Текст книги "Неизведанные гати судьбы (СИ)"

Автор книги: Александр Хиневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 79 страниц)

– Не беспокойтесь, Демид Ярославич. Деловые нас не обманут. Со многими мы знакомство свели ещё в царские времена. Так что они прекрасно знают, что те, кто попытаются нас обмануть, наживут себе крупные неприятности. Тем более Иван Иваныч за нас в своё время слово замолвил.

– Ну тогда, доброй вам ночи, уважаемые. Отдыхайте. Да и мне хороший отдых не помешает перед походом в райисполком.

Попрощавшись с дедами, я направился в свою комнату. Когда я зашёл, то увидел, что моя Яринка уже давно спит. Так что мне ничего не оставалось, как примоститься к ней под бочок.

Проснувшись поздно утром, мы привели себя в порядок, после этого, в столовой нашего представительства нас накормили очень вкусным завтраком. По сияющим лицам наших поваров было видно, что им передали мои слова сказанные на ночном собрании. Вот люди и постарались от всей души. За что и получили от нас слова благодарности.

Когда мы вышли во двор представительства, к нам подошёл Анисим Авдеевич с мужчиной солидного вида. Он представил его нам, как своего старшего сына Лукьяна. Как пояснил нам дед, его сын поедет с нами и будет управлять нашей пролёткой, а когда мы будем в райисполкоме, тот присмотрит, чтобы лихие люди из пролётки Яринки вещи не украли. А после, доставит доктора в аэропорт со всем бережением.

Перед тем, как поехать в райисполком, я внимательно расспросил Яра, об объёмах поставок наших копчёных продуктов представителям власти. Тот ответил, что все поставки были примерно одинаковыми. Такие нормы установил ещё Иван Иваныч. Все продукты, что мы привозили выше установленной нормы, уходили только через знакомых деловых. По моей просьбе, Яр сходил в контору и на отдельном листе сделал выписку, по поставкам для властей, за последние три года. Как я увидел из выписки, общий вес копчёной продукции для властей всегда был одним и тем же, за исключением последнего завоза. Там количество забранного у нас, превышало норму в три раза. Я посоветовал Яру, на всякий случай захватить с собой те книги учёта, где расписывался чиновник представляющий местную власть. Лишь после этого мы отправились на встречу с чиновниками…

На первом этаже райисполкома, нас остановили два милиционера и поинтересовались к кому мы пришли. Я им ответил, что нас вызвали на заседание Комиссии по продовольствию, где мы должны дать подробный отчёт, о деятельности промысловой артели. Один из милиционеров попросил предъявить документы. Мы втроём их предоставили. Тот переписал наши данные в свой журнал учёта посетителей и на отдельный листок, после чего, вернул нам документы. Затем он передал листок своему напарнику, и отдал указание в какой кабинет нас следует сопроводить.

Мы прошли за сопровождающим на второй этаж. Возле одного из кабинетов он предложил нам присесть на стулья, а сам зашёл в кабинет. Когда он вышел обратно без листка, то сказал, что нас скоро вызовут. После этого, сопровождающий ушёл.

Мы просидели в коридоре примерно пять минут. Вскоре Яр тихо шепнул мне на ухо:

– Мордатый идёт. Тот, что у нас всё забрал и потребовал, чтобы вы для отчёта явились.

Я посмотрел на приближающегося по коридору тучного мужчину. Яр оказался полностью прав. Лоснящееся жиром лицо, с тремя подбородками, очень точно подходило под определение «мордатый». Проходя мимо нас, он не здороваясь, коротко бросил в нашу сторону «явились уже», а потом исчез за дверями кабинета. Через пару минут из кабинета вышла женщина, и пригласила нас зайти. Мы втроём прошли через приёмную, где сидела женщина, в громадный кабинет. За большими дубовыми столами, покрытыми зелёным сукном, и составленными в виде буквы «Т», сидело семеро человек в полувоенных френчах. Их возраст был от тридцати пяти до пятидесяти лет. Мордатый чиновник сидел с правого края стола, то есть, ближе всего к нам. Нам никто не предложил присесть, а мордатый нагло мне заявил:

– Давайте, ваш отчёт. Мы посмотрим, что вы там понаписали.

– А вы собственно, кто такие будете, чтобы я вам наш артельный отчёт представлял? У меня всегда другие работники райисполкома отчёты принимали, и они делали обязательную отметку на моём экземпляре, что отчёт ими получен.

– Вы что, поиздеваться над представителями Советской власти решили? – начал возмущённо орать мордатый, – Вы что… не понимаете, что находитесь в кабинете, где собралась Комиссия по заготовке продовольствия?

– Вы успокойтесь, гражданин, и не кричите на меня. Я не ваш холоп и не ваш подчинённый. Хочу вам заметить, что мы также, как и все здесь присутствующие товарищи, находимся в данном кабинете. Но разве нахождение здесь, делает меня или двух моих помощников, представителями Советской власти, или членами Комиссии по продовольствию? Вот я и попросил присутствующих в кабинете представиться или же предъявить свои удостоверения. Наши данные вам уже известны, ибо их записали милиционеры на входе в райисполком, и на листке доставили к вам в кабинет.

От такого ответа мордатый чиновник начал задыхаться, пытаясь что-то сказать. Его глаза и лицо начали наливаться кровью. Остальные шестеро удивлённо смотрели за происходящим, не понимая, что вообще у них в кабинете происходит, и как нужно на всё это реагировать.

– Гражданин, вы водички попейте, – неожиданно сказала Яринка. – Графин со стаканом ведь перед вами стоят. Вам сейчас надо успокоиться и выпить воды. Енто я вам, как доктор медицины советую.

От слов, произнесённых Яринкой, сидящий во главе стола чиновник, с волосами тронутыми сединой, поперхнулся. Он похоже первый пришёл в себя, потому удивлённо глядел, как мордатый чиновник жадными глотками пьёт воду из стакана, проливая её себе на френч. Когда тот напился, и наступила тишина в кабинете, седовласый начал говорить.

– Присаживайтесь, товарищи, где вам будет удобно, – сказал главный чиновник. – Позвольте представиться самому и представить присутствующих на заседании Комиссии товарищей, – после этого он представил нам всех находящихся в кабинете. – Вас вызвали на наше заседание, вот по какой причине. На моё имя поступила срочная докладная, что ваша промыслово-охотничья артель отказалась исполнять, заключённый ранее, «договор о поставке продуктов в город». Мне бы очень хотелось узнать, вы действительно приняли такое решение?

– Я примерно догадываюсь, кто написал вам такую докладную, Викентий Львович. Но всё дело в том, что написанное в докладной не соответствует действительности. Попросту говоря, вас обманули…

– Вы что тут себе позволяете? – вскочил со своего места мордатый. – Вы хотите заявить нашей уважаемой Комиссии, что я обманул своего непосредственного начальника?

– Вы, пожалуйста, присядьте пока на место, гражданин, – спокойно ответил я вскочившему чиновнику. – Когда будет необходимость, вам обязательно предоставят слово. Возможно, его вам предоставит уважаемый Викентий Львович на заседании данной Комиссии, а вполне возможно, вас начнёт спрашивать следователь из компетентных органов или народный судья.

От упоминания следователя из компетентных органов и судьи, мордатый замолчал и занял своё место за столом.

– Вас некрасиво перебили, Демид Ярославич. Продолжайте, пожалуйста, рассказывать свою версию событий, – сказал седовласый чиновник.

– Хорошо, Викентий Львович. Так вот. Как я уже сказал уважаемой Комиссии и вам лично, что написанное в докладной не соответствует действительности. Мы не принимали решения о закрытии нашей промысловой артели. Сие задумал сделать, гражданин, который меня перебивал. Сим действием он наверное хотел прикрыть свои тёмные делишки, но виновниками нарушения договора он всё же решил выставить нашу артель. Я смотрю, перед вами лежит папка с указанием названия нашей промыслово-охотничьей артели. Вы можете в папке найти список, в котором указано, какое количество копчёной продукции передала наша артель представителям Советской власти?

– Одну минуточку, – сказал Викентий Львович, и начал искать нужный документ. А я мельком заметил, как забегали глаза у мордатого. – Вот нашел. Данные по всем вашим поставкам за этот год.

– Сравните их, пожалуйста, вот с ентими данными, – сказал я, и передал седовласому список, который составил перед нашим выездом Яр. – У меня правда, данные за три последних года.

Викентий Львович начал сравнивать данные в обоих списках, и с каждой минутой тишины, на его лице проявлялось всё больше и больше удивления. Наконец он передал оба списка соседу справа и пристально посмотрев на мордатого спросил:

– И как же это всё понимать, Яков Гершевич? Почему в ваших отчётах указано заниженное количество полученной копчёной продукции от промысловой артели «Урманное»?

– В моих отчётах указаны точные цифры, Викентий Львович. Это артельщики в своих данных приписали лишнее.

– Что вы врёте, – не выдержал Яр. – У меня с собой все книги учёта, и в них везде стоят ваши подписи. Поентому в нашем списке указаны точные данные, сколько в нашем представительстве вы получили продуктов. Даже в последний раз, когда вы нас ограбили, и подчистую выгребли оба склада, вам пришлось за всё расписаться в наших книгах учёта.

– Погодите, молодой человек. Что значит вас «ограбили»?

– Ваш представитель власти приехал в наше артельное представительство со своими двумя помощниками, их сопровождали милиционеры и грузчики на трёх грузовиках. Хотя раньше ваш представитель приезжал на легковом автомобиле в сопровождении всего лишь одного грузовика. Как я сказал, они забрали у нас всю продукцию со складов, то есть в три раза больше указанной в договоре. У нас забрали даже те копчёные продукты, которые предназначались другим людям.

– Каким ещё другим людям? – удивился седовласый чиновник. – Насколько мне известно из заключённого договора, вы обязаны менять свою продукцию только у представителей власти.

– Совершенно верно. Мы всегда соблюдаем заключённый договор. Но в данном договоре нет запрета на использование продукции артели для своих собственных нужд. Вам должно быть известно, что в нашем артельном представительстве трудятся люди, живущие в Барнауле. Вот они и получают часть своей зарплаты нашими продуктами, чтобы кормить свои семьи. Ещё одна часть продуктов предназначалась для артельной столовой. Их тоже все забрали. А когда я и остальные люди стали возмущаться тем что происходит, ентот чиновник рассмеялся в ответ и довольно нагло заявил: «Ежели ваша деревенская артелька и дальше мечтает получать от Советской власти такое же количество товаров на обмен, то в следующем месяце ваша поставка копчёностей должна быть увеличена на двадцать пять процентов». Я попытался ему объяснить, что он не только нарушает договор с артелью, но и своими действиями прекращает поставку копчёных продуктов в город. Но чиновник меня даже слушать не стал, лишь нагло мне заявил: «Я с сопляками договоры обсуждать не намерен. Передай своему Главе артели, чтобы он незамедлительно явился в райисполком, вместе со своими помощниками. Им придётся дать подробный отчёт, перед Комиссией по продовольствию, о деятельности артели». Вот потому-то мы сразу прибыли сюда с нашим Главой.

– Благодарю вас, молодой человек, за подробности. Мне только не ясно, почему вы сказали, что Яков Гершевич «своими действиями прекращает поставку копчёных продуктов в город»?

– Позвольте мне ответить на ваш вопрос, Викентий Львович? – сказал я главному чиновнику.

– Мы слушаем вас, Демид Ярославич.

– Всё дело в том, что ваш полномочный представитель не только всё забрал со складов. Он не выдал нашей артели положенное количество мешков с зерном и мукой, но самое главное, он отказался выдавать моему помощнику патроны для ружей и карабинов, которые нам положены по договору. А вы наверное сами прекрасно знаете, что без патронов охота просто невозможна. Кроме того, недавно, на службу в рядах Красной армии, призвали почти всех наших артельных охотников и рыбаков. Они перед уходом в армию постарались и добыли для артели много дичи. В нашей промысловой артели нынче остались всего лишь два охотника и два рыбака. Мы конечно думаем набрать охотников и рыбаков из тех, кто трудится в нашем артельном представительстве, но сами знаете, что не всякий городской житель согласится жить в глухом урмане возле болот. Так что, вы сами должны понимать, что количество добычи в нашей артели будет совсем небольшим. Вот потому-то мы и решили побольше завезти копчёностей на наши склады, чтобы ежемесячно укладываться в норму указанную в нашем «договоре на поставку продуктов в город». Но как вы сами видите, ваш представитель, изъяв всю копчёную продукцию со складов, не только нарушил договор, он сделал его вообще невыполнимым. Похоже прошлые события таких людей ничему не учат.

– Про какие события вы упомянули, Демид Ярославич? – задал вопрос седовласый чиновник.

– Про события недавнего прошлого. Один из чиновников райисполкома, вот также как ентот гражданин, реквизировал всю нашу копчёную продукцию, разорвал заключённый договор и не выдал нам ничего. А через некоторое время представители власти обнаружили, что на их столах нет копчёных продуктов. Они начали разбираться и пришли в наше артельное представительство узнать, почему нет продуктов. Им честно ответили, что представитель власти самолично разорвал договор, забрав наши продукты и не выдал нашей артели патроны. Про хлеб мы даже заикаться не стали, так как в стране с хлебом были проблемы. Комиссия из райисполкома тогда никому не поверила и приехала к нам в Урманное с обыском. Обыск показал, что у нас действительно нет ни патронов, ни копчёных продуктов. Вскоре власти восстановили разорванный с артелью договор, а военные привезли нам патроны. Так что мы стали вновь поставлять вам копчёные продукты.

– А что случилось с тем чиновником из райисполкома? – спросил член Комиссии, что сидел слева он седовласого.

– Насколько мне известно, его сняли с должности, судили и расстреляли. Думаю, что вашего Якова Гершевича ожидает точно такая же участь.

От услышанного мордатый побледнел и покрылся потом.

– Думаю, что судьбой нашего Якова Гершевича займутся местные представители НКВД. Они сами разберутся в этом деле и всё выяснят, – сказал главный чиновник.

– Вот тут вы глубоко ошибаетесь, Викентий Львович, – неожиданно сказала моя Яринка. – Его дальнейшую судьбу будут решать совершенно другие люди. Вы похоже так и не поняли главного, против кого стал действовать и кого ограбил ваш Яков Гершевич?

– И кому же нанёс вред член нашей Комиссии? Кроме вашей артели естественно.

– Товарищу Сталину. Вы наверное ещё не в курсе, но наше поселение и промысловая артель, уже много лет находится под личной защитой Иосифа Виссарионовича. Причиняя вред нам, вы причиняете вред ему. О последствиях думаю, мне вам напоминать не надо.

– И от кого же товарищ Сталин сможет узнать, о произошедшем? – усмехнувшись спросил рыжеволосый член Комиссии.

– От меня. И не узнает, а уже узнал, – услышав такой ответ, все члены Комиссии побледнели, а некоторые покрылись холодным потом. – Я пришла сюда с мужем, чтобы до конца выяснить все непонятные моменты данного дела.

– Думаете, что после всего сказанного, вы сможете спокойно уйти отсюда? – спросил мою Яринку рыжий.

– А кто нам помешает, вы что ли? – усмехнулась супруга. – Товарищ Сталин уже прислал за мной самолёт, так что задержать меня у вас не получится. Если через час я не буду в самолёте, или самолёт со мною не прилетит в Москву, то можете всем райисполкомом начинать сушить сухари. Я уже предупредила Иосифа Виссарионовича о возможных ваших действиях. И еще вот что. Ежели ваш Яков Гершевич, по какой-то случайности не доживёт до приезда московских следователей, то главными виновниками станут все члены вашей Комиссии. А сейчас, прошу нас извинить, нам уже пора ехать в аэропорт.

Мы при полном молчании сидящих за столом, покинули кабинет и вскоре вышли на улицу. Потом мы разместились в пролётке и Лукьян Анисимович повёз нас в Барнаульский аэропорт. Нам повезло, как оказалось самолёт из Москвы за Яринкой прилетел два с половиной часа назад. Его уже полностью обслужили и заправили. Лётчики оказались её знакомыми, они отвозили супругу в прошлый раз в Москву. Мы попрощались, Яринка с лётчиками направились к самолёту, а мы с Яром вернулись к нашей пролётке. Уже отъезжая от аэропорта, мы увидели как самолёт поднялся в небеса…

Глава 70

Город Барнаул. Алтайского края.

Когда наша пролётка въехала во двор артельного представительства, к ней подошёл дед и сообщил, что в конторе нас с Яром ожидают два представителя от деловых людей. Меня удивило, что посланники деловых заявились днём, они как правило, всегда в вечернее время появлялись в нашем артельном представительстве. Поблагодарив Анисима Авдеевича за сообщение, мы сразу же направились в контору.

Там нас действительно ожидали двое мужчин, пожилой и молодой. Скорее всего это были отец с сыном, причем их лица мне показались очень знакомыми. Вполне возможно, я когда-то в прошлом встречался где-то с пожилым мужчиной, который в те времена выглядел, как нынешний молодой. Поздоровавшись с гостями, я сразу спросил, не будут ли они против, ежели к нашему разговору присоединятся два уважаемых мной человека. Те были не против, и тогда я послал Яра позвать в контору двух дедов.

Деды быстро организовали горячий самовар, и мы устроили небольшое чаепитие на шесть персон. Когда наши стаканы опустели, я на правах гостеприимного хозяина спросил:

– Какое дело вас привело к нам, уважаемые гости?

– До нас дошли слухи, Князь, что у вашей артели произошли неприятности, – ответил мне пожилой гость. То что он обратился ко мне, как к Князю, подтверждало мои мысли, насчёт нашего с ним знакомства в прошлом. – Обчество направило нас к вам, чтобы разузнать. В чём вы нужду имеете, и чем мы вам сможем помочь? Вы и ваша артель завсегда к нам с уважением относились, и помогали в трудные времена. Уважаемые люди предлагают оказать вам посильную помощь и решить все ваши проблемы.

– За предложение помощи, благодарю. Вот только, уважаемые люди похоже запамятовали, что все свои проблемы мы завсегда сами решаем, причём самым решительным образом. Можете передать мои слова обчеству. Мы много лет оказывали друг другу посильную помощь, насколько мне помнится, ещё с времён окончания русско-японской войны. Но до нас тоже дошли слухи, что у ваших уважаемых людей, также произошли неприятности, – два представителя деловых людей удивлённо переглянулись. – Так может не будем наши хорошие деловые отношения, смешивать с возникшими у каждой из сторон неприятностями?

– Полностью согласен с вашими словами, Князь. Не следует дела мешать с неприятностями. А могу я знать, что за слухи до вас дошли?

– Нехорошие слухи дошли, уважаемый. Говорят у вас один из амбаров прохудился, гниль в нём появилась, и даже крысы завелись. Наведались в тот амбар чужаки, и всё подчистую вывезли на нескольких машинах.

– Я понял вас, уважаемый Князь, и передам ваши слова уважаемым людям. У вас к нам есть какие-нибудь вопросы?

– У меня нет, а вот наши уважаемые деды, хотели спросить у вас насчёт вощёной бумаги. Если у вас имеется возможность её достать, то они вам будут весьма благодарны, и смогут что-нибудь предложить на обмен. Вы с ними пообщайтесь, возможно, у вас ещё какие-нибудь вопросы друг к другу появятся, а меня прошу извинить надобно идти заниматься делами.

Я попрощался с гостями, и покинул контору нашего артельного представительства. Во дворе до меня долетел запах горячих пирожков, и я направился в сторону кухни. Через некоторое время ко мне присоединился Яр, его тоже привлекли аппетитные запахи исходящие из приоткрытых окон кухни.

Повара усадили нас за небольшой столик, поставили два стакана в подстаканниках на белую скатерть, и принесли два чайника, один с кипятком, а другой с заваркой. Пока мы наводили себе чай, дородная женщина принесла и поставила перед нами блюдо с горячими пирожками, и очень душевно пожелала нам приятного аппетита.

– А вы их не поздно печь начали? – спросил я у стоящих рядом со столиком поваров.

– Нет. Как раз вовремя. Скоро люди с работы и со службы по домам пойдут, так что пирожки быстро разберут. Да и тем жителям, кто уже с вечера очереди в магазины занимает, тоже кушать хочется, а погода частенько не балует. Это последние три дня солнечные денёчки выдались, а так, либо дожди зарядят на два дня, либо прохладная погода стоит. Анисим Авдеич и Фёдор Андреич мужиков сорганизовали, и сделали нашим женщинам лотки-тумбы на колёсах. Внутри тумб стоит бак, что тепло долго держит, а сверху крышка откидная. Так что торговать с таких лотков нашим женщинам одно удовольствие.

– Недовольные люди бывают?

– Бывают, как же без них. Особенно недовольны те, кому наших пирожков не досталось. Они сначала ворчат, чтобы больше двух пирожков в одни руки не давали, а потом возмущаются, что наши женщины мало пирожков привезли на продажу. Никак они понять не хотят, что мы не завод и не пекарня, чтобы большие объёмы пирожков делать.

– Благодарю вас, – только и смог ответить я старшему повару.

Дальше продолжать разговор мне не хотелось, ибо принесённые пирожки быстро исчезали в желудке Яра. Так что я больше не раздумывал, а присоединился к трапезе своего помощника.

Наслаждаться долго вкусными пирожками и великолепным чаем мне не дали. Буквально через полчаса с момента начала чаепития, на кухне появился старший сын Анисима Авдеевича.

– Демид Ярославич, там это, навроде как милиция на чёрном воронке приехала. Начальство артели к себе требуют.

– Скажите им, что я сейчас подойду, Лукьян Анисимович.

– Хорошо, – ответил мужчина и быстрым шагом покинул кухню.

– Я с вами пойду, Демид Ярославич, – вскочил из-за стола Яр.

– Ничего не имею против, – сказал я, вытирая руки о матерчатую салфетку.

Выйдя во двор, я увидел двух человек стоявших возле Лукьяна Анисимовича, один облачён в форму сотрудника НКВД, а второй был одет в гражданский костюм тройку. Мне сразу бросилось в глаза, что чёрный легковой автомобиль перегородил выезд из ворот нашего представительства. Внутри него находились люди. Подойдя к работнику НКВД и его сопровождающему, я первым поздоровался и представился:

– Здравствуйте, товарищи. Позвольте представиться. Глава промыслово-охотничьей артели Демид Ярославич Старобогатов, а рядом, мой помощник Яр Яросвитич Тарусов. Нам сообщили, что вы спрашивали начальство артели. Мы вас внимательно слушаем.

– Здравствуйте. Старший оперуполномоченный НКВД, со мною товарищ юрист из городской прокуратуры. У нас ордер на арест гражданки Старобогатовой Ярины Родасветишны. Нам также сообщили, что в данный момент она находится в вашем артельном представительстве. Прошу вас проводить нас к ней, и не препятствовать её аресту.

– К сожалению, товарищ старший оперуполномоченный, я не могу выполнить вашу просьбу, ибо Ярины Родасветишны нет на территории нашего представительства.

– А где же она?! – удивлённо задал мне вопрос работник прокуратуры.

– Около двух часов назад, товарищ юрист, Ярина Родасветишна отбыла в Москву.

– Не стоит даже пытаться нас обмануть, товарищ Старобогатов. Мы уже проверили все кассы железнодорожного вокзала, – злобно произнёс представитель НКВД. – Ваша жена не брала билет на поезд до Москвы. Да и не продали бы ей билет, без соответствующего документа, с заверенной подписью от представителя власти.

– Мне нет нужды обманывать вас, товарищ старший оперуполномоченный. Два часа назад моя супруга покинула Барнаул на самолёте, который за ней прислал сам товарищ Сталин. На моей памяти енто уже второй случай, когда Иосиф Виссарионович присылает свой самолёт за Яриной Родасветишной. Думаю, что работники аэропорта смогут вам подтвердить мои слова. Ведь они не только обслуживали и заправляли самолёт, но и покормили лётчиков, – услышав, сказанное мною, сотрудник НКВД задумался.

– Но зачем товарищу Сталину присылать самолёт за каким-то сельским врачом?! – удивился работник прокуратуры.

– Во-первых, товарищ юрист, самолёт отправили не за «каким-то сельским врачом», а за дипломированным доктором медицины, коим является моя супруга. Во-вторых, по какому именно важному делу, товарищ Сталин пригласил мою супругу в Москву, меня и вас, не касается. Я знаю лишь одно, что они в дружеских отношениях уже больше семнадцати лет. Ежели вам так интересно, то могу сказать лишь одно. Их познакомил Феликс Эдмундович Дзержинский, а наша семья дружила с Феликсом ещё с царских времён, и до самой его смерти. Возможно, из-за нашей долгой дружбы, товарищ Дзержинский и товарищ Сталин взяли наше таёжное поселение и нашу промыслово-охотничью артель под своё личное покровительство. Те, кто отдал вам приказ на арест Ярины Родасветишны, похоже, являются либо скрытыми врагами товарища Сталина, либо они замыслили какое-то недоброе дело, – говоря всё это представителям власти, я старался, чтобы они своё внимание сосредоточили только на мне, ибо за их спинами, из нашей конторы вышли посланники деловых в сопровождении дедов. Как только они скрылись в здании, я закончил речь следующим выводом: – Я даже могу вам подсказать, кто отдал приказ об аресте моей супруги.

– И кто же это по-вашему был? – усмехнулся старший оперуполномоченный НКВД.

– Кто-то из райисполкомовской Комиссии по заготовке продовольствия. Скорее всего приказ вам отдал рыжеволосый чиновник, я не запомнил его имя и фамилию, – от услышанного, ухмылка исчезла с лица старшего оперуполномоченного. – Как мне известно, ещё на заседании Комиссии, что состоялась сегодня утром, он попытался прикрыть своего подельника – Якова Гершевича. Его подельник умудрился не только ограбить наше артельное представительство, забрав со складов все копчёные продукты, предназначенные в том числе и для ваших ведомств, но и долгое время обманывал всех членов Комиссии, и своего непосредственного начальника, уважаемого Викентия Львовича.

– Значит вам известны причины, из-за которых был отдан приказ на арест вашей жены?

– Конечно. Ентот рыжеволосый чиновник начал угрожать нам, заявив, что мы не выйдем из их кабинета. Супруга удивлённо посмотрела на членов Комиссии и сказала: «А кто нам помешает, вы что ли?». После чего, она добавила: «Товарищ Сталин уже прислал за мной самолёт, так что задержать меня у вас не получится. Если через час я не буду в самолёте, или самолёт со мною не прилетит в Москву, то можете всем райисполкомом начинать сушить сухари. Я уже предупредила Иосифа Виссарионовича о возможных ваших действиях». Возможно, слова Ярины показались чиновникам оскорбительными, но я думаю, что решение об её аресте было принято лишь после того, как она предупредила членов Комиссии. Она им сказала: «И еще вот что. Ежели ваш Яков Гершевич, по какой-то случайности не доживёт до приезда московских следователей, то главными виновниками станут все члены вашей Комиссии». Полагаю, что рыжеволосый чиновник не поверил словам Ярины, что её ожидает самолёт в аэропорту. Ведь вы же тоже ентому не сразу поверили. Вот вас и отправили проверять все кассы железнодорожного вокзала. Я уже давно живу на свете и вижу, что вы честные и ответственные работники своих ведомств. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы пострадали из-за выполнения приказа, который отдали, либо скрытые враги товарища Сталина, либо жулики, занявшие ответственные места работников в райисполкоме.

От услышанного, работник городской прокуратуры сразу же покрылся потом, хотя на улице было прохладно, и начал обтирать своё лицо носовым платком, а старший оперуполномоченный НКВД меня спросил: «Где находится ближайший телефон?». Я сопроводил обоих в нашу контору, где оставил в комнате с телефоном, а сам вернулся во двор.

– Что будем делать, Демид Ярославич? – задал вопрос мой помощник.

– Ничего не будем делать, Яр. Всё что надобно, я прокурорскому и энкаведешнику сказал. Надеюсь, они оба люди умные, и из-за каких-то райисполкомовских жуликов, собственные головы в петли совать не будут.

– А это правда, Демид Ярославич, что ваша жинка знатная докторица, и с самим Сталиным давно знакома? – задал вопрос работник нашего представительства.

– Правда, Лукьян Анисимович. Супруга ещё до встречи со Сталиным, целительницей была, а он её направил на учёбу в Москве, чтобы она не только древние знания по лечению имела, но и современные. Неужели вы не слышали, что Ярина Родасветишна в нашем таёжном поселении больницу организовала?

– Про вашу чудо-больничку мы наслышаны. Вот токмо народ говорит, что там лишь важных людей лечат.

– Глупость какая. В нашу поселянскую больницу, в основном деревенских больных привозят или калеченых работников из Лесхоза. Хотя бывало и весьма важных людей лечить приходилось, тех, кому городские врачи уже ничем помочь не могли. Так что, ежели кто из представительства занедужит, можете его в нашу больничку привозить. Их быстро там вылечат и на ноги поставят, ибо у нас все девчата и женщины, либо знахарки-травницы, либо лекарки, либо целительницы. Задумайтесь, Лукьян Анисимович, ведь не просто так, ещё в царские времена, все уездные попы наше поселение «Ведьмовской деревней» называли.

– Благодарствую за то что всё разъяснили, Демид Ярославич. Пойду порадую жинку, что есть возможность ей помочь.

– А что случилось с вашей женой, Лукьян Анисимович? – спросил Яр.

– Да левая рука у неё постоянно болит, Яр Яросвитич, а ближе к вечеру отниматься начинает. У меня сердце кровью обливается, когда моя Лукерья Степановна по ночам во сне стонет. Мы с ней уже всех местных врачей обошли, а толку никакого нету.

– Лукьян Анисимович, позовите сюда свою Лукерью Степановну. Я посмотрю её руку. А там видно будет, стоит ли вам её везти в нашу больничку или нет?

– А вы и в лекарском деле разбираетесь?! – удивился мужчина.

– Неужели вы думаете, что Князь Ведьмовской деревни ничего делать не умеет? – ответил я вопросом на вопрос. – Зовите свою супругу, пока представители власти по телефону общаются.

Лукьян Анисимович ушёл в сторону кухни и вскоре вернулся с дородной женщиной, что нам приносила блюдо с горячими пирожками. Внимательно осмотрев её левую руку, я стал в нужном порядке нажимать на необходимые точки. Сначала на те, что снимают все боли, а затем на точки, что активируют полное восстановление здоровья. Закончив своё дело, я отпустил руку женщины. Она недоумённо начала двигать левой рукой, сжимала и разжимала пальцы в кулачок, затем посмотрела сначала на меня, а потом на своего мужа. На её глаза навернулись слёзы.

– А вот плакать не надобно, Лукерья Степановна. Ведь все ваши проблемы ушли.

– Лукерья, что ты чувствуешь? – начал спрашивать Лукьян Анисимович жену. – Болит где?

– Вся боль совсем ушла, Лукьянушка, а во внутри меня словно сила живительная разлилась. Я даже не знаю как отблагодарить нашего благодетеля.