Текст книги "Вечное Солнце Припяти"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Сегодня первый день, как я снова могу думать…

В моих снах сплошная пустота… Может он и приходит, но я этого просто не вижу или не помню. Похоже, всё снова возвращается на круги своя. В школе я не могу сосредоточиться, а дома и вовсе…

Мама думает, что я схожу с ума, особенно после того, как я смеялась во сне…

А смеялась я вовсе не сама – это всё из-за их таблеток!..

Надо бы сходить поплавать, как я делала это раньше… но я не хочу! Меня все предали!..

Остались только папа и Славик.

Мама постоянно твердит про какую-то «остроконечную синусоидальную активность моего головного мозга»… Она говорит, что это просто моё воображение… Так что все мои страхи и тревоги не реальные, а выдуманные… Причём мною же самой!

Мне непонятно одно: если я действительно всё выдумала, тогда как от этого могли погибнуть реальные дети?..

Павлик молчит. Ещё бы… Я представляю, что будет с ними со всеми, если он вдруг решится рассказать про странное существо, виденное им на берегу речки…

Хотя тут если что и случится, то скорее уж с самим Павликом…

Так что, Павлик, молчи и дальше, мой тебе совет… А лучше и вовсе забудь!..

…Я в библиотеке. Пришла, чтобы подтянуть арифметику, однако как только дошла до функций, тут же отвлеклась на воображение, а потом на дневник…

Он тоже с мордашкой – такой пухлый! Мне его очень трудно прятать… но ничего, я справлюсь! Я сильная, потому что до сих пор противостою! Причём практически в одиночку.

Славик теперь вожатый над октябрятами. У него куча проблем и забот. Но он меня любит – я уверена! Как и в том, что люблю его сама!

Я снова отвлекаюсь!

Так вот, воображение – это способность сознания создавать образы, идеи, представления и манипулировать ими. Оно играет ключевую роль в следующих психических процессах: моделирование, планирование, творчество, игра, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ!

Однако поразило вовсе не последнее.

Оказывается, воображение является основой наглядно-образного мышления, позволяющего человеку ориентироваться в ситуации, а так же, решать задачи без непосредственного вмешательства практических действий! Оно во многом помогает в тех случаях жизни, когда практические действия или невозможны, или затруднены, или просто нецелесообразны!..

Проще говоря: «Воображение – это психические процессы, заключающиеся в создании новых образов, путём переработки материала восприятий и представлений, полученных в предшествующем опыте».*

Пометка. Так считают некто М. В. Гамезо и И. А. Домошенко.

Я не знаю, кто они такие, но мне нравится их определение! Тем более что оно подходит под теорию моего друга Фрейда!

Мне нужно сопоставить то, что уже было, отсечь всё лишнее, определить основные, повторяющиеся моменты, пусть даже они на первый взгляд и не логичны, и получить тот самый «новый образ»! Это и будет правда, к которой я так стремлюсь!

Теперь я уверена, что у меня всё получится! Особенно, если учесть эту «остроконечную синусоиду» в моей голове!

Существует понятие: «агглютинация», то есть, соединение несоединимых в реальности объектов! Если оно существует, значит, можно запихнуть мою «странность» в реальный мир!.. А это ещё один довод ко всему прочему!

«Заговор» возможен, каким бы нереальным он ни казался!

Плюс «типизация» – выделение существенного, повторяющегося в однородных явлениях. Мои сны, по существу, однородны… По крайней мере, я вижу одного и того же человека!

Фон Шмидта!

Некто Уоллес определил четыре стадии творческого процесса:

1. Стадия приготовления – сбор информации. У меня её навалом, достаточно отрыть дневник!.. Эта стадия, как правило, заканчивается ощущением невозможности решить проблему. Всё так и есть!

2. Стадия инкубации. Ключевая. Во время неё, человек сознательно не занимается проблемой. Это тоже про меня. Нужно было намного раньше наведаться в яхт-клуб и прижать Павлика!..

3. Инсайд. Озарение… Вот оно-то, никак и не наступит. Но я уже близко!

4. Проверка решений. Это после всего.

Таким образом, возможно, мне и не нужно больше ничего выискивать. Достаточно того, что уже есть… А если это так, тогда я разберусь во всём уже на этих выходных!..»

«20 октября, воскресенье.

…Не разобралась… Пропал Петя Герасименко из нашего класса… А в мой сон снова пришёл он…

Он отвёл меня в школу… Показал плакат «Знания – наша сила!» Хотя, как мне показалось, вместо «сила» было написано «могила»… Но я не уверена…

Затем мы направились к набережной, пересекли Огнёва и спустились к самой воде… Я чувствовала, как с каждым шагом что-то сковывает мои движения. Я словно уже сейчас была по шейки в воде!.. Хотя до затона было метров двадцать – двадцать пять… Не могу сказать точно, сколько именно… Да это и не важно!

Снова царила та самая леденящая синева!.. Мои веки налились свинцом и застыли!

Потом я поняла – это всё специально, чтобы я не смогла бежать…

Он подвёл меня к ходу в земле, после чего замер и отпустил руку. Я словно застыла, смотря во вращающуюся пелену… Потом я услышала «стук»… Он постепенно перерос в хищный треск. Я почувствовала, что с моей головой что-то происходит!.. Затем я услышала плач… А спустя ещё какое-то время – тень ребёнка!.. Он плакал и метался под землёй!..

Постепенно я ощутила сквозь треск слова. Вернее это были даже не слова, а какое-то металлическое дребезжание, которое я, тем не менее, понимала…

Петя кричал, что не знает меня!.. Он понятия не имеет, как я смогла вырваться!.. Он вообще не понимает, при чём тут он!.. Ведь он играл по правилам!.. Он честно всё исполнял!.. Он такой же хороший, как и все остальные!.. Он не виноват, что я чуть было не убежала!.. И он не хочет и дальше оставаться под землёй!..

Потом дребезжание переросло в визг. Я вновь и вновь пыталась проснуться, но ничего не выходило!.. Мои ноги снова вросли в лёд! Я перестала дышать… Осознанно, чтобы умереть.

Он стал дышать за меня, наполняя мои лёгкие леденящим холодом!.. Он буквально делал мне искусственное дыхание, отчего моё сознание стремительно растворялось… Я чувствовала его солоноватые губы… Это так… Это как будто прикасаешься кончиком языка к «минусу» батарейки… Как будто пьёшь тёплую кровь…

Мне сделалось плохо. А он всё не отпускал, буквально высасывая из меня жизнь!.. Я тонула в его огромных зрачках и… чувствовала возбуждение?..

Я хотела его!..

Хотела, чтобы он заполнил меня…

В момент кратковременного озарения, я каким-то образом сообразила, что действительно не проснусь, если оставлю всё как есть!..

Я отпихнула его! А он только улыбнулся и развёл руки по сторонам, словно пытаясь обхватить ими весь мир…

Я огляделась… Вокруг царила колючая проволока – бежать было просто некуда!..

Он поймал меня окончательно.

Он ухмыльнулся, словно прочитал мои мысли… Хотя, скорее всего, это было именно так! Затем он отвязал что-то от дерева и потянул на себя. Это был моток колючей проволоки… Противоположный конец оплетал горло Пети Герасименко!.. Мой одноклассник был мёртв… Он разлагался буквально на глазах… Я слышала треск и хотела сойти с ума…

Но во сне это невозможно…

Я поняла, что они будут умирать, пока я не прекращу сопротивляться…

После этого я сразу же проснулась…»

«21 октября, понедельник.

Сегодня на уроке немецкого языка Фон Шмидт поинтересовался, отчего я так плохо спала – у меня круги под глазами, а ещё меня просто трясёт… Особенно когда он ко мне подходит… Я не сдержалась и убежала из класса… школы… города!..

Я просто убежала!!!

…Меня обнаружил путевой обходчик, бредущей внутри колеи прочь от Янова…

Они все думают, что я сумасшедшая!..

И мне кажется, что они правы…»

11.12.2012 г. Украина. Иванковский район. Припять.

После обеда в одной из квартир спускаемся вниз. Я осознанно миную лифт как можно быстрее… Просто не хочется снова придаваться неприятным воспоминаниям.

Волков идёт впереди. С момента нашей последней полемики, он не проронил ни слова. Я так же молчу. Хотя и понимаю, что так не может продолжаться вечно. Волков это тоже по любому понимает. Однако на данном этапе эмоции превыше всего… Нужно какое-то время, чтобы отойти от них и начать здраво мыслить.

Без вещмешков передвигаться значительно легче. Хотя мозоли на ногах всё равно несут массу неприятных ощущений… Как и изнывающее от усталости тело. Поскорее бы ночь. Хочется лечь и расслабиться… Однако расслабиться после сегодняшнего инцидента уже вряд ли получится.

Режем угол и выходим на улицу Спортивную. Волков передвигается уверенной походкой – ещё бы, ему тут знаком каждый двор… Я, по обыкновению, на что-то налетаю! Это покосившийся столбик с мотками колючей проволоки. Рядом застыл запрещающий знак – рыжий от ржавчины. Краска стёрлась – что написано не прочесть…

Хотя и так понятно, что именно было написано.

Чертыхаюсь. Тут же сталкиваюсь взглядом с Волковым. Он смотрит то на меня, то на знак, то на остатки заграждения. Трёт подбородок. Потом всё же советует смотреть под ноги – можно запросто угодить в какой-нибудь капкан или моток колючей проволоки, подобный этой… Не совсем понимаю, откуда здесь взяться действующему капкану, но всё же киваю…

Киваю скорее в знак того, что не озвученный обет молчания всё же снят… Теперь значительно проще.

Волков поджимает губы, кивает в ответ. Снова устремляется вперёд. Уже на ходу говорит, что раньше тут проходило заграждение, опоясывающее северные микрорайоны. Якобы из-за опасности облучения… На деле же – чтобы хоть как-то пресечь растаскивание радиоактивных «артефактов». Сейчас про заграждение просто забыли – оно всё равно никого не останавливает.

Спортивная основательно заросла… Блочную пятиэтажку, по левую руку, практически не видно за разросшимися тополями… Летом бы я точно её не разглядел. Справа сгрудились девятиэтажки. Здания отчётливо заметны лишь в угоду собственной высоте. Бок одного рябит, будто устлан бархатом… Присматриваюсь. Точно. До пятого этажа простираются увядшие стебли чего-то вьющегося… Признаться, я такого ещё не видел! Ощущение будто дом монотонно, из года в год, этаж за этажом, обвивают щупальца зарывшегося в грунт монстра! И всё это, с единственной лишь целью – поглотить!

Подходит Волков.

Я указываю на «чудо» природы.

– Это ведь не мутанты? Это так просто?..

– Так. Просто разросшийся вьюнок. Мутантов тут мало… Хотя кое-где и встречаются.

– Встречаются?

– Хм… Естественно, ведь тут радиация. В основном среди растений… Иголки там, плоды деформированные… Но и с животными тоже неприятные казусы случаются…

– Например?

– Да ты не напрягайся. Именно в Припяти ничего нет. Я, по крайней мере, ещё не встречал. Фотографии только. Тварей всяких снимают… Но на деле – это игрушки всё. – Он о чём-то размышляет. – А так вообще видел… мутантов.

– И где же?

– Под Рязанью.

– Под Рязанью?

– Ну да. Разве ты не в курсе, что весь центр южнее Московской области загрязнён?.. Рязанская, Брянская, Орловская области… В некоторых районах люди даже пособия до сих пор получают, будто их отсюда эвакуировали…

– Жутко как-то… Это из-за облака?

– Да. Всему виной воздушные массы. Три очага прослеживаются. Один находится на юго-востоке Беларуси, остальные два – в России: в центре и в заполярье.

– Да-да, я читал про это!.. Но и не предполагал, что до такой степени.

– Всё намного страшнее, чем кажется. Я жил в одном из таких поселений… Наблюдал, как всё обстоит на деле… Надо сказать, страшная статистика получается… По ней, у большинства детей, проживавших в таких «грязных» районах и родившихся в период с восемьдесят четвёртого по восемьдесят седьмой, прослеживается повышенное содержание фтора в костной ткани. Одновременно, недостаток кальция… В результате: кости хрупкие, а зубы жёлтые. Плюс ко всему, у некоторых детей наблюдались явные отклонения от нормы в развитии щитовидной железы… Это всё из-за радионуклидов йода – они в то время были самыми активными.

Да, про это я тоже уже знаю.

– Так вот, пока правительство отмалчивалось, детишки гуляли под такими вот коктейлями из «радиоактивных» дождей. Рассказывали даже, что после одного из них в колхозном саду завяли яблони. После этого они уже не плодоносили… Потом их и вовсе захоронили, потому что вместо соцветий и плодов нарождалось чёрт-те-что…

– В смысле?

– Что-то непонятное, больше похожее на жареный попкорн… Сам фото видел – очень похоже… Естественно заявили, что это, якобы, вредитель, какой, садовый завёлся… Но нам-то с тобой известен этот вредитель… Вот тебе и мутанты в центре России!

– А как же животные?

– Животные… В селе проживали эвакуированные белорусы. Не помню точно, откуда именно… Иногда они ездили к себе на родину. Так просто, дома проведать, участки… Это уже ближе к середине девяностых было. Тогда многих тянуло обратно… Некоторые так и оставались на Родине… Сам понимаешь, каково на чужбине-то жить… Плюс местные с косыми взглядами из-за недостатка рабочих мест – времена не из лёгких были… Так вот эти постоянно возвращались… Один раз приволокли собаку. Уж не знаю, как умудрились… Хотя и до этого возили мелочь всякую. Ягоды, овощи, фрукты, там, всякие… А собака эта, возьми, да ощенись. Кажется, было три щенка… Двое – нормальные. Третий – без глаз…

– Совсем?

– Нет, конечно. Просто белки.

Я чувствую дурноту. Волков это понимает.

– Идём. Это не особо приятная тема для разговора… Особенно после приёма пищи.

Я киваю. Стараюсь больше не смотреть на разросшийся вьюнок… Его больше нет. Он умер… Засох… Разложился…

Снова идём вдоль Спортивной. Если бы не очертания мрачных домов, застывших среди деревьев, можно было бы поверить, что гуляешь по тенистой аллее какого-нибудь загородного парка.

Я поднимаю голову и просто смотрю вверх, на голубое небо.

– «Лазурный».

Вздрагиваю. Машинально смотрю туда, куда указывает Волков. Трёхэтажное здание бассейна практически невидно. Я всё же выискиваю пространство между стволами деревьев. Смотрю на широкую террасу с выбитыми стёклами…

Слышу гомон детворы… Смех… Плеск воды… Назидания инструкторов… А ещё… А ещё смех дельфина…

– Мячик.

Я тут же оборачиваюсь.

– Что ты сказал?

Волков о чём-то думает. Смотрит на сдутый мячик в грязи, у обочины…

– Я говорю, мячик. – Он кивает на посеревшую резину. – Фотографы наверняка откуда-нибудь притащили.

– Фотографы?

– Ну да. – Волков отворачивается и жестом зовёт за собой. – Едут сюда со всего света, чтобы всяких душещипательных фотографий наделать. С куколками измалёванными, игрушками вспоротыми… С «тенями» на домах… В большинстве своём, всю эту атрибутику с собой везут, а потом просто тут бросаю… Этот мячик мог быть привезён откуда угодно. Хотя мог и впрямь всегда тут лежать…

Я пожимаю плечами. Странно. Действительно, насколько порою люди бывают меркантильны… Я не про Волкова – я про тех, других…

Дальше – третья школа города Припять. Волков говорит, что именно тут он учился. Даже был какое-то время вожатым… Пока не случилась катастрофа. Спрашивает, хочу ли я внутрь… Я говорю, что, может быть, на обратном пути… Просто понимаю, что от того, что увижу внутри, снова вспомню младшую Свету… Да и Волкова тоже можно понять. Призраков его прошлого тут намного больше, нежели моих…

Странный каламбур выходит…

Какое-то время просто смотрю на знак «Осторожно дети». Он явно реконструирован – очень яркий на фоне всего остального.

Дальше – дом быта «Юбилейный».

Волков машинально вспоминает, как таскал сюда на ремонт собственные ботинки после футбола… Затем полдня бегал босиком, стараясь не попасться на глаза матери!..

Я лишь улыбаюсь. Да, город переполнен эмоциями… Даже сейчас, по прошествии почти трёх десятилетий!

Такое ощущение, будто АЭС всё ещё функционирует, с той лишь разницей, что вырабатывает она теперь вовсе не киловатты энергии, а обычные человеческие эмоции… Припять же их попросту аккумулирует, чтобы потом, вот так, разряжаться на заблудших…

Я оживаю под натиском радиации!.. Как бы глупо это ни звучало.

На перекрёстке притаился светофор. Обычный, в три глаза. Непонятно, правда, как сигнализировал… Перекрёсток довольно сложный. Налево – улица Героев Сталинграда. Направо – Сержанта Лазарева. Под углом, на северо-восток – Гидропроектовская. Прямо, чуть в бок – продолжение Спортивной… В центре – заросший пятак. Скорее всего, тут располагалась небольшая площадь.

Волков лишь пожимает плечами – аварий он не помнит. Если чего и было, то не при нём…

Рысью пересекаем перекрёсток. Хотя перекрёстком это можно назвать лишь с большой натяжкой – кругом ветви, стебли и стволы… Мне отчего-то вспоминаются похожие на бусы ширмы, которые в старину развешивали в дверном проёме вместо дверей – не помню, как точно они называются… За ними тоже практически ничего не видно, а когда пытаешься их преодолеть, они тихо шуршат…

Словно ветви ивы на ветру.

Идём дальше по Спортивной. Слева раскинулась роща, за которой безразлично присматривают далёкие девятиэтажки. Как мне кажется, они уже – по Героев Сталинграда. Справа снова пятиэтажные «хрущёвки».

– Интересно выходит…

– Что именно?

– Дома.

– А что в них интересного? – Волков смотрит на меня со странным выражением, будто не совсем понимает. Хотя так, скорее всего, и есть.

– Повсюду пять, девять и шестнадцать этажей… Я про жилые дома.

– Хм. – Волков тут же теряет интерес. – Припять – это современный город… Был. А в современных городах, думается, всюду так. Пока перестройки не начинаются, всё однообразно и однотипно. Может и выглядит скучновато, но уж как есть…

– А мне кажется, наоборот.

– И отчего же?

– Девственность какая-то прослеживается… Нетронутость.

Волков сопит. Потом всё же говорит:

– Нетронутость… Возможно, так и было. Но после того как Припять покинули, её имели многие… Причём, всяк как хотел.

Я хочу что-то возразить, но не могу. Мною снова завладевает какой-то трясун.

Волков замирает.

– «Олимпия». Помнится, по выходным мы всей семьёй тут обедали… Потом отец давал мне двадцать пять копеек, и я бежал по Лен Кому в тир… Славное было время, пока…

Волков осекается, но я вижу по его глазам, что он вовсе не про аварию. Его «пока» – замерло намного раньше…

Сворачиваем на аллею Ленинского Комсомола. Всё заросло тополями. По обочинам – кустарник и вездесущий мох. В центре аллеи друг за другом выстроились невысокие стелы, так похожие на современные таблоиды. Подхожу ближе… Надпись на полинялом боку гласит: «За выдающиеся заслуги в годы Великой Отечественной войны против гитлеровской Германии». Чуть выше навечно застыл герб СССР: портрет Ленина, окружённый колосками и лаврами, с традиционным серпом и молотом под ними.

Подходит Волков. Смотрит на надпись.

– Не помню, сколько их здесь всего… Каждая в честь очередной великой победы или ударной стройки…

– Не то, что у нас. Повсюду реклама…

– Уж что есть, то есть. Идём.

Мы двигаемся дальше. Внезапно я понимаю, что уже давно вижу колесо обозрения, возвышающееся над тополями… Я просто никак не осознаю, что сегодня всё взаправду…

Подходим ближе.

Волков просто молчит.

Я смотрю. Вот оно. Рыжее от многолетней ржавчины, с синим основанием и жёлтыми стаканчиками кабинок… У самой нижней отломана крыша – хит «сети». Все знают, где именно она лежит, так что опустим это.

– Оно ведь никогда не работало?

Ответа нет.

Я подхожу ещё ближе. Слышу, как «заливаются» часы на руке. Дозиметр уже давно «бесится» в кармане. Ни я, ни Волков не обращаем на это внимания…

Почему он молчит?

Я оборачиваюсь.

Волков уставился вверх, как тогда, на крыше…

– Всё в норме?

Он вздрагивает. Смотрит на меня, будто видит впервые в жизни. Неуверенно кивает.

– Оно ведь не работало? Так?

Он снова кивает. На этот раз более убедительно. Говорит дрожащим голосом:

– Нет… Должны были запустить на Первомай восемьдесят шестого… Так и не запустили… Было уже некому… Да и не для кого… Хотя, как знать…

Я не слышу последнего. Снимаю перчатку и касаюсь холодного металла. Сколько здесь осталось чувств и эмоций? Сколько впечатлений?! Детских восторга и радости?!

Я слышу, как кто-то заливается от смеха на самом верху… Слышу, как снова и снова зовут маму… Слышу, как изнывают от нетерпения в очереди… Слышу, как кряхтит в своей будке механик…

Я всё это слышу, потому что этого никогда не было!..

Припять отдаёт наболевшее… Потому что уже не может удерживать всё это в себе и дальше!

Я резко отрываю руку. Всё тут же смолкает, будто ничего и не было! Я смотрю на ладонь… На приставшие к коже частички ржавчины. Вот оно – разложение… Сейчас Припять больше похожа не на розовощёкую украинскую дивчину… а на дряхлую деву, уставшую от вечного ожидания…

Я ощущаю в горле ком. Хочется плакать…

Машинально куда-то иду. Просто так… Нет, не просто так. Мне нельзя оборачиваться, потому что тогда Волков всё поймёт… А я не хочу этого. Не сейчас.

Подхожу к автодрому. Облокачиваюсь о металлический заборчик… Мимолётом дотрагиваюсь до глаз. Помню, что лучше так не делать…

Однако сейчас мне всё равно.

Смотрю на застывшие машинки. Вспоминаю, как катал маленькую Свету на таких же… Зря я двинул именно сюда… Смотрю вверх. От навеса остался лишь ржавый скелет… «Плоть» растащили хищники. Отчего-то не тронули «внутренности»… Ну да, как я сразу не догадался! Машинки на привязи! Они всё ещё нужны городу, потому что «заряжены» светом!..

Подходит Волков.

Я не оборачиваюсь, хотя и слышу его дыхание.

– Идём. Тут нельзя долго находиться. Фон за двести. Одно из самых «грязных» мест…

– Отчего именно так?

– Хм… Открытое пространство. Близко река…

– Думаешь, что именно так?

– А как ты думаешь?

Никак. Я думаю очень примитивно и неброско: парк просто защищается!

– Идём.

Он хочет сказать что-то ещё. Я чувствую это. Но… он так и не говорит. Точнее говорит, но не совсем в тему:

– Слышишь?

– Что? – Я прислушиваюсь.

– Выключи часы.

Обрушившаяся тишина ногтем вдавливает в землю.

– Что ты слышишь? – Я загнанно озираюсь.

– Кажется, машина.

– Охрана?

– Скорее всего. Идём.

Мы бежим по аллее в сторону дома культуры. Навстречу несутся стелы. Ощущение, будто учувствуешь в горном слаломе. Мелькают портреты Гагарина, воинов-освободителей, надписи «за выдающиеся заслуги…» и «во славу труда…»

Всё это мимолётом на бегу.

Забегаем под арку, между домом культуры и гостиницей. Замираем за одной из колонн. Волков выглядывает на площадь… Резко отдёргивается. Смотрит на меня полоумными глазами. Ничего не говорит. Кивками головы приказывает бежать прочь…

Я не понимаю, что происходит. Осторожно выглядываю.

На площади БТР. Кажется М-80 – у них ещё люки снизу. У М-70 таких люков не было – конструкторская недоработка. Если подбивали, солдаты были вынуждены покидать горящую машину через верхние люки. Тут их просто расстреливали.

В обиходе М-70 называли «братской могилой».

Я смотрю на БТР и окончательно отстраняюсь от реальности… Это шутка?.. Ради чего тут объявились военные?! Или ради кого?..

Из здания ДК появляются двое солдат. Автоматы наперевес, бронежилеты, каски – явно кого-то ищут… А кого тут можно искать?

Нас?

Я чувствую дрожь во всём теле, будто меня уже сейчас жалят осы, калибра 5,45…

Из здания гостиницы появляются ещё двое.

Я слышу стандартное «чисто».

Волков тянет меня вглубь парка…

Напоследок вижу ещё двоих в магазине напротив…

Что происходит?

Ноябрь 1985 г. Украинская ССР. Чернобыльский район. Припять.

«6 октября, среда.

Я в клинике на Огнёва, в самой ненавистной мне части города. У меня был «нервный срыв». В этом уверен мой лечащий врач. Он постоянно твердит про «неэффективный метод Шевченко». Скорее всего, они уже знают про дневник. Мама по любому рассказала… Ведь идею дневника я узнала именно от неё. Мне ничего не говорят, потому что «меня не стоит нервировать»…

Пошли они все!

Кроме папы и Славика…

Папа постоянно меня поддерживает. Он приходит всегда, когда не занят на работе. Говорит, что я молодец, раз держусь. Мне кажется, что он думает, будто я сорвалась из-за всех этих исчезновений детей…

В принципе, он прав. Хотя первопричина немного иная.

Вчера папа принёс мне зайчишку в красной майке! Он такой смешной!.. Похож на надувшегося Славика!..

Славик пришёл только сегодня – говорит, что до этого не пускали. Я верю, так действительно бывает. Он принёс дневник – думал, с ним мне будет легче. Сказал, что, к сожалению, пришлось обмануть мою маму. Как-то иначе проникнуть в квартиру было невозможно… Он соврал, что давал мне почитать книжку и теперь хочет её забрать. Я сказала, что всё нормально. С дневником мне действительно намного легче… К тому же есть шанс ещё раз попытаться во всём разобраться…

Славик спросил, действительно ли я уверена, что хочу этого. Я не знала, что ответить…

Хочу ли я пустить в свою голову безумие?..

А может оно уже внутри меня?..

Нет! Я ни разу не позволила ему сделать то, что он так хочет!.. Ни разу!!!

Я сказала Славику, что мне необходимо это сделать… Иначе я попросту не выживу.

Он кивнул. Попытался сменить тему. Сказал, что в школе все желают мне скорейшего выздоровления… Да, это может и звучит неправдоподобно, особенно если учесть мои взаимоотношения с остальным коллективом… Но всё обстоит именно так…

Я ему верю. Во всём виноваты все эти таинственные исчезновения. Моим одноклассникам просто страшно. А страх, как известно, объединяет…

Ведь ещё милиционер говорил, что нужно быть вместе, иначе можно пропасть по-отдельности…

А я всегда была одна…

Славик ушёл, а я ещё долго думал именно об этом. Одна… Может дело вовсе и не в моей рассеянности?.. Может быть, дело совершенно в другом?.. В том, что я действительно одна. Со мной проще, потому что мне некому рассказать наболевшее… Точнее довериться. Ведь если даже я расскажу свою «странность» кому-нибудь постороннему, меня в лучшем случае засмеют и попросят держаться подальше… А в худшем – запрут в психушке…

Как, собственно, и произошло…»

«11 ноября, понедельник.

Я не знаю, как долго ещё буду в силах сопротивляться… Я практически не сплю. Мне нельзя спать, потому что во сне меня всякий раз поджидает он… Я стараюсь не спать, но получается всё хуже. Точнее уже и вовсе не получается… Вчера я просто упала в туалете… Заснула на ходу. Меня нашла уборщица. Все всполошились… Снова напоили таблетками, отчего я полдня бредила… Хорошо хоть, что без него…

Он является в каждый мой осмысленный сон… Хотя я не знаю, можно ли считать мои сны осмысленными. Я всякий раз лежу на белых простынях… Я совершенно голая… Он возвышается надо мной… Он тоже голый… Он смотрит на мою наготу и улыбается… Его зрачки огромны, так что я неизменно начинаю в них тонуть… Он меня словно куда-то зовёт… Хочет что-то показать… И постепенно я осознаю, что тоже хочу этого…

Я хочу, чтобы он взял меня… и показал!..

Я чувствую пульс внизу живота… Он стремительный и горячий… От каждого удара у меня замирает дух… Под ямочкой на груди дикий восторг!.. Я пытаюсь пошевелить ногами и… куда-то проваливаюсь…

Это словно воздушные ямы… Я хочу в них проваливаться снова и снова!.. Я понимаю, что он хочет мне показать именно это!.. Только с другой стороны… Если я соглашусь, мы просто сорвёмся вниз и будем парить… Я почти соглашаюсь… Открываю рот… Чувствую вязкую слюну и горящие губы…

Я хочу снова ощутить солоноватость его губ!..

Внезапно я начинаю чувствовать боль!.. Кое-как осознаю, что буквально откусываю нижнюю губу!.. Боль стремительно отрезвляет!.. Я вижу, что он раздвигает мои ноги!.. Я брыкаюсь, что есть мочи!.. Он тут же отстраняется!.. Я слышу «стук», переходящий в злобный скрежет…

Он в бешенстве!..

Разворачивается и исчезает… Я понимаю, что он будет приходить вновь и вновь… Как и то, что он будет и дальше убивать, ради одной единственной цели – чтобы рано или поздно завладеть мной!..

Должна ли я сопротивляться и дальше? В праве ли я это делать?.. Ведь они умирают из-за меня! Не лучше ли умереть мне самой?.. Так было бы намного проще.

Так было бы правильнее…»

«13 ноября, среда.

Сегодня приходила крысиная мордочка. Она попросила меня показать дневник…

Мама рассказала!!!

Я поняла, что это конец! Кое-как выдавила из себя, что давно уже ничего не пишу. Он вздохнул и сказал, что врать нехорошо. Я принялась оправдываться, но это, скорее всего, только всё усугубило… Он не стал больше приставать. Сказал только, что я пионер, а значит, сама могу понимать цену своим поступкам и словам…

Надо сказать, он нашёл действенный способ, как воззвать к моей совести. Но он ни учёл одного. Моя совесть закрыта в труднодоступном месте, как закрыты сознание, чувства и прочее! К ним имеют доступ только посвящённые, а всем остальным не стоит даже и пытаться!..

Естественно я ничего такого не сказала. Я тогда и мыслить-то нормально не могла… То, что написала выше, пришло значительно позже, когда неприятная беседа уже закончилась…

Напоследок доктор сказал, что я должна подумать о своих близких и друзьях… Мне, может быть, и безразличны их чувства, но вот они все сильно за меня переживают. Я должна поразмыслить ещё и над этим! Что бы я почувствовала, если бы с ними случилось что-нибудь подобное?..

Запугивают.

Должна ли я поддаваться?

Нет!!!

Итак… Мои чувства, мысли и эмоции закрыты в надёжном месте – в дневнике. Моя рассеянность явно искусственного происхождения. Потому что в Киеве её не было. На меня тут что-то влияет. Точнее влияло, пока я хранила мысли в голове. Как только появилось новое «хранилище» – это влияние тут же прекратилось!.. По крайней мере, сделалось не таким заметным.

Вопрос: зачем кому-то контролировать сознание школьницы?

Ответ: только если от этого есть какая-нибудь выгода.*

Пометка. Не стоит исключать простой эксперимент. Ведь по Фрейду, нужно учитывать всё… Даже наименее вероятное!

Моё сознание… Характеристика. Я впечатлительная. Легко привязываюсь к людям. Особенно к новеньким. Но это естественно – просто они не знают историю моей болезни. Ещё у меня сильно развито воображение. Да, я немного забывчива, но это не в счёт! Это ненужная шелуха! Что ещё?.. Я люблю солнце, город в котором живу, родителей… Стоп! В моих снах очень часто повторяется понятия «сторона» и «тот берег»… Причём моя «сторона» – всегда с солнцем! А его «сторона» населена холодом и синей тьмой!.. Населена… Селена…

Какое-то знакомое слово…*

Пометка. Нужно будет посмотреть в библиотеке, как только выберусь отсюда!

Получается, «моя сторона» – это мой мир. Здесь светит солнце, поют птица, дует ветерок, раскачиваются деревья, кричит детвора… Это жизнь!

Тогда что же на меня претендует?..

Мне страшно разбираться дальше… Я вновь и вновь перечитываю свои сны… Ужасно! Они не люди… Я не знаю, кто они и откуда прибыли… Но мне кажется, я знаю зачем… Им нужен наш свет!.. Им нужна я… Я не знаю, как всё это связано между собой! Почему выбор пал именно на меня и как, вообще, возможно похитить чужой свет?!*

Пометка. Да, моё имя Света. Но вряд ли это именно из-за этого…