждали, когда они увидятся в следующий раз. Сами встретятся или снова все вместе. Решили, что – послезавтра, и обязательно сами. Нечего было кавалеров посвящать в женские тайны, по крайней мере, раньше времени. Вера предлагала рвануть на следующие выходные в Сочи. Предложение было хорошим, но Оксана сомневалась, что оно понравится ее новому знакомому. Как долго пожившая в хорошем достатке женщина, она чувствовала, что Алексей явно не сможет профинансировать такую поездку и, тем более, ее запросы к такому отдыху. А на ее деньги, скорее всего, ехать откажется (на альфонса он никак не походил). Она попыталась рассказать о мече и о подаренном ей «цветке», но вставить слово в Верочкину болтовню не смогла. Оказывается, Сулин сделал подруге предложение и подкрепил его обещанием купить ей квартиру, чтобы она не так зависела от нынешнего супруга. Вера, естественно, ничего ему толком не ответила, но, похоже, была согласна изменить свою жизнь, и теперь размышляла вслух, какие бы условия еще выставить, чтобы, так сказать, окончательно проверить твердость Сулина в его решении. Оксана успела мысленно позавидовать подружке, а потом стало холодно и очень тихо. Ей показалось, что мир вокруг стал медленным и ленивым. Ветер замер, прекратился стрекот сверчков и прочих ночных букашек, лишь в бассейне отчетливо и звонко плескалась вода, словно ее помешивали большой ложкой. Верочка, поежившись, повела плечиками: «Зябко стало, пойду у Саши плед возьму. Ой, что это у них такое?» Она сказала еще что то про котенка… Росчерк темного пламени, и Оксана закричала.

Удивленная, с детским обиженным лицом, Вера провожала взглядом падающую на землю руку с подаренным кольцом на указательном пальце. Кровь ударила резко, маленьким горячим гейзером, добавив красного на смертельно бледном лице Сулина, или кого-то другого с его лицом. Вера медленно, словно танцуя, сделала попытку отойти назад, но он снова ударил. Резко и мощно, сверху вниз, в живот. Оксана хотела отвернуться или просто закрыть глаза, но от страха просто забыла, что для этого нужно сделать. Она видела, как, пробив легкую кофточку, из спины подруги хищно выскочило алое лезвие. Немного провернулось и, указав острием на землю, ушло внутрь, продолжая рвать красивое тело. И сильный удар кулаком в лицо, превративший в кашу Верино личико и толкнувший ее к бассейну. Она слышала, как с противным звуком на аккуратно подстриженный газон упали внутренности, и сильный всплеск воды, принявшей падающее тело подруги. А затем ночь вокруг нее ярко вспыхнула и рассыпалась на мелкие капли серебряных молний. Потоком плотного, жутко воняющего воздуха, ее отбросило в сторону. Две большие твари, словно сбежавшие из голливудского ужастика, медленно и даже величаво всплывшие со дна, тянули в разные стороны стройные ножки в дорогих туфельках. Раздался негромкий чвакающий треск и Оксана, наконец, обрела спасительное беспамятство.

11

Он крутился ошпаренным ужом, вокруг осатаневшего Сулина, который походил на взбесившийся вертолет с горящими лопастями. «Леший» не смог перехватить удар, успев лишь зацепиться за ремень, который продолжал болтаться на рукояти. И теперь, не разжимая руки, едва успевал уворачиваться от бешено крутящейся стали. Сулин, который секундами ранее очень удачно и очень профессионально разделал свою любовницу, явно имел подобные планы и в его отношении. Алексей тянул к себе ремень, пытаясь всей своей массой  подтащить рукоять или хотя бы дотронуться до нее. Но получалось это плохо, разок он приложился к челюсти своего противника, правда, желаемого результата не достиг. Сулин был как каменный. Превратившись в машину убийства, он сверкал серебряными глазами и очень хотел отрубить ему голову. Похоже, это его и спасало, поскольку о других частях тела Сулин, наверное, просто забыл. А потом накатила ужасная вонь, и меч слабо засветился зеленым. В голове нежным ручейком прошелестели знакомые интонации его ДРУГА, заставившие внутренне возликовать и пропустить тяжелый удар ногой. Он скрючился и рухнул на колени, точно зная, что последует за этим. Удар вдоль черепа, с короткой отмашкой, пущенный в конце на резь, чтобы не сразу умер, а успел подумать о силе и превосходстве врага. Говорят, что в таких случаях перед глазами проходит вся жизнь, но он думал только о чашке, которую подарил своей жене на восьмое марта и которую случайно, разбил через два дня, а затем всю утро носился по магазинам, но успел купить точно такую же, до ее прихода с работы. Видно, было что-то важное в этой чашке. А удара все не было, но был жуткий вопль отчаявшегося и решившего умереть человека. Он повернул голову. Сулин в бассейне бился с чудовищами средних размеров, которые, если быть честным, не особо на него обращали внимание, пытаясь отобрать друг у друга довольно большой кусок мяса. Он рубил им щупальца, плавники, пытался проткнуть их мерзко пахнущие спины, а они только недовольно урчали, пытаясь отплыть на безопасное расстояние от этого чем-то рассерженного человечка. Он кричал и приходил в себя. Он уже не пытался их истребить, а просто расталкивал мерзкие туши, пытаясь забрать у них то, что осталось от той, которую он совсем недавно прижимал к своей груди, целовал и гладил по шелковым цвета вороньего крыла волосам. Увидел в пасти кусок цветастой ткани и ринулся туда, пытаясь руками разжать челюсти и забрать себе то, что еще хоть чуть-чуть напоминало о прежней Верочке. Он выпустил меч и тот тихо звякнул о дно бассейна. Но каким бы тихим не был этот звук, его услышали.

Алексей стоял у края бассейна и смотрел на этот бурлящий котел, пытаясь взглядом зацепиться за короткий отблеск клинка. Он не боялся ни своего бывшего друга, ни возящихся вместе с ним чудовищ. Ему нужно было увидеть меч, и он дождался. Слабый изумрудный всполох, и сейчас же, среди всей этой каши, вспыхнуло яркое и очень голубое свечение. Леший никогда в своей жизни этого не видел, но, спасибо компьютерным играм, узнал его сразу. Портал рос, наливался силой, высвечивая своими райскими отблесками всю происходящую вокруг мерзость. Леший замер, замер и портал, а затем, с легким электрическим потрескиванием, открылся. Вода, чудовища, Сулин, словно в открытую большую сливную дыру в большой ванне, начали проваливаться вниз. Иваныч что-то кричал и смотрел на него большими серебряными глазами. Твари уплывали молча, пытаясь по пути сожрать еще по кусочку, и громко чавкали своими пастями, выбрасывая в воздух потоки отвратительной вони. Леший кинулся вперед, туда, где легкой изумрудной рыбкой светился его меч. А тот уплывал, его быстро и целенаправленно тянуло в этот, ведущий то ли в ад, то ли рай, переход. Алексей не успевал, он знал, что не успеет ни добежать, ни допрыгнуть до своего товарища, друга, а, может быть, и части себя самого – лучшей или худшей, но крайне необходимой. Меч вошел в безмятежность портала, а он вытянул руку и закричал, закричал всем своим сердцем, всей своей душой. Он звал его, просил о помощи известных и неизвестных богов, но не доставал, не дотягивался. Портал сворачивался, и он перестал звать. Собрал все свои силы, и какие остались мысли, тяжелым не мигающим взглядом уставился в центр безмятежного сияния, ища в этой синеве изумрудные отблески, и тихо повторяя ЕГО имя. Они были, они словно этого и ждали, засветились, показывая путь меча и дорогу к нему. Виски сдавило, портал замер и начал открываться вновь. Леший тянулся к клинку, он уже чувствовал его и знал, что и тот чувствует его, и готов вернуться назад, приложи только небольшое усилие, и ты выиграешь этот бой. Но не было у него больше сил, да и не знал, какое усилие надо приложить и куда. Он держал изумрудную дорожку, не давал закрыться порталу и плакал. Слезы текли от бессилия и бессильной злобы. Он чувствовал, что проиграет, не сделает то, что был должен, или на что надеялась Аля, вручая ему свой подарок. «Аля? Алечка» И он закричал в полный голос, безостановочно повторяя их имена. Он держал портал и держал зеленые отблески, свивая их в одно целое, не давая разорвать эти ниточки, видя, как становятся они ярче и крепнут, ломая то враждебное, что мешало им, не давая разгораться и разбрасываться маленькими изумрудными искорками. А потом портал выплеснул свет и легкую быструю тень, и он понял, что все закончилось. Он одержал победу, точнее они одержали победу.

Добродушный зубастый колобок с мечом в зубах, словно воздушный шарик парил над его головой и, похоже, улыбался. Затем клинок мягко вошел в землю у его ног, а, зубастик, взгромоздившись на него, словно курица на насесте, сказал: «Привет, любимый». Он улыбнулся в ответ и без сил опустился на землю. Наконец они были вместе, пусть слегка побитые и помятые, но вместе. Он гладил клинок рукой и чувствовал, как тот оживает, возвращается к нему. Как восстанавливается между ними та связь, которая и помогла выстоять в этой схватке. И пусть они едва не проиграли, но теперь они вместе, и вместе будут всегда.

– Какая трогательная сцена. Не хватает только скупой мужской слезы.

Противный скрипучий голос, тем не менее, как показалось Алексею, звучал несколько обижено. Он перевел взгляд на свою, состоящую из одних зубов и колючек, знакомую, и снова улыбнулся.

– Можно я тебя поцелую?

– Нет. Когда я в таком виде, нельзя, отравишься.

– А ты в человека перекинься.

– Попроси как следует, я подумаю. А лучше бы порядок навел, пока свидетелей нет.

Она заставила его подняться, найти поливочный шланг и смыть кровь с себя, бассейна и газона. Портал судорожно потрескивал, но держался и Леший, с чистым сердцем, позакидывал в него оставшийся мусор, куски чудовищ и найденные другие куски, не так давно бывшие красивой женщиной. Подобрал отрубленную кисть, она была точно такой же, как и та, которую он подсунул старухе, но за малым исключением. Отсутствовал рисунок на ладони, изображавший то ли молнию, то ли букву «Z». Не успел подумать, как рисунок проявился у него на глазах. Его передернуло, и он без сожаления отправил отрубленную конечность вслед другому мусору в портал, который, словно только этого и ждал. Вспыхнув и затрещав в последний раз, он исчез. И стало тихо. Леший посмотрел по сторонам. Кроме вытоптанной травы и сидящего в чашке с фруктами зубастого колобка, ничего не напоминало о случившемся.

– Алечка, ты, может быть, примешь более приемлемый вид для этого времени года.

Она, как ему показалось, несколько обижено завозилась в своей чашке.

– Алеша, ты думаешь, мне приятно в твоем обществе изображать садового вредителя? Я не могу сама этого сделать, мне нужна помощь. Из человека вот в это могу сама, а в обратную сторону не получается. Поэтому и говорю, что попросить меня надо.

– Ну, я прошу. Очень сильно прошу.

– Значит не так просишь.

И он попросил, но и сам не понял, как именно. Зубастика подкинуло вверх и буквально вывернуло на изнанку. И Арлетта, возникла на том же столе в своем лучшем виде, то есть абсолютно без одежды. Она удивленно и недоверчиво оглядела себя с ног до головы и перевела взгляд на Алексея.