Текст книги "Неизведанные гати судьбы (СИ)"

Автор книги: Александр Хиневич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 79 страниц)

Все присутствующие внимательно стали вглядываться в лесные заросли растущие на склоне сопки.

– Вон они, – первым заметил неизвестных Мирослав Кузьмич, и указал рукой на левый край изображения, – спрятались голубчики за кустами дикой малины и чегой-то высматривают.

– Похоже «гости» тут не просто так появились, – подойдя поближе к стене и присмотревшись в изображение сказал мой дед. – Я пока приметил только четверых, хотя их может быть больше. Полюбуйтесь, у них оружие взято на изготовку, словно в бой идти собрались, а не по-походному на плечах висит. Похоже, они возле сопки на кого-то крупного решили поохотиться, или вообще что-то недоброе замыслили. Скорее второе, ибо охотники так оружие в руках не держат.

– Может быть кто-то из них Дара во время расчистки пещеры заметил или чёрных слонов с потомством? – высказал я своё предположение, вглядываясь в лица, то и дело появляющиеся над кустами малины. – Один «гость» мне кажется знакомым, видел его несколько раз в Барнауле, он на общие сходки политических приходил, вот только пока не могу вспомнить в какой политической партии он состоит.

– Как бы там ни было, Демидушка, – сказал мне дед, – надобно ентих непрошенных «гостей» подальше от пещеры с портальным проходом спровадить. Тем паче, они на нашенские родовые земли забрели с оружием, так что ты прогоняя их будешь в своём праве.

– Я понял тебя, дед. Пойду, поговорю с ними, попробую вызнать что же они там ищут. Не хотелось бы возле пещеры, да тем более на нашенской земле, лишних покойников плодить. Они наверняка кого-то в Барнауле предупредили куда сходить собрались. Так что ежели енти «гости» назад в город не вернутся, то их обязательно возле сопок на дальнем урмане искать будут.

«Демид, прав. Необходимо отвадить этих разумных, от пещеры с порталом, без применения какого-либо оружия. Но сделать это желательно таким образом, чтобы никто больше не подумал приближался к пещере», – высказал своё мнение Сабур.

– Скажи мне, пожалуйста, Сабур, – обратился я к помощнику командира базы. – Неизвестные, случайно зашедшие в пещеру, смогут пройти через портал на базу наблюдения?

«Неизвестные разумные, Демид, да и неразумные тоже, никогда не смогут самостоятельно пройти через портал в пещере, так как в него внесены личные данные всех присутствующих на базе наблюдения. Только указанным разумным разрешено пользоваться портальным переходом. Твои характеристики также прописаны в базе данных портала. Неизвестных сюда смогут провести только те, кто имеет разрешение на проход».

– Понятно. Меня вот ещё какой вопрос интересует. Какая обстановка сейчас в пещере?

«На данный момент времени в пещере никого нет. Полчаса назад, в ней побывала разумная другого вида вместе со своими детьми».

– Что значит «разумная другого вида»?! – удивлённо спросил Сабура Мирослав Кузьмич.

«Данная разумная уже появлялась возле пещеры совместно с Демидом. Она также знакома с наблюдателем Даром, так как они все вместе, втроём, принимали пищу».

– Мирослав Кузьмич, похоже Сабур мою подружку-рысь записал в «разумную другого вида». Я рысь Хозяйкой зову. Она помогает мне в охоте, и охраняет от чужих мои силки и ловушки, а за её помощь, я отдаю часть добычи Хозяйке, чтобы она могла накормить своих подрастающих рысят.

– Я понял тебя, Демид Ярославич. Благодарю за разъяснение.

– Сабур, скажи мне, пожалуйста, – вновь обратился я к помощнику командира базы, – а что в пещере делала моя подруга-рысь со своими детьми?

«Первоначально рыси только осмотрели и обнюхали всю пещеру, а потом и вовсе покинули её. Полчаса назад, они все вместе вновь появились в пещере, и в нишу, расположенную недалеко от портала, начали стаскивать, в довольно приличную кучку, тела добытых ими животных. Меня удивило то, что рыси выбрали самое холодное место в пещере, для хранения тел принесённых животных. Точно такие же животные, Демид, были у тебя, когда ты приходил на базу наблюдения после своей охоты».

– Мне всё понятно. Благодарю тебя за точные пояснения, Сабур. Похоже, лесная Хозяйка восприняла просьбу Дара поохотиться по-своему. Она наверное подумала, что мы с ним сейчас заняты чем-то другим, вот и притащила, для нас в пещеру, охотничьи трофеи своего семейства. По нашему запаху нашла пещеру. Ну что же, такое развитие событий даже к лучшему.

– Чем же оно лучше, Демидушка? – спросила бабушка Анея.

– Хотя бы тем, бабушка, что мне не нужно будет разъяснять ентим непрошенным «гостям», что я делал в пещере. Я же могу им просто сказать, что там находится мой схрон для охотничьих трофеев. А вот ежели они полезут в мою пещеру, то будут восприниматься как воры, решившие поживиться чужим добром, в отсутствие хозяина. Тем более, что моя лесная подруга со своими рысятами, добытые охотничьи трофеи в пещеру уже притащили.

– А ведь, Демидушка, прав, – сказал мой дед, обойдя взглядом всех присутствующих. – Он ни перед кем не обязан отчитываться за то, что оборудовал охотничий схрон на своей же земле.

На этом наша беседа закончилась, и я попрощавшись со всеми, забрав свои вещи с оружием направился в портальную…

Район дальнего урмана. В Алтайском Белогорье.

Пройдя через портальный переход, я первым делом осмотрелся в пещере. В небольшом отнорке, покрытом инеем, лежали тела двух молодых кабанчиков, а поверх них расположились навалом, тушки зайцев и глухарей. Неплохие запасы сделало для нас рысье семейство.

Осторожно подойдя к выходу из пещеры, я приготовил оружие и стал всматриваться в кусты дикой малины разросшиеся между деревьев. Вскоре, мне повезло, я приметил то место, где две головы, на несколько мгновений, мелькнули над кустарником. А чуть в стороне, увидел Хозяйку высунувшую голову из зарослей дикой смородины.

– А ну выходите или стрелять буду? – крикнул я в сторону леса не выходя из пещеры.

Сначала, за кустами малины послышался тихий разговор, а затем на небольшую просеку перед малинником вышли двое бородатых мужиков с винтовками в руках. Моего знакомца среди них не было.

– Оружие на землю. И почему остальные не выходят? Я что не ясно что-то сказал, или вы все в одночасье покойниками решили стать?

– Кроме нас тута больше никого нету, – угрюмо произнёс заросший до самых глаз мужик, и осторожно положил винтовку на землю. Глядя на него и второй мужик избавился от оружия.

– Вот только не надо мне врать. Я сам видел четверых, но возможно, вас там больше. Ежели остальные сейчас же не выйдут, то я начинаю на вас охоту и не остановлюсь пока всех не положу. И буду в своём праве, так как вы с оружием пришли на мою землю.

После этих слов, кусты зашевелились и к понуро стоящим мужикам добавилась ещё парочка таких же заросших личностей. Они не говоря ни слова, положили свои винтовки на землю. Только вот моего знакомца, среди них не оказалось.

– Значит нормального человеческого языка вы не хотите понимать, – прокричал я в сторону леса. – Хозяйка, гони боязливых к вышедшей четверке. Если прозвучит хоть один выстрел, в мою лесную подругу или её детёнышей, начинаю ваш отстрел без всякого предупреждения. Насколько быстро стреляет винчестер и кольты, думаю объяснять никому не нужно? Вы даже винтовки не успеете поднять с земли, как станете покойниками.

Едва я закончил говорить, как из леса, к понуро стоящей четвёрке, быстро выскочили ещё двое, подгоняемые рысьим семейством. Оружия у них в руках не было. Вот среди данной пары и оказался мой знакомец.

– Давно бы так, – сказал я и вышел из пещеры, держа винчестер готовым к стрельбе. – Кто вы такие? И что делаете на моей земле? Схрон мой с охотничьими трофеями решили ограбить?

– Князь, мы не знали что тут ваш схрон находится, – первым заговорил мой знакомец.

– Откуда меня знаешь? Я твоего имени что-то не припомню, хотя лицо вроде бы знакомое…

– Матвеем Истоминым меня зовут, Семён Маркович, во время посиделок в жилой половине аптеки, нас знакомил, – быстро стал говорить знакомец.

– Погоди, не тараторь, дай нормально вспомнить. Ты вроде как, тогда с двумя социалистами из Европы на огонёк к Семёну заходил.

– Всё верно. Я в тот день с двумя товарищами к Семёну Марковичу приходил, они нам новые газеты привезли. Вы ещё тогда пару газет с собой взяли. Вот только они сами не европейцы, а наши Барнаульские товарищи.

– Ладно, Матвей, с тобой разобрались кто таков, а енти мужики что за личности? Их-то я у Семёна уж точно не видел. Да и не похожи они ни капельки на политических. Их либо за деловых можно принять, либо ещё за каких сбежавших каторжан.

– И чем же вам, Князь, так деловые и каторжане не угодили? – угрюмо спросил заросший до самых глаз мужик.

– Мне совершенно без разницы кто передо мной находится: политические, деловые или каторжане. Для меня важно, чтобы они не нарушали установленных тут порядков. Всем уже давно известно, что на землях принадлежащих Урманному поселению, или Ведьмовской деревне, никто с оружием не имеет права появляться, иначе могут быть плохие последствия для нарушителей. Те кто не поверил, уже давно кормят червей в земле, или водоплавающую живность в болоте. А вы… нарушили данное правило, и мало того, решили ограбить мой охотничий схрон.

– Никто ваш схрон, Князь, грабить не собирался, – так же угрюмо сказал мужик.

– Так я тебе и поверил. Ты уже один раз попытался меня обмануть, когда сказал, что кроме вас двоих тут никого нету. Так что больше нет веры твоим словам.

Мужик насупился ещё больше.

– Князь, но мы действительно ничего не знали про ваш схрон, – продолжил оправдываться Матвей, – я веду этих товарищей в Барнаул. Они сбежали с каторги и им нужны новые документы. Из-за того, что кто-то выдал властям тайные тропы, которыми мы пользовались несколько лет, мы решили найти другой путь, и пошли через земли возле сопок. Яков Ильич, – тут Матвей кивнул в сторону угрюмого стоящего мужика, – предложил поискать какую-нибудь расщелину или пещерку в сопках, чтобы спрятать там наше оружие. Мы даже не знали, что находимся на ваших землях. Перед поисками мы решили немного отдохнуть и перекусить, так что ваше появление, для нас было очень неожиданным.

– А что же вы тогда сразу все не вышли?

– Так мы поначалу подумали, что тут полиция или жандармы засаду на нас устроили.

– Матвей, не нужно держать меня за деревенского недоумка. Сам-то подумай, откуда тут, на дальнем урмане, могут взяться полицейские или жандармы? Ежели их в городах-то не хватает.

– Мне больше нечего добавить, Князь, но могу поклясться самым дорогим, что у меня есть, своими детьми. Я сказал вам правду.

– Хорошо, Матвей, я поверю на слово, но у Семёна на всякий случай уточню, говорил ты мне правду или нет. А на будущее запомните и своим товарищам передайте, делать вам на наших землях нечего и свои пути прокладывайте где-нибудь в другом месте. Надеюсь мы с вами поняли друг друга. Своё оружие можете забрать, а схрон для него сделаете в другом месте, где-нибудь поближе к Барнаулу. В случае надобности, быстро до него сможете добраться. Ваши винтовки мне и даром не нужны, своего стреляющего оружия вполне хватает. Сейчас идите за своими вещами, и разведите костёр на полянке, а я из своего схрона что-нибудь для жаркого принесу. За мной ходить не нужно, ежели что моя подруга вас остановит.

– Скажите, Князь, а как вам удалось рысь приручить?

– Я её не приручал. Просто помог её семейству в голодное время, поделившись охотничьими трофеями. Вот так мы и подружились. У вас чем костёр запалить имеется?

– Да, Князь, имеется.

– Вот и хорошо, не скучайте, я скоро вернусь.

Отойдя подальше, я быстро скрылся от наблюдательных глаз политических каторжников, в ближайших зарослях дикой смородины. Мне очень хотелось выяснить, правду мне сказали или нет. Сделав небольшую петлю по лесу, приблизился к разведённому костру, над которым «гости» уже повесили котелок с водой, и застал начало их разговора.

– Матвей, зачем вы всё рассказали этому Князю? – угрюмо спросил заросший до самых глаз мужик. – Он же может выдать нас властям.

– Не такой он человек, Яков, чтобы кого-то местным властям выдавать, – серьёзным тоном начал объяснять Матвей. – Князь своё слово всегда держит. Можете поверить мне на слово. Ежели моим словам у вас веры нету, расспросите про него Семёна Марковича. Он вам возможно, много интересного про этого Князя расскажет.

– Да как же можно ему верить, он же Князь? Землевладелец и эксплуататор подневольных крестьян. Устроил тут охоту на собственных землях, схроны какие-то соорудил, – не унимался Яков Ильич.

– Послушайте меня, Яша, – сменил тон Матвей, – вы с виду умный человек, а рассуждаете как последний босяк. Никакой Князь не землевладелец, и тем более не «эксплуататор подневольных крестьян». Он охотник из таёжного поселения, из той самой Ведьмовской деревни, которую попы и местные власти предпочитают десятой дорогой обходить, чтобы не получить проклятия на свою голову. Подумайте хотя бы один раз, откуда в таёжном поселении крестьяне возьмутся?

– Так почему же вы его Князем величаете, ежели он простой охотник?

– Потому что его все местные анархисты так называют. И не надо мне делать удивлённые глаза. Как рассказывал Семён Маркович, у них там все в деревни анархисты, а охотник, с которым вы имели честь познакомиться, является сыном Главы поселения, вот его Князем все и называют.

– А разве Глава поселения не является представителем государственной власти?

– У них нет. Отца Князя на общем Сходе поселения жители единогласно выбрали, это было ещё во времена первой переписи населения Российской империи. Тогда же все окрестные земли за этим таёжным поселением записали, чтобы местные охотники и рыболовы, могли в город свои охотничьи трофеи привозить и на рынках продавать. Хотите более подробно что-то узнать, то это к нашему партийному руководству. Оно через него какие-то важные дела вело. Мне рассказывали, что матушка Князя даже кого-то из руководства нашей партии у себя в поселении лечила, а потом его Князь самолично в Барнаул доставил и оставил в аптеке у Семёна Марковича…

– Но Князь же анархист, исходя из ваших слов?! Почему он тогда помогает нашей партии?

– Яша, я вас умоляю, ну что у вас за вопросы. Как не раз говорил Князь: «Нужно оставаться человеком, независимо от партийной принадлежности». Или вы с данным высказыванием Князя, таки категорически не согласны?

– Никогда не был против помощи в нашем общем деле, от кого бы она ни исходила, – угрюмо сказал Яков Ильич, и задумался.

Никто из спутников Матвея и Якова, не поддержал затихшую беседу, предпочитая только слушать старших товарищей. Поэтому я быстро покинул своё лежбище и отправился в пещеру.

Вернувшись с двумя зайцами, я быстро их разделал, отдав требуху Хозяйке, после чего, стал готовить мясо на костре. Вода в котелке уже закипела, поэтому заваривать чай я поручил Матвею. Вскоре мясо было готово, мы неторопливо молча покушали, попили чаю, а после попрощавшись расстались. «Гости» собрав все свои вещи направились в сторону Барнаула, а я соорудив волокушу и нагрузив на неё все трофеи добытые рысьим семейством, отправился в поселение…

Глава 38

Поселение «Урманное». В Алтайском Белогорье.

После моего возвращения с базы наблюдения в таёжное поселение, прошло чуть больше двух лет. Никто меня тогда, то есть в день моего возвращения, ни о чём не расспрашивал, ибо для всех поселян и моих родичей, я просто вернулся с очередного выхода на охоту на дальний урман. Тяжело нагруженная охотничьими трофеями волокуша, была тому наглядным подтверждением. Лишь на второй день, распарившись в бане, после второго захода в парную, попивая горячий взвар в предбаннике, я смог рассказать отцу, о том как поживают наши старшие родичи на базе наблюдения, а также поведал ему о возможных кровавых событиях, и про гибель империи, о которых мне рассказали дед и Мирослав Кузьмич. Отец услышав мой рассказ, надолго задумался, а на следующий день собрал общий Сход поселян и отдал всем жителям указание, приложить все силы к увеличению запасов продовольствия. Людям ничего не нужно было объяснять, ибо те, кто ездил на рынки в городах и селениях, уже рассказали всем поселянам, что торговцы увеличивают цены на все свои ходовые товары, включая продукты питания. Единственное что пока осталось неизменным, так это обмен одних продуктов питания на другие. Осознав сказанное, все жители присутствующие на Сходе, восприняли слова Главы, как заботу о выживании поселения.

Привычную повседневную жизнь в Урманном, кроме всего прочего, нарушали нехорошие новости и слухи, привозимые поселянами из различных городов и весей, куда они выезжали дабы обменять изготовленные в поселении различные копчёности и лесной мёд. Их меняли в основном на мешки с зерном и мукой. Деньги у наших поселян имелись, а у кого не было, то получали нужные суммы в Управе. Вот только торговцы, на рынках и в торговых домах, предпочитали получать не бумажные купюры, а золотые и серебрянные монеты. Они объясняли это тем, что в Российской империи нарастает напряжённость и нехватка всех необходимых товаров и продуктов, из-за затянувшейся войны между империями. Торговцы людям говорили, что довольно много составов с продовольствием уходит воюющим войскам, вот именно по этой причине в больших городах ощущается нехватка продуктов питания, а из-за этого и цены на всё выросли, особенно на хлеб.

Однажды, вернувшись из ближайшего урмана в наше поселение с очередной охоты, причём с очень хорошей добычей, я застал возле ворот родного дома только своего отца. Ни матушка, ни Яринка, ни дети, меня в этот раз не встречали. Это было довольно странно, так как моя супруга всегда чувствовала, когда я возвращаюсь домой и почти всегда встречала меня на лавочке возле ворот. Поздоровавшись с отцом, и затащив волокушу во двор, я спросил:

– Что случилось, отец? Где все?

– Беда пришла к нам в Урманное, Демидушка, – хмуро ответил мне отец. – Наш поселянский охотник Родаслав позавчера скончался.

– Как такое могло случиться? – спросил я отца, продолжая развязывать верёвки на волокуше.

– Ему на охоте повстречался медведь-подранок, в унылом отроге ближнего урмана, вот он нашего охотника и поломал. Старшие подростки из поселения за хворостом в ближний урман ходили, там в унылом отроге много сушняка за лето скопилось, вот они-то и обнаружили сначала тушу мёртвого медведя, а чуть в стороне, еле живого Родаслава. Подростки сделали волокуши и поспешно доставили израненного охотника и тушу убитого медведя в поселение. Вот только все их старания оказались напрасны, наши лекарки уже ничем не смогли помочь Родаславу, слишком тяжёлые раны им были получены от медведя-подранка. Он умер примерно через пару часов, как его доставили домой.

– Какой из трёх Родаславов погиб в унылом отроге ближнего урмана? Насколько я помню, в нашей охотничьей артели три поселянских охотника с таким именем.

– Скончался старший из охотников, Родаслав Богуславич Тарусов. Произошедшее несчастье нашего Рода тоже коснулось, ибо погибший нам сродственником приходился через твою Яринку.

– Отец, так ежели он нам сродственником приходился, то что же я ни разу не видел, чтобы Родаслав к нам в гости захаживал?

– Да заходил к нам Родаслав со своей супругой, и довольно частенько. И деток они своих приводили, они с вашими малышами во дворе играли. Если бы ты столько времени в лесах не проводил, то давно бы уже повстречался с ним и его семейством, и у нас во дворе, и за накрытым столом в трапезной. Вы же с ним, в основном по делам, иногда в Управе встречались, когда свои излишки охотничьих трофеев сдавали на благо нашего поселения. Вот потому-то ты и не мог видеть его у нас дома.

– Отец, ты только что сказал, что мы сродственниками стали с Родаславом Тарусовым через мою Яринку. А кто из её близких родичей с Родом Тарусовых породнился?

– Так Родаслав Богуславич на Милояре, старшей дочке Родасвета Казимировича, женат был. Я им много лет назад Обряд Наречения женихом и невестой по весне проводил, ибо они с самого малолетства дружны были, а вот Освящение Семейного Союза они как раз на Любомир у твоего деда прошли. Почти все поселяне тогда на их свадьбе присутствовали, за исключением малых детей. Тебе тогда всего двенадцать лет было.

– Странно, но я всё равно почему-то не помню свадьбы Родаслава и Милояры, отец.

– Ничего удивительного, Демид. Ведь ты в то время почти три недели в лесах пропадал. Я до сих пор помню, как ты моему отцу объяснял свою долгую отлучку из дома. Ты утверждал, что был занят поиском древних поселений и городов, что существовали до последнего потопа. Скорее всего из-за тех поисков, ты и не ведал про свадьбу Родаслава и Милояры. Жить они потом стали на северной окраине Урманного, где им наши поселяне, всем миром, добротный дом со всеми хозяйственными постройками срубили. Жили молодые душа в душу, сынов крепких воспитывали, а пять лет назад единственную дочку родили, Ариной нарекли. Милояра Родасветишна сама ведь приходится старшей сестрой твоей Яринушке, вот потому-то супруга твоя и пошла поддержать сестрицу во дни скорбные, а детишек с собой взяла, чтобы они с Аринушкой побыли и заботой её окружили. Не нужно, чтобы дети малые умерших в своём доме видели.

– Так ежели все детки, и наши, и Милоярины, сейчас в доме, где тело погибшего Родаслава находится, то они вольно или невольно смогут увидеть умершего.

– Не переживай, Демид, все детки сейчас в совершенно другом месте находятся. Их домой к Велесе Яровне отвели, а сия бабушка-знахарка живёт за восточной околицей нашего поселения. Её дом стоит особливо от всех, почти возле самой кромки леса. Так что там за всеми детьми полный пригляд будет, особенно за Ариной.

– А почему бабушка Велеся за ней особо приглядывать будет?

– Так ведь Велеся Яровна матушка Родаслава, а значит Арина внучкой ей приходится. Понял теперича?

– Теперь всё на свои места встало, отец. Зря я не изучал наши родовые книги, иначе бы знал, кто кому родич или сродственник. Получается, что все жители в нашем поселении, так или иначе друг другу родственниками приходятся. Я правильно понял твои мысли, отец?

– Такое положение лишь недавно в нашем поселении установилось, Демид. Да и то, только после того, как твоих младших сестёр-близняшек выдали замуж за сыновей Ведамира-бортника. Из-за такого положения, теперь мне и старшим Родов приходится подыскивать невест для наших вошедших в возраст парней в иных поселениях, а для наших поселянских девчат искать женихов в других деревнях и селениях.

– Что же дальше-то будет? – спросил я отца.

– Завтра состоится прощание с Родаславом, – по-своему понял мой вопрос отец. – Затем ему проведём последний обряд, как наши предки завещали. Мужчины уже кроду сложили на поляне с куммирами за поселением. Надеюсь, ты, как старший помощник жреца нашей веры, поможешь в проведении последнего огненного обряда. После того, как прах соберём в сосуд-хранилище и отдадим его в руки Милояре, на площади перед Управой проведём тризну по Родаславу.

– Мог бы и не спрашивать моего согласия, отец. Ты же прекрасно знаешь, что в проведении обрядов нашей веры, я тебе всегда помогу.

– Мне тебе про помощь в проведении обряда потому пришлось напоминать, что ты в любой момент опять можешь уйти на несколько дней в свои леса на охоту.

– Я понял тебя, отец. Можешь не сомневаться в моей помощи, ещё неделю после тризны я буду дома. К тому же, за несколько дней проведённых в лесу, я успел соскучиться по своим детям и моей Яринке.

– Вот и хорошо, Демид. А теперь давай-ка отнесём твои охотничьи трофеи в холодную. Как наши женщины освободятся от скорбных дел, так и займутся разделкой твоей добычи…

Последующие девять дней после тризны по Родаславу, как и было обещано отцу, я посвятил домашним делам, занимался воспитанием и обучением своих детей, и очень старался как можно больше времени проводить с моей любимой Яринкой.

Все мои старания и внимание к супруге не прошли даром. Через положенный Богами срок, Яринка родила мне очаровательную, русоволосую и ясноглазую дочку, которую мы совместно решили наречь Младославой, в честь моей прабабушки в шестнадцатом поколении предков. По случаю рождения ещё одной дочери, я устроил большой праздничный пир, для всех жителей нашего поселения, прямо на площади перед Управой, где всегда проходил общий Сход поселян. Многие люди на пиру очень удивлялись, узнав в честь кого мы с Яринкой нарекли свою малышку. Предание «О великой целительнице Младославе» помнили в каждом из Родов нашего поселения, ведь она нашим предкам, своими древними знаниями и умениями, жизни спасала. Согласно тому сохранённому в памяти людской преданию, на протяжении всей своей жизни, Младослава всегда была очень заботливой и весьма внимательной женщиной, сильной целительницей и знахаркой, до самого своего ухода в Светлый Мир Предков. Я когда впервые услышал от деда предание о ней, то поначалу даже удивился, что моя далёкая прабабушка Младослава прожила больше двух с половиной сотен лет на белом свете. При этом она не только исцеляла всех нуждающихся людей, но и обучала своему делу всех желающих девочек. Можно сказать, что все девушки и женщины, из нашего Рода, её тайными древними знаниями по целительству и по знахарству до сей поры пользуются. Да и среди сродственных нам поселянских Родов, те древнейшие знания девушки и женщины не только изучают, но и надёжно сохраняют, применяя для помощи нуждающимся людям.

Прошло четыре месяца, после рождения моей дочери Младославы, и тревожные времена опять пришли в наше таёжное поселение. Я тогда только с трёхдневной охоты домой возвернулся. Не успели мы со старшими детьми и матушкой разгрузить волокушу с охотничьими трофеями, как прибежал Светозар из Управы. Поздоровавшись со всеми моими домашними, он тихонечко сообщил мне на ушко, что меня срочно зовёт Глава на малый Совет поселения. Оставив матушку и детей заниматься и дальше моей добычей, мы вместе со Светозаром отправились скорым шагом в нашу поселянскую Управу.

В просторном кабинете Главы поселения, кроме отца, находились Родасвет Казимирович, староста Чеслав Нечаевич, два поселянских охотника, Всеслав Богуславич и Родасвет Ростиславич, из Урманной артели, а также зодчий Орей Жданыч, что был у нас в поселении ответственным по обустройству тайных продовольственных схронов, и наш с отцом сродственник, бортник Ведамир Кузьмич. Зодчий и бортник сидели, чуть в сторонке от всех, по их бледным лицам можно сразу понять, что они уже побывали в какой-то переделке. У бортника была перевязана левая рука, и на поверхности белой холстины я отчётливо увидел проступившую кровь. Какие раны получил наш зодчий, я не видел, но по его внешнему виду было заметно, что они имелись. Поздоровавшись со всеми, я сразу же спросил присутствующих:

– Что случилось? Почему Ведамир Кузьмич ранен?

– Беда случилась, Демид Ярославич, беда, – первым начал говорить староста. – На Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча хунхузы неожиданно напали, когда они возвращались домой из схрона на болоте. Жизни их хотели лишить. Хорошо ещё, что неподалёку оказались Всеслав с Родасветом. Они возвращались с охоты на среднем урмане и неожиданно услышали выстрелы из английских винтовок. Звук выстрела лёгкой винтовки Ли-Энфильда ни с чем не спутаешь, вот потому-то наши охотники поспешили на звуки чужой стрельбы, и быстро тех татей разбойных упокоили. Перевязав раны Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча, он получил ранение в ногу, наши охотники помогли им добраться до поселения, и передали их на руки лекаркам.

– Сколько было нападающих? – спросил я старосту, но ответил мне Всеслав.

– Демид, напали на Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча четверо хунхузов, но в банде было восемь человек.

– А остальные бандиты тогда где?

– Мы тела четверых чухонцев недалеко от места засады обнаружили. Скорее всего чухонцев хунхузы сами зарезали, когда те поспать на полянке улеглись. Вот им подельники-хунхузы вечный сон и устроили, перерезав каждому горло. Не захотели с чухонцами богатой добычей делиться.

– Всеслав, а почему ты решил что они из одной банды? И как смог определить, что мёртвые бандиты чухонцами были?

– По европейским лицам, и по их личным вещам. У всех четверых в карманах были марки и пенни финские, – Всеслав высыпал на стол медные, серебрянные и золотые монеты, – а у одного убитого чухонца имелась газета на шведском языке, изданная с месяц назад в Великом княжестве Финляндском. Кроме того, Демид, я сосланных на поселение чухонцев множество раз в Барнауле видел, так что всегда смогу отличить их от других народностей живущих в империи. А то что они из одной банды были, я определил по их весьма богатой добыче. Хунхузы из-за своей природной жадности просто решили не делиться с чухонцами, и хотели забрать всё себе. Потому-то они и убили своих подельников, когда те уснули. Потом они похоже собирались делить всю добычу на четверых, но услышали голоса Ведамира Кузьмича и Орея Жданыча, идущие со стороны болота, и решили убить ненужных свидетелей.

– И насколько велика добыча у бандитов была?

– Ты даже представить себе не сможешь, Демид, насколько их добыча была велика.

– И всё же, Всеслав, не тяни кота за хвост… что они украли?

– Восемь больших кожаных мешков с золотом. Каждый мешок примерно около пуда весом.

– Сколько?!

– Именно столько, сколько я сказал. Примерно восемь пудов золота. Мы с Родаславом еле наши волокуши до поселения дотащили. Мою волокушу с охотничьими трофеями, куда сложили все мешки с золотом, мне помогал тащить раненый Ведамир Кузьмич, а к трофеям Родаслава мы определили Орея Жданыча, ибо его хунхузы в ногу ранили.

– Понятно. Надо будет потом потихоньку разузнать в ближайших городах, какой из золотых приисков хунхузы с чухонцами ограбили.

– Узнавать ничего не нужно, Демид, – строго сказал мой отец. – Надеюсь все присутствующие никому ничего про найденное золото не расскажут.

– Но почему?! – удивлённо спросил я глядя в глаза своего отца.

– Потому что найденное Всеславом с Родасветом золото не с приисков, Демид. Бандиты ограбили либо крупный коммерческий банк какой-то, либо, что ещё намного хуже, совершили вооружённое нападение на тайный груз, перевозимый специальным курьером государственного казначейства Российской империи. Думаю, что второе предположение ближе всего к истине. Так как в кожаных мешках не золотой песок, и даже не самородки… – отец замолчал на полуслове, и о чём-то задумался.

– Отец, так что там за золото страшное такое? Если не золотой песок и не самородки?

– Там в двух мешках золотые империалы, Демид, ещё в двух – золотые полуимпериалы, а в остальных четырёх мешках золотые слитки государственного банка Российской империи. Не знаю, кого бандиты ограбили, но то что данные восемь мешков с золотом ищут абсолютно все, можете даже не сомневаться. Я не исключаю, что украдено было намного больше, чем восемь мешков. И ищут его теперь не только представители имперской власти, но и все бандиты из наших краёв. Потому-то я попросил вас никому не говорить про найденное золото. Ежели у кого имперские власти найдут хоть один золотой слиток из мешка, то можете не сомневаться, на каторгу никого не пошлют, расстреляют всех в ближайшем овраге.