Текст книги "Вечное Солнце Припяти"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

«11 февраля, вторник.

…У меня обильное кровотечение… Постоянно болит живот… Особенно по ночам… Мне колют обезболивающее, но оно отчего-то не помогает… Я засыпаю, но продолжаю чувствовать боль…

(возможно, это вовсе и не обезболивающее, а что-то ещё)

…Раньше боль была пульсирующей… Теперь – ноющая, словно внутри меня что-то умерло… Мне очень страшно, потому что он больше не приходит… Это значит одно – я им больше не нужна! А в этом случае, если услышанное мной в кабинете психотерапевта всё же правда, – город обречён!..

Он наверняка думает, что я проделала всё специально!

Но я не специально! Честное пионерское!

Да, я задумывалась об этом… Но я бы никогда ничего подобного с собой не сделала! Никогда!!!»

«…Мы спустились вниз в субботу, 1 февраля. Долго блуждали в темноте… Когда уже собрались возвращаться, всё же вышли к тому длинному туннелю, по которому меня вёл во сне Павлик…

Славик всё говорил, что мы играем с огнём… Однако упорно шёл за мной, пресекая всяческие разговоры о том, что дальше мне лучше идти одной…

Мы дошли до завала. Я в ужасе вспомнила то место, где из-под свалившегося с потолка валуна торчали чьи-то ноги!.. На этот раз ничего не было. Славик долго осматривал место происшествия, но так ничего и не нашёл…

Пока он осматривался, я вскарабкалась на самый верх…

Я увидела…

Я не знаю с чем это сравнить…

Да, это похоже на зеркало из сна… Но это не зеркало. Это что-то ещё… Это словно аквариум, заполненный мутной водой! Или как будто смотришь со дна океана на далёкую поверхность, где бушует шторм!.. Именно так!..

Я смотрела на странную штуку в пещере и постепенно понимала, что она меня увлекает!.. Мой взор! Он не замирал на волнующейся поверхности… Он словно проникал сквозь неё!.. После чего продолжал распространяться и дальше, увлекая меня за собой!

Я испугалась, что меня засосёт!

Я хотела позвать Славика, но в этот момент услышала приглушённый разговор… Беседовали двое. Причём голос одного показался мне до боли знакомым… Только я не помнила, где могла раньше его слышать.

Знакомый голос спрашивал у незнакомого, сколько ещё им нужно детей, помимо «этой бесстыжей Шаврей»…

Я ойкнула и увидела у аквариума тень…

Там застыло существо, преследовавшее Павлика. Оно «смотрело» на меня своей синевой и злобно скрежетало…

Я отдёрнулась и полетела вниз головой. Последняя осознанная мысль: я знаю, кому именно принадлежит знакомый голос! Потом я больно долбанулась головой, а от прострела в животе окончательно отключилась…»

«Теперь я снова на больничной койке, на которой, такое ощущение, мне предстоит пролежать до самой смерти…

Врачи говорят, что я всё себе отбила… Там внутри, где зарождается жизнь… Плохо, что при падении, я сначала ударилась головой, а уж потом налетела животом на кусок арматуры. Если бы всё было наоборот, скорее всего, я успела бы сгруппироваться и хоть как-то смягчить удар руками! Так же, я просто шлёпнулась, наподобие брошенной куклы… Однако я должна понимать, что мне всё равно безумно повезло. Ведь меня могло просто проткнуть насквозь. Более того, окажись я одна, даже с теми травмами, что у меня были на деле, я бы умерла от потери крови…

Славик – мой спаситель! Я ему благодарна, не смотря ни на что…

После травмы головы, я даже не знаю, как воспринимать увиденное и услышанное под землёй… Видела ли я всё это?.. Слышала ли?.. Я не могу этого с уверенностью утверждать. К тому же Славик говорит, что там ничего не было! По крайней мере, до тех пор, пока я не свалилась с завала, он ничего не видел…

Потом же ему стало просто не до этого.

Он думал, что я умру на его руках…

Тем не менее, я знаю, кому именно принадлежал тот голос. Он принадлежит руководителю горисполкома… Именно его я слышала на праздниках, митингах и демонстрациях… Именно его я слышала глубоко под землёй, когда он торговался жизнями пионеров с кем-то, мне незнакомым…

Неон был прав: нас, похоже, и впрямь предали… Точнее продали… Причём не только с потрохами, но и с душами!

Да, это звучит как бред. Я даже не знаю, стоит ли об этом говорить Славику…

Он не поверит.

Я сама с трудом верю.

Что же теперь будет?..»

«21 февраля, четверг.

Сегодня мне основательно влетело от мамы. Она влепила мне пощёчину, после чего расплакалась и долго просила прощения…

Я уснула с дневником на кровати…

(я перечитываю его снова и снова, ужасаясь от лицемерия… я про секретарей партии… первопричина – именно в них… а вовсе не в Неоне… без их участия, он бы просто не появился…)

…Это был серьёзный просчёт с моей стороны… Хотя теперь уже глупо на что-то надеяться…

Точнее поздно.

Мама всё прочитала. Общеизвестно, что читать чужие дневники нельзя… Точнее можно… но это неприлично. Это всё равно, что отрезать голову, положить её на весы и попытаться вывести формулу, по которой можно вычислить много ли я знала, опираясь лишь на вес мозга…

Мама была в шоке!

Да, я её понимаю… Из того, что пометила, я так ничего и не вырвала. Просто не успела…

Теперь мама уверена, что я сумасшедшая.

(хорошо ещё, что не отобрала дневник)

Они все понятия не имеют, отчего я с ними так поступаю. Ведь они же меня так любят и желают только добра!.. Я должна была сразу попросить помощи, как только поняла, что с моим разумом происходит что-то не то… А я же, всем назло, продолжила накапливать в голове бред и писать всяческую ахинею.

Ещё мама корила себя, за то, что не прочла дневник сразу, как только ей это порекомендовал сделать новый доктор!

Он, кстати, тоже заходил. Ничего не сказал. Посветил в глаза, померил пульс и молча удалился…

Они в бешенстве! Я это чувствую…»

«2 марта, среда.

…Сегодня он посетил мой сон в последний раз…

Я сидела на кровати, обвитой колючей проволокой и растирала по щекам слёзы…

(последнее время я только этим и занимаюсь…)

…Он привёл Павлика.

Брат был обычным. Он тоже плакал. На его шее была колючая привязь.

Павлик спросил, почему я так с ним поступаю… Почему я его бросаю?..

Я дёрнулась к нему, но только безвольно повисла на заграждении!..

(сегодня я чувствовала боль!!!)

Я закричала, чтобы они его отпустили! Я их всех ненавижу!.. Я бы хотела их убить! Если бы только могла, то непременно это сделала!

Он только улыбнулся… и принялся душить Павлика у меня на глазах!

Я завизжала!.. Так что зазвенело в ушах! Я перестала себя контролировать!.. Хотя во снах всегда так…

(если только это был сон…)

…Я рвала металл, забрызгивая палату собственной кровью!.. В данный момент мне было на всё плевать!..

Он задушил Павлика. Молча развернулся и двинулся к двери…

Я поняла, что заграждения больше нет.

Я было кинулась за ним, но… что-то удержало меня на месте!.. Я оглянулась! Привязана! Проволокой к кровати, за руку!.. Я дёрнулась, что было сил! На этот раз вместо боли пришло возбуждение… Я упала на пол и с ужасом смотрела на рассечённую кожу… Я видела бордовую кровь… Она была густой и тёплой… Она медленно стекала по запястьям… Она свешивалась тяжёлыми каплями с локтей и падала на пол…

Шлёп… Шлёп… Шлёп…

Я почувствовала дурноту…

(разве во сне так бывает???)

…Тут же вспомнила про Павлика!.. Оглянулась!

Он его просто утаскивал, как живодёр задушенного пса…

Голова Павлика перекосилась на бок… Стеклянный взор застыл на мне… Губы были чуть приоткрыты…

Он даже после смерти молча взывал ко мне: «За что?..»

Я взвыла и поползла за братом.

Было очень неудобно. Я заливала пол собственной кровью, отчего то и дело скользила. Пару раз приложилась подбородком… Во рту тоже появилась кровь!.. В ушах звенело. Силы стремительно меня покидали…

После того, как тело Павлика скрылось за порогом, я уже не могла шевелиться… В груди царила пустота… Я лишилась половины души… Её светлой части!..

Я протянула руки к двери и завыла, подобно волчице!..

Из мрака коридора возникло существо с синевой в глазах. Оно приподняло меня за волосы и швырнуло на кровать…»

«Ночью у меня был срыв…

Я помню только очередной кошмар, из которого я не могла вырваться! Но на деле всё обстояло иначе…

Я пыталась вскрыть вены…

Врачи в шоке! Рассказывают, что я размахивала непонятно откуда взявшимся скальпелем и постоянно просила вернуть мне самое дорогое…

Не удивилась лишь «крысиная мордочка»… Она кивнула и сказала, что «за мной нужно тщательнее присматривать»…

Я неадекватна.

Мне опять что-то колют, отчего я потом брожу, будто пьяная… Натыкаюсь на всё подряд и слышу скрежет… Никого не вижу, но всё равно слышу… И понимаю…

Это смех.

Я пыталась упросить маму, чтобы мне позволили увидеться с братом. Она постоянно твердит, что «не стоит травмировать его психику видом моего нынешнего состояния»… Я сама должна понимать, «в каком плохом состоянии прибываю»… Ах да, ведь я же ничего не понимаю!.. Ну так вот, у меня «сильнейший психоз на фоне осознания того, что я бесплодна»… Но я должна понимать, что это не окончательный диагноз!.. Всё ещё возможно исправить!

Они отвезут меня в Киев, как только я успокоюсь.

Мне нельзя в Киев! Хотя… теперь уже, наверное, можно…

Город обречён. Неон его уничтожит… потому что уверен, что я всё подстроила специально…

Я просто дурёха, которая из принципа не смогла сказать «да»!

Я сказала, что хочу видеть папу…

…Он пришёл и долго игрался моими косичками…

А я просто лежала на его груди и плакала…»

«14 марта, пятница.

Снова срыв!..

Меня напоили таблетками… Ещё голова отбита… Я еле держу ручку… Зачем я пишу?.. О чём?

Да… Приходил Славик. Ему кто-то донёс, что я пыталась с собой сделать.

Он сказал, что я предатель!

Я сейчас не совсем понимаю, что он имел в виду…

Тогда видимо поняла. Я просила его не покидать меня. Сказала, что мне плохо.

Он ушёл.

А я билась головой об стену. Прибежали санитары и меня успокоили…

Теперь я спокойная.

ЭТО ОН ПРИДАТЕЛЬ!!!»

«26 марта, среда.

Я больше не могу писать.

Я не могу думать. У меня всего два состояния.

Я кричу, или я спокойная.

Когда кричу, я и не помню о том, что нужно писать.

Когда спокойная… Я вообще ничего не помню.

Строчки расплываются.

Зачем я вообще пишу?..»

«1 апреля, вторник.

Перед сном я думала о синеве… Она отняла всё! Я хотела ощутить её в последний раз.

Она мне явилась.

Я почувствовала, насколько холоден синий лёд.

Я пошла по крошащейся корке к Розе ветров.

Тут он впервые взял меня за руку…

Я стояла в летнем парке до тех пор, пока не приползло синее существо.

Я не чувствовала ноги по колено…

Оно усмехнулось и отвесило мне пощёчину.

В моей голове что-то лопнуло… Я ощутила вкус крови…

Я тут же сплюнула. Кровь осталась алой…

Я заплакала…

А оно потащило меня обратно…»

«Я лунатик. Непонятно как выбралась из больницы и бродила по заснеженному городу босиком… На меня случайно наткнулся дворник. С трудом привёл в чувства. Оказывается, я ждала Славика…

Он не пришёл.

Я зря обморозила ноги…»

«20 апреля, воскресенье.

Сегодня я пишу в последний раз… Завтра меня увозят в Киев.

Я то и дело выглядываю в окно. Я знаю, что вижу Припять в последний раз… Она пробуждается ото сна. Она не знает, насколько страшна явь… Никто не знает.

Только я и кучка людей в здании горисполкома…

(ещё я жду Славика… но он не придёт.)

Я не буду больше ни о чём рассуждать. Не смотря ни на что, я всё же достигла своего инсайда… Пусть он и совсем мне не нравится…

Я хотела бы сказать огромное спасибо погибшему Шевченко! Он подарил мне жизнь!.. Пусть и не долгую, пусть и не очень радужную… Но она была пропитана отдельными эпизодами, которые я не хочу выбрасывать из головы!

Это было истинное счастье!

(возможно, это и есть истинный инсайд!..)

Я постараюсь его сохранить. Именно в памяти… Потому что дневник останется здесь… Я так решила… И, скорее всего, это правильно. Ведь на его страницах живёт душа города!..

Чем бы ни было засевшее под землёй чудовище… Откуда бы оно ни явилось… Что бы ни сотворило с Припятью – ей не достичь одного!.. Солнца! Оно будет вечно светить над городом… Даже пускай тут не останется ничего живого…

А если будет свет – будут и эмоции!

Бесчувственной твари этого просто не понять!..

…Меня зовут Светлана Шаврей. Завтра мне исполняется 13 лет. Я покидаю Припять в день своего рождения.

Я обещаю вернуться…

P.S. Славик, я тебя всё равно люблю… Прости…»

11.12.2012 г. Украина. Чернобыльский район. Припять.

Я выключаю фонарик и просто сижу в темноте. На душе не совсем хорошо. Понятно, отчего Волков так и не решился дочитать до конца…

Он знал, чем именно всё закончится… По крайней мере, догадывался.

Тем не менее, он выбрал верную позицию ожидания. Если Светлана жива – она непременно вернётся в Припять! Если под надписью Волкова до сих пор ничего не написано, значит её тут ещё не было… Вопрос лишь: почему?

Я понимаю, что не совсем хочу рассуждать на данную тему…

Почему?

Действительно, почему?..

Я закрываю потрёпанную тетрадку. Держу двумя руками перед собой, словно это что-то живое…

Так и есть! В моих руках – душа мёртвого города! Именно из-за дневника всё здесь именно так! Монстр Светланы проиграл! Да, он уничтожил жизнь, но чувства и эмоции по-прежнему тут… Они живы и здоровы, они притягивают, они требуют общения, они просто царят!..

Я выхожу из ванной и направляюсь туда, где оставил Волкова…

Не понимаю, как именно двенадцатилетней девочке удалось выстоять в борьбе с неизведанным… Неужели дело и впрямь в ней самой? Ведь тварь её так и не убила, хотя логичнее было бы просто избавиться от столь осведомлённого свидетеля собственных деяний. Уповать на то, что девочке никто не поверит, по крайней мере, верх самоуверенности! Существуют определённые риски, что правда всё же всплывёт… Если только монстр сам этого не хочет… Или ему по-прежнему не нужна девочка…

Но ведь Светлана уже не девочка… Двадцать семь лет с момента аварии, плюс её тринадцать. Светлане уже под сорок… а охота на неё, выходит, так и не прекратилась…

Хотя с другой стороны… Она может и прекратилась… как и жизнь самой Светланы…

Волков сидит у стены. Мне кажется, что он спит. Я даже стараюсь ступать аккуратно, по возможности, создавая как можно меньше шума…

Он резко вскидывает голову.

– Ну как?

– Как ты и говорил… Один момент.

– Что?

– Её брат. Что с ним?

– Пропал.

– Когда?

– В смысле?..

– До аварии или после?

Он молчит.

Я чувствую, как он пожимает плечами.

– Не помню…

– Как это?

– Светлана последнее время много… болела… У них в семье вообще не пойми что творилось… Павлик постоянно «забивал» на учёбу… Если честно, я даже не помню, когда видел его в последний раз… Всё-таки почти тридцать лет прошло…

– Ясно. – Я протягиваю дневник. – Где ты его нашёл?

– Здесь. Я был уверен, что она его оставила… Только не спрашивай, почему. Никаких снов я не видел. Ни сейчас, ни тогда…

Я киваю.

Хочется озвучить последнюю фразу Светланы. Именно сейчас, когда Волкова практически не видно…

Я не могу.

Это не мои мысли. Не моя тайна! Не моя голова!.. Я просто не имею права! К тому же Волков и сам всё прекрасно понимает…

Волков стремительно исчезает.

Я мнусь на месте и постепенно понимаю, что слышу шорох шагов… Это не Волков! По лестнице кто-то поднимается… Осторожно… Замирая на каждой ступеньке…

Чувствую на спине россыпь мурашек. Отчего-то трясутся руки. Это страх!

Снова «появляется» Волков. Я его практически не различаю на фоне чёрного провала лестничной клетки. Слышу лишь дыхание. Оно возбужденное. Волков тоже встревожен!..

Я машинально задаю вопрос:

– Что это? – Глупо, но в данный момент я себя практически не контролирую – в мозгу засела вязкая паника!

– Кто-то поднимается…

– Кто?

– Понятия не имею…

– Солдаты?

– Вряд ли.

– Отчего так?

– Они бы начали обыскивать снизу… Этот просто поднимается. Он знает, куда идёт…

– И куда же?

– Или на крышу. Или в одну из квартир…

– А что, если в эту самую?..

Волков ничего не отвечает. Уволакивает меня прочь из квартиры. В полной тьме лезем на крышу… Я то и дело промахиваюсь мимо планок лесенки. Стучу берцами по металлу…

Он по любому это слышит!

Замираем на крыше, под козырьком шахты.

Волков суматошно роется в полах «Тайвэка». Что-то достаёт.

Я понимаю, что пистолет у него всё же есть!.. Стараюсь успокоиться. Глубоко вдыхаю и размеренно выдыхаю. Сердце замирает с каждым присвистом связок… Вспоминается белиберда про «мою территорию, в пределах которой, со мной ничего не случится»… Нужно лишь положить руки перед собой и постараться сосредоточиться на чём-нибудь постороннем, лучше знакомом и безопасном… Это единственные метод борьбы с паникой, когда разум страшится не чего-то конкретного, а просто случившейся данности…

Так успокаивают детей.

Мне не на что положить руки!..

Прислушиваюсь… Ничего. Только хрип дозиметра… Машинально смотрю насколько рьяно нас «переваривают». Этак под двести… Ничего, это ещё по-божески.

Волков щёлкает затвором. Курок всё же не взводит – не верит, что придётся стрелять…

А я сам?.. Тоже не верю! Это логично. Человеку свойственно верить только в обыденность. В какой бы обстановке он при этом ни находился!..

Даже когда скорость под двести и на тебя несётся ревущий самосвал – до последнего не веришь, что именно он принесёт конец…

Волков свешивается вниз и осторожно осматривает площадку. Вздрагивает. Подаётся назад.

Я задерживаю дыхание!

Дозиметр! Он слишком громко хрипит!.. Я пытаюсь зажать его в кармане! Ничего не выходит!.. Треск становится только ещё ощутимее, будто прибор негодует от того, что я его так нагло затыкаю!

Внезапно я понимаю, что хрип доносится снизу… Это не мой дозиметр! Это дозиметр того, кто поднимается по лестнице!.. А судя по недавней реакции Волкова, он уже поднялся.

Я слышу шёпот:

– Кто здесь?..

Волков сопит, будто паровоз!

Я чувствую на языке крошку эмали… Хрустят сдавленные пломбы.

– Пожалуйста, не молчите… Я знаю, что тут кто-то есть!.. Я вас умоляю!.. Мне страшно…

На последнем слове она глотает… и именно в этот момент я понимаю, что на площадке под нами – женщина.

Волков выдыхает. Подносит рукоятку пистолета к губам. Дует на пальцы… Потом трёт подбородок. Хрипит:

– Кто вы?

Какое-то время царит тишина. Затем появляется шорох шагов. Волков тут же предупреждает:

– Оставайтесь на месте! Я вооружён.

– Вы солдат?

– Нет. Но у меня есть пистолет и гранаты. Так что без глупостей. Просто отвечайте на мои вопросы. Кто вы?

– Я… Пожалуйста, только не стреляйте!.. Я всё скажу!.. Я жила в этом доме… до аварии… Я в составе группы… Это экскурсия… Я потерялась!.. Потом эта стрельба на площади… Там столько крови!.. Я не понимаю, что происходит… А группа уехала… без меня!.. Пожалуйста… Помогите мне!..

Волков молчит. Потом сухо заявляет:

– В такое время не бывает экскурсий. Перед отбытием всех пересчитывают. Вас не могли забыть.

– Я нелегально. Через интернет…

– Что за сайт?

– Я точно не помню… Кажется «Зона в UA». Они предлагают туры когда угодно!.. Пожалуйста, поверьте мне!.. Когда началась стрельба… они все разбежались!.. Я пошла туда, где осталась машина… но её уже не было!.. Я не вру… Зачем мне это!..

Волков нерешительно убирает пистолет.

Я непроизвольно кручу пальцем у виска. Волков только отмахивается.

– В какой квартире вы жили?

– В 182-ой.

– Ваша фамилия?

– Шаврей. Светлана Шаврей!.. Я, правда, здесь жила!.. Мой отец работал пожарным!.. Мама – оператор насосной станции на АЭС…

Волков выдыхает и, кажется, больше не дышит…

Я тупо смотрю на его фигуру… В голове – пустота. Подобный сценарий логичен, но его трудно воспринять… Он как бы несбыточен, но всё же есть.

Женщина продолжает говорить, однако ни я, ни Волков её больше не воспринимаем… Мы словно завалились в воздушную яму и летим на одном боку, не в силах выровнять положения… Вернее осознать происходящее в действительности…

Волков всё же делает вдох. На выдохе приказывает.

– Ни слова, кто я.

Я с трудом понимаю, что приказание адресовано именно мне. Когда данность всё же достигает сознания, глупо киваю.

Волков кивает в ответ и осторожно спускается.

Я копошусь следом.

Снизу вспыхивает свет…

Светлана Шаврей… Такой ли я её представлял в действительности? Для меня она так и осталась двенадцатилетней девочкой… Чей образ, скорее всего, сохранился и в памяти Волкова… Девочкой, что не побоялась бросить вызов всемирному средоточию зла!.. Девочкой, попытавшейся прогнать бесчувствие и лицемерие!.. Девочкой, что должна была и дальше освещать солнечную Припять!..

Светлана и впрямь ничуть не изменилась! Даже сейчас, спустя двадцать семь лет после аварии…

Серая мышь. Такие долго кажутся неприметными и моложавыми. А потом так же долго стареют…

Я смотрю на неё. Она трясётся, то и дело отводит глаза… Потом снова смотрит то на меня, то на Волкова. Снова теряется. И так снова и снова…

Тёмные волосы ниже шеи, круглое лицо, глубокие глаза, острый нос, поджатые губы… Она практически не изменилась… будто я и впрямь видел её в детстве!.. Время словно пощадило её, сохранив облик рассеянной девочки из прошлого… Добавились морщинки и глубина взгляда. Но это всё со словом лишь… Она тоже в берцах, только вот с комбинезоном явно просчиталась. Хотя… Она ведь не рассчитывала заночевать именно в городе… В родной Припяти, которую покинула в день своего рождения более двадцати семи лет назад…

Я наблюдаю за тем, как трясёт Волкова. Его просто колотит!

Светлана явно не понимает, кто из нас главный – всё чаще скачет взором с меня на Волкова и обратно.

Я понимаю, что Волков в глубоком нокдауне. Беру инициативу в свои руки.

– Как давно они бросили вас?

Она благодарно выдыхает. С надеждой смотрит мне в глаза.

– Я не знаю точно… Когда началась стрельба… я испугалась… Побежала в ближайший подъезд… Я и думать не думала о времени!.. Вы извините… со мной всегда так… Ещё с детства рассеянная…

Волков скрипит зубами.

Я киваю.

– Сколько вас было?

– Четверо… Я, проводник и ещё… парочка… Он и она…

– Понятно…

– Прошу, только не гоните меня!.. Пожалуйста!..

– Не беспокойтесь. Никто вас одну не оставит! И ещё… Говорите как можно тише. Хорошо?

Это лишнее. Светлана тут же переходит на еле различимый шёпот.

– Простите… Я просто трус по жизни… Мне достаточно малейшего повода, чтобы впасть в отчаяние…

– Вы не трус.

Она вздрагивает. Недоверчиво смотрит мне в глаза.

Я чувствую как, напрягся позади Волков. Тут же ухожу от опасной темы.

– Вы что-нибудь видели перед тем, как началась стрельба?

Светлана отрицательно качает головой.

– А солдат?

– …Живых – нет.

– То есть?

– Там много мёртвых!.. На площади…

– Мёртвых?

Она судорожно кивает.

– Их разорвали на куски…

– Твою-то дивизию!.. – Я оглядываюсь на Волкова. Он всё ещё задумчив.

– Объясните мне, что тут происходит?.. Кто вы?..

Я нерешительно мнусь…

– Дозиметристы… Замеряем фон на крышах домов…

– У вас есть машина? – Светлана оживляется.

– Боюсь, что нет…

– Но как же вы сюда попали?

– Пешком.

– Пешком?.. – Явно не верит.

Я снова меняю тему.

– Почему вы пошли именно сюда, а не к КПП?

Она мнётся.

– Я… не знаю… Испугалась… А тут… Я ведь тут жила!.. Тут мой дом… Наверное, только поэтому… Я ведь ради этого и приехала! Хотела посмотреть на свою квартиру… Можно?.. – Светлана смотрит на меня огромными глазами. В них благоговейный блеск предвкушения!..

…Совсем как маленькая Света перед походом на каток…

Я пожимаю плечами. Одновременно массирую виски – гоню прочь прошлое.

Волков вздрагивает.

– Нет. Сейчас не стоит! – Он приближается к дверному проёму, прислоняется спиной к косяку. – Свет от фонарей очень приметен! Завтра.

– Завтра? – Глаза Светланы расширяются. – Вы собираетесь провести тут ночь?..

Я так же смотрю на Волкова, будто на умалишённого: действительно, мы всё ещё собираемся?

Волков кивает.

– Хотите идти по темноте, когда в ней даже солдаты с автоматами не выживают?..

Светлана прижимает руки к губам.

– Что это? Мутанты?..

– Мутанты? – Волков явно удивлён. – И давно вы верите в мутантов?

Светлана смущённо опускает взор.

– Простите. У меня фантазия не в меру развита… Несу порой сплошную чушь… Но, правда, что же тогда происходит?

Волков пожимает плечами.

– Разборки военных… Где ещё проводить свои эксперименты, как ни в покинутом городке!.. – Он наблюдает за выражением лица Шаврей… Та учащённо дышит – мысленно она далеко. – Самое разумное – переждать ночь здесь. Идёмте с нами.

– Куда?

Я машинально беру её под руку. Отвожу от двери.

– Спустимся на этаж ниже. Там наши вещи. Есть еда. Вы голодны, наверняка…

– Нет. Не уверена, что после всего увиденного, вообще смогу смотреть на пищу!..

– Всё равно идёмте. Хотя бы отогреетесь…

Светлана соглашается. Позволяет себя увести.

Я оборачиваюсь на Волкова. Он благодарно кивает… Оглядывается на надпись…

…Сидим в квартире на пятнадцатом этаже. Кажется на кухне – из стен торчат обрывки труб. Вокруг полумрак. Волков обмотал линзу фонарика какой-то ветошью, отчего та испускает примитивный красный свет, подобный зареву от затухающего костра пещерных людей…

Мы смотрим, как Светлана Шаврей греет руки об кружку с чаем…

…Она словно ожившая легенда…

У Волкова переносная горелка, работающая от газовых баллончиков. Мы все пьём чай. Я хоть и испытываю голод, всё равно не могу заставить себя проглотить ничего из еды. Дело даже не в солидарности… Просто Светлана Шаврей сделалась для меня чем-то возвышенным и до боли знакомым… Не знаю, как это объяснить… У меня такое чувство, будто я знал её и раньше!.. Просто она оказалась, как бы сокрытой за завесой времени… Растворённой во мраке повседневности… Забытой за ворохом опостылевшей суеты… Сейчас же она снова обрела яркость и явила свет!.. На неё дозволено лишь смотреть и делать то, что делает она сама!.. Ни более… Я понятия не имею, отчего всё именно так… Наверное, от того, что я рылся в её голове… А может…

Нет! Об этом ещё рано говорить… Это слишком мощно!.. Неправдоподобно!.. Иррационально!..

Пока же мне просто стыдно.

В первую очередь из-за того, что я всё про неё знаю, а она не знает обо мне ничего… Даже того, кто я такой на самом деле!

Хотя с чего я взял, что всё о ней знаю?.. Мне известен лишь отдельный эпизод из её жизни, которым она сама решилась поделиться. Дальше – чёрный провал… Как провал и в том, что было до этого.

Хочется во всём признаться и просто спросить о том, как Светлана жила все эти годы… О чём думала?.. Чем занималась?.. Как проводила свободное время?.. Кого любила?..

Я ловлю себя на мысли, что рассуждаю о незнакомой мне женщине так, словно провёл с ней бок о бок не одно десятилетие!.. Просто потом возникла необходимость разбежаться… Необходимость… Страшное слово. По сути, оно сравнимо с отчаянием и потерей…

Светлана улыбается. Она смотрит перед собой и видит прошлое… Возможно, именно сейчас, этажом выше, папа щекочет её косичками… А может, брат-двойняшка задумывает очередную авантюру… Или мама приносит с площадки свежие бутоны…

Стоп!

Я должен прекратить! Это не моё! Город разряжается не на того человека!.. Он должен расходовать накопленную энергию на вернувшееся Солнце… Ведь оно так долго его подпитывало своими восторженными чувствами… Пока… Пока не столкнулось с подлостью и человеческим лицемерием, пропустившими в солнечный край леденящую тьму…

Лишь только после этого светило угасло окончательно…

Волков тоже смотрит перед собой.

Я понимаю, что мне известны и его чувства…

Я по-прежнему не знаю одного: в чём заключается моя роль? Зачем тут оказался именно я?..

Хотя этот вопрос, явно бессмысленный – на него не существует ответа… Потому что на него не удалось ответить даже самой Светлане Шаврей… Наверное, всё дело в душе. Ведь она – потёмки.

Светлана что-то шепчет… Еле заметно раскачивается…

Я напряжён. Если вдруг она пожелает на меня посмотреть, я должен успеть отвести взор!

Светлана смотрит, а я не успеваю!..

Она смущённо прячет глаза. Смотрит на Волкова. Долго и пристально, будто что-то чувствует… Потом всё же «возвращает» взор в кружку и тихо спрашивает:

– Я слышала, что тут всё растащили… Я имею в виду, вещи. Ведь люди уезжали безо всего… У меня и по сей день, нет ничего из этой жизни. Только воспоминания… Говорят, что вывозить нельзя… даже их…

Волков шмыгает носом. Смотрит во тьму окна.

– Нельзя. Но это мало кого останавливает!

– Не понимаю… – Светлана вздыхает. – Как потом можно смотреть на вещь, которая принадлежала другому человеку?..

– А они и не смотрят! – Волков очень резок – я с трудом сдерживаюсь, чтобы на него не прикрикнуть.

– Тогда зачем же так рисковать?

– Чтобы продать!

Я откашливаюсь. Волков «дырявит» меня озлобленным взглядом.

Светлана в каком-то каматозе. Повторяет:

– Продать…

– Да. Всё дело в наживе. – Волков смягчается. – Тащат всё подряд. Потом продают. Возвращаются снова. Опять что-то тащат… Круговорот вещей в природе. «Зона» – их жизнь. Вода и хлеб…

– «Зона»… Не говорите так, прошу вас! – Она загнанно смотрит на «ощетинившегося» Волкова.

– А как мне её ещё называть? – Волков сейчас похож на несмышлёного мальчишку, запутавшегося в собственных чувствах. Нужна спасительная пауза, но она всё никак не наступит. – Её все так называют!..

– Я прошу именно вас… Мне не по себе, когда таким страшным словом называют мой… дом…

– Что ж, учту.

– Вы извините, что я к вам набилась… У вас и без меня, наверное, забот немерено… А тут я ещё со своими никчёмными просьбами!..

– Не говорите глупостей! Он просто устал!.. Ещё у него некоторые неприятности в личной жизни!.. – Я смотрю, как Волков свирепеет буквально на глазах. – На самом деле, он очень рад, что можно поспорить с кем-то, кроме меня! Ведь так?..

Волков скрипит зубами – кивает.

Светлана неловко жмёт плечиками.

– Простите. Я сама виновата… Какая разница. – Она добродушно улыбается. – Вещи лучше всего называть своими именами… Раз к этому месту привязалось именно такое название, значит, так тому и быть…

Я смотрю на неё буквально в упор. Это действительно оно! Душа и Солнце мёртвой Припяти.

Я маню Волкова. Обращаюсь к застывшей Светлане:

– Мы поднимемся на крышу – нужно забрать оборудование… Вы ничего не бойтесь! Тут вы в безопасности.

Волков недовольно сопит. Хотя на деле должен быть благодарен! Ему необходимо выдохнуть, чтобы не пороть горячку и дальше. Если он сам этого так и не понял, тогда я помогу ему разобраться с копошением «тараканов» в голове! Или что у него там, вместо них…

Волков сейчас губит на корню случайно воцарившееся чудо, прихода которого он ждал на протяжении не одного десятилетия!.. Происходящее вообще созвучно образованию жизни с чистого листа! А он рубит и её! Причём собственными руками!..

Мы поднимаемся на шестнадцатый этаж.

Под самым люком Волков замирает. Оборачивается.

– Что дальше?

– Ничего. Стой и слушай!

Он растерян. Однако быстро берёт себя в руки. Напрягается, будто я собираюсь с ним драться…

Я говорю:

– К чему весь этот детский спектакль?

– Спектакль?..

– А как это ещё обозвать?! Чего ты к ней цепляешься?

– Не твоё дело.

– Ах, даже так. А я вот могу всё объяснить!..