Текст книги "Вечное Солнце Припяти"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Я люблю Павлика… Я вообще чувствую, что мы одно целое!

Павлик говорит, что ничего такого не было… Хотя я явно помню его неподдельный испуг, когда мы проснулись в объятиях друг друга от моего визга.

Ну да ладно… Ему виднее.

Наутро 31 декабря, мне значительно полегчало… Однако на утренник в школу мама меня всё же не отпустила. Побоялась, что я где-нибудь завалюсь в сугроб…

Так было однажды. На меня кто-то донёс! Но я вовсе никуда и не заваливалась! Просто осознанно присела, чтобы насладиться видом… Со мной так иногда случается, просто последнее время, мне не до красивых пейзажей…

Я всякий раз специально замедляюсь, идя по Ленина в сторону ДК… Особенно, когда уже сгустились сумерки и повсюду светят фонари. Это так завораживает! Искрящиеся сугробы, скрип под ногами, заваленные снегом аллеи, силуэты девятиэтажек… Такое впечатление, словно я иду по туннелю!.. Но только не по тому, что под землёй… а по туннелю жизни! Вокруг меня мрак, но я ясно вижу, куда мне нужно идти! Меня ведут путеводные фонарики!.. Это так замечательно! Забываешь про всё на свете! Даже про него и про запрет ходить по улицам в одиночку. Особенно когда стемнеет… Чтобы растянуть удовольствие я постоянно останавливалась, а то и просто садилась в сугроб!..

И мне всё равно, что они все обо мне думают!

Как-то раз я показала это Славику. Мы стали сидеть вместе… Вокруг ходили возмущённые взрослые и шикали. Нам было всё равно… Мы сидели в обнимку и чувствовали, как под нами тает снег…

…Славик зашёл меня проведать сразу же после утренника. Принёс ароматные мандарины, а сними и предвкушение Нового Года! Мы полакомились на пару… Он сказал, что было здорово, но без меня совсем не весело… Я хотела его чмокнуть, но побоялась заразить! Хотя он и так понял мои мысли. Покраснел… Точнее мы покраснели тоже на пару. Он, от того, что понял, о чём именно я задумалась… А я от того, что так легко выдала собственные эмоции… Как-то так!

Славик рассказал про утренник. Было представление про украденный праздник… Какие-то хулиганы – переодетые вороны! – своровали мешок Деда Мороза, оставив советских октябрят без подарков!.. Снегурочка – естественно в слёзы… Девочка хоть и сказочная… но всё равно девочка! Многочисленные гномики и лесные зверята кинулись в погоню – её возглавил веснушчатый октябрёнок, скакавший на швабре! В его руке были зажаты часы! Ещё бы, времени-то совсем не осталось, а это хулиганьё умело заметает следы!.. Точнее не только заметает, а вдобавок и путает! То валенки задом наперёд оденут, то еловую лапу к хвосту привяжут, то ещё чего выкинут!.. Такие вот хитрющие оказались – на то они и вороны! Так бы и не догнали их, если бы не подоспел… Новый Год! «Новый Год» сыграл сам Славик – я так горда… что внутри меня всё замирает! Вороны хоть и хитрющие, но не учли самого элементарного!..

Ведь новый Год всегда движется навстречу!

Я долго смеялась, так что с кухни даже заглянул папа. Он сказал, что незачем нам веселится тут в одиночку… Стол на кухне уже просто заждался!

Мы со Славиком снова «покатились»!

(так хочется снова вернуться в утро 31 декабря)

Потом я всё же уговорила маму отпустить меня погулять со Славиком! Мама сдалась, но одела меня так основательно, что я больше походила не на обычную девочку, а на раздувшуюся матрёшку! Славик от души посмеялся, но потом всё же помог.

Мы зашли к нему на Набережную, и я слегка «раскуталась».

Я, конечно, понимаю мамины опасения… Но кое-что из одежды и впрямь было лишним… К тому же, я не хотела, чтобы из-за меня смеялись и над Славиком.

Он всю дорогу спрашивал, как я себя чувствую… Я молчала, как партизан! Точнее не молчала, а врала, что всё хорошо…

Утром я дала себе слово, что сегодня, будет только солнце и праздник! Не ради себя… ради тех, кто за меня беспокоится!

Затем мы побежали в «Прометей»! Успели на «Ну, погоди»! Мне так нравится это мультфильм! Оказывается, его снял Вячеслав Котёночкин!.. Нет, я знала этого режиссёра и раньше… Просто и не догадывалась, что он тоже Слава… Мне вот всё любопытно, догонит ли Волк Зайца?.. Или они так и будут вечно гоняться и убегать?.. Как это происходит в моей действительности…

Потом была ёлка на Центральной площади! Всё представление, включая Новогодний салют, прошло сразу же, как только стемнело – в городе по-прежнему действует комендантский час для детей и школьников… Это неприятно, но деваться некуда. Взрослые верят, что всему виной сумасшедший дядька… Который, по сути, не существует в реальности…

Что ж, значит, так тому и быть…

Было морозно и весело! Зимний холод ничто по сравнению с синевой… Стоп!*

Пометка. Сегодня её попросту нет – она мой кошмарный сон и ничего более!..

Славик всё время держал меня за руку. Наверное, именно из-за этого я толком ничего и не запомнила… Хотя, скорее, из-за поднявшейся температуры. Помню лишь толпы людей, улыбающиеся лица, ряженых октябрят, громкую музыку, льющую со всех сторон, гигантскую ель в огнях, над которой вспыхивают снопы разноцветных искр!.. Это уже салют!

Я снова была рассеянной… И я вновь и вновь претворилась, что мне весело и хорошо!..

Славик всё же понял, что я трясусь вовсе не от восторга. Он потрогал мой лоб… Причём сделал это так, что я почувствовала его горячее дыхание на своих замёрзших щеках… Он всего лишь прислонился своим лбом к моему – так легче всего определить температуру… Я хотела стоять так вечно! Я была согласна заплатить любую цену! Я и сейчас на всё согласна, лишь бы не осталось ничего и никого, кроме меня Славика и Новогодних огней!

Славик, я тебя люблю.

Да, просто люблю. Без восклицаний, многоточий и сомнений.

Славик отвёл меня домой. Мама отругала. Папа просто вздохнул. Я снова их всех расстроила…

Павлика ещё не было.

Славик хотел было посидеть со мной, но мама его тут же спровадила. И так уже слишком поздно, а ему добираться через весь город, плюс идти через парк…

Да, всё было верно. К тому же и я, со своей температурой под сорок, была не ахти каким собеседником… Хотя Славик явно хотел остаться просто так, чтобы побыть со мной…

Он ушёл, а я снова ревела под одеялом.

Мне было стыдно!

Мой самый счастливый день в жизни был целиком выстроен на лжи!

Какая же я мерзкая! Я и впрямь буквально создана для того, чтобы выносить дитя чудовища! Так и никак иначе!

Потом я уснула, и мне всю ночь снился ужас…»

«…Меня с позором вышибают из отряда! Странно, но всё происходит не в школьном дворе, а на Центральной площади… Взрослых нет – вокруг только школьники! Они все посиневшие!.. Они обступают меня и тычут в лицо скрюченными пальчиками… Особенно усердствует мёртвый Петя Герасименко… Он то и дело повторяет, что я не имела никакого права бежать!.. Я должна была вести себя, как все остальные: тихо и мирно. Тогда бы воцарившийся ужас не захватил так много пионерских жизней!.. Или я думаю, что быть мёртвыми так уж приятно?..

Я вообще ничего не думаю.

Я лишь пытаюсь разглядеть в синюшной толпе знакомые мне лица!

Их нигде нет. Значит они в безопасности! По крайней мере, пока…

С меня срывают галстук и валят на землю. Отчего-то я пытаюсь защитить вовсе не голову, как это бывает всегда, а живот… Я притрагиваюсь к нему и понимаю, что он больше обычного!.. Меня парализует! Что там??? Как это получилось?.. Когда?!

(скорее всего, когда меня накачивали таблетками, и я думала, что он не приходил!!!)

Им, кажется, всё равно!

С меня срывают одежду и начинают нещадно избивать! Я слышу пинки, но ничего не чувствую – странно, меня бьют именно в живот, будто их не заботит судьба затаившегося в нём ужаса!.. А ещё я слышу, что они при этом приговаривают. Они наперебой твердят: «В тебе нет больше света! В тебе нет больше жизни – мы выбьем её из тебя!!!»

Я понимаю, что во мне вовсе не чудовище… Внутри меня, самая настоящая жизнь!.. Которую сейчас загубят на корню! Она не увидит солнца, не почувствует тепла, не заполнит собою лукошко!..

Я дико завываю и начинаю от них отбиваться!

Просто машу руками и зову на помощь! Я знаю, что никто не услышит, но всё равно кричу! Так, по крайней мере, легче противостоять…

Они продолжают насмехаться, но я их уже не воспринимаю!

Я сжимаю кулак и, что есть сил, бью по лицу ухмыляющегося Петю Герасименко!.. Я знаю, что в яхт-клуб Павлика сманил именно он! Он виноват, что моего брата втянули в синеву!

Он и никто другой!..

Я слышу хруст собственных костей, однако боли по-прежнему нет! Смотрю на свою поникшую кисть… Перевожу взгляд на изуродованное лицо Герасименко… Я выбила ему челюсть… Напрочь! Она валяется рядом со мной… а на её прежнем месте зияет уродливая дыра!.. Из дыры доносится скрежет и капает синяя слизь… Я понимаю, что он меня сейчас просто придушит.

Уже сама начинаю задыхаться!

Петя просто наклоняется, подбирает челюсть и вставляет её на место… Звучит щелчок. Ощущение, что в его голове вместо суставов сплошные шарниры… Он снова ухмыляется, будто ничего и не было!..

Я машинально понимаю, что меня больше никто не лупцует – все ошарашены тем, что я всё же дала сдачи. Я вскакиваю и бросаюсь прочь! Однако не успеваю сделать и шага, как натыкаюсь на что-то колючее… Ну конечно, колючая проволока! Она повсюду!.. На крышах домов, в парках, вдоль улиц, в сквериках и подъездах… Она тянется через весь город и заканчивается на шеях ребят! Они словно собачки на привязи!.. А я – в лабиринте из переплетённых нитей…

Я загнанно озираюсь. Они смеются и снова подходят…

Я хватаюсь за живот. Я не знаю, как её защитить!.. По моим бёдрам течёт кровь…

Всё, это конец.

Герасименко улыбается – на его щеках голубая кровь. Он бросает мне скомканный галстук… Советует подтереться.

Я проседаю. То и дело повторяю: за что?

Он усмехается. Если я не прекращу сопротивляться, это произойдёт и в реальности! Они отнимут моё счастье…

Счастье стать матерью!

Он склоняется надо мной и зачем-то гладит по голове.

Я слышу: «Света, ну зачем ты так со всеми нами? Мы ведь желаем тебе только счастья. А это всё… Ты ведь должна понимать, что нам всем просто очень страшно…»

Я просыпаюсь в «скорой» на руках у отца… Он прижимает меня к груди…»

«11 января, суббота.

У меня такое ощущение, что я живу в больнице…

Я ненавижу высокие потолки, длинные коридоры и гудящие трубки со светом!

У меня какой-то вирус. Наверное, всё очень серьёзно… Мне ничего не говорят. Даже Славик. Он приходил пару раз меня навестить… Но я в инфекционном – сюда не так-то просто прорваться… Да я и сама не хочу заражать Славика. Но я очень скучаю по нему…

Я попросила Павлика подслушать, о чём беседуют врачи с родителями, но он говорит, что при нём тоже в основном молчат…

Из меня то и дело «берут» анализы. Не уверена, что стоит об этом писать… Мне неприятно… Так что, правда, не буду.

О чём ещё писать не знаю.

Спать я отказываюсь. Мне снова дают какие-то таблетки, от которых у меня вспышки в глазах… Я куда-то проваливаюсь и вроде как сплю, хотя и ничего не вижу. С одной стороны, это хорошо – он не может ко мне приставать. Хотя с другой… Он может и впрямь пристаёт, просто я этого не помню…

А это самое страшное!..»

«15 января, среда

«Меня собираются выписывать. Однако мне кажется, что не до конца… Точнее тут выпишут, но заставят лечь куда-нибудь ещё… Вот этого я точно не хочу! Хотя в моём случае, логичнее и впрямь уехать из города… Но я не могу всех бросить! Потому что я просто не представляю, что он сделает с городом, если я вдруг снова убегу… Я не имею права так поступать. Мне нужно быть тут, что бы ни происходило!..

Павлик всё же проведал, с чем именно я лежу. Хм… Не знаю, стоит ли писать… Я даже стараюсь не думать об этом! Будто оно и впрямь не станет реальным, до тех пор, пока я его не осознаю и не приму. Глупости. Оно уже тут, в действительности… Это больше не элемент сна. Так что можно и написать… Тем более, на то он и дневник, чтобы делится с ним самым сокровенным.

У меня «нарушен репродуктивный механизм». Павлик не знал, что это такое – он просто услышал обрывок разговора между доктором и мамой и донёс его до меня. Я попросила Славика посмотреть в библиотеке. Он посмотрел…

В общем, у меня не может быть детей…

Это ещё не точно! Но… существуют определённые риски. Всё из-за гриппа – он дал осложнение именно на половые органы… Это уже из разговора с мамой. Я на неё основательно надавила, так что теперь в курсе всего происходящего…

И оно меня совсем не устраивает!

Похоже, я действительно нужна им позарез… Раз они так основательно меня мутузят… А я ещё подумывала о бегстве. Они не отпустят. Всё слишком далеко зашло!

Эх… У меня нет настроения…»

«25 января, суббота.

В среду пропали строители. Пять взрослых человек. Они спустились вниз, чтобы разобрать завал и оценить, в каком состоянии находятся подземные коммуникации… Возможно, они что-то увидели… Возможно, просто чему-то помешали…

Вчера я рассказала Славику всё как есть. Он очень сильно испугался… Он пытался этого не показать, но я всё равно прочувствовала его ощущения.

Славик сказал, что то, о чём я рассказываю, ужасает… Особенно сны, в которых ко мне пристаёт Фон Шмидт!..

На него нужно донести!

Я сказала, чтобы Славик об этом даже не думал! Это не решение проблемы. Донос на немца только всё усложнит! Он приведёт к очередным смертям, а какая участь будет приготовлена для самого Славика… лучше и не задумываться…

Славик всё равно упорно заявил, что он не боится какого-то там арийца!..

Я сказала, что он вовсе и не ариец. Он – непонятное существо, которому нужна я, чтобы родить ему ребёнка…

Славик спросил, как же тогда быть?

Я долго думала. На следующей неделе мне на приём к «крысиной мордочке». Я послушаю, что именно она мне скажет… и если всё останется без изменений, тогда я спущусь вниз и во всём разберусь…

Славик тут же воскликнул, что я сумасшедшая!.. Правда тут же поправился: он имеет в виду, не то что я вижу в кошмарах, а то, что я после всего этого ещё задумываюсь о подземных путешествиях!.. Или я не помню, что сталось с моим братом и его друзьями?!

Я сказала, что помню… Именно поэтому и иду. Существо властвует во снах – там с ним не совладать, потому что вокруг – его бесчувственный лёд… Во сне ему можно только эпизодически противостоять…

В реальности же, всё иначе! Если его и можно достать, то лишь наяву!.. К тому же, тут есть надежда, что он не сможет принять истинный облик… Хотя я и не особо уверена в последнем…

Славик заметил, что тут, куда ни глянь – всюду сомнения!.. Но если иду я, значит, идёт и он. Тут без вариантов!

Мы поцеловались!!!»

«27 января, понедельник.

Он: «Светлана, я слышал, что с тобой приключилось… Как ты?»

Я: «Нормально. Я стараюсь об этом не думать».

Он: «Хм… Молодец. Не ожидал от шестиклассницы столь трезвого умозаключения…»

Я: «Просто мне нечего больше делать… Ведь это не от меня зависит. Верно?»

Он: «Да… Думаю, ты в чём-то права… Видишь ли, все эти риски порой на деле гроша выделанного не стоят. Дело в нашей голове».

Я: «Голове?»

Он: «Да. Разве не поэтому Шевченко посоветовал вести дневник?.. Он ведь думал, что таким образом тебе удастся избавиться от синдрома…»

Я: «А мне и удалось!»

Он: «Что, прости?»

Я: «У меня больше нет рассеянности… Точнее её и не было!»

Он: «Боюсь, что не совсем верно тебя понимаю…»

Я: «Вы всё понимаете. А потому и убили Шевченко! Потому что он научил меня вам противостоять!»

Он: «Убили???»

Я: «Убили! Он ведь разбился! Причём явно не по своей воле! Вы тогда мне соврали, но я сама во всём разобралась!»

Он: «Хм… Светлана, ты меня пугаешь… Да, Шевченко погиб в аварии, но, поверь мне, ничего такого таинственного в случившейся трагедии нет… Просто трагичное стечение обстоятельств… А тебя я обманул вовсе не оттого, что хотел непременно сокрыть истину. Просто твоё тогдашнее состояние было далеко от нормы… Дополнительный стресс тебе был ни к чему».

Я: «Шевченко убили только потому, что он помог мне! Ведь ваша истина давно мне известна!.. И она гнила! Потому что замахивается на чужое солнце, а тем более, убивает школьников… Это мерзко!!!»

Он: «???»

Я: «Да, вам нужна я! Почему именно я, мне ещё неизвестно… Но я и это обязательно выясню!»

Он: «Светлана, ты понимаешь, о чём говоришь?.. Ведь это бред… Самая настоящая паранойя! У тебя случайно не жар?»

Я: «Не жар! Хотя вы так и стараетесь, чтобы я сама в это поверила!»

Он: «Прости?»

Я: «Самый ужас вы открываете именно когда у меня температура!.. Вы думаете, что я не заметила этого? Вы это делаете преднамеренно, чтобы я сама себе не верила!»

Он: «Светлана, посмотри на меня. Что ты задумала? Почему ты это говоришь?»

Я: «Вам страшно?»

Он: «Мне страшно всё это слышать… Особенно на счёт того, кем ты меня считаешь…»

Я: «Я не знаю, кто вы такой… Но я знаю, на кого вы работаете!»

Он: «Работаю?.. Хм… Ну и на кого же?»

Я: «На него!»

Он: «На него?.. И кто же он?»

Я: «Он – чудовище из-под земли. Ему нужно солнце… Точнее я… чтобы породить это самое солнце…»

Он: «Так, ясно. Я понимаю, откуда всё это. Ты всё же думаешь о своих репродуктивных проблемах… Из-за них и проявляется этот психоз».

Я: «Какие же вы и впрямь мерзкие! Вы готовы даже загубить свой единственный шанс… лишь бы сохранить надо мной хоть какой-то контроль!.. Какое вы имеете право?!»

Он: «Право более сильного и развитого!»

(что-то изменилось… это уже не он… Неон…)

Неон: «Ты когда-нибудь задумывалась о том, что будет, если я достигну цели?»

Я: «…Нет…»

(страшно!!! очень страшно!!! особенно смотреть в эти глаза!!! они стеклянные!!! они не видят меня!!!)

Неон: «Я просто уйду с младенцем. А твой город продолжит жить, как и прежде».

Я: «Нет…»

Неон: «Да! Вот она, истина, которую ты, сама того не ведая, отвергаешь изо дня в день».

Я: «Нет. Без солнца – нет жизни. Город умрёт. Я чувствую это… Хотя вам не понять».

Неон: «Чувства. Тебе нравится их испытывать?»

Я: «Конечно! Это ведь так прекрасно!»

Неон: «А что ты почувствуешь, если вдруг узнаешь, что всех вас предали?.. Точнее продали!»

Я: «Продали?»

Неон: «Я знаю о чувствах всё, хотя сам их и не испытываю. Я целенаправленно отказался от них. Чувства – залог убогих. Они несут слабость. Отчаяние. Поражение… Потом наступает смирение и обретение чего-то ещё. Эмоциональная гамма – это всего лишь палитра, которую тщательно вымывают после каждого сыгранного эпизода. Сегодня тебе радостно, завтра грустно, послезавтра ты изнываешь от нетерпения, а ещё через неделю хочешь вернуться назад… Ваши чувства созданы, чтобы чинить боль и страх. Так устроен ваш мир. Точнее создан вашим богом…»

Я: «У нас нет бога!»

Неон: «На этот счёт мы уже говорили…»

Я: «У нас – светлый коммунизм! Он дарит тепло и жизнь! Партия, дарит веру в будущее! Она заботится о нас! И она обязательно прогонит вас из Союза!!! Именно партия, а не фантомный бог!»

Неон: «Какая же ты наивная. Хотя это норма – ты всего лишь ребёнок… Коммунизм – и есть ваш бог. Вы его превозносите, вы в него верите, вы готовы пойти ради него на любые жертвы. Это – функционал бога».

Я: «Ты лжёшь!!!»

Неон: «Я не вру. Ваш бог такой же реальный, как и всё в этой комнате. Он просто есть, вне зависимости от вашего к нему отношения… Ты можешь выйти в коридор, но в этой комнате всё останется, как есть, хотя ты и не будешь этого видеть. Согласно же твоей примитивной логике, комната должна распасться на атомы, как только ты закроешь за собой дверь с той стороны… Бог есть и на данный момент, если кто и повинен в сложившейся ситуации – так это именно он…»

Я: «Виноват ты! Это ты всех убиваешь!..»

Неон: «Убивать в угоду новой жизни дозволительно. Куда страшнее другое. То, что ваш бог всех вас продал… Лично для тебя: не бог, а коммунизм, возглавляемый столь возвышенной партией…»

Я: «Нет. Ты лжёшь!.. Ты просто хочешь меня сломить!..»

Неон: «Сейчас если что и пытается тебя сломить, так это твой собственный мир. Ты хотела знать правду? Вот она. Вы все марионетки, перешедшие за определённую плату из рук вашего бога в руки мои. Я имею на вас полные права и могу делать всё, что захочу… Что ты чувствуешь теперь?»

Я: «Мне больно… В груди… Под ямочкой…»

Неон: «Видишь, как всё печально… Я предлагаю создать новый мир, в котором тебе отведена роль Евы. В нём не будет чувств и эмоций… В нём будут царить порядок и вечное солнце…»

Я: «Зачем?»

Неон: «Что?»

Я: «Зачем нужен такой мир?.. Мир, в котором не будет тепла и ласки, любви и добра… предвкушения, надежды, восхищения…»

Неон: «Это – эволюция».

Я: «Нет. Мне кажется, что всё наоборот. Ты хочешь создать примитивный мир, населённый чудовищами… которые будут питаться человеческой плотью!»

Неон: «А может быть вы тоже чудовища? Разве тебе неизвестно, как был сотворён ваш мир?.. Хотя да, ведь ваш бог относительно молод… И он не приемлет основ общего мироздания… Всё началось с похоти Евы, которая купилась на заверения змия-искусителя. Так начался ваш пошлый мир… А теперь представь мир, который, сама того не ведая, разрушила Ева… Так кто вы сами?»

Я: «Я не хочу этого слышать! Это всё бред! Ты всё лжёшь!!! Змей – это ты!!!»

Неон: «Ты должна это сделать. Иначе я уничтожу город и всё вокруг… А ты навеки останешься одна… как будет пустовать и твоё лукошко».

Я: «Я готова. Лучше принять одиночество и смерть, чем пролить свет на мир бездушных чудовищ!»

Неон: «Светлана, я буду вынужден прописать тебе таблетки…»

(???)

Он: «Да. Не смотри на меня так. Просто ты действительно говоришь странные вещи… Страшные вещи! Я выпишу успокоительное… оно должно помочь справится со всем этим… Но тебе придётся прийти на приём через неделю. Мне очень не нравится твоё состояние… Но мы его слегка подкорректируем… Верно?»

Я: «Подкорректируем?..»

(это больше не он…)

Он: «Да. Потому что «метод Шевченко» явно что-то расстроил в твоей голове… Плюс все эти перенесённые шоки и срывы. Тебе уже давно необходимо принимать определённые препараты».

Я: «Вы меня не отпустите…»

Он: «Что? Нет-нет, можешь идти. Ступай… Да, ещё. Пригласи в кабинет маму, мне нужно с ней кое-что обсудить…»

Я: «Хорошо. До свидания…»

Он: «До свидания, Светлана. Не думай ни о чём плохом. Всё будет хорошо. Мы справимся с твоим змием…»

(нет, они не отстанут…)»

11.12.2012 г. Украина. Чернобыльский район. Припять.

Я отрываюсь от чтения дневника кошмаров. Мне отчего-то не по себе… Нельзя сказать, что я воспринимаю всё за правду. Но даже если вдолбить в собственное сознание понимание того, что всё это бред больного ребёнка… То разум всё равно содрогается.

Я стараюсь представить эту девочку. Светлану Шаврей, которая сравнивает себя с Евой… Это жутко. Ничего подобного просто не могло быть в голове советской школьницы! Где-нибудь там, далеко на Западе, в просветлённых сознаниях их быстро взрослеющих чад, ещё может быть. Но именно здесь – никогда!..

Так что же засело в сознании девочки, породив на свет божий бесовское отродье?

Действительно ли всему виной козни военных и действие нейролептиков?..

…Или может быть, всё обстояло именно так, как описано в дневнике?

Но тогда и впрямь, что это такое?

Демон? Пришелец? Некая, мало изученная, форма жизни на Земле?.. Всевышний, уставший закрывать глаза на наши грехи?.. Или что-то ещё?..

Интересно, что же в конце!.. Истинное безумие или долгожданный «инсайд»?

Я машинально прислушиваюсь: «Та-та… Та-та… Та-та-та-та!.. Та-та… Та-та… Та-та-та-та!..» Из-за окна! Я понимаю, что мне знаком этот звук. Я его уже слышал! Слышал, когда служил… Так стреляет советский автомат АК-74! А именно: когда стреляет и… не попадает…

Согласно правилам автоматической стрельбы, стандартная очередь представляет собой последовательность из двух выстрелов, после чего палец стрелка отпускает курок и происходит корректировка прицеливания. Именно так происходит первый «та-та». Затем повторное прицеливание и следующая очередь.

На деле же, так случается очень редко. Практически никогда… Особенно в боевых условиях! После первых двух неудачных попыток поразить цель, сознание стрелка паникует. Возникает непреодолимое желание взять своё не расчётливостью, а мощью! Случается «та-та-та-та…» Продолжительность зависит от психологического состояния стрелка…

Да, именно так стреляют, когда ни во что не попадают… Так стреляют в ничто… Или в нечто!

Я поднимаюсь.

– А это ещё чего?..

Волков отходит от окна. Отпихивает меня вглубь комнаты.

– К окну ни на шаг!

Я всё же его отталкиваю. Вытягиваю шею. Силюсь осмотреть потемневший город…

Вижу в районе парка кратковременные вспышки!

– Там бой идёт!

– И что теперь? – Волков необычайно спокоен. – Хочешь сбегать, узнать, по какому поводу объявлена война?

– Ничего я не хочу! Я только хочу понять, чего именно тут происходит!

– Ты же уже вывел теорию…

– Да, но…

– Что-то не так? Ты дочитал? – Он смотрит мне в глаза.

Я отстраняюсь.

– Я не понимаю, причём тут я…

– Я же уже говорил.

– Я не про то.

– Так про что же? – Он снова выглядывает в окно.

Я слышу свист «шальной» пули. Волков тут же отскакивает ко мне…

С потолка сыплется штукатурка.

– Во все стороны палят…

– Это паника. – Волков трёт подбородок. Смотрит на меня. – Так что у тебя?

Я мнусь. Всё же отвечаю. Скрываться дальше просто глупо. Особенно если учесть, что происходит в данный момент и что написано в дневнике.

– Эти кошмары…

– Кошмары?

– Да. Я их тоже вижу…

У Волкова сужаются зрачки. Каким-то образом я это всё же замечаю, не смотря на спустившийся сумрак. Он испытывает истинный ужас!

– Не совсем такие, что видела девочка… Но это именно оно. Несомненно! Синева, колючая проволока, человек по ту сторону, мои Светы…

– Твои Светы?..

– Да… У меня их было две… Жена и дочь. Он уводит их каждую ночь вот уже на протяжении двух лет… С тех самых пор, как их не стало…

Волков сопит.

«Та-та» за окном стихает.

Я ощущаю плечами сумерки. Это сумерки мёртвого города… Именно тут их дозволено чувствовать.

Они будто повисший на плечах скелет…

Я смотрю в дневник, но ничего не вижу – кругом тьма. Как и в душе.

– Это случилось в декабре две тысячи десятого… Под самый Новый год. В школе номер сорок четыре был утренник… Маленькая Света играла снежинку номер пять… Естественно она хотела, чтобы родители её увидели… Я был занят… Меня вообще не было в городе, когда всё случилось… Не знаю, случилось бы, наплюй я в тот день на ту книгу и вернись домой… Возможно, этим поступком я спас хотя бы дочь… Однако сейчас уже поздно размышлять на сей счёт. Как было, так и останется… Чего теперь не кричи…

– Ты уверен, что стоит? – Волков уже просто сидит у стены – мне виден лишь его смазанный силуэт.

– Да. Уверен. Я уже слишком много знаю о твоём прошлом… А вот ты о моём, практически ничего.

– Много?..

– Этот Славик – это ведь ты…

– Допустим. Даже если так, ты ничего мне не должен… Я уже познал, что хотел. Остальное… Не важно.

– Ещё как важно! Ведь оно по-прежнему здесь… И оно снова убивает.

– Хорошо. Как скажешь.

– Светлана – моя жена – пошла одна… Как сложился утренник, я не знаю. Знаю только, что по дороге домой их не стало… Они пошли в обход, через угол Дзержинского и Лен Кома… Раньше можно было пройти напрямик, через школьный двор… Но тем летом проход загородили… будто специально… В угловом здании расположено общежитие… Но дело даже не в этом… дело в том, что с него постоянно падают сосульки… А накануне как раз прошёл ледяной дождь…

– Господи…

– Нет, вот господа в тот вечер на небесах точно не было… Был кто-то иной. Жена умерла практически сразу… Обширная черепно-мозговая травма, не совместимая с жизнью… Дочь спустя несколько минут… Их «забрали» по-отдельности… Света просто не могла отойти от мёртвой мамы… Так и седела рядом, пока не сорвалась вторая сосулька… Это была моя вторая луна. Потом наступил черёд третьей! Я увидел всё это в «сети»… Какой-то урод заснял смерть моих Свет на мобильный… Понимаешь, они умирали, а никому не было до этого дела! Они будто смотрели кино… в котором после финальной сцены все актёры оживут, смоют кровь и разойдутся по домам…

Волков молчит. Действительно, услышав нечто подобное, всякий на его месте не сможет найти слов… Особенно в момент первой паузы.

– Теперь я живу под четвёртой луной и вижу, как он вновь и вновь забирает у меня самое дорогое… А ещё я вижу Припять… Нет, я приехал сюда вовсе не ради написания книги. Я приехал, чтобы познать истину… Я хочу узнать, что именно забрало мой свет… и часть моей души!

– Думаешь, что всё же выйдет?

– Пока не знаю… Знаю лишь одно: тут всё ещё что-то есть. Я видел его сегодня днём…

– Его? – Волков вскакивает на ноги. – Кого ты видел и где?! – Он тут же умолкает, понимая, что говорит слишком громко. Пробирается к окну, что-то сбивает по пути…

– Да. Это то существо, что видел брат Светланы на берегу реки… Мне кажется, солдаты ищут именно его… Точнее нашли. Я видел его, когда мы бежали через Сержанта Лазарева… Оно кралось за БТРом.

Волков стремительно возвращается.

– Ты понимаешь, что несёшь?..

– Я несу то, что видел!

– Ты уверен? Может просто показалось?..

– Не показалось. И ты сам это прекрасно знаешь! Только не говори, что твои гранаты по-прежнему учебные!..

Он со злости бьёт в стену. Шипит от боли. Всё же берёт себя в руки.

– Тогда как же быть с твоей теорией?

– Никак. Пусть пока остаётся теорией. На всякий случай…

– На всякий случай?!

– Да! На случай, если истина вдруг окажется ужаснее, чем мы можем себе представить…

– Тогда на кой чёрт были нужны все эти заумные изречения, на счёт военных и каких-то там опытов?

Я молчу. А чего говорить? Если снова соврать – скорее всего, получится глупо… Особенно, если наблюдать со стороны. Говорю как есть:

– Испугался… Точнее не совсем поверил. Думал, получится объяснить чем-нибудь логичным. Но как видишь… не вышло…

– Отчего именно так?

– Ты сам читал дневник?

Он мнётся.

– Нет.

– Хм… Ты его читал, но не до конца… Думаю, ты остановился на диалоге с доктором, как и я… Верно?

Он молчит. Потом всё же отвечает.

– Мне не было смысла читать дальше. Я был внизу. Я сам это видел. Там ничего нет! Соответственно и Светлана не могла ничего больше написать, потому что…

– Потому что – что?

– Потому что она больше не вела дневник!

– Отчего?

– Потому что не было смысла… Она больше не хотела жить.

– Как это?

– Очень просто. Истины не было! А если и была… то твой нейролептик к ней ближе всего… А эта тварь, скорее всего, так же выведена вояками!

– А что, если твоя подружка всё же что-то увидела?

– Что именно? Глюки от сильного наркотика?! Или людей в средствах химзащиты, как в фильмах про зомби?.. Думаю, вряд ли.

– А что если она увидела по ту сторону реальный мир, который грезился ей во снах?.. Тут осталась ещё пара страниц… И я думаю, их стоит прочесть…

– Как знаешь. – Он протягивает мне фонарик. – Только не здесь. Закройся в ванной.

Я молча киваю.

1986 год. Украинская ССР. Чернобыльский район. Припять.